Текст книги "Науа-Ацтек (СИ)"

Автор книги: Нариман Ибрагим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

3. Джунгли

Пробуждение для Оса было тяжелым. Тревожный сон в совсем неблагоприятных для сна условиях – головная боль и ломота во всём теле с утра.

Почему-то болели зубы, что объяснить Ос никак не мог, да и не до того было. Он вскочил с лежака и помчался в кусты, чтобы справить мучающую его нужду. Голова от резкого подъема «рванула» приступом боли, но Ос стоически её перетерпел – богатый опыт похмелья делал боль знакомой и, в некоторой степени, привычной.

– У-у-у-уф… – выдохнул Ос облегченно, застегивая ширинку джинсовых брюк.

На развороте он уловил стремительное движение, а затем ощутил мощный удар чем-то тяжелым и твердым по голове.

Дезориентация, тупая боль, добавившаяся к уже имеющейся мигрени – в совокупности это лишило Оса даже шанса на сопротивление. Он завалился на землю, не успев удивиться.

Относительно в себя он пришел где-то через полторы минуты, уже связанный и лежащий перед своим временным жильем. Какой-то тип в набедренной повязке в это время с опасением тыкал копьем в кейс.

Ос не стал привлекать его внимания, так как надо было ещё придти в себя и придумать способ развязаться. Пусть агрессивный придурок и одет как бомж, но у него в руках копьё, что тоже очень странно, но вызывает некоторые опасения. Чем же его огрели?

Ос потянулся к ножнам на поясе. Пусть штаны расстегнуты, но ремень всё ещё на месте, а придурок не догадался вытащить нож из ножен.

Руки были связаны за спиной, поэтому Осу пришлось здоровски извернуться, чтобы зацепить свободно болтающуюся с правой стороны рукоять ножа. Проблему доставила и излишняя свобода ножен на расстегнутом ремне – лезвие плотно сидело в ножнах, из-за чего Осу пришлось выворачивать руку под неожиданным углом, но он всё же справился.

Слегка поцарапав левую руку в ходе разрезания, Ос сжал нож в правой руке и спрятал её под себя, активно делая вид, что руки всё ещё связаны.

«Охотник за головами? Узнал меня и решил навариться? Ну естественно! Кому ещё придёт в голову атаковать и связывать человека?» – метались мысли в голове Оса. – «Значит, охота всё же идёт… Не удивлюсь, если моя физиономия сейчас на каждом экране и столбе».

Пистолет валялся на лежаке – непростительная халатность со стороны Оса, который таким образом хоть ненадолго избавился от тяжести. С другой стороны, так даже лучше, ведь пистолет мог оказаться в руках нападавшего, а сейчас он всё ещё лежал среди листьев, либо не замеченный напавшим, либо не заинтересовавший его пока что.

Тип с копьём потерял интерес к кейсу и развернулся к Осу. На довольно молодой физиономии было что-то вроде смеси пренебрежения и восторга. Видимо, приятно удивлён легкостью захвата и уже тратит у себя в голове вознаграждение от правительства.

Ос разглядел украшения напавшего: на голове, посреди стрёмной хипстерской причёски, располагался тонкий обруч, явно из золота, а на груди какая-то тяжелая бляха с выгравированными на ней символами и изображениями, которые Ос бегло идентифицировал как неких животных и закорючки.

Деревенский типус без спешки направился к Осу, обойдя открытое ограждение. Когда до Оса оставалось несколько метров, тип проговорил что-то презрительное на почти непонятном языке. Что-то было в этом языке знакомое…

– Я тебя не понимаю, каброн! – ответил Ос деревенскому. В голове же его было осознание, что это науатль[6]6
  Науатль – язык из юто-астекской языковой семьи. Говорит на нём около двух миллионов человек по всей Центральной Америке. К юто-астекской семье относится также и команчский с шошонским, то есть, нельзя говорить, что это дело принадлежит чисто оседлым и развитым индейским цивилизациям. В конкретном случае, «деревенский тип» говорит на классическом науатле, который был своего рода лингва-франка для различных народов, населявших современную Мексику. Ныне как язык классический науатль умер, но имеет много письменных памятников на латыни и ограниченное количество памятников на собственном письме.
  Лингва-франка – международный язык. С итальянского переводится как «франкский язык». Раньше, в европейской истории, лингвой-франкой были древнегреческий, латинский, франкский, итальянский, и наконец, английский. Под термином в общем, понимается язык, который используется практически всеми для международной коммуникации.


[Закрыть]. Возможно.

Науатля Освальд не знал вообще, никакого[7]7
  Сейчас существуют десятки языков, которые относят себя к науатлю и являются его потомками: центральный науатль, уацтеканский науатль, сьерра-пуэбланский науатль и ещё туева хуча диалектов, которые от классического отличаются как стол от кресла.


[Закрыть]. Более того, он никогда не пытался его учить, так как необходимости в том не было никакой: статус любого коренного языка в Мексике низкий, хотя государство признаёт все шестьдесят восемь диалектов науатля национальными языками и дает право коренным жителям запрашивать различные документы на любом из этих языков. Тем не менее, в академии полиции Оса никто учить коренные языки не заставлял, но общий курс он прошел, не запомнив практически ничего кроме пары фраз. Фразы, разумеется, самые важные: «Предъявите ваши документы», «Не двигаться, руки за голову», «Проходите, здесь не на что смотреть», «Гражданин, покиньте территорию», и ещё несколько фраз бытового уровня: «Ты кто?», «Как звать?», «Чего припёрся?», «Подайте на пропитание».

Выученные словечки сейчас совершенно не помогали, и понять деревенского типа он мог лишь по интонации.

– Ты какого хрена творишь, марикон?! – возмущенно спросил Освальд. – Вы здесь, в лесу, вконец охренели?!

Уж испанский-то деревенский должен знать, как по мнению Оса.

Сложно сказать, понял ли что-то деревенский, но он никак не отреагировал на слова Оса, потянувшись за ним, чтобы поднять.

Ос отреагировал мгновенно, решив, что момент вполне подходящий. Он вскочил резким движением и через долю секунды после занятия позиции на двух ногах, нож был приставлен к шее обалдевшего деревенского.

– Ты, пендехо! – Ос прижал лезвие к подбородку. – Кто тебя послал?!

Деревенский тип недоуменно и испуганно хлопал глазами, видимо, не находя нужных слов. Затем он заговорил, кажется, опять на одном из диалектов науатля.

– Чингада мадре! Только не говори мне, что вообще не говоришь на испанском! – взмолился Ос угрожающе. – Инглиш?

Было бы удивительно, покачай деревенский головой? Нет, он не качал головой и вообще никак не выражал понимания слов Освальда.

– Ох, чингай… – пробормотал Ос. – Я на науатле вообще не говорю! Tlen tayi? Tlehca?[8]8
  Tlen tayi? Tlehca? (Науатль) – Что ты тут делаешь? Почему?


[Закрыть]

– In aquin oquimictili ocelotl. Yalhua. – ответил деревенский.

Ос почти ничего не понял. Однозначно верно понимаются только оцелотль, то есть, ягуар, а также ялуа – вчера.

– А-а-а… – поразила разум Освальда догадка. – Я же ягуара прикончил! Ты типа ищешь крайнего? Что, животное было подотчетным? Здесь рядом есть национальный парк с поселением якобы аборигенов? Эй, мужик, говори со мной, прекращай этот цирк с науатлем! Скажи, где я?

– Amo nitencaqui[9]9
  Amo nitencaqui – Не понимаю.


[Закрыть]. – заявил деревенский с неким злорадным блеском в глазах.

Эти слова Освальд понял. В бытность его полицейским он часто слышал эту фразу. Ровно такие же слова, ровно такое же выражение лица. Ублюдок издевается над ним. Ос резко ударил деревенского кулаком левой руки в живот.

Коренной сложился пополам и упал на землю.

– Где ближайшее поселение?! Какого хрена ты на меня напал?! – начал орать на него Освальд, пиная его в живот. – Кто дал на меня наводку?! Где ближайшее поселение?! Сколько вас?!

– Amo nitencaqui! – жалобно выкрикнул деревенский после очередного пинка в живот.

– Ми вали верга! – заявил Освальд зло. – Campa tihuitz?! Где живешь, сука?!

– Ninemi Metztitlan! – выложил деревенский откровенную лажу.

– Не лги мне, пендехо! – заорал на него Освальд.

Он-то знал, что Метцтитлан – город на двадцать с лишним тысяч жителей, и там весьма маловероятно существование дебила, который не знает хотя бы пары слов по-испански.

Но одно Оса порадовало – он всё ещё в Мексике, а не в каком-нибудь Сальвадоре или Венесуэле, где его сначала пристрелят, а потом только опросят. В Мексике, а точнее в Леоне, есть выход на один контакт, который может обеспечить его некоторыми жизненно важными вещами. Только обращаться туда рискованно, так как платить нечем, счета однозначно заморозили, телефона и карты нет, а любой визит в банк закончится в ближайшем участке. Ещё и контакт может легко сдать полиции, в связи с излишней громкостью персоны Освальда. Нет, туда обращаться – гиблое дело. Только вот что делать с местным?

– Если ты с Метцтитлана, то какого дьявола не говоришь по-испански?! – прорычал прямо в лицо поднятому с земли деревенскому Ос. – Это не дырка от пончика, а целый город, чинга ту мадре! Говори правду! Xitlahto neliliztli!

– Amo tla nicmati! – проверещал деревенский со страхом перед занесенной для удара ногой.

– Всё ты, марикон, знаешь! – не поверил Ос и пнул деревенского по колену.

Деревенскому надоело жестокое обращение, поэтому он выхватил каменный нож.

– Ха? – полувопросительно усмехнулся Ос. – Каменный нож? Что ещё? Вытащишь из задницы кремень и кресало? Или палку-копалку? Парень, скажи честно… Ты ролевик? Отыгрываешь тут древнего ацтека?

Деревенский ролевик ничего не ответил, но начал обходить Оса, не спуская с него глаз. Во взгляде ролевика виделась холодная твердость, такая, которая возникает у человека, который крепко что-то для себя решил. Например, убить кого-нибудь.

– Не дури, каброн! – предостерег его Освальд. – Ты даже не представляешь, в какую опасную игру решился сыграть!

Деревенский ролевик не подавал признаков хоть какого-нибудь понимания, но на последнем слове Оса кинулся в атаку.

Особо выбирать не приходилось – реконструкторы кое-что смыслят в махании острыми предметами, поэтому Ос не стал шутить с деревенским шутки и полоснул того ножом по правой руке. С воплем, где непонятно чего больше: боли или ярости, деревенский реконструктор врезался в Оса, но тот перенаправил его движение в направлении ближайшего дерева. Крепкий удар – деревенский потерял сознание.

Ос торопливо подскочил к нему и начал вязать теми же самыми веревками, которыми был до этого связан сам. Надежно, с применением полицейского опыта, привязав реконструктора к дереву, Ос решил заняться своей головой.

– Ах ты каброн! – возмутился Ос, когда нашел взглядом свои запасы воды. – Ты мне бурдюк лопнул!

Один из презервативов лежал в кейсе продырявленным. Ос взял уцелевший и перелил из него часть воды в бутылку.

Затылок рассадило, Ос аккуратно промыл рану и, оторвав лоскут от качественной внутренней обшивки кейса, сделал себе примитивную повязку. Голова слегка побаливала, но Освальд чувствовал, что удар не повлёк за собой сотрясение мозга. Опыт легкого сотрясения мозга у него уже был, давно, конечно, но воспоминания свежи до сих пор, поэтому, по отсутствию некоторых признаков, он решил, что сейчас всё обошлось.

Теперь неизвестно, что делать с деревенским. Убивать? Как-то не хочется. Пусть он и вырубил Оса, но всё-таки человек, а Ос не оскотинился до такой степени, чтобы убивать людей по любому поводу или ради весьма гипотетического обеспечения собственной безопасности. Но что-то делать надо. Например, перевязать бедного придурка, пока он кровью не истёк.

Ос оторвал ещё один кусок тряпки от кейса, затем ополоснул его в остатках воды, промыл рану на руке деревенского и быстро, но умело перевязал его. Тугая повязка остановила кровь, хоть и пропиталась ею изрядно. Вроде, теперь ему не угрожает смерть от потери крови.

Обыскав уже пришедшего в себя реконструктора, Ос обнаружил в поясной сумке некоторое количество бобов какао, лежащих в отдельном мешочке, ещё один каменный нож с загнутой рукоятью, небольшой и более подходящий для свежевания, а также статуэтку ягуара.

– Эй, чупакабра, проснулся? Хорошо спалось? – Ос присел на корточки у дерева и пробовал остроту каменного ножа на тонкой ветке. – Если ты реконструктор, то ты чертовски хорош в этом. Вижу, что ножик делали умелыми руками. Где заказал? А бобы? Круто, конечно, что ты учёл тот факт, что ацтеки использовали какао-бобы в качестве денег! Я и сам-то случайно узнал, программа была по ящику… Так ты ацтек? Чего пыришься на меня как на наркобарона? А-а-а… Продолжаешь играть оскорбленного ацтекского воина? Ладно… Aquin tehuatl? Mexihcah?

– Amo! Ma hnotho! – возмущенно ответил на вопрос о происхождении деревенский.

– Чешешь! – рассмеялся Ос, не совсем понявший последнее слово реконструктора, но догадавшийся, что этот тип отыгрывает не совсем ацтека. – Тогда чего мы с тобой на науатле разговариваем? Что-то не сходится твоя реконструкция…

Деревенский лишь презрительно поджал губы. Он явно понял слово «науатль», что его слегка взбесило.

Ос ничего не понимал. Зачем эти игры? Почему этот реконструктор такой упёртый? Может он кто-то вроде деревенского дурачка? Бывают же такие, у которых башку сносит в один момент и они уходят в другую реальность, становясь ацтеками, Наполеонами, Леголасами с Арагорнами и лежат в психушке. А бывает, что их не успевают закрыть в психушке и они вырываются в поля резвиться. Большую часть отлавливают, но Мексика большая… Существует ненулевой шанс на то, что где-то между тайными базами Картеля водятся вот такие вот индивиды, почитающие ягуаров и вырубающие по лесам случайных людей. Может так статься, что Ос у него далеко не первая жертва и в джунглях сейчас гниют разбросанные повсюду кости парочки неудачливых бедолаг. Это, кстати, объяснило бы, почему тут водился такой обнаглевший ягуар, совершенно не рассматривающий людей как страшную угрозу. Может, этот реконструктор скармливал ему своих жертв? Тогда понятно, почему он обиделся на Оса, «сломавшего» ему такой безотказный утилизатор улик…

Так или иначе, нужно было действовать. Ос оставил ацтекского Леголаса на привязи, а сам направился размечать место для будущего строительства.

Ранка на руке слегка пощипывала, но он промыл её и перевязал. Он хорошо знал, чем могут грозить даже легкие порезы в беспощадных условиях джунглей.

Ос подошел к проектированию будущего жилья основательно. Выбрав место для капитального дома, он принялся за строительство временного жилья. Для этого он нарубил относительно ровные стволы молодых деревьев и ошкурил их Скорпионом, который идеально подходил для подобной деятельности.

Строительство своеобразного навеса не заняло много времени, но получился он так себе. Зато быстро. После навеса Ос взялся за строительство очага.

Следующим этапом стала добыча пропитания. Следовало заняться этим сразу, но Ос знал, что дожди случаются внезапно. Лучше быть сухим и голодным, чем мокрым и сытым. К тому же, Ос не видел особой проблемы в добыче рыбы. Тут её навалом, она только что в руки не выпрыгивает.

Быстро выстругав себе копьё, Ос с видом знатока вошел в реку и затих. В школьные годы он где-то видел программу, касающуюся выживания Беара Гриллса, и в одной из серий было что-то про ловлю рыбы копьём.

Если бы Ос только знал, НАСКОЛЬКО сложно попасть по рыбе копьём, то занялся бы этим с самого утра. В итоге, даже вспомнив, как Гриллс привязывал к своему копью дополнительные ветки, под презрительные смешки Леголаса, Ос бросил это дело.

Посидев и подумав, Освальд пришел к мысли, что вполне способен изготовить удочку. В качестве лески было решено использовать достаточно прочные на разрыв синтетические нити из обивки кейса, а в роли крючка было использовано кольцо от связки ключей. Сами ключи Ос когда-нибудь приспособит под что-то, например, переточив круглый ключ от квартиры в шило.

С кольцом пришлось помучиться, так как металл был чертовски прочен, но с помощью пары камней, Ос придал ему нужную форму, умудрившись отрубить лишнее.

В качестве древка удочки было использовано несостоявшееся рыболовецкое копьё.

Наживку Ос изготовил из гусениц, собранных в ближайших кустах.

Усевшись на устроенное из листьев седалище, Ос нанизал гусеницу на крючок и принялся терпеливо ждать. Так даже удобнее – не нужно торчать по колено в воде.

Клюнуло на удивление быстро, буквально через три десятка секунд. Ос несколько раз рыбачил со своим приемным отцом, в те времена когда он был жив, поэтому имел некоторый опыт. Подсёк рыбу и вытащил на сушу. Попался астинакс, примерно десяти сантиметров в длину, много это или мало, Ос не знал. Равновероятно это может быть и самый крупный, и самый мелкий представитель рода. Символично, что впервые за многие годы, Ос поймал именно астинакса. Это была первая пойманная рыба в его жизни, ещё тогда, в детстве.

Далее рыбалка пошла ударными темпами, Ос увлёкся настолько, что сумел остановиться только на десятой рыбе. Попадались не только астинаксы, но и неизвестные Осу рыбы, в съедобности которых он не сомневался.

Притащив рыбу, Ос наблюдал выражение удивления на лице Леголаса, который до этого посмеивался над его попытками добыть рыбы копьем.

Почистив рыбы, Ос пожарил её над открытом пламенем костра, а затем с удовольствием начал её поедать.

После ужина он решил разговорить Леголаса.

– Это рыба. Ры-ба. – ткнув пальцем в сухую рыбу, произнес Освальд.

Леголас явно проголодался, так как пристально смотрел на рыбу, не обращая внимание на слова Оса.

– Ры-ба. – повторил Освальд, снова ткнув в рыбу пальцем. – Науатль. Ры-ба.

– Amo! Michin! – решил поболтать Леголас. Ткнув пальцем в направлении рыбы, он произнес: – Inin michin. Ры-ба.

– Рыба – michin? – уточнил Освальд, не сомневаясь в ответе.

Леголас кивнул. Ну, это тоже прогресс. Одно слово уже есть.

– Это – нож. – Освальд отрезал кусок от рыбы и передал его Леголасу, затем ткнул пальцем в лезвие Скорпиона. – Нож.

– Tecpatl. – сжевав кусок рыбы, ответил Леголас, указав пальцем на Скорпион. – Ношь.

– Текпаталь… – произнес Освальд, смакуя слово.

– Amo! Tecpatl! – поправил его Леголас.

– Ах, да, текпатль. – кивнул Ос, поправив произношение слова. – Как же там было… А, точно. Quen motoca? Как звать тебя?

– Notoca Tototl. – представился Леголас, совершив полупоклон, насколько это вообще доступно со связанными руками.

– Нотока или Тотокл? – не понял Ос.

– Тототл. – ударил себя в грудь кулаком Леголас.

– Тототл. – указал пальцем на него Освальд, затем ударил себя кулаком в грудь. – Освальд.

– Осфк… – попытался произнести имя Освальда Тототл.

– Хрен с ним, notoca Os. – махнул рукой Освальд. Тототл кивнул.

Первый диалог состоялся, теперь ему надо разобраться с науатлем, раз этот реконструктор действительно не умеет в испанский.

Когда повечерело, Освальд привязал Тототла, которого для себя всё ещё называл Леголасом, внутри ограждения, чтобы его, не дай бог, ягуары не съели. Заодно проверил один узел, который обеспечивает надежное обездвиживание узника в течение продолжительного времени. Это всё временная мера, а так надо рыть землянку или сооружать клетку, для всего этого нужно время и силы. Надо решать что-то насчёт Леголаса как можно быстрее. Завтра, например.

В этот раз спалось не лучше, насекомые, липкий пот, беспокойство из-за Леголаса, который хоть и завязан надежно, но всё ещё представляет потенциальную опасность.

Утро Освальд встретил плохо. Поперхнулся чем-то, долго кашлял и отплевывался, пока на землю не выпал коренной зуб с коронкой. Зуд в челюсти бесил его, он был зол и сконцентрирован. Два зуба с нижней челюсти отчетливо шатались при касании языком. Кошмар.

Почему выпадают зубы? Расплата за чудесное спасение? Радиация какая-то? Нет, тогда бы первыми выпали волосы. Что тогда?

Осу стало страшно. Его поразил страх, что он останется без зубов и до ближайшего стоматолога будет питаться размолотой кашей. А на стоматолога ведь нужны деньги! Если продать золотые цацки Леголаса, то можно себе вообще всю челюсть на металлокерамику поменять!

Успокоившись подобными мыслями, Ос принялся за завтрак, представлявший из себя вчерашнюю рыбу. За ночь её свойства изменились не особо, поэтому он спокойно поел, не забыв угостить Леголаса.

Леголас чувствовал себя неплохо, но что-то покашливал. Ерунда. Видимо, не такой уж и крутой реконструктор, раз его за ночь на свежем воздухе прихватила простуда.

Ос поднялся на ноги и отвязал Леголаса. Зуд в челюсти раздражал, а ещё пугала его возможная причина. Вдруг, там началась инфекция, которая решила проявиться атипично?

Планы меняются, надо спешить. Обследовав языком всю челюсть, Ос обнаружил, что ещё три зуба решили покинуть челюсть, едва пошатываясь. Надо к стоматологу.

– Вставай, отведёшь меня в свой город. – сообщил Ос Тототлу. – Campa ca in Metztitlan? Где Метцтитлан, спрашиваю!

Тототл напрягся. Затем что-то решил для себя и кивнул.

– Yauh. – приказал ему Ос. Он знал, что сказал сейчас что-то вроде «идти», но слова «веди» или «пойдём» ему неизвестны.

Тототл зашагал на север. Ос демонстративно положил руку на Кольт 1911, идя рядом с ним, но реконструктор Леголас никак на пистолет не отреагировал, бросив мимолетный взгляд на ножны Скорпиона. Либо у него есть яйца, либо он очень тупой и больше боится ножа.

Слегка починенный вечером бронежилет был на Осе, кейс в руке, разум приведён к предельной внимательности, будто он в зоне враждебных банд. Честно говоря, он всегда старался быть внимательным, так как работа под прикрытием очень нервная и неблагодарная, но вот в такие моменты реакция и внимательность возрастали до предела. Он мог находиться в таком состоянии до суток, а потом нужно было обязательно расслабиться – накуриться или напиться и поспать.

Путешествовали они по джунглям долго, часов у Оса больше нет, но неизвестно сколько, так как телефон остался дома, а тот что в кейсе не покажет время даже Иисусу с девой Марией, так как разбит вдребезги. Единственное, что удивило Оса – чехол телефона, представлявший из себя тяжелую пластину из неизвестного, но очень прочного сплава, скорее всего своеобразная противопульная броня. Если что, можно продать местным, у них однозначно должны быть яблочные смартфоны, а нет, тогда Ос положит его в нагрудный карман, в качестве дополнительной защиты от пуль.

Ос прикинул, что они шли часов шесть, никаких тебе дорог, только звериные тропы. Оса насторожило, что он ещё не увидел ни одного поселения, ни одной ЛЭП, вышки мобильной связи и пролетающих самолетов. Вообще ничего.

Внезапно Тототл остановился на месте.

– Ihuan. – сообщил он. Ос понял это как «пришли».

– Где город? – удивленно спросил Ос, разводя руками в стороны.

– Metztitlan. – презентовал Тототл, отходя в сторону.

Ос вгляделся в открывшийся прозор между густыми кустами.

– Сука. – коротко сказал на это Освальд.