Текст книги "Злая война"

Автор книги: Надежда Навара

Соавторы: Александр Навара
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Мамины бусы

Бар с простецким названием «Гранд Бербера» располагался на въезде в город со стороны аэропорта, аккурат напротив местной психиатрической лечебницы. Заведеньице так себе. Вечно грязные стекла, прожженные местами столешницы столов, никогда не чувствовавшие прохладного прикосновения накрахмаленной скатерти, раскачанные стулья и обшарпанные барные табуреты. Стойка в застарелых белесых кругах и мутные абажуры довершали картину третьесортного заведения в традициях последнего десятилетия прошлого века. Курить тут еще курили – все ж кабак обслуживал иностранцев, и листья ката жевали, а вот насчет выпивки – будь любезен, уважай заветы пророка. Впрочем, работал кондиционер, холодильники и не так воняло потом и жареной рыбой, как в других шалманах. Правда, была призрачная уверенность, что в угоду белокожей публике обслуга хотя бы раз в день моет руки. Сервис.

Чернокожий официант принес и поставил на столик пару запотевших бутылок. Пить из кружек – себе дороже.

– Будешь? – спросил Мартина давешний крепыш.

Лейтенант отрицательно мотнул головой и напомнил приятелю:

– Безалкогольное пиво – первый шаг к резиновой женщине.

– Спасибо тебе, Капитан Очевидность, – буркнул тот. – Спрашивается, какого мы тогда поперлись в «Гранд»? Соваж разжился ящиком «Палм», приглашал в долю.

– Неделя, Дайс, – проворчал Мартин. – Одна неделя, и хлебай себе пиво, сколько влезет.

– Неделя, и прощай гребаная Африка… – мечтательно протянул наемник и тут же спросил: – Уже решил, куда поедешь?

– Вот сейчас и узнаю, – ответил лейтенант. – Посредник из Берлина прилетел, пообщаться хочет.

– Румпелькирхен? – уточнил Дайс. Получил утвердительный кивок и попросил: – Если что, я тоже – в деле.

– Куда ж без тебя, дружище, – заверил его Мартин.

К появлению посредника Дайс одолел бесполезное пиво, а его командир приканчивал бутылку ледяного чая с лимонным соком.

Румпелькирхен – грузный стареющий немец – плюхнулся за столик, да так, что стул под его могучей задницей жалобно всхлипнул.

Вот что делает с людьми возраст и кабинетная работа. Лет тридцать назад Румпель летал с Майком Хоаром на Сейшелы, лично знавал и других корифеев, валил в буше партизан СВАПО и был мужиком хоть куда. А теперь – облысел, обрюзг и отпустил брюхо. Стал неопрятен и сварлив, мог за столом высморкаться в два пальца или обложить трехэтажным партнера по переговорам. Впрочем, ему все прощали, и не только за прежний авторитет. Румпель находил доходную работу, твердо держал сторону исполнителя и вел дела с исключительной честностью.

– Бой! – гаркнул посредник, подзывая официанта в староанглийской манере. – Один чай!

Хорошо хоть кафром не назвал, а ведь мог, мог нетолерантный старик.

Румпелькирхен смахнул со лба прямо на столик крупные горошины пота и лишь после этого обратился к наемникам:

– Здорово, мужики. Как вам Бербера?

Вместо ответа Мартин выразительно чиркнул себя ладонью по горлу.

Посредник довольно ухмыльнулся и предложил:

– Хотите отдохнуть в умеренном климате?

Тут принесли чай. Немец (а может, и голландец, кто его, бура, знает) одним махом свернул пластиковую пробку с бутылки. Пил большими глотками, громко булькая.

Мартин подождал, пока кадык толстяка закончит изображать насос, и индифферентно поинтересовался:

– А конкретнее?

– Клиенту требуется эскорт. За путешествие он платит… – Румпель достал мобильный телефон, набрал цифры и показал результат лейтенанту. – Ориентируйся на десять-пятнадцать дней. Оружие, снаряжение, питание за счет нанимателя. Условие – команда без новичков и не меньше восьми бойцов. Максимум – дюжина. Что скажешь?

Лейтенант оценил оферту. На таких условиях можно навербовать и полноценный армейский взвод – внакладе не останешься.

– Пункт назначения?

Толстяк постарался максимально точно воспроизвести звуки чуждой ему славянской речи, получилось смешно:

– При-пьять. Юкрейна.

Мартин и бровью не повел, только спросил:

– Когда?

– Да хоть завтра, – небрежно бросил Румпель. – Набирай людей, и жду вас через месяц в Берлине.

– Заметь, я не сказал «да», – напомнил наемник.

Дайсу не полагалось вмешиваться в переговоры, да и немецким он владел не ахти как, однако общую суть ухватил. Вот эта-то суть и заставила его удивленно посмотреть на командира: не в характере Мартина торговаться, опять же Румпель, как правило, предлагает реальную цену.

Дайс-то промолчал, зато посредник высказался:

– Какого хрена? Что тебя не устраивает?

– Устал, – просто ответил лейтенант и оперся о спинку стула. – Вспомни себя, коллега, и поймешь. Два года отбарабанить в богом забытой дыре, изнывать от жары, рисковать поймать пулю, подцепить неизлечимую дрянь или сдохнуть от поноса. Через неделю у меня расчет. Меня ждет прохлада, вкусная еда, отменная выпивка и красивые женщины, имеющие понятие о личной гигиене. Неужели ты думаешь, я откажусь от кайфа и немедленно подорвусь лететь в какую-то там «При-пьять»? Может быть, позже. Когда понадобится пополнить баланс. А сейчас извини.

– Кто мешает тебе найти прохладу и девок в Юкрейна? Со жратвой и выпивкой там тоже порядок, – резонно заметил Румпель и постучал ногтем по экрану телефона. – Десять дней – не срок, а бабки только разожгут аппетит. Сделаешь дело – и отрывайся на здоровье.

– Ты о каком здоровье толкуешь, коллега? – переспросил Мартин и напомнил: – Юкрейна – это там, где Чъернобиль. Я слышал, от радиации не стоит, а свинцовые трусы натирают яйца.

– Тебе не натрет, дрейфило задристанный, – не сдержался Румпель. – У меня настоящие мужики работу просили, так нет, связался с дерьмом. Прилетел…

– Хлебало завали, – оборвал его Мартин. – Ты кому тут мозги трахаешь. Ты сюда прилетел потому, что нужен тебе именно я. Нет?

Немец как-то разом сдулся. Помолчал и спросил:

– Может, передумаешь? Я договорюсь с клиентом о прибавке… А хочешь, пообщайся с ним сам. Я дам контакт.

– Закрыли тему. – Отрезал наемник.

Угрюмый Румпелькирхен отчаянно потел, Мартин мерно постукивал пальцем по столешнице, а Дайс… Дайс тихо обалдевал. Вот так вот обломать старину Румпеля, это, я вам скажу, не хрен собачий.

– Shit happens, – наконец признал посредник, поднялся и закончил: – Поищу других.

– Извини, коллега. Мог и заранее намекнуть, сэкономил бы время и на билет не потратился, – примирительным тоном сказал лейтенант и спросил: – До аэропорта подбросить?

Тот отмахнулся и потопал к выходу.

– Погоди, – лейтенант встал и направился следом. – Я провожу.

Дайс остался за столиком. Похоже, людям пошептаться нужно, к чему мешать. Да и прийти в себя стоило. Сержант видел на экранчике очень заманчивую цифру за десять дней работы. Да еще Румпель обмолвился, что циферку и увеличить можно, а старый вояка просто так языком не треплет, значит, действительно мог выбить прибавку. Так какая муха укусила его командира, что тот отказался от крайне выгодного заказа. Раньше Дайс не замечал за другом привычки раскидываться выгодными предложениями.

Мартин вышел из бара в тот момент, когда Румпелькирхен одной рукой нахлобучивал на потную лысину тропическую шляпу, а другой отгонял стайку детей-оборванцев, предлагавших на выбор: себя, кат и грошовые сувениры. Был он похож на незадачливого пасечника, атакованного пчелами.

Затарахтел прогорелым глушителем мотоциклетный двигатель. Мартин боковым зрением уловил движение на нижнем конце улицы и брезгливо поморщился, не разделяя увлечения туземцев мопедами с европейских помоек. И почти сразу же в шум мотора вплелись трескучие хлопки выстрелов. Защелкали пули. Кто-то заорал. Наемник нырнул вниз и в сторону. Не совсем удачно, в правое предплечье словно раскаленный гвоздь впился.

Сверху со звоном разлетелось стекло. Грохнула очередь.

Мотоциклист набрал ход и теперь несся по улице во весь опор. Дайс из окна бара садил по нему короткими очередями (парень – не мелочный, без хеклеркоховской машинки, которая МП7, в город не ходил). Ни единого попадания! Силуэт адского гонщика расплывался и вибрировал, словно мираж в перегретом воздухе пустыни.

Мартин готов был поклясться, он уже видел, как человек вот так вот обгоняет смерть. Выхватил из бедренной кобуры «Steyr», и из подсознания всплыл правильный ритм стрельбы.

Два подряд, выдох и третий.

Есть!

Мотоцикл потерял управление, вильнул и врезался в столб. Человек перелетел через руль, вскочил, и тут его настигли пули Дайса.

Мартин подбежал.

Сбитый наземь, простреленный террорист упрямо силился подняться. Пришлось потратить еще три патрона, прежде чем он окончательно затих.

Лейтенант поддел свежеиспеченного жмурика носком ботинка и перевернул на спину. Заметил несоответствие – черные не носят портки с ремнем, нагнулся и провел указательным пальцем по лбу. Так и есть – грим. Отличный, к слову, грим-то. Уже догадываясь, где искать источник завидной шустрости и живучести, отвел в сторону полу клетчатой рубашки мертвеца и осторожно приоткрыл крышку закрепленного на поясе контейнера. Внутри пульсировала усеянная переливчатыми каплями-жемчужинами причудливо изогнутая спираль.

– Что за хрень? – удивленно выдохнул за спиной подбежавший Дайс.

– «Мамины бусы». – Мартин захлопнул крышку. Достал нож, подсунул лезвие под ремень, перерезал его и снял контейнер.

– Ну, спасибо, друг, объяснил от и до, – буркнул парень и обратил внимание на медленно расползающееся бурое пятно. – Э, да у тебя весь рукав в крови. Дай посмотрю.

– Потом, – отмахнулся лейтенант. – Где Румпель?

– Там… – Дайс сделал неопределенный жест. – Вроде еще дышит.

– Вызывай кавалерию и врача, – распорядился Мартин и подобрал оружие мотоциклиста.

Между прочим, добротная вещица – «Ruger» модели MP9.

Перед «Грандом» столпились высыпавшие наружу посетители. Белые. Черные-то сообразили – им тут делать нечего. Лейтенант бесцеремонно растолкал зевак.

– Эй, мерк, [1]1
  Американский жаргон. Сокращение от mercenary – наемник.


[Закрыть] чего пихаешься? Оборзел!

Морячок. Судя по говору, американец.

– Мерк? Я не ослышался? – переспросил наемник и покачал головой. – Плохие новости. Очень плохие. Вон там валяется накрашенный гуталином белый пидор. Он дохлый, потому что стрелял в офицера полевой жандармерии Сомалиленда. Стрелял вот из этой пукалки «мейд ин Ю-ЭС-ЭЙ». Ты – янки и, сдается мне, тоже гомик. Слушай, а вы, часом, не любовники? Можешь не отвечать, полиция разберется. Сержант, задержите этого человека.

Дайс ухмыльнулся, сунул представителю великой нации ствол под ребра и подтолкнул к дверям.

– Шагай, живо.

Вот так, пиндос, здесь тебе не какой-нибудь оккупированный Ирак. Попал на зуб суверенной африканской демократии – отстегни тысячу-другую баксов. Для ума, говорят, полезно.

– Мне нужны свидетели нападения, – громко объявил лейтенант и наугад ткнул пальцем. – Ты. Ты…

На третьем очевидцы закончились, улица опустела.

– Классика, – хмыкнул сержант, – нестареющая классика.

– Работай, книголюб.

Дайс загнал неудачников в бар. Мартин занялся Румпелькирхеном.

Окровавленный немец лежал на грязной мостовой, уставившись мутным взглядом в яростно-синее африканское небо. Кожа на его одутловатом лице, обычно ветчинного цвета, приобрела меловой оттенок. На синеватых губах пузырилась розовая пена. Остро пахло мочой и экскрементами.

Легкие и, похоже, сердце. Не жилец. Эх, некрасиво вот так вот в замаранных-то штанах, да кто ж из нас выбирает.

Лейтенант помахал рукой перед глазами умирающего. Тон хрипов и свиста Румпеля изменился, он пытался что-то сказать.

«Подых… Хенди… [2]2
  Hendy – (немецкое обиходное) – сотовый телефон.


[Закрыть] Позв…»

Вот и все, что удалось разобрать, прежде чем старый наемник испустил дух.

Мартин закрыл новопреставленному глаза, порылся в его карманах (последняя просьба свята) и забрал мобильник.

На Берлин

Врач закончил перевязку и напоследок еще раз порекомендовал поберечь руку. Рана легкая, кость не задета, и все же не стоит напрягаться хотя бы дней десять, может открыться кровотечение. Предлагал дать обезболивающее, лейтенант отказался от таблеток, и так мутит. Эскулап вздохнул, достал из аптечного шкафа пластиковый флакончик миллилитров на триста с надписью «для наружного применения» на этикетке и протянул Мартину.

– Для дезинфекции. Смачивай повязку.

Молоток, Док, правильно мыслишь, но на тело все тратить никто не будет. Так ты и сам это понял, судя по объему флакончика.

Из медпункта Мартин направился прямиком к полковнику. Не важно, до какого звания дорос человек на государственной, да и служил ли вообще, у наемников собственная иерархия. В подчинении у Леклерка более тысячи профессиональных бойцов (белых, черных, цветных), не считая головорезов из туземных вспомогательных подразделений, выходит – настоящий полковник.

Сколько лет полковнику, глядя на него, точно определить невозможно. Складывалось впечатление, что время забыло о необходимости вносить изменения во внешний облик этого человека. Короткие волосы, тщательно зачесанные назад, уже давно приобрели мышиный оттенок, но окончательно так и не поседели. Африканское солнце несколько выделило морщины на лбу и вокруг карих глаз. Сухопарая фигура с в меру широкими плечами. Закатанные рукава открывали сильные руки, которых дряблость коснется еще нескоро. Незнакомый человек, увидевший командира наемников впервые, мог с легкостью не дать ему и сорока, а через секунду определить и больше пятидесяти.

Леклерка Мартин уважал за опыт и требовательность, а потому с порога козырнул и начал: «Господин полковник, лейтенант…» Тот не дал ему закончить: «Дверь закрой». Достал из ящика стола стаканы, из сейфа – початую бутылку виски. Налил не по-детски, на три четверти.

– Помянем.

Вроде одного считали французом, другого немцем, а пили-то по-русски – единым духом, не морщась. Чего уж там.

Помолчали.

– Садись. Рассказывай, – велел полковник. Сам сел рядом, а не за оккупированный бумагами стол.

Мартин кратко изложил свое видение событий.

Обычное дело – Румпель прилетел набрать команду. Кстати, лейтенанта его предложение не заинтересовало. Дальше началась пальба. По всему выходит, посредник кому-то насолил. Притом крепко, раз потратились на киллера. Валить заметного человека в Европе не резон, а здесь, в Африке, – самое оно, дикари грохнули туриста, это на публику, для тех, кто в теме, – профессиональный риск и у жертвы, и у палача, не повезло обоим. Короче, не наша с вами, полковник, проблема – отчего да почему.

О «маминых бусах» лейтенант сознательно умолчал. Зачем усложнять жизнь хорошим людям.

Леклерк с выводами согласился. Мимоходом поведал: звонил капитан американского фрегата, жаловался. Был послан. В полицию.

Теперь о деле.

– Тебе по ранению причитается, да понимаешь, с фондами нынче беда. Опять же, в дерьмо ты вляпался по собственной инициативе, – кисло сообщил полковник и огласил цифру. – Штука налом. Годится?

Затевать тяжбу из-за пустяковой случайной царапины Мартин и не собирался – непременно выйдет наружу и коллеги сочтут его жлобом, а вот поторговаться требовал обычай.

– Штука? Скажите уж прямо, собираетесь выставить старого солдата на посмешище…

По ходу дискуссии полковник осведомился, нет ли у лейтенанта родственников среди жертв холокоста, а тот, в свою очередь, посоветовал командиру чаще смотреться в зеркало, в профиль – вылитый министр обороны Израиля. Поржали, прикончили виски и договорились.

Для поправки здоровья лейтенант Мартин и, за компанию, его подчиненный, сержант Дайс, переводятся в службу тылового обеспечения до истечения контракта. Курорт с сохранением жалованья.

– И запомни, ландскнехт. Услышу, что вас, засранцев, видели в городе до дембеля, расстреляю лично, и рука не дрогнет. Свободен. – Напутствовал подчиненного Леклерк.

«Иди ты в жопу», – беззлобно подумал Мартин. Впрочем, условие принял к сведению, руки у полковника и правда не тряслись даже с самого сурового перепоя, а меткости можно было только позавидовать.

Наемники стояли отдельным лагерем на территории «Зеленой зоны». Квартировали в оборудованных под жилье контейнерах, по двое в клетушке на восемь квадрат с общим сортиром в блоке. Меблировка была незатейлива и отвечала принципу минимальной достаточности. Пара коек, иногда в два яруса, стол, пара стульев и небольшой шкаф. Некоторые вешали на стены полки, но это уже было самодеятельностью и выпендрежем. Особо изнеженные покупали на местном рынке циновки, остальные довольствовались старой тряпкой при входе. Душ устанавливался на улице из расчета один на пять-шесть блоков. Воду, естественно, никто не грел. На такой жаре да в темном баке уже к середине дня в нее хотелось добавить холодненькой.

По дороге к себе Мартин вспомнил, что за день так и не успел поесть, завернул в кантину.

– Лейтенант, говорят, что ты отправил в участок бравого морячка по подозрению в принадлежности к сексуальным меньшинствам? – встретил его вопросом продавец. – Не боишься, что теперь весь американский флот объявит тебе войну?

– Слухи, дружище. Сплошные слухи.

– А мне сдается, что не совсем, – продавец осклабился и подмигнул: – Говорят, что даже служба безопасности «Лукойла» в Ираке не додумалась под таким соусом штатовцев в участок сдавать. Слышал же про дневник иракского партизана? «Понедельник. Мы выбили американцев из Ум-Касра и захватили порт и нефтяные вышки. Вторник. Американцы нанесли массированный удар и захватили Ум-Каср и нефтяные вышки. Среда. Появилась служба безопасности «Лукойла», долго ругалась и выгнала нас с американцами воевать в пустыню…»

– Что поделать, работа. – Мартин пожал плечами. – Мне б рыбки…

– О, да ты у нас эстет. – Продавец заржал в голос и выставил на прилавок двухлитровый пакет сока. – Держи. А колбасу завезут завтра. – Заметил, как лейтенант покосился на холодильник. – Даже не вздумай. Не работает, зараза. Это после двух дней я специально придерживаю для личных врагов.

Минут через десять с парой пачек галет и литром апельсинового сока, пожав по дороге руку с десятку наемников и старательно уйдя от объяснений подробностей происшествия, Мартин добрался до своего контейнера.

В комнате его ждал неизмененный Дайс, на столе полдюжины пива (видно, раскрутил Саржа на лекарство для командира) и консервированная бельгийская ветчина.

– Лови. – Мартин кинул сержанту флакончик спирта. – Привет от Дока.

– Живем, – обрадовался тот и заторопился, открывая бутылки и банки.

– Мне с соком, – попросил лейтенант. Поймал недоуменный взгляд приятеля и пояснил: – Я уже с Леклерком Румпеля помянул. Кстати, с завтрашнего утра и до расчета мы с тобой в обозе.

– Опа-опа! И после этого он говорит: мне с соком.

– Чудак, тебе же больше достанется, – усмехнулся Мартин.

Отстегнул с бедра кобуру, снял разгрузку, повесил на вбитый в стену гвоздь и уселся на койку.

Сержант тем временем орудовал за столом. Разлил треть флакона по двум стаканам. Долил свой пивом до половины и молниеносно перекрыл рукой доступ воздуха – и так пойло теплое. Затем повторил операцию для лейтенанта с поправкой на сок.

Махнули по первой. Ух, и гадость. Терпи, солдат.

Дайс выдержал паузу, занюхал рукавом и надолго приложился к бутылке пенного.

Лейтенант захрустел галетами, перемежая их ветчиной. Утолил первый голод, потянулся к разгрузке, достал и выложил перед собой вещи мертвецов – контейнер киллера и мобильный посредника.

Сержант отвлекся от смешивания очередной порции и спросил:

– Может, все-таки объяснишь, что там за штуковина?

Мартин открыл крышку и дал приятелю полюбоваться завораживающим мерцанием капелек-жемчужин, нанизанных на спиралевидную нить.

– «Мамины бусы», если уметь ими пользоваться, могут сделать человека быстрее пули. Ну, и здоровья нехило добавляют, если не переусердствовать – радиоактивны немного. Мертвеца, конечно, не оживят. А так… Смотри.

Лейтенант размотал повязку. Рана на предплечье затянулась розовым припухшим рубчиком, словно заживала уже с неделю.

– Ни хрена себе! – выдохнул Дайс. – А где их делают?

– Их не умеют делать. Их находят. – Мартин резко захлопнул контейнер. – Под Припятью. Только не говори мне, что никогда не слышал о Чернобыльской зоне, артефактах и сталкерах. Так, товарищ?

Ключевые слова он произнес на русском и без малейшего акцента.

– Слышать слышал. Теперь и поверил, – на русском же ответил сержант и вновь перешел на английский: – Что делать будем, комред Мартин?

– А ничего, – пожал плечами наемник. – Я буду ждать звонка от клиента Румпелькирхена. Потом поеду в Берлин. А ты решай – со мной или нет.

– Обижаешь. Не забыл, я уже подписался. Но ты же отказался от работы, – напомнил Дайс. – Да и с чего ты взял, что он непременно позвонит?

– Позвонит. Ты врубись. Румпель лично поперся в Африку, хотя мог набрать людей, не выходя из конторы. Мало ли на свете частных секьюрити. Нет, клиенту понадобился специалист-боевик, которому не придется объяснять, что и как в Зоне. – Мартин помолчал, посмотрев на контейнер, и задумчиво протянул: – «Мамины бусы» не носит кто попало. Знаешь, я теперь не уверен, что мишенью киллера был именно посредник.

Он криво усмехнулся, засунул в рот целиком очередную галету и закончил:

– В любом случае, прав я или нет, выяснится только в Чернобыле. И если кто-то готов оплатить мой вояж, то пусть так и будет.