Текст книги "Ненавижу школу"

Автор книги: на Зин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

Если ребёнок понял, что ему несправедливо занизили оценку, а любимчику учителя, наоборот, несправедливо завысили её, и это оказался неробкий малый, решившийся открыто заявить об этой несправедливости на уроке, – что делает учитель? Предлагает ученику обсудить этот вопрос после урока? Или сразу на уроке даёт исчерпывающее объяснение ребёнку? Нет, никакого обсуждения этого вопроса не будет: ни на уроке, ни после. Будет вот что: перед всем классом учитель скажет что-нибудь такое, что настроит других учеников против выразившего недовольство: например, «Мы что, тут всем классом будем терять время от урока на твои капризы», и другие ученики сами зашикают на него, покрутят у виска, обзовут как-нибудь – таких в среде детей всегда предостаточно, и неудивительно – какие учителя, воспитатели – такие и ученики. Что посеешь, то и пожнёшь. Что в них, детей, сеют, то и взростает. То есть руками самих учеников учитель мастерски решает задачу отделаться от ответа за несправедливую оценку: ведь в такой ситуации бедняге приходится затихнуть с оставшимся без ответа вопросом о поставленной ему оценке. Это оружие не только точечного поражения цели, но превентивного характера: после такого неприятного исхода дела вряд ли кому-то в следующий раз захочется высказать в классе вслух подозрение о необъективной оценке.

Где учитель работает, а дети учатся?

Ещё одна вопиющая НОРМА, прижившаяся во многих школах, к которой почти все учителя почему-то быстро и, похоже, навсегда привыкли. Как вы знаете, учителю нужен кабинет для того, чтобы там проводить уроки, иметь свой рабочий стол, шкаф или полки для различных пособий, материалов, тетрадей и т. д. Вам интересно, как сегодня в наших школах учителя получают такой кабинет, класс? Ах, да, вы же не знаете, что вообще ещё не каждый учитель имеет в своем распоряжении кабинет и нормально устроенное рабочее место. Да, теперь рабочее место положено не всякому учителю, теперь рабочее место ещё надо заслужить, заработать, выцарапать у своих же коллег, причём у самых тихих из них, т. е. менее ушлых, чем остальные, а потому менее «заслуженных», у «заслуженных» – ведь не получится! «Кабинетик захотела, чтоб уроки в нём проводить, с ребятами заниматься, – так отремонтируй за свой счет сначала, тогда получишь, и спасибо не забудь сказать за такой тебе щедрый подарок от руководства». И что вы думаете, кто-то из учителей возмущается? Нет, они спокойно в массовом порядке делают эти ремонты в классах за свой счёт (ну, конечно, относительно «за свой»), И когда я выразила искреннее удивление таким порядком – они меня не поняли, дескать, другого-то выбора нет, «не хочешь – работай без кабинета».

Давайте проанализируем это мировоззрение – «другого выбора нет». Посмотрите, люди какого мироощущения учат ваших детей, – это люди, у которых нет выбора, они не осознают своих прав, а значит, они точно так же не осознают прав ваших детей, своих учеников, они вообще осознают наличие прав только у власть имущего субъекта, кем дети точно не являются. Для них как начальник сказал, так и будет, они даже не обдумывают смысл и цели мер и порядков, вводимых начальством, для них вообще обдумывание чего бы то ни было – почти табу. Потому что если начать рассуждать, вдумываться – не сможешь тупо плыть по течению, придётся что-то менять, зачем-то там шевелить задом, стараться, а они меньше всего на свете хотят этого.

Зато у школьного бухгалтера такой просторный и обустроенный кабинет, как у директора: с белым кожаным диваном, телевизором, микроволновкой… Спрашивается: зачем школьному бухгалтеру телевизор и большой кожаный диван на рабочем месте! Как зачем бухгалтеру телик – сериалы посмотреть в рабочее время, как зачем диван кожаный – бухгалтер человек большой, очень важный для директора человек (очень!!! – догадайтесь почему!), в отличие от учителя, не чета училкам каким-то там, его должна окружать представительская, солидная мебель, а не драные стулья, да и полежать-отдохнуть от тяжёлой счётной работы необходимо, как зачем микроволновка – покушать, ведь столовской едой, которой кормят ваших детей, бухгалтер не питается.

А теперь перенесемся из кабинетов директора и его приближённых, где евроремонт, чистота, жалюзи, диваны, журнальные столики, цветы, вся техника, даже если директор этой техникой никогда не пользуется, в остальную часть школы, что мы там увидим? Сорок процентов классов в школе в прямом смысле слова ободранные, мебель ветхая, страшная, не хватает ни стендов, ни полок с наглядными пособиями и литературой, ни тематических постеров, во многих классах на стенах вообще ничего нет, как в солдатской казарме. И даже учительской иной раз «пока» нет, и неизвестно когда будет! Обшарпанные полы, неоткрывающиеся и незакрывающиеся окна, створки шкафов, вообще много старой, дышащей на ладан мебели, нет занавесок на окнах, текущие краны в туалетах, абсолютно голые стены коридоров и холлов – ни стендов, ни плакатов, два только и есть во всей школе: один с изображением любимого директора, другой с портретом президента.

Те классы, что оборудованы самими учителями и/или за счёт родителей, конечно, заметно отличаются, они похожи на нормальные школьные кабинеты, остальные же, которые ещё не благоустроены за счёт учителей и родителей, вызывают ассоциации с давно брошенной, закрытой, пустой школой. Родителям такие классы стараются не показывать, поэтому многие из родителей, скорее всего, таких и не видели. И всё это при том, что на благоустройство школы регулярно выделяются бюджетные средства, какие-никакие, но ежегодно: и на ремонт, и на мебель, и на благоустройство прилегающей территории (спортплощадки, газона и т. д.). И не верьте тем лицам, которые вам скажут иначе, они – деньги – не могут не выделяться согласно ЗАКОНУ о бюджетных организациях, а всё остальное – элементарное воровство. А помимо бюджетных средств существует так называемый родительский фонд.

Родительский фонд

Родительский фонд – это ноу-хау современной госшколы. Это якобы счёт в банке для благотворительных «добровольных» перечислений родителей на нужды школы. Всё это сугубо официально – никакой коррупции! Официальный счёт в банке, регулярная отчётность на бумаге перед родителями об употреблении полученных средств на нужды школы. Эти отчёты иногда даже вывешиваются при входе в школу, пожалуйста, читайте, кому интересно. Я почитала, и у меня волосы дыбом встали. Там такие огромные статьи расходов, на такие огромные суммы (и на такие, в глаза не виданные там ремонты и пр.), что можно было бы из этого барака (того, что из себя представляла та школа), наверное, приличный дом отдыха сделать. Чего там только нет: и на уборку (это та уборка, которую я сама и другие учителя делали вынужденно и бесплатно, иногда с привлечением детей), и «услуги по содержанию мебели» (а это вообще что такое, кто-нибудь знает?), и на ремонт (это тот ремонт, который учителя делают за свой счёт, вернее, за счёт какого-нибудь состоятельного родителя – следов другого ремонта замечено не было), и на кучу оборудования, которого я и в помине в школе не видела и даже не слышала обо многом из этого (как, например, «тележка для папок» в бухгалтерию – можете себе представить такую финансовую деятельность в школе, чтобы бухгалтеру была необходима специальная тележка для катания папок по школе за тысячу долларов?) и многое, многое другое. Для перевозки каких таких бухгалтерских пудов бумаги нужна такая тележка, для перевозки куда?! Из кабинета школьного бухгалтера в кабинет школьного директора и обратно?! Я рассказала об этих странных гигантских статьях расходов из той, вывешенной прямо на входе в школу, отчётной бумаги (без какого-либо стеснения вывешенную, настолько всё вась-вась с контролирующими органами!) своему знакомому (даже дальнему родственнику), работающему ни много ни мало в Министерстве образования, а что он мне ответил – об этом чуть ниже.

Возможно, умение ловко осваивать финансовые средства родительского благотворительного фонда и беззастенчиво вывешивать липовые отчёты как-то связано с ещё одним, как оказалось, видом деятельности директора той школы – по совместительству депутата от района, выдвинутого районной партией власти. Иначе такую открытую беспардонность даже объяснить сложно, хотя… самый центр столицы, спецшкола, соответствующие родители с неменьшими должностями и «административным ресурсом», наверное, и их покровительство стоит никак не меньше депутатского мандата.

Из интернета: «Директорский беспредел»

Родительница (работает в школе):

– Я, как учительница и мама ученика, вот что всем скажу: рыба гниет с головы. Я знаю наверняка, что все поборы происходят от того, что они нужны, прежде всего, директору школы. Учителя – просто промежуточное звено, можно сказать, они – крайние. Да, они собирают деньги с родителей, но несут их директору.

Вообще, я считаю, что в России царит настоящий директорский «беспредел». Директора чувствуют себя хозяевами школ, ничего и никого не боятся. А что они вытворяют: устраивают на работу членов своих семей, которые числятся, получают зарплату, проводят этим учителям дополнительные ставки, по которым те получают зарплату и делятся с директором. Короче говоря, школа полностью работает на потребности директора.

Хочу сделать оговорку: конечно, это не про всех, есть прекрасные специалисты, болеющие за свою школу, поднимающие образование. Я бы предложила: наладить контроль за директорами, так как они превращают школы в коммерческую организацию, а также менять директоров каждые 3–5 лет.

Только вот вопрос: кто будет осуществлять контроль над директорами – их коллеги-депутаты, их знакомые и подруги из департамента образования, их же и назначевшие в кресло директора? В то время как и без того все знают, что такое у нас подобные проверки вообще! Спросите любого бизнесмена, предпринимателя, как происходят проверки контролирующими органами, – он вам расскажет, если кто не в курсе. Я же чуть позже опишу вам, как происходит лицензирование в учреждениях образования, получение учительских разрядов и т. п.

Матерщина – язык инновационного общества

Ещё одна неожиданная НОРМА в российских школах – мат. И странно, что до сих пор эту тему не подняли в СМИ. Хотя нет, не странно – если уже давно на телеканале «Культура» (!) известные «культурные» деятели неустанно ратуют за свободу ругательств в русском языке и даже самым грязным ругательствам находят логическое оправдание их естественным происхождением (не удивлюсь, если они и естественные отправления – они ведь так и называются «естественные» (!) – эти господа могут оправлять прямо за обеденным столом, естественные же)! Так вот, наши дети начинают уже даже не ругаться матом, а разговаривать матом с 1–2 класса. Подростки – те так просто во весь голос, а то и ором напоказ, да в присутствии учителей, завуча, и на переменах, и на уроках. Сразу поясню: я работала в лучших московских школах, все в пределах садового кольца, а не в «маргинальных» провинциях и спальных районах. Это всё речь о старейших школах центрального округа города Москвы, одна из которых носит название в честь одного великого русского писателя.

Тут, конечно, надо отдать должное родителям, многие из которых сами дома запросто разговаривают матом и между собой, и с собственными детьми. Во многом именно поэтому дети сейчас уже с 6-летнего возраста разговаривают матом. И когда я слышала от детей мат и делала им замечание, я видела, что на лицах детей, которым ты делаешь замечание, нет никакого даже легкого смущения. Они не понимают, за что их ругают, ведь вокруг все взрослые говорят матом. Они, конечно, формально извинятся, но как только ты отойдёшь от них на пару метров, продолжат разговаривать матом. И это также ровно на глазах у всех вокруг. С ужасом думаю даже, что для многих не будет и понятно – а чего это я тут возмущаюсь, что меня возмущает-то, настолько я часто, как в порядке вещей, слышу сегодня ото всех кругом эту грязную брань, перемежованную словами нормального человеческого языка. Тут надо отдать должное и современным средствам связи – мобильным телефонам, на которые детям регулярно сбрасывают различную информацию откровенно похабного содержания. Такого содержания, что и у иного взрослого краска на лице выступит от стыда. Опять же родители, снабдившие своих детей мобильными телефонами, в курсе того, что их ребёнок никоим образом не защищен от таких рассылок, – ничего не предпринимают, чтобы оградить ребёнка от этой мерзости, превращающей его в похабного циника, распущенное, развязное хамло. И, как я уже говорила, нужно отдать должное и всему российскому современному обществу, где говорить матом не считается зазорным вообще: у нас матерятся везде, на улице, в подъезде, в электричке, автобусе, во всех общественных местах. И хотя эта брань является «как бы» общественным правонарушением, но на деле за мат никого не штрафуют, не преследуют по закону, не увольняют с работы и т. д. У нас, наоборот, люди культурные, не ругающиеся матом, являются маргиналами (меня однажды даже не приняли на работу только за то, что я высказалась против сотрудников, ругающихся матом)! Моя знакомая, проходившая практику в Госдуме РФ, рассказывала мне, как наши министры и депутаты в дорогих костюмах, галстуках и запонках с бриллиантами кроют своих подчинённых матом направо и налево. И уж если там-то не чувствуют моральных обязанностей и не имеют никаких сдерживающих рефлексов, закладываемых с детства элементарным воспитанием и культурой, если даже самые «ответственные» в государстве люди, облечённые публичностью и властью, позволяют себе невоспитанность и распущенность, грубость и бранность языка, то что же тогда можно требовать от провинции, от живущих в беспросветном быту выживания серой, полуразрушенной российской глубинки, в тысячах Пикалёво, еле сводящих концы с концами, как они собираются требовать от народа не пить и не курить, не нюхать клей и не колоться, не бить и убивать?!

В окружении грубой брани вдруг увидишь одного-двух милых, прелестных пятиклашек, чистенько одетых, вежливо разговаривающих с тобой, учителем, с одноклассниками. И понимаешь, что их родители просто вынуждены бегать по городу в поисках такого учебного заведения, где строгий отбор учеников, только из «хороших семей» (т. н. интеллигенции, людей, называемых средним классом), а это ведь только блатные и частные платные школы. И нельзя этих родителей винить в изнеженности и классовой неприязни, поскольку я бы и сама не хотела, чтобы мои дети проводили основную часть своей юной жизни в грубости и пошлости. А посмотреть на это с другой стороны: пока есть школы, где перемешаны дети из хороших семей с детками из неблагополучных семей, то у последних есть шанс поглядеть на вежливого умного мальчика или милую девочку и где-то внутри захотеть быть лучше: меньше ругаться матом, не пинать кого-нибудь ногами, не портить общественное имущество, не пить, не курить… То есть пока они вместе, они взаимно влияют друг на друга, но с течением времени, когда общество окончательно расслоится по признаку наличия денег на благополучных и неблагополучных, богатые отмежуются от бедных, богатые районы от неблагополучных, куда и милиция, как в США, уже не будет заезжать – потому что там уже вообще свои, а не общеамериканские законы, тогда и школы также чётко будут: одни – для приличных деток, а для «неприличных» – другие, отдельные школы, с металлоискателями и вооруженной охраной на входе и учителями-вышибалами, а эта тенденция уже отлично прослеживается в нашей стране. Когда у неблагополучных детей, которые, я подчёркиваю, не виноваты в том, что у них бедные, бескультурные, грубые родители или родители-пьяницы, или они выросли в неблагополучном, бедном районе и т. д., уже не будет ни капельки шанса увидеть, что ты можешь быть другим, благодаря чему и общество может быть другим, а не перешагивая через горы мусора и бездомных по дороге от дверцы авто до двери офиса и обратно, затем от дверцы авто до двери спа-салона, спортзала, ресторана, бутичка… и обратно за стёкла-аквариумы своей машинки, за спины охранников, за четырехметровые заборы. Сейчас они ещё даже дружат: хотя, казалось бы, столько преград для этой дружбы, а они дружат (благодаря нахождению в одной школе), и в этой дружбе они обогащают друг друга: хорошие детки окультуривают бескультурных, а последние учат приличных деток не быть чванливыми, горделивыми, жадными. Это дорогого стоит, и если это у них отнять, произойдёт социальный коллапс, с ожиданием пылающих, как в европейских столицах, целых улиц, сотен автомобилей или даже очередных революций.

Так вот, когда я попала на работу в государственную школу, у меня уши свернулись в трубочку от похабщины, изрыгающейся изо ртов учащихся. Но хуже мне стало от другого. Как-то я отправила одного старшеклассника к директору за трехэтажный мат на перемене у двери моего кабинета. Так директор мне сказала: «А меня не волнует то, что он хулиганит, сами разбирайтесь, это ваши проблемы, зачем вы его ко мне отсылаете». Это значит, у меня, совсем нового в этом заведении учителя, – есть ответственность за детей, которых воспитали так, что на каждой перемене можно «спокойно» слышать мат-перемат, а вот директора это не волнует, и она даже не стесняется об этом заявлять. Воистину, сегодня не краткость, а наглость – сестра таланта!

Школьный психолог (а скоро, наверное, понадобится и школьный

нарколог, и школьный венеролог и т. д. – у нас ведь школа не хухры-мухры, вон сколько специалистов!)

А закончился этот вышеописанный случай тем, что ко мне подошла школьный психолог и сделала мне замечание о том, что я, учитель, не имею права подходить к ученикам школы на перемене и делать им какие бы то ни было замечания по поводу их поведения. Привожу её слова почти дословно: «Перемена – это их свободное время, когда они могут делать что хотят, и вы к ним не должны подходить вообще». И пригрозила мне разбирательством: если я буду и впредь делать учащимся замечания о неподобающем поведении на перемене, она будет вынуждена написать на меня бумагу. На мой вопрос: «Что, и курить им можно в туалетах, и наркотики принимать, и дискотеку на перемене устраивать, а мне мимо проходить?» – ответа от этого школьного психолога я, конечно, не получила. Она, как и все делают в таких случаях, просто перевела тему. Тогда я попробовала спросить о том же, обращаясь к логике другого примера: а как же тогда быть с дежурством учителя на перемене в коридорах и холлах школы (теперь это обязательная посменная обязанность школьных учителей), в чём тогда заключается это дежурство? На что этот «специалист» ответила, что учитель должен следить только за физической безопасностью учеников и может вмешиваться только в таких случаях, когда кто-то выпрыгивает в окно или режут друг друга ножом и т. д.

Вот в руки таких специалистов родители и отдают своих детей, даже не подозревая, что учитель вступится за их ребёнка, только когда того уже будут выкидывать из окна или резать ножом, а если всего-навсего вашу дочь будут крыть трёхэтажным матом и объяснять ей, у кого и что она должна будет после уроков отсосать (я слышала и такое), то это уже вмешательство в неприкасаемую личную жизнь учеников, к чему учитель, оказывается, не должен иметь никакого отношения! А некоторые родители ещё и записывают своих детей к таким «специалистам» на консультации и прочее, даже не зная, что там за «детский психолог» и не маразматичка ли она, не профан ли, и чему она ребёнка научит на своих консультациях. Я не хочу сказать, что все школьные психологи такие, но пусть даже хороших и плохих школьных психологов 50 на 50 – вам от этого легче? Мне нет. А в какой газете, в каких новостях ни прочитаю о какой-нибудь проблеме детей с учёбой, проблемой воспитания-поведения или по любому другому вопросу – журналист всегда не преминет посетовать на недостаток психологической поддержки, недостаток внимания психолога (вместо просто человеческого внимания) или даже (о ужас!) его отсутствие в сельских школах, дескать, как же без него вообще можно. Только вот как же раньше без них дети учились-то, не пойму? И не лучше ли вообще без психологов, чем с плохими психологами? Прежде всего, сами учителя в школе должны быть хорошие, добрые, внимательные, понимающие, профессионалы своего дела – тогда эти психологи и не нужны будут вовсе! А если учителя так себе, плюс такие же психологи? И ладно бы этот школьный психолог был приходящий, по вызову учителей, родителей, для индивидуальной работы с детьми в особых случаях, так нет же – они ещё и уроки ведут по расписанию. Сразу возникает два не последних вопроса. Первое. Что они там проходят-делают на этих уроках? Ведь психология – это дело нешуточное: ею можно так хорошо прозомбировать любого, даже взрослого человека, не говоря о неокрепших головах детей, чего только нельзя внушить ребёнку путём психологических тренингов и игр! И второе. Не такой, может быть, важный, но зато практический вопрос. Нужны ли детям эти уроки, если на русский язык и другие основополагающие предметы не хватает времени в школьной программе?