Текст книги "Ненавижу школу"

Автор книги: на Зин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Разменная монета

Да что там какие-то устремления – жизнь человека ничего не значит: каждый год перед и во время выпускных школьных экзаменов дети сводят счёты с жизнью. Дети вешаются, прыгают с балкона, напиваются таблеток… Они погибают, не выдерживая законов джунглей (почему-то упорно нам навязываемых, миру людей-то, хомо сапиенсов!)! Кто несёт ответственность за смерть детей, кто выясняет и устраняет причины, приводящие к смерти детей? Судя по хроническому неустранению причин – никто! Да плевать все хотели на трагически законченную молодую жизнь, плевать все хотели на этих детей, их называют неудачниками, сваливают всю вину на их родителей, которых они тоже считают неудачниками, лузерами. Работников сферы образования, соцработников по делам молодёжи вообще не интересуют причины трагедий детей, их интересует только распоряжение бюджетами на программы и проекты. Дети и российская система образования – это как сырьё и олигархи. Как олигархи делают огромные деньги, торгуя сырьём, так тысячи чиновников от образования делают деньги на детях и не гнушаются даже их жизнями, не говоря об их благополучии, каком-то там их будущем, каких-то там жизненных перспективах детей. Как на детях делаются деньги чиновниками? Да все это знают, это не секрет – все СМИ до краёв наполнены этими примерами и фактами, подробностями и разоблачениями. Успешными менеджерами от образования они (деньги) тщательно расписываются на очередной инновационный проект, очередную реформу, выделяются и распиливаются огромные бюджеты на различные программы, концепции, исследования и тесты, мониторинги, эксперименты, затем на их стандартизацию и сертификацию, затем на опытные образцы, испытания и внедрения, и прочее и прочее. И что тут говорить о трудоустройстве какой-то учительницы, если гибнут дети, молодые люди – и ничего! Эта адская машина работает, едет вперёд, хрустя человеческими костями.

И учителя, кстати, сводят счёты с жизнью. Вот совсем свежее:

26 июля 2010 года, 15:57

Ирина Смирнова ( http://svpressa.ru)

Из школы – на «кладбище»

В Псковской области повесилась одна из лучших местных учительниц. Ее все «доконало».

Вчера, 25 июля, при большом стечении народа похоронили Надежду Удальцову – в день ее рождения. Одна из лучших учителей Псковской области, она покончила жизнь самоубийством.

– Я с Надеждой Ивановной знакома тридцать один год, – рассказывает Валентина Васильева, директор Выборгской средней школы Новоржевского района, где в последние годы работала Удальцова.

«СП»: – Валентина Германовна, что привело ее к такому шагу?

– Не могу сказать, мы сами в замешательстве, в недоумении. Человек она была очень хороший. Справедливая, честная, порядочная, очень добрая, дети ее любили. Ни в чем плохом никогда замешана не была, не любила сплетни, дрязги. Очень талантливый педагог, одна из лучших учителей математики в районе. Крепкие знания давала детям, ее ученики участвовали в районных и областных олимпиадах.

Егор, зять Удальцовой:

«СП»: – Прошел слух, что это несчастье связано с тем, что якобы Надежда Ивановна переживала из-за работы в школе. Насколько это правда?

– Я не знаю, не могу утверждать, но атмосфера в школе сейчас не очень здоровая. Это все-таки добило ее. Школа добила. Нагрузка большая, заработок сократился. Школа ее доконала. Но, конечно, самоубийство – для нас это неожиданность…

«СП»: – А с чем связан ее уход из школы? С нагрузкой, с усталостью?

– Нет. Атмосфера в школе складывается не совсем здоровая. Понимаете, она человек такой: вся выкладывается, для нее школа – это все… В школе она просто сгорала.

«СП»: – Она же и сама была директором школы в Крюково, пока школа там была.

– Конечно, тут все ее знают, народу на похороны приехало очень много, тут и школьные подруги пришли, все вспоминали, как кто с ней работал, как познакомились, как учились. Вообще, в школе сейчас очень печально. Ее-то школу в Крюково сократили. Она без школы не могла, но и оставаться там не могла тоже. Она старалась-старалась, надрывалась и здесь, по хозяйству, и там, в школе. И вот к чему это привело.

«СП»: – Вы считаете, что перемены, которые сейчас идут в школе в связи с реформой, так ее коснулись?

– Безусловно. И оценка ее труда, и перемены в школе доконали ее.

Годами, уже десятилетиями слышу сетования об утечке наших мозгов за границу и болтовню о способах остановить эту утечку. Но вот годы проходят и проходят, а утечка не то что не останавливается, а всё только набирает темпы. Большая доля моих бывших одноклассников и однокурсников, как однажды получили возможность уехать работать или просто пожить за границей, так оттуда и не вернулись, и не собираются – не хотят, потому что там жить лучше, защищённее. Вот буквально на днях встречаю свою бывшую ученицу, теперь студентку одного из суперпрестижных вузов нашей страны. Она мне восторженно рассказывает, что ездила на полгода на стажировку во Францию (мы с ней французский язык изучали, когда она ещё в школе училась) и, вернувшись оттуда сюда, испытывает лёгкий эмоциональный шок, переходящий в депрессию и горячее желание опять и поскорее уехать туда, потому что (привожу почти дословно её слова) «там люди к тебе хорошо относятся, спокойные, дружелюбные, атмосфера доверия, а не в постоянном напряжении, в проблемах, в постоянном чувстве отсутствия безопасности, в отсутствии власти закона, одним словом, совсем не то, что здесь». А у нас пусть и дальше друг другу мозги клепают, а люди, простые люди-то сами всё видят, как оно на самом-то деле, и сами делают свой выбор, продолжая «утекать». Плохой, наверное, народишко, не понимает своего счастья!

Их слово ничего не стоит, потому что они не отвечают за свои слова.

Учитель – это звучит гордо!

Мне не раз коллеги-учителя советовали: зачем ты ходишь выяснять что-то к директору или завучу? Вот ты сходила – и чего ты добилась, кроме грубости и унижения? Всё равно ничего не изменишь?! Да, именно из-за этих вот советчиков, которые ползают всю жизнь на брюшке перед начальством или обходят его за версту, боятся рот раскрыть, вот именно из-за того, что я одна ходила с вопросами, а они никогда, – именно из-за них ничего невозможно добиться, изменить к лучшему. Мне сначала было жалко этих тихонь, пока я не поняла, что все беды, вся безысходность именно из-за них, это они превратили школу в болото, они практически своими руками сотворили и поддерживают жизнь неэффективного руководства. А потом эти тихони пытались меня убедить, что я сама виновата в том, что начальство грубит, угнетает, дескать, не надо к ним лезть. Они унижают, они грубят, а я виновата? Ведь я не отношения выяснять ходила, и не за прибавкой к зарплате или чего-то там ещё, я ходила с конкретными вопросами, а они, будучи не в состоянии эти вопросы решать, отсылают тебя к кому-то другому или унижают тебя, чтобы тебе в следующий раз не захотелось больше подходить к ним с вопросом, чтобы им жилось спокойно и припеваючи в своих кожаных креслах руководителей и не приходилось «лишних» вопросов решать. А потому я и отвечала своим советчикам, что не буду подыгрывать политике низачтонеотвечания. Я не собираюсь бездействовать там, где надо действовать, и не собираюсь сидеть и сплетничать по углам, как крыса, как делают многие училки. Я уже писала, что вся школа у нас делится на кучку тех, кто командует, обстряпывает какие надо свои делишки, и на вторую половину – тех, кто выживает, постоянно находится в состоянии выживания. И не дай бог тут одним высунуться пред грозные очи других, а то ещё, не дай бог, рот раскрыть, не сделать «ку» перед кем надо… – и всё, пиши пропало, попадёшь в нелюбимчики, пропадёшь не за грош! Так они и трясутся за свое убогое существование. А отыгрываются за свои унижения на детях! Даже не скрывают этого, хотя, порой, и сами того не осознавая. Часто слышишь от учителей: «Я сегодня не в духе, наорала на учеников, поставила всем двойки». И я тоже иногда кричала на детей, пребывая не в духе, – невольно, от стресса, обиды, усталости от ненормальных условий работы, когда бегаешь с языком на плече, в отсутствии даже самого элементарного из условий для нормальной работы. Но потом меня мучила совесть за срывы на детей, и я приносила извинения детям, на которых несправедливо накричала. Но большинство других учителей совесть не мучает, они об этом досадном комплексе (чем сегодня у нас считается совесть) даже не задумываются, а уж учителю извиняться перед учениками – это вообще что-то из разряда фантастики.

Где все-таки лучше?

Если всё-таки сравнить госшколу и частную школу, то я могу сказать одно: в частной школе детям немного лучше: классы меньше, поэтому подход более индивидуальный, более уютная атмосфера, больше внимания, заботы. Потому что родители платят школе деньги, поэтому частная школа более ответственна перед ними, своими кормильцами, и соответственно перед их детьми. Учителю может быть работать тоже интереснее в частной школе, чем в госшколе. Менее формальный подход к работе, меньше ненужной липовой писанины, больше педагогической свободы (это несомненный плюс), психологически с одной стороны лучше по той же причине, что и детям: классы меньше, общение более тесное, более внимательное, более уютная атмосфера. Кабинеты не закрываются ни от учителей, ни от учеников. Ученикам не приходится торчать на переменах в коридорах, они спокойно могут зайти в класс и там общаться, играть.

Но для учителя, работающего в частной школе, есть и другая сторона медали: он рассматривается не столько как педагог и квалифицированный специалист, сколько как обслуживающий персонал. Если какой-нибудь бугай-сынуля богатенького папочки нахамит учителю, администрация частной школы даже не попросит грубияна извиниться перед этим учителем. Любой избалованный, распущенный вседозволенностью подросток может унизить учителя, и никто не защитит его достоинство. Но и в госшколе теперь, если блатной сыночек нахамит учителю, его тоже никто не попросит принести извинения. И всё-таки в частной школе учитель более бесправен – его принимают на работу без должного оформления, ему не оплачивают больничный, ему не оплачивают ежегодный, положенный всем по законодательству отпуск, или если оплачивают, то по низкому тарифу (гораздо ниже ежемесячного заработка), зарплата, конечно же, серая, т. е. получая 25 тысяч в месяц в конверте, по документам учитель получает всего тысяч пять, прикиньте, какие малюсенькие отчисления в пенсионный фонд! Учителя в частной школе могут уволить в любой день, если какой-нибудь полоумной мамашке (а они действительно встречаются и не в единственном экземпляре) показалось, что учитель плохо посмотрел в её сторону, или если учитель не понравился подружке директрисы частной школы, работающей там же, естественно. Такого сотрудника директор однажды вызывает к себе и увольняет день в день, что является незаконным, только кого это волнует.

И какая несчастная учительница побежит в суд с иском о нарушении своих прав?! В наш суд! «Кто не был – тот будет, кто был – не забудет!» И подобный жаргонный слог подходит к этому заведению как никакой другой! А главное – в нашей стране никто не гарантирует даже какого-либо самого ничтожного положительного результата. При этом почти все учителя боятся огласки конфликта с директором, объясняя это тем, что «мир тесен, у директоров связи, директор может сделать так, что потом вообще на работу не устроишься, поэтому лучше не ссориться, а тихонько самоустраниться и бежать искать новое местечко». В общем, полный произвол со стороны работодателя, полная социальная незащищенность учителя.

В детском саду детей бьют, не кормят и по нескольку месяцев не

меняют постельное бельё

Ну а что же в наших детских садах, может быть, там совсем по-иному, чем в школе? В детском саду детей бьют, не кормят и по нескольку месяцев не меняют постельное бельё. И всё это происходит не где-то в глухомани, где кругом одни зоны и колонии-поселения, нет, это имеет место быть в современных государственных детских садах города Москвы, в Центральном округе, если быть совсем точным, где мне довелось работать.

Для многих воспитателей детских садов нормой является отвешивать подзатыльники, хватать сильно за руки, орать на детей, запугивать их, говорить им, какие они отвратительные, и т. д. Норма не проводить занятия, которые являются обязательной частью распорядка дня детского сада, норма не выводить детей на прогулку (что тоже является неотъемлемой частью распорядка дня и важнейшим здоровьеукрепляющим средством). Норма не проветривать помещения (что тоже является обязательным в здоровьесберегающих целях), накладывать второе в тарелки из-под съеденного первого – чтобы в два раза меньше мыть тарелок, проводить уборку в помещениях сада в два раза реже положенного и мн. др. Многие воспитатели не утруждают себя даже поздороваться с подопечными им детьми, приходя утром в садик, я уж не говорю о прививании правил гигиены и элементарных трудовых навыков: после сна дети неумытые, лохматые, сажаются за столы с полдником, от которого они запросто отказываются, и его сваливают в помойное ведро. Еду, которую весь день на кухне готовили повара, еду, без которой в мире ежедневно гибнут тысячи людей и детей, раз – и в помойку. Не подумайте, что еда такая невкусная, поэтому приходится её выбрасывать, – я сама ела эту еду, это нормальная, достаточно вкусная еда. Пусть и не всегда.

Как я попала в детский сад

Вы знаете, я никогда не собиралась работать в детском саду ни в каком качестве. Просто и не думала об этом, наверное, потому, что у меня не было никакого опыта общения с маленькими детками. А тут нечаянно-негаданно директор частной школы, куда я устроилась учителем, говорит мне, что ей нужен педагог в её детский садик, и эту вакансию она хочет предложить мне. Яудивилась и напряглась: «Спасибо за доверие, но я с малышами вообще не умею работать, они для меня как жители неизвестной галактики». Она мне говорит: «Ты не пугайся, попробуй, там у нас хороший воспитатель работает, во всем, что будет нужно, она тебе поможет, мне кажется, у тебя всё получится». Я решилась попробовать. Приезжаю в садик (красивый, чистенький, всё в нежных тонах, и аура такая хорошая – я сразу невольно обратила внимание), и карапузики там топают, бегают, щебечут, увидели меня, сразу окружили, давай знакомиться. Ну, первое занятие я провела неуверенно, но мне понравилось с ними! Прихожу в следующий раз, уже за несколько дней отвыкла от них, опять они мне мысленно кажутся инопланетянами, захожу в спальню (у них только тихий час закончился, потом полдник и английский). Захожу и вижу: некоторые ангелочки ещё сладко спят в своих маленьких кроватках, некоторые уже тихонько сидят на горшочках, задумчиво водят сонными глазками, улыбаются, о чём-то друг с другом беседуют, увидели меня, сразу вспомнили, обрадовались. Ой, как вспомню эту идиллию, сердце сжимается от сильных приятных чувств. Со временем такая же идиллия установилась и у нас на занятиях. Япостепенно осторожно пробовала разные методики, игры, смотрела, что им нравится, что не очень (неудачное отметала, удачное брала на вооружение), и вот потихоньку-потихоньку влилась так, что это стало моим самым любимым в педагогике делом.

Сейчас, уже по прошествии времени, вспоминаю и думаю, как же мне повезло, что директор меня тогда сагитировала и дала возможность раскрыться моей любви к деткам. Подчёркиваю, это был частный садик, и это был хороший садик (по крайней мере, я его знаю только с хорошей стороны). А если бы я каким-то случаем попала в госсадик, во-первых, мне бы там никто не дал работать (тут же послали бы куда подальше: без специального образования, без опыта), а во-вторых, я бы сама оттуда на другой день сбежала, потому что эти садики и тот частный садик – как небо и земля.

Итак, добро пожаловать в государственный детский сад

В детском саду всё гораздо печальней, чем в школе. В детском саду детки маленькие, более уязвимые, более беззащитные, поэтому и терпят они там больше, чем школьники. В детском саду воспитатели могут не выводить по расписанию детей на прогулку, если у них нет настроения или потому, что воспиталкам элементарно лень одевать детишек (они ж ещё маленькие, самостоятельно одеться не могут), им лень потом после прогулки переодевать детишек, и сушить их промокшую одежду (варежки, сапожки, рейтузики), им всё это лень, хотя это прямые их обязанности, а они этого просто не делают. А там ещё гулять с ними, присматривать за их безопасностью на детской площадке… Чем проще: посадила их на ковер с игрушками, а сама чаи пьёт-баклуши бьёт, точнее, сплетничает с другими воспитательницами или заигрывает с охранником детского сада. А ещё в детском саду детям не меняют постель по несколько месяцев. А ещё в детском саду дети бегают босиком по ледяному кафелю в туалете, где из окон сифонит со страшной силой, а воспиталке просто лень проследить за тем, чтобы детки обувались перед тем, как пойти в туалет во время или после тихого часа. В детском саду детям накладывают второе в грязные тарелки из-под первого, а хлеб просто кладут на стол, за которым дети только что играли в игрушки, побывавшие и на полу, и в туалете, и в раздевалке (а лишний раз стол не протирается). В детском саду никто не будет следить за тем, как покушал ребёнок: если ребёнок не хочет кушать, его уговаривать никто не будет, пища на глазах у детей сваливается в помойное ведро, а ребёнок ходит весь день голодный, а дети постарше сами сваливают еду с тарелок в помойку – зрелище отвратительное: свежеприготовленная пища летит в помойное ведро. В детском саду далеко не всегда проследят за тем, помылили ли дети руки перед едой или после посещения туалета. В детском саду не всегда проводят занятия, обязательные по расписанию, не говоря уже о физкультминутках, проветривании и регулярной уборке помещений. Яуже не говорю о качестве проведения этих занятий. Оно очень низкое. Заведующая детского сада не просто знает об этих вопиющих нарушениях, не просто закрывает на них глаза, а сама же возглавляет этот процесс: это под её руководством не меняется месяцами постельное бельё, не выводят детей на прогулку, это под её руководством не проводят занятия, некачественно и нерегулярно проводят уборку в помещениях и т. д. т. п. до бесконечности. Зато на родительском собрании она представит липовый доклад о развитии детского садика, о внедрении здоровьесберегающих технологий, о нравственно-патриотическом воспитании и творческом развитии детей. И даже липовый этот доклад она не сама составила, а заставила это сделать старшего воспитателя, методиста, или даже купила его у методиста другого детского сада.

Яработала таким старшим воспитателем в таком государственном детском садике. От меня скрывали все эти грязные постели, при мне кормили из чистой посуды, но даже и при мне дети босые бегали по ледяному кафелю, детям давали сладости, не положенные им по возрасту, детей не кормили, и они оставались голодными. А один мальчик голодал так почти две недели, пока я об этом не узнала и лично его не накормила, со слезами, конечно, зато после этого он начал самостоятельно кушать в садике. А до меня ни одна из воспитательниц его группы палец о палец не ударила, чтобы помочь ребёнку покушать. Он просто не мог адаптироваться к казенному питанию, ему была нужна помощь, а ему в этой помощи нагло и халатно не оказывали. Вы думаете, заведующая садика разгневалась, узнав об этой жестокой халатности? Нисколько, она мне сказала: «Воспитатели в этой возрастной группе не обязаны кормить детей с ложечки». Вот и всё.

В детском садике на детей орут, орут яростно, безудержно, грубо выражаются в адрес детей, обзывают их, безответных, дают подзатыльники. И это не какие-то страшные исключения, это норма российских детских садов. Я работала в двух таких садах: в одном из них таких воспитателей было процентов 40, в другом – все 80. В детском садике от детей прячут все новые игрушки: дают им играть только в сломанные, старые игрушки и игры, а новые не достают до приезда очередной комиссии, проверки. В детском саду работают люди похлеще, чем самые плохие училки в школах. Потому как зарплаты здесь ещё ниже учительского плинтуса и соответственное же самоуважение этих людей, уважение к работе. Государство оценивает работу с самыми маленькими нашими детками, с самыми нуждающимися во внимании и заботе в самых мизерных, какие только можно себе представить, самых позорных на свете зарплатах. На которые соглашаются и приходят работать в садик самые только серые и никчёмные люди, самые ненавидящие это своё нищенское и убогое существование, свое позорное социально-материальное положение (за исключением единичных историй тех людей, которые из любви к малышам и природной склонности заботиться о них согласны работать на таких условиях).

А полторы калеки наших отечественных профессоров от педагогики, совершив командировки за рубеж, потом приезжают на родину и на очередном «педагогическом марафоне» рассказывают о том, что, например, в Финляндии в детских садах работают самые квалифицированные кадры (лучше, чем в школах), потому что там, в Финляндии, понимают, что дошкольный возраст – это самый важный возраст в становлении здоровья и личности человека, поэтому с детьми дошкольного возраста должны работать лучшие из лучших и получать соответствующую заработную плату. А у нас ситуация противоположная на 180 градусов, и поэтому в массе своей с нашими дошкольниками работают люди совсем бескультурные, вульгарные, неопрятные, наглые, бессовестные, абсолютно прожженные тётки, но которых жизнь научила вежливо общаться с кем надо и когда надо – например, при родителях. Поэтому большинство родителей и не подозревают о реальных качествах воспитательниц, работающих с их детьми. Зачем эти женщины приходят на работу в детский сад? Потому что у них нет хорошего образования, нет определенных навыков, которые могли бы им дать возможность устроиться на другую работу. А тут все-таки не на рынке селёдкой на морозе торговать. Тепло, уютно, даже есть кой-какая власть, власть удобная – потому как над безответными созданиями (а это огромная компенсация для маленького, обиженного жизнью человека). Зарплата мизерная, но и из этой проблемы находят выход: берут две ставки воспитательницы, плюс ставку уборщицы, да премии, да подачки от руководства, да сумки с готовой едой, уносимые домой из столовки, – вот уже не так и мало получается (по меркам простого человека). Эти люди настолько забиты жизнью, где правят бал богатые и успешные, что превращают своё существование в постоянную делёжку крошек, им достающихся, они только и делают с утра и до вечера, что делят уже полученные и будущие премии.

Проведя продолжительную и серьёзную работу с коллективом и убедившись, что меняться к лучшему они не собираются и видали меня в гробу в белых тапочках с моими советами по улучшению работы, занятиями и затеями для детей, я сказала заведующей: «Давай, проведём отбор кадров, найдём сотрудников получше». Она без восторга восприняла мои слова: «Не надо, меня и эти устраивают вполне». Ну, правильно: она подворовывает, чуть-чуть делится с ними – они помалкивают. Конечно, её это устраивает. То есть опять точно как в школе – кадры отбираются не по каким-то профессиональным и личностным качествам, как то: ответственность, расположение к детям, творческие и преподавательские способности, знание методик и прочее, а совсем по другим критериям. Лояльность начальству, что бы то ни делало, ну и наличие какой-нибудь бумажки об образовании, а то и без таковой, в детсаде достаточно и одного-единственного критерия – лояльности начальству.

Я по долгу службы приходила на занятия этих воспиталок и к удивлению обнаружила, что они не владеют технологиями обучения вообще, мне их стало жаль (поначалу, когда я ещё пребывала в розовых очках от неведения полной картины), я стала им помогать, объяснять, как можно проводить занятия. А потом вижу – да чихали они на меня: все, что я им давала (материалы, рекомендации), они даже не читают и уж тем более не делают. Я к заведующей: так и так – надо принимать меры. Но не будь она заведующей (так называют директора детсада) – быстро поставила меня на место. Они ведь – ничегошеньки не умеющие воспиталки – как потом я узнала, буквально недавно отходили на курсы повышения квалификации и имеют сертификаты, так-то! Они теперь ценные кадры! И не за свой счёт эти прохиндейки ходили на курсы, а за счёт садика, т. е. за государственные. Сходил на несколько формальных занятий – и вот ты уже не просто хабалка, воняющая, как из пепельницы, с грязью под облупившимся маникюром и таким же, как внешний вид, словарным запасом, а ценный специалист.

А вот так проходит лицензирование учреждения образования. Приезжает инспектор, о его приезде известно заранее (как и всюду вокруг у нас со всеми проверяльщиками), поэтому перед его приездом кастрюли тщательно начищаются (чего обычно не делается), постели застелены чистым бельём, с антресолей вытащены и расставлены новые игрушки. Его поводили по помещениям, показали всё лучшее, на что способны, но он всё равно заметил ряд несовершенств и нарушений, причём он заметил именно те нарушения, о которых я перед его приездом предупреждала заведующую. Например, я ей заметила, что на детской площадке жуткий бардак (хотя я о нём говорила уже и месяца три назад, ну ладно, на меня плевали, но перед проверкой-то уберут, думаю). Ничего подобного, даже перед визитом инспектора площадку в порядок не привели: она была завалена грудой старых грязных игрушек: голые куклы без одежды, куклы без ручек, без глаз, солдатики без ног, плюшевые мишки с распоротыми частями тела… всё это валялось прямо на земле, в грязи, в снегу – зрелище страшное, не для слабонервных! Я когда первый раз это увидела, ужаснулась и сразу сказала, что все поломанные игрушки должны быть убраны, что можно починить – нужно починить и отнести в помещение, на улице же можно оставить только уличные игрушки: машинки, лопаточки, мячики, а куклы не должны зимой полураздетые на улице в грязи валяться. И вообще игрушки не должны валяться, они должны складываться в специальные ящики. Надо ли говорить о том, что грубое отношение с игрушками, с живыми для детей образами людей и животных, подчёркиваю, которые для детей являются живыми и одушевленными созданиями, – воспитывает в ребёнке жестокость и цинизм. Но ничего сделано не было, и это, как я уже отмечала, под покровительством заведующей, которой с самого начала, как я несколько позже узнала, стало надоедать, что я лезу с советами. Так вот, инспектор указал на эти недочёты, потом его вкусно, сытно накормили, чаем напоили и дали конверт с деньгами. Лицензирование прошло успешно – можно и дальше не менять постели, не мыть посуду, не чинить краны и унитазы, не ремонтировать оконные рамы, воровать, делиться с кем надо и жить припеваючи, глядишь, можно и квартиру купить в ипотеку – жизнь налаживается. А лет через пять уже и дачку отстроить, сэкономив на ремонте сада, купив на ремонт вместо нормальных, качественных материалов какую-то неизвестно из каких отходов слепленную дешёвку. И это всё тоже из жизни, про дачку-то и квартирку в Москве, не красного словца ради!

Приемка нового здания детского сада. Москва, Центральный округ. Другой сад. Открытие детского сада в новом здании. Стены трещат по швам, по ним ползут трещины, внутренняя отделка помещений источает зловонный запах, от которого у воспитательниц массово болят и кружатся головы. Одна из них бежит к заведующей: надо что-то делать, может быть, проверить на содержание вредных веществ – ведь это может быть опасно! Проходит месяц, полгода, год – ничего не проверяется. Точнее, формально один раз проверяется: приезжает какая-то бригада и замеряет размеры трещин в стенах, а вот насчёт материалов, источающих токсичные вещества, – ничего, никаких мер не применяется. Стены продолжают источать всё ту же удушливую вонь, уж точно не без ядовитых содержаний и примесей, дети тут же кушают, спят, одним словом, проводят большую часть светлого времени суток. Воспитательницы усиленно проветривают помещение, дабы хоть как-то избавиться от нестерпимой вони. Результат: сами простужаются, детей застужают. Там же, на такой же новоиспеченной, принятой руководством детсада площадке торчат какие-то железки с незаделанными краями, остатки арматуры. Опять та единственная во всем саду добросовестная воспитательница сообщает заведующей – это опасно: дети могут споткнуться, пораниться. Никакой реакции, никаких устранений недоделки. Время идёт, детки каждый день проходят мимо этого места. Пока один ребёнок всё-таки не зацепился, не упал и не поранился. После чего прореху кое-как законопатили. Я говорю этой воспитательнице: «Тебе что, жить надоело, хочешь курс химиотерапии пройти, сама там травишься, и дети травятся – расскажи всё родителям, пусть поднимут бучу, тогда, может, кто и зашевелится!»

Родители, сила только в вас! Одна воспитательница или даже старший воспитатель ничего сделать не смогут. Ну что я поеду жаловаться на заведующую в управление образования, если я знаю, что там все её знакомые, и вообще она их протеже – потому и директор. Да меня на следующей же день просто уволят. И ничего не поменяется! Совсем другое дело, когда люди сплачиваются, подключают средства массовой информации, заваливают все мыслимые и немыслимые инстанции горой жалоб, – тогда у тех уже нет выбора, надо принимать меры, а то, глядишь, и прокуратура подключится – той тоже надо иногда делать видимость работы.

Яэти строки уже с полгода назад написала, а потом посмотрела по телевизору передачу, которая полностью подтверждает мои мысли о беспомощности одного человека в этой системе. Передам эту историю вам в двух словах.