Текст книги "Арсен Люпен и другие"

Автор книги: Морис Леблан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

– Ничего!.. Он ничего не получит! – воскликнул он перед собравшимися репортерами. – Делить то, что мне принадлежит? Никогда! Пусть он разорвет билет, если хочет.

– Тем не менее пятьсот тысяч франков лучше, чем ничего.

– Дело не в этом, а в моем праве!.. И его я установлю судом.

– Завести процесс с Арсеном Люпеном? Да это же просто смешно!

– Нет, с «Земельным кредитом», который должен мне миллион…

– В обмен на билет или в крайнем случае при предоставлении доказательств, что вы его купили.

– Доказательства существуют. Арсен Люпен сознается, что он украл письменный стол.

– Удовлетворят ли суд слова Люпена?

– Мне все равно… Я буду судиться.

Публика сгорала от нетерпения. Заключались пари. Говорили как о том, что Жербуа все-таки изведет Люпена, так и о бесполезности профессорских угроз. В пятницу любопытствующие рвали друг у друга из рук «Эхо Франции». Все лихорадочно переворачивали газетные листы до пятой страницы, где помещались объявления. Ни одной строки для господина Арс. Люп. читатели не обнаружили. На приглашение Люпена Жербуа ответил молчанием. Война была объявлена. А вечером из газет узнали, что похищена дочка Жербуа.

* * *

Что было особенно забавно во всей истории, которую можно назвать «Театральным представлением Арсена Люпена», так это комическая роль полиции. События разворачивались без ее ведома. Люпен говорил перед прессой, писал письма, предупреждал, распоряжался, грозил, исполнял обещанное, а полиция молчала. Словно в Париже не было ни начальника сыска, ни агентов, ни комиссаров – одним словом, никого, кто мог бы помешать планам Арсена. Но иногда полиция все-таки просыпалась. Как только в каком-нибудь деле оказывается замешан Люпен, представители государственного порядка начинали волноваться, горячиться, беситься. Ведь это враг, который презирал их, провоцировал и, что всего хуже, игнорировал.

Итак, согласно показаниям горничной, в девять часов сорок минут Сусанна направилась к лицею. В десять часов пять минут, ее отец, выйдя из здания, не увидел дочь, хотя она всегда ждала его на условленном месте. Значит, все произошло в течение двадцати минут. Двое соседей утверждали, что они встретили Сусанну в трехстах шагах от дома. Одна дама видела, как какая-то девушка, по описанию похожая на Сусанну, шла по улице. Что еще? Больше ничего не было известно. Искали всюду, тщательно допросили служащих вокзалов. Но в этот день никто из них не заметил ничего подозрительного. Только один лавочник в Виль д’Авре заявил, что он продал топливо для автомобиля, ехавшего из Парижа. За рулем находился какой-то мужчина, а на заднем сиденье – блондинка, «очень белокурая», подчеркнул свидетель. Час спустя этот же автомобиль возвращался из Версаля. На проезжей дороге скопилось много телег, и машина замедлила скорость, что позволило лавочнику увидеть следующее. Рядом с блондинкой сидела еще одна женщина, закутанная в шаль и с вуалью на лице. Несомненно, это была Сусанна Жербуа. Но тогда следует предположить, что преступление совершили ясным днем, на людной улице, в самом центре города. Но как? Где именно? Никто не слышал криков о помощи и не заметил ничего подозрительного. Лавочник описал и автомобиль: фабрики «Пежо», с синими колесами. На всякий случай навели справки у хозяйки большого гаража, госпожи Роб-Вальтур. Она прославилась тем, что в прошлом устраивала хищения при помощи автомобилей. Действительно, в пятницу утром у владелицы на целый день заказали автомобиль «пежо» для какой-то блондинки. После этого госпожа Роб-Вальтур ее больше не видела.

– Ну а шофер?

– Это Эрнест, я приняла его на работу только накануне, после предоставления превосходных рекомендаций.

– Он здесь?

– Нет, он привез автомобиль обратно и больше не возвращался.

– Можем ли мы получить какие-нибудь сведения об Эрнесте?

– Конечно, у лиц, его порекомендовавших. Вот список.

Отправились к прежним хозяевам. Никто из них не знал Эрнеста. Таким образом, по какому бы следу ни шла полиция, чтобы выбраться из тьмы, в конце концов она всегда наталкивалась на новую загадку. Господин Жербуа больше не имел сил бороться. Исчезновение дочери сделало его покорным. Совесть мучила профессора, и он сдался. Небольшое объявление, появившееся в газете «Эхо Франции», заинтересовало всех и подтвердило полное поражение Жербуа. Теперь он даже не претендовал на льготные условия и не имел никаких задних мыслей. Люпен победил в войне, которая длилась четыре дня!..

* * *

Двое суток спустя Жербуа вошел в банк «Земельный кредит». Когда его провели к управляющему, он протянул ему билет номер 514, серия 23. Служащий даже подпрыгнул.

– Он у вас? Его возвратили?

– Я потерял его в своем доме, возьмите билет, – ответил Жербуа.

– Тем не менее раньше вы говорили…

– Все это одни разговоры и ложь.

– Но все-таки нам нужны документы для доказательства.

– Письма капитана достаточно?

– Конечно.

– Вот оно.

– Превосходно. Пока вы можете оставить все у нас. Мы проведем проверку в течение пятнадцати дней. Я уведомлю вас, когда вы сможете прийти за получением денег. Кроме того, я думаю, что в ваших же интересах больше ничего не говорить об этом деле.

– Я и сам так думаю.

Но есть секреты, которые раскрываются сами. Внезапно всем стало известно, что Арсен Люпен имел смелость отослать билет господину Жербуа. Новость произвела на публику ошеломляющее впечатление. Действительно, нужно быть настоящим игроком, чтобы бросить на стол такой драгоценный козырь. Конечно, Арсен знал, что делал, и оставил у себя карту не меньшей стоимости. Но если Сусанна сбежит или полиция освободит заложницу?

Сыщики почувствовали слабое место врага и удвоили усилия. Люпен будет обезоружен и лишен всего! Мошенник попадется на своих же проделках и не получит ни одного су из миллиона. Победный смех уже раздавался в другом лагере… Но сначала нужно было найти Сусанну. А сделать это не удавалось. Пусть так, согласилась полиция, первую партию выиграл Арсен. Он отдаст девушку только за 500 тысяч франков. Но каким образом и где совершится сделка? Ведь необходима личная встреча, и кто помешает Жербуа предупредить сыщиков и получить обратно свою дочь, не заплатив ничего из выигранного миллиона? Репортеры снова бросились к учителю математики. Он казался убитым горем и продолжал хранить молчание.

– Я не могу ничего сказать. Я жду.

– А мадемуазель Жербуа?

– Розыски продолжаются.

– Арсен Люпен писал вам?

– Нет.

– Вы утверждаете это?

– Нет.

– Значит, да. Какие он отдал распоряжения?

– Я не могу ничего сказать.

Журналисты связались с адвокатом Детинаном, но их ждал тот же ответ.

– Господин Люпен – мой клиент, – важно ответил он. – И вы понимаете, что я абсолютно ничего не могу вам сообщить.

Тайны начали раздражать публику. Арсен Люпен раскидывал и собирал свои сети с уловом, пока полиция день и ночь наблюдала за господином Жербуа. Предвидели три возможных исхода: арест, триумф Люпена или жалкая неудача. Но случилось так, что любопытная публика удовлетворилась лишь частично. И вот теперь, на этих страницах, впервые обнаружится истина.

* * *

Во вторник второго марта Жербуа получил от банка письмо в самом обыкновенном конверте. В четверг после полудня он сел в поезд, идущий в Париж. Спустя час ему вручили тысячу билетов по тысяче франков каждый. Жербуа пересчитывал их один за другим с замиранием сердца – ведь эти деньги должны были стать выкупом за Сусанну. В это же время в нескольких шагах от главного входа в банк остановилась карета с двумя собеседниками. Один из них, с седеющими волосами и энергичным выражением лица, напоминал мелкого чиновника. Но это и был главный инспектор сыскной полиции, старый Ганимар – непримиримый враг Люпена. Он говорил своему соседу, бригадиру Фоланфану:

– Теперь уже недолго. Не пройдет и пяти минут, как мы увидим нашего приятеля. Все готово?

– Все.

– Сколько нас?

– Восемь. Двое на велосипедах.

– Да и я за троих сойду. Не упускайте Жербуа ни под каким предлогом. Иначе он встретится с Люпеном и получит свою дочь, отдав полмиллиона, а мы останемся ни с чем.

– Почему старик не действует с нами заодно? Объяснил бы нам, что задумал, и его миллион остался бы у него, в целости и сохранности.

– Так-то оно так, но Жербуа боится. Решив его провести, отец не увидит дочери.

– Провести кого?

– Его. Люпена.

Ганимар произнес последнее слово таким серьезным и взволнованным тоном, точно он говорил о сверхъестественном существе.

– А ведь смешно, – заметил бригадир Фоланфан, – что мы должны защищать господина Жербуа против него же самого.

– Люпен весь свет перевернул, – вздохнул Ганимар.

Прошла минута.

– Внимание! – сказал Ганимар.

Профессор вышел из банка. На углу улицы Капуцинок он медленно повернул к бульвару.

– Он слишком спокоен, – произнес Ганимар. – Человек, у которого лежит в кармане миллион, так себя не ведет.

– Но что он может сделать?

– Конечно, ничего… Но я все же опасаюсь. Люпен всегда останется Люпеном.

В этот момент Жербуа подошел к киоску, купил пару газет, получил сдачу, развернул один экземпляр и принялся читать, не сбавляя шаг. Вдруг одним прыжком он бросился в автомобиль, который стоял у тротуара. Экипаж быстро тронулся с места, обогнул церковь Мадлен и исчез.

– Черт возьми! – воскликнул Ганимар.

Он бросился вслед за автомобилем, а за ним остальные помощники. Все обогнули церковь Мадлен. Внезапно старый сыщик разразился смехом. Автомобиль резко затормозил и остановился у бульвара Малерб, и из него вышел господин Жербуа.

– Скорей, Фоланфан!.. Шофер наверняка и есть Эрнест.

Фоланфан занялся водителем. Им оказался некий Гастон, служащий в Обществе фиакров-автомобилей. Оказалось, что он дожидался какого-то пассажира возле газетного киоска.

– А какой адрес дал вам этот господин? – спросил Фоланфан.

– Никакого… «Бульвар Малерб… Улица Мессин… Получишь на чай…» Вот и все.

В это время Жербуа вскочил в первую проезжавшую мимо карету.

– К станции метрополитена на площади Согласия! – крикнул он кучеру.

Выйдя из метрополитена на площади Пале-Рояль, Жербуа подбежал к свободной пролетке и поехал на площадь Биржи. То было его второе путешествие к метрополитену, затем профессор оказался на улице Вилье, где нашел третьего извозчика.

– Улица Клапейрон, двадцать пять!

Жербуа поднялся на второй этаж и позвонил. Ему открыл какой-то господин.

– Здесь живет адвокат Детинан?

– Это я. А вы, кажется, господин Жербуа?

– Совершенно верно.

– Я вас ждал. Пожалуйста, располагайтесь…

Когда Жербуа прошел в кабинет адвоката, часы показывали три.

– Он назначил мне как раз на это время, – сказал учитель. – Его еще здесь нет?

– Пока нет.

Жербуа сел, вытер лоб, снова взглянул на циферблат и с беспокойством спросил:

– А он появится?

– Вы задали мне вопрос, – ответил адвокат, – который интересует меня больше всего на свете. Я никогда не испытывал подобного нетерпения. Во всяком случае, если он явится, то будет сильно рисковать. Дом находится под наблюдением полиции уже две недели…

– И я не могу быть уверен, что агенты, следившие за мной, потеряли меня из виду.

– Но тогда?..

– Это произойдет уже не по моей вине, – воскликнул учитель математики. – Меня ни в чем нельзя упрекнуть. Что я пообещал? Повиноваться его приказаниям – и я слепо слушался его. Я получил деньги именно в то время, которое он мне назначил, и отправился к вам, следуя его указаниям. Я виноват в несчастье своей дочери, и я полностью сдержал все обещания. Теперь настала его очередь!..

И он обеспокоенно добавил:

– Ведь он привезет Сусанну? Не правда ли?

– Надеюсь.

– Вы его видели?

– Кто, я? Да нет же!.. Он в письме попросил меня принять вас, отпустить всю прислугу до трех часов и никого не впускать в квартиру между вашим прибытием и его уходом. В случае отказа я должен был предупредить его двумя строчками в газете «Эхо Франции». Но я буду счастлив оказать услугу Арсену Люпену, поэтому согласился.

Господин Жербуа жалобно простонал:

– Но когда же все это закончится?

Вынув из кармана кредитные билеты, он разложил их на столе. Затем учитель и адвокат погрузились в молчание. Время от времени Жербуа прислушивался, не позвонит ли кто-нибудь в дверь…

Проходили минуты, и его тревога усиливалась. Детинан также испытывал неприятные ощущения. Наступил момент, когда он даже потерял хладнокровие. Быстро поднявшись, он сказал:

– Мы не увидим его. И действительно, чего вы хотите?.. Это безумие с его стороны! Несмотря на то что мы люди честные, неспособные его выдать. Но ведь опасность заключается не только в этом?

А подавленный Жербуа положил ладони на деньги и прошептал:

– Пусть он придет! Я отдам все, лишь бы вернуть Сусанну.

Дверь открылась.

– Достаточно и половины, господин Жербуа, – сказал вошедший.

* * *

На пороге стоял элегантно одетый молодой человек, в котором профессор тотчас узнал господина, завязавшего с ним разговор у лавки старьевщика в Версале. Он подскочил к Арсену.

– А Сусанна? Где моя дочь?

Люпен плотно прикрыл дверь и, спокойно сняв перчатки, обратился к адвокату:

– Даже не знаю, как мне благодарить вас за то, что вы согласились защищать мои права. Я этого не забуду…

А адвокат только прошептал в ответ:

– Но ведь вы не звонили. Я не слышал, как хлопнула дверь.

– Звонки и двери должны работать совершенно беззвучно. Я здесь, и это главное…

– А моя Сусанна? Что вы сделали с ней? – повторял учитель.

– Как вы торопитесь! – произнес Люпен. – Успокойтесь, еще одна минута, и дочь будет в ваших объятиях.

Он прошелся по комнате, а затем похвалил Жербуа:

– Поздравляю вас за ту ловкость, с которой вы действовали. Если бы автомобиль по какой-то причине не остановился, то мы бы встретились на площади Этуаль, и господин Детинан не имел бы удовольствия видеть нас здесь… Впрочем, все ведь написано в письме…

Заметив две пачки билетов, он воскликнул:

– Превосходно! Миллион здесь. Не будем терять времени. Вы позволите?

– Но, – возразил адвокат, встав напротив стола, – мадемуазель Жербуа еще нет.

– Так что же?

– Ее присутствие необходимо, не так ли?

– Понимаю, понимаю… Арсен Люпен внушает вам слабое доверие. Он положит себе в карман полмиллиона и не вернет заложницу. Моя честность всегда под подозрением. Но я крайне щепетильный человек… Хотя, если вы боитесь, откройте окно и позовите… На улице по меньшей мере дюжина агентов.

– Вы думаете?

Арсен Люпен поднял портьеру.

– Я полагаю, что господин Жербуа не способен скрыться от Ганимара… Да что я говорю, вот и он сам…

– Это невозможно! – воскликнул учитель. – Я клянусь вам…

– Что вы меня не выдали?.. Не сомневаюсь, но эти ребята – ловкие люди. Смотрите, вот Фоланфан, а вон Греон с Диези. Все они – мои милые знакомые…

Адвокат смотрел на Арсена с удивлением. Какое спокойствие! Люпен смеялся, будто ему не угрожала никакая опасность. Подобная беззаботность успокоила адвоката больше, чем присутствие агентов. Он отошел от стола, на котором лежали деньги. Люпен взял обе пачки, отсчитал от каждой из них по 25 билетов и, протягивая пятьдесят тысяч Детинану, заявил:

– Вот вам гонорар от господина Жербуа и Арсена Люпена. Ведь мы должны вам именно такую сумму?

– Отнюдь, ничего, – возразил адвокат.

– Как, а за беспокойство, которое мы вам причинили?

– Но ваше присутствие доставило мне исключительное удовольствие.

– Иначе говоря, вы ничего не хотите принять от Люпена? Вот что значит обладать плохой репутацией, – вздохнул он.

И, протянув пятьдесят тысяч франков учителю, Арсен сказал:

– Милостивый государь, позвольте вручить вам деньги на память о нашей встрече. Это будет моим подарком к свадьбе мадемуазель Жербуа.

Учитель быстро взял деньги, но все же запротестовал:

– Моя дочь не собирается замуж.

– Она выйдет, если вы дадите ей свое согласие. Она сгорает от желания обручиться…

– Откуда вы знаете?

– Юные девушки часто мечтают о чем-то втайне от родителей. К счастью, есть добрый гений, такой как Арсен Люпен, который узнал обо всем, обнаружив в глубине письменного стола главный секрет вашего прелестного создания.

– А больше вы ничего там не нашли? – спросил Детинан. – Признаюсь, мне очень хочется узнать, почему этот предмет вас так прельстил.

– Несмотря на то что, вопреки мнению господина Жербуа, стол не скрывал в себе никакого другого сокровища, кроме лотерейного билета, о котором я и не знал, – я долго его искал. Этот письменный стол из тисового и красного дерева с окантовкой из листьев нашелся в Булони, в скромном домике, где жила Мария Валевская. На одном из ящиков сохранилась надпись: «Наполеону Первому, императору французов, от верного слуги Мансиона». А над фразой находятся слова, выцарапанные ножом: «Тебе, Мария». Впоследствии Наполеон велел сделать копию стола для императрицы Жозефины, и, таким образом, предмет обстановки, который вызывал всеобщее восхищение в Мальмезоне[12]12
  В настоящее время этот стол находится во Французском государственном хранилище мебели.


[Закрыть], теперь является жалкой копией оригинала из моей коллекции.

– Если бы я знал все это еще в лавке торговца, – проговорил учитель жалобно, – я бы с удовольствием вам его уступил.

Смеясь, Арсен Люпен ответил:

– И тогда вы бы сохранили билет и получили выигрыш целиком.

– А вам бы не пришлось похищать мою дочь…

– Нет же, мой дорогой! Вы ошибаетесь. Мадемуазель Жербуа не похищали.

– Как так?

– Поверьте мне. Если кто-то упоминает слово «похищение», то подразумевает насилие. А она стала нашей заложницей по своему желанию.

– По своему собственному желанию? – повторил, смутившись, учитель.

– Можно сказать, она сама об этом попросила. Да что вы хотите? Такая умная девушка, хранившая в глубине сердца любовь, в которой вначале даже не хотела себе признаться… Она не могла отказаться от огромного приданого. Клянусь вам, ей было нетрудно объяснить, что не существует другого способа победить ваше упрямство.

Адвокат Детинан, которого весь этот разговор очень забавлял, заметил:

– Труднее всего понять, как вы с ней переговаривались, господин Люпен. Ведь нельзя допустить, что мадемуазель Жербуа встречалась с вами наедине.

– Нет, конечно. Я даже не имею чести ее знать. Здесь пригодилась помощь одной дамы – моего давнего друга. Именно она и согласилась начать переговоры.

– Дама-блондинка в автомобиле? – прервал адвокат.

– Совершенно верно. Во время первой же встречи, около лицея, мы заранее обговорили все детали. С тех пор мадемуазель Жербуа и ее новая подруга успели посетить Бельгию и Голландию. Впрочем, она сама вам все расскажет.

В дверь позвонили. Сначала раздалось три кратких звонка, затем два долгих.

– Это она, – сказал Люпен. – Господин Детинан, если вам угодно…

Адвокат бросился в переднюю.

* * *

В комнату вошли две молодые женщины. Одна сразу бросилась в объятия Жербуа, другая подошла к Люпену. Незнакомка оказалась высокого роста и с очень бледным лицом. Ее вьющиеся светлые волосы, отливающие серебром, были заплетены в две косы, изящно уложенные на голове. Одетая во все черное, без всяких украшений, кроме пяти нитей бус из черного янтаря, она выглядела необычайно элегантно. Арсен Люпен тихо сказал даме несколько слов, а затем, поклонившись мадемуазель Жербуа, произнес:

– Простите за все причиненное вам беспокойство. Надеюсь, вы не чувствовали себя несчастной!

– Наоборот, я была бы совершенно счастлива, если бы не мысли об отце.

– В таком случае все к лучшему… Поцелуйте же господина Жербуа еще раз и воспользуйтесь случаем, чтобы поговорить с ним о вашем кузене.

– Моем кузене?.. Что это значит?.. Я не понимаю…

– Вы понимаете… Ваш кузен Филипп… Молодой человек, письма которого вы бережно хранили.

Сусанна покраснела, потеряла самообладание и наконец, как ей советовал Люпен, бросилась в объятия отца. Арсен благожелательно смотрел на них.

– За добро всегда получаешь награду. Трогательное зрелище… Счастливый отец… Счастливая дочь… И все это – дело твоих рук, Люпен. Они будут тебя впоследствии благословлять. – Арсен подошел к окну. – А Ганимар все еще здесь. Наверняка ему бы хотелось присутствовать при этой встрече. Но что такое? Он ушел. Нет и других агентов… Черт возьми, положение становится опасным! Ничего удивительного, если все молодцы собрались у подъезда, а возможно, у консьержа или даже поднимаются по лестнице…

Вдруг Жербуа застыл. Теперь, когда ему отдали дочь, он почувствовал твердую почву под ногами. Если Люпена арестуют, он вернет себе полмиллиона. Инстинктивно Жербуа сделал шаг вперед… Люпен преградил ему дорогу.

– Куда вы идете, господин Жербуа? Собираетесь защитить меня от полиции? Вы очень любезны… Не беспокойтесь. Да и клянусь вам, их положение гораздо хуже моего. – И, чуть задумавшись, он продолжал: – Что они могут знать? Что вы находитесь здесь, как и мадемуазель Жербуа… Ведь они видели автомобиль, в котором она приехала вместе с неизвестной дамой. Но обо мне их команда даже не подозревает. Да и каким образом я мог попасть в здание, которое они сегодня утром обыскали с подвала до самого чердака? Нет, по всей вероятности, агенты поджидают меня на улице, чтобы схватить, как только я покажусь. Бедняги! Возможно, они считают, что я подослал сюда блондинку, чтобы получить выкуп за заложницу. В таком случае они готовятся арестовать ее, когда она выйдет.

Снова раздался звонок. Люпен остановил Жербуа и повелительным тоном произнес:

– Побудьте здесь, милостивый государь, подумайте о дочери и будьте благоразумны, иначе… Что касается вас, господин Детинан, то вы дали мне слово.

Жербуа словно приковали цепями. Адвокат не двигался. Не торопясь, Люпен взял шляпу. Она немного запылилась, и Арсен рукавом отряхнул ее.

– Дорогой господин Детинан! Если я когда-нибудь вам понадоблюсь… Лучшие пожелания вам, мадемуазель Сусанна, и привет господину Филлипу.

Затем, вынув из кармана тяжелые золотые часы, он сказал:

– Господин Жербуа, сейчас три часа сорок две минуты. Ровно через четыре минуты я позволяю вам выйти из комнаты… Ни одной секундой раньше. Надеюсь, вы все поняли, не так ли?..

– Но они могут выломать дверь, – возразил адвокат.

– А закон, вы забыли? Ганимар никогда не осмелится нарушить неприкосновенность жилища французского гражданина. Но виноват, кажется, вы трое очень взволнованы, а я не желаю злоупотреблять…

Положив часы на стол, он открыл дверь из комнаты и, обратившись к блондинке, спросил:

– Вы готовы, дорогой друг?

Отвесив последний поклон мадемуазель Жербуа и пропустив даму вперед, Арсен вышел следом и закрыл за собой дверь. Уже в прихожей Люпен беззаботно проговорил:

– Здравствуйте, Ганимар… Как ваше здоровье? Поклонитесь от меня мадам Ганимар… Как-нибудь на днях я приглашу ее позавтракать… Прощайте, милостивый государь.

Опять раздался звонок, на этот раз резкий и нетерпеливый, а на лестнице послышались голоса.

– Три часа сорок пять минут, – прошептал Жербуа.

Спустя несколько секунд он вышел в прихожую. Люпен и блондинка исчезли.

– Отец, не надо, подожди! – воскликнула Сусанна.

– Ждать? Ты с ума сошла! Стесняться с этим мошенником? А полмиллиона?

Он открыл дверь. В комнату влетел Ганимар.

– Где дама? Где Люпен?

– Он был здесь… только что.

У Ганимара вырвался победный крик.

– Он в наших в руках!.. Дом окружен…

– А черная лестница? – заметил адвокат Детинан.

– Черная лестница выходит во двор, а из него можно выбраться на улицу только через главный вход, который охраняют десять человек.

– Но Люпен им не воспользовался…

– А как же он сбежал? – спросил Ганимар.

Он отодвинул портьеру, за которой обнаружился длинный коридор, ведущий в кухню. Быстро пробежав по нему, сыщик увидел, что дверь черной лестницы заперта. Высунувшись из окна, он крикнул одному из агентов:

– Никого?

– Никого.

– Значит, они еще в квартире… Спрятались в какой-нибудь комнате… Совершенно невозможно, чтобы они удрали… Ах, милый Люпен, зря ты смеялся надо мной! На этот раз пришла расплата…

* * *

В семь часов вечера Дюдуи, главный начальник сыскной полиции, удивившись отсутствию известий, сам отправился на улицу Клапейрон. Расспросив агентов, охранявших дом, он поднялся к Детинану, который провел его в одну из комнат. Там начальник увидел человека, вернее, две его ноги, торчащие прямо из камина: само же тело владельца находилось внутри.

– Оо!.. Оо!.. – раздавался оттуда глухой голос.

Смеясь, Дюдуи воскликнул:

– Ганимар, что вы делаете?

Старый сыщик наконец вылез из камина. С черным лицом и с лихорадочно блестевшими глазами, в одежде, испачканной сажей, он был неузнаваем.

– Я ищу, – проворчал он.

– Кого?

– Арсена Люпена… Люпена и его подругу.

– Отчего же вы решили, что они находятся в трубе?

Ганимар поднялся, положил на плечо начальника черную ладонь и сердито ответил:

– А где же еще они могут быть? Ведь они же должны где-то скрываться?.. Это такие же живые существа, как вы и я. Не могли же они испариться?

– Так или иначе, они исчезли.

– Но как? Весь дом окружен, даже на крыше есть мои агенты…

– А соседнее здание?

– Это невозможно…

– А квартиры на других этажах?

– Я знаю всех жильцов. Они никого не видели и не слышали.

– Вы уверены?

– Разумеется. Кроме того, за них поручился консьерж. И я поставил агента у каждой квартиры.

– Эту парочку необходимо поймать.

– Я о том и говорю. Это будет сделано, потому что оба пока здесь. Если не сегодня вечером, то завтра утром. Я переночую в квартире, прямо в этой комнате…

И действительно, Ганимар провел в доме целых три ночи. Но и спустя несколько дней он не смог обнаружить неуловимого Люпена и его таинственную компаньонку. Сыщик даже не нашел улик, которые позволили бы ему сделать верное предположение. Поэтому Ганимар не изменил своему первоначальному убеждению:

– Раз нет следов бегства, значит, они еще здесь.

Возможно, в глубине души он сомневался, но не желал в этом сознаваться. Нет, тысячу раз нет!.. Обычные мужчина и женщина не могут раствориться в воздухе, как исчезают духи в детских сказках. И, не теряя надежды, Ганимар продолжал розыски, словно мог случайно наткнуться на Люпена и блондинку, замурованных в стене дома.

БРИЛЛИАНТ ГОЛУБОЙ ВОДЫ

На улице Анри-Мартен находится дом номер 134, который принадлежит генералу, барону д’Отреку – бывшему послу в Берлине времен Второй империи. Особняк достался ему в наследство от брата всего полгода назад. Вечером 27 марта старый генерал дремал, удобно устроившись в кресле. Компаньонка барона – молодая барышня – читала ему вслух книгу, а находившаяся рядом монахиня, сестра Августа, готовила постель и заправляла маслом ночник. В одиннадцать часов сиделка, которая вопреки заведенному распорядку должна была ночевать в монастыре и дежурить в комнате настоятельницы, сообщила компаньонке:

– Я все закончила, мадемуазель Антуанетта, и теперь покидаю вас.

– Хорошо, сестра.

– Не забудьте, что кухарка тоже ушла. Вы остаетесь в доме одна с лакеем.

– Не бойтесь за барона: я буду спать в соседней комнате, как мы условились. Моя дверь останется открытой.

Монахиня удалилась. Через минуту в спальню вошел лакей Шарль и замер, ожидая приказаний. Барон открыл глаза и сказал:

– Ничего, Шарль. Только проверьте, работает ли электрический звонок в вашей комнате, и, как только я вас вызову, бегите за доктором.

– Что же вы так беспокоитесь, генерал?

– Да здоровье мое очень плохо… Ну-с, мадемуазель Антуанетта, читайте дальше.

– А разве, барон, вы не пойдете спать?

– Нет, я ложусь очень поздно и могу сделать все сам, без посторонней помощи.

Через двадцать минут старик снова задремал, и компаньонка на цыпочках вышла из комнаты. Шарль, как всегда, закрыл все ставни на нижнем этаже, запер в кухне дверь, ведущую в сад, а в прихожей повесил на дверь предохранительную цепочку. Затем отправился в мансарду на третьем этаже, лег в постель и погрузился в сон. Примерно через час он вскочил с кровати, разбуженный пронзительным звонком. «Барон опять капризничает», – подумал Шарль, окончательно проснувшись. Быстро одевшись и сбежав по лестнице, лакей остановился у двери и постучал. Ответа не последовало. Тогда он вошел. «Темно, – сказал себе Шарль. – Какого черта потушили ночник?»

– Мадемуазель? – тихо позвал он.

Но везде царила тишина.

– Вы здесь, мадемуазель? Что-нибудь случилось? Барону плохо?

Опять молчание. Оно было так тягостно, что подействовало на Шарля удручающе. Сделав два шага, он наткнулся на упавший стул. Тотчас он нащупал и другие опрокинутые вещи, включая ширму и круглый столик. В беспокойстве Шарль подобрался к стене и стал искать выключатель. Обнаружив кнопку, он сразу зажег свет. Посреди спальни, возле зеркального шкафа, лежало неподвижное тело господина д’Отрека.

– Что такое? Что это? – только и смог прошептать Шарль.

Он не знал, что делать, и, не двигаясь, широко раскрыв глаза, смотрел на царивший кругом беспорядок. Стулья валялись на ковре, хрустальный подсвечник был разбит на мелкие кусочки; часы, стоявшие на мраморном камине, перевернулись набок. Казалось, здесь происходила страшная борьба. Неподалеку от трупа блестел стилет. С его острия еще капала кровь. С матраца свесился носовой платок, весь в алых пятнах.

Шарль вскрикнул: тело барона выгнулось в агонии и резко замерло. Наступила смерть. Лакей нагнулся. Из небольшой ранки на шее д’Отрека струилась кровь, оставляя на ковре темные пятна. На лице жертвы сохранилось выражение невыразимого ужаса.

– Его убили, – прошептал лакей, – убили…

Внезапно в голову Шарлю пришла мысль о другом возможном преступлении. Он содрогнулся. Ведь в соседней комнате спала Антуанетта. Не зарезал ли преступник и компаньонку? Он толкнул дверь: соседняя комната была пуста. Тогда он подумал, что Антуанетту похитили или она ушла из дома до трагедии. Возвратившись обратно в спальню барона и взглянув на письменный стол, Шарль заметил, что ни один ящик не взломали. Более того, на его поверхности, около связки ключей и бумажника, лажела целая горка золотых монет. Шарль схватил бумажник и начал разглядывать содержимое. В одном из отделений хранились кредитные билеты. Он сосчитал их: тринадцать штук по сто франков.

Затем случилось нечто, чего он впоследствии не мог объяснить. Механически и совершенно бездумно Шарль схватил билеты, спрятал их в карман пиджака, сбежал по лестнице, повернув в замке ключ, снял предохранительную цепочку, захлопнул дверь и бросился прочь через сад.

* * *

Но Шарль был честным человеком. На свежем воздухе, едва выйдя за ограду, он опомнился и остановился. Он осознал свой поступок, и его охватил настоящий ужас. Мимо проезжал извозчик. Лакей подозвал его.

– Дружище, – проговорил он. – Поезжай в участок и привези сюда полицейского комиссара. Только поскорей. Совершилось убийство.

Извозчик стегнул лошадь, а Шарль решил вернуться в дом, но сделать этого уже не мог. Он закрыл за собой дверь в ограде, а снаружи она не открывалась. Звонить было бесполезно, так как особняк пустовал. Лакей начал ходить вдоль ограды. Лишь спустя час ожиданий, когда привезли комиссара, он смог описать все подробности преступления и вручить полицейскому кредитные билеты. Тем временем другие служащие отправились за слесарем, которому с трудом удалось взломать ограду и входную дверь. Комиссар поднялся наверх и, окинув взглядом комнату, воскликнул: