Текст книги "Невеста с ноутбуком (СИ)"

Автор книги: Мстислава Черная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Глава 36

Вдова Тимран подаёт на завтрак толстые оладья, щедро политые вареньем. Я не сразу замечаю, что женщина этим утром мрачная. На лбу собрались глубокие морщины, вдова постоянно покусывает нижнюю губу, хмурится. Не одна я замечаю её состояние. Учитель невозмутим, а вот Лара спрашивает:

– Что случилось?

Обычно вдова за завтраком делится последними слухами, которые она приносит с рынка. Но почему сегодня она молчит?

– Говорят…

Вдова стискивает пальцы, а на нижней губе проступает капелька крови.

– Очередную гадость говорят? – даже представить не могу, что могло настолько вывести вдову из себя.

Неужели что-то плохое случилось с Риманом? Прошло пять месяцев…

– Государь возвращается? – мы с Ларой совпадаем.

Вдова качает головой:

– Говорят, кронпринц Риман поднял мятеж.

– Что?! – поражаюсь я, разом теряя спокойствие.

Даже учитель опускает нож и вилку на тарелку.

– Это ведь просто сплетни? – переспрашиваю я.

Только какая в принципе разница? Слух, в который верят, становится правдой, независимо от того, насколько этот слух далёк от истины, поэтому не важно, поднял Риман мятеж или нет. Если народ уверится, что Риман взбунтовался, то на защиту кронпринца не встанет никто. Да и кто бы встал? Кому нужен увязший в разврате кронпринц?

Вдова пожимает плечами:

– Откуда же мне знать? Но это очень плохие сплетни.

И я не могу с ней не согласиться.

Спокойствие разбивается вдребезги.

Хотя я продолжаю учиться с прежним упорством, но настроение уже не то. Уроки магии разом теряют всё своё очарование, становятся пресными. Теперь я отношусь к ним, как к обязательной работе, которую нужно выполнить не за страх, а за совесть. Пожалуй, я стараюсь даже больше прежнего, ведь на пороге… война.

Я живу от завтрака до завтрака. Вдова Тимран каждый день рано утром ходит на рынок за продуктами и новостями.

– Говорят, кронпринц в порочности своей зашёл так далеко, что захотел узурпировать власть, чтобы никто не мешал ему наслаждаться виной и женщинами. Король приказал заключить его высочество под стражу.

– Где его высочество неизвестно?

– Под столицей будет разбит временный военный лагерь. Говорят, часть войск направят в Каранс.

Воздух пропитывается тревогой. Даже я чувствую изменения в атмосфере столицы. Я не выхожу из дома. Откуда мне знать, вдруг наш сосед через дорогу не безобидный продавец тканей, а шпион, глаза и уши королевы? Но я иногда, спрятавшись за шторой, наблюдаю за улицей из чердачного окна. Изменения пугают.

Неведение длится около полумесяца.

Я знала о планах Римана, но новость всё равно ошеломляет – Дашаль атаковал Каранс.

Это… хорошая новость. Значит, Риман добился успеха и не только заключил военный союз с Великой Солнечной империей, но и получил реальную поддержку. Фактически, император дал Риману армию.

И снова слухи. Говорят, Каранс решительно подавил мятеж. Сплетники путаются, то ли Риман ради женитьбы на фаворитке привёл личных гвардейцев и потребовал от будущего тестя отмены помолвки, то ли действительно Дашаль восстал из пепла. Говорят, Лавис отправит в Каранс две тысячи солдат под командованием прославленного генерала, но ещё не отправил, тянет. Говорят, Риман бежал на острова, чтобы возглавить пиратскую шайку, потому что ром его высочеству понравился больше вина. Говорят, кронпринца убил приближённый гвардеец.

Но приходят и другие слухи. Кронпринц доблестно сражается, кронпринц ведёт войска к победе, кронпринц выполняет долг Лависа перед союзным Дашалем. Говорят, кронпринц спас попавших в шторм каранских рыбаков.

Ещё через две недели приходит новость, не менее ошеломляющая, чем прежде. Каранс пал, Дашаль атаковал Вигению. На стороне Дашаля выступила Фида.

– Говорят, государь ударил с двух сторон, по суше, со стороны каранской границы и с моря.

– А Лавис? – уточняю я.

– Король обещает подавить мятеж, но отправил всего два батальона, а больше отправлять отказывается. Армия нужна, чтобы защитить столицу.

Знакомо… Когда помощь требовалась Дашалю, король прибег к той же риторике.

И снова бегут дни, недели.

Вигения сопротивляется дольше Каранса, но едва ли это что-то меняет.

Третья новость громоподобная – Риман объявляет захваченные земли территорией Дашаля, Каранс и Вигения прекращают своё существование.

Слухи меняются. Точнее, те, в которых Риман показан недалёким и порочным, стихают, растворяются, а новые, ещё недавно звучавшие лишь разрозненными голосами, набирают силу, сливаются в мощный хор.

Его высочество поднял страну своего деда из руин.

Его высочество одержал три великих победы одну за другой. Оказывается, Лериат пал первым.

Его высочество заботится о народе и уже объявил о снижении налогов для простолюдинов.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Его высочество так молод, а уже доказал, что он достойный правитель.

Я же задаюсь вопросом, придёт ли война в Лавис. Принц Доран лишился поддержки. На его стороне остались разве что некоторые лависские аристократы, за Риманом же аристократы Дашаля, армия, ресурсы. Можно с уверенностью утверждать, что Риман утвердился в статусе наследника трона. Но захочет ли Риман ждать? Я бы не стала. Убить может даже змея, у которой, казалось бы, вырваны зубы. Я не верю, что королева или принцесса Оливия сдадутся.

Дни бегут, война не приходит.

Вернувшись с рынка, вдова Тимран не ждёт, пока учитель, Лара и я соберёмся за столом.

– Все сюда! – зовёт она. – Государь возвращается!

– Что? Как? Уже? Наконец-то!

– Государь прибудет как король Дашаля? – уточняет более практичная Лара.

Вдова качает головой:

– Да нет, коронации-то не было. Официально государь пока регент Дашаля.

Даже так?

– То есть…

– Государь возвращается в столицу как кронпринц Лависа.

Лара хмурится, бросает на меня косой виноватый взгляд. Если бы не муштра учителя, требовавшего всегда быть внимательной к деталям, я бы не заметила. Но уроки дали свои плоды. Однажды, водя грабельками по песку в рамке, учитель рассказал мне легенду о рыбачке, влюбившейся в купца. Я заслушалась, а учитель, закончив историю, заставил меня вспомнить всю последовательность узоров, которые он чертил.

– Лара? – окликаю я.

– Я бы хотела пойти, – признаётся она.

– Я бы тоже. Думаешь, это всё ещё опасно? – погрузившись в учёбу, я и не стремилась выходить. Ха, у меня просто не было времени на прогулки, учитель посчитал, что дать мне даже пять свободных минут недопустимое расточительство.

Лара пожимает плечами:

– Уверена, государь давно отдал приказ очистить столицу, и вряд ли нас заметят в толпе, но…

Учитель неожиданно усмехается. Я впервые вижу, чтобы он проявил эмоции. Учитель всегда был отстранённым, спокойным, безмятежным, и вдруг вместо невесомой улыбки учитель показывает зубы.

– Девочка, – обращается он к Ларе, – сможешь незаметно вывести свою госпожу из дома?

– Да, мастер.

– Я могу изменить вашу внешность. Маг, преуспевший в искусстве иллюзий, заметит маскировку, но я не слышал, чтобы в Лависе был подобный мастер.

– Я умею находить иллюзии, – вскидывается Лара.

Учитель издаёт сухой кашель, будто он поперхнулся. Тишина длится секунду. Учитель больше не сдерживается и искренне, от души смеётся.

– Девочка, скажи мне, кого ты видишь? Старика, да?

Ха, я так и знала!

Лара смотрит на учителя во все глаза, удивление сменяется сосредоточенностью. Учитель наблюдает за её потугами, не скрывая насмешки. Впрочем, насмешка беззлобная, всего лишь щелчок по носу. Кто сказал Ларе хвастаться своими способностями перед настоящим мастером? Она ведь тоже видела его мастерство. За ужином учитель часто развлекал нас – превращал кухню то в уступ над бездонным ущельем, то в скрытую среди чащи цветущую поляну, то в остров посреди озера.

Глаза Лары вспыхивают лёгким голубовато-призрачным светом, она подаётся вперёд, силясь рассмотреть настоящее лицо учителя. Свет гаснет.

– Сдаюсь. Мастер, я бы хотела стать вашей ученицей.

Я скептично морщусь. До неё только сейчас дошло?

Учитель прищуривается и отворачивается.

– Учитель, – меняю я тему. – Вы действительно считаете, что можно сходить? Если я одна пострадаю, это одно, но если я приведу беду в дом?

– Всё в порядке, дитя, тебе не нужно думать слишком много. Я присмотрю.

– Я… должна справляться сама, – учитель только говорит, что будет со мной нянчиться, но если я приму его предложение, он будет разочарован.

Учитель одобрительно кивает, с правильным ответом я угадала.

– В этот раз я присмотрю, дитя. Я тоже хочу увидеть своего старшего ученика.

Вот теперь помощь можно принять.

До прибытия Римана два дня…

Глава 37

Улицы запрудила толпа. Кажется, вся столица попыталась втиснуться на дворцовую площадь. Гвардейцы с трудом удерживают людей. Мы с Ларой и учителем, попирая закон, угнездились на крыше одного из выходящих на площадь правительственных зданий.

Осознавать, что мы совершаем преступление, тянущее на смертную казнь, было, мягко говоря, неуютно, но моё мнение никто не спрашивал, а возражать я не стала. Во-первых, доверяю учителю. Во-вторых, любопытно же! На крыше удобно, а в толпе меня бы, возможно, просто раздавили.

Учитель разворачивает свёрток, который зачем-то прихватил с собой. Под тканью оказывается большой чайник и сложенные одна в одну три пиалы. Я про себя хмыкаю – наблюдать за действом с чаем почти то же самое, что с попкорном.

Незадолго до полудня парадные двери дворца распахиваются, чинно выходит королевская чета. За ними, держась справа, следует Доран. Придворные рассыпаются веером за их спинами. В одиночестве, отдельно от всех, встаёт принцесса Оливия, и я не могу не признать, что она заслуживает уважения. Её страна уничтожена, но она способна встречать завоевателя с гордо поднятой головой. Пожалуй, королева выглядит менее достойно, её голова опущена.

Король и королева спускаются на две ступеньки и останавливаются на лестнице.

– Хорош ученик, – учитель пиалой прикрывает довольную улыбку.

– Хм?

Поясняет Лара:

– Обычно кронпринц, вернувшийся с победой, приветствует короля и королеву в тронном зале, но государь не только заставил их выйти навстречу, не только заставил их ждать, но даже спуститься.

С противоположной от дворца стороны раздаётся нарастающий гул, переходящий в радостные крики:

– Да здравствует его высочество Риман!

– Да здравствует кронпринц-победитель!

Вверх летят цветы, ленты. Я щурюсь, всматриваясь вдаль. Лара предупреждающе придерживает меня за руку.

Сколько мы не виделись? Помнит ли меня Риман? Не как обладательницу ценного артефакта, а как девушку? Сердце стучит.

Процессия приближается. Её возглавляет военный оркестр, и вскоре к крикам примешивается бой барабанов и удары литавр. За оркестром маршируют знаменосцы, флаги хлопают на ветру.

Риман едет на… А?! Они реально водятся?! Стыдно сказать, но, увидев чудо, я даже про Римана на миг забываю. Поначалу я принимаю животное за очень крупного, но обычного коня. Подумаешь, белая шкура отливает перламутром, а грива шёлком льётся чуть ли не до самой мостовой. Именно такие кони положены сказочным принцам. А потом я замечаю крупные перья. Конь будто чувствует мой взгляд и раскрывает крылья.

– Пегас…, – восхищённо шепчу я. А можно на нём прокатиться?

Риман величественно восседает на спине пегаса. Усыпанный бриллиантами венец переливается сияет в лучах полуденного солнца.

Оркестр вступает на площадь и расходится по дуге. Марш смолкает. Знаменосцы расступаются, Риман едет через площадь один, «гусеница» его свиты останавливается.

Король и королева, а вслед за ними и все придворные спускаются, и теперь уже не они смотрят на Римана с высоты лестницы, а он на них со спины своего скакуна.

Риман спешивается, последние метры проходит пешком.

– Ваше величество, – хотя Риман склоняет голову, его поклон далёк от почтительного, всего лишь лёгкий кивок, в поясе Риман не сгибается.

– Сын.

Их голоса звучат подозрительно громко.

– Магия, – подсказывает учитель.

– Сын, – повторяет король и замолкает, словно не находит в себе сил продолжить.

Риман молчит, и мне чудится в его молчании насмешка, но это, конечно, только моя фантазия. Или нет?

Король глубоко вдыхает:

– Сын.

В третий раз он почти выплёвывает обращение, молчать дальше означает терять лицо, и король продолжает, он произносит длинную речь, в которой до небес превозносит военный и дипломатический успех Римана, плавно переходит на восхваление порядка, который Риман навёл на завоёванных землях. Его послушать, Риман даже не гений, а сверхчеловек, почти божество.

Учитель тихо фыркает, наливает в пиалу очередную порцию чая. Король говорил долго, чай успел кончиться.

Король завершает речь:

– Сын, я верю, что народ Лависа будет благоденствовать под вашей рукой. Сегодня я отрекаюсь от престола и вверю Лавис вам.

Риман прижимает правую руку к груди, склоняется:

– Я принимаю Лавис.

Вот так просто? Риман, окончательно презрев этикет, обходит отца словно столб и, чеканя шаг, направляется прямиком ко дворцу. Учитель почему-то вздыхает, будто не одобряет такой резкости. Я же вижу в разворачивающемся спектакле не столько унижение теперь уже бывшего короля, хотя и унижение тоже, сколько демонстрацию силы и власти. По рядам придворных проносится вдох. Неужели не все знали, чем закончится эта встреча?

Король и королева следуют за Риманом, как за хозяином. Доран отстаёт, а у подножия парадной лестницы и вовсе останавливается.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Риман поднимается на вершину, почти взбегает, не заботясь о том, что король и королева, особенно королева, не могут за ним успеть. Поднявшись, Риман оборачивается, с высоты осматривает лежащую у его ног площадь.

Безусловный победитель, новый король… Я мысленно соглашаюсь с дашальцами. «Король» не так подходит Риману, как «государь».

Внезапно воздух рассекает вспышка. На крыше здания с противоположной стороны расцветает огненный цветок взрыва.

Лара, вскрикнув, приподнимается.

Раздаются крики.

Я замечаю, как торжествующе поднимает голову королева.

Риман небрежно, почти что лениво, поднимает руку, вспыхивает щит. И тотчас лопается под страшным ударом огненной кометы. Римана в одночасье заливает пламя.

– Нет! – кричит Лара, и её крик теряется в общей какофонии.

– Нет…, – я не кричу, я обессиленно опускаю голову.

Короткое знакомство, разлука длиною больше, чем полгода.

Риман прошёл войну, и в шаге от победы…

И это конец?!

Пламя стекает на плиты площадки. Риман неподвижно стоит целый и невредимый, даже мундир не пострадал.

Я закрываю глаза, чувствую себя растекающимся желе, выдыхаю – обошлось. Лара рядом стонет что-то невразумительное, и только учитель цедит чай по глотку, словно только что никакого покушения вообще не было. Наверное, учитель успел оценить силу атаки и, зная возможности Римана, не сомневался.

– Государь жив, – Лара же вцепляется мне в плечо, до боли стискивая пальцы.

Я морщусь, оборачиваюсь и мягко освобождаюсь от хватки. В глазах Лары сверкают самые настоящие слёзы. Она всхлипывает и вдруг разражается рыданиями. Я неловко обнимаю свою телохранительницу, прижимаю к себе, вздыхаю. Честно говоря, я не знаю, как утешать в таких случаях, поэтому даю Ларе успокоиться самой, лишь поглаживаю по спине.

– Тишина! – церемониймейстер ударяет посохом об пол, и звуки стихают.

Вряд ли люди подчиняются приказу, скорее, срабатывает магия. Может быть, посох – это артефакт?

Король, стоящий с королевой тремя ступенями ниже Римана, выжидает минуту, другую, медленно поднимает руки к голове:

– Я перед Небом и Лависом, признавая великие свершения его высочества кронпринца Римана, отрекаюсь от данной мне венценосными предками власти и передаю судьбу Лависа и свою судьбу под руку моего достойного сына, – король снимает корону и протягивает её Риману на вытянутых руках.

Риман почему-то медлит, выдерживает паузу, затем снимает венец наследника и опускает на бордовую подушку с золотыми кистями, которую спешно поднёс опустившийся на одно колено церемониймейстер.

– Я принимаю Лавис под свою руку, – Риман неторопливо берёт у отца корону, высоко поднимает и опускает на голову.

– Да здравствует король Риман! – громко выкрикивает бывший король и первым склоняется в поклоне.

Звуки возвращаются, толпа подхватывает и скандирует:

– Да здравствует король Риман! Да здравствует его величество король Риман!

Не утруждая себя полноценной речью, Риман коротко обещает заботиться о народе, выслушивает приветствия толпы и скрывается во дворце. За ним следует бывший король с королевой. А её можно считать бывшей, или она по правилам получает статус королевы-матери? Впрочем, даже если получает, уверена, надолго она его не сохранит, разве что на полчасика.

Оливия, очевидно, что нежеланная невеста, чья страна пала, не может стать супругой короля, и теперь она свободна, делает шаг к Дорану, беспомощно протягивает руку. Я улыбаюсь уголком губ. Ничего не имею против принцессы, если она найдёт своё счастье с любимым…

Доран проходит мимо.

Оливия, пошатнувшись, опускает руку.

На самом деле в «Сбежать от чудовища» Доран Оливию не любил?!

Придворные устремляются обратно во дворец, за их спинами больше не видно ни Оливии, ни Дорана. На площадь въезжают гвардейцы Римана.

Похоже, представление окончено, но учитель не торопится покинуть крышу, вместо этого наливает в пиалу очередную порцию чая.

Глава 38

Опасаясь, что домой вернуться не удастся, я прихватила яйцо с собой. Я вынимаю его из поясной сумки и сжимаю в ладонях. Прошло столько времени, а оно до сих пор зреет… Яйцо заметно изменилось, туман внутри приобрёл сочный горчичный оттенок с вкраплениями золотистых пылинок, и с каждым днём пылинок становится всё больше. Пользуясь свободной минуткой, я привычно подпитываю яйцо, и изнутри приходит слабый отклик. Думаю, скоро яйцо дозреет.

– Дитя, ты хочешь себе пегаса?

– Эм? – почему учитель спрашивает? – Нет. Что я с ним буду делать? Прокатиться бы не отказалась.

– Идем.

– Учитель? – я прячу яйцо обратно в сумку.

Учитель игнорирует вопрос, допивает чай, прячет пиалу в пустой чайник, чайник заворачивает обратно в ткань и, прижимая к себе свёрток, будто завёрнутого в одеяло питомца.

Через небольшой люк мы проникаем в здание и открыто спускаемся по лестницам на первый этаж. Учитель ни капли не смущается, и я подозреваю, что он тонко прикрывает нас магией. Догадку подтверждает проскочивший мимо нас чиновник. Мужчина не заметил нас в упор.

Учитель выводит нас с Ларой через чёрный ход и внезапно передаёт сверток Ларе:

– Девушка, отнеси домой.

– А…

– Об ученице я позабочусь. Иди первой.

Лара дожидается моего согласия и подчиняется странному распоряжению, я же гадаю, что задумал учитель. Не может быть, чтобы он действительно решил устроить мне прогулку на пегасе Римана, тем более в суете, к пегасу подскочил парень в военной форме и куда-то скакуна увёл. За дворец, если быть точной.

Учитель ведёт меня на территорию дворца. Никто нас не останавливает, и я впервые по-настоящему поражаюсь силе учителя. Я знаю, что иллюзии, которые учитель создаёт виртуозно, требуют исключительного мастерства, но то мирное искусство. Сейчас учитель показал, что может пройти, куда угодно, и даже защита королевского дворца ему не помеха.

Мы останавливаемся в тени клёна.

Пегас щиплет траву.

Мальчишка-военный, вблизи мне удаётся рассмотреть, что парнишка совсем молод, устроился на бортике фонтана и пытается ловить ярких рыбёшек голыми руками.

Учитель кивком указывает на двери бокового выхода из дворца, и буквально через минуту двери открываются, Риман выходит в сад, коротким свистом подзывает пегаса. Учитель жестом показывает мне оставаться на месте, делает несколько шагов вперёд и с улыбкой упрекает:

– Даже не поприветствуешь старика?

Риман, собиравшийся вскочить в седло, замирает.

– Учитель?!

На лице Римана мелькает и пропадает досада. Риман обходит пегаса, встаёт перед учителем и низко кланяется, сложив руки перед грудью, как принято в Великой Солнечной империи.

– Ученик, рад видеть тебя.

– И я рад вас видеть, учитель. Простите, я очень спешу. Вы же знаете.

– Ох, я понимаю. Не бери в голову, мальчик. Я не собирался тебя задерживать, я всего лишь хотел показать пегаса своей ученице.

Учитель театрально отходит вбок, и я оказываюсь прямо перед Риманом. Учитель, зачем…? Я растерянно смотрю на Римана, я совершенно не готова вот к такой вот встрече лоб в лоб. Риман застывает, будто каменное изваяние. Он… тоже не готов?

Будь Риман обычным мужчиной, я бы смело подошла первой. Пусть не как девушка, хотя моё сердце бьётся чаще, а пульс грохочет в ушах, я бы подошла как друг. На дружбу я ведь могу рассчитывать? Но больше Риман не бессильный кронпринц, теперь он король, сосредоточивший в своих руках реальную власть и подлинное могущество. Я не хочу дать ни малейшего повода подумать, что я навязываюсь.

Молчание затягивается. Взгляд глаза в глаза… Если бы Риман был безразличен ко мне, он бы проигнорировал меня, а он смотрит, не моргая. Я не знаю, я фантазирую, или Риман действительно не может отвести глаз?

– Леди Тинс… Шелли…Я должен идти…

Тогда почему же он продолжает стоять?

– Да…, – соглашаюсь я.

– Шелли, я рад убедиться, что вы в порядке.

Неловкость ломается, почудившаяся мне стеклянная стена разлетается осколками.

Риман запрыгивает в седло, и я, уверенная, что он поймёт правильно, подбегаю к пегасу и даже кладу ладонь на конскую шею:

– С возвращением, ваше… величество.

Сейчас Риману не до меня, получить корону мало, Риману предстоит навести в Лависе порядок, а это, пожалуй, труднее, чем выиграть войну. Я собираюсь шагнуть назад, я почти ожидаю, что пегас сорвётся с места даже до того, как я отойду, я специально встала так, чтобы не попасть под копыта.

Риман рывком наклоняется, его руки оказываются на моей талии, ноги теряют опору, мгновение взлёта, и Риман усаживает меня перед собой, крепко прижимает к себе. Я тихо ахаю, а пегас встаёт на дыбы, раскрывает крылья. Короткий разбег, и мы взмываем в воздух.

– А?

– Официально я сейчас осматриваю свои новые покои – королевские. И отдыхаю. Наверное…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Мне кажется, Риман говорит совсем не о том, о чём хотел бы.

Я уютно опускаю голову ему на плечо. Разлуки словно и не было.

– Но вы не отдыхаете, – с намёком на упрёк вздыхаю я.

Риман тихо усмехается:

– Я должен.

– Угу.

Очередной взмах белоснежных крыльев, рывок, и перья летят в лицо. Происходит что-то совершенно не понятное, я будто оказываюсь в сердце метели. Перья летят подобно хлопьям снега, мешают дышать, слепят. Я пытаюсь закрыться, отвернуться, но перья повсюду. Риман удерживает меня, не даёт упасть, разворачивает к себе лицом, и я уже не задыхаюсь.

Вот и покаталась на пегасе…

Хотя настроение совсем не прогулочное. Я не могу объяснить, откуда у меня такая уверенность, но я убеждена, что Римана что-то гнетёт.

Перья сдувает порыв ветра, и пегас плавно снижается. Осторожно наклонившись через руку Римана, я смотрю вниз. Столица за какую-то минуту исчезла, под хвойный лес и лента грунтовой дороги. Впереди лес вроде бы расступается. Рассмотреть я не успеваю. Передние копыта пегаса ударяются о землю, и скакун складывает крылья, продолжает бег.

Я вопросительно смотрю на Римана. Какие дела могут быть у короля в такой глуши? Пожалуй, я знаю.

Рука Римана на моей спине напрягается:

– Мама связала себя магической клятвой не покидать монастырь без разрешения короля. Иначе я бы нашёл способ так или иначе вывести её.

Я поднимаю голову, смотрю ему в глаза:

– Но вы нашли способ. Вы стали королём.

– Да…

Я отворачиваюсь. Наверное, я должна сказать слова поддержки, но на ум ничего не приходит. И вообще… Когда мать Римана заперли в монастыре, он ведь был ребёнком. Нет, я не хочу сказать, что встретятся два чужих человека, это не так. Но в то же время… Риман повзрослел, состоялся как личность. Насколько далека окажется реальность от его надежд, рождённых детскими воспоминаниями?

Лес расступается. Впереди пологий холм, и на холме приземистая крепость. По четырём сторонам квадратные башни. Монастырь, если это он, больше похож на крепость.

Хм… Как я понимаю, Риман отправился без охраны. Охрана бы его тормозила, а пегас оказался по-настоящему волшебным и использовал что-то вроде портала. Когда Риман заберёт из монастыря её величество, то, естественно, посадит на пегаса перед собой. А я? Становится слегка неуютно, но я напоминаю себе доверять Риману. Кому, если не ему? Да и пожить немного в монастыре, пока за мной не придёт экипаж, с меня не убудет.

Мы останавливаемся у самых ворот. Не знаю, какую команду даёт Риман. Пегас разворачивается и бьёт по воротам копытам. Грохот получается внушительный.

Не проходит и минуты, как открывается небольшое зарешеченное окошко. Я сравнила монастырь с крепостью? Больше похоже на тюрьму.

– Открыть ворота! – командую я, сам о себе король докладывать точно не должен. – Его величество прибыл!

За решёткой появляется чей-то глаз.

– Я доложу настоятельнице! – голос звонкий, детский.

– Открыть ворота! – рявкает Риман.

Но даже его привратник или, скорее, привратница, игнорирует. Я лишь слышу удаляющийся топот.

Риман цедит сквозь зубы ругательства, но при этом бережно спускает меня на землю. Едва я стою, Риман спрыгивает сам, вскидывает руку. С его пальцев срывается вспышка, с грохотом ворота срываются с петель и, покорёженные, падают.

Я бегу за Риманом. Похоже, он знает, куда идти. Мы по диагонали пересекаем двор, взбегаем, буквально взлетаем, на второй этаж опоясанного галереей бокового здания – коридор получается как бы снаружи.

Риман ругается по-чёрному. Одна из безликих, неотличимых друг от друга дверей раскрыта. Из неё выходит девочка лет четырнадцати-пятнадцати, одетая в мышиного цвета мешковатый балахон. Такого же грязно-серого цвета на девочке треугольный колпак.

Она раздвигает губы в сумасшедшей улыбке:

– Дашальский выродок, ты опоздал.

Риман отшвыривает девицу, влетает в келью. Я заглядываю через его плечо.

На полу, раскинув руки, лежит женщина. Одного взгляда на её лицо хватает, чтобы увидеть её сходство с Риманом. Крови нет, но на живую женщина не похожа.