Текст книги "Науа-Ацтек (СИ)"

Автор книги: Нариман Ибрагим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

8. Выгодные предложения

Освальд взмахнул мачете и одним ударом срубил ветку.

– Видишь? Это гораздо лучше макуахуитля. – передал он медный мачете Тототлу. – Его я продаю по стоимости одного раба.

– Это же дорого! Я за такие деньги могу купить двадцать макуахуитлей! – возмутился Тототл, разглядывая мачете. – Эта штука хороша, но не настолько!

– Ладно, тогда ещё одна вещь. – Ос сунул руку в ящик на телеге и извлёк из него медную дубинку. – Дубина для взятия пленных.

Дубина была цельнометаллической, медной, с удобной рукоятью из американского ореха и шарообразным навершием, удобным для раскалывания черепов и прочего костоломства.

– Вот это другое дело! – обрадованно выхватил из рук Оса дубинку Тототл. – Вот за это не жалко отдать одного раба!

Тототл огляделся в поисках точки приложения для дубинки. Выбор пал на старый саманный сарайчик, который он использовал для хранения дров.

Замахнувшись, Тототл ударил дубиной по стене. Ударил что есть силы. Дубина без проблем пробила тонкую стену из необожженной глины и провалилась внутрь.

– Хо-хо! – с позитивным удивлением воскликнул Тототл. – Беру! Отдаю взамен дубинки Ирепана! Он крепкий, работать умеет!

– Из какого племени он? По-нашему говорит? – сразу уточнил Ос.

Было бы глупо получить человека, который не разговаривает на науатле, как рабыня Йохо. Казалось бы, нерационально платить за рабыню не говорящую на науатле целых двадцать четыре плаща. Нерационально, если бы не её выдающаяся красота. По трезвой оценке Освальда, Йохо имела бы успех и в современной ему Мексике, так как являлась объективно красивой. И дело не в каком-то необычном цвете глаз и волос, нет, у неё были черные волосы и карие глаза, как и у подавляющего большинства местных. Но вот черты её лица и фигура вызывали желание у большей части окружающих мужчин. Тототл знал об этом, поэтому следил за своей рабыней предельно внимательно.

– Конечно говорит! – заверил Освальда Тототл. – А сам он из Харакуаро[18]18
  Харакуаро – город возле озера Пацкуаро. Примечательно тем, что в тех краях обитало племя пурепеча, но конкретно в местности Харакуаро обитали люди, говорящие на науатле.


[Закрыть].

– Проблем с ним не будет? – на всякий случай спросил Ос.

– Не будет. – заверил его Тототл, ожесточенно разрушающий стену. – Можешь сейчас забирать. Ирепан!

Из пристройки к дому вышел сонный мужик. Ос видел его ранее. Внешность типично мезоамериканская: смуглая кожа, широкие скулы, маленький крючковатый нос, черные волосы, карие глаза, близко посаженные друг к другу, конституция тела поджарая, видно, что он не чужд физической работе, руки в застарелых мозолях и мелких шрамах. Взгляд демонстративно смиренный, но Ос видел, что этот человек ещё не сломлен. Да и не должен был, если сведения о местном рабстве верны.

– Звали, господин? – спросил Ирепан, поклонившись Тототлу.

– С этого дня я тебе больше не господин. – сказал на это Тототл. – Будешь теперь рабом Оса. Я продал тебя.

Ирепан посмотрел на Оса, затем повернул голову к Тототлу.

– Хорошо. – кивнул он.

– Вот и отлично. – Тототл в очередной раз взмахнул дубинкой и обрушил стену сарайчика. – У меня много дел, Ос, если больше не о чем говорить…

– Идём, Ирепан. – позвал Ос «своего раба».

– Слушаюсь, господин. – поклонился Ирепан.

Заведя «раба» на задний двор, Ос усадил его на деревянный стул у стены, а сам сел на стул принесенный из дома.

– Слушай меня, Ирепан. – Ос, чтобы не терять время зря, взялся за вытачивание ещё одних щёчек для рукояти будущего медного ножа.

Первый нож Ос продал Тототлу за триста какао-бобов, что довольно неплохая сделка, учитывая то, что на изготовление ножа он не затратил практически ничего, кроме усилий и времени.

– Отныне обращайся ко мне исключительно… – Ос задумался.

Господином или повелителем он быть не хотел. В душе что-то сильно противилось таким обращениям. А когда пришло время придумать альтернативу неполиткорректному для души выражению, Ос застопорился.

– … обращайся ко мне не иначе как «Ос» или «шеф». – решил Освальд. – Понял меня?

– Нельзя к господину так обращаться! – Ирепан замотал головой.

– Это приказ. – настоял Ос. – И к тебе я буду обращаться исключительно «Ирепан» или «помощник».

Ос решил начать с малого – с ликвидации унизительных названий. Казалось бы, какой смысл? Но избавление от рабского ярма начинается с привития самоуважения. Не может человек, называемый рабом и называющий кого-то повелителем или господином, уважать себя.

– Понял меня? – с нажимом спросил Ос. – Как ты должен ко мне обращаться?

– Ос или… шеф. – неохотно ответил Ирепан.

– Вот и отлично. – кивнул Ос. – Сегодня работать не будем, а с завтрашнего дня будешь помогать мне строить телегу.

//Пять дней спустя//

– … её зовут Суна, она хорошо плетёт корзины, хорошо готовит, в еде неприхотлива, пусть старовата, но всё ещё годится для удовольствий… – презентовал Куачуах рабыню, которую отдавал за три телеги.

Ос в это время боролся с желанием съездить Куачуаху по морде. Его успокаивала мысль, что со временем он будет выкупать всё больше и больше рабов, давая им приемлемую жизнь, а в конце концов институт рабства изживёт себя, на фоне возросшей эффективности труда свободных людей. Новых людей.

– Yancuic Tlaca… – пробормотал Ос. – Новые люди…

– А? Чего говоришь? – прервал свою восхвалительную речь Куачуах.

– Беру, говорю. – сказал Ос. – Суна, идём за мной.

Куачуах дал знак остальным рабам, чтобы они увозили телеги во двор. Рабыня поплелась за Осом, который пошел обратно домой.

Вопреки словам Куачуаха о старости Суны, по меркам современного Осу мира, это было существенное преувеличение. Девушке было около двадцати семи лет, что в этих краях считается уже далеко не брачным возрастом. Детей у Суны нет, хотя она в рабстве с пяти лет. Сирота, родных нет, перспектив на будущее тоже.

Внешность не особо выдающаяся, лицо обычное, глаза без душевного огонька, грудь среднего размера, талия тоже не обладает особыми характеристиками. Хотя Ос был уверен, что при наличии косметики двадцать первого века, она выглядела бы гораздо привлекательнее. Символ двадцать первого века – делать всё привлекательнее, чем оно есть.

– Теперь ты будешь жить здесь. – сообщил Ос Суне, когда они вошли в дом. – Будешь работать совместно с Ирепаном, сейчас поешь и мы покажем тебе, как правильно обжигать кирпичи.

Суна что-то была не особо разговорчива, так как просто кивнула ему.

– Ладно, вот, бери лепешку и соус. – Освальд открыл медную кастрюлю, стоящую на печи.

Вытащив оттуда одну из лепешек, он протянул её Суне.

– Соус. – Ос взял деревянную ложку, открыл другую кастрюлю и зачерпнул оттуда соус из фасоли, кукурузы и красного перца, являющегося фирменным блюдом Оса.

– Благодарю, господин. – склонила голову Суна.

– Больше не называй меня господином. – потребовал Ос. – Ирепан тебе всё объяснит во время работы. А пока, ешь.

После того как чувствующая себя неловко Суна поела, Ос повёл её на задний двор, где сейчас работал Ирепан.

Он как раз сейчас закладывал новую партию кирпичей в печь. Печь для обжига кирпичей представляла собой здоровенный конус из обожженного кирпича, который являлся результатом упорной работы Оса. В «горячую зону» фактически вмещалось восемьдесят шесть кирпичей, но Ос всегда закладывал восемьдесят четыре. Непосредственно под «горячей зоной» располагалась растопка, где он сжигал древесный уголь, который задавал нужную температуру для полноценного обжига кирпичей. Сверхсложного в обжиге кирпичей ничего нет, просто необходимо внимательно подходить к процессу обжига, следить за количеством топлива и поддерживать огонь непрерывно в течение десяти-двенадцати часов. Ну и ещё Ос опытным путём установил этапы обжига, на которых следует понижать температуру и повышать. Выделены эти этапы сугубо из ощущений, поэтому гарантированного положительного результата не дают – всё равно имеется брак, в среднем пять-шесть кирпичей за партию.

Ирепан сейчас занимается исключительно обжигом кирпича и пережиганием дерева в древесный уголь. Жаловаться на жизнь ему незачем – Ос честно платит ему десять какао-бобов в неделю, что по сравнению с нулём, который платил ему Тототл, было существенным улучшением положения. Также Ос заключил с ним контракт.

Контракт включал в себя обязанности сторон, права, полномочия и форс-мажоры. Во время обучения в полицейской академии, Ос волей-неволей освоил общий курс юриспруденции, позволяющий ему сейчас разводить эту гражданско-правовую вакханалию. Освальд смел надеяться, что Ирепан войдёт в историю как первый человек в Мезоамерике, с которым заключили трудовой контракт, а Ос соответственно, как первый работодатель, закрепивший контрактом условия труда для сотрудника.

Писать текст контракта пришлось на пергаменте, на испанском, которого Ирепан, разумеется, не понимал, но после серии проверок, которые произошли с подачи Оса, он понял, что его не обманывают.

Сейчас Ирепан чувствовал себя неуверенно, так как в такие условия ему просто не верилось. Работать ему это не мешало, он предельно внимательно относился к своим обязанностям и с нескрываемым довольством смотрел на результаты труда, которые складывались под навесом неподалёку от печи.

– Ирепан, это Сула. – представил новую сотрудницу Освальд, подозревая, что они даже могли бы быть знакомы.

– Я знаю Сулу. – подтвердил догадки Оса Ирепан.

– Вот и отлично. – улыбнулся Освальд. – Расскажи ей, что да как, объясни суть работы, пока что вы будете делать её вдвоём. Я хочу чтобы она освоила обжиг кирпичей так, чтобы заменить тебя в будущем. Мне нужен будет помощник в кузнице, поэтому не бойся, без работы не останешься.

Ирепан кивнул Осу и указал Суле на печь.

– Это печь для обжига кирпичей… – начал он ровно теми же словами, какими Освальд объяснял ему.

Сам Освальд вернулся в плавильню. Кольт 1911 – это хорошо, но не бесконечно. Рано или поздно, если опасения Оса касательно испанцев подтвердятся, придётся часто стрелять, а затем и неизбежно вступать в ближний бой.

А в ближнем бою бьют. Причём сильно и больно. Так сильно и больно, что можно очнуться прямиком на жертвенном алтаре.

Чтобы минимизировать ущерб от ударов тупыми предметами с ограниченной поверхностью, если применять криминологическую классификацию орудий убийства, используемых местными воинами, необходима индивидуальная защита. Классический кевларовый бронежилет, используемый полицией, гасит передаваемый дубинками и другими тупыми предметами импульс, но абсолютно бесполезен против колющего оружия, и ограниченно эффективен против режущего. Да и нет этого бронежилета…

Против тупого оружия нужно что-то амортизирующее удар, но в то же время и защищающее от режущих обсидиановых граней. Ос решил взяться за амбициозный проект. Руды он за эти две недели наплавил изрядно – примерно семь килограмм. Работал с утра до ночи, полностью отдавшись делу. Часть он потратил на кузнечный молот и клещи, но из оставшегося можно создать что-то новое для Мезоамерики, что-то внушающее страх и трепет.

Из источника белой глины на берегу реки, Ос набрал достаточно материала для задуманной формы.

В мастерской он до самого вечера лепил, срезал и уплотнял. В памяти мелькали средневековые доспехи[19]19
  Про «средневековые» доспехи. Практически всё Средневековье латных доспехов как таковых не существовало, поскольку они разработка эпохи Ренессанса, когда металлургия наконец-то начала развиваться и позволила выдавать большее количество качественной стали. В Средневековье же самой популярной бронёй была кольчуга, то есть, древнеримская лорика хамата, без особых изменений. В моём произведении «Меч» есть кое-какая информация про «панцырь», или кольчатый доспех, что является дальнейшим развитием кольчуги, но и он появился не в Средневековье. Знайте, дорогие мои читатели, в Средневековье практически ничего не изобретали, из особо ценных для человечества: самогонный аппарат (и то, это были арабы) да печатный станок. Остальное было не сказать чтобы революционным, скорее развитием имеющегося. Это всё я написал для тех, кто мог не знать.


[Закрыть], которые стали внезапно популярной темой у киноделов, особенно запомнились доспехи из Игры Престолов, которую Освальд посмотрел залпом в две тысячи восемнадцатом, так и не став смотреть последний сезон. Так вот, там имелись яркие образчики средневековых доспехов, некоторые детали которых прямо врезались в глаза. Помимо абсолютно бесполезных декоративных украшений и чеканки, Ос приметил и некоторые инженерные решения для своих доспехов.

Задумал он следующее: кираса из двух деталей, нашейная защита, открытый шлем с нащечниками, наплечники, наручи, поножи и наголенники, исключительно медные. Под всё это снаряжение он предполагал надевать поддоспешник из льна или хлопка.

От пуль такая защита совершенно точно не поможет, но от ударов деревяшками и камнями – вполне. Может медь и мягкая, но не на столько, чтобы её можно было легко прокалывать каменными и костяными копьями. В планах также есть ещё и медный щит, но это только после доспехов. Меч уже есть, пусть и мачете. Можно сделать дубинку как у Тототла, чтобы вырубать противников адской болью от переломов костей, а можно заставить их при этом ещё и кровью истекать, снабдив дубинку острыми шипами.

Следующее утро началось с розжига плавильни и прогорания первой партии угля. Далее были заложена партия руды. Технологию Ос уже более или менее отработал, хоть и до сих пор были непонятные моменты.

Наконец, он набрал нужное количество металла, чтобы осуществить самое серьезное литье в своей жизни.

– Ирепан, Сула, помогите мне. – позвал двоих своих «рабов» Ос, когда пришло время литья в форму деталей кирасы.

Освальд видел когда-то видео, где вполне себе простые парни отливали кастеты в разборных силиконовых формах, которые затем разрезались. Разрушение формы после отливки показалось Осу слишком расточительным, поэтому свою форму он предварительно обжёг в печи, затратив на это последние три дня, так как глина трескалась, ломалась или обжигалась неравномерно. Зато в итоге получилась теоретически долгоиграющая форма, в которой можно отлить не одну кирасу.

– Так, держите клещи с двух сторон, а я буду регулировать наливание меди. – объяснил характер требуемых действий своим помощникам Ос.

Он собрал две части формы, связал их как можно более туго с помощью веревок и особыми, тяжелыми клещами, извлёк из горна тигель с раскаленной медью.

– Готовы? Поехали! – дал команду Ос.

Тигель был перехвачен вторыми клещами для двух человек, а Ос взялся за медную палку, которой подцепил тигель в специальной выемке. Горлышко тигля опустилось к отверстию в форме и металл начал вытекать внутрь.

Ос напряженно наблюдал за процессом, следя за тем, чтобы металл не вытекал слишком быстро. По бокам формы имелись отверстия для стравливания избыточного давления, так как Ос хотел избежать расплёскивания раскалённой меди у горлышка, когда воздух внутри будет перегреваться и неизбежно расширяться. Всё шло благополучно, никаких пузырьков воздуха не поднималось, так как форма была абсолютно точно сухая.

Через две минуты всё было кончено.

– Так. – удовлетворенно произнес Ос. – Теперь нужно выждать полчаса и можно переворачивать.

Выждав положенное время, которое проболтал с помощниками об их прошлой жизни, Ос развязал веревки и открыл форму. В лицо пахнуло жаром, но зато глазам открылась столь желанная деталь, имеющая некоторые шероховатости. Шероховатости можно зашлифовать, поэтому он был рад результату.

На внешней стороне нагрудника кирасы Ос сделал рёбра жёсткости, что теоретически должно обеспечить возрастание жесткости и прочности. Всяким орнаментом он не озаботился, хотя для будущих версий уже начал кое-что выдумывать.

Нагрудник, как и задумывал Ос, вышел толщиной около трёх миллиметров, а размеры его выходили сорок на шестьдесят сантиметров, плюс-минус. Это значит, что часть уязвимой тушки будет открыта, о чём Ос ещё подумает позднее.

Тыловую часть кирасы отлили таким же образом. Помощники работали слаженно, примерно представляли, что от них требуется, поэтому никаких туплений и неправильных движений с их стороны не было.

– Отлично. – похвалил их Ос, ставя форму с тыловой частью кирасы рядом с нагрудником. – Занимайтесь древесным углём.

– Зачем мы это делаем? – спросила Сула.

– Увидишь вечером. – пообещал Ос. – Я как раз тогда буду проводить проверку полученного изделия.

Оставшиеся до вечера часы он посвятил шлифовке изделия и проковке маленьким медным молоточком. Шлифовкой до зеркального блеска довести не удалось, но блестеть кираса начала, зато проковкой получилось ощутимо увеличить прочность, так как гнуться кираса перестала. Для шлифовки он использовал три камня разной степени зернистости. Названий этих минералов он не знал, но это и не имеет значения, так как вообще никак не влияет на результат.

Усилительные полосы выпирали из нагрудника примерно на полсантиметра каждая, но было их не так чтобы много – всего двадцать. Ос припомнил максимилиановский доспех, производители которого гнули сталь так, что сплошного ровного металла на этом доспехе вообще не встретишь, но Ос решил не злоупотреблять этим делом, ибо чем выше сложность фигуры, тем больше шанс на то, что образуется газовый кармашек, который так и отольётся в виде каверны.

Вечером, после ужина, который Ос назначил проводить примерно в семь часов, они вышли на задний двор.

– Это защита тела от ударов и каменных дротиков. – объяснил Ос, через голову надевая на себя кирасу, которую уже оборудовал ремнями и перевязями.

Ввиду неудачного расположения креплений, ему пришлось перетянуть кирасу двумя кожаными ремнями крест-накрест, чтобы не болталась. Получилось неудобно, приходилось надевать её через голову, ну или развязывать ремни.

Ирепан подошел и невежливо постучал пальцами по кирасе.

– Выглядит надёжно… – оценил он. – Только бить будут по голове.

– Завтра будем отливать шлем. – ответил на это Освальд. – Ещё будет щит, наплечники, наручи… Всё будет. Сула, как твои дела?

– Хорошо. – коротко ответила сотрудница.

– Когда нас станет больше, будет отлично. – пообещал Ос. – Вы ведь понимаете, что работаете не на меня?

– А на кого? – с удивлением спросила Сула.

– На Оскорп, хе-хе. – рассмеялся Освальд, а затем посерьезнел. – На будущее вы работаете. Скоро всё изменится. Абсолютно всё. То, что было неважно, станет важно, а то что было важно, станет ничем. Многие умрут, так как придут испанцы, которым всегда будет мало золота…

– Золота? Зачем оно этим хеспацлям? – удивился Ирепан, исковеркав под свой лад незнакомое слово.

– У них на родине его ценят. – ответил Ос. – У них оно значит то же, что какао-бобы у нас. Это их деньги. И ради денег они способны на всё.

– Откуда ты это знаешь? – спросила Сула.

– Я видел таких как они. – Освальд вручил Ирепану деревянную колотушку. – Ударь меня по груди.

Ирепан неуверенно посмотрел на Освальда, затем ещё более неуверенно на колотушку.

– Я не буду этого делать. – покачал он головой в итоге.

– Почему? – теперь удивляться пришлось Осу.

– По устою, после нападения на хозяина, меня ждёт смерть. – ответил Ирепан.

– Ты чокнулся?! – возмущенно вопросил Освальд. – Я тебя уголь пережигать научил только для того, чтобы потом убить?!

Ирепан пожал плечами.

– Лучше наказание за неповиновение, чем смерть. – в глазах раба была решимость.

– Эх… – после паузы вздохнул Ос. – А если я ударю тебя по кирасе, это будет как-то караться устоями?

Ирепан пожал плечами.

– Сула? – повернул Ос голову.

– Ты сможешь сказать, что делал это для проверки своего изделия. – ответила сотрудница.

– А что мешает Ирепану сказать о том, что это я его попросил? – чисто для проформы спросил Ос, догадываясь о причинах.

– Слово раба против слова господина. – вздохнула Сула.

– Понятно. – кивнул Ос, начав снимать кирасу. – Завтра пойду к Тототлу, там проверю. Идёмте, время спать.

Сон по графику, как и побудка, стандартизированные приёмы пищи в строго определенное время, нормированный трудовой график с одним выходным – это неплохо повышает производительность труда. Вообще, Ос ощущал себя как директор филиала какой-нибудь транснациональной компании гринго, где все сотрудники держатся за свои рабочие места и готовы на многое ради сохранения своего статуса. Тоже своего рода рабовладельчество. Только вот обычные гринго держатся за своё рабство и бояться потерять его больше смерти.

Основательно выспавшись и плотно позавтракав, Ос поручил Ирепану с Сулой пережигать дерево в уголь, а сам пошел к Тототлу, облачившись в кирасу.

– Доброго дня тебе, Тототл! – приветствовал его Ос.

– И тебе доброго дня, Ос! – Тототл с утра пораньше резвился на заднем дворе своего дома, избивая чучело из веток и листвы своей новой дубинкой. – А что это на тебе?

– Новый товар. – Освальд подошел к чучелу и посмотрел результаты. – Как тебе дубинка?

Чучело было измочалено, видно, что молодой воин занялся.

– Отличная штука! – улыбнулся Тототл. – Только тяжеловата! Так что за товар? Какая-то жилетка из желтого камня?

– Это называется кираса. – ответил Освальд, постучав кулаком по груди, вызвав характерный глухой звук. – Защищает от камня, дерева, но не другой меди. Хочу испытать.

– Как будем испытывать? – заинтересовался Тототл. – Моей дубинкой?

– Нет. – покачал головой Освальд. – Я же сказал, против другой меди работает плохо. Будем испытывать деревом и камнем. На, держи дубинку.

Ос протянул ему деревянную дубинку.

– Сейчас… – Тототл изготовился для удара.

Резкий взмах и удар. Он пришелся в область грудины. Ос почти ничего не ощутил, только сильный толчок. Опустив взгляд, он не обнаружил даже вмятинки. Технология работает.

– Охо! – выдохнул Тототл. – Давай камень! У меня есть топор дома!

– Неси. – разрешил Освальд.

Тототл лично, забыв о наличии рабов, сбегал за топором.

– Только аккуратно бей. – предупредил его Ос. – Мне её ещё носить.

Тототл кивнул и внезапно ударил. Громкий звон металла, лезвие топора пошло вниз, так как удар вышел неудачным.

– Ох! – Тототл посмотрел на топор, затем на место удара. – Я же хорошо ударил!

На кирасе возникла небольшая вмятина, которую Ос однозначно может устранить одним только молотком. Он прикинул, что если бы такой удар пришелся по незащищенному животу, ему бы выпустило кишки.

– Больше так не делай. – потребовал он у Тототла. – Такую же кирасу продаю по цене двух рабов. Скажи своим друзьям среди воинов, что если притащат мне двоих послушных рабов, получат такую же кирасу.

– Ос, как другу, сделай скидку! – взмолился Тототл. – Мне очень нужна эта штука!

– Нет. – покачал головой Ос.

– Ну пожалуйста! – Тототл пощупал кирасу, будто любимую, с которой скоро придётся расстаться навсегда. – Скоро пойдём на войну цветов с Теночтитланом!

– Когда? – насторожился Ос.

– Через две недели! – Тототл почувствовал, что сумел заинтересовать Оса. – Ты ведь тоже пойдёшь?

Две недели – это десять дней. Можно не успеть доделать весь комплект.

– А что, не обязательно? – удивленно спросил Ос.

– Ну, ты можешь заплатить городу и не идти. – ответил Тототл. – Но это ведь большая честь и возможность захватить жертвенных пленных!

Ос про тонкости цветочных войн не знал, полагая, что этот кровавый ритуал имел принудительную форму.

– Могу продать тебе кирасу в долг, за одного раба, но второго ты обменяешь на захваченных пленных. – решил Ос. – А если после войны ты сможешь уговорить пятерых воинов купить себе кирасы, то шлем бесплатно.

– А что такое «шлем»? – не понял Тототл.

– То же, что и кираса, но для головы. – объяснил Ос.

– Охо… – Тототл, видимо, представил себе шлем. – Пятерых?

– Да. – кивнул Ос. – Если приведёшь пятерых покупателей кирас, получишь шлем бесплатно.

– А сколько стоит шлем? – уточнил Тототл.

– Восемь плащей. – назвал цену Ос. – Если заплатишь сразу, можешь ждать готовый через три-четыре дня.

– Восемь плащей я найду. – считал у себя в голове Тототл. – И раба одного отдам. Когда я получу «кирасу»?

– Завтра-послезавтра. – прикинул Ос.

– Сегодня к вечеру у тебя будет восемь плащей. – пообещал Тототл. – А есть что-то ещё, чтобы если я привёл пятерых покупателей кирас, получить заместо шлема?

– Так… – Ос задумался. – Щит.

– А… – Тототл пытался представить в голове щит из меди. Внезапно в глазах его загорелся огонёк. – Будет тебе пять покупателей!

Ос ушел со двора Тототла довольным. Впереди много работы, много хлопот, но денег для своих целей у него теперь будет много…