Текст книги "Науа-Ацтек (СИ)"

Автор книги: Нариман Ибрагим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

20. Договор о намерениях

– Да услышит каждый!!! – внезапно заорал государственный глашатай на весьма немноголюдной рыночной площади. – С сего дня, Озарённый Солнцем, Светлейший правитель, Чтимый и любимый народом, Великий Правитель славного города Метцтитлана, Хуицилихуитл IV Дальновидный, после долгого совета с Видевшим Солнце, Склонившем Туспан, Освальтлем Точтли, постановляет:

– Внедрить новый медный монетль, стоимость которого – пять старых какао-бобов!

– Внедрить новый, большой медный монетль, стоимость которого – пять старых хлопковых плащей!

– Какао-бобы более не считать денежным средством, к обмену не принимать, деловые операции, где в качестве расчётного средства обговариваются какао-бобы, не проводить!

– Хлопковые плащи более не считать денежным средством, к обмену не принимать, деловые операции, где в качестве расчётного средства обговариваются хлопковые плащи, не проводить!

– Данные правила распространяются на территорию Метцтитланского Союза, а также на соседние города, вошедшие в Метцтитланский Союз на правах кандидатов в союзники!

– Озарённый Солнцем, Светлейший правитель, Чтимый и любимый народом, Великий Правитель славного города Метцтитлана, Хуицилихуитл IV Дальновидный выражает свои глубочайшие соболезнования родственникам жертв пожара в квартале кожевников! В качестве жеста милосердия, с сего дня часть Непобедимой метцтитланской армии будет направлена на строительные работы, вплоть до полного восстановления кожевенного квартала!

Ос обалдело покивал головой и продолжил свой путь.

Несмотря на всё набирающую обороты эпидемию, жизнь продолжается. После дебюта метцтитланской армии, соседние города стали очень сильно беспокоиться за свою безопасность, поэтому не придумали ничего лучше, чем задобрить столь опасного соседа дарами. К сожалению для них, Хуицилихуитл IV, наслышанный от Оса о европейской политике, отбросил старые обычаи и совершенно игнорировал богатые украшения, сотни рабов и рабынь, присланные для задабривания. На самом деле, дары всё же влияли, но не совсем так, как задумывали дарители: «Охтли, запиши – этот город мы полностью грабить не будем, заберём лишь половину имущества! А вот этих, с богатыми дарами, ограбим до последнего боба, больно они богатые!»

Ос с горечью осознавал, что Хуицилихуитл IV является прирождённым правителем, который на лету схватывает новые веяния и тенденции, иногда не совсем хорошие. Например, он активно собирает информацию о европейцах: брачная система, альянсы, вассалитет, система налогообложения, религия, сильно интересуется феодальной системой, республиканским строем, идеей мирового господства Римского Понтификата, слабыми сторонами феодализма, сильными сторонами, а также географией. Больше всего Хуицилихуитл IV полюбил географию – Ос вчерне нарисовал ему карту Мезоамерики, которую знал довольно-таки неплохо, а также карту Европы, которая получилась уже не так хорошо. Главное, на большом пергаменте, висящим слева от трона правителя, были выведены интересующие Хуицилихуитла IV регионы и области, а также примерные месторасположения городов. Карты получились не очень точными, но над этим сейчас денно и нощно трудились храмовые счетоводы и художники, которые только-только закончили большой государственный заказ на новую религиозную символику.

Сложно сказать, какие планы сейчас крутились в голове Хуицилихуитла IV, но они однозначно были связаны с реформированием текущей политической системы. Одно Ос понял однозначно – Хуицилихуитл IV не был влюблён с первого взгляда в феодальную систему, возможно из-за долгих разговоров с Маркосом, который и сам был не в восторге от порядков своей родины. Но и отрицательного отношения к феодализму правитель Метцтитлана не выработал, относясь к нему как к вещи, которую нужно будет учитывать в будущем.

Ос и раньше предполагал, что Хуицилихуитл IV не решит внедрять феодальные отношения, хотя где-то полгода назад были все возможности для этого. Он просто относился к тому типу правителей, которые терпеть не могут, когда кто-то им не подчиняется. Ему нужна не верховная власть – ему нужна вся власть. От самого низа, до самого верха. Именно это, а не долгие беседы с Маркосом, заложили основу легкого неприятия европейской системы.

Ещё ему очень понравилась система Римского Понтификата. Оса наделили титулом Легатля, дали полномочия говорить от имени Хуицилихуитла IV, на местах принимать окончательные решения по вопросам государственной важности, но сроком на пять лет. Также, вместе с титулом легатля, Ос получил запрет на занятие каких-либо должностей в армии, что было довольно-таки разумно со стороны Хуицилихуитля IV, которого не зря прозвали Дальновидным. Это сейчас всем понятно – Ос против правителя не пойдёт, его всецело устраивает текущее положение вещей, да и очевидно, что он не такой человек, который будет резать глотки ради власти. Но лет через триста, не запрети сейчас правитель Осу управлять войсками, какой-нибудь сверхпопулярный легатль вдруг воспользуется данным прецедентом и устроит военный переворот – этого никому не надо.

Да и вообще, к военной карьере Ос не рвался. Весь поход у него болела голова по всем вопросам, из-за чего он чувствовал себя очень некомфортно. А отвечал он тогда за всё. За каждого воина, который съел ядовитое растение или отравился некачественной едой, за каждую стычку, в которой гибли десятки воинов, за всё. И за боевые потери, которые в этот раз были в десятки раз меньше, но тем не менее оставались потерями… Ему такая ответственность пришлась совершенно не по нраву.

Гораздо комфортнее Осу было решать бытовые проблемы городских кварталов, разрешать конфликты городских дельцов, заниматься планированием стремительно растущего города, следить за строительством – он только здесь понял, что поступление на службу в полицию было глупым решением. Вполне возможно, займись он всерьёз плотницким делом, не случилось бы этого всего, он не оказался бы в другом времени, полностью погруженный в развитие совершенно иного хода истории.

– Видевший Солнце! – окликнул Оса посыльный из дворца. – Правитель желает тебя видеть!

– Иду. – кивнул Ос.

Он как раз направлялся во дворец, но по пути хотел заглянуть к кожевникам, которые нуждались сейчас в пиломатериале. Похоже, придётся посетить их в другой раз.

Во дворце он прошел процедуру обтирания дрянной сивухой, оттёрся хлопковым полотенцем и вошел в тронный зал.

– Освальтль. – заметил его появление Хуицилихуитл IV. – Проходи.

– Доброго дня тебе, величайший. – поклонился Ос.

Правила игры.

– Денежная реформа идёт своим ходом. – произнёс правитель. – Монетль расходится по рукам, хотя уже пришлось прибить десяток магнатов, которым не понравились мои действия…

Ос знал, как это происходило: за ночь перед официальным объявлением денежной реформы, о которой до этого ходили вполне недвусмысленные слухи, Хуицилихуитл IV просчитал всех, кто может набраться смелости открыто выступить против него, поэтому скрытно привёл к их домам по отряду вооруженных воинов. И даже несмотря на то, действительно ли эти люди хотели против него выступать, отдал приказ об их уничтожении. Жестоко, но таковы правила игры. Эти магнаты стали нищими в мгновение ока – толку теперь от их складов, забитых бобами и плащами? Они просто не могли не выступить. Рано или поздно. А держать под боком очень недовольных людей, которые имеют личные охранные отряды – вершина глупости. Политика всегда была такой, такой и будет.

Слухи по городу ходили разные – кого-то выдергивали из постелей, кого-то ловили при попытке к бегству, но точно известно, что не ушел никто.

– Слышал, что всё проходит успешно. – только и сказал на этот счёт Освальд.

– Да. – кивнул Хуицилихуитл IV. – Денежная реформа – лучшая придумка, которую ты только выдавал, Освальтль, в честь этого я тебе дарую десять тысяч больших медных монетлей. Покупай на них всё, что пожелаешь, только постарайся сделать это побыстрее и у как можно большего числа торговцев. Мне нужно, чтобы торговля вновь ожила после сегодняшнего.

Ос также знал, ведь это был его план, о «проверенных торговцах», которые заблаговременно получили определенные суммы новых денег, чтобы начинать «оживлять бизнес». В итоге, денежного вакуума, о котором он предостерегал Хуицилихуитла IV, не случилось, что позволит в ближайшие недели полностью перевести Союз на металлические деньги.

Хотелось, конечно, сразу ввести бумажные деньги, но в настоящий момент это невозможно – надлежащего качества бумагу производить они ещё не умеют.

К слову, медные монеты – промежуточный этап. Ни для кого не секрет, что рано или поздно придётся торговать с европейцами, а у них меди просто навалом, особенно у англичан. Именно в связи с этим и было принято решение использовать в будущем платину.

Ос сумел убедить Хуицилихуитла IV, что зря он недооценивает платину, которую сейчас лучше интенсивно добывать, скупать где только можно, научиться переплавлять в слитки и хранить в особо защищенном месте, а из некоторой доли запасов выпускать новые монетли, которые Хуицилихуитл IV сразу же окрестил лунными монетлями.

Добыча самородной платины уже началась, на это дело подряжают добровольцев, которые за большие деньги привозят ежедневно многие сотни килограмм пока что ничего не стоящего металла.

Ос помнил историю, в которой испанский король приказал затопить сотни тонн платины в самых глубоких местах океана, чтобы фальшивомонетчики не имели возможности сплавлять золото с платиной. В этой истории Ос не допустит подобного. Платина – отлично проводит электричество, к тому же являясь тугоплавким металлом, будущие поколения даже спасибо Осу не скажут, так как не узнают, что кто-то в восемнадцатом веке собирался вываливать всю имеющуюся платину в океан.

Вообще, самая главная проблема платины – она хреново плавится, то есть, при текущих условиях, совсем никак.

И Ос совершенно не знал, как с этим бороться. Каково же было его удивление, когда обнаружилось свойство платины прекрасно сплавляться с другими металлами. Он и упустил эту её способность из виду, хотя всё лежало прямо перед глазами – фальшивомонетчики Нового Времени с некоторыми ухищрениями умудрялись сплавлять с платиной золото, что и должно было навести Оса на открытие. Но всё случилось без его участия – Зипактонал, бывший раб и плавильщик меди, без видимых на то причин, решил добавить платину в расплав меди. И, вопреки ожиданиям, платина вошла в сплав, только для этого ему пришлось экстремально высоко поднять температуру, одолжив в железоплавильне мощные меха и чугунные трубы для воздуховода. Ос спросил у Зипактонала, низкого и тощего паренька, которого, по неясным слухам, дома бьёт жена: «Зачем ты уничтожил печь?» На что тот ответил: «Этот металл бросил мне вызов».

Бронза у Зипактонала получилась, правда, характеристики были далеки от оловянной. Впрочем, даже это было лучше чистой меди, что было неплохим шагом вперёд.

И тогда Освальда будто молнией пронзило. Он премировал Зипактонала качественной телегой из личных запасов и приказал испытывать различные металлы на предмет открытия новой неоловянной бронзы.

Нож, который, к слову, выплавил из платиновой бронзы Зипактонал, получился ненамного прочнее медного, больше походя на столовый прибор, чем на серьёзный инструмент.

Тем не менее, Ос видел в этом открытии большой потенциал.

Кто знает, что в конце концов удастся получить Зипактоналу? Ведь существуют же бериллиевые бронзы, почему не существовать каким-нибудь, скажем, серебряным бронзам? Хотя, касательно последнего Ос сильно сомневался. Если платина, которая именуется серебришком, дала такой сомнительный результат при плавке с медью, то чего ждать от серебра?

– Я потрачу монетли скорейшим образом, величайший. – заверил Ос правителя. – Какие у нас планы?

– Планы… – Хуицилихуитл IV потёр рукой подбородок, затем опомнился и взял из стоящей на подлокотнике трона чашки со спиртом тряпочку, которой протёр себе всё лицо. – Планы у нас… Грандиозные. Ты ещё не слышал, как я понимаю? В Туспан прибыл корабль чужаков. Сегодня к обеденному отдыху к нам прибудет посольство с Южных островов.

– Посольство? – Освальд слегка обалдел от новости, поэтому переспросил.

– Да, посольство. – кивнул Хуицилихуитл IV, нахмурив тонкие брови. – Хотят справиться о походе предыдущих испанцатлей в Теночтитлан. Им не стали говорить, что поход, мягко говоря, не удался. Я с ними видеться не хочу, поэтому принимать их будешь ты. Обсуди торговлю, покупку стали, а также качественных рабов. Нам нужны мастера, если они смогут уговорить своего правителя продавать нам своих людей, то будет просто превосходно! Тавитль, который работает с железом, хоть и видно, что не из самых умных людей, но делает хорошие мечи и топоры, что очень полезно для нас. Если таких как он будут сотни… Постарайся договориться с чужаками о покупке рабов.

– Приложу все усилия, о величайший. – заверил правителя Ос.

Это коренным образом меняло очень многое. Освальд не ожидал, что испанцы сами выйдут на связь. Вот не ждал он, что кто-то в здравом уме сунется на умирающий от смертельной заразы континент. Хотя, это же конкистадоры – они здесь все немного безбашенные.

– Пока что возвращайся к себе, хорошенько подготовься к приёму. – отпустил Оса Хуицилихуитл IV.

Ос кивнул и направился к выходу.

В своём районе Ос добрался до родного двора, вошел домой, обнял Сулу, которая занималась делами по дому, поднялся на второй этаж и застал там Ирепана, считающего что-то на счётах и записывающего на пергамент.

– Слышал, босс? – поднял взгляд старший сотрудник.

– Только что из дворца. – ответил Ос. – Надо как следует приготовиться. Используем палаты для иноземных купцов.

– Я уже начал всё готовить. – сказал на это Ирепан, затем взглядом указал на пергаменты. – Пересчитываю прибыли от стекольного дела на новые деньги.

– Слухи о чужеземцах, как вижу, старательно обходили меня стороной… – посетовал Ос.

– Ты, босс, только не обижайся. – предупредил Ирепан. – Но должен знать кое-что.

– Ну? – спросил Ос настороженно.

– Ты – личность, приближенная к божеству, поэтому с тобой на рынке слухи не обсудишь, пару раз подумаешь. – произнёс Ирепан. – Из-за этого и узнаёшь всё последним. Это мы, твои рабы, люди простые и понятные…

– Тогда впредь прошу тебя сообщать мне об актуальных новостях. – попросил Ос. – А то глупо узнавать о прибытии испанской делегации от первого лица города.

– Буду стараться держать тебя в курсе событий. – заверил его Ирепан.

– Хорошо. – кивнул Ос благодарно. – У нас времени до послеобеденного отдыха, поэтому постарайся всё устроить достойно, но без помпы. Мы что, испанцев не видели?

– Я позабочусь об этом.

*Метцтитлан. 3 июля 1521 года. Сиеста*

Панфило де Нарваэс[34]34
  Панфило де Нарваэс (1470 – здесь хрен теперь его знает) – испанский конкистадор, носитель титула аделантадо, в нашей истории погиб во время провального похода во Флориду. Хороший товарищ и креатура Диего Веласкеса де Куэльяр, другого издалека видного конкистадора. Помогал Веласкесу брать Ямайку и ещё ряд других островов. Грабил, убивал, как и все конкистадоры в те времена, но не преуспел во время похода во Флориду, где погиб во время шторма на… реке.


[Закрыть] вытер лицо платком и оглядел деревянный частокол, которым был огорожен город. На первый взгляд казалось, что укрепления примитивные и преодолеть их легко, но на второй взгляд становится понятно, что их строил точно не дурак – количество путей для штурма очень ограничено, крайне сложно подвести осадное оборудование, даже более того, солидную часть пути к частоколу придётся преодолеть по открытому пространству, что губительно даже при обстреле из луков. А ещё Панфило беспокоили закрытые квадратные бойницы, находящиеся как раз на линиях доступных путей для приступа. Если там разместить орудия…

Нет, просто так этот город не взять, нужна артиллерия, много людей, а также изрядная доля мужества – город большой, у него очень много защитников.

Но они пришли сюда не за войной. Диего[35]35
  Диего Веласкес де Куэльяр (1456 – теперь хрен знает когда) – конкистадор, губернатор Кубы, захватчик и анальный поработитель. Фактически создал из начинающего ноунэйма Нарваэса недолго преуспевающего конкистадора-аделантадо. Участвовал во взятии Гранады, последнего мусульманского оплота в Испании. Вступил в контры с Кортесом, который стал много на себя брать. Отправлял его арестовывать самого Нарваэса, но тот потерпел, пробыл некоторое время в плену у индейцев, а потом вернулся на Кубу. В целом Веласкес прожил прекрасную жизнь, а потом умер, оставив в наследство небольшой домик на девятнадцать спален, три тысячи свиней и тысячу коров. О чём ещё можно мечтать?


[Закрыть], конечно, обещал ему губернаторство над всеми землями, которые он сможет покорить, но именно сегодня он здесь не ради этого. Странные индейцы, слухи о которых доходят даже до Кубы – это одна часть его задачи. Узнать о них как можно больше, выведать уязвимые места и точное количество воинов. Судьба ублюдка Кортеса – вторая часть его задачи. Подонок, из-за которого Панфило лишился глаза, как поговаривают, подох в Теночтитлане, вместе со своим отрядом. И поделом.

Была ещё одна часть задачи, совершенно тайная – наладить контакт с властью этого нехарактерно развитого города, вокруг которого сколачивается союз дикарей. Диего Веласкес сказал, что заниматься разваливанием дикарского союза будут другие люди, Панфило же нужно всего-лишь обеспечить их проникновение в город. Судя по степени защиты города – это будет сложно. Очень сложно. Стены охраняют непрерывно, если верить лазутчикам, неделю наблюдавшим за Метцтитланом, а через врата можно попасть только после процедуры осмотра и тщательного обследования. И это обосновано совершенно точно не боязнью соглядатаев. Тут всё проще и сложнее одновременно – так они вычленяют больных и изолируют их в отдельном районе. Умно. На Кубе до такого не додумались, поэтому там сейчас умирает очень много людей.

Панфило пришел не один – с ним прибыл отряд в пятьдесят самых храбрых конкистадоров, которым просто плевать на смерть. Он знал это – он сам из таких.

После пленения местными дикарями и двух лет прозябания в темнице, Панфило не боялся смерти. Теперь он мог смотреть ей прямо в лицо.

Врата отворились – их предупредили, что придётся пройти фильтрацию, прежде чем попасть в город. Их предупредили, что во время этой фильтрации их всех обольют дрянным пойлом.

Пройдя через в чём-то унизительную процедуру осмотра, их запустили в специальное здание, где велели ждать прибытия доверенного лица правителя этого города.

Панфило велел своим людям не злиться на странные обычаи местных и вообще никак не показывать норов.

– Аделантадо, мы просто будем терпеть над собой эти языческие ритуалы? – тихо спросил Жан Поль де Гуван, гасконский шевалье, которого жажда золота и славы заманили в Новый Свет.

– Придётся. – ответил Панфило. – Если хотим выяснить судьбу Кортеса.

– Смею считать, что слухи о его подлой кончине правдивы. – посчитал нужным сказать француз.

– Я знаю, Жан Поль. – ответил на это Панфило. – Просто дождёмся, что скажет доверенный человек их правителя.

Француз – верный соратник и превосходный фехтовальщик, но вот умения молчать, когда следует молчать, и говорить, когда следует говорить, у него нет.

Внутрь этого зала их привёл один из индейцев, одетый в бронзовую броню. Он лишь сказал пару слов, перед тем как уйти: «Ждать тут».

Поплелись томительные минуты ожидания.

– Не ожидал увидеть здесь испанцев, право слово. – в помещение вошел одетый в странную одежду абориген.

С этим аборигеном вошло шестеро воинов, покрытых стальной бронёй, которая многим показалась знакомой. Часть ответа на интересующий Панфило вопрос они дали самим фактом своего появления.

Абориген-то абориген, но зело странный – глаза голубые, волосы каштановые, коротко стриженные. Роста высокого, хорошо сложен, но слегка худоват. Руки, если верить мозолям, не чураются работы. Одет в этакую инсинуацию хлопковой робы – рукава белоснежной робы были обрезаны, а на груди золотом было вышито лучистое солнце. Панфило отчего-то захотелось себе такую же «робу». Вместо классических шосс, которые только и знал испанец, на аборигене были синие штаны, какие предпочитают носить скандинавы. Кожаные сапоги, ничем не украшенные, в любом европейском городе сказали бы о том, что их носит человек низшего сословия, бедный. Здесь же, где большая часть аборигенов ходит в набедренных повязках, сам факт наличия одежды говорит о многом.

– С кем имею честь? – поинтересовался Панфило, выходя вперёд и чуть доворачивая голову, чтобы получше видеть собеседника.

– Освальтль Точтли. – представился незнакомец. – Я легатль Хуицилихуитла IV, правителя этого города и всех окрестных земель.

– Меня зовут Панфило де Нарваэс, я имею честь быть аделантадо Его Величества Карлоса I Габсбурга, короля Кастилии и Арагона, безраздельного повелителя всего Нового Света. – представился Панфило.

Панфило показалось, что на лице собеседника промелькнула тень скепсиса.

– Раз уж мы познакомились, думаю, неплохо было бы узнать, чего вы здесь забыли. – собеседник, назвавшийся Освальтлем, сел на небольшой трон и уставился на Панфило, ожидавшего совершенно иного развития переговоров.

– Мы… Мы прибыли с торговыми намерениями. – ответил Панфило.

– И для этого у вас на рейде галеон с двадцатью пушками, стальная броня на каждом «торговце», аркебузы и длинные мечи? – с нескрываемой усмешкой вопросил Освальтль.

– Времена опасные, как и места… – ответил Панфило полунамёком-полуугрозой.

– И не говори. – согласился Освальтль. – И чем же вы собираетесь торговать?

– Разным… – Панфило извлёк из поясной торбы трубку и табак.

Приняв из рук соратников подожженную от ближайшего факела лучину, он с удовольствием закурил. Сделав несколько затяжек, он сдержал кашель и с любопытством посмотрел на Освальтля.

– Мы можем предложить вам очень многое. – продолжил Панфило. – Начиная от рабов для ваших жертвоприношений, заканчивая диковинами, которых в ваших землях днём с огнём не сыщешь. Но прежде чем переходить к деловому разговору, я хотел бы поинтересоваться об одной интересующей меня персоне. Утолите моё любопытство?

– Пожалуй, если знаю что-нибудь о ней. – пожал плечами Освальтль.

– Фернандо Кортес. Не слышали о таком? – спросил Панфило нарочито равнодушным тоном.

– Дайте-ка подумать… – Освальтль изобразил напряжённую работу мысли, будто стараясь вспомнить. – А, конкистадор! Лично его не знал, но был весьма наслышан. Сильная личность, превосходный лидер, алчный сукин сын. К счастью, покойный.

– Наконец-то хоть кто-то сказал про него хоть что-то определенное. – заулыбался Панфило.

Новости действительно хорошие.

– Мой правитель хочет знать ответ на один вопрос. – вновь заговорил Освальтль. – И этот ответ решит судьбу нашего дальнейшего сотрудничества.

– Я слушаю. – прервал возникшую после реплики аборигена паузу Панфило.

– Мы готовы платить за рабов-мастеров. – удивил абориген Панфило. – Они нужны не для жертвоприношений, а для работы.

– Всё зависит от того, сколько вы готовы платить и, главное, чем? – в воздухе буквально запахло золотом.

Пусть золото и не пахнет, но Панфило принял запах наживы за запах благородного металла.

– Много. – ответил абориген твёрдо. – Но всё зависит от того, кого именно вы нам привезёте. Дикие обитатели африканского побережья нас не интересуют. Вообще, мы не будем покупать негров. Их родина – Африка, пусть там и остаются. За мастеров-кузнецов, желательно гильдейских, будем платить половину веса золотом, за мастеров-рудознатцев золотом, но полный вес. За европейских мастеровитых швей – четверть веса серебром. За мастеров иных профессий – от четверти веса золотом, до половины веса. За мастеров-корабелов – три веса золотом. За мастеровитых аптекарей, алхимиков и прочих учёных мужей, кроме богословов – по золотому весу. За подмастерьев цена будет различаться. За основу возьми те же доли, но серебром. Богословы, кстати, вообще не интересуют.

– А женщины? – уточнил Панфило. – Помимо швей?

Не то чтобы Панфило занимался когда-либо людоловством, но ничего плохого в этом не видел – все перечисленные категории будущих дикарских рабов относятся к подлому сословию, поэтому ничего страшного в их похищении никто не увидит. Только, мастеров будет сложно похищать, но не невозможно. Следовало хорошенько подумать о предложении этого дикаря…

– Женщины интересуют, но только не порченные, обязательно со знанием какого-то промысла или учения. – ответил абориген, именуемый Освальтлем.

– А если это будут мавры? – осторожно уточнил Панфило, втайне надеясь, что дикарь про мавров никогда не слышал и не знает об их поганой природе и басурманстве.

– Если это будут мастера, которые пройдут наши проверки, то ради бога! – заверил его странный дикарь с золотым солнцем на груди. – Хоть египтян вези, нам плевать, главное чтобы мастера были знатными!

– Тогда я обсужу это со своим предводителем, когда вернусь из этого похода. – взвешенно ответил Панфило. – Сколько будет действовать предложение?

– Пока не будет закрыта потребность в мастерах. – без обиняков ответил абориген. – Но помни, ты не единственный конкистадор в Новом Свете. Есть ребята, которые и за меньшие суммы привезут мне тысячи рабов.

– Я постараюсь закончить переговоры со своим предводителем ко всеобщему удовлетворению. – ответил Панфило. – Что ещё тебя интересует?

– Металл. – ответил абориген Освальтль. – Олово, сталь, медь, если есть бронза, то везите бронзу. Будем давать за сталь – четверть веса золотом. За олово – восьмую часть веса серебром. За медь – десятую часть веса серебром. За бронзу – четверть веса серебром.

– Вижу, что у вас очень много золота и серебра… – произнёс Панфило неосторожно.

– Вдобавок к золоту и серебру у нас есть десять тысяч воинов, которых не напугать пердежом аркебуз и блеском стальной брони. – резко отреагировал на это абориген. – Ещё мы можем привлечь союзников и тогда наша численность поднимется до тридцати тысяч воинов. На ваших Кубе, Ямайке и Эспаньоле хватит воинов, чтобы уничтожить нашу армию? Запомни, Панфило, здесь золото можно получить только одним путём – торговлей, весьма выгодной конкретно для тебя. Пришедших же не с миром, ждёт судьба Кортеса.

Упоминание почившего недруга заставило Панфило поморщиться и потереть пустую глазницу, закрытую повязкой.

– Ещё что-то? – сухо поинтересовался Панфило после затянувшейся паузы, потраченной на зрительную дуэль с аборигеном Освальтлем.

– Лошади, коровы, козы, овцы, пшеница. – перечислил дикарь. – За это мы будем платить достойную цену. Не так выгодно, как торговля людьми, но тоже неплохие деньги. Для этого можно подрядить кого-то из своих друзей, но это твои личные дела.

– Понятно. – кивнул Панфило. – У нас с собой имеется некоторое количество товара, который неплохо было бы продать…

– И что же вы привезли? – заинтересовался Освальтль.

– Топоры. – ответил Панфило, вытаскивая из кожаного свёртка маленький топорик. – Хорошие, качественные, изготовлены лучшими мастерами Кубы.

Эти топорики – калька с местных каменных топоров. Во-первых, на такие топорики уходит гораздо меньше дорогой стали, а дикари настолько дикари, что не знают настоящих топоров. Правда, конкретно этот абориген не купился. Он принял из рук Панфило топорик с лунообразным лезвием, покрутил его, пробормотал что-то вроде «томахок», неизвестно что значащее, затем вернул топорик обратно.

– Дешевка, конечно, но нам не до жиру. – дал своё заключение Освальтль. – Сколько просишь за штуку?

Панфило широко и доброжелательно улыбнулся.