Текст книги "Братья. История масонства в России"

Автор книги: Наргиз Асадова

Соавторы: Леонид Мацих
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 46 страниц)

Л. МАЦИХ: Угадали слушатели?

Н. КОТОВ: Да, есть победители. Правильный ответ – русские рыцари.

Л. МАЦИХ: Верно.

Н. КОТОВ: У нас кто стал победителем и получает аудио-книгу «Александр I» из серии «ЖЗЛ». Это Дмитрий Доставалов из Санкт-Петербурга, 21 год, студент.

Л. МАЦИХ: Молодцом!

Н. КОТОВ: Заканчиваются последние цифры – 455. Это Андрей, Москва, 29 лет, экономист, оканчивается на цифры 055. Алексей Сафонов, Волгоград, 35 лет. Здесь замечательные цифры – три нуля, как масонское.

Л. МАЦИХ: Что-то специальное.

Н. КОТОВ: Да. Игорь Бочкарёв из Мурманска, 45 лет, технолог, 918. Так что вот это победители. Получают аудио-книгу «Александр I» из серии ЖЗЛ. А по поводу орденов. В те времена, кроме этих орденов, на многих были масонские знаки, которые не замечали?

Л. МАЦИХ: Это я чуть-чуть поправлю, это были не ордена, а медали. Ордена носили имена святых – Анна, Владимир, Георгий. Георгий был высшей воинской наградой. Но тут любопытная штука была. Была учреждена ложа походная Георгия Победоносца. И знаком её была на Георгиевской ленточке, сейчас она всем знакома превосходно, пятиконечная звезда. С этого момента пятиконечная звезда стала неким официальным символом российской армии. А потом и советской. Пятиконечная звезда стала ассоциироваться с русской армией. Хотя в ту пору для большинства людей это был изначально масонский знак.

Если уж говорить об орденах, о наградах, пятиконечная звезда начала своё победоносное шествие в ряды российской армии именно в ту эпоху, благодаря учреждению масонской ложи.

Н. КОТОВ: Значит, если так следовать, Красная армия вообще полностью…

Л. МАЦИХ: Красная армия есть некий наследник великих традиций русской армии. Нельзя же всё начинать с нуля, как самые крайние из большевиков предлагали. Прямо летоисчисление новое. «Мы весь мир разрушим». Так можно доразрушаться. Поэтому Красная армия в лучших своих проявлениях была наследницей традиций российской армии, в том числе и в форме, а потом, в 1943 году и погоны ввели.

Н. КОТОВ: Ну даже знаки отличительные, если посудить, масонские получаются.

Л. МАЦИХ: Это знаки, которые стали восприниматься, как знаки воинского отличия. А чего тут стыдиться? Это славный знак. Он покрыл себя славой и ничем себя не скомпрометировал.

Н. КОТОВ: Вдогонку вопрос по поводу Льва Николаевича Толстого. Алексей пишет: «Растопчина Л. Н. Толстой видимо описал очень точно».

Л. МАЦИХ: Вот с Тастопчиным, пожалуй, да. Его очень не любило тогдашнее общество, и Лев Николаевич дал ему абсолютно уничижительную характеристику. Растопчин был мерзкой душонкой. Об этом с редкостным единодушием пишут все тогдашние мемуаристы. То есть, никто его не любил. Это нужно было постараться, чтобы такую о себе оставить память. Но вообще говоря, конечно, Льва Николаевича следует перечитывать, уважая его энциклопедические познания о войне. Но надо помнить, его общественная теория и вообще, его субъективный взгляд на историю очень во многом исказил то, как он изобразил события 1812 года.

Н. КОТОВ: Ну, здесь идёт очень много вопросов по поводу того, если среди современных военачальников, наверное, может наших российских, масонов?

Л. МАЦИХ: Я думаю, есть, почему бы им не быть? Я думаю, есть, это только укрепляет силу российской армии, точно так же, как наличие такого гениального полководца, как Кутузов, в своё время помогло выиграть войну 1812 года. А почему бы и нет, кстати!

Н. КОТОВ: Тут пошли вопросы уже и по поводу декабристов, были ли среди декабристов…

Л. МАЦИХ: Среди декабристов, разумеется. Павел Иванович Пестель, он служил под началом Кутузова ещё до войны 1812 года, и пользовался его покровительством. Очень многие декабристы были офицерами и они служили в армии. Их недовольство режимом александровским, это было обусловлено тем, что они увидели в Европе. Они увидели абсолютно иной строй жизни. Они вроде как победители, а возвращаются на родину, как полубесправные рабы. Отсюда резкий рост радикализации их потом. И их приход в такие, самые крайние, варианты декабристского движения.

Среди декабристов очень много было масонов.

Н. КОТОВ: Евгений спрашивает: «Масоны – католики, православные, протестанты?»

Л. МАЦИХ: Мы, Евгений, много раз отвечали на этот вопрос. Для масонов национальные и религиозные моменты не имели значения. Брат-масон мог быть протестантом, католиком и православным, теоретически и мусульманином, хотя в те времена это было, конечно, невозможно. Он мог быть любым по национальности: и поляком, и шведом, и немцем, и французом, и голландцем, и русским, и кем угодно. Масоны были принципиально люди интернациональные.

Н. КОТОВ: Ну вот тоже очень часто задаваемый вопрос. Поясните, что Вы считаете ужасным и неприглядным в масонстве?

Л. МАЦИХ: Ужасного нет ничего. Это как раз то движение, которому нечего стыдиться. Были отдельные, может быть, недостойные представители. Но прямо уж так ужасного я вспомнить за масонством ничего не могу. Кроме того, вы не забывайте, у масонов была строгая система внутреннего наблюдения. И братья, которые компрометировали высокое звание брата, члена ложи, они их просто исключали. И если там были какие-то поступки, вроде воровства, или там ухаживание за чужими жёнами, или беспробудного пьянства, или иных каких-то антиобщественных проявлений, как бы мы сказали.

А насчёт неприглядного… нет, я не знаю ничего такого. Мне кажется, масоны как раз из тех общественных движений, у которых доброе, светлое и позитивное начало намного превышает негатив. Ну а негатив есть везде.

Н. КОТОВ: После 1812 года масонство стало угасать или ещё держалось на высоком уровне?

Л. МАЦИХ: Держалось на очень высоком уровне. Особенно до некоторых реформ, которые Александр затеял, и в армии, и на гражданке масоны сохраняли очень крепкие позиции. И перемена была связана с тем, что Александр, мятущийся, непостоянный, непоследовательный человек, в очередной раз попал под влияние на этот раз самых реакционных представителей православного духовенства, самой мракобесной его части: архимандрит Фотий знаменитый и иные подобные люди. И он стал таким люто и по-простецки набожным, что резко контрастировало с его прежним свободомыслием показным и образом мысли европейского интеллигента.

И вот тогда последовали антимасонские запреты. В 1822 году даже вышел указ смешной, что все действующие офицеры, это через 10 лет после конца войны, должны были написать о том, что они обязываются под присягой ни в каких иных ложах не состоять, а в каких состояли, должны дать в этом полный отчёт. Это было воспринято с некоторым смехом, хотя за этим последовали и более серьёзные ограничения. Поэтому после 1822 года, ещё три года царствовании Александра, это был явный период такого зажима.

Александр всё более скатывался на позиции очень реакционного и изоляционистского православного мистицизма, утратил связь с реальностью, к сожалению. И многие из его постановлений того времени, они были откровенно глупы и плохи, как, например, военное поселение, детище Аракчеева, печально известное, целый ряд других указов. В том числе не делали ему чести эти антимасонские ограничения, поскольку он ограничивал тех людей, которые разделяли идеалы его юности, и которые под его началом сражались против Наполеона.

Но правда, эти ограничения, они закончились просто регистрацией масонов. Никаких мер, кроме закрытия лож, не последовало.

Н. КОТОВ: Что касается, если возвращаться к армии 1812 года, вот, кстати говоря, простые солдаты, они что-нибудь знали о масонах? И то, что командир у них… или это для них и не надо было знать?

Л. МАЦИХ: Я думаю, нет, они не знали. Во-первых, не надо преувеличивать уровень грамотности. Тогда ведь ситуация далека от нынешней, среди солдат очень редко находились грамотные. Они о таких страстях, как масоны, ничего и не слыхали. Они говорили, что за этого командира мы пойдём в огонь и воду, а за этим не пойдём даже в бабам в кабак. Солдаты с солдатской прямотой так и говорили. А кто он по национальности, какого рода, знатен, богат, масон ли, какие книги читает, для солдат по большому счёту было всё равно.

Я думаю, среди солдат и унтер-офицерства вообще таких понятий не было. Единственное свидетельство, которое я знаю, когда хоронили Кутузова, то некоторые из преданных ему ветеранов были удивлены, почему его хоронят по такому странноватому, как им казалось, обряду. Ну, им объяснили, что так принято. Но у солдат не было к этому интереса. Я думаю, они бы не поняли, о чём шла речь.

Н. КОТОВ: А в чём была странность обряда для меня, как для солдата?

Л. МАЦИХ: есть определённые особенности в масонском погребальном обряде. Есть определённый порядок чтения погребальных текстов, известных псалмов, которые при каноническом православном обряде не произносятся. Есть определённые движения, масонские символы приносятся на могилу. Вот это, может быть, людей, которые хорошо знали православную традицию, это удивило. Вообще, у масонов символика и обрядность очень развита. Поэтому нет ничего удивительного, что их погребальный обряд значительно отличался от общепринятого.

Н. КОТОВ: Очень хорошие вопросы приходят от женщин. Елена, Мария пишут, Наталья. Их интересует один вопрос – были ли среди масонов женщины?

Л. МАЦИХ: Нет, мои милые дамы, не было. Мы объясняли это много раз.

Н. КОТОВ: Да, но просто ещё раз. Они, наверное, хотели ещё раз, может это ошибка?

Л. МАЦИХ: Нет, что было, то было. Масоны – организация братьев, т. е. по определению только мужчин. Масоны ведь происходят от рыцарей тамплиеров и от монахов. Поэтому они унаследовали очень жёсткое не то чтобы женоненавистничество, не дай бог, но такую тенденцию – от женщин держаться в стороне. Хотя масоны женились, разумеется. Кстати, брату-масону при вступлении в ложу или в орден, ему дарили белые перчатки для себя и белые дамские перчатки, такие длинные до локтя для дамы. И говорили: «Это для той вольнокаменщицы, которую сочтёшь возможной, чтобы она разделила с тобой жизнь». В этом смысле сёстры братьев, да, они составляли лучшую сторону их жизни, семейную, любовную. Но непосредственно к работе лож и орденов дамы ни под каким видом в России не допускались.

Н. КОТОВ: Если так вспомнить, женщины в армии, если кроме Жанны-д-Арк…

Л. МАЦИХ: Кавалерист-девица – да. Это больше миф, легенда, исторический анекдот, чем правда больше. Ну да, наверное были. Но это колоссальные исключения, которые подтверждают правило. А вообще, у войны не женское лицо, – правильно сказала писательница Алексиевич. Война – это дело мужиков озверелых, и чем меньше женщины будут в ней участвовать, чем меньше будут женщины проливать крови, тем будет лучше. Роль женщины, она миротворческая, а не воинственно-агрессивная.

Н. КОТОВ: Жалко, не подписано, мы так решили, что не будем, но так уж и быть, телефон есть, последние цифры 810.

Л. МАЦИХ: Что спрашивает этот человек?

Н. КОТОВ: есть ли хоть одно движение, сравнимое с масонством?

Л. МАЦИХ: Смотря в каком плане, уважаемый 810. Если Вы имеете в виду широту распространения, так, чтобы буквально по всем странам, то, пожалуй, нет. Кроме того, масонство – движение с очень сильной внутренней дисциплиной, с очень высокими требованиями к своим адептам, к своим сторонникам. И масонство – восприемник древней изотерической традиции, которая восходит к очень старым временам. Масоны требовали от своих сторонников постоянной учёбы, самосовершенствования. Нельзя было просто состоять. Надо было делать нечто, подтверждать своё членство, своё братство повседневными конкретными и немалыми делами.

В этом смысле редко кто с масонами мог бы сравниться. А кроме того, о масонах создано множество легенд и мифов, такой ореол их окружает. И в этом плане тоже у масонов мало конкурентов.

Н. КОТОВ: кстати говоря, про этот ореол все думают, что какие-то оккультные жертвоприношения…

Л. МАЦИХ: О жертвоприношениях надо забыть сразу. А слово «оккультные» означает всего-навсего возвышенные духовные и ничего дурного в себе не несёт.

Н. КОТОВ: Кстати, Татьяна спрашивает: «Уточните, пожалуйста, должен ли был человек при посвящении его, менять свои религиозные взгляды?»

Л. МАЦИХ: Отнюдь. Никогда этого не требовали масоны. Мы уже отвечали, по-моему, Валерию, сегодня о том, что масонство принимало в свои ряды представителей любого религиозного направления. Были очень православные, аж до религиозного экстаза в российском масонстве, как Гамалей и Новиков. Были люди, прохладно относящиеся к религии, были вольнодумцы. Все они прекрасно уживались за братским столом в масонстве. Никаких требований по перемене вероисповедания никогда масонство не выдвигало и не выдвигает сейчас.

Н. КОТОВ: У нас время уже прокатилось, уже остаётся буквально две минутки. Если подводить итог, то что можно сказать про 1812 год, о том, что слуги Отечества в лице Кутузова и других наших генералов, которые входили в масонские ложи, они…

Л. МАЦИХ: …внесли громадный вклад. Об этом надо абсолютно прямо сказать. Чтобы у людей не было вредных и очень глупых иллюзий, чтобы они не верили тем неразумным или тем шарлатанам, которые всё время твердят, что масоны хотели погубить Россию. Кутузов похож на человека, который хотел Россию погубить?

Н. КОТОВ: А его учитель?

Л. МАЦИХ: Единственный человек, который был удостоен звания спасителя Отечества. Поэтому история войны 1812 года – наилучший ответ недоброжелателям и злопыхателям, наилучший ответ всем тем, кто ищет правду. Масоны всегда оставались, несмотря на свои свободолюбивые идеалы, поиски истины и прочее, всегда оставались верными сынами Отечества, лояльными слугами российского престола. И когда ситуация требовала в лихую годину, были отважнейшими офицерами, мудрыми генералами и покрыли себя неувядаемой славой, о чём и опыт Михаила Илларионовича Кутузова и его генералов, и медали, учреждённые в честь побед 1812 года и, наконец, сама Александрийская колонна в Петербурге. Обо всём этом неопровержимо свидетельствует.

Н. КОТОВ: ну что ж, большое Вам спасибо. Радиослушатели тоже Вам говорят очень большое спасибо.

Л. МАЦИХ: Спасибо и Вам, Николай.

Н. КОТОВ: Да, я в роли Наргиз Асадовой сегодня был.

Л. МАЦИХ: У Вас получилось.

Н. КОТОВ: Ну, знаете… мне ещё…

Л. МАЦИХ: Нам всем до Наргиз очень далеко.

Н. КОТОВ: Да. Спасибо большое. Ну а следующую программу, я думаю, Наргиз Асадова проведёт с Вами, и тему вы озвучите, и так же можно будет посмотреть на нашем сайте будущую тему. Спасибо.

Л. МАЦИХ: Всего наилучшего.

Полная версия: http://echo.msk.ru/programs/brothers/653458-echo/

Масоны и Храм Христа Спасителя (10.02.2010)

^{Масонская литература}

Н. АСАДОВА: 00:09 в Москве. В эфире передача «Братья» и у микрофона на этот раз действительно Наргиз Асадова и наш экскурсовод в мир масонства Леонид Мацих. Добрый вечер.

Л. МАЦИХ: Добрый вечер.

Н. АСАДОВА: Я вернулась из Киева и хочу поблагодарить нашего звукорежиссёра Николая Котова за то, что он провёл предыдущую передачу. Спасибо тебе, Коля. Мы говорили, вернее, вы говорили с Колей прошлый раз о войне 1812 года, о том, какую роль сыграли масоны в армии русской, в армии Наполеона и т. д. Война 1812 года закончилась и, как известно, Александр I, Император, он не верил в то, что можно победить непобедимую армию Наполеона.

Л. МАЦИХ: Совершенно верно. Он не верил.

Н. АСАДОВА: Да. И поклялся, что если это произойдёт, то он построит Храм Христа Спасителя.

Л. МАЦИХ: Вы верно это излагаете. Когда он получил известия, будучи в Вильни о том. что Наполеон перешёл Неман, он был в абсолютном трансе, он панически бежал и вот тогда он впервые дал публичный обет, что если наполеоновское нашествие будет отражено, то он построит Храм Христа Спасителя. Он не верил ни в храбрость солдат, ни в мудрость стратегов. Он понимал так, что только божественная десница может Россию от Наполеона уберечь.

Он Наполеона боялся и не больно-то верил в силы собственной армии, как это ни парадоксально звучит. И когда война победоносно завершилась всего после полугода ужасных страданий, он вернулся к этому своему замыслу и сказал, что он непременно осуществит данный богу обет. К тому времени он стал очень религиозным человеком, он вернулся из похода европейского человеком иным, гораздо более мистически настроенным, гораздо более религиозным и гораздо более убеждённым в своей царской и в своей духовной особой миссии.

И естественным продолжением этого была идея объявить конкурс и построить в Москве, естественно, где же ещё, вот такого рода храм. Название его уже было готово – Храм Христа Спасителя.

^{Проект Храма Христа Спасителя Карла Магнуса Витберга}

Н. АСАДОВА: Да. И он объявил конкурс. Правильно я понимаю?

Л. МАЦИХ: Да, тогда так было принято.

Н. АСАДОВА: Тендер, как сейчас бы сказали.

Л. МАЦИХ: Сейчас сказали бы тендер по-английски, а тогда по-французски называли конкур. И были иностранные и российские конкурсанты, все выдающиеся архитектора, Кваренги, например, участвовал, Ранихин, Мельников, люди очень славные в архитектурных кругах. Хотя бы эти три имени пережили своё время надолго. Совершенно неожиданно победил абсолютно молодой, никому неизвестный «юноша бледный со взором горящим» – Карл Магнус Витберг. Вот это фантастическая абсолютно история и о ней, конечно, стоит рассказать.

Витберг был швед по национальности. Как писали в его биографии – «сын лакировальщика шведской нации». Отец его был бедным ремесленником, приехал сначала в Ревель, потом в Питер. И он противился тому, чтобы сын, у которого были выраженные способности к рисованию, к художественным искусствам…

Н. АСАДОВА: Кстати, он был потрясающее красивым молодым человеком. Если посмотреть на портреты, которые дошли до нас, то действительно, «бледный юноша со взором горящим» – это о нём.

Л. МАЦИХ: Это о нём было сказано Жуковским. Да, его воспевали поэты, он знал, что он очень хорош собою, он очень нравился барышням и дамам. Но никогда этим не злоупотреблял, был очень строгих нравов. Он был женат дважды. Но он ни в чём предосудительном не был замечен. Но красив был необыкновенно. Главное даже не то, что он был красив.

Н. АСАДОВА: Одухотворён.

Л. МАЦИХ: В нём горел такой внутренний огонь. И в него буквально влюблялись, в нормальном смысле этого слова, в том числе и мужчины.

Н. АСАДОВА: Давайте коротенько послушаем портрет, который написал Алексей Дурново, а потом продолжим наш разговор о Витберге.

Л. МАЦИХ: Хорошо.

БРАТЬЯ. ОДИН ИЗ НИХ. ИЗ БРАТЬЕВ

Александра Витберга принято считать архитектором. Хотя в своё время он был более известен как художник. Его стихия – портреты, которые по признанию современников, он рисовал с невероятной подлинностью и тонкостью. Впрочем, обо всём по порядку. И начинать надо не с художника Александра Лаврентьевича, а с обычного мальчика, который родился в Петербурге в шведской семье, а при рождении получил имя Карл Магнус.

В 15 лет этот талантливый юноша, а в то время скорее отрок, поступил в Академию Художеств. Здесь он приобрёл первую известность, как мастер портрета. Более того, подружился с вице-президентом Александром Габзиным и по его протекции был принят в масонскую ложу «Умирающий сфинкс». Окончив Академию, продолжил рисовать, особенно запомнился серией портретов героев Отечественной войны. Словом, это был великолепный художник, которому однажды захотелось попробовать себя в архитектуре.

По иронии судьбы первой работой Витберга стал проект будущего Храма Христа Спасителя. По замыслу Императора Александра I это должен был быть грандиозный храм, воздвигнутый в честь победы в Отечественной войне. Из нескольких десятков проектов Государь отобрал работу Витберга. Император призвал молодого архитектора к себе, сказал, что идеи его одобряет и даже добавил, что Храм в видении Витберга – это не просто груда камней, а церковь, воодушевлённая религиозной идеей. «Вы заставили камни дышать» – сказал Император.

После этого разговора Витберг сделался настоящим любимцем Александра, Император лично стал крёстным отцом архитектора, который крестился в православие. На строительство было выделено 16 млн. рублей, сумма по тем временам баснословная. Витберг получил право реализовывать любые самые смелые идеи, место на Воробьёвых горах и 20 тыс. крепостных рабочей силы. Нет ничего удивительно в том, что строительство растянулось надолго. Первый камень был заложен в 1817 году.

^{Закладка Храма Христа Спасителя в 1817 году на Воробьёвых горах}

Работа поначалу шла быстро. Потом замедлилась. Беда пришла в конце 1825 года, когда Император Александр, веривший в Витберга, умер, а на трон взошёл его младший брат Николай. Деньги были пересчитаны, обнаружилась пропажа миллиона казенных рублей, строительство остановили из-за якобы непригодной почвы, а архитектор вскоре был отдан под суд. Процесс, под стать строительству, затянулся. И в 1835 году Витберга сослали в Вятку. В ссылке архитектор познакомился с Герценом, позднее вернулся в Петербург, но главный труд своей жизни так и не закончил.

Храм был отдан на откуп Константину Тону, который в итоге и построил его.

^{Портрет Александра Лаврентьевича Витберга}

Н. АСАДОВА: Ну вот, такой портрет Витберга. Кстати, его в девичестве, так сказать, звали Карл Магнус, а после крещения…

Л. МАЦИХ: ВА отрочестве его звали Карл Магнус.

Н. АСАДОВА: Ну. Так про девушек говорят, я понимаю.

Л. МАЦИХ: А в православии он стал Александром Лаврентьевичем.

Н. АСАДОВА: Давайте я напомню телефоны для смс – +7-985-970-45-45. если у вас есть какие-то вопросы к Леониду Мациху или может быть какие-то реплики, не стесняйтесь, присылайте нам в прямой эфир.

Л. МАЦИХ: Я пару слов хотел сказать по поводу портрета. Он, как всегда, вышел от Алексея очень хороший, обстоятельный, живой. Но тут вот какая штука… Во-первых, не совсем верно то, что ни с того. Ни с сего вдруг Витберг решился попробовать себя в архитектуре.

Н. АСАДОВА: Как это, кстати, произошло? Ведь он не был архитектором по образованию. И соперничал с такими великими и успешными архитекторами.

Л. МАЦИХ: Эта история фантастическая. Во-первых, он же всю жизнь провёл в Питере, никуда не выезжал. Он выиграл годовой тур от Академии по Европе. Но этот тур откладывался, поскольку была предвоенная обстановка, потом сама война, он шесть лет ждал. Потом, он должен был жениться, уже время подходило. И поскольку он рисовальщиком был прекрасным, у него было множество заказов, он бы не бедствовал. И он думал про путешествия, устроить свою жизнь.

^{Вид Москвы и её окрестностей с Воробьёвых гор}

И тут он поехал в Москву. А Москва в 1813 году являла собой зрелище очень печальное – обгорелые руины. Хотя говорят, что пожар способствовал многому украшению, но я думаю, что в тот период на неё смотреть было мало радости. Он увидел Кремль, который возвышался среди этих обгоревших руин, остатков былой красоты и это произвело на него фантастическое впечатление. Он был швед, протестант, воспитывался на универсальных, общеевропейских, классицистических традициях. Он себя почувствовал себя русским патриотом. И может быть не столько православным, сколько именно русским, москвичом.

В нём многое, как он писал, перевернулось. И он сказал своему другу масону Руничу, который был тогда московским почтмейстером и заведовал московским почтамтом, а это было тогда одним из крепких учреждений инновационных, о том, что он слышал, что Государь объявил конкурс, он хотел бы поучаствовать. Рунич его любил и опекал, но сказал, что это абсолютная фантастика, этого не может быть, потому что ты никогда этим не занимался, а ты знаешь, кто участвует в конкурсе? И назвал имена.

Н. АСАДОВА: Кстати говоря, тоже братьев-масонов.

Л. МАЦИХ: Кое-кто, да, Воронихин, например. Но Витберг настолько горячо взялся, что его Рунич решил поддержать, и братья, кстати. Приняли в этом участие. Они дали ему в почтамте квартиру, иначе ему негде было бы жить. И он там жил. Он жил очень скромно, по-монашески. И работал по 16–17 часов в день, изучая самостоятельно архитектуру. Ему очень помогло то, что он воспитывался в протестантской школе, прекрасно знал немецкий, французский и неплохо латынь. И он нашёл в каком-то собрании книгу Витрувия, великого римского архитектора, Витрувий стал, как он говорил, его учителем.

Он сделал невозможное, он за два года не только постиг архитектурные премудрости. Он научился чертить блестяще…

Н. АСАДОВА: Благо то, что он рисовальщик хороший, рука была поставленная.

Л. МАЦИХ: Но это же потом сыграло очень злую шутку со всеми его замыслами и в конечном итоге со всей его жизнью. Он был хороший рисовальщик, но никакой архитектор и никакой строитель. У него не было никакой строительной практике, он понятия не имел о сопротивлении материалов и обо всех тех премудростях, которые бумажную архитектуру превращают в каменную.

Н. АСАДОВА: Такой момент я хотела бы зафиксировать. В какой ложе состоял Витберг?

Л. МАЦИХ: Он состоял в ложе «Умирающий сфинкс», ложу эту основал Лабзин. Это одна из самых замечательных лож в российском масонстве.

Н. АСАДОВА: Он был главой Академии Художеств.

Л. МАЦИХ: Да, не вице-президентом, а президентом. Вице-президентом был Чекалевский, который был не масон. Но в Академии Художеств тогда масонов было великое множество.

Н. АСАДОВА: Да, Курагин…

Л. МАЦИХ: Это был рассадник масонской идеологии. Лабзин выпускал журнал «Сионский вестник».

Н. АСАДОВА: Отсюда и влияние масонов на русскую культуру.

Л. МАЦИХ: В данном случае, если говорить о линии Лабзина, то это влияния на пластические искусства, на рисунок, на скульптуру, на живопись, на графику. Что такое «Умирающий сфинкс»? Сфинкс умирает. Когда человек угадывает ответ на его загадки. Это же было девизом этой ложи. И для Витберга эта целеустремлённость, стремление дойти до самой сути – это было сердцевиной его характера. Он получил своего рода духовную закалку, крепость духовную в масонской ложе.

Кроме того, братья самоотверженно ему помогали. Они увидели грандиозность его замысла.

Н. АСАДОВА: У нас здесь вопрос на смс: «Скажите, масоны продвигали своих в подобных тендерах?» – Надежда нам пишет.

Л. МАЦИХ: По-видимому, нет. Потому что продвигать следовало тогда Воронихина, с точки зрения логики великий архитектор…

Н. АСАДОВА: Но тем не менее, Витбергу тоже… Иначе как бы он пробился к Александру со своим проектом?

Л. МАЦИХ: Имеется в виду продвигали в нынешнем смысле? Оказывали протекцию, заносили прошение, «барашка в бумажке», замолвить словечко, этого не было. Во-первых, нравы были другие. Кроме того, тогда за это можно было очень жестоко поплатиться. И Витберг в этом не нуждался. Он был щепетильно честен. Он был настолько выше всех этих вещей! Ему это не нужно было, он даже отверг покровительство таких вельмож, как Разумовский и Голицын. Голицын был всесильный фаворит, он сменил в ранге любимцев Александра, сменил Сперанского.

Он принципиально сказал: «Я сам». Но конечно, братья помогали Витбергу. Так же, как Рунич сделал первый шаг, все остальные помогали. Во-первых, они поддерживали его материально, у него не было никаких средств к существованию. И они поддерживали его морально. Они приносили ему книги, они выполняли его просьбы достать ещё какое-нибудь редкое сочинение, они беседовали с ними, он был человеком, нуждавшимся в духовной подпитке.

Но продвинуть вряд ли у них были возможности. После того, как проект понравился Руничу, он сказал Разумовскому по масонской линии, это правда, а Разумовский Голицыну. Но если бы проект был плох, то ни один из вельмож не рискнул бы своей репутацией, именем и не представил бы дальше. А так, поскольку они были весьма впечатлены и качеством работы, и вдохновенным и пылким рассказом Витберга, он немножко заикался и говорил тихо.

Но в этом была своя прелесть, он начинал «глаголать языками, как апостолы», было в нём такое что-то пророческое. Это придавало ему очарование.

Н. АСАДОВА: В чём идея его проекта заключалась и почему она так понравилась императору?

Л. МАЦИХ: Коротко трудно это объяснить. Это была идея революционная…

Н. АСАДОВА: А придётся!

Л. МАЦИХ: …и там было воплощение и христианских высших символов, и масонских. Он хотел построить трёхчастный храм. Первая часть – линия, вторая – крест, третья – круг. Это символизировало трёхчастной христианской идеологии и идеологии масонской.

Н. АСАДОВА: В чём эти части заключались и были ли они одинаковые?

Л. МАЦИХ: С точки зрения христианской – бог-отец, бог-сын, бог-дух святой. С точки зрения человеческого существования – это тело, душа и дух.

Н. АСАДОВА: А с точки зрения масонского?

Л. МАЦИХ: С масонской точки зрения – предсуществование, нынешняя жизнь, жизнь будущая. Кроме того, здесь иерархия трёх душ в Каббале, которую масоны высших посвящений тоже знали. А В Каббале есть три души. И эти все идеи он в камне воплотил, чем Александра и потряс. Храм должен быть…

Н. АСАДОВА: Напомню, что Александр тоже был масоном.

Л. МАЦИХ: Александр был масоном и в тот период его увлечение мистикой, для него такого рода идеи были очень созвучны его настроению. Нижняя часть храма, она должна была быть как катакомбы, тёмная, почти без освещения и непрерывно там служатся панихиды. С одной стороны это символ нашего земного существования, не оторванного от земли, это чисто животное существование, не жизнь. С другой же стороны это напоминает о тех жертвах, которые принесли солдаты, офицеры и все люди российские, сражавшиеся с Наполеоном.

Для масонов принципиально было в этой нижней части храма, которую они называли линия или параллелепипед, он напоминал немножко по форме гроб, выбить там имена всех без исключения людей, которые пали в войне. От фельдмаршалов до солдат и крестьян. Масонская идея равенства в этом заключалось. Александр это одобрил. Потом это не было осуществлено. В последующих постройках Храма Христа Спасителя только офицер ы и генералы, солдат нет, без нижних чинов.

Вторая часть храма… первая – параллелепипед, вторая крест. Это переход в иное состояние, это уже жизнь души, если первая – это воплощение Иисуса, воплощение бога, то второе – это преображение и преображение человека, когда он живёт не только жизнью тела, но и жизнью души. И там должен был царить полумрак, поскольку наша жизнь повседневная – это смесь добра со злом, взлётов и падений, высокого и низкого, телесного и духовного. И наконец, самая высшая часть храма, она должна была быть в плане круга.

Круг – это абсолютная форма, это символ божества, это символизировало дух, единение духа с богом, божественное совершенство. И если говорить о христианской символике, то это воскресение и вознесение Иисуса. Вот такая была очень сложная символика в этом храме запечатлена. Отчего Александр и сказал: «Вы заставили камни говорить». Не дышать, как сказал Алексей, а говорить.