Текст книги "Почти нормальная жизнь (ЛП)"
Автор книги: Моника Джеймс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)
Я уверена, что Куинн получает удовольствие, издеваясь надо мной, и ему становится просто смешно от того, как я реагирую.
– Это что, какой-то особый случай? – спрашивает парень, в то время как берет и небрежно бросает пакет «Доритос» в тележку. (прим. пер.: «Doritos» – чипсы).
– Какой еще особый случай? – задаю я вопрос и, смотря на «Доритос», качаю головой.
– Ты готовишь? – отвечает он, держа в руках следующую пачку «Доритос» со вкусом вяленого мяса.
– Почему ты думаешь, что приготовление ужина для меня связано с каким-то особым поводом? И знаешь, я могу быть сумасшедшей Мартой Стюарт (прим. пер.: Марта Хелен Стюарт (англ. Martha Helen Stewart), род. 3 августа 1941 года, в Джерси Сити – американская бизнес-вумен, телеведущая и писательница, получившая известность и состояние благодаря советам по домоводству) на кухне, – отвечаю я, поворачивая за угол, и иду в следующий проход следом за Куинном.
– Да верно, это может быть правдой, но настоящая Марта Стюарт знала бы, где лежит мускатный орех, – отвечает он, указывая на нужную полку с самодовольной улыбкой.
Стараясь выглядеть не слишком обиженной, я хватаю нужный продукт, быстро кидаю его в тележку. Проверяю свой список, действительно ли я все взяла. Я почесываю голову, ругая себя за то, что выбрала такое блюдо, где много ингредиентов.
– Дай-ка, – отвечает он и вырывает листок у меня из рук.
– Хей, – возражаю я. – Это было очень грубо, – я игриво качаю головой.
Когда его глаза становятся круглыми от удивления, а маленькая улыбка угадывается в уголках его губ, я тут же вспоминаю, что в списке значились некоторые вещи личного характера.
– Ты так раздражаешь меня, – восклицаю я, выхватывая листок пока он умирает со смеху.
Я обиженно толкаю тележку дальше по проходу вниз, подальше от него. И конечно же у меня не получается просто так уйти. Куинн обгоняет меня, встает спереди лицом ко мне и начинает идти спиной вперед.
– Да ладно тебе, я знаю, что ты не это имела в виду, – говорит парень, опять потягивая колечко в губе, и размахивает своими руками в разные стороны.
– Да именно это я и имела в виду, – нерешительно отвечаю я, в то время как тянулась за пакетом с яблоками.
Он продолжает говорить со мной, пока сам идет спиной вперед прямо на других покупателей, но кажется, его это совсем не волнует.
– Ну, если ты дашь мне шанс, я покажу тебе, что могу быть не только раздражающим?
– Что? – спрашиваю я, резко останавливаясь, будто меня только что окатили холодной водой.
– Ты слышала меня, – ухмыляется Куинн. К счастью он едва успевает притормозить перед злой мамашей строго смотрящей на нас.
– Нет, – отвечаю я, покачивая головой.
Внешне я могу выглядеть спокойной и холодной, но внутри мое сердце бешено бьется в центре грудной клетки.
– Почему нет? – задает он мне вопрос, игриво вскидывая бровь.
– Потому что я не знаю тебя. Знаешь ли, ты можешь оказаться жутким извращенцем, – сбивчиво отвечаю я, пытаясь казаться решительной.
– Я похож на жуткого извращенца? – интересуется Куинн и оборачивается вокруг себя, раскинув руки по бокам.
– Нет, – мягко отвечаю я, потому что нахожусь под полным контролем из-за его задницы.
– Ну, тогда в чем дело? – спрашивает он и делает небольшой шаг ближе ко мне.
Проблема в том, что ты не захочешь знать меня. Меня настоящую. А если ты узнаешь обо мне больше, то не захочешь иметь со мной никаких дел.
«Думай, Миа. Тебе нужно ошарашить его так, чтобы он оставил тебя в покое».
«Я замужем за Иисусом? Ох, чокнутая по Библии».
«Генетальный герпес? Фу, слишком вульгарно».
«Лесбиянка? Можно измениться?»
«Решено, скажу правду. Ну, почти правду».
– Я не могу. У меня свидание сегодня, – отвечаю я, медленно отходя подальше от него.
– Правда? – спрашивает Куинн. Его нахальная усмешка медленно сползает с лица, и парень начинает хмуриться. Он приближается ко мне.
– И кто же этот счастливчик? – спрашивает парень. Я могу поклясться, что его глаз дернулся.
– Да, там кое-кто с работы, – небрежно отвечаю я.
Не глядя протягиваю руку к ближайшей полке, чтобы отвлечься от гипнотического взгляда Куинна, и первое на что, натыкается моя рука это презервативы. Протягиваю свое руку еще дальше, желая сгореть от стыда на этом же месте. Я замерла. Чувствую, как по моим щекам начинает распространяться жар, и начинаю от всей этой неловкой ситуации покусывать губу.
Замечаю хмурый взгляд Куинна.
Класс! Теперь он подумает, что я шлюха, готовящаяся к своему грандиозному «свиданию».
– Что ж, тогда мне лучше уйти, – произносит он. Весь задор в его голосе улетучился.
Куинн подходит к своей корзине, берет ее в руки и дарит мне напоследок напряженную улыбку.
– Ну, повеселись. Увидимся, как-нибудь, – поворачивается и уходит, не дожидаясь ответа.
Я не знаю почему, но мне не нравится, что он просто ушел. Но я должна принять это. Так будет лучше.
Я не могу позволить Куинну войти в мою жизнь, потому что однажды я ни за что не захочу его отпускать.
* * *
Притащив полный пакет продуктов, купленных в супермаркете, я бросаю все на свою кровать. Да уж в следующий раз не нужно брать столько много.
Я обычно не готовлю, но это не значит, что я не люблю вкусно поесть.
Это потому, что раньше я ни для кого не готовила. Я довольно часто расстраивалась из-за этого. Когда-то в возрасте десяти лет, сидя на грязной кухне, я готовила для отца жареный сыр, в надежде на то, что он оценит мои старания. Он вернулся тогда в дом после трех дней пьянки.
После этого я просто опустила руки.
Став постарше, я могла подкрепиться, где-нибудь по дороге. Чаще всего это была пресная стряпня, но это хотя бы немного заглушало болезненное чувство голода и давало энергии тащиться дальше по улицам, доставляя наркотики.
Однако, спустя время, мое тело привыкло быть голодным. Питалась я в основном в дешевых забегаловках, где еда была похожа на картон, и, по всей видимости, также питательна как грязь. Так что я ела только тогда, когда уже наступал критический момент. Это поэтому я такая худая, и я ненавижу это. У меня всегда была небольшая комплекция, но сейчас, я просто выгляжу тощей.
Переодеваюсь в футболку «Смашинг Пампкинс» (прим. пер.: «Смашин Пампинкс» (англ. The Smashing Pumpkins) – американская альтернативная рок-группа, образованная в Чикаго в 1988 году), беру пакет с продуктами и иду на кухню готовить.
Запираю дверь и тихонько спускаюсь по лестнице в кабинет. Хэнк сказал, что есть небольшая кухня в кабинете, за темно-бордовой занавеской, где я смогу приготовить нам ужин.
Смотрю в окно на зеленую террасу, покрытую травой, и не могу поверить, насколько сильно изменилась моя жизнь всего лишь за неделю. Это полное сумасшествие, но я чувствую, что живу. Кто бы мог подумать, что приехав сюда, в такое тихое и скучное место, я на самом деле изменюсь и смогу радостно назвать его моим домом.
Но, разумеется, я не могу этого сделать.
Прохожу в небольшой кабинет, и слышу звуки телевизора за занавеской.
– Хэнк? – зову я, осторожно отодвигая занавеску, потому что не хочу так неожиданно врываться. А вдруг он спит или занимается какими-нибудь другими делами.
И на этот раз я была права.
Оглядываю комнату, и подмечаю, что она обставлена весьма просто. Но нечто причудливое или современное в такой классической комнате выглядело бы неуместно.
Маленький телевизор, показывающий повтор комедийного телесериала «Я люблю Люси», расположился на деревянной тумбочке. На потолке виднелось пару подтеков, расположенных по углам комнаты, но по какой-то причине это больше походило на выцветший зеленый ковер и прозрачные белые стены. Старый деревянный столик на двоих, уже переживший свои лучшие времена, стоял посередине комнаты. На нем была расстелена красная скатерть, которая гармонировала по цвету с пледом на диване, где лежал дедушка и похрапывал.
Когда я смотрю, как при спокойном дыхании опускается и поднимается его грудь, мне становится интересно. А я также выгляжу, как и он, во сне?
Очень сомневаюсь. Мои ночные кошмары никак нельзя считать признаком спокойного сна. Но в этом никто не виноват, кроме меня самой.
Беру пульт, который соскользнув с дедушки, лежал на полу рядом с диваном. Отключаю звук телевизора и на цыпочках иду к мини-кухне. Я поражена тем, как такое маленькое пространство способно вместить все принадлежности для готовки.
Включаю свой новенький «Айфон», и нахожу нужный рецепт сегодняшнего ужина. Начинаю вытаскивать продукты из пакета и складываю все на маленькую белую стойку. Делаю глубокий вдох от того, сколько работы мне предстоит сделать.
Я особо строго следую за инструкцией приготовления, для того, чтобы все было идеально. Это первый раз, когда я готовлю для кого-то, поэтому для меня это очень важно.
* * *
После приступа икоты и чуть не отрезав пол пальца, я делаю вывод, что у меня все-таки есть кулинарный навык.
Я почти закончила нарезать яблоки, когда услышала, как просыпается дедушка.
Он наконец-то встал. Я пыталась вести себя тихо, грохот кастрюль и несколько непристойных слов могут разбудить даже мертвого.
– Привет, дитя, – говорит он из-за двери.
Я оборачиваюсь и еле сдерживаю смех от того, каким потрепанным и сонным выглядит Хэнк.
– Добрый день, соня.
Дедушка хохочет, потирая глаза.
– Эй, я все еще сохранил свою красоту даже после сна, – дразниться он, закрыв рот морщинистой ладонью от зевка.
Я коротко улыбаюсь ему и поворачиваюсь обратно, продолжая готовить.
– Что ты делаешь? – спрашивает он. Подходит ко мне и заглядывает за мое плечо, но при этом не так близко, чтобы не мешать мне.
– Свиные отбивные в яблочном соусе с зелеными бобами и жареным картофелем. Пока я ничего не испортила, – тихо смеюсь я. – Я пока здесь ничего не сожгла, но это только начало.
Хэнк усмехается и зевает еще раз.
– Иди, можешь присесть. Мне осталось совсем немного, – улыбаюсь я, отделяя яблоки для яблочного пюре.
– Давай я накрою на стол, – предлагает дедушка, тянется к шкафу у стены и начинает вытаскивать тарелки и приборы.
– Ты такой упрямый, – говорю я, качая головой.
– Ты говоришь как моя Бетти, – вздохнув, отвечает он. Я поворачиваюсь и стараюсь незаметно посмотреть на него и замечаю, какими стали грустными его глаза при упоминании ее имени.
– Что с ней случилось? – осторожно задаю вопрос, в надежде, что не переступаю дозволенную черту.
Хэнк сильно прижимает к груди желтые и синие тарелки. Слабая улыбка появляется на его губах, когда он устремляет свой грустный взгляд в маленькое окно.
– Она умерла три года назад от сердечного приступа. Самая обыденная болезнь, какая могла вообще случиться. В один прекрасный день она не встала на свою обычную утренею прогулку. Я думал, что она не пошла, потому что немного простыла, даже хотел вызвать ей доктора, но она настояла на том, что прекрасно себя чувствует. И я не беспокоился о ней. Она сказала тогда, как обычно, дразнящим голосом: «Хэнк, займись делами, они ведь не сделают себя сами».
Это очень горькое воспоминание для дедушки. Я могу представить, как часто он с грустью думает о последних минутах Бетти. Все что у него есть – это последнее печальное воспоминание.
– Я поцеловал ее на прощание, – продолжил он, – тогда я в последний раз видел ее живой.
Вздохнув, я прикрываю рот рукой.
– Ох, Хэнк, мне очень жаль.
– Все нормально, дитя. Доктор сказал, что все произошло мгновенно, она не мучилась. Словно она пошла спать, и так больше и не проснулась, – отвечает он, пытаясь выглядеть не слишком расстроенным.
– Но все же, это было не просто, – говорю я, смотря на него сочувствующим, а не жалеющим взглядом.
Терпеть не могу жалость.
– Верно. Но я знаю, что моя Бетти попала в рай, и оттуда сверху ворчит на меня за то, что я иногда даю слабину, и говорит мне, чтобы я продолжал работать, – усмехается Хэнк, как будто на самом деле она говорит ему об этом.
– Тогда она кажется превосходной женщиной, – с уверенностью заявляю я.
– Точно. Она была сердцем этого места. Она убедила меня расставить цветы во всех комнатах и оставлять шоколад на подушках. Все эти мелочи она делала без какого-либо злого умысла. Проявляла любовь к этому месту. Но сейчас осталась лишь оболочка от былой красоты.
Мое сердце сжалось от этой истории. Я никогда прежде не встречала такой сильной любви, но могу представить, как старик скучает по своей жене.
– Но я не унываю, Пейдж. Это именно то, что мы делаем. Мы живем за тех, кто этого уже не может сделать. Это единственное решение, при котором они живы в нашей памяти.
Смотрю прямо на мужчину передо мной. Мне очень интересно узнать больше о жизни Хэнка, но я ничем не могу ему помочь. Все тяготы и переживания, которые привели к такому исходу событий как сейчас, это именно то, на что он надеялся в своей жизни?
Я надеюсь, что так и есть.
Звук машины прерывает наш разговор, и я незаметно вытираю глаза тыльной стороной ладони. Я не плакала, но на моих глазах появились слезы, слушая его историю. А у кого бы они ни появились.
– Я лучше посмотрю, кто там, – говорит дедушка, вытирая слезы с глаз. Он выходит, оставив меня в одиночестве с моими мыслями.
Встречу ли я когда-нибудь таких людей как Бетти и Хэнк?
Я надеюсь, что да.
Это не касается моего прошлого, но было бы классно иметь свою собственную похожую историю, которая также задевала бы за живое как рассказ о Хэнке и Бетти.
Я трясу головой, отгоняя все грустные мысли прочь, так как мне нужно приготовить ужин.
Я режу картофель на четвертинки, когда слышу, как Хэнк общается с кем-то в кабинете. По их разговору я не могу догадаться кто это, но кто бы это ни был, он ведет довольно беззаботную беседу с Хэнком. Голос этого человека я точно не могу распознать.
– Пейдж? – зовет меня дедушка, – а у нас достаточно еды еще для одного человека?
Смотрю на количество продуктов передо мной и кричу.
– Да, Хэнк, у нас достаточно еды для небольшой голодающей нации.
Слышу, как он смеется над моими словами и продолжает разговор с незнакомцем.
Я смотрю в небольшое окно прямо напротив меня и улыбаюсь сама себе, когда замечаю, как бабочка на занавесках тихо покачивается от ветра. Без сомнения, это работа Бетти.
Я бы хотела быть с ней знакома.
Собираюсь поместить картофель в духовку, как вдруг замечаю, что дедушка перепарковывает свой грузовик на другую сторону, рядом с гаражом.
Что он делает?
Я тут же все понимаю, когда вижу, с кем болтает Хэнк.
Куинн.
Блюдо, которое я держу в своих руках, едва не выскальзывает из пальцев, когда я вижу, как парень идет следом за Хэнком с ящиком для инструментов в руках.
Я опираюсь на края раковины и наклоняюсь вперед, чтобы посмотреть, что собирается Куинн здесь делать.
Хэнк выскакивает из машины, и Куинн поворачивает свою бейсболку наоборот, чтобы волосы не мешали обзору. Он ставит ящик на двигатель, вытаскивает необходимые инструменты, наклоняется к машине, и одному Богу известно, что он там дальше делает.
Когда парень наклоняется еще сильнее, его футболка задирается и появляется полоска кожи, и я невольно продвигаюсь еще вперед, чтобы лучше рассмотреть его торс. Он поворачивается и ищет что-то среди инструментов, я вижу нечто похожее на рисунок из чернил.
Наклоняю голову влево, чтобы лучше рассмотреть его татуировку. Кажется, словно она является продолжением его тела, она проходит по левой части и укрывается дальше где-то за поясом джинсов.
Куинн выныривает из под капота и, оглядываясь, кричит что-то Хэнку, тот кивает и заводит машину, которая тут же начинает работать как надо.
Куинн встает в полный рост, ставит руки в бока, прислушиваясь к двигателю. Он полностью сконцентрирован на своем деле. Он дает сигнал Хэнку заглушить двигатель, что тот и делает. Куинн недолго думает, почесывая подбородок, и снова ныряет под капот, и не глядя берет нужные инструменты.
Чем глубже он забирается в машину, тем больше я не могу оторвать взгляда от его задницы, плотно обтянутой джинсами, и то, как из-за каждого движения на спине напрягаются мышцы под облегающей майкой. Ненароком я наклоняюсь все вперед и вперед до тех пор, пока лбом не упираюсь в занавеску.
Благодаря Бетти и ее таланту к дизайну я могу без зазрения совести пялиться на Куинна не боясь, что меня заметят.
Или я так думала.
Он медленно поворачивается и через плечо обращает свой взгляд прямо на меня.
Я почти уверена, что меня не видно за занавеской, но кажется, что это не так, потому что в его изумрудных глазах начинают мерцать игривые искорки.
Мои руки резко соскальзывают с раковины, и я резко отодвигаюсь от окна и падаю на корточки. Мне не хватает воздуха, а мое сердце начинает биться быстрее. Адреналин резко впрыскивается в мою кровь от того что меня застукали.
Я жду примерно тридцать секунд, и потом веду себя очень глупо. Я ставлю руки на края раковины и немного подтягиваюсь, чтобы из окна были видны только кончик моей головы и глаза.
Но Куинна уже нет.
Я вижу ящик с инструментами до сих пор подпирающий капот, но его нигде нет.
И это, потому что он стоит прямо позади меня.
– Наслаждаешься видом? – смеется парень.
Я закрываю глаза и произношу проклятия себе под нос. Мне не нужно оборачиваться, чтобы знать, что на его прекрасном лице сейчас огромная насмешливая улыбка.
– Я... я потеряла колечко из носа, – быстро отвечаю я, поднимаясь в полный рост, и поворачиваюсь к нему лицом.
И начинаю задыхаться, когда вижу такое совершенство перед собой.
Куинн многозначительно смотрит на мой нос. Глаза его сверкают от удовольствия. Парень со скрещенными руками и ногами опирается на дверной косяк.
– Я нашел его, – отвечает он, дотрагиваясь до моего носа.
Куинн точно знает, что я вру.
Я отворачиваюсь от него и продолжаю готовить ужин. Помещаю картошку в духовку, в надежде, что он оставит меня в покое.
Но не тут то было.
– Я думал, что у тебя свидание, – говорит парень. Без сомнения с этой чертовой улыбкой.
– Ну да, – отвечаю я, не говоря ничего больше.
– Ну, так, где же он? – спрашивает Куинн, в то время как начинает раздаваться стук его ботинок по кухне.
Как же избежать мне этого вопроса. Я делаю вид, что занята протиранием стойки. Краем глаза я вижу, что Куинн стоит, всего в нескольких футах от меня. Он облокотился на край и хладнокровно смотрит на меня.
– Итак, я не помешаю вашему свиданию, если присоединюсь за ужином? – твердо спрашивает он, и внимательно следит за мной, когда я ничего не отвечаю.
– Нет, совсем нет, – быстро говорю я, стараясь не встречаться с ним взглядом. Мое дыхание немного прерывисто от того, что парень стоит так близко ко мне.
– Точно?
– Да.
Мы замолчали.
– Когда ты сказала, что встречаешься с кем-то с работы, я сразу же подумал обо всех, кто работает в закусочной. Единственный парень, который боле менее порядочный и примерно одного с тобой возраста – это мой брат, – говорит он после минуты молчания.
Испугавшись, я резко поворачиваюсь к нему, и говорю правду.
– Это не Тристан, – быстро говорю я, по не понятной причине защищая его.
– Я знаю, – отвечает Куинн, ехидно улыбаясь.
– Ты знал? – я хмурю брови. – Откуда?
– Насколько мне известно, сегодня мой брат загибается на работе допоздна. Поэтому я знаю, что это не он.
Я побледнела, услышав его слова.
– Я шучу, Рэд, – смеется он, когда видит мою реакцию.
– Ох, – отвечаю я, вздыхая с облегчением.
– Кстати о его работе, не жди, что он будет лезть тебе под юбку, – добавляет он, подмигивая мне.
Что, черт возьми это значит? Тристан хочет залезть мне под юбку. Он вообще не знает, какая я на самом деле! Куинн так и не объяснил толком, откуда знает, что у меня свидание не с Тристаном. Неужели он считает, что я недостаточно хороша для его младшего брата.
Он прав, хотя... я не уверена.
Не знаю, как реагировать на эти слова, поэтому применяю свой сарказм.
– Хорошая история. Что ты еще здесь делаешь?
– Да так, ты принимаешь гостей? – ухмыляется Куинн, его глаза сверкают от света люстры.
– Ты пригласил себя сам, – возражаю я. – И я до сих пор пытаюсь выяснить, почему.
Он спокойно пожимает плечами.
– Ну а почему бы и нет?
Хорошо. Я не умею в полной мере всегда следовать установленным правилам этикета в обществе. Но я знаю, что когда человек сам напрашивается на приглашение, это, по крайней мере, считается грубым и не культурным. Но смотря на Куинна, стоящего на маленькой кухне, не испытывающего неловкость в этой ситуации, понимаю, что ему чужды нормы поведения в обществе.
Этим он похож на меня. С тем отличием, что я новичок в этой области, а он просто посылает к черту все правила.
– У меня «свидание» с Хэнком, – смущенно отвечаю я, делая кавычки на слове «свидание».
Куинн ухмыляется, протягивает руку к нарезанному яблоку и закидывает кусочек в рот.
– Будь милосердна к старику. У него случится сердечный приступ, если на свидании с ним будет такая девчонка как ты.
– Э-э-э! – я шлепаю его по руке. – Во-первых, это было неприлично, во-вторых, я предпочла бы сходить на свидание лучше с ним, чем с кем-нибудь другим, – искренне отвечаю я.
Куинн выглядит немного ошеломленным моей честностью, и глубокая морщинка появляется между его бровями. Но он быстро переводит все в шутку.
– Я должен немного обидеться по этому поводу, но я все еще здесь. Так как речь идет о Хэнке, я дам ему немного форы. Если ты собралась с кем-то на «свидание», лучше пускай это будет Хэнк, – отвечает он, окидывая меня взглядом.
– Но только не твой брат? – резко задаю я вопрос, по какой-то непонятной причине.
Я тут же сожалею о том, что вообще открыла рот, и поспешно тянусь к яблоку, чтобы чем-то отвлечь себя. Куинн мягко ловит мою руку за запястье, останавливая мое движение... или дыхание.
Парень медленно наклоняется вперед и замирает в нескольких дюймах от моего лица. Куинн опять покусывает свою губу с сережкой.
– Мой брат не смог бы справиться с тобой, – шепчет он, проникая своим голосом глубоко внутрь меня.
– А ты? – шепчу я в ответ, затаив дыхание.
Парень смотрит прямо мне в глаза и отвечает хриплым голосом.
– Я знаю, что смогу.
Он так уверен в себе, но при этом до сих пор мягко держит мое запястье. И он начинает немного сжимать свои руки, показывая, что не сомневается в своих словах.
Почему я не отталкиваю его, как обычно? Почему я не сумничала ему в ответ, чтобы осадить весь его пыл? Почему мысль о том, что он сможет справиться со мной заставляет меня дрожать от желания?
– Все в порядке, дитя? – спрашивает Хэнк. Старик проходит дальше на кухню и с любопытством оглядывает нас.
Куинн поворачивается лицом к дедушке, его рука по-прежнему обжигает мою кожу.
– Да, я только, что рассказывал Рэд, как тихо ты можешь подходить, – шутит он.
Дедушка ухмыляется.
– Ох, Куинн Беркли, ты всегда был болтуном. Тебе нужен слуховой аппарат на уши. Я намекну твоей матери, – произносит дедушка, не глядя на нас, так как рыскал в шкафу в поисках трех стаканов.
Я чувствую, как пальцы Куинна застывают при упоминании его матери, интересно, почему.
Парень прочищает горло и выпускает мою руку.
– Я лучше закончу починку твоего грузовика.
Эх, он ведь поэтому пришел сюда.
Куинн бросает взгляд на грузовик Хэнка, потому что, зная дедушку, парень понимает, что Хэнк хочет, чтобы мне было безопасно ездить на нем.
Куинн закидывает еще кусочек яблока в рот и слизывает капельки сока с губ. Парень бросает через плечо последний взгляд на меня, прежде чем выйти наружу.
И только тогда я снова могу дышать.
Глава 16
ДАЙ МНЕ ШАНС
Расставляю всю посуду с едой по центру маленького стола и осматриваю результаты своего нелегкого труда. Должна признать, выглядит не так уж и плохо. Картофель совсем чуть-чуть поджарился, и бобы немного разварились, но в целом, выглядит все вполне прилично.
Я надеюсь, что все будет вкусно.
Когда Куинн заходит на кухню и начинает вытирать руки кухонным полотенцем, дедушка наливает в свой стакан сидр.
– Просто превосходный аромат, Рэд, – говорит он и ставит пластмассовый стул рядом со мной.
– Спасибо. Надеюсь, будет также вкусно, – немного волнуясь, говорю я.
Затем мы все рассаживаемся, и дедушка прочищает горло, чтобы что-то сказать.
– Ты не против, если я прочту молитву?
Я никогда особо сильно не верила ни в Бога, ни в какую-либо религию, да и как вы думаете мне в это верить? Всю мою жизнь я молилась, чтобы мой отец перестал употреблять наркотики, я просила Бога, чтобы моя мама вернулась, и все стало отлично, как в прежние времена. Мои молитвы не были услышаны, потому что чем больше я молилась, тем хуже все становилось. Спустя время я вообще бросила это занятие. ОН не слышал меня, и я перестала говорить. Я хочу сказать, что как много раз вы остаетесь неуслышанными, прежде чем перестать верить?
Куинн кивает, а дедушка смотрит на меня в ожидании согласия.
– Конечно, – тихо отвечаю я, потому что это не имеет никакого значения для меня.
Дедушка соединяет свои руки в позу и слегка наклоняет голову.
– Благодарим тебя за пищу, которую мы собираемся вкусить. И спасибо тебе за то, что ты позволяешь разделить этот ужин с двумя прекрасными людьми. Но больше всего спасибо тебе за Пейдж.
Я перемещаю свой взор на дедушку, я в шоке от того, что он благодарит меня.
– Аминь, – слышится, как тихо бормочет Куинн.
Мы сидим в тишине до тех пор, пока дедушка не объявляет:
– Давайте поедим, – и тянется к свиным отбивным, совершенно не осознавая, что тот комплимент был самым приятным за всю мою жизнь.
Однако Куинн, кажется, отлично понимает мои эмоции, под столом тянется к моей руке и сплетает наши пальцы.
Я рискую взглянуть на него и встречаюсь совершенно искренней улыбкой.
Улыбкой, которая свидетельствует о том, что он все знает.
* * *
Ужин вообще прошел хорошо.
Куинн и Хэнк подчистую смели все, что я поставила на стол. Мне не хочется это признавать, но такое их поведение мне очень понравилось. Мы проболтали весь обед. Ни Куинн, ни Хэнк не расспрашивали меня о моем прошлом, из-за чего я им была безмерно благодарна.
Уверена, что они уже догадались, что я бегу от прошлой жизни.
Я мою посуду, по локоть в пене, и тут Куинн неожиданно подходит ко мне и берет пару грязных тарелок из раковины.
– Я говорил, что люблю мыть посуду, – произносит парень, схватив чистое полотенце, и начинает вытирать посуду.
– Класс. Я не возражаю, присоединяйся, – отвечаю я, так как действительно не отказалась бы от помощи.
Такое обыденное занятие, как мытье посуды, заставляет чувствовать меня обычной девушкой. Да я бы сто раз помыла эту посуду, если бы это означало быть нормальным человеком.
Мы молчим некоторое время, я глубоко погрузилась в свои мысли, и эта тишина меня совсем не смущает. Для меня это время подумать. Мы работаем бок о бок, я мою посуду, Куинн ее протирает. Так прикольно с кем-то «позависать». Только тихий храп дедушки раздается в этой тишине, но он совсем не действует на нервы. Наоборот, этот звук говорит о том, что я не одинока.
После того, как я домываю последнюю тарелку, Куинн бросает полотенце на стойку и берет меня за запястье.
Я смотрю на него и в замешательстве спрашиваю.
– Что ты делаешь?
Но Куинн ничего не говорит, он только отталкивает меня от раковины и ведет к двери.
Я хочу расцепить с ним руки и тяну к себе.
– Куда мы идем? – спрашиваю я, остановившись как вкопанная.
Мои руки все еще мокрые от мытья посуды, и капли начинают падать на кухонный пол.
Куинн оборачивается вокруг себя с нахальной улыбкой.
– Потерпи немного, Рэд. Ты доверяешь мне? – спрашивает он, протягивая руку в мою сторону.
Довольно простой жест, который не должен никого беспокоить или тревожить, но только не меня. Смотрю на его протянутую руку, это просто разрывает меня изнутри и снаружи. Закусив губу, я встречаюсь с ним взглядом.
– Доверься мне, Рэд.
Однако на этот раз это не вопрос, а обещание.
Я все еще лихорадочно покусываю свою нижнюю губу, пугливо смотря на его протянутую руку. За всю мою жизнь я прежде никогда не доверяла ни одному человеку.
Могу ли я верить Куинну? Незнакомому мне человеку.
Я встречаюсь с ним взглядом и не вижу ничего злого или жестокого в них. Я делаю вдох и соединяю наши руки.
Доверившись кому-то, я никогда не чувствовала себя так хорошо.
Мы шли молча, рука об руку, на цыпочках через гостиную, где вырубился и спал дедушка. От телевизора на его морщинистом лице бегали тени.
Должно быть, приятно спать спокойно.
Останавливаюсь и отпускаю руку Куинна. Молча беру вязанный шерстяной плед, лежащий на спинке дивана. Я укрываю им дедушку, и он шевелится, удовлетворенно прижимая к себе одеяло ближе.
Возвращаюсь к Куинну, который осматривает меня непонятным взглядом. Я дарю ему маленькую скромную улыбку, и он резко подходит ко мне и прежде чем я успеваю заметить, переплетает мои пальцы со своими. Я смотрю на наши соединенные руки и обратно на него. Я вижу, как его изумрудные глаза отражают искренность и теплоту.
Без слов Куинн продолжает идти по маленькой гостиной к выходу через парадную дверь.
Ночной прохладный ветер обдувает мои щеки, и приятно осознавать, что жарко мне стало от того, что Куинн крепко держит мою ладонь. Воздух пахнет дождем, и это совершенно нормально для осени. Мне всегда нравилась осень, так как есть что-то вдохновляющее при виде больших оранжевых листьев, летящих на ветру, раскачиваясь взад вперед. Ведь они больше не могут крепиться к ветке и отсоединяются. Когда они падают на землю, присоединяясь к своим упавшим братьям, вы можете почувствовать запах чего-то нового, витающий в воздухе.
Я хотела бы, чтобы у меня все легко получалось.
Мы молчим, пока идем по гравию. Единственный звук, который разносится по округе, это звук наших ботинок по камешкам.
Куинн все еще крепко держит меня за руку, и я позволяю вести себя в неизвестность. Но меня совсем это не тревожит. Наоборот, мне больше интересно, куда он меня ведет. Парень приводит меня за угол мотеля, и мы начинаем подниматься вверх по холму.
– Эй, куда мы идем? – спрашиваю я. Я крепко держусь за его руку, так как вся местность завалена камнями, а я боюсь упасть.
Куинн ухмыляется.
– Ты скоро все увидишь. Мы близко.
Чем дальше мы идем, тем круче становится склон холма, и тем невероятнее становится рельеф. Подошва на моей изношенной обуви прекрасно держится на такой поверхности, и я не так сильно скольжу. К счастью, Куинн помогал мне справиться с самыми крутыми подъемами. А иногда наоборот, я сама рефлекторно цеплялась за Куинна, чтобы удержать равновесие и не свалиться вниз.
– Давай, Рэд, будь мужиком, – шутит тот, кто вообще никогда не запинался.
Со стороны может показаться, что ему всю равно на меня, но я замечаю, как осторожно он посматривает на меня через плечо, чтобы убедиться, что со мной все в порядке.
Это почему-то меня так умиляет.
Наконец мы добираемся доверху, и мне не хочется этого признавать, но я немного запыхалась.
