Текст книги "Меч с человеком. Дилогия (СИ)"
Автор книги: Нариман Ибрагим
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)
Технически, можно сюда и Нептаина записывать, так как он слышит мой голос у себя в голове. Но! Я действительно существую! При желании, я могу рассекретиться так, что весь город узнает. Но оно мне надо?
Так и сидели на лавке у казармы. Я размышлял, Нептаин тоже, а Милона просто сидела. Может тоже размышляла, но, как мне кажется, просто убивала время, ногой передвигая маленький камешек.
– Давайте, идём, герцог как раз принимает. – пришел Бутиген. Нет, вот напрягает он меня, честное слово.
В замке было как-то… мрачно, что ли. Факелы, запах сгоревшей смолы, тёсанный камень, солома на полу, унылые подкопчённые гобелены, запах сырости в коридорах, а откуда-то с восточного крыла несёт запах испражнений – замок явно не спешит понравиться.
– Вот они, Ваша Светлость. – вошел в помещение первым Бутиген.
Следом неловко вошел Нептаин, а за ним и Милона. Герцог оказался даже на вид крепким мужиком лет сорока, с длинными русыми волосами, зелеными глазами и волевыми чертами лица. Сидел герцог Хадрейн на своём деревянном троне. Глаза его были слегка прищурены, так как он разглядывал Непа и Милону.
– И ты говоришь, что этот молокосос является мастером по изготовлению качественной корчмы? – перевёл он скептический взгляд на Бутигена.
– Лично пробовал его работу, Ваша Светлость. – подтвердил старший дружинник.
– Вот что, десятник… – герцог Хадрейн жестом дал знак приблизиться. – Если этот молокосос не сможет изготовить достойную герцога корчму, рядом с ним повиснешь.
– Слушаюсь. – Бутиген ударил себя раскрытой ладонью в грудь.
– Иди. – разрешил герцог. – Скажи Бульку, чтобы выдал всё требуемое для начала производства. Срок вам – две недели.
«Да он тебя повесить хочет! Скажи, что нужно больше времени!» – что-то меня не прельщает судьба застрять в оружейной.
– Ваша Светлость, позвольте слово молвить. – попросил разрешения Нептаин.
– Слушаю тебя. – без особого интереса разрешил ему герцог.
– Нужен месяц, как минимум. – сказал Неп. – Изготовление нужной браги занимает время.
– Хм… – герцог задумался. – Хорошо. Будет тебе месяц. И ещё. Жить будешь в замке, как и твоя девица. Корчмоварню поставишь в подземелье, рядом с темницей. Чтобы, хе-хе, не забывал, что тебе грозит, если провалишь моё поручение. Понял всё?
– Да, Ваша Светлость. – поклонился Нептаин. – Не подведу ваше доверие!
– Теперь идите. – герцог развернулся к подошедшему к трону слуге. – Что ещё?
– Нашли беглеца. – с наигранной радостью сообщил слуга.
Ну, что сказать? Недолго музыка играла, недолго график убегал.
– Где они сейчас? – довольно спросил герцог.
– Везут с севера, у Шипучих болот настигли. – доложил слуга.
– Хорошо. – кивнул герцог. – Вышлите им навстречу отряд с тележной клеткой.
– Будет исполнено, Ваша Светлость. – поклонился слуга и ушел исполнять приказ.
Неп и Бутиген всего этого не услышали, так как уже были за дверью, но зато услышал я. В этом замке от меня нет секретов, хех-хех-хех.
– Ты так больше не влезай в разговор, малой. – посоветовал Бутиген равнодушным голосом.
– Так меня ж вместе с тобой через две недели бы повесили! – возмутился Неп. – Я нам жизни спас!
Бутиген добродушно улыбнулся. Только вот я-то прекрасно вижу, что это существо не способно испытывать положительные эмоции. Как говорил он сам в один из дней в пути: Не верю.
– Ладно, идём к Бульку, он герцогский гофмейстер. – направился Бутиген по коридору.
Гофмейстер располагался недалеко, всего через три двери от тронного зала.
– Чего приперся, Бутиген? – проявил максимум учтивости и вежливости гофмейстер Бульк. Добрый дядька.
– Приказ герцога. Обеспечить мастера-корчмаря всем необходимым ему в работе. – без эмоций сообщил ему Бутиген.
– Я может ему ещё медовых плюшек отсыпать? Какой он, к злотвари, мастер-корчмарь? Ему лет сколько? Пятнадцать? – возмущенно вопросил Бульк.
– Ты настолько разжился влиянием, что оспариваешь приказы герцога? – с оттенком угрозы, разумеется, с блеском сымитированной, спросил Бутиген. Вижу же, что он не чувствует сейчас ничего. Исполнение социальной роли, ни больше, ни меньше.
– Эх… – гофмейстер перевел недовольный взгляд на Непа. – Что надо-то?
– У меня список. Лучше записывать. – улыбнулся добродушно парень.
//Неделю спустя//
Из подвала доносился неприятный запах, что вызывало раздражение у слуг. Это не прибавило уважения и любви к Нептаину, но его это не особо волновало.
Поставленная задача почти выполнена, так как большая часть необходимого уже получена. Четыре переделанных самогонных аппарата, которые обошлись довольно дорого, стояли сейчас в бывшем каземате и ждали своего часа. В соседнем помещении располагались бочки с брагой, одна из которых, видимо, оказалась бракованной, из-за чего и пошел неприятный запах.
– Кто здесь обгадился?! – раздался возмущенный басовитый голос. – Кто?! Я вас всех тут розгами отхожу, недоноски!
Нептаин как раз прикручивал к перегонному кубу новенький барботер, когда в помещение ворвался дружинник с готовой к применению розгой.
– Ты кто?! – у дружинника были расширены глаза и лицо сообщало любому встречному, что обладатель сего лица в крайней ярости. – Что ты тут, злотварь тебя подери, делаешь?!
– Покинь помещение. – не оборачиваясь, бросил ему Нептаин. – Я здесь по приказу герцога. И он сказал мне, что я могу указать на любого, кто будет мешать мне работать. Ты мешаешь.
– Чего?! – прорычал дружинник, потерявший контроль и начавший приближаться к Нептаину. – Да я тебя знаешь…
Лязг выхваченного из ножен меча. Лезвие уткнулось прямо в кадык дружиннику.
– Я ведь могу доложить, что ты собирался испортить аппараты и мне пришлось проткнуть тебе горло. – говоря это, Нептаин внутренне сжался, так как если дружинник решит рискнуть, то ему придётся исполнять своё обещание.
Красное лицо дружинника сменило пигментацию несколько раз, преобразовавшись в бледно-серое.
– Иди к своему старшему, он тебе всё объяснит. – Нептаин не стал дожидаться реакции дружинника и убрал меч. – Это запретное для тебя место.
Дружинник спиной вперёд покинул помещение и побежал по коридору.
Причина наглости Нептаина – дегустация герцогом самогона. После памятного вечера, который произошел пять суток назад, Нептаин получил карт-бланш на организацию работы самогонного подвала, поэтому наглых дружинников герцога имел право отправлять и в более грубой форме.
У дружинников в замке вольница, они многое могут себе позволить в отношении челяди, но Нептаин, пользуясь влиянием Бутигена, смог укоротить норов некоторым особо наглым, которые решили обрести источник бесплатного пойла. Им-то невдомёк, что как минимум ещё две недели никакого продукта не будет.
Через десять-пятнадцать минут в помещение вбежал Бутиген.
– Что ты натворил? – спросил он у Нептаина, продолжавшего работать.
– Какой-то безумный пьяница сюда вбежал, угрожал мне. – ответил Нептаин. – Я и укротил его.
– Ты знаешь, что это был начальник темницы, который лично привёз важного заключенного? – кривой ухмылкой Бутигена можно было выпустить кому-нибудь кишки.
– У нас всего три недели осталось на всё. – выдал свой резон Нептаин. – Не уложимся – нас повесят. И хорошо если на виселицу, а не на дыбу.
– Я не спорю, но Камлин может устроить тебе проблемы, так как это в его вотчине ты занимаешь место. – сказал на это Бутиген. – Я доложу герцогу о произошедшем.
– Делай, что хочешь, а я буду делать свою работу. – пожал плечами Нептаин. – Герцога будет интересовать или готовый продукт, или виновные. Я виновных прикрывать не буду.
Дверь в каземат закрывалась на замок, но ключи без главного тюремщика его подручные выдавать отказались. Теперь и с этим будут проблемы.
– И ещё. – Нептаин повернулся к Бутигену. – Можешь взять у тюремщиков ключ от этой двери? Но так, чтобы они не могли сюда попасть? А то мало ли…
– Поговорю. – кивнул Бутиген и направился наружу.
«Вот не доверяю я этому типу». – раздался в голове Нептаина голос меча. – «Психо каких поискать. Ладно, продолжаем собирать домашний самогонный аппарат. Далее необходимо заняться источником холодной воды…»
//Три недели спустя//
– Сколько бочек такого самогона ты можешь выдавать в неделю? – деловито поинтересовался герцог, принюхавшись к кубку с мятным самогоном.
– Если алхимик будет выдавать достаточно сушеной мяты, то восемь бочек в неделю. – ответил Нептаин.
– Неплохо. – кивнул герцог, с удовольствием прикладываясь к кубку. – Иди тогда, работай.
Нептаин направился обратно в подземелье.
В коридоре между казематами он быстро проскользнул мимо камеры, где держали Его Милость Лебандина Викоди, бывшего графа, которого казнят сразу же после лишения титула.
Меч выяснил, что герцог мог бы казнить графа сразу же по факту доставки в Хадрейн, но в этом случае титул не будет отторгнут, что создаст сложности с ещё не добитыми остальными графами, а ему это не надо. Процедура отторжения должна пройти в присутствии Верховного жреца Добробога, который уехал на юг, в какой-то город, страдающий от натиска изнаночных тварей.
Никто не должен знать факта знакомства Нептаина с почти бывшим графом, иначе будут большие проблемы. Кутира не нашли, он сумел затеряться в лесу, когда их настигли, но герцог не видел в нём угрозы. Меч также скептически отнёсся к угрозе от Кутира, но всё же предупредил о возможном его появлении в Хадрейне.
Самое печальное для Нептаина заключалось в оплате. В принципе, в деньгах он не нуждался, так как семь золотых монет покоились в надёжном месте, да и обеспечение было полным, но его немного оскорбляла сумма, за которую оплачивал его труд герцог – серебряная монета в неделю. С одной бочки, по самым пессимистичным прогнозам, герцог будет иметь минимум тридцать серебряных монет, а бочек восемь. Неп мог и двенадцать осилить, пусть и пришлось бы работать примерно на три часа в день больше, но скорбная оплата не располагала к труду, как метко выразился Арким, «за себя и за того парня».
Милона активно помогает ему готовить самогон и параллельно учится процессу. Восемь аппаратов, работающих бесперебойно – довольно опасно, но благодаря способности Аркима, несчастных случаев удается избегать.
Также, было открыто новое применение способностей меча – при погружении в готовый самогон, он может установить точный градус крепости и количество не выведенных примесей. Ещё, чтобы выход был больше, а самогон пригодным к питью, Арким решил разбавлять его до сорока градусов. Герцог идею одобрил, так как это и без того делали его слуги, смешивая с обычной водой – слишком жестковат оказался чистый продукт для постоянного потребления.
– Что-то всё пошло совершенно не по плану… – посетовал меч в одну из ночей. – Этот проклятый Густаво Фринг, именуемый почему-то, герцогом Лоуренсом Хадрейном, нас теперь просто так не отпустит.
– Что будем делать, Арким? – с беспокойством спросил Нептаин.
– Что делать? Варить, Неп. – с печалью в металлическом голосе, ответил Арким. – Будем варить…
Глава 1011. Только для твоих глаз
– Сколько у нас сейчас денег? – деловито поинтересовался Нептаин.
– Достаточно чтобы затариться полной снарягой и наконец-то приступить к настоящим приключениям. – с нескрываемым удовольствием сообщил Арким. – А я всё ждал, когда же ты решишься.
– Да я уже недели две думаю: может, ну его, а? – сказал на это мальчик. – Милона с нами точно не пойдёт, а варить она теперь умеет, поэтому герцог в накладе не останется. Давай уйдём?
– Было бы неплохо, но ты должен знать некоторые вещи… – меч будто бы замялся с ответом. – Рискованно это. Ты опасен для бизнеса герцога не тем, что не будешь производить ему товар, а тем, что можешь начать производить где-то ещё. Кому-то ещё.
Они сейчас находились в новенькой мастерской, которую выделили Нептаину в замке. Звукоизоляция оказалась хорошей, поэтому никто их разговора не услышит. К удивлению меча, тут даже не было не то что тайного хода, но даже подслушивающих каналов в стенах. Видимо, Нептаином пренебрегли. Ну или не смогли подобрать подходящее для прослушки помещение.
– Вообще-то, есть у меня идейка, как нам обустроить наш побег и избавиться от преследования. – произнес вдруг меч, глядя на поникшего Нептаина. – Только после этого надо будет не светиться особо и валить как можно дальше. В общем, слушай…
Нептаин закрыл перегонный куб, куда налил отстоявшуюся брагу и сел на лавку.
– Идея-то так себе, но может сработать. – Арким театрально откашлялся. – Используем графёнка, который сейчас спит и видит как отомстит герцогу. Устроим ему красивый побег, с шиком и блеском, а когда погоня отправится за этим бедолагой, удерём в противоположном направлении. На лошади умеешь ездить? Ах да, откуда бы? Ладно, будем уходить пешком. С Милоной надо переговорить, надо её оставлять, так как вместе мы не уйдем.
– А почему оставлять? – возмутился Нептаин. – Раз здесь оставляем, то почему в деревне не оставили?
– В деревне она была никем. – начал объяснять Арким. – Ничего особо не умела, не знала, и ценность представляла для старосты весьма постельно ориентированной утилитарности… А сейчас! Сейчас она подмастерье по изготовлению продукта, что почти на вес золота. Герцог её беречь будет, чтобы продолжала производить продукт. Ведь он за эти два месяца распробовал и вкус, и выгоду самогона…
Действительно, они втроём хорошо поработали на герцога, за что тот один раз даже выдал пятьдесят серебряных монет премии Нептаину. Неслыханная щедрость от человека, который экономит даже на освещении подземелий своего замка.
Прибыли у герцога Лоуренса Хадрейна баснословные, но он ничего не покупает, копит золото в сокровищнице и не подаёт виду.
– Итак. Переходим на мысленную речь, так как сюда приближается начальник темницы. – предупредил Нептаина Арким. – «План побега графёнка я уже проработал. Всё будет просто как два пальца об асфальт. В назначенный день, когда всё будет готово, подгоним начальничку тюрьмы бутылку самого крепкого нашего пойла, затем сложим перед камерой графика снарягу и маршрут к тайному ходу. Пока он будет соображать, тюремщик обожрётся у себя в каморке до невменяемости, ты его знаешь. Мы, тем временем, захватим провианта по минимуму и пойдём к тайному проходу на склад текстильщика. А там уже будут опции. Теперь главное нарисовать нормальный маршрут, чтобы графёнка поймали не сразу».
– Нептаин! – громко постучал в дверь начальник тюрьмы.
– Чего хотел?! – громко спросил мальчик.
– Тебя герцог вызывает. – грубым голосом сообщил Камлин.
– Иду.
Поднявшись по лестницам на второй этаж замка, он оказался в личных покоях герцога, который болел.
– Ох… – тяжело вздохнул тот. – Коварная, зараза… Но вкусная…
Это он про новинку, разработанную лично Нептаином. Смесь мёда, мяты и тимьяна, напрочь перебивающая вкус самогона и делающая возможным его неограниченное потребление организмом. То есть, опьянение идёт всё так же, но чувствуется меньше, поэтому меру соблюсти герцогу оказалось трудно, из-за чего и заболел тяжелым похмельем.
«Именно поэтому никогда нельзя употреблять свой товар». – наставительно произнес Арким в голове Нептаина.
– Советую меньше пить. – произнес Нептаин. – Хорошего – в меру.
– Говоришь правильно, но пошел ты к злотвари, сопляк. – нахмурился герцог. – Я тебя не за советами звал.
«Я бы посоветовал рассольчику выпить, да ванну холодную принять, но…» – Арким сделал паузу. – «Пошел он к своей злотвари».
– Надо вот этого нового вкуса побольше делать. – произнес задумчиво герцог. – Ага. Я тебя за этим и позвал. Бросай старые вкусы, полностью переходи на этот. Он в голову так незаметно пробивает, что перед этим успеваешь два графина уговорить. А я-то опытный уже! Что с графьями будет, один Добробог знает, хух-хух… Слыхал меня? Всё прекращай, начинай эту, с медом и теми двумя травами…
– Тимьяном и мятой. – напомнил Нептаин.
– Да. С тимьяном и мятой. – подтвердил герцог.
«Да он так скоро сопьётся!» – усмехнулся Арким. – «Но, он взрослый человек, сам творец своей судьбы».
«Всё равно, как-то нехорошо на душе» – поделился ощущениями Нептаин.
«Если тебе интересно, этот герцог и до нас бухал по-черному, так что можешь считать, что ты ему более безопасное топливо привёз, а не связал его с сивушным братцем Зеленого змия». – сообщил ему меч.
«А кто это такой, Зеленый змий?» – мысленно поинтересовался Нептаин, продолжающий смотреть на герцога, ищущего в себе силы встать с кровати.
«Соблазн, порой непреодолимой силы, искушающий человека пить алкоголь». – объяснил Арким. – «Это метафора, образное выражение алкогольной зависимости. Не будешь дураком, никогда не свяжешься с этой заразой. Хорошего с гулькин нос, зато какие потом проблемы…»
«А что такое гулькин нос?» – задал следующий мысленный вопрос Нептаин.
«Всё-то тебе надо знать!» – усмехнулся Арким. – «Гуля – уменьшительно-ласкательное обозначение голубя в одном отдалённом мире. А нос у голубя какой? Правильно, маленький».
Арким творчески переосмыслил местный язык, полностью интегрировав «неологизмы» из русского языка. Так, голубь на местном наречии именовался словом «мокор», но имелась также теперь, в их общем на двоих лексиконе, и слово «гуля», обозначающее уменьшительно-ласкательное обращение к голубю.
«Всё! Из нашей жизни вон – самогон!» – выдал лозунг Арким. – «Пошли уже».
Медлить они не стали, приступив к подготовке побега сразу же после ужина. Продукты для графа Лебандина Викоди заготовили простые, но питательные – три булки слегка подгоревшего хлеба, бурдюк с разбавленным вином, несколько десятков мелких головок лука, кусок сыра и десяток грамм соли в специальном кожаном мешочке. Вообще-то, соль – штука дефицитная, но здесь недалеко ведется её добыча, поэтому цена не сказать чтобы заоблачная.
В комплект к провианту шла кожаная котомка, в которой всё это хранится, дешевый короткий меч, некогда изготовленный, видимо, из косы, кремень, кресало и трут, сменный комплект зимней одежды, запасная обувь, а также плащ. Всё это Нептаин купил с помощью Милоны уже месяц как. Изначально, это закупалось на случай непредвиденного бегства и предназначалось Милоне, но раз ситуация изменилась, то решено было пожертвовать её часть графу на бедность.
С Милоной всё было обговорено на следующий день, как и ожидал Арким, она с готовностью согласилась. Всё-таки, она не была глупой и понимала, что теряет, в случае ухода. Здесь у неё есть стабильное и сытное будущее, а не туманные перспективы неопределенно долгого обитания в лесной глуши.
Проверив подземный тайный ход, Нептаин торжественно вручил удивлённому тюремщику самый большой кувшин самого мощного самогона, что выведет его из строя как минимум до завтра.
Уже давно, Арким, путём недолгого внешнего осмотра, заключил, что тюремщик является заслуженным членом алкогольного сообщества, да не простым, а уверенным кандидатом в алкоголики второй стадии. Во-первых, перепить Камлина в замке мог разве что герцог, но они никогда не пили вместе и не будут, в силу сословных ограничений, отчего этот поединок не случится никогда. Во-вторых, остановиться Камлин в своём увлечении уже давно не может, тратя все доступные средства на «лекарство для души». Первые признаки влияния алкоголя на здоровье тоже проявились, а значит, Камлин переживает переход с первой стадии алкоголизма на вторую. Это обычно проявляется всё более высокой устойчивостью организма к зеленому змию, что обуславливается сопротивлением и борьбой за выживание, но также ещё и всё большей психической зависимостью. Таким образом, НЕ ПИТЬ Камлин уже не может.
Никто из присутствующих не удивился, когда Камлин даже вопросов задавать не стал, судорожными движениями выхватив бутыль и поспешно закрывшись в своей каморке. Работать он ещё может, но это всё ненадолго, так как из личной проблемы скоро перерастёт в проблему герцога, а тот, несмотря на членство в том же сообществе, будет краток в разговоре с провинившимся хоть в чём-то подчиненном. Тем печальнее будет Камлину, когда сбежит граф Лебандин Викоди.
«Нехорошо, конечно, что мы эксплуатируем болезнь человека, но другого пути у нас нет». – для профилактики посокрушался Арким.
«Этот Камлин – душегуб». – без сомнения мысленно припечатал Нептаин. – «В тюрьме иные не работают».
Арким мог бы сказать, что сильно пить Камлин начал не просто так, чисто гипотетически, возможна история в духе «переступил через себя и свои убеждения, по приказу пытал людей, сломался, начал запивать кровоточащую трещину в душе». Но он не стал говорить.
«Может ты и прав». – мыслеречью сказал на это Арким. Незачем сеять сомнения в такой неподходящий момент. У меча ещё будет время поработать с моральным кодексом мальчика, который и без того довольно неплохо чувствует «что такое хорошо, а что такое плохо».
Первый этап плана побега был успешно завершен, даже если этот этап заключался в передаче кувшина Камлину, это всё равно этап, причём немаловажный, ведь именно сегодня тюремщик мог… скажем… решить твёрдо бросить пить. Арким как никто другой знал, что более вероятна была бы амнистия герцога графу, чем то, что этот бедный человек сможет именно сегодня побороть свою зависимость.
Далее, они спокойно прошлись до камеры Лебандина, Нептаин аккуратно сложил вещи у стены напротив двери и аккуратным ударом лезвием Аркима, срезал засов.
Встав у стены, Нептаин приставил меч к двери.
– Слушай меня, граф. Я от Кутира. – произнес Арким своим характерным металлическим голосом. – Через шестьдесят ударов сердца ты выйдешь из камеры, возьмёшь вещи, меч и пойдёшь направо и прямо по коридору, в направлении лестницы ко второму уровню подземелья. Найдешь гобелен с зеленым драконом, за ним рукоять меча. Дёрнешь её, тебе поддастся люк, в который тебе нужно пролезть и проползти около пятисот шагов под землёй. Выйдешь на поверхность у реки. Тебя не хватятся до вечера точно, поэтому поторопись.
– А дальше куда? Где Кутир? – нервно задал вопросы граф Викоди.
– Здесь я задаю вопросы! – прикрикнул на него Арким. – То есть, никаких вопросов! Пойдешь вслед за мной, убью как собаку. Уходи из замка, беги как можно дальше, я и так сделал для тебя слишком много.
Убравшись из коридора камеры, Нептаин пошел исполнять третий этап плана. То есть, побег собственного тела. Милона сейчас усердно работает в «лаборатории вкусов», исполняя последнее поручение герцога, то есть, откатывает диверсификацию производства, сконцентрировавшись на одном конкретном вкусе. Спорное решение, но герцог точно никогда не слышал о маркетинге. Да и, на данном этапе развития современного герцогу мира, маркетинг – это торговля за прилавком на ярмарке.
Поднявшись на уровень первого этажа, Нептаин, небрежно волоча за собой мешок с провизией и снаряжением, неспешно прошел мимо патрулирующих замок дружинников, замковой челяди, группы занятых поварят, поздоровался со старшей кухаркой, прошел в местный туалет, схватился за потолок внутри туалета, отодвинул его и пополз по оказавшемуся за ложной панелью проходом.
Проход представлял из себя квадратный каменный тоннель, идущий под потолком. Как пронаблюдал Арким, ведет он почти в любую точку замка, кроме подземелья, а также и в город, конкретно на склад текстильщика. Зачем, почему, кто, когда – вопросы, которые остались без ответа. Нептаин решил не заморачиваться, как и Арким.
Несколько недель тому назад Нептаин был в городе, где «совершенно случайно» проходил мимо склада текстильщика, под которым, по наблюдениям Аркима, было ещё как минимум три подземных хода, ведущих в неизвестных направлениях. Точнее, два из трёх ведут в неизвестных направлениях, а один как минимум за крепостную стену. Проходы маленькие, армию не проведёшь, но тем не менее, определенную шпионскую напряженность во время осады они создать могут.
«Ты смотри, Камлин уже умудрился налакаться» – отметил Арким удивлённо. – «Для этого он должен был в самом начале бахнуть залпом всю бутылку, ну или его должны были стукнуть по башке чем-нибудь тяжелым».
Проползая под опочивальней герцога, Нептаин был остановлен паутинно-пылевой затычкой на пути, которую пришлось толкать вперёд аж до следующей развилки. Эта самая затычка получила возможность существования только по одной причине – этот тайный ход действительно тайный ход, а не используемая для этой цели вентиляция. Здесь про вентиляцию не слышал никто и дальше окон наука о движении воздуха не продвинулась. Арким обдумал этот вопрос, прикинул структуру тайного хода и предположил, что всё-таки это когда-то планировалось как вентиляция, так как всё же исходило из туалета, но со временем деградировало до небольшого, но протяженного тайного хода, позволяющего безопасно и незаметно путешествовать по замку.
Пыли было много, иногда Аркиму попадались тайники с золотом, ветхими остатками пергамента, а порой даже кости, вмурованные в пол или стены комнат, под которыми или над которыми они продвигались.
«Жуткое место, населенное больными на голову людьми» – пробормотал Арким мысленно, взглядом провожая скелет ребенка, вмурованный в порог под герцогской спальней.
«Почему?» – поинтересовался Нептаин, который этого, разумеется, не видел.
«Пыли слишком много» – почему-то не стал отвечать чистую правду Арким. Счёл этот момент не подходящим. – «И не улыбаются почти никогда».
Во тьме тайного хода было много мыслей, которые обдумывал Нептаин, были различные палитры запаха пыли и праха, был легкий страх и напряжение, а также нотки неуверенности.
Арким знал, что Нептаин сомневался.
//POV. Арким, меч-планировщик//
«Знаю, что ты сомневаешься, Неп» – сообщил я парню. – «Комфортно тут, деньгу платят невообразимую, особенно по твоим сельским меркам, тепло и сытно, но…»
Неп чего-то молчит, ползёт.
«Тёплое место, но улицы ждут, отпечатков наших ног!» – процитировал я человека, который всё равно жив, чего бы там кто не говорил. – «Сам знаешь, что это не твоё, Неп!»
Я понимаю паренька, он-то вообще жизни хорошей не видел, село – ярмо. А тут полный сервис, обслуживание, еда, о которой не надо даже думать, тяжелая, но благодарная работа, со временем можно было бы и налево приторговывать… Впрочем, говорить об этом уже незачем, Неп решился.
– Не уверен я, что это разумно, но раз уж решили, то назад вертать поздно. – произнес Нептаин громко и вслух.
«Тише ты, здесь звукоизоляции вообще никакой!» – прикрикнул я на него.
Реально, тут тонкие перегородки и если ползущего человека не услышать, то вот отчетливая речь сверху или снизу может вызвать какие-то подозрения. Нет, сейчас никто не услышал, но если так орать на всём продолжении пути, то на выходе можно обнаружить отряд «дружелюбных» дружинников.
В общем, ровно два часа упорного движения по тоннелю, часть которого проходила в условиях чрезвычайной влажности – мы выбрались через заколоченную на ржавые гвозди дверцу посреди камней.
– Неплохо, никого нет, двигай. – «огляделся» я в ближайших пятидесяти метрах.
В течение этих двух месяцев мы неплохо изучили местность. То есть, сами никуда не ходили, зато аккуратно спрашивали и много слушали, из-за чего были осведомлены обо всех мало-мальски значимых поселениях и городах герцогства, а также о городах соседних территорий.
При разработке плана нас заинтересовало соседнее герцогство, Лоодрейн, также в незапамятные времена входившее в королевство Арран. Столица – одноименная, как я понял, тут у них с воображением те же проблемы, что и у испанцев[23]23
Столица Мексики – город Мехико, основанный испанскими конкистадорами на месте спаленного к ЕМ Теночтитлана, название которого, по-видимому, было тяжелым для произношения понаехавшими. В названии Мехико прямо-таки слышатся слова Эрнана Кортеса: «Тленочидадн… Слишкам сложна!»
[Закрыть]. Герцогство Лоодрейн довольно-таки упадочно, во многом благодаря вялотекущей войне с герцогством Хадрейн.
Тут надо сделать небольшое отступление. Кому-то может показаться, что война – это манёвры, прорывы, логистические паутины, самоотверженность и патриотизм. Нет! Здесь войны ведут по-другому. Здесь война – эпизодические налёты на совершенно случайные пограничные селения, совместные попойки двух воюющих между собой герцогов, ссоры, очередные налёты, военный налог на крестьян и ремесленников, набор ополчения из тех же крестьян, которое дохнет больше от голода и инфекций, чем от мечей и стрел, а также абсолютное отсутствие смысла. Война эта началась из-за ссоры двух герцогов за непонятный клочок земли между герцогствами, который, если верить добытым сведениям, ценность представляет маленькую, так как там имеется один захудалый оловянный рудник, который уже вот-вот исчерпается. Зачем же драться за этот никому ненужный кусок грязи? А ответ простой: личная неприязнь герцога Лоуренса Хадрейна к Бальдону Лоодрейну. Началась эта неприязнь в далёком детстве и продолжается до сих пор. Фактически, рудник лишь повод, а причины таятся в тумане прошлого, в комплексах, сформировавшихся в бессознательном этих двоих правящих дегенератов.
Повод – пшик, зато народу погибло… Дядя Нептаина, ещё как минимум восемь мужиков из деревни Собачьей, сотни и сотни других крестьян… Что самое характерное, дружинники особо не гибнут, так как оснащены лучше, обладают нужными навыками и получают лучшую пищу. А всё почему? Потому что герцоги не дураки и берегут опору своей власти. Я даже могу сказать, как происходят классические боестолкновения: в пограничную деревеньку врываются войска одного из герцогов. Рубят людей, берут их в полон, грабят, сжигают, насилуют и пьянствуют. В течение трёх-четырёх дней происходит сбор войск другого герцога, в то время пока вторженцы берут от жизни всё. Войска защищающегося подходят к деревне, парламентеры беседуют и назначают место для битвы, обычно это относительно ровное поле, как правило произвольная пашня. На следующий день происходит вялая битва, где трезвые и злые бьют пьяных и веселых. После битвы, где погибают в основном ополченцы, происходит совместный подсчёт потерь, а затем пьянка двух герцогов и прочей аристократии, решившей откликнуться на военный призыв. Я понимаю, это очень странно и противоестественно, но так уж сложилось, что герцоги друг другу родственники, пусть и недолюбливающие друг друга. Национализма тут нет и в помине, как и патриотизма – герб и флаг является собственностью герцога и отношения к подданным не имеет, потому, чисто юридически, подданные его являются лицами без гражданства и страны, которым герцог, единственный полновластный владелец своей земли, позволяет жить на его территории в обмен на службу и налоги. Какой тут патриотизм? Дружинники делают своё дело только из-за того, что герцог их кормит и оплачивает их существование, а ополченцев никто не спрашивал.
Графы и бароны – другая история. По местной феодальной системе, герцог обладает довольно широкими полномочиями в отношении подчиненной аристократии, но не имеет права отторгать их земли, отчего вынужден изворачиваться. История с графом Викоди тому пример. На созыв знамён эти ребята, по закону, должны откликаться неукоснительно, но есть опции. Если граф или барон болен, то может прислать вместо себя и дружины ополчение, также, даже без особых причин, можно выплатить денежную компенсацию за свою дружину и ополчение, что не считается чем-то предосудительным. В итоге, герцог едет на «войну» практически один, сопровождаемый парочкой собственных баронов и максимум одним графом.
