Текст книги "Злая война"

Автор книги: Надежда Навара

Соавторы: Александр Навара
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Александр Навара, Надежда Навара
Злая война

Мнение автора не всегда совпадает с мнением рассказчика.

Случилось мне в середине двадцатых оказаться под Чернобылем. Было нас тогда шестеро, все люди не случайные с изрядным багажом за плечами, да и возглавлял группу человек, вне всякого сомнения, опытный и решительный. Именно такие команды и сколачивают, когда требуется быстрая и качественная работа.

Перед самым выходом к нам присоединился седьмой участник предприятия, шеф отрекомендовал его экспертом по местной специфике.

Мужчина этот – постарше любого из нас на добрый десяток лет – вид имел по-цивильному расслабленный, и если производил впечатление знатока, то разве что в выпивке и шлюхах. Один наш товарищ со свойственной ему прямотой тут же и озвучил: обойдемся без экскурсовода по кабакам и борделям. Мужичок, чью долю только что потребовали расписать на остальных, безразлично пожал плечами, снял пиджак и кратко предложил: «Попробуй». Уж не знаю как, но противника, здоровяка и мастера рукопашки, он вырубил меньше чем за десять секунд, не пропустив ни единого удара. Споро уладил дела с охраной бара, отволок поверженного задиру в туалет освежиться и вернулся к столу в сопровождении официантки с выпивкой на всех.

Вот так мы и познакомились. Уверен, те, кому посчастливилось вернуться с тогдашней прогулки, услышав тост «за удачу», пьют не за каприз какой-то абстрактной богини, а за опыт и «умение» вполне конкретного человека по имени Дайс.

Скажете, Дайс – кличка, и я соглашусь. Мы не спрашиваем настоящих имен. Неписаный кодекс накладывает табу на все личное. Люди нашей профессии словно бы не имеют прошлого. Мы существуем здесь и сейчас, принимаем друг друга такими, какие есть, ценим по профессиональным качествам и сторонимся привязанностей. Когда позволяешь товарищу рассказывать, кем он был прежде, почему и как пришел в дело, невольно берешь частичку его жизни, а взамен отдаешь толику своей. Порой даже такой малости достаточно, чтоб ноша стала непосильной. Человек так устроен: болезнь близкого заботит его больше гибели незнакомца. Потеряешь способность непредвзято оценивать ситуацию и окружающих, поддашься жалости, проявишь снисхождение, запутаешься в моральных обязательствах и непременно угробишь и себя, и тех, кому посочувствовал.

Мне сейчас скажут: гранды вашего бизнеса время от времени давали интервью, писали мемуары и даже консультировали режиссеров. Не вижу противоречия. Люди в теме, и без того знают, кто и чего стоит, а вы перечитайте, посмотрите заново. И ткните мне пальцем, где вы там нашли исповедь или желание поднять личный рейтинг. Любой диванный эксперт считает себя вправе судить о наших делах, а каждый второй дилетант имеет наглость говорить от имени сообщества. Для начала определились бы, кем же нас числить: воплощенным злом или безумцами-романтиками. Оттого и небылиц, и домыслов вокруг нас наросло потолще, чем ракушек и водорослей на днище «Летучего голландца». Между тем все куда прозаичней: мы выполняли и выполняем работу, на которую есть спрос. И раз уж интерес к нашей профессии будоражит воображение и гормональный фон публики, то пусть она услышит хоть немного правды из уст посвященных.

Мы не ищем публичности, но имеем право на свою историю. Или эпос. Кому как нравится.

Впрочем, я отвлекся.

Помимо других талантов Дайс обладал недюжинным даром рассказчика. Деловая этика налагает определенные ограничения на наших скальдов, потому и не каждому дается сплести неразрывную нить повествования, соблюдая необходимые умолчания. А он умел, да так, что услышанное до сих пор не идет у меня из головы.

Свидетельство очевидца? Повесть? Нет. Пусть это будет легенда.

И началась она в те времена, когда Зона была Зоной, сталкеры – сталкерами, а мы – наемники – самой скрытной и загадочной группировкой, в существование которой многие даже не верили.

Дополнительный протокол к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касающийся защиты жертв международных вооруженных конфликтов (Протокол I). Женева, 8 июня 1977 года.

Статья 47. Наемники

1. Наемник не имеет права на статус комбатанта или военнопленного.

2. Наемник – это любое лицо, которое:

a) специально завербовано на месте или за границей для того, чтобы сражаться в вооруженном конфликте;

b) фактически принимает непосредственное участие в военных действиях;

c) принимает участие в военных действиях, руководствуясь главным образом желанием получить личную выгоду, и которому в действительности обещано стороной или по поручению стороны, находящейся в конфликте, материальное вознаграждение, существенно превышающее вознаграждение, обещанное или выплачиваемое комбатантам такого же ранга и функций, входящим в личный состав вооруженных сил данной стороны;

d) не является ни гражданином стороны, находящейся в конфликте, ни лицом, постоянно проживающим на территории, контролируемой стороной, находящейся в конфликте;

e) не входит в личный состав вооруженных сил стороны, находящейся в конфликте;

f) не послано государством, которое не является стороной, находящейся в конфликте, для выполнения официальных обязанностей в качестве лица, входящего в состав его вооруженных сил.

Сделка

Деловой график руководителя крупного концерна расписан на многие дни вперед: обмен мнениями, совещания, встречи, переговоры, приемы. В его работе нет готовых рецептов. Жизнь с ее вызовами и кризисами способна разрушить даже самые лучшие детально проработанные планы. Успех бизнеса определяет способность оперативно реагировать на эти изменения. Есть вещи, которые нельзя переложить на плечи подчиненных. Как бы ни была профессиональна команда, судьба судна в руках капитана, он несет груз принятия ключевых решений. Особенно когда нет полной уверенности в надежности партнера и предметом сделки являются новейшие военные технологии.

Слова «Pripyat» и «Monolit» появились в лексиконе верхушки «Пельцер-Гальбах АГ» с полгода назад. Впервые они прозвучали в приватной беседе CEO концерна Акселя Штайнхорна с давним приятелем, ответственным сотрудником «Бундес Нахрихтен Динст», тот как раз начал задумываться о перспективах выхода на пенсию. Чуть позднее он передал Штайнхорну копию с добытого немецкой разведкой отчета украинской СБУ о расследовании провала операции «Фарватер». Некий майор Дегтярев был отправлен в Чернобыльскую зону Отчуждения для выяснения причин исчезновения вертолетной группы «Скат» и сумел вернуться.

Конфидент Штайнхорна любезно подчеркнул в пространном докладе украинца самые интересные места. Одна из винтокрылых машин, к слову – бронированная, была сбита из ранее неизвестного и крайне эффективного стрелкового оружия. Во время опасных приключений под Припятью лихой майор проник в секретный цех завода «Юпитер», где и нашел прототип изделия «номер 62». Эвакуация из Зоны происходила под огнем боевиков из группировки «Монолит», и Дегтярев принял вынужденное решение уничтожить образец.

К докладу прилагалась краткая аналитическая справка уже от родной, немецкой, спецслужбы. «Монолит» – одна из крупнейших и, без сомнения, самая агрессивная группировка чернобыльских фанатиков. До недавнего времени контролировала Радар, Припять, подходы к ЧАЭС, саму станцию и еще ряд важных опорных пунктов. После отключения «Выжигателя мозгов» понесла тяжелые потери в боях с украинскими военными и другими конкурирующими группировками, была вытеснена с прежних позиций и утратила влияние. Тем не менее «Монолит» сумел избежать окончательного уничтожения, закрепился в труднодоступных районах повышенной аномальной активности на севере Припяти и ЧАЭС. В настоящее время группировка активно ищет контакты с представителями военно-промышленных кругов за пределами Зоны.

Думай, дружище Аксель.

Результатом размышлений стала отправка в Чернобыль доверенного сотрудника службы безопасности концерна. Через пару недель на столе Штайнхорна лежала расшифровка доклада от СБ. Вывод был однозначный: производство «изделия 62» выводит концерн в тройку сильнейших игроков на международном рынке оружия. Еще через несколько дней в берлинскую штаб-квартиру «Пельцер-Гальбах» нанес ответный визит посланник «Монолита». Тут и всплыло весьма существенное обстоятельство, затрудняющее установление доверительных отношений между потенциальными партнерами. Сделки такого рода принято обсуждать «с глазу на глаз» на высшем уровне. Лидеры же «Монолита» категорически отказались покинуть Зону даже на короткое время. Вне ее пределов группировка действует исключительно через агентов влияния. И точка. Господин Штайнхорн, в свою очередь, не горел желанием повторить экстремальный чернобыльский анабазис майора Дегтярева. У руководителей «Пельцер-Гальбах» хватит ума не оказаться в заложниках у авантюристов. И точка.

В конце концов стороны нашли приемлемый вариант прямого общения – решающие переговоры пройдут в режиме видеоконференции по закрытому каналу. «Монолиту» переправили комплект спутниковой связи с криптографическим модулем, парное оборудование установили на столе в кабинете господина Штайнхорна. Выбор помещения был очевиден: кабинет главы корпорации был надежно защищен от прослушивания. Нельзя, конечно, исключить возможность перехвата сигнала. Но пока взломаешь криптоустойчивый алгоритм шифрования, добытая информация давно утратит актуальность.

В условленное время Аксель заперся в кабинете, включил ноутбук и провел большим пальцем по сканеру отпечатков. Экран осветился, на нем появилась табличка приглашения. Логин, пароль, и связь с Припятью установлена.

В представлении господина Штайнхорна, подкрепленном докладами подчиненных, побывавших в Зоне, типичный монолитовец являл собой помесь афганского талиба с латиноамериканским партизаном. Что ж, работают и с такими. Аксель был приятно удивлен, когда вместо одичавшего полевого команданте на экране появился цивилизованный европеец. Аскетичный до изможденности, в бункерах радиационной защиты солярия, фитнеса и сбалансированного питания не сыщешь, но в целом вполне адекватный.

– Я – Наставник и говорю от имени Монолита, – сухо представился визави и предупредил: – У нас мало времени, герр Штайнхорн. Отложим пустые формальности и перейдем к делу.

Сильный ход. Спутниковая связь, как и любая другая в Зоне, крайне нестабильна, окно может закрыться в любой момент. Удобный предлог отложить решение на неопределенный срок. Впрочем, опыт подсказал Акселю: монолитовец не блефует, просто его абсолютно не интересуют ритуалы и изыски переговорного процесса.

К делу, так к делу.

– Прежде всего я должен убедиться в состоятельности вашего предложения, – напомнил Аксель и спросил. – Вы готовы продемонстрировать возможности прототипа?

Эмиссарам «Пельцер-Гальбах» уже показывали оружие в действии, но совершенно не лишне и главе предприятия проявить принципиальную дотошность.

Наставник подключил изображение с другой камеры.

В кадре появились тускло подсвеченный настенными лампами сводчатый коридор бетонного подземелья и боевик группировки, перед которым лежал целый арсенал стрелкового оружия, с необычной винтовкой в руках. По виду она чем-то напоминала американскую М-16 с оптическим прицелом и сильно удлиненным стволом, заключенным в толстый гофрированный кожух.

– «Изделие 62». Мы назвали его гаусс-пушкой, – пояснил Наставник. – Калибр метательного снаряда два миллиметра, дистанция до цели двадцать пять метров, мишень – дверь шлюзового типа с двусторонним бронированием класса В7.

Штайнхорну показали дверь с двух сторон, убедитесь – целая и невредимая, и, удерживая картинку, открыли дополнительный вид на боевика.

– Господин Штайнхорн, вы можете назвать любое оружие для контрольной стрельбы, чтобы убедиться в реальности мишени, – предложил Наставник.

– Думаю, это лишнее, господин Наставник. Уверен, что мы серьезные люди и не собираемся устраивать цирковой иллюзион. Давайте приступим сразу к демонстрации возможностей изделия.

Боевик произвел подряд три почти бесшумных выстрела.

– Сквозное поражение, – прокомментировал Наставник и увеличил изображение мишени.

Три аккуратные пробоины навылет. Отверстия были похожи на след разогретой спицы в масле. Складывалось впечатление, что если мишень была сдвоенная, то и это не послужило преградой для пули.

– Замечательная игрушка, – удовлетворенно хмыкнул Штайнхорн, полюбовавшись на результат стрельб. – Хорошо. Я нахожу заявленную стоимость сделки обоснованной. Давайте уточним условия.

– Передача образца состоится на нашей территории в Припяти с расчетом на месте банковским переводом. Мы берем на себя обеспечение безопасности ваших людей на маршруте и сопровождение товара в пределах Зоны. Переход Периметра и транспортировка на Большой земле – ваша проблема, – твердо объявил монолитовец. – После начала промышленного производства оружия «Пельцер-Гальбах» обязуется ежегодно безвозмездно передавать нам затребованное количество экземпляров. Второе условие гарантирует выполнение нами обязательств по первому пункту.

– И увеличивает расходы концерна, – резонно заметил Штайнхорн.

– Вычтите их из стоимости артефактов, необходимых для производства «изделия 62», – безразличным тоном сказал Наставник. – Мы обеспечим вам эксклюзивные поставки со скидкой на долговременной основе. Артефакты – наша гарантия от нарушения вами соглашения.

Сделал паузу и закончил:

– Я не настаиваю и не торгуюсь. Решайте.

Ясная и беспроигрышная позиция. Не важно, в чьи руки попадут чертежи и действующий образец. «Монолит» контролирует прилегающую к ЧАЭС территорию, и ключевые компоненты для производства гаусс-пушки в товарных количествах можно получить только при содействии группировки. «Пельцер-Гальбах» не единственная компания, интересующаяся находкой майора Дегтярева. Гонку выиграет тот, кто первым заключит сделку с Наставником. Остальным претендентам придется довольствоваться теми крохами, что добудут независимые сталкеры, если вообще смогут.

– Я согласен на ваши условия.

Господин Штайнхорн заключил грандиозную сделку, без сомнения, главную в жизни. Казалось бы, самое время праздновать победу, ан нет. Ни радости, ни даже удовлетворения от проведенных переговоров он не испытывал. Безымянный провинциальный фанатик обставил маститого бизнесмена всухую. Напрочь лишил инициативы и позволил получить ровно столько, сколько захотел сам. Уязвленное самолюбие настойчиво требовало: ты должен отыграть хотя бы одно очко. Обязан забить «гол утешения».

– Вашей организации не удалось предотвратить утечку информации о существовании прототипа гаусс-пушки. Верно? – вскользь спросил Аксель.

Монолитовец насторожился и сдержанно кивнул.

– Поймите меня правильно, господин Наставник. «Монолит» вовлечен в серьезное противостояние внутри Зоны, наличие вашего эскорта может спровоцировать нападение конкурирующей группировки. Я не имею права рисковать судьбой проекта. Сделаем так: мои люди самостоятельно доберутся до Припяти и вывезут прототип.

Наставник криво улыбнулся.

– Как вам будет угодно, герр Штайнхорн. Поторопитесь. Я жду три месяца, потом аннулирую договоренность.

Патруль

Бам-м-м!!!

Дульный тормоз, гидравлический демпфер и амортизирующая подушка на затыльнике приклада смягчили мощную отдачу. Пневматический накатник вернул откатившийся после выстрела в корпус оружия ствол в исходное положение.

Четырнадцать сотен метров – самое оно для «Mechem NTW-20». Двадцатимиллиметровый осколочно-фугасный снаряд, разработанный для немецких авиапушек времен Второй мировой, попал точнехонько в бампер престарелому грузовому «нисану». Машина присела, вильнула развороченной мордой и, как ни странно, прибавила скорость.

Хотя чего странного-то? Можно пари держать: там, в кабине, все обдолбанные. Небось орут сейчас водиле: «Давай, давай! Жми! Проскочим!»

Стрелок меланхолично вздохнул, перезарядил винтовку, наново прицелился и мягко нажал спуск.

Второе попадание оторвало у машины правое переднее колесо. Грузовик совершил неуклюжий кульбит, пропахал в каменистом фунте кривую борозду и замер на боку. Тачдаун.

В магазине оставался еще один снаряд – зажигательный. Тратить его не имело смысла. К поверженному грузовику уже мчался джип с коллегами снайпера. Тот поднялся на ноги, взялся обеими руками за ствол, поднатужился и взвалил тяжеленное ружье на плечо, устроил поудобнее и спустился с позиции на равнину по чуть заметной тропке на обратной стороне холма.

Добравшись до места событий, он первым делом аккуратно уложил свое грозное оружие в багажное отделение джипа, а потом уж и посмотрел, как идут дела.

Дела шли неплохо. Двое негритосов из отчаянного экипажа «нисана» лежали рядком в традиционной позе – лица в землю, руки перетянуты за спиной пластиковой стяжкой. Подошедший хмыкнул. Любя вязали, могли и в бублик стянуть. Водителя праворульной машины чем-то придавило в кабине, а может, еще и осколками посекло, его, вяло стонущего, вытаскивали через выбитое лобовое стекло. Четвертый участник ралли на выживание, то ли самый прыткий, то ли совсем дурной, опрометчиво решил пострелять. Его труп валялся поодаль метрах в сорока.

– Что везли? – поинтересовался снайпер.

– Да как всегда, Мартин, – ответил крепыш европеец в немецком камуфляже «тропентарн» и панаме той же расцветки. – Немного «Калашниковых», патроны, чуток взрывчатки и много-много ката.

Чернокожий сержант снял малиновый берет со значком полевой жандармерии (дизайнер недолго думая наложил слегка подправленную реплику с эмблемы одного из подразделений намибийского «Коевоет» на щит цветов флага Сомалиленда), вытер им лоснящееся от пота лицо, оскалился белозубой улыбкой и добавил:

– Заблудились торчки, читать не умеют.

Мартин хмыкнул. Вообще-то таблички «Стой! Проезд и проход запрещен!» снабжены доходчивой пиктограммой для тех, кто читать не умеет. Однако доллары, приправленные катом – наркотиком, экспорт которого наладили местные барыги, – рождают удивительные оптические эффекты или избирательно лишают зрения. Вот и лезут: наглые – на удачу, умные – предварительно сторговавшись. Этим не повезло, не на тот патруль нарвались.

Темнокожие бойцы – команды полевой жандармерии так и формируют: два к четырем – приволокли водителя. Тот крепился. Знал: есть возможность выжить.

Сержант вопросительно посмотрел на лейтенанта.

По инструкции полагается связаться с базой, вызвать и ожидать конвой. Поначалу Мартин так и поступал, пока не уяснил – ни перевозчики, ни отчеты об их поимке на хрен никому не сдались. Задача патрулей препятствовать незаконному проникновению и нелегальным поставкам на охраняемую территорию. Вот ее и выполняйте. А с курьерами-неудачниками пусть разбирается владелец утраченного товара.

Мартин безразлично пожал плечами и кратко бросил:

– Взрывайте.

Сердобольные африканцы оттащили собратьев по расе подальше от обреченного «нисана». Там и бросили. Зубы есть – сами освободятся. С покойником возиться не стали, гиенам тоже нужен корм. Свою взрывчатку не трогали. Пригодилась та, что была у незадачливых барыг, – жахнуло знатно.

Ну, можно ехать дальше. Солнце еще высоко.

Бербера – единственная защищенная гавань на южном побережье Аденского залива. Она же база объединенного командования международной коалиции по противодействию морскому пиратству под эгидой спецкомитета ООН.

Военный городок, глубоководный порт и крупнейшую на Черном континенте взлетно-посадочную полосу, длиной в четыре с хвостиком километра, отгрохали еще Советы. Был в прошлом веке такой Союз – не Европейский – Советских Социалистических Республик. Хитрожопые афроафриканцы, как их прозвали после словесной реформы в пользу расовой политкорректности и толерантности в США, ездили в Москву, восторгались идеалами Маркса-Ленина и получали в подарок всякие ништяки – гидроэлектростанции, порты, аэродромы, технику и, конечно, автоматы Калашникова. Не то чтобы генсеки (это такая должность – генеральный секретарь Коммунистической партии Советского Союза, считай, главное лицо в стране, а не то, о чем вы подумали) обожали людоедов или шибко им верили, просто важно было опередить конкурентов из США, те тоже окучивали «сукиных сынов». Вроде как игра такая шла: кто в свою команду больше наберет – Советы или Штаты. По результатам матча африканцы кинули и тех и этих. Но, не суть.

С тех пор прошло немало лет, из Берберы ушли и русские, и сменившие их американцы. Непризнанная республика Сомалиленд откололась от раздербаненного межплеменной враждой Сомали, пережила не одну войну с соседями и смену парочки демократических, на африканский манер, правителей.

Заброшенный военный городок освоили туземцы, предварительно вышвырнув из домов на улицы ванны и унитазы – аллергия на белый цвет. Порт принимал грузы для соседней Эфиопии и отправлял скот на Ближний Восток. Аэропорт числился действующим и, хоть поблизости от полосы так и лежал проржавелый АН-12 с подломленным шасси, принимал какие-то эпизодические рейсы из Эмиратов и Кении.

На торговле овцами и транзите в нищую Эфиопию особо не разжиреешь, необработанный кат в основном шел на внутренние нужды – жевал чуть ли не каждый второй, если считать младенцев. Короче, срочно требовалось международное признание и спонсор. Обратились было к братьям по вере. Саудовцы жиденько капнули на нужды духовные и непрозрачно намекнули: ложитесь под центральное правительство Сомали, будет вам единый исламский мир и благоденствие. Ага, вот прямо так босиком и побежали. Нет уж, плавали – знаем.

Спасительная комбинация родилась в голове магистра экономики, выпускника Манчестерского университета и, по удачному стечению обстоятельств, президента государства, совмещавшего пост лидера правящей партии.

Углеводороды – тренд XXI столетия. Углеводороды имелись. В оттяпанных проклятущим Пунтлендом провинциях Маахир и Соль. А кто у нас заправляет в Гарове? Шайка разнузданных пиратов. Вот!

Манчестерский магистр вышел на нужных людей с предложением. Те прикинули смету и решили – годиться.

На ближайшей ассамблее ООН Сомалиленд получил признание международного сообщества и тут же выступил с инициативой. Доколе терпеть беспредел разбойный, чай не семнадцатый век на дворе. Навалимся всем миром и изведем заразу. У нас, как нарочно, и база исключительно удобная простаивает. Зерно упало на основательно подготовленную почву. Пираты давно уже всех достали, и если даже дрессированный обезьян… пардон, прогрессивный и демократический народный лидер ратует за общее дело, то нам, господа, стыдно отмалчиваться.

Вот так и появилась в Бербере «Зеленая зона» (на засушливом-то побережье Африканского Рога – охренеть, как оригинально). И пока суда коалиции ни шатко ни валко избавляли моря от присутствия природно-загорелых корсаров, а армия Сомалиленда деятельно зачищала богатые углеводородным сырьем участки суши, для охраны островка цивилизации и имущества инвесторов подрядили частную военную компанию «Дефенс солюшнз», укрепив наемниками службу полевой жандармерии. Так, на всякий случай.