Текст книги "Хроника Мухаммеда Тахира ал-Карахи"

Автор книги: Мухаммед ал-Карахи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

Глава о приближении Шубута и прочей Чечни к Шамилю

Затем в один из последних десяти дней рамадана этого 1255 [XI.1839] г., когда Шамиль читал Коран в худжре, пришел к нему его сын Гази Мухаммед и сказал: «Ту женщину, которая приходила к нам, уводят какие-то мужчины, а она кричит и плачет». Шамиль бросился к двери и увидел ее; она плакала и кричала: «Неужели нет ни одного мусульманина, который бы освободил меня».

Он вошел в дом, обнажил шашку, взял оружие, крикнул своим товарищам, чтобы они вышли и побежали вслед за теми мужчинами, браня и угрожая им, что он не допустит подобных поступков. Но ему преградил путь юноша, знающий аварский язык, по имени Мухаммед Кира. Он уцепился за Шамиля и не дал ему догнать убегавших. Юноша был ранен Шамилем в руку. Когда убегавшие увидели происходившее, они бросились за дерево и отпустили женщину. Она убежала в селение. Затем собрались там мужчины. Произошел спор и длинные препирательства. Хозяин, у которого гостил Шамиль, начал ему что-то говорить. Шамиль спросил переводчика: [123] «Что он говорит?» – «Он говорит, – ответил переводчик, – что на нем 15 туманов гарантии за эту женщину и поэтому он хочет, чтобы ты отпустил ее [для продажи]». Шамиль обругал его и сказал: «Если бы пало на него даже 10 тысяч, то и то я бы не освободил пути для продажи мусульманки». Он забранил также брата своего хозяина, пытавшегося что-то возразить и даже извлек свое оружие и пригрозил ему им. На этом все разошлись по домам. С этого дня жители Шубута стали приходить к Шамилю группа за группой, прося у него прощения их проступков и ища его наставлений. Затем пришел Муху ал-Харадарихи, которого Шамиль поставил в одном селении для предстоятельства на ночных молитвах [во время рамадана]. Он смеялся и спрашивал: «Что такое вы с ними сделали, они в великом страхе толпами идут просить прощения в своих проступках и говорят, что Шамиль чуть было не убил своего хозяина и его брата?»

Глава о начале сбора войск Шамилем после того, как он остановился в Шубуте

После этого события жители Нижней Чечни стали приходить группа за группой. Одни из них просили у него разрешения переселиться к нему, но он откладывал их дела в сторону, [надеясь на то, что] авось Аллах всевышний после этого заставит случиться какое-либо дело.

Другие просили его переехать к ним, но он отговаривался под тем предлогом, что ему наскучили люди и общение с ними, а также под предлогом малочисленности своих товарищей. Но его отговорки только увеличивали просьбы и приставания. Причина этого была в том, что русские взяли с этих жителей Нижней Чечни деньгами с каждого дома и по ружью с 10 домов еще до прихода Шамиля, и они услышали, [124] что начальники проклятых [т. е. русских] тайно беседовали и совещались о том, что они впоследствии возьмут по шароварам с каждых 10 женщин. Конец.

Жители Шубута удерживали Шамиля. Они утверждали: «Жители Нижней Чечни – люди злополучия, коварства и измены. Мы не уверены в том, что они не причинят тебе вреда за подарки от русских».

В один из дней пришел один из них и начал говорить с Газиявом ал-Анди. Последний с глазами, полными слез, обратился к Шамилю: «Ты не слышал, что говорит этот человек?» – «Нет, а что?» – спросил Шамиль. – «Он говорит, что если ты не слушаешь зова и упрашиваний наших мужчин, то сейчас придут наши женщины для того, чтобы вернуться только с тобою», – ответил Газияв. Они заплакали и возблагодарили Аллаха всевышнего за этот успех после того, как они горевали о том, что не находится никого, кто согласился бы с их намерениями.

Шамиль дал пришедшему обещание о приходе. Затем он послал к Ахбирдиль Мухаммеду ал-Хунзахи, находившемуся в Канхо, сказать: «Поистине, эти, даже вместе с их женщинами, неотступно требуют от меня выступления к ним, явись и ты с теми, кто повинуется тебе, к нам в день такой-то».

Затем Шамиль собрал мужчин Шубута. Он наставлял их и, стараясь расположить к себе, говорил: «Вы, поистине, мои хозяева и мое прибежище, когда мир стал для меня тесен; и вы – моя опора, когда отлучили меня люди. Вы видите, что те зовут меня для исправления их дел, выпрямления их порядков и установления среди них шариата. Я хочу, чтобы вы были возглавляющими это дело и моими помощниками в нем. Если вы согласны на то, что я хочу, – добро вам, идите тогда со мной. Иначе я с ними вернусь к вам и уж тогда мы установим среди вас наше дело насильно». После многочисленных споров между собою они ответили согласием на выступление [125] с Шамилем и сказали: «Мы только хотим просить тебя кое о чем». – «Спрашивайте, – ответил он, – я вам отвечу согласием по мере возможности». Тогда они заявили: «Мы [думаем] пахать и сеять после того, как сойдет в конце зимы этот снег, – лежал большой снег, в котором могла скрыться собака, – так разреши же нам тогда вернуться». Шамиль ответил: «Я разрешу вам вернуться, когда вы об этом попросите».

Затем вернулся Ахбирдиль Мухаммед с 15 товарищами, среди них были известный храбрец Микаил ал-Хавкари и Кадиласуль Мухаммед. Они выступили во имя и по воле Аллаха всевышнего. Вышли с ними и шубутовцы, которые охраняли и стерегли Шамиля, как телохранители султана, и не подпускали к нему никого из посторонних даже для приветствия, боясь их коварства и измены. Одни ездили и кружили по вилайетам Нижней Чечни и установили там свое управление.

Жители, даже их знать, охотно и радостно повиновались Шамилю. Бывало так, что каждый из них приносил свои «чины», которыми его наградили русские начальники, и ломал и рвал их на глазах у Шамиля в доказательство послушания и повиновения.

Шамиль приказал жителей больших селений – Чали, Кирмчик и других – перевести с их пожитками и семьями с открытых местностей в недоступные леса. Он приказал также им не прекращать войны, если придет враг, до тех пор, пока с ним не покончат. Они начали переселение. И как только очистили селения и каждый поселился в отведенном ему месте, имам приказал им сжечь те древние обжитые и цветущие селения. Тяжело им это было, но они делали. Конец.

Когда Шамиль с войском вступил в Агдаш-аух, к нему явились туда его ученик, познавший [тарикат], Амир-хан ал-Чиркави, его друг шейх ас-Сафи ал-Чиркави [126] и др. Они объявили от имени жителей Чиркея покорность и повиновение и просили дать им некоторый срок для того, чтобы выручить свои стада баранты из рук врагов на равнине. Шамиль был доволен и разрешил им это. Конец.

Шамиль разбил Чечню на четыре округа. Над округом Гехи он назначил наибом Ахбирдиль Мухаммеда, над округом Мешки – известного Шуайба, над округом Чали-Кирмчик – Джавад-хана, над округом Ауха и окрестностями – хаджи прямоидущего мухаджира Ташав ал-Индири.

Затем Шамиль вернулся с теми, кто были с ним, и вступил в селение Видан. Здесь никто из жителей к нему не пришел. Затем в селении Харачи сделали остановку на 3 дня. Было убито из жителей около 10 человек, так как они не выполняли распоряжений того, кто был поставлен наибом над ними. Несмотря на то, что наибом был Джавад-хан, человек из их среды, они не подчинялись его управлению. Конец.

В Харачи к Шамилю пришли тиндальцы и багуляльцы, но он, укоряя, выговаривая и порицая их, заявил: «Вы не пришли, когда я призывал вас для дела, касающегося вас же. А сейчас у меня нет нужды в вас. Поворачивайте обратно, не достойные благодарности. Поистине, вы подобны тому, у кого попросил голодный кусок хлеба, а тот его, прогнал. А когда голодный насытился наилучшей пищей, то он принес ему кусок хлеба, выпачканный в золе». Конец.

На обратном пути к нему пришли жители Видана и встали перед ним толпой. Шамиль их прогнал, сказав: «Подлинно, это признак вашего лицемерия. Уходите и нет на вас греха».

Во время этого славного дохода шубутовцы попросили разрешения вернуться по домам для посевов. Он им разрешил. Тогда они собрали тех, кто оставался с Шамилем, и завещали им хорошо относиться к Шамилю. Они сказали: «Истинно, он наш гость. Мы передаем [127] его вам. Мы вручаем его вам как залог – невредимым. Так храните же и стерегите его и верните его нам так же, как мы передали его вам. Если же вы ему измените, то мы вас накажем и отомстим за него». Они вели себя так, как будто бы они были руководители Чечни.

Глава о том, что произошло между Шамилем и тем, кому он приказал выколоть глаза

По возвращении в Шубут Шамиль направился в Хири в надежде завладеть там дорогой русских и перерезать ее. Ему также сообщили, что в этой стороне находится древняя мечеть, а в ней – Коран, благодаря которому никто не может войти в эту мечеть. Он выступил с товарищами. Когда он вошел в Чуамикли, он увещевал его жителей и ласково сказал им: «Мы не возьмем от вас никакого имущества и никого не убьем. Если вы думаете присоединиться к тому, к чему уже присоединился весь народ, – и добро вам. Если же нет, то хоть помогите нам уничтожить и прогнать этих русских, которые угнетают народ, порабощают свободных и обесчещивают женщин». Они согласились. Как раз в то время произошла стычка между жителями одного селения и проходившими по селению войсками. Шамиль вернулся в это селение, успокоил их и примирил. А в этом селении имелся некий злой, сильный и грубый человек по имени Губаш. Он останавливал на дорогах людей, убивал или задерживал их и отбирал у них имущество. Жители требовали, чтобы его убили. Но Шамиль не хотел изменять ранее данному им слову [о том, что никого из них не убьет] и приказал выколоть глаза этому Губашу. Выкололи и бросили его связанного в один из домов. Он был настолько силен, что 7 человек не могли одолеть его и повалить для того, чтобы совершить это наказание, кроме как хитростью, дернув его за ногу. Шамиль с товарищами остановился в доме поблизости от того дома, где был [128] брошен Губаш. Когда покончили с этим делом, наступило уже утро. Совершили утреннюю молитву, Шамиль приказал страже быть бдительной и осторожной. Одного он поставил у двери того дома. Все улеглись спать. Шамиль спал на возвышении. И вот, когда он находился между дремотой и сном, он услышал какие-то звуки, похожие на лай собаки, когда ее дразнят. Он крикнул расположившимся в глубине жилища товарищам, чтобы они вышли. В это время из двери на них поднялся человек с обнаженным кинжалом в руке. Шамиль бросился на него. Те же, кто был в помещении, разбежались. С Шамилем там не было приближенных товарищей. Шамиль схватил руку с кинжалом и между ними завязалась борьба. У Шамиля не было никакого оружия, а время – перед рассветом. Тогда он закричал товарищам: «Этот враг убьет меня. У меня нет в руках оружия». А напавший прилагал все старания ударить кинжалом, пытаясь сразить Шамиля. Шамиль получил около 12 ран на теле и около 7 порезов на животе под пупком. Кости его груди были поломаны, когда он надавил [грудью] голову врага. К ним бросился хозяин Шамиля Шабан аш-Шубути, но был сражен и умер. Тогда Шамиль закричал, зовя по имени своего товарища храбреца Маашааз-Зунси. Он бросился к ним, но тот сразил и этого. Мааш упал с глубокой внутренней раной. Наконец, Шамиль после длительной борьбы и упорного сопротивления повалил врага: этот человек вцепился зубами в руку Шамиля, а Шамиль – в его голову, так что его зубы глубоко впились [в кожу головы]. Кроме того, он придавил своей ногой руку с кинжалом. В это время вошел Зирар аш-Шахади. Шамиль приказал ему вырвать из придавленной им руки кинжал. Попытавшись, тот сказал: «Я не могу никак вырвать». – «Отруби ему пальцы, – приказал Шамиль, – и вырвешь». Кинжал отняли, а сам злодей был убит [смертельно ранен] и брошен в завию близ дома. Умирая, тот что-то бормотал. Говорят, что он спросил: [129] «Ну, каковым ты меня нашел?» Шамиль ответил: «Спросите его, а каковым он меня нашел, несмотря на то, что я был безоружен?» Затем Шамиль спросил своих товарищей: «Кто был этот напавший?» Ему ответили, что это тот, которому выкололи глаза. «Посмотрите, – сказал Шамиль, – действительно ли это он». Оказалось, что это был он самый. Тогда Шамиль сказал: «Если бы я знал во время схватки, что это он, то было бы легче его убить». Затем жители той округи, думая что Шамиль убит этим мужланом, имели намерение напасть на товарищей Шамиля. Тогда Шамиль, несмотря на свои раны, набрался сил и вышел им навстречу. Они оставили свое намерение и вернулись в Шубут.

Глава о нападении на Ишкаталы и другие селения

Из-за полученных ран Шамиль лежал около 20 дней. Но ревностные мюриды, большинство их – чиркеевцы, побуждали его к установлению шариата и газавату против людей вражды. Они говорили: «Если ты не можешь сидеть верхом, то мы понесем тебя в носилках на плечах».

Тогда Шамиль встал, хотя раны его еще не зажили. Он оставил своих домочадцев и семью у благородного хозяина в селении Дашмирза, откуда впоследствии перевез их известный храбрец Шуайб в Анди-юрт, а оттуда в Старое Дарго. Конец.

Когда они достигли селения Цубут, то нашли жителей его приготовившимися для оказания сопротивления и борьбы вкупе с греховодной знатью, пришедшей к ним из Индири и других селений. Шамиль с отрядом двинулся против них с одной стороны, его ученик Амир-хан ал-Чиркави с отрядом – с другой, а Хамад-хан ал-Анди с отрядом – с третьей. Пришедшие со стороны обратились в бегство и разбежались, а жители селения изъявили покорность. [130]

Затем Шамиль остановился на чиркеевской горе. Жители Чиркея долго спорили и препирались между собою. Наконец, один мюрид сказал чиркеевскому кадию: «О, ты, кадий, не следует тебе обманывать Аллаха всевышнего, а нам не следует обманывать тебя. Кто хочет подчиниться Шамилю – пусть уезжает отсюда. Кто хочет иного – пусть также уезжает отсюда». И все направились к Шамилю и изъявили ему покорность. Тогда Шамиль с ними и с другими направился в селение Ишкаталы. Там находились шамхал Абу Муслим-хан и Ахмед-хан со всеми теми, кто был с ними из жителей равнины и русских. Они укрепились в доме одного из их знати – Али-султана. Завязалась битва. Чиркеевская молодежь бросилась со стен на укрепившихся, как птицы на хлебное поле. Поубивали множество из них, а остальные обратились в бегство.

Затем Шамиль отправился в Эрпели, где разрушил и сжег дом Уллубия, и поделом ему это. Этот Уллубий дважды посылал людей с целью отравить Шамиля. Первый раз это было в селении Гимры во времена Хамзата. Он послал глупого человека из Харачи для того, чтобы отравить Хамзата и Шамиля. Посланного поймали гимринские сторожевые. Барти-хан приказал обыскать его одежду. В одежде нашли яд, а посланный утверждал, что это лекарство. Когда же по совету одного еврея, принявшего ислам, попытались дать ему его съесть, то он признался и сообщил откуда этот яд. Второй раз Уллубий послал сына дяди Шамиля – Ибрахима, (сына Барти-хана) и двух близких Шамилю и Ибрахиму товарищей. В то время Уллубий после ухода Шамиля из Ахульго был назначен русскими начальником в Гимрах, а Шамиль находился в чеченском вилайете Видане. Уллубий пообещал посланным от имени русских награды, подарки и полную мерку серебра и сказал: «Русские построят крепость в Анди, крепость в Ботлихе, крепость в округе Хид и будут набирать солдат со всего Дагестана для похода против падишаха [131] ислама, а вас русские освободят от этого похода и вернут вам ваши земли». А до этого говорили, что земли Барти-хана и Шамиля назначены для пашалыка. Они изъявили ему в этом согласие и покорность, Уллубий радовался и веселился. Он приказал только не прикасаться к яду голым телом, когда оно потное. Когда они пришли в Видан, то с Шамилем там не встретились, потому что еще до этого он ушел в Шубут. С этим они и вернулись.

Как же был глуп и наивен этот кадий [Уллубий], думая, что его лживые речи обманут сына дяди Шамиля и его близких, и они отравят Шамиля. Хвала всевышнему Аллаху, который любит свой народ, – (все в руке его могущества).

Затем Шамиль отправился в селение Каранай. Жители Чиркея оттуда вернулись к себе для жатвы. В связи с этим уходом жители Андаля вынудили вернуться оттуда и Шамиля. Он тогда отправился с товарищами в Тадбутри и подчинил себе его жителей, затем через селение Ансалда вернулся, а достигнув равнины Тыгыт, уничтожил в Хальалухе посевы Ахмед-хана и других, а Ахмед-хан смотрел на них сверху и не имел возможности воспрепятствовать этому. Затем, когда Шамиль вошел в селение Ихали, к нему явился Тидуриль Мухаммед ал-Мушули, товарищ Ахмед-хана. Он заявил, что убежал от Ахмед-хана, украв у него хорошую лошадь и ружье, которые он дарит Шамилю. Далее он заявил, что хочет подружить с Шамилем, на что Шамиль ему ответил: «Может быть ты пришел по совету Ахмед-хана для того, чтобы изменить нам в нашем правом деле. Какие бы ни были у него эти лошадь и ружье – пусть останутся у тебя, а мы же не сделаем тебя другом до тех пор, пока не удостоверимся в твоей искренности. Если ты потрудишься над причинением вреда нашим врагам и будешь бить из них тех, кого настигнешь, так, чтобы отпало от тебя наше сомнение [132] и подозрение, то мы сделаем тебя самым приближенным моим помощником и ближайшим товарищем». Конец.

Но он не пошел путем, которым бы можно было удовлетвориться, до тех пор, пока не пришел перебежавший к Шамилю Хаджи Мурад. Он сообщил, что этот приход Тидуриль Мухаммеда был сделан так, как подозревал Шамиль. Хаджи Мурад убил его из-за какого-то бывшего между ними дела. Конец.

Затем Шамиль, отправившись дальше, остановился в Гельбоке и Янги-юрте. Он подчинил себе их жителей и послал от них молодежь заложниками в Чиркей. Оставив там пехоту, он с всадниками направился к овечьим кутанам жителей равнины. Он сжег все, что там было, но баранту не захватил. В это время русские двинулись на оставленную пехоту. В их руки попали эти заложники и тот, кто сопровождал их. Пехота вышла из селений навстречу русским – они встретились на открытом месте, затем разошлись [без боя]. Русские вошли в эти два селения. Вернувшийся Шамиль с всадниками соединился с пехотой и отправился дальше. Они стояли 2 или 3 дня на горе Фирауз. Затем вновь повернули против жителей Янги-юрта, но жители разбежались из селения. Они забрали все, что там нашли, перевели жителей Гельбока в укрепленное место, а оба селения сожгли. Затем Шамиль вернулся и послал людей из Караная и Чиркея против жителей Гимр. Те склонили и подчинили их. Вскоре Шамиль с теми, кто был с ними, вышел и, пройдя с остановками Мухит, Тассы и Ашильты, достиг Ахульго. Здесь он похоронил, как было описано выше, свою жену Джавхарат. Отсюда отправился в Гимры. Когда ансальцы узнали об отсутствии Шамиля и его товарищей среди тех, кто находился в Мухите, то они выступили против них. Завязалась битва, несколько человек поранили, захватили часть их лошадей и ушли. [133]

Дополнение. Все зло и мерзости, которые совершали жители Ансаля, делались под руководством и по указанию кадия Шаабана. И хвала Аллаху мудрому, устроителю и судье, что он [кадий] не убит мечом имама Шамиля, хвала Аллаху всевышнему и могущественному.

Затем русские выступили против Гимр как раз в то время, когда там находился Шамиль. Пока Шамиль находился в мечети, ряд юношей из тех, кто был с ним, вышел из мечети, горя непреодолимым желанием встретиться с врагами. Там пал смертью праведника наш прекрасный брат Тахир ал-Унцукулуви, да помилует его Аллах всевышний. Рассказывают, что он остался, прогоняя оттуда врагов, среди них. Когда его нашли, то с него не была снята одежда, только сняли одну сандалию и то она была оставлена рядом с ним, а в кармане его одежды было кое-что из серебра. Рассказывают также, что когда явилась его мать, то она не плакала и не печалилась, а даже проявляла радость. Она сказала, обращаясь к нему; «О сын мой, поистине я довольна тем, что Аллах всевышний даровал тебе то, что ты так долго просил у него. Ты этого просил и он тебе даровал». Да будет доволен Аллах всевышний ими обоими и нами. Конец.

Мюриды уклонились от битвы, разбежались и перестали охранять имама. К нему пришел [в мечеть] один товарищ и сказал: «Люди вышли и разбежались, и не осталось никого, кроме тех, кто находится здесь». Пришел Муса аль-Балагини и принудил Шамиля уйти. Он вывел его тайком из мечети в то время, когда русские были уже близко от нее.

Они увидели свои войска, которые уже удалились, убегая. Шамиль тогда приказал своим товарищам бежать, чтобы их не опередили враги, в ущелье долины. Когда же они вышли из долины, то пошли спокойно. Затем он остановился на маленьком мостике [134] и в назидание за отступление побросал ружья большинства людей в реку.