Текст книги "Попытка искупления (ЛП)"

Автор книги: Моника Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Но к несчастью, это единственное, что я могу предпринять, так как мое тело обездвижено весом противника. Будь я проклята, если не буду сражаться. Когда отчаянно пытаюсь сбить его с ног, он заламывает мне вторую руку за лопатку и раздается характерный щелчок, а потом я врезаюсь на дорогу.

У меня больше не остается выбора, и я кричу. – Чего ты хочешь? Ублюдок, отстань от меня! – получается не совсем громко, так как я наполовину в луже.

Не прекращаю бороться, потому что не хочу захлебнуться. Наконец, он, немного, ослабляет хватку, и у меня, получается, повернуть голову вправо. Делаю большой вдох и кричу, что есть мочи. Понимаю, что не выберусь из этой ситуации самостоятельно.

Однако чем громче я кричу, тем сильнее он толкает меня, и когда я извиваюсь изо всех сил, чтобы сбросить его. Нападающий сжимает в ладони мои длинные запутанные волосы, бьет меня по лицу один раз и два раза об асфальт.

Вижу звездочки, но вдруг адреналин полностью овладевает мной, и понимаю либо сейчас, либо никогда, а еще я чувствую, как кровь льется на глаза из свежей раны в волосах. Горячая густая кровь просачивается в рот. Сплевываю все и со всей мочи кричу. Но звук скорее похож на хныканье или стон, потому что я едва в сознании.

– Ублюдок, – бормочу я, прежде чем моя голова в последний третий раз сталкивается с асфальтом.

А потом все погружается в пустоту.

Глава 29

Месть – это блюдо, которое подается холодным.

Все болит.

Мое тело.

Моя голова.

Мое сердце.

Мое тело изранено, мои мысли вдребезги, а сердце, мое сердце чувствует себя разбитым.

Я не знаю, где я, или как сюда попала, но твержу своему израненному разуму, чтобы он отстранился от этого и послал все к черту.

Мне нужно все обдумать.

Припомнив последние события, я неожиданно вскрикиваю, но звук выходит приглушенным. Плотный кляп во рту мешает кричать.

Черт!

Всю меня охватывает паника, и, когда пытаюсь открыть глаза, чтобы рассмотреть окружение, понимаю, что глаза уже открыты.

Тогда почему же здесь так темно?

И только теперь мне становится ясно, что на глазах сидит тугая повязка, мешая что-либо увидеть.

Вдвойне хреново.

Внезапно боль пронзает мое сердце, и, когда пытаюсь провести рукой по больному месту, то не могу сдвинуть их ни на дюйм, потому что руки связаны толстой веревкой.

Двойное дерьмо, блять!

Делаю глубокий вдох, считаю до трех и пытаюсь пошевелить ногами, но, к сожалению, они тоже привязаны к шаткому деревянному стулу, на котором я сижу.

Не знаю, как долго была без сознания, и вообще одна ли я здесь. Все, в чем я точно уверена, это в том, что нужно дотянуться до ножа в ботинке. Это будет трудно, но я должна попробовать. Шевелю пальцами, но веревка так плотно обмотана вокруг рук, что я удивлена сохранению там чувствительности.

И вот теперь я начинаю паниковать.

Мой слух и обоняние – это единственные две вещи, которые сейчас могут пригодиться. И я хочу использовать все это на полную катушку.

Делаю глубокий вдох, чувствую запах сосновых иголок и фаст-фуда, такое совсем не помогает. Но у меня очень острый слух, мне нужно просто подождать, пока бешено скачущееся сердце успокоится, и тогда я смогу различить звуки, чтобы понять, где нахожусь.

Фоновый шум практически отсутствует. Ни работающей сигнализации, ни визжание тормозов, ни криков людей, ни лающих собак, абсолютно ничего. Это говорит о том, что я где-то очень далеко-далеко от чего или кого-либо.

Мое тяжелое дыхание громким эхом отдается в груди. Из-за этого долбанного кляпа во рту мне кажется, я сейчас задохнусь. Но мне нужно успокоить дыхание, чтобы очистить разум и придумать, что же делать дальше.

Мне заткнули рот, я связана в милях от цивилизации, но при этом мне известно, что в помещении со мной есть кто-то еще. Похоже мое обоняние не подвело. Свежеприготовленная еда из фаст-фуда свидетельствует о наличии еще одного человека, а запах хвои горит о том, что я в лесу. Бинго!

Я, вероятно, в какой-то хижине или лачуге, кишащей насекомыми, твою мать, просто идеально.

При мыслях об огромных ползущих тварях, которые дышат со мной одним и тем же воздухом, мое самообладание «улетает в форточку», и тогда я начинаю бессмысленно кричать в кляп, качаясь на стуле, в надежде его опрокинуть и отползти подальше отсюда. Но замираю, когда слышу цоканье языком. Я была права, я здесь не одна.

Я не кричу о помощи, так как знаю, это и есть мой похититель. Вместо этого череда ненормативной лексики вырывается из моих обездвиженных губ. Он только зловеще смеется. По всему телу, вплоть до крошечного волоска, пробегают мурашки, потому что я узнаю этот смех.

– Джастин? – кричу я сквозь кляп.

Смех прекращается. И я знаю, что это он.

Время замирает, и, как бы я ни пыталась понять, почему, черт возьми, Джастин делает это со мной, у меня ничего не выходит. Поэтому я решаю спросить самого ублюдка.

– Почему?

Почему он делает это?

– Почему? – сердито спрашивает он.

Я киваю, потому что это единственное доступное для меня движение.

– Потому что ты испортила мою жизнь, маленькая сучка, – выплевывает он совсем близко от меня, я чувствую запах его пота.

Я? Что?

Я молчу, не зная, что сказать.

– О, теперь ты хочешь прикинуться дурочкой, да? – рычит он.

Его тяжелые шаги гулко стучат по скрипучему полу, и неожиданно с глаз слетает повязка, при этом одновременно с силой вырываются пара прядей волос. Я с трудом открываю глаза, взгляд медленно фокусируется в тусклом свете, исходящем от единственной лампочки, висящей у меня над головой.

Прищурив глаза, осматриваю темное помещение и, к сожалению, я была права. Похоже, мы находимся в потрепанной лачуге, где абсолютно ничего нет, кроме ржавой раковины без кранов, деревянного стола и стула, грязного матраса и двух окон, закрытых черными простынями в тон общей, гнетущей обстановке.

Мне кажется люди приходят сюда дать пососать члены шлюхам за пять долларов.

Или... для пыток.

Джастин предстает передо мной, как тигр, мечущийся в клетке, он ходит из одного угла в другой. И, внезапно, у меня кружится голова, но только по другой причине. Из-за поясов джинсов он достает пистолет Беретта.

– Джастин, – произношу я сквозь кляп, свой взгляд я останавливаю на пушке.

– Заткнись! – кричит он. – Теперь моя очередь говорить.

Я делаю, как он говорит, потому что мне нужно выиграть время, прежде чем он... убьет меня.

Наконец он останавливается на одном месте, поднимает стул, садится на него, и теперь мы оказываемся лицом к лицу.

Джастин выглядит, как сумасшедший. Его короткие волосы собраны в один жирный пучок, он так сильно все перетянул, что ни одна волосинка не может пошевелиться. Карие глаза-бусинки с прищуром смотрят на меня, его губы кривятся от отвращения, когда я стону под его жестоким взглядом. От него ужасно несет. Джастин одет в грязную замаранную травой белую футболку, а возле воротника и подмышек видны желтые пятна.

В общем, он выглядит больше не так, как я его помню.

– Это забавно. Я даже не представлял, что будут такие ощущения, когда увижу тебя связанной с заткнутым ртом, – усмехается Джастин, а его идиотский взгляд глаз карего цвета просто лучится ненавистью.

Я надеялась, что он уйдет, но, когда он встает, подходит ко мне и направляет пистолет в мой правый висок, понимаю, что ошиблась. Кровь сочится из раны, заливая мне ухо, а потом я снова вижу звезды.

– Так то лучше, – улыбается он, садясь на свое место.

Моя голова откидывается в сторону, и мне бы хотелось прикрыть уши, потому что этот зудящий шум убивает мой и без того израненный мозг.

– Не теряй сознание, – говорит он, удерживая, как в тисках мою шаткую голову, схватив за подбородок. – Я хочу, чтобы ты услышала все, что тебе скажу.

Я сбрасываю его руки, поскольку его прикосновение противны моей коже, но киваю, показывая, что слушаю.

– Хорошая девочка, – шепчет он. Я фокусирую свой взгляд на монстре напротив меня.

– То, что я сказал тебе, правда. Я действительно был влюблен в тебя. Пока мы учились в старшей школе, ты явно была не из моей лиги (имеется в виду принадлежала к группе «крутых ребят» в школьной социальной иерархии). Но тогда, когда я увидел тебя плачущей за спортзалом, решил утешить тебя, и ты подпустила меня к себе. Я подумал, что ты тоже что-то чувствуешь ко мне. Когда мы поцеловались, я был таким неопытным, но наш поцелуй получился идеальным. Несмотря на то, что прежде я целовался с несколькими девушками, но они не побуждали во мне такие чувства, как ты.

Я все еще не понимаю, как именно это все связано с тем, что меня связали, заткнули рот и к тому же избили.

– В любом случае я подумал, что ты тоже почувствовала что-то, но ошибался. На следующий день ты вела себя так, словно меня не существовало, и это было чертовски больно. Я был так одинок, и знал, что тебе тоже одиноко. Думал, что мы сможем заполнить пустоту друг друга, но тебе было все равно. Ты продолжала вести себя так, словно меня не существовало. И я ушел в тень, наблюдая за тобой издалека.

Звучит как-то жутковато. Я даже не знаю, чего еще ожидать.

– Два года назад на той вечеринке, когда я сидел один на диване, потому что никто не хотел разговаривать со странным бедным парнем, ты снова сделала это со мной. Ты помнишь ту ночь? – спрашивает он, его глаза полные ненависти не отпускают меня.

Я киваю, и мое дыхание учащается, когда начинаю видеть картинку в целом.

– Той ночью ты вырвала мое чертово сердце. Ведь на тот момент я уже забыл тебя, даже встречался с несколькими девчонками, но потом ты подошла и села рядом со мной, наконец, признав мое существование после долгого игнорирования. Все мои чувства к тебе вернулись.

Я вспоминаю, почему тогда подсела к нему.

Это случилось, потому что ждала Микки, местного квотербека. Я согласилась прийти только потому, что он обещал заплатить хорошие деньги за грамм кокса. Просто прохаживалась в вычурном особняке его родителей, когда он написал, чтобы я подождала внизу, потому что он ушел за пивом и будет через двадцать минут.

Мне было скучно стоять среди спортсменов и болельщиков, и я увидела, что Джастин сидит один, поэтому решила, что убью время, поговорив с единственным человеком в комнате, которого могла терпеть. Но я не поняла, что он влюблен в меня. Если бы знала это, я бы оттолкнула его, когда он поцеловал меня.

– Что ж, вижу, ты вспоминаешь, – говорит Джастин, пристально наблюдая за тем, как я возрождаю воспоминания о том дне.

– Почему ты поцеловала меня в ответ, почему? Если бы я тебе никогда не нравился, ты должна была сказать мне об этом, а не вести себя, как маленькая кокетка! – он рукой с размахом бьет меня по лицу, и моя голова с силой откидывается назад.

Но я стараюсь не обращать внимания на боль, потому что хочу узнать концовку истории.

– После ты оставила меня в одиночестве на диване, словно я не имею никакого значения. Я хотел сказать тебе раз и навсегда, что меня уже тошнит от такого игнора, и что я любил тебя.

Мой желудок делает кувырок, потому что я знаю, что было потом.

– Я видел, как ты общаешься с Микки, – рычит он, его губы кривятся от отвращения.

Я не горжусь своими действиями, но все же до сих пор не понимаю причину такой злости Джастина.

Он читает непонимание в моих глазах и откидывается назад на стуле, возвышаясь надо мной.

– Знаешь, почему я был застенчивым странным ребенком? – спрашивает он. Джастин крепко хватается обоими руками за спинку моего стула таким образом, что наши лица находятся в нескольких дюймах друг от друга.

Я отрицательно качаю головой.

– Потому что мой папа был наркоманом, Мия. Я был замкнутым, потому что моя жизнь в семье была бесконечно испорчена, и я не мог с этим справиться. Потом увидел тебя и думал, что ты поймешь, ведь ты была такой же потерянной, как и я.

Я вздрагиваю, потому что его следующие слова попали прямо в точку.

– Но я и подумать не мог, что ты являешься чертовым драг-диллером. Ты олицетворяешь все, что я ненавижу, потому что, выбрав такое занятие, ты стала причиной, по которой мое детство превратилось в дерьмо.

Мне жаль, что Джастину так больно, и я не горжусь тем, чем занималась, но это не значит, что я сама выбрала такой род занятий. Понимала, что поступаю неправильно, но у меня просто не было сил противостоять отцу и сказать ему нет.

– Но так даже лучше, – хихикает он и оставляет мое личное пространство.

Я поспешно выдыхаю. Затем Джастин лезет в задний карман, вытаскивает потрепанную старую фотографию, я понимаю, ответ лежит в ней.

– Ты узнаешь его? – спрашивает он, показывая мне фото, на котором изображен мужчина около сорока лет.

– Нет, – бормочу я в кляп и качаю головой на случай, если он не понял меня, но он все понял.

– Посмотри внимательнее! – кричит он, пихая фотографию мне в лицо.

Отстраняюсь, чтобы лучше посмотреть, но все равно не узнаю человека.

– Посмотри внимательнее на жизнь, которую ты разрушила, – выплевывает Джастин, он постукивает дулом пистолета по обесцвеченной фотографии.

Я фокусирую свой взгляд на фото мужчины в синих брюках, поливающего куст роз, но все равно ничего.

– Ты грязная шлюха! – он снова дает мне пощечину, рот наполняется кровью.

– Ты даже не можешь вспомнить лицо человека, которого убила! – кричит Джастин, его пальцы яростно сжимают фотографию.

– Что? – я задыхаюсь через кляп, мои глаза расширяются от удивления.

– Ой, не прикидывайся идиоткой. Ты отдала этому человеку плохую порцию героина, а это был мой отец! – кричит он, тычет фотографией мне прямо в лицо, чтобы я четко поняла причину его ярости.

Что за хрень?

У меня все внутри горит, и я чувствую, как проглоченная желчь ползет по задней стенке горла. Но я сдерживаю свою рвоту, потому что знаю, что если все пойдет наружу, я просто задохнусь.

Смотрю на фото с тяжелым сердцем на груди и помечаю некоторую схожесть с Джастином. Я совсем не виню Джастина за то, что он ненавидит меня. Он имеет полное право презирать меня, потому что я не помню лица человека, жизнь которого была разрушена мною.

Я заслуживаю это. Я знала, что мои действия неправильны, но, черт, все же я не остановилась.

Не буду бороться с Джастином. Если это то, что он должен сделать, чтобы найти успокоение, пускай. Месть – сильная штука, и я как никто другой знаю это. Я готова пожертвовать собой, чтобы дать Джастину желаемое. Он заслужил это.

– Я пошел за тобой в тот день после школы, потому что после вечеринки ты куда-то пропала.

Тогда я была расстроена и не видела смысла оставаться в таком тухлом месте, как школа.

Вспоминаю тот день, и понимаю, что это был последний день, когда я была в школе. Я собиралась бросить все это дерьмо. У меня в носке была спрятана небольшая доза героина, которую нужно было доставить до места. Но вначале я пошла до старшей школы Паркдейл, потому что примерно в десяти минутах ходьбы от нее, я встречалась с людьми в городе, что было кстати необычно.

Теперь я поняла, что это и был отец Джастина. Но знаете, я до сих пор не могу вспомнить его лица, но этому есть понятная причина.

Все лица людей, с которыми я имела дела, сливаются в одно, потому что не хочу знать, какого цвета у них глаза или какого размера у них нос, или чем они зарабатывают на жизнь. Я не хочу знать, потому что это сделает их в моих глазах еще более человечнее. Таким образом, они бы стали людьми, у которых есть семья, они бы стали чьей-то мамой или чьим-то папой, мужем, футбольным тренером, водителем автобуса, продавцом, чемпионом по легкой атлетике и даже чьим-то ребенком.

Было легче чувствовать себя невиновной, когда они были просто безымянными, безликими клиентами. Таким образом, было легче принять, что я разрушаю их жизни.

– Я видел, как ты поступила с моим отцом, – задумчиво шепчет Джастин. – Мне всегда было интересно, от кого он получил ту дозу. Я даже и подумать не мог, что девушка, которую я люблю, виновна в разрушении моей жизни!

– Прости, – бормочу я, желая, чтобы во рту у меня не было этого дурацкого кляпа.

– Ты сожалеешь? – спрашивает Джастин, его тело трясется от ярости.

Я киваю, мои глаза полны слез.

– Ты сожалеешь о том, что стала гребанным драг-диллером? Или тебе жаль, что тебя поймали? – он снова бьет меня пистолетом.

Кровь льется в глаза и стекает по губам, но я сижу неподвижно, напоминая себе о том, что заслуживаю это.

– В тот день он умер в собственной машине, закинувшись тем дерьмом, что ты ему продала. Так что прости уж, что твои извинения не значат ровным счетом ничего. Он дал пощечину мне по левой щеке. Явно оставил там отпечаток своей руки.

Мои щеки опухли, и все, что я чувствую, это привкус металла во рту. Мне нужно, чтобы он знал, что мне действительно жаль.

– Прости, – снова шепчу я. Широко открыв глаза, пытаюсь выразить, как сильно на самом деле я раскаиваюсь.

– Перестань извиняться! – кричит он прямо мне в лицо, его слюна брызжет прямо на меня.

Он имеет веские причины вести себя, таким образом, и это абсолютно нормально, поэтому я просто киваю и перестаю извиняться.

– Что ты собираешься делать со мной? спрашиваю я, мой голос звучит приглушенно, но он понимает меня четко.

Он смеется, и это совсем не милый смех.

– Это самая лучшая часть, – улыбается он, отстраняется от меня и начинает ходить по комнате. – Ты устроила настоящую сцену, стреляя в своего отца.

Внезапно я чувствую, как кровь отхлынывает от лица.

– Ах, наконец-то я вижу, что ты боишься. Маленькая оторва Миябна на самом деле просто человек, – говорит Джастин, он перестает ходить и наблюдает за мной с хищной усмешкой.

– Что ты сделал? – бормочу я, уже зная ответ.

– Когда тебя обвинили в попытке застрелить своего отца, я пристально следил за твоим делом, потому что после смерти моего папы я хотел отомстить за его убийство. Он был ублюдком и наркоманом, но все же он мой отец.

Я киваю, слишком хорошо понимая ход его мыслей.

– Поэтому я сидел и ждал момента, когда смогу заставить тебя заплатить за разрушение моей жизни. Как говорится, месть – это блюдо, которое подается холодным. Ты лишь упростила мне работу. Когда выстрелила в него и убежала, думая, что он умер, я смог выйти на тебя.

Я удивленно вскидываю бровь.

Джастин улыбается довольным тем, что собирается открыть все карты. – Я навестил твоего отца в больнице и, в момент, когда я встретил его, понял, что мы с тобой похожи сильнее, чем я думал. У нас у обоих были отцы-наркоманы. И это заставило меня ненавидеть тебя еще больше. Я просто не мог понять, почему ты решила вести такой разрушительный образ жизни, когда знала, на сколько судеб это повлияет. Так много разрушенных жизней, и этот факт только усилил мою потребность в мести.

– Ну, я рассказал ему историю о том, что мы встречались, и что хочу найти тебя, чтобы привести домой, а этот глупый ублюдок поверил мне. Скорее всего, он решил, что у меня больше шансов вернуть тебя домой, чем у него, потому что мы якобы влюблены. Он согласился, считая, что все под контролем. Полицейские были у него на хвосте, поэтому ему нужно было быть осторожным, не привлекать лишнего внимания. Я уверен, что он не предпринимал слишком большие усилия в твоих поисках, думая, что эту работу делают за него. Все шло по плану. Я не хотел, чтобы он нашел тебя первым, потому что знал, что он убьет тебя прежде, чем я успею отомстить.

Сукин сын!

– Мне пришлось искать зацепки, но, к счастью, папа моей бывшей девушки был полицейским. Я нашел нужную мне информацию после того, как заслужил его доверие. А потом нашел тебя. Оказывается, ты сбежала в этот жалкий городишко Южный Бостон. Но я и не представлял, что твой отец связался с этим грязным барыгой. Этот ублюдок держал себя в руках, так как вызывал подозрения полицейских, но его источники работали над тем, чтобы отыскать тебя, и, к несчастью для меня, он тоже узнал о твоем местоположении примерно в одно и, то же время со мной. Тогда это была, как гонка.

Этот рассказ становится все хуже и хуже с каждой секундой, но у меня нет другого выбора, и я слушаю.

– Я последовал за ними в Южный Бостон, но к тому времени ты уже уехала оттуда. Поэтому я поспрашивал местных. Была одна девушка, блондинка, которая с радостью рассказала о том, куда ты уехала. Хотя ее пришлось немного уболтать вначале, – Джастин ухмыляется. Я точно знаю, о ком он говорит.

Стейси.

– Отец ее парня был полицейским, и он рассказал своему сыну, что заметили, как вы направлялись в Южную Каролину, ну я туда и поехал. Но не мог поверить в свою удачу, когда неожиданно встретил тебя.

Если бы я просто оставалась на месте и не обижалась, ничего бы и не произошло.

– Это была судьба. Я шел за тобой после нашей встречи, а потом позвонил твоему отцу.

Я закрываю глаза, желая отгородиться от этой ужасающей реальности.

Но Джастин продолжает. – Я знал, они не найдут тебя, потому что я был впереди, благодаря всегда полезной, Стейси. Но у меня было мало денег, потому что все попытки найти тебя, истощили мои запасы. И тогда у меня появилась блестящая идея. У кого много денег? У твоего драг-диллера. И кто будет платить за информацию о твоем местоположении? Твой драг-диллер. Я сказал твоему отцу, что хочу 50 000 долларов за информацию о тебе. Он не поверил мне и, тогда я дал номер твоего маленького друга. Я знал, что ты им пользуешься. И потом они поверили мне, когда позвонили, а ответное голосовое сообщение доказало, что я был прав. Они даже не знали о его существовании, но после того, как они все проверили, я наконец полностью доказал свою правоту.

Черт. Так-то сообщение было от них.

– Они спросили, почему я помогаю им, я сказал, что мне нужны деньги. Они понимали, что не справятся самостоятельно, да и полиция гналась за вами. Поэтому у них просто не осталось другого выхода, кроме как довериться мне. Твой отец и Фил так сильно хотели найти тебя, поэтому и согласились, но сказали, что отдадут деньги только после того, как я доставлю тебя к ним. Живую. Я был чертовки счастлив. Я бы получил отмщение и был бы одним из самых богатых ублюдков после того, как покончил с тобой. Жизнь стала бы лучше. Но потом, ты просто ушла посреди ночи, и я просто потерял след. Но... твой мелкий бойфред-романтик предупредил полицию, и, к счастью для меня, милая Стейси знала все детали. Но это было просто совпадением, когда я наткнулся на тебя у той остановки. Судьба снова сыграла свою роль в нашей встрече.

Именно Джастин причина того, что отец и Фил шли у нас попятам? Именно из-за него они знали о каждом нашем шаге? Из-за него Лаки поранили? Этот сукин сын сдавал меня, а я в это время была для него словно игрушка.

– Я сообщил твоему отцу, что мы вернулись в игру, но теперь ставки повышались. Я хотел 80 000 долларов, потому что у нас возникло «осложнение».

Куинн.

– Он спросил, будут ли у него проблемы, я сказал, что нет.

Как же Джастин ошибался.

– Я рассказал, где мы остановились в ту первую ночь в Арканзасе, в то время как эти тупицы искали вас совершенно в другом направлении. Я не хотел, чтобы полиция нашла вас, поэтому остановился в том шикарном отеле, чтобы сбить их с толку. Фил перечислил пару сотен на мой счет в знак признательности, но из-за того, что эти глупые идиоты были, где то рядом, я стал параноиком, да еще и полицейские могли найти нас. Поэтому мы отправились в Миссури, где должен был их дождаться. Я был так рад остаться там на два дня, так как хотел избить, пытать и трахнуть тебя, а потом передать им.

– Но из-за этого проколотого ублюдка я просто не мог получить тебя. И была еще одна проблема: я хотел свои чертовы деньги. Пришлось сказать твоему отцу, что все брошу, если они не заплатят мне 20 000 долларов в качестве авансового платежа, иначе я не мог. Но, когда проверил свой счет, оказалось, что подонки заплатили мне лишь 5 000 долларов. Они думали, что умные, но я перехитрил их, уехав из Миссури рано утром, в тот день, когда хотел передать тебя, эти придурки хотели меня переиграть, но я показал им, кто контролирует ситуацию.

Тот телефонный звонок в Висконсине, который я подслушала, был с моим отцом. И теперь я уже не сомневаюсь, что все звонки Джастина были с моим отцом. Он рассказывал ему, где мы и куда направляемся.

Вспоминаю все странные разговоры с Джастином. Он говорил о том, что идет к мести, и что он вроде «вышибалы долгов», теперь я понимаю, о чем шла речь. Он говорил обо мне. Он хочет отомстить мне за то, что мое испорченное прошлое разрушило его шанс на нормальное будущее.

Он проделал большую работу, используя Канаду, как морковку для ослика. Он никогда и не собирался ехать туда. Просто использовал это в качестве еще одного козыря, чтобы я повелась на уловку. Тогда он был добр ко мне, чтобы завоевать доверие и усыпить мою бдительность. Он просто издевался надо мной, играл со мной, вводил меня в заблуждение, пока я считала, что именно я контролирую ситуацию.

Он позвонил моему отцу и сдал меня в первый же день нашей встречи, но теперь все приобретает иной смысл. Мы уехали из Миссури, потому что он хотел, чтобы Фил и отец знали, что я доверяю ему, и что им все-таки нужна помощь Джастина. Для того кто никогда никому не был нужен, Джастин просто упивался вниманием сколько мог, так как любил власть. Он любил контроль.

Теперь я не сомневаюсь, что отец и Фил всегда были так близко к нам, потому что Джастин сообщал о нашем точном месторасположении. Он поимел всех нас. Мы были просто марионетками в его сумасшедшем небольшом путешествии, а он был извращенным манией величия кукловодом, который обожал контроль.

Я такая идиотка.

Джастин словно прочитал мои мысли и говорит. – Но были времена, когда наступала ностальгия, и я хотел бы, чтобы было все иначе для нас. Иногда чувствовал, что ты меня понимаешь. Тогда, когда я спросил от чего ты бежишь, я дал тебе шанс быть со мной честной. Если бы ты сказала, что сожалеешь о своих прошлых поступках, тогда я бы передумал, но ты солгала. Так что я знал, что мне нужно делать. В остальное время я просто играл с тобой, чтобы завоевать твое доверие. Издевался над тобой так же, как ты надо мной. Плачу той же монетой, что и ты мне.

– Я никогда не издевалась над тобой! – кричу я.

– Ты именно это и делала! – он с ошеломительной силой бьет меня по щеке. – Ты дала мне надежду, что возможно я буду счастлив с шансом быть нормальным.

Я не могу не думать о том, что все это похоже на горьковато-сладкую иронию, поскольку мы все пытаемся найти нечто нормальное в этом ненормальном мире.

Джастин прерывает мои мысли и продолжает говорить. – Наконец они заплатили мне деньги, и тогда твой мелкий щенок заплатил свою цену. Мне нужен был повод, чтобы вы оставались на одном месте. Нет способа лучше задержать тебя, чем покалечить твою собаку, правда? Фил, он такой больной ублюдок, но ты ведь об этом знала, да?

Я только качаю головой в знак согласия, потому что он абсолютно прав.

– Эти дебилы были примерно в двух днях пути, поэтому Фил сказал мне причинить тебе боль, попытаться сломать тебя и немного напугать.

И так голос, который я услышала тогда, принадлежал моему отцу. Джастин больной идиот видимо держал телефон на громкоговорителе. Я точно знаю, что это был именно его голос.

– Почему ты просто не убил меня? – бормочу я.

Джастин понимает мою тарабарщину и улыбается, как сумасшедший. – Ты стоишь для меня больше живой, нежели мертвой. Но в ту ночь, когда ты выкрикнула его имя, я сорвался. Ты обманула меня, притворилась, что я тебе нравлюсь, и я снова испытал на себе отказ просто потому, что снова поверил твоему вранью. Если бы ты в ту ночь пришла ко мне, я дал бы тебе шанс объясниться. Но потом ты дала понять, что лжецы никогда не меняются. Мне срочно нужно было уйти, прежде чем я убил бы вас обоих. А как я уже говорил мертвая Мия мне не нужна. Но при этом эта ночь показала мне, что я отклонился от изначального плана. Жадность подпитывала меня, и я хотел вернуться к первоначальному замыслу, и единственная вещь, которая подогревала меня, это месть. Я позвонил твоему отцу, рассказал, что случилось, и теперь все хорошо, идет по плану.

Жадность и месть. Какие простые слова, но именно они сподвигали Джастина совершать грязные поступки все это время. Две самые примитивные эмоции превратили и без того нестабильного человека в бешеного психопата.

Но я так и не понимаю, почему он помог моему отцу, при этом зная, что Фил наркоторговец. Он тот, кто поставлял товар до его отца.

– Я была просто курьером! – кричу я, кляп еще сильнее врезается мне в рот.

– Ах ты, сообразительная шлюшка. Ты думаешь, как я мог работать с твоим отцом, который, очевидно, вместе с Филом занимается торговлей наркотиками. Фил – это самая последняя мразь, известная человечеству.

Я киваю.

– Потому что, как известно, деньги решают все. Не только твой отец и Фил готовы платить за тебя, но и полиция. За твою голову назначена награда в размере 250 000 долларов. Ты стоишь больших денег, Мия Маус. Мы росли очень бедно. Настолько бедно, что приходилось ходить в обносках, которые больше были похожи на тряпки. Ты наверняка можешь понять, деньги для меня – сильная мотивация, – выплевывает Джастин.

Я задыхаюсь, мой мозг пытается обработать всю услышанную информацию.

– Итак, ты хочешь услышать мой гениальный план? – спрашивает Джастин, в его глазах горит огонь, когда он неспеша садиться на стул напротив меня.

Я снова киваю.

Он смотрит на свои серебряные наручные часы и улыбается. – Твой отец будет здесь уже совсем скоро, чтобы получить свой приз.

Я чувствую, как у горла встает ком, а из пищевода доносится гортанный стон.

О, мой Бог – мой отец и Фил.

– Но даже это не лучшая часть, – счастливо произносит Джастин, откидывается на спинку стула.

– Я знаю, Фил – больной ублюдок, и что он торгует наркотой. Поэтому я собираюсь сделать так, чтобы каждый кто приложил руки к убийству моего отца заплатил за это дорогую цену, очень дорогую.

– Когда они получат тебя, я получу остаток своих денег и с радостью, не задумываясь, позволю им забрать тебя отсюда. Однако, как только они уйдут, в полицию поступит анонимный звонок о вашем местоположении, и за это тоже я получу награду. На самом деле все звучит так поэтично. Я получаю кучу денег за свою месть, при этом уничтожаю трех человек, которые разрушили мою жизнь. Фила за торговлю этой отравой, твоего отца за то, что создал тебя, а тебя, конечно, за то, что ты разрушила мою жизнь, – усмехается Джастин, загибая каждый палец по мере перечисления всех его обидчиков.

Черт, его план сработает. Исходя из моего положения, полиция будет допрашивать отца и Фила, а Джастин знает, что я донесу на них, потому что таков был мой изначальный план. Это была моя месть, я хотела убить этих двух лохов за то, что они сделали с Хэнком.

Полиция взглянет на меня и поверит. Я их идеальный свидетель, так как признаюсь во всем, лишь бы очистить мое имя.