Текст книги "Почти нормальная жизнь (ЛП)"

Автор книги: Моника Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Лжец, на лжеце и штаны горят.

– Тогда почему ты заплакала, когда увидела его? – спрашиваю я, пытаясь сконцентрировать свой разум на этой мысли

– Поточу что, – фыркает Табита, опуская руки на колени. – Потому что после того, как мы переспали, он стал относиться ко мне... хуже, чем перед сексом. И каждый раз, когда я его вижу, он говорит мне какая я идиотка, что потеряла свою девственность с ним.

Мой рот непроизвольно открывается.

– Ты потеряла свою девственность с этим придурком? – спрашиваю я, чтобы удостовериться, что это действительно так.

Она кивает, закусив губу, чтобы не расплакаться.

– Извини, – прошу прощения я, – Я не хотела так резко это говорить.

– Нет, все нормально, – взволнованно говорит девушка, стирая блеск для губ со своей руки. – Он – придурок. Я ненавижу каждую минуту, проведенную с ним. Если бы это было возможно, я бы все вернула обратно.

Повторяю, именно поэтому я девственница.

Я не хочу, чтобы история Табиты коснулась и меня тоже. Я не могу представить, что еще может быть хуже, чем скучная сексуальна возня только ради потери большого «Д».

Я лучше подожду, пока буду готова. Не уверена, что вообще когда-то буду готова, но если это время никогда не наступит, ну и ладно. Если выбирать, то лучше не делать того о чем потом будешь сожалеть.

В отличие от других аспектов жизни, которые я решала, отдать свое тело самым интимным способом исключительно мое решение, и никого больше.

– Что на счет тебя? – спрашивает Табита, вытирая глаза тыльной стороной ладони, – Были ли какие-либо сожаления?

О Боже, о каких именно сожалениях идет речь? Но я понимаю, что она спрашивает не о том, что я подумала.

Я пожимаю плечами, и мои волосы вспружинивают, спасибо Табите за ее умение делать укладку.

– Ты же спала с парнем, правда? – интересуется Табита, широко распахну глаза.

Когда я не отвечаю, она легко стукает по моей руке.

– Да ладно!

– Я ведь тебе ничего не сказала, – отвечаю я, совершенно запутавшись. У нее наверно синдром Туретта (прим. пер.: Синдром Туре́тта (болезнь Туретта,) – генетически обусловленное расстройство центральной нервной системы, которое проявляется в детском возрасте и характеризуется множественными моторными тиками и как минимум одним вокальным или механическим тиком).

– Нет, глупенькая, – хихикает Табита, – Я думала, что будет что-то вроде этого, но такое не ожидала.

– Чего не ожидала?

Я просто вообще ничего не понимаю.

– Что ты все еще девственница, – коротко улыбаясь, говорит девушка.

– Почему тебе так трудно в это поверить? – разве слово «ШЛЮХА» нарисовано у меня на лбу.

Табита, должно быть, увидела, мое озадаченное выражение лица, и начала, заикаясь, говорить:

– Я просто имела в виду, имела в виду что... посмотри на себя... ты красивая.

Если бы я умела плакать, то в этот момент появился бы просто поток слез. Мне никогда раньше не говори, что я красива. По правде сказать, обо мне никто не заботился. Но теперь, услышав такое... мне как бы стало приятно.

– Хорошо, достаточно уже об этом, – говорит Табита, переставая наводить марафет. – Все готово. Теперь можешь оценить мое творение.

Она поворачивает мой стул вокруг к квадратному зеркалу, висящему над двойной раковиной. Я оглядываю себя.

– Та-дам! – разводя руками, радостно восклицает девушка. – Что думаешь? – спрашивает она, когда я сижу неподвижно, глядя на свое отражение.

Я поднимаю свою руку, и мое отражение делает то же самое.

Я морщу нос, оно делает то же самое.

Я касаюсь своего лица, и отражение повторяет за мной.

У человека из зеркала нежно-голубые глаза и не смертельно-бледная кожа, на самом деле. И это действительно я.

Запускаю руку в волосы и поражаюсь их мягкостью и густотой. Ловлю себя на мысли, что выгляжу как те девушки из рекламы шампуня «Пантин».

– У тебя на удивление густые волосы, поэтому я сделала такую укладку, чтобы подчеркнуть черты твоего лица. Я надеюсь, тебе нравится? – спрашивает Табита, взволнованная от того, что я молчу.

Я киваю, и мои глаза расширяются от удивления, когда замечаю, как мои волосы подскакивают – да, именно подскакивают.

Я широко распахиваю свои глаза, и вижу, что они ярко-голубого цвета. И большие.

– Почему мои глаза такие яркие? И большие? – спрашиваю я, наклонившись вперед, усаживаюсь на самый край вращающего стула, в надежде рассмотреть себя поближе.

– Я просто сделала их немного заметнее, не так много черного, – отвечает Табита, становясь рядом со мной, наблюдая мою реакцию в зеркало.

Рассматриваю себя поближе и замечаю, что она использовала дымчатый макияж, она нанесла серые тени на веки и провела еле заметную линию черного по нижнему веку глаза. Она выбрала темно-синюю тушь вместо черной, за счет этого моим глазам добавляется еще синий цвет. Мои ровные щеки выглядят женственно, на них легким взмахом нанесены румяна в естественных тонах. Мои губы покрыты прозрачным персиковым блеском.

Я выгляжу... я выгляжу как девушка.

– Спасибо, Табита, – шепчу я, все еще с трепетом рассматривая себя в зеркале.

– Все нормально, обращайся в любое время. А для чего еще нужны друзья.

Глава 11

УБИЙЦА

Все, что я чувствую – это запах смерти.

И этот запах исходит от моего отца.

Его белая рубашка, которая когда-то плотно прилегала к его телу, сейчас свободно болтается на его исхудавшем теле, на два размера больше. Он идет, шатаясь на ногах, будто ему восемьдесят пять, а не сорок пять. Он довольно давно не был в душе, я даже не помню, когда в последний раз он ел.

Но такие вещи совершенно не имеют значения для человека, употребляющего наркотики. Единственное о чем он думает и беспокоится, это о том, где достать следующую дозу. Это именно то, на чем он сосредоточен полностью. Жизнь – дерьмо.

Мой день рождения был вчера, но это не так уж и важно. Его я не праздновала, с тех пор как мама оставила нас. Но каждый год в этот день я обещаю себе «Вот оно. Сейчас я все брошу».

Но всегда погружаюсь еще глубже и глубже в эту пустоту, все труднее и труднее могу увидеть путь назад. Целый год я психологически готовлю себя к уходу из дома. Я все надеюсь, что мой отец соскочит с этой дури. И год проходит в бездействии, и я начинаю понимать, что все это время было потрачено впустую.

И этот год не стал исключением.

– У тебя есть еще? – спрашивает отец, когда я вхожу в маленькую грязную кухню.

Когда-то моя кухня была полна печенья, апельсинового сока и свежих фруктов. Теперь единственное, что засоряет тумбы – это зажигалки, пивные бутылки и неоплаченные счета.

Ну и дела, как приятно тебя видеть папа, хотя нет, вру, неприятно, говорю я про себя.

– Привет, Миа, как твои дела?

Я уже должна была давно привыкнуть к этому, но мне все еще больно от того, что наркотики идут на первое место.

– И тебе привет папа, – парирую я с сарказмом, пока открываю холодильник, чтобы достать пиво.

Я просто измотана. Я устала, как собака носиться по городу, потому что в последнюю минуту Фил изменил место встречи, и мне реально надо выпить. Открываю крышку Будвайзера (прим. пер.: Будвайзер (Budweiser) – марка чешского пива). Делаю глоток, и закрываю глаза, смакуя вкус.

– Не надо строить из себя гения! – говорит отец. В его голосе ясно выражено отчаяние.

Моя рука в ярости крепко сжимает горлышко бутылки.

Гения?

Разве умный человек будет прятать тайник под раковиной, и покупать для кого-то наркотики. Он бы уже давно позвонил в полицию и сдал бы жалкую задницу наркомана. Разумный человек просто взял бы и отправил наркомана на реабилитацию. Так что я сомневаюсь, что он понимает, что значит быть разумным, ведь я просто стою здесь и не предпринимаю никаких попыток исправить ситуацию.

– Вот, – говорю я, с отвращением вытаскиваю из заднего кармана и кидаю прозрачный пакетик на стол.

Мой отец подходит к нему и немного мешкает, будто бы он не сможет жить без очередной дозы.

Я кривлю губы от отвращения.

Сейчас то самое время.

Мне исполнилось девятнадцать лет, и я ухожу из дома.

С меня хватит.

Я хочу отвыкнуть от этого разрушительного образа жизни, потому что не уверена, что выдержу еще один год.

Я так глубоко задумалась, что не заметила, как изменилось лицо отца. Я вижу это.

Его глаза сужаются и делаются похожими на бусинки, он жестко смотрит на меня.

Под его свирепым взглядом мой желудок делает кульбит, не надо смотреть на него. Надо отвести взгляд в сторону. Что он задумал?

– Нам нужно поговорить, – бормочет он, потирая подбородок. – Я хочу, чтобы ты кое-что сделала для меня, Мия.

Моя кожа мгновенно покрывается мурашками, мне словно снова восемь лет.

– О чем? – спрашиваю, мои мысли мечутся в догадках, что же ему нужно.

Он качает головой, его сальные волосы прилипли ко лбу.

– Не сейчас. Мы поговорим с тобой завтра, – отвечает он, и берет свой тайник, чтобы закинуться еще раз позже.

Но завтра не наступит никогда, потому что через два дня я убила своего отца выстрелом.

* * *

Я резко вскакиваю с кровати вся в огне и быстро вслепую бегу к туалету вывалить свой обед. Мое тело все дрожит, меня рвет до тех пор, пока в желудке ничего не остается.

Под коленями проходит холодок от плиток, но я не могу сдвинуться с места, потому что боюсь, что упаду, если пошевелю хоть одной мышцей. Поэтому я так и остаюсь на полу в туалете, в надежде, что эта истерика пройдет.

Святое дерьмо, ненавижу сны.

О таких ужасных воспоминаниях я хочу забыть как можно скорее. Но у меня такое чувство, что они останутся в моей памяти. Никогда за всю жизнь я не смогу забыть это.

Я понятия не имею, что, черт возьми, произошло у Табиты прошлой ночью. Столько всего произошло за день, а мне приснилось, как я стреляю в своего отца, я об этом даже не думала. Я считала, что со мной все в порядке. Но я ошибалась. Может у меня есть что-то вроде кнопки «отсрочить страдания», и только сейчас она включилась. В любом случае я хочу, чтобы она выключилась обратно.

Я не хочу чувствовать это.

Смыв все с унитаза, я споласкиваю рот и умываю лицо от пота. Тяну за хвостик, чтобы распустить конский хвост. Волосы тут же прилипают к потной шее, оставляя неприятные ощущения.

Часы в темной спальне показывают 1:48 утра, я понимаю, что больше заснуть мне не удастся.

Разочарованная, усаживаюсь на край кровати, с досадой опускаю свою голову на колени.

Мне нужно составить план действия, мне нужно сфокусироваться на цели моего пребывания в этом месте.

Мне надо найти маму.

Это единственное, что сейчас важно для меня.

Мне нужно найти ее и узнать, какого черта она бросила меня с отцом. Как она могла оставить свою трехлетнюю дочь в руках этого монстра? Когда я получу ответ на этот вопрос, я смогу забыть свою старую жизнь и начать все заново. Без наркотиков, без страха, без отчаяния.

Я не хотела стрелять в своего отца. Я была загнана в угол, единственное, что мне тогда оставалось, это использовать пушку. И теперь мне придется жить с этими последствиями, ведь ничего уже не изменить.

Я никогда не смогу вернуться в Лос-Анджелес, так как я подозреваемый в убийстве моего отца. Из-за моего поступка мне ничего другого не остается, как жить в бегах. Это, по крайней мере, лучше, чем снова вернуться в дом, в котором я жила. Я могу быть свободной, но я не чувствую этого. Мне всегда казалось, что я будто в плену, приговоренная к пожизненному заключению без права досрочного освобождения.

Но не сейчас.

Мой план очень прост.

Я собираюсь найти мою маму.

Я ограничена в количестве информации. Единственное, что есть у меня это ее имя и старая фотография, именно то, что осталось после ее ухода. Это хоть что-то.

Я осознаю, что это довольно долгий путь, но как говорят: «Труднее всего сделать первый шаг».

И в моем случае это намного лучше, чем не двигаться вообще.

* * *

Я никогда не боялась темноты, потому что я знала, что в темное время суток всегда можно ожидать удара, поэтому я умею дать отпор любому.

Я иду по пустынному участку дороги одна в 2:16, и меня не особо заботит, что я кого-либо встречу. На самом деле я думаю, что это время ночи самое спокойное. Все всегда, кажется намного спокойнее, когда никого нет рядом.

Единственное, что я слышу это то, как ветер поднимает листья возле дороги и уханье сов, которые смотрят на меня своими внимательными глазами.

Из-за моей бессонницы я решила прогуляться до тренажерного зала, который работает двадцать четыре часа в сутки. Это лучший вариант, чем сидеть в комнате и ждать восхода солнца.

Мигающая вывеска показывает, что тренажерный зал находится прямо по улице. Оглядываю вокруг улицы, и думаю, зачем такому сонному городишко, как этот, вообще нужен круглосуточный тренажерный зал. Может быть Южный Бостон заполнен людьми, страдающими бессонницей. В любом случае, это очень хорошо для меня, потому что я чувствую, что буду частенько заглядывать сюда в ранние утренние часы, спасаясь от своих кошмаров.

Заглядываю в стеклянное окно и вижу, что там никого нет, так даже лучше. Я делаю шаг внутрь и сразу чувствую, как здесь пахнет чистотой и свежестью. Я считаю, что это очень даже хорошо, даже пахнет лучше, чем в моем доме. Без запаха потных задниц и подмышек.

Девушка в фиолетовом поло пихает горсть конфет в рот во время просмотра телевизора, установленного высоко над ее головой. Она сидит на скамейке, полностью увлеченная происходящим на экране. Я подхожу к стойке, в надежде, что быстренько закончу с оформлением, так как мне не терпится уже начать тренировку.

Когда подхожу к стойке, слышу, как Брэд Пит рассказывает своим ученикам о первом правиле Бойцовского Клуба. Я жду с минуту, чтобы не показаться грубой, но девушка так и не обращает на меня внимания.

– Привет, – бормочу я, когда она так и не повернулась от экрана телевизора.

Девушка отрывается от экрана, ее глаза расширяются от шока, что здесь есть кто-то еще.

– Ой, простите, – говорит она, вытирая свои руки о черные шорты, кидает пакет с конфетами за прилавок и спрыгивает со скамейки.

– Брэд Питт, – указывает она на экран, желая объяснить мне свою невнимательность.

Я коротко ей улыбаюсь, сжимаю губы. Мне действительно хочется позаниматься. Не хочу тратить время на пустую болтовню, хочу выбить дерьмо из чего-нибудь.

И к счастью она не делает это.

– Хорошо, добро пожаловать в «Панч Ит». Полагаю, ты новичок, потому что я раньше тебя здесь не видела. Я – Мэнди. По любым вопросам просто позови меня и все, – весело говорит она, доставая из-за стойки абонемент.

Она как машина вводит в компьютер мои фальшивые данные, которые я ей называю, и спрашиваю ее:

– У меня есть один вопрос.

Она смотрит через экран компьютера, счастливая от того, что у меня появился к ней вопрос.

– В каком из боксов храниться ваше оснащение?

* * *

Мое тело болит, и пот льет ручьем, но я не могу остановиться.

Мои мышцы полностью в боевой готовности и энергичны, и я полностью отвлеклась от всех мыслей.

Именно по этой причине я люблю бокс. Тренируясь, ты можешь выбить дерьмо из кого угодно, без слов.

Я боксирую уже двадцать минут и с каждым ударом становлюсь все сильнее и сильнее.

Я знаю, что потом у меня будет болеть все тело, но это того стоит.

«Ночь охотника» в исполнении группы «Тридцать секунд до Марса» (прим. пер.: Тридцать секунд до Марса (англ. ThirtySecondstoMars) – американская рок-группа из Лос-Анджелеса, штат Калифорния, исполняющая альтернативный рок) раздается из динамиков, я полностью сконцентрирована на ударах, чтобы увеличить темп движения рук и ног.

Мои волосы прилипли к потному лбу, а одежда промокла и стала плотно облегать мое тело. У меня нет специальной одежды для спортзала. Так что я надела простые хлопковые черные шорты и короткую майку красного цвета.

Меня не беспокоит, как я выгляжу. Это впервые за долгое время, когда я чувствую себя живой.

Я делаю удар с разворотом по мертвой красной сумке, которая качается от силы моего удара.

– Что же сделал тебе этот мешок? – раздается позади меня хриплый голос.

Моя кожа покрывается мурашками, я поворачиваюсь и встречаюсь с ухмылкой Куинна, одетого в черные спортивные штаны и плотно прилегающую футболку «Пинк Флойд», а также в черных кедах. Он выглядит слишком хорошо, ему ни к чему ходит в спортзал.

Его волосы в беспорядке, и кажутся на оттенок темнее, чем обычно. Потом понимаю это от того, что они мокрые, пот собрался у него на уголках лба. Из-за волос я не могу видеть его изумрудно-зеленые глаза. Парень выглядит намного больше, с момента, когда я его в последний раз видела. Но это играет ему только на руку, так как выставляются напоказ все его крутые изгибы и склоны.

Мне-то уж точно не нужно зацикливаться на этом парне. Он излучает самодовольство, и кажется вполне умным парнем. Это плохие новости, потому что именно по этим причинам я не могу остановиться смотреть на него.

– Рада снова видеть тебя, все еще следящим за мной как сталкер, – бодро отвечаю я, поворачиваюсь обратно к мешку и с размаху бью по нему.

Я слышу, как Куинн посмеивается, терпеть не могу то, как мое тело реагирует на него. Такого никогда не было прежде. Оно хочет слышать его смех снова.

– Ха, должно же быть у парня какое-нибудь хобби, – отвечает Куинн. – Да и к тому же, это именно ты меня преследуешь.

В моем смехе уловим сарказм.

– Как это понимать? – спрашиваю я, концентрируясь на мешке для следующего удара.

– Ну, я первый сюда пришел. Не говоря уже о ночи, когда ты украла мои орехи.

– Я не крала ничего, – возражаю, пробивая дважды по мешку, – Это не моя вина, что тебя так легко можно отвлечь, – смеюсь, вспоминая, как я его соблазнила, и он забылся.

Периферическим зрением я вижу, что Куинн стоит со скрещенными руками справа от меня и внимательно наблюдает за мной.

Решаю немного покрасоваться перед ним: я резко наношу удар по мешку с левой стороны и делаю выпад левым бедром вперед для того, чтобы увеличить силу удара, и в конце завершаю правым апперкотом. Мои руки просто гудят от такого количества энергии, я опускаю их, слегка запыхавшись.

– Где ты научилась так боксировать? – спрашивает Куинн, поднимая с пола пару перчаток, и, выставляя напоказ мускулы, направляется ко мне.

– То тут, то там, – отвечаю я, внутри себя имею в виду жизнь на улицах Л.А., продавая наркотики.

– Хорошо, – говорит парень, перекидывая назад волосы, тем самым открывает пару изумрудных драгоценных камней. – Хочешь сразиться со мной? – в его глазах скачет огонек сомнения, осмелюсь ли я принять его вызов.

– Ты думаешь, что можешь справиться со мной? – возражаю я, размахивая руками, чтобы размять мышцы.

К счастью, я их уже забинтовала, и они кажутся намного больше, чем обычно.

– Давай, покажи свой лучший удар, Рэд, – задиристо ухмыляется Куинн, надевает перчатки и твердо встает на ноги, чтобы сохранить баланс.

Он серьезно? Хорошо, я приму вызов, потому что не могу уступить ему... Я не могу этого сделать. Но бой с ним... Я справлюсь.

Смело подхожу к Куинну и смотрю ему прямо в глаза, а потом становлюсь в боевую стойку и делаю комбинацию вправо-влево-вправо, а затем наоборот влево-вправо-влево, тем самым я могу обеспечить равномерное распределение веса. Все мое тело в движении, потому что именно от него я черпаю энергию.

Я уверена, что понадобиться вся моя сила, чтобы положить его. И когда с ним будет покончено, я даже не вспотею.

Вскидываю бровь и встречаюсь с гордым взглядом Куинна. Я и без демонстрации знаю, что он выглядит хорошо.

Парень широко зевает и ухмыляется.

– Ой, прости, и это все? Я думал, что это всего лишь разминка, – и будь я проклята, на его левой щеке появляется ямочка – самодовольный ублюдок.

Я бросаюсь вперед, выполняя шесть серий ударов, используя всевозможные удары руками, но только теперь намного быстрее. А потом наношу еще один удар. Решаю ударить спереди, но он с легкостью блокирует его.

Удар отбрасывает Куинна назад, и я не могу сдержать улыбку, которая появляется на моих щеках. У меня маленький рост, поэтому Куинн едва не спотыкается об меня, давая мне шанс надрать ему задницу.

И так продолжается пять минут, без перерыва.

Все тело ноет и обливается потом. Оно все напряжено, но я не могу остановиться. Я чувствую себя слишком хорошо. Чувствую, как Куинн следит за каждым моим движением, и я ощущаю себя такой живой под таким бдительным взглядом. Я знаю, что слишком сильно наседаю на него, но он мне не говорит остановиться. Он просто дает мне возможность выплеснуть все, пока это в конец не измотает меня.

– А теперь... достаточно, – говорю я, затаив дыхание, вытираю пот со лба.

Куинн запыхался, он снимает перчатки с рук и размахивает ими, растопырив пальцы.

– Я впечатлен, – говорит он между вздохами. – Напомни мне больше никогда тебя не злить, – усмехается парень.

Он бросает перчатки на пол и поднимает руки над головой, чтобы растереть шею туда-сюда.

Куинн держится уверенно, но не скажу, что высокомерно, что делает его еще более привлекательным.

– Ну, так ты себя чувствуешь лучше? – спрашивает он, когда я наклоняюсь к фонтанчику с водой, чтобы попить.

Вытираю капли воды, которые стекают по подбородку, тыльной стороной руки, и смотрю на него, не понимая, о чем идет речь.

– Ты знаешь, о чем я, внутри у тебя скопилась ненависть.

– Это не так, – раздраженно говорю я.

Уголки его губ начинают подниматься в улыбке.

– Я думаю, что так и есть, Рэд.

– Ну, меня не волнует, что ты думаешь, тебе не повезло, – раздраженно восклицаю я.

Мне нужно что-нибудь взять в руки, прежде чем я задушу его. Появляется желание этими же руками запустить пальцы в его шелковистые локоны, но такое пугает меня гораздо больше, чем удушение. Я начинаю разматывать белый бинт с рук, чтобы избежать его взгляда, а также скрыть мою реакцию на него.

– Хей, это не так плохо, как ты подумала, – добавляет Куинн, и я знаю, что он сейчас стоит и самодовольно улыбается, – Я просто сказал то, что увидел.

– Неужели? Ну и что же ты видишь, глядя на меня? – спрашиваю я, разочарованная тем, что не могу распутать бинт с моих рук.

– Дай лучше мне, – говорит он со вздохом.

Я вижу, как он протягивает свою руки, указывая на меня подбородком, чтобы я дала ему свою руку. Я осознаю, что мои пальцы дрожат от гнева... или от чего-то другого.

Тяну свою руку назад, но он молниеносно хватает ее и притягивает и меня и мою руку к себе.

Мы стоим друг к другу лицом к лицу, и моя рука и мое сердце все в огне.

Что со мной происходит?

Мои глаза сосредоточены на груди Куинна, которая начинает часто вздыматься с каждым вздохом. Поднимаю свой взгляд на него и замечаю, как сжимается его челюсть. Но кроме этого по его лицу ничего нельзя распознать. Он идеально умеет делать покер-фейс.

– Я вижу, – говорит он, и начинает медленно распутывать бинт с моих рук, – молодую девушку, которая не похожа на всех остальных. Она другая. Она остроумна. Она не воспринимает всерьез грязные слова чертовых черлидерш, и она совершенно спокойно относится к тому, что совершенно незнакомый человек заходит с ней в душ.

Куинн сжимает губы, будто бы еще вспоминает некоторые детали.

Он берет вторую мою руку, которая до этого момента просто неподвижно висела. Но в этот раз я не сопротивляюсь.

– Я вижу храбрость. Я вижу наивность, – говорит он, мягко и с осторожностью развязывая бинты.

Находясь так близко к нему, в одном пространстве, я четко ощущаю, как меня тянет к нему, я чувствую потребность быть рядом с ним.

Парень поднимает глаза, чтобы встретиться с моими широко распахнутыми глазами.

– Но яснее всего я вижу... человека, который умеет выживать.

Когда он произносит слово «выживший», я словно получаю удар.

Холодок, идущий по моей коже, говорит о том, что Куинн уже закончил, но тепло снова расползается по моей руке, словно лесной пожар.

Я опускаю глаза и загипнотизировано смотрю, как Куинн водит своим пальцем вверх вниз по татуировке на внутренней части моего запястья.

Он ничего не говорит, но его прикосновения заполняют тишину вместо миллиона слов.

– Так, – прочищаю я свой хриплый голос. – Теперь у тебя есть все, чтобы наблюдать за мной со стороны? – легкомысленно спрашиваю я, так как не могу объяснить, что между нами происходит.

Куинн улыбается краешком губ.

– Нет, Рэд. Я понял все, когда смотрел на тебя, а ты не замечала этого, именно тогда когда ты теряла бдительность. Может быть, это была лишь секунда... но все же.

Мои колени начинают дрожать при мысли, что он следил за каждым моим движением и анализировал мое поведение. Судя по такому точному описания, вероятно, он очень внимательно приглядывался ко мне.

– У тебя есть кое-что? – быстро спрашиваю я, желая перейти с этой животрепещущей темы.

– Что кое-что? – ухмыляется Куинн, заставляя меня чувствовать себя неловко.

– Тату, – отвечаю я, глядя вниз на кончики пальцев, где он гладил меня по моей татуировке.

– О-о-о, – говорит парень, глядя на мое запястье, как будто только что понял, что все это время прикасался ко мне.

Он отпускает мою руку, и я не знаю почему, но чувствую какой-то холодок без его прикосновений.

Куинн тянет за колечко в губе, и я не могу не следить за каждым его движением.

– Если я расскажу тебе, мне придется тебя убить, – шутит он.

Я знаю, что это всего лишь шутка, но из-за слова «убить» появляется дрожь в нижней части позвоночника, и я начинаю трястись.

Куинн видит мою реакцию и его взгляд делается мягче.

– Это всего лишь шутка, Рэд.

Я понимаю это, но чувство, которое проникло в меня в подвале Табиты, снова наползает на меня, мне нужно срочно выйти отсюда, пока я не потеряла контроль.

Делаю шаг от него, быстро хватаю свой рюкзак, который все это время лежал возле стены.

– Мне нужно идти, спасибо за спарринг, – запинаясь, говорю я, и быстро направляюсь к выходу, закидывая по пути лямку рюкзака на плечо.

– Хей, что я такого сказал, – спрашивает Куинн, паника отражается на его лице.

Я пожимаю плечами и, с опущенной головой, начинаю поспешно удаляться от него.

– Прости, я не хотел тебя ничем обидеть, – говорит он, догоняя меня.

Когда я продолжаю идти, он хватается за мою руку. Я чувствую его прикосновение к моей коже, словно тысячи ножей вонзающихся в меня, и я поспешно выдергиваю свою руку.

– Пожалуйста... не... прикасайся ко мне, – говорю я, еле сдерживая себя.

Его руки мгновенно отпускают меня, он поднимает их, будто сдается.

– Прости. Пожалуйста, посмотри на меня, – с тревогой в голосе просит Куинн, так как мои глаза прикованы к носкам моих ботинок.

Его дыхание такое же частое, как и у меня. Я чувствую себя ужасно от того, что психую на него без всякой видимой причины.

Я поднимаю глаза и встречаюсь с его взглядом, который ищет ответ на моем лице.

– Расскажи мне, Рэд. Что с тобой случилось?

Он знает. Как он узнал?

Я с шумом делаю глубокий вдох, и вдруг мне становится трудно глотать.

Я не могу рассказать ему, потому что он не поймет, что я сделала.

Я даже не хочу, чтобы он знал, что именно я сделала.

Я убила собственного отца.

Я – убийца.

Все, что внутри так и рвется наружу, и у меня есть пять секунд, прежде чем все это вырвется.

Я встречаюсь с ним взглядом последний раз, потому что не могу не сделать этого.

Куинн заставляет меня чувствовать себя... обычной девушкой. Он заставляет меня хотеть тех вещей, которые я не могу иметь.

Того, чего не заслуживает убийца.

– П-прости, – заикаясь, говорю я, с трудом сдерживая свою истерику.

Его взгляд отражает беспокойство и заботу, когда он открывает рот, чтобы ответить мне, я не даю ему этого шанса и быстро выскакиваю за дверь.

Глава 12

ОДИН ШАГ ЗА РАЗ

Я так сильно устала, но мысль о сне до моей смены в закусочной пугает меня. Если я усну, то мне будут сниться кошмары. И я не хочу с этим разбираться прямо сейчас.

Это и есть чувство вины? Похоже, я не бесчувственная сука, как думала раньше. Обычно я вообще ни о чем не беспокоюсь, но тут. Сейчас я чувствую, что будто стою на краю и рассыпаюсь. Это не правильно, если у меня, да и у кого-либо, учащается дыхание при возникновении болезненных воспоминаний.

Именно также все произошло прошлой ночью при Куинне. Я чувствовала себя просто королевой всех идиотов, когда убежала от него, в то время как Куинн пытался быть милым со мной. Я понятия не имею, почему он тратит свое время на кого-то вроде меня, потому что я уверена, он не испытывает недостатка в поклонницах. Но я буду обманщицей, если не признаюсь, что чувствую себя... живой рядом с ним. Я чувствую такое, чего раньше ни с кем не ощущала. Я не знаю, как он ко мне относится. Может быть, он так уверенно себя держит, потому что считает, что никакая помощь ни от кого в мире ему не нужна. Может быть, я завидую его ни чем не обремененной жизни, и когда смотрю на него, понимаю, что вот тот на кого я хочу быть похожей.

Или может быть, просто это мои гормоны так реагируют на самого горячего парня, которого я вообще когда-либо встречала.

В любом случае, в его глазах я вычеркнула себя из списка нормальных людей. Мия – социальный изгой, снова впереди!

Утром встаю с кровати, в которой я спала как убитая после смены на работе. Решаю вначале, до смены в закусочной, посетить библиотеку, и сразу заплатить за проживание. У меня есть другое более важно дело – это найти мою маму.

Хватаю рюкзак и свитер, и прежде чем уйти, решаю зайти к дедушке. Довольно забавно, что я здесь всего пять дней, а уже чувствую себя намного комфортней, чем дома. Думаю, что Лос-Анджелес никогда не был моим домом. Я жила там только потому, что мне не куда было идти.

– Хэнк? – спрашиваю я, просовывая свою голову в его кабинет. Обычно он всегда сидел за стойкой и читал газету, но сейчас его нет.

Слышу слабый звук телевизора, где-то за стойкой. Я ныряю за прилавок, прохожу сквозь занавеску, в надежде, что Хэнк опять не забрался на лестницу.

К счастью он ровно стоял на земле и внимательно читал какие-то документы. Мужчина приблизил близко бумагу к своему лицу, и я вижу, как он усердно пытается разобрать напечатанный текст, но ведь старик слеп как летучая мышь.

– Хэнк? – спрашиваю я снова, потому что он полностью поглощен своим занятием и не слышит меня.

Хэнк подпрыгивает и фокусирует свои уставшие глаза на мне.

– Ой, Пейдж, прости. Я не слышал, как ты вошла, – говорит он, опуская документы.

– Да все хорошо, – отвечаю я, обеспокоенная тем, что его обычно счастливое лицо теперь встревожено и утомлено.

– Все в порядке? – спрашиваю я, смотря на листок бумаги, надеюсь, он поделится со мной его содержимым.

Он складывает документ и кладет его в передний карман фланелевой рубашки. Похоже то, что на бумаге совсем не для обсуждения со мной.

– Да, все прекрасно, – улыбается он, но эта улыбка совсем не коснулась его глаз.

Как бы то ни было, я не давлю на него. Хэнк с уважением отнесся к моей ситуации, я сделаю то же самое.

– Ну, ты на работу? – спрашивает он, кивая головой на мой рюкзак, который висит на плече.