Текст книги "Попытка искупления (ЛП)"

Автор книги: Моника Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

И Куинна.

И отомстить за Хэнка.

Блять!

Джастин – психопат и самое печальное, что создала его я.

Джастин мог просто застрелить меня, отца и Фила, и при этом все равно получить деньги. А полиции мог сказать, что просто наткнулся на нас. Но где здесь веселье? Он знает, что я буду страдать вечно, участвовать в суде, буду признана виновной в прошлых поступках и при этом наблюдать, как люди, которых я люблю, будут страдать. Эта перспектива намного хуже, нежели просто быть мертвой. Наблюдать за тем, как боль и сожаление отражается на лицах Тристана, Табиты и Куинна, пока криминал не убьет меня окончательно. Я бы предпочла просто умереть, чем вредить им таким образом.

А Джастин это прекрасно понимает.

Убить меня было бы слишком легко. Жить с сожалением – трудная задача.

То же самое относится и к моему отцу с Филом.

Как только полиция начнет копать, они узнают, кто такой Фил, и я не сомневаюсь, что Фил потащит за собой моего отца, связав его с убийством Хэнка.

Здесь нет преданности.

Лишь инстинкт самосохранения.

И наркотики.

И деньги.

И жадность.

– На этой ноте мне лучше стать милым и послушным, ведь скоро придет твой отец, – он поднимается со стула и бьет меня в живот.

Из моих легких выходит весь воздух, и я начинаю задыхаться, не могу дышать. Но Джастин не останавливается. Он встает во весь рост, доминируя надо мной, и бьет меня по ребрам. Я хрюкаю, мое тело падает вперед, боль прокатывается до пальцев ног.

Но я не кричу. Напоминаю себе, что заслужила это.

– Кричи! – рычит Джастин и бьет меня в нос.

Моя голова откидывается с отвратительным звуком, и я чувствую, как горячая кровь, моя кровь, стекает по лицу, по подбородку, капает на мои джинсы.

Но я все равно не кричу.

Когда Джастин бьет меня по окровавленным щекам снова и снова, и мой левый глаз закрывается, я молюсь поскорее потерять сознание.

К сожалению, это не так.

Только когда чувствую, как грязную футболку срывают с моего тела, далее бюстгальтер летит прочь, мои груди гладят грубые ладони, а джинсы стянуты с бедер, я начинаю кричать.

Это больше похоже на жалкий крик, но это все же крик.

– О, так ты боишься того, что я собираюсь трахнуть тебя? – рычит Джастин.

Мое зрение размыто и затуманено, волосы спутаны и распущены, но слышу я хорошо. И я четко могу различить звук отстегивающейся пряжки ремня, а потом молнии.

– Я уверен, что у тебя не было проблем с раздвиганием ног для этого мерзкого придурка! – кричит он. Его голос разбивает мои барабанные перепонки. – Я думал, что могу не обращать внимания на то, что вы испытываете друг к другу. Он был помехой с самого начала,... проблемой, которую я думал будет легко устранить. Как ты можешь любить его а не меня?

– Ты флиртовала со мной, чтобы получить то, чего хотела, а я почти поверил тебе, потому что любовь на самом деле слепа! Но в ту ночь это мое имя ты должна была выкрикивать раз за разом, а не его! И тогда я понял, что та ночь начало конца для вас обоих, потому что этот мудак даже умрет за тебя, а ты никогда не откажешься от него!

Его словесная тирада ранит меня, потому что в его высказываниях есть доля правды, из-за этого мне жалко Куинна.

– Я заслужил твою маленькую сладкую киску после того, как ты выставляла ее напоказ все эти годы! – выплевывает Джастин, его штаны с тошнотворным звуком падают на пол.

Его тяжелое дыхание касается моих щек, и я словно чувствую запах его отчаяния, когда он с силой сжимает мои соски, посмеиваясь над моими попытками отстраниться.

Все мое тело похоже на рваную куклу. Я вся обессилена и не могу контролировать движения, но говорю себе собраться, пока он пробирается ко мне, потому что примерно через пять секунд Джастин сдержит свое слово.

Моя голова безвольно откинута назад вместе с волосами, и огромное возбуждение Джастина толкается мне в щеку. Я надеюсь, что он снимет мой кляп, и, когда эта отвратительная штука будет рядом, я с удовольствием откушу ее, чтобы он больше не смог навредить другому человеку.

Однако слезы удивления и шока льются из глаз, когда он тянет руку через плечо и рвет мои трусики на части. Он от отчаяния очень грубо заталкивает пальцы в меня, я кричу от боли. Появляется еще больше слез, когда понимаю, что он возьмет то единственное, что принадлежит мне. Единственное, что я могу предложить Куинну. То, что является чистым нетронутым в отличие от меня.

– Ты думаешь, что принадлежишь этому придурку Куинну? Что ж я покажу тебе, кому на самом деле ты принадлежишь, – Джастин тяжело дышит в нескольких дюймах от моего уха, и я закрываю глаза не в силах наблюдать, как он зверски забирает мою человечность.

Но громкий звук того, как что-то врезается в стену и падает на пол с глухих звуком, заставляет меня неуверенно открыть глаза, чтобы увидеть, что происходит.

На все вопросы находятся ответы, когда я сквозь пелену вижу... его.

Его тяжелые ботинки ступают на деревянный пол. Я знаю, это Куинн, от него исходит смертельное спокойствие. Не знаю, как он нашел меня и, честно говоря, да мне и все равно. Я так счастлива, что он здесь.

А потом все, что происходит дальше, идет словно в замедленной съемке, и, хотя я вижу это, не могу поверить в случившееся.

Джастин превратился в жалкую рассыпающуюся стонущую груду плоти, упавшую на пол после того, как Куинн швырнул его, словно тряпичную куклу в другой конец помещения. Джастин пытается сесть, неуклюже потирая затылок, но Куинн подходит к нему и тянет за воротник порванной футболки.

Джастин пытается отбиться от него, но Куинн представляет собой чистейший гнев, когда бьет Джастина о стену один раз, потом еще раз. Джастин пытается вздохнуть, но из его легких выходит лишь болезненный стон.

Тот факт, что Джастин еще дышит, цепляет Куинна, поэтому он поднимает его с пола. Руками он держит его за ворот футболки и бьет его в голову, ломая нос.

Я вздрагиваю при таком звуке, но Куинн не останавливается. Он в абсолютном молчании, что намного страшнее, избивает Джастина своими тяжелыми кулаками. Затем Джастин падает на пол, стонет, пытается свернуться в клубочек, чтобы защитить себя от ярости Куинна. Но Куинн падает на одно колено и неоднократно бьет Джастина во все части тела до тех пор, пока он полностью не покрывается кровью, а потом теряет сознанием, распластавшись на полу.

Куинн даже не дает Джастину дать отпор, и теперь уже сам Джастин, держу пари, как и я сама, только рад потерять сознание и не чувствовать все это. Бой длиться не более минуту, но я запомню звук каждого удара на всю жизнь.

Одним последним ударом в живот Куинн издает животный крик и медленно поворачивается ко мне. С его кулаков капает кровь.

Хотела бы я не быть такой голой, потому что Куинн сканирует сверху донизу мое тело, а его лицо искажается чистой болью. Я понимаю, как сейчас выгляжу. Закрываю глаза, не могу смотреть на него, так как это причиняет мне еще больше боли, чем физическое насилие, которому подвергалось мое тело.

Он пересекает комнату в три шага и садится на колени рядом со мной. Первое, что меня поражает, это его фирменный аромат. Под запахом гнева, крови и страха, я чувствую его аромат. Я чувствую запах дома.

Открываю глаза и смутно вижу, как он закрывает лицо ладонями, его плечи трясутся от гнева. Я хочу успокоить его, но не могу, потому что все еще связана. Поэтому просто сижу и позволяю ему скорбеть, потому что после этого мы никогда уже не будем прежними.

После пары минут Куинн поднимает свой взгляд полный боли, его длинные волосы прилипают к окровавленным щекам, а для меня он выглядит как воин, боец. Мой прекрасный принц, который убил дракона.

– О Боже, Рэд, – стонет Куинн, его голос дрожит, глаза наполнились непролитыми слезами.

Он тянется к кляпу в моем рте, мягко развязывает его, не желая рвать спутанные волосы, и бросает его на пол.

Я морщусь, когда двигаю челюстью из стороны в сторону, в надежде успокоить воспаленные лицевые мышцы, которые болят очень сильно... но я приветствую боль, так как благодарна за то, что наконец-то эта дурацкая рвота может выйти из меня.

Куинн медленно тянется за спину и вытаскивает нож из-за пояса. Он осторожно начинает резать веревку, связывавшую мои раненые запястья. Как только исчезает давление, облегченный вздох вырывается из моих потрескавшихся губ. Теплые руки Куинна растирают мои оцепеневшие пальцы, пытаясь прибавить кровообращения в мои холодные руки.

– Мои ноги, – хриплю я, болит горло, руки безвольно свисают по бокам.

Я не могу больше оставаться связанной.

Куинн кивает, его красивые глаза изучают мое избитое лицо, слеза скатывается по его щеке. Он быстро вытирает ее тыльной стороной ладони и дальше приступает к моему освобождению от пут, массирует мои икры, когда веревка спадает.

В момент, когда я полностью освобождаюсь, вздыхаю с облегчением. Куинн держит меня. Он снимает свой черный свитер и отдает мне. Он делает все это, все еще стоя на коленях передо мной. Я не могу не заметить какое-то телодвижение позади него.

– Прости меня, Мия, – тихо плачет он, его лицо искажает гримаса боли.

В первый раз он назвал меня по имени. Мне это нравится.

Качаю головой, не принимаю его извинения, потому что ему не за что извиняться. Я понимаю, что мне на самом деле нужно встать, но не думаю, что получится, так как все мое нутро кричит в знак протеста, поэтому я просто дышу.

– Я. Не могу... идти. Нужна помощь, – выдыхаю я, пытаясь подняться со стула, но мои ноги похожи на спагетти.

Куинн обнимает меня за талию и медленно помогает мне подняться. У него искажается лицо, когда я съеживаюсь, потому что, кажется ребра либо ушиблены, либо сломаны.

– Мне так жаль, – говорит он, когда я кладу руки на его плечи в качестве поддержки и, к счастью, мои ноги боле менее держат меня.

– Не твоя... вина, – шепчу я, натягивая джинсы. – Уходим. Отец... в пути, – говорю я. Каждое слово словно прожигает мою диафрагму.

– Твой отец? – спрашивает Куинн, я опираюсь на него, подталкивая его к выходу.

Я киваю, закусываю губу, когда делаю первый шаг, и ногу протыкает куча иголок.

– Как? – спрашивает Куинн, поддерживая меня, когда я почти падаю.

Показываю подбородком в сторону стонущего Джастина, который медленно начинает приходить в себя, затем хрипло отвечаю. – Он работал с моим отцом и полицией, – бормочу я, стону, когда мои ноги двигаются.

Куинн ловит меня, поддерживая своим теплым телом, и я тихо стону. Такое теплое прикосновение согревает мою разбитую душу.

– Он собирался сдать меня полиции из-за денег и мести.

Я знаю, что говорю ерунду, но начинаю чувствовать слабость. Почти уверена, что нахожусь на пороге обморока.

Я спотыкаюсь, когда Куинн замирает рядом со мной.

– Он сдал тебя? За деньги? – спрашивает Куинн. Он легко проводит рукой по моей щеке, повернув мою голову к нему.

Стараясь не заплакать от прикосновения, я киваю, моя голова похожа на неваляшку.

– Ублюдок, – рычит он и без предупреждения садит меня на матрас, а затем подходит к стонущему Джастину.

Мои глаза широко распахиваются, когда я наблюдаю, как Куинн пинает беспомощного и испуганного Джастина, который лежит на спине на полу. Внутри себя я радуюсь, что Куинн нанес ему такие увечья. Джастин стонет и брызжет окровавленной слюной. Но этот праздник резко сходит на нет, когда Куинн тянется к поясу рваных джинсов и достает нож, на его лице отражается только сильная ненависть. Он переворачивает его, встает на одно колено и вонзает нож прямо в бок Джастина.

Удивленный вздох останавливается у меня в груди, я уверена, что Куинн только что пробил грудную клетку Джастина, задев почку или легкое.

Сгустки крови просачиваются сквозь футболку Джастина, окрашивая белый материал в ярко-красный цвет. Когда Куинн выдергивает нож, разносится тошнотворный сосущий звук. Тело Джастина производит какие-то булькающие звуки, израненный он корчится в разные стороны и слепо тянется к ране, стараясь ее закрыть.

Я сфокусировала свой взгляд на ране, потому что не могу пройти мимо умирающего Джастина. Таков и был замысел Куинна. Он, наконец, поднимается во весь свой немалый рост, я, молча, наблюдаю. Даже не могу кричать, потому что почти уверена, что сейчас у меня начнется истерика.

– Пойдем, Рэд, – говорит Куинн, наклоняется, берет меня на свои окровавленные руки и притягивает к груди.

Я благодарна ему за то, что он оборачивает мои дрожащие руки вокруг своей шеи и уносит из этого ужаса.

Он пинком открывает дверь, яркая сияющая луна – наш единственный источник света. Путь через лес длинный, но это неважно, потому что я в руках моего спасителя. Куинн направляется к старому потрепанному Доджу, открывает для меня дверь, сажает на сидение, нежно поправляет свой свитер, чтобы я была хорошо прикрыта.

Мой открытый глаз закрывается, как только голова касается кожаного сидения.

Двигатель оживает, когда Куинн медленно разворачивается задним ходом.

– Прости, Рэд, – тихо извиняется Куинн, когда наезжает на камень, из-за чего я шиплю от боли в теле.

Он убирает волосы с моего липкого лба, и я плачу, когда он проводит по моему виску, который залит кровью.

– Черт, я должен отвезти тебя в больницу, – говорит он, его пальцы касаются моей кожи рядом с закрытым глазом.

Я заворачиваюсь клубочком и стону, качая головой. – Нет, Куинн, – шепчу я, подползаю к нему поближе. – Ты сам присмотришь за мной. Никто другой... только ты. Обещай.

Теплые руки прикасаются к моей щеке, и я вздыхаю, обрадованная его нежным прикосновением.

– Хорошо, я обещаю, – шепчет Куинн. Это именно то, что я хотела услышать. Потом я тону в черной пропасти и остаюсь там на несколько дней.

Глава 30

Цветные сны

Я знаю, что еще не проснулась, но и не сплю. Одновременно здесь и где-то еще, то прихожу в сознание, то теряю его.

Но лучше пусть будет так. Каждый раз, когда разум возвращается, я ощущаю боль по всему телу. Лучше всего не чувствовать боль, по крайней мере пока.

Знаю, что когда наступить это время, уже ничего не будет прежним.

***

Я даже не знала, что можно плавать среди облаков. Но здесь я именно это и делаю.

Со смехом перепрыгиваю с облака на облако. Мои босые ноги касаются поверхности похожей на зефир. Я понимаю, что я во сне, может быть, я умерла? Но мне кажется, Куинн бы не отпустил меня.

– Привет, Дитя.

Кто это?

Все движения становятся супер медленными, пока я кручусь вокруг себя, чтобы отыскать источник голоса.

Здесь все по-другому.

Когда, наконец, я вижу его, глаза наполняются слезами. Они размывают картинку, из-за чего вижу только радужные блики.

Видимо во сне можно плакать слезами цвета радуги.

– Дедушка? – вскрикиваю я, когда вижу человека, который пожертвовал жизнью ради меня.

Он выглядит так же, как в день смерти. В коричневых брюках с черными подтяжками и белой хлопковой футболке.

Боже, я так скучаю по нему.

Я хочу подойти, но мои ноги не двигаются, потому что их словно приклеили на этот облачный зефир.

– Как ты? – кричу я. Мои цветные слезы катятся по щекам на рубинового цвета губы.

Хэнк кивает, он смотрит на меня теплым взглядом лучезарных глаз. – А как ты, Дитя?

Пожимаю плечами и отвечаю. – Я не знаю. Последнее, что я помню, как мы сбегали с Куинном.

Куинн.

Мне так хочется, чтобы он сейчас был со мной, потому что рядом с ним всегда все хорошо.

– Ты любишь его, не так ли? – спрашивает Дедушка. Он выглядит беззаботным и счастливым.

– Я не знаю, что такое любовь. Но думаю, что смогла бы любить его, – отвечаю я. Поворачиваю налево голову и морщусь, потому что вижу крылатого херувима исполняющего песню на полированном пианино.

– Мы в раю? – спрашиваю я, когда ангел начинает играть «Ноябрьский дождь» группы «Ганз-Н-Роузиз» (Guns N’ Roses (рус. Ганз-Н-Роузиз) – американская хард-рок-группа из Лос-Анджелеса).

– Я не знаю, Дитя. Рай, ад, это не имеет значения. Я здесь на облаках наблюдаю за тобой сверху вниз. Оставь месть, ты не сможешь здесь одержать победу, – неожиданно шепчет какой-то голос, но этот голос имеет сразу три разных тона.

– Что? – спрашиваю я, мою кожу покалывает от страха. – Но... они убили тебя.

– Я заслужил это, потому что был упрямым дураком. Глупец. Глупец, – говорит он, эхо голоса окружает меня.

Внезапно Хэнк превращается во что-то. Это теперь не он.

– Дедушка? – спрашиваю я, когда его начинает кружить и вибрировать, затягивая в черный водоворот.

Это не Хэнк.

Я пытаюсь двинуться, но мои ноги все еще приклеены к поверхности. Опускаюсь на колени, тянусь, пытаясь отцепиться. А человек только хихикает больным смехом.

Мой отец.

– Ты можешь убежать, Мия, но ты не сможешь спрятаться. Я найду тебя, а потом живьем сдеру с тебя кожу.

Встречаюсь со злобным взглядом своего отца, я хотела бы двинуться или ударить, но не могу. Страх сковал меня. Пытаюсь кричать, но мой рот заклеен, и вдруг все вокруг меня начинает таять.

Облака зефира превращаются в грязь, я все сильнее и сильнее погружаюсь в нее до тех пор, пока не доходит до шеи. Мой отец медленно поворачивается лицом ко мне, и я кричу, когда правая половина его лица превращается в лицо Фила.

– Я буду наслаждаться, убивая тебя снова и снова, маленькая шлюха, – кричит Отец – Фил. Они направляют пистолет, которым убили Хэнка, прямо в мой висок.

Когда слышу, как взводят курок, открываю глаза и кричу. Тело начинает крутиться на кровати, я отчаянно хочу избежать смерти.

Я на кровати?

– Рэд! Рэд, ш-ш-ш... это сон.

Я узнаю этот голос. Стараюсь отыскать источник звука.

Но почему-то не могу остановиться, несмотря на то, что так сильно пытаюсь, просто продолжаю кричать. Это полное дерьмо, но таким образом я чувствую себя немного лучше.

– Мия, остановись. Это Куинн.

Его нежное теплое дыхание согревает мой висок, затем он губами прижимается к моему вспотевшему лбу.

– Мия? Ты назвал меня Мией, – шепчу я. Осматриваюсь, пытаясь понять, где я, но везде чернота.

– Да, потому что это твое имя, – объясняет Куинн, прижимает меня к своей груди.

– Не Пейдж? – спрашиваю я в его шею.

Почему же я так чертовски смущена?

– Нет, это больше не ты, – бормочет Куинн мне в макушку.

И он прав. Пейдж умерла в один день с Хэнком.

– Хэнк, – рыдаю я, когда вспоминаю тот сон, мне становится страшно. – Он мертв, – плачу я. Отчаянно держусь за Куинна, не хочу его отпускать.

– Ш-ш-ш. Ох, Рэд, мне так жаль. Ш-ш-ш, все хорошо, – заботливо говорит Куинн, его голос разрывается от боли.

Цепляюсь в его руки, глубоко дышу, его такой знакомый аромат успокаивает меня.

Мне кажется, я схожу с сума, потому что все так непонятно и все болит, а еще я так устала. Даже думать больно, и я просто хочу отключиться.

Я не хочу ни думать, ни дышать.

– Спи, Рэд. Поспи. Я буду здесь, когда ты проснешься.

Я так и делаю.

***

Птицы и их проклятый свист – это не те звуки, которые мне бы хотелось слышать, когда я чувствую себя так, словно переехали грузовиком. Пытаюсь развернуться, но мои ребра болят так, будто я побывала на ринге и проиграла один или два раунда Майку Тайсону. (Майк Тайсон (на англ.яз.Mike Tyson) – американский боксёр-профессионал, выступавший в тяжёлой весовой категории; один из самых известных и узнаваемых боксёров в истории).

Открой глаза! Кричу я на себя, но они словно залиты цементом.

– Рэд... Ты проснулась?

Его мягкий голос, словно музыка для моих гудящих ушей. Глаза вообще не хотят открываться.

– Куинн? – едва слышно шепчу я.

– О, слава Богу, – говорит он, облегченный вздох вырывается из его груди. – Ты можешь открыть глаза ради меня?

После нескольких отчаянных попыток открыть их, веки, наконец, отклеиваются друг от друга. Зрение затуманено, потому что засохшая грязь прилипла к ресницам, мешая смотреть ясно. Однако я стараюсь сосредоточиться на единственном важном для меня. Куинн.

Черт возьми, он выглядит ужасно. Его волосы неаккуратно завязаны на затылке, но большая часть их обрамляет его утомленное лицо. Его уставшие глаза покраснели, и ему явно следует побриться.

– Дерьмово выглядишь, – говорю я, мой голос звучит так, будто я проглотила терку.

Куинн коротко улыбается, он стоит на коленях у кровати и нежно держит меня за руку.

– Где мы? – спрашиваю я, осматривая тускло освещенную комнату.

– Недалеко от Южной Дакоты, – отвечает он. Куинн большим пальцем руки гладит меня по татуировке, взглядом не отрываясь от моего лица

– Южная Дакота? – удивляюсь я, стараюсь сесть, но Куинн сильнее цепляется за мое запястье, и я остаюсь на месте. – Сколько дней я была без сознания?

Куинн вздыхает и на миг закрывает глаза. – Четыре дня.

– Что? – спрашиваю я, морщусь, когда снова пытаюсь сесть. Теперь понимаю, почему Куинн хотел, чтобы я лежала. Все мое тело болит.

– Да, – кивает он, его лицо искажается от боли, когда он начинает рассказывать, что было. – Ты была без сознания, я хотел отвезти тебя в больницу, но ты просила меня не делать этого, поэтому я присматривал за тобой, как мог, – говорит он. Я не помню того, что говорила про больницу.

Разболелась голова, и я, не задумываясь, поднимаю руку ко лбу, пытаясь успокоить боль в висках. Но когда касаюсь пальцами повязки, понимаю, что вся моя голова перевязана бинтом.

Куинн ухаживал за мной, пока я была без сознания. Я жива, ноги, руки на месте, а это говорит о том, что он приглядывал за мной с особой тщательностью.

– Спасибо, – говорю я, хочу двинуться, чтобы обнять его.

Он кивает, его взгляд становится мягче. Когда я неуверенно наклоняюсь вперед, прижимаю холодную ладонь к его щеке.

– Ну и что теперь? – спрашиваю я и глажу большим пальцем его скулу.

Куинн ухмыляется, приникает ко мне ближе. – Ну, обо все по порядку. Тебе нужно принять душ, потому что ты чертовски воняешь.

Я не могу сдержаться, и хриплый смех вырывается из моих потрескавшихся губ. Это самый лучший звук, который я слышала за сегодняшний день.

Глава 31

Надежда

Спустя двадцать минут споров с Куинном, я, наконец выигрываю. Он, слава Богу, позволил принять мне душ самостоятельно. Он хотел помыть меня, чего я никак не могла допустить.

По правде сказать, мне хочется побыть немного в одиночестве, потому что нужно обдумать все, что произошло. Слишком много событий.

Моя жалкая жизнь в итоге настигла меня, и не важно, насколько далеко я убегу от своего прошлого, оно просто появляется, преследуя меня воспоминаниями, которые мне бы так хотелось забыть и похоронить.

Я заслужила все, что сделал со мной Джастин, потому что ему тоже нужно было отомстить человеку, который разрушил его жизнь. Гнев и ярость отражалась в его отчаянном взгляде. Такой взгляд слишком хорошо мне известен. И вся эта ситуация подтвердила то, что я итак хорошо знала: я – плохой человек. Разрушила бесчисленное количество жизней, и не заслуживаю счастья. Все, что я делаю, это причиняю боль, несу смерть и разрушение на своем пути. Мне нужно прекратить это.

Смотрю на избитую девушку, которая смотрит в ответ на меня. Ее лицо сильно опухло, и практически не могу узнать ее. В этот момент понимаю, что именно мне нужно изменить. Я не могу прожить такой жизнью ни секундой больше. Да я и не хочу.

Но не знаю, как остановить это.

Захожу в ванную и включаю душ. Приходится приложить усилия, потому что все болит. Но мне все равно, вода греет мое поломанное тело.

Смотрю на себя вниз и съеживаюсь. Мои ребра покрыты фиолетовыми и синими пятнами, но заметно, что начинает появляться слабый желтоватый оттенок. Идет медленное заживление.

Внезапно до меня доходит, что мне еще повезло. Чего нельзя сказать о Джастине. Я почти уверена, что Куинн убил его, когда вонзил нож ему в бок. Куинн совершил преступление, и сделал он это из-за меня.

Ввиду таких мыслей появляется дрожь, и начинают стучать зубы. Стараюсь быстрее принять душ, потому что нужно срочно поговорить с Куинном. И даже не успев, как следует высохнуть, выхожу.

Чувствую себя лишь наполовину человеком. Иду в спальню в белом халате чистая и согревшаяся. Горячая вода смягчает мою боль и страдания.

Смотрю на Куинна, который сидит топлес, прислонившись к спинке кровати, смотрит телевизор.

– Эй, как ты себя чувствуешь? – спрашивает он, нажимая на кнопку отключения звука на пульте дистанционного управления телевизором.

– Чувствую себя человеком, – отвечаю я, завязывая влажные волосы.

Он ухмыляется и отодвигается немного, приглашая меня сесть. Как только залезаю под одеяло, Куинн нежно укладывает меня на свою грудь, голову я кладу на его плечо.

– Ты напугала меня, Рэд, – признается он после минутного молчания, его дыхание касается моих волос.

– Прости, – шепчу я. Закрываю глаза, греясь в его тепле.

– Нет, – возражает он. – Это я должен просить прощения. Если бы я тогда не психанул, не потерял контроль и в итоге оставил тебя одну, таково бы не произошло.

– Это не твоя вина, Куинн. Во всем я виновата, – признаюсь я. – Все произошедшее... мне некого винить кроме себя, – грустно заявляю я. Прижимаюсь к нему ближе, его прикосновение не дает мне сломаться окончательно.

– Как ты нашел меня? – спрашиваю я хриплым голосом после минутного молчания.

Куинн вздыхает, этот звук идет из глубины его груди. – По счастливой случайности. Совет Аби очень пригодился.

– Что ты имеешь в виду? – в замешательстве спрашиваю я.

– После того, как я успокоился, прислушался к своему внутреннему голосу. Просто понял, что видели мы Джастина не в последний раз. И чем больше думал об этом, тем сильнее мне казалось, что записка была каким-то поганым посланием, говорящем о приближающихся событиях. У меня просто было плохое предчувствие, Рэд, и оно говорило мне, что он вернется за тобой, – он потирает свою челюсть. – Потом я забрал Лаки из ветеринарки, украл машину, ехал и ехал. И чем дальше я ехал, понимал, что на правильном пути. По чистой случайности я увидел его машину, припаркованную не так осторожно прямо возле шоссе.

Но это была не просто случайность. Мне хотелось бы думать, что Дедушка присматривает за мной, и именно он привел Куинна ко мне.

– Поэтому можно назвать это Божественным вмешательством или чистой удачей, но как бы там, ни было я счастлив, что нашел тебя, – заканчивает он, целуя меня в макушку.

– Мне бы хотелось думать, что это Хэнк помог, – шепчу я, стараясь сдержать слезы.

– Я думаю, ты права, Рэд, – отвечает он, подстраиваясь под тон моего голоса.

Мы оба погружаемся в молчание. Без сомнений каждый думает о том, что было бы если бы Куиннн не нашел меня.

Опять Дедушка спас мою задницу.

– Расскажи мне, что произошло, – тихо просит Куинн, его губы касаются моего виска.

Он имеет полное право знать. Но, когда это случится, измениться ли его мнение обо мне? Думаю, есть только один способ узнать.

– Я продала товар отцу Джастина, – вздыхаю я, правда, как кислота, прожигает мне горло.

Куинн молчит, я продолжаю. – Я не знала, что это был его отец, не то чтобы это оправдание. Его папа... он умер, – шепчу я, – Из-за дозы, которую продала я.

Куинн молчит, его тяжелое дыхание отдается эхом у него в груди.

– Джастин и я, мы дважды целовались, когда учились в старшей школе.

Когда чувствую, как его тело напрягается подо мной, я быстро добавляю, – Большего между нами не было. Он сказал мне, что любил меня, а я даже не знала о его существовании, – в моем голосе можно услышать угрызения совести, потому что это ужасная реальность. Чувствовать по отношении к другому человеку что-то, но при этом не получать взаимности.

– В любом случае он видел, как я общаюсь с одноклассником, а потом, как я продала товар его отцу, – говорю я, пропуская некоторые детали, не относящиеся к делу.

– Значит, он хотел отомстить тебе? – спрашивает Куинн, он крепче обнимает меня.

– Да.

– Ублюдок, – произносит он себе под нос.

– Я бросила школу и больше никогда не видела Джастина. Однако все это время он придумывал способы расплаты со мной за то, что я сделала с его отцом. А когда я стреляла в своего отца, он получил прекрасную возможность.

– Он знал, что мой отец будет искать меня, поэтому заключил сделку с ним и Филом. За информацию о том, где я, они должны были заплатить ему пятьдесят штук.

– Откуда он знал, где мы в первый раз? – спрашивает Куинн, потому что я пропустила большую часть истории. Просто хочу, чтобы он узнал основное прежде, чем я вырублюсь.

Вздыхая, я отвечаю, – Стейси. Он искал меня в Южном Бостоне, но мы тогда уже уехали оттуда. Стейси, однако, была только рада нас сдать, а всю информацию она получила от Брэда.

Грудь Куинна резко вздымается, когда он делает вдох полный раздражения, но он позволяет мне закончить.

– В тот день Джастин столкнулся с нами по чистой случайности, это был его сумасшедший план, потому что он заключил еще одну сделку с отцом. Они должны были дать ему 80 000 долларов за информацию о моем местоположении. Конечно, мой отец согласился. Но Джастин – придурок, действительно думал, что получит эту сумму. Я уверена, что они убили бы его прежде, чем он покинул ту хижину.

– Но этого было бы недостаточно для Джастина, потому что он хотел больше денег, а также хотел отомстить. Он играл и с Филом, и с отцом, поэтому не сразу сдал меня. Он хотел власти и контроля и к тому же трахаться со мной, как можно дольше. Однако все пошло не так, его план провалился.

Я имею в виду, что он хотел влезть между нами с Куинном, но когда увидел наши довольно странные, но прочные отношения, которые невозможно было разорвать, тогда он остановился только на деньгах и мести.

– Но есть одна загвоздка, – шепчу я и чувствую, как Куинн рядом со мной напрягается.

– Он собирался сдать меня полиции, так как за мою голову назначена награда, 250 000 долларов. Он хотел сделать анонимный звонок и рассказать, где я нахожусь, тогда вместе со мной поймали бы и отца, и Фила, он знал, что я поведаю полиции про все их дела. А затем он бы получил награду и вышел победителем, потому что поймал сразу троих злостных преступников. По правде сказать, это довольно умно. Жаль только, что случилось такое со мной.

И только теперь я делаю вдох.

Не понимала, что плачу до тех пор, пока не почувствовала, как слезы жгут глаза. Все напомнило о том, что я пережила и осталась жива.

Жуткое молчание, пока он обдумывает мои откровения. Я понимаю, что ему нужно время, чтобы все обмозговать.

Но когда это тяжелое молчание затягивается, я тихо спрашиваю, – Куинн, ты в порядке?

Пытаюсь повернуться, чтобы взглянуть ему в лицо, но он лишь усиливает хватку, чтобы я оставалась на месте.

– Этот ублюдок, – наконец насмехается он, его грудь резко вздымается. – Он собирался дважды сдать тебя и получить гребанную награду за поимку?

Я киваю, пальцем непреднамеренно обвожу ему вокруг соска, потому что мне нужно хоть как-нибудь подвигать руками. У Куинна перехватывает дыхание, но это не от удовольствия.

Вспоминаю, что он сделал с Джастином и понимаю, что не жалею, что он мертв. Единственное, о чем сожалею так это о том, что Куинну придется жить с этим поступком на сердце. Хоть я и не знаю наверняка, что Джастин мертв, но уверена, что удар, нанесенный Куинном, был смертельным.