Текст книги "Почти нормальная жизнь (ЛП)"

Автор книги: Моника Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Ну, я не про его орехи, я про орехи которые он держит.

– Я предлагаю тебе сделку, – говорит он, находясь к нему так близко, я могу видеть верхнюю часть штанги, вставленной в язык.

– Какую сделку? – спрашиваю я, его голос убаюкивает меня, и я словно нахожусь в сонном пузыре.

– Я отдам тебе эту пачку, если ты назовешь мне свое имя.

– Что? – ошеломленно спрашиваю я, наклонив голову в сторону.

Что это значит? Вероятно какая-то уловка.

– Ты слышала меня, – отвечает он, пристально смотря мне в глаза, из-за чего я чувствую себя голой.

– Что если я не захочу этого делать? – парирую я.

Я не хочу говорить ему свое придуманное имя, потому что... не хочу его обманывать.

Куинн пожимает плечами.

– Ну, тогда ты пойдешь домой с пустыми руками.

Я не знаю почему, но мысль о том, чтобы ему соврать не укладывается у меня в голове.

Но, когда я замечаю его такой искренний взгляд, то понимаю, что он никогда не будет лгать мне. И он заслуживает такого же уважения от меня.

Я понятия не имею, почему я так себя чувствую. Я решила идти наперекор правилам и играть «грязно». Я считаю, что это намного лучше, чем потом сожалеть о том чего не сделала.

Моя рука все еще обвивает его шею, и я понимаю либо сейчас, либо никогда. Я медленно опускаю свою руку к его горлу, а потом к ключице, я кладу свою ладонь ему на грудь, делаю вид, что действительно обдумываю его предложение.

Его сердце под моей рукой забилось еще сильнее. Оказывается я не единственная на грани сердечного приступа.

– Почему ты хочешь знать мое имя? Вернее, что ты хочешь делать с этой информацией? – спрашиваю я, выделяя каждое слово. А в это же время все ближе приближаюсь к его лицу.

Куинн ухмыляется, полностью уверенный в своей победе. Он открывает рот, чтобы ответить мне, и тут я делаю резкий выпад. С глупой усмешкой и с молниеносной скоростью я вырываю орешки с его руки и выворачиваюсь с его объятий.

Куинн еще секунды две находится в прострации, не понимая, что только что произошло, а его рот просто беззвучно открывается.

Как я говорила ранее, мужчины – глупые создания.

– Что ты говоришь? – улыбаюсь я, тихо посмеиваясь над выражением полного удивления на его лице.

Куинн облизывает языком свою верхнюю губу.

– Я сдаюсь, Рэд. Я полагаю, я заслужил это.

– Ты уверен, что действительно это хотел сказать. Как ты себя чувствуешь, когда тебя обманула девчонка? – спрашиваю я, улыбаясь как полная идиотка, пока прижимаю свои орехи к груди.

Куинн пожимает плечами, будто это какая-то ерунда.

– Все в порядке. Зато я, смотря сверху вниз, заметил, что ты не носишь лифчик.

– Что? Когда? – спрашиваю я, обиженно складывая руки у себя на груди.

И я замечаю, что его губы дернулись в улыбке, я понимаю, что он врет.

– Придурок, – говорю я и пытаюсь игриво ударить его по руке.

Куинн наклоняет голову в бок.

– Ну, я смотрю у тебя на самом деле нет лифчика на...

Мое лицо тут же становится пунцовым, и я понимаю, что он сейчас вспоминает тот момент, когда мы встретились в душе.

– Не говори ни слова, – предупреждаю его я, вскидывая брови в предостережении.

Он вскидывает свои руки.

– Хей, джентльмены так никогда не говорят, но ...

Я поворачиваюсь, тронутая тем, что речь идет о моей наготе в публичных местах.

– Пока, Куинн, – бросаю я ему через плечо, и практически бегу к кассе, рассчитаться за свой товар.

От того, что я все еще находилась близко к Куинну, я услышала, как он бормочет:

– Я не могу обещать, что забуду это.

Я не знаю почему, но когда я выхожу из магазина, у меня появляется ухмылка от уха до уха.

Глава 10

КОЕ-ЧТО НОВЕНЬКОЕ

Я приметила, что пока я убирала первую комнату, мои мысли все время крутились возле Куинна. И клянусь, что пылесосила один и тот же участок ковра уже пять минут.

Что со мной происходит? Сегодня я позволила некоторым людям дотронуться до моей кожи, и я не могу понять, почему я это сделала. Это в первый раз в моей жизни, когда я почувствовала хоть что-то, а не... пустоту.

Я здесь всего лишь три дня, а уже чувствую себя счастливее, чего не было уже очень долгое время. Но я должна спустить себя с небес на землю.

Беру салфетку для вытирания пыли и начинаю, не глядя, протирать прикроватные лампы, напевая мелодию из радио.

– Эй, Пейдж, – слышу я позади себя.

Я подпрыгиваю, удивленная тем, что вдруг у меня появилась компания, и оборачиваюсь. Вижу дедушку, который стоит у двери, оглядывая комнату с не прикрытым благоговением.

– Ого, черт, эта комната выглядит намного лучше, чем в прошлые годы, – говорит он. Мужчина проходит к горшку с цветком, который я спасла от высыхания, и легонько поглаживает его листья.

– Спасибо, – говорю я, и снова на моих губах появляется едва заметная улыбка.

– Ты постаралась на славу, Пейдж. Спасибо тебе.

Я не знаю почему, но эти его слова благодарности, которые я не слышала, пока взрослела, очень много значат для меня.

Я киваю, смущенная своей реакцией на простое слово «спасибо».

К счастью, Хэнк меняет тему разговора:

– Ты когда-нибудь использовала что-то вроде этой штуки? – спрашивает он, вытаскивая айфон из карманов серых брюк.

Я смотрю на телефон, а потом снова на Хэнка.

– Может быть, а тебе зачем? – с подозрением спрашиваю я.

– Ну, мой друг купил его для меня, хотя он на самом деле мне не так уж и нужен. Поэтому я хочу отдать тебе телефон, а иначе он просто будет собирать пыль в ящике, – отвечает мужчина. Его ласковый взгляд искрит честностью.

– Но я не могу принять его, он же принадлежит вам, – говорю я, качая головой.

Хэнк взмахивает руками и подходит ко мне ближе, кладет телефон в мою тележку с моющими принадлежностями.

– Возьми его, – говорит он, будто бы это такая мелочь.

Я смотрю на телефон, и всем сердцем хочу принять этот подарок, потому что в наше время без телефона никуда.

– Но... но я не могу купить его у тебя, – бормочу я. – Я имею в виду, что он совсем новый и стоит немалых денег. Почему ты просто не продашь его кому-нибудь? Ведь ты можешь получить немалые деньги на него, – предлагаю я

– Пейдж, просто прими его, и ты сделаешь счастливым старика, – говорит Хэнк. Он посмотрел прямо на меня своими глазами, усеянными морщинками, будто успокаивая меня, что это вполне нормальный поступок.

– Спасибо, – шепчу я, смотря на телефон, будто это мешочек с золотом.

А для меня это действительно так.

– Эй, подожди, – говорю я, вспомнив о пачке орехов.

Я взяла их с собой, а потом решила выбросить по пути, пока никто не видит, но он только что спас их от мусорной корзины.

Хэнк наблюдает за мной, и я подхожу к тележке за орехами.

– Это тебе, – тихо бормочу я, чувствуя себя неловко от того, что в обмен на айфон, я предлагаю пачку орехов.

Его глаза оживляются, когда он видит их.

– Ты действительно знаешь путь к моему сердцу, – усмехается старик, счастливо принимая пакетик.

Я дарю ему небольшую улыбку. Мне неловко признаваться в том, что Хэнк все-таки пробил мою защиту и занял место в моей душе.

* * *

С новеньким айфоном в руках, я вприпрыжку иду на работу.

Я на самом деле очень рада вернуться на работу. Что-то точно со мной не так? Я наслышана о том, что мало кого работа делает счастливым, а некоторые просто терпеть не могут ее. Но если сравнивать с моим предыдущим опытом, ходить на работу в «Бобби Джо», это как глоток свежего воздуха.

– Пейдж, – вскрикивает Табита, выбегая из-за прилавка с целью тут же обнять меня.

Я все еще чувствую себя не в своей тарелке, но я не замираю истуканом как вчера – я на самом деле горжусь собой.

– Эй, – отвечаю я, поглаживая ее по спине, пока она обнимает меня.

– Эй, Пейдж, – улыбается Тристан, неся целую кучу грязных стаканов и тарелок.

– И тебе привет. Давай я помогу тебе, – говорю, освобождаясь из объятий Табиты, и протягиваю свои руки к нему. – Давай, – командую я, когда он стоит и медлит, и тут его губы подрагивают в улыбке.

Он коротко посмеивается и говорит:

– О, какая маленькая командирша, – протягивая мне пару тарелок.

– Эй, не думай, что если я маленького роста, то не могу приказывать, – шучу я.

Волосы Тристана падают на лоб, когда он наклоняется ко мне. Он смотрит на меня сверху вниз и говорит:

– Хорошо, не буду.

* * *

Если вчера я была по уши в работе, то сегодня все на много легче. Я быстрее нахожу нужные мне вещи и ловко пробираюсь через столики по сравнению со вчерашним днем.

Я беру кучу грязных тарелок и несу их на кухню. Проходя мимо доски объявлений, замечаю листовку о фитнес-клубе, находящегося недалеко отсюда и работающего двадцать четыре часа в сутки. Я быстро забиваю номер в мой телефон, и ощущаю, что кто-то смотрит мне в спину.

Я понимаю, что это Табита, потому что чувствую сладковатый запах. Знаю, что это звучит смешно, но всегда, когда она находится рядом со мной, я чувствую запах конфет. И он мне действительно нравится.

– Что ты там увидела? – спрашивает девушка, размещая свою голову у меня на плече, и оглядывается на доску с объявлениями.

Очевидно, что у Табиты нет проблем с физическим контактом с другим человеком, потому что она прикасается ко мне при любом удобном случае.

– Да вот, хочу проверить эту тренажерку, – отвечаю я, указывая на флайер на стенде.

Табита подходит ко мне ближе и срывает это объявление с доски.

– Эй, это не так уж и далеко отсюда. Ты не против, если я пойду с тобой? – нервозно спрашивает она, напряженно теребя свою футболку.

Это странно, быть подругами с кем-то? Я в замешательстве. Я думала что, девчачьи вечера состоят из наведения марафета, попкорна и боя подушками.

– Конечно, – отвечаю я.

Каждый день я все больше и больше начинаю погружаться в нормальный мир. Но иногда мне кажется, что я всего лишь на самой поверхности этих познаний, и всю глубину взаимоотношений с людьми мне только предстоит познать.

* * *

Девять часов наступают очень быстро, и после ажиотажа в обеденное время, мы с Табитой еле держимся на ногах.

Когда выхожу из раздевалки, то сталкиваюсь с Табитой, ожидающей меня.

– Итак, какие у тебя сейчас планы? – спрашивает она, сжимая ключи от машины в руках.

– Просто пойду домой, – отвечаю я. Я на самом деле просто измотана.

Вчера, после моего побега от Куинна, у меня не было возможности покрасить волосы. Кстати о Куинне, я немного разочарована, что не видела его сегодня. Но я отгоняю эти наивные мысли в сторону, так как они слегка подростковые и малозначительные.

– Хочешь где-нибудь потусоваться? – с энтузиазмом спрашивает девушка меня.

– А где? – нервно спрашиваю я. Не хочу, чтобы она видела, где я живу.

– Я не знаю. Какие планы были у тебя на этот вечер? – просто спрашивает Табита.

– Эм, я собиралась покрасить волосы, – нерешительно признаюсь я. Не уверена, что это был правильный ответ.

Табита хлопает в ладоши и начинает прыгать на одном месте верх вниз.

– Могу я помочь тебе? – спрашивает девушка, складывая руки в молитве.

– Эм... хорошо, конечно, – отвечаю я, морща свое лицо.

Я просто не могла понять, почему она считает покраску волос таким увлекательным занятием.

– Где ты остановилась? Я могу подвезти тебя, – говорит она, позвякивая ключами машины перед лицом.

Воздух пропадает из моих легких. Я быстро придумываю неубедительное оправдание:

– Может было бы лучше пойти к тебе? В моей комнате сейчас настоящий беспорядок.

Табита начинает жевать нижнюю губу, а это верный признак волнения, ее пальцы начинают быстро перебирать ключи от автомобиля.

Я только собираюсь сказать ей, да черт с этим, давай пойдем по домам, потому что мне неловко от ее подавленного вида, но тут она отвечает:

– Эм, да, хорошо, конечно, – говорит девушка после небольшой паузы.

Интересно, а что скрывает Табита.

Это не то, о чем мне следует распространяться.

Держу пари, ее секрет ничто по сравнению с моим.

* * *

У Табиты автомобиль БМВ.

А, если быть точнее, новенький Бумер.

Ого, похоже, работа в закусочной полностью окупилась. Но у меня есть подозрение, что ее работа не имеет к этому никакого отношения, так как мы выезжаем из города в пригород, где дома наиболее изысканы. А также граница между средним классом и высшим классом явно выражена.

Когда мы по длинной аллее подъезжаем к железным воротам, Табита начинает сигналить.

По истечению нескольких секунд слышится высокомерный гнусный голос в ответ.

– Да?

– Привет, мам.

Мама? Это ее дом?

Я смотрю мимо ворот на дом, который с легкостью можно было бы назвать дворцом.

– Можешь открыть для меня ворота? – нервно спрашивает Табита.

– Где твой пульт? – раздраженно спрашивает мать Табиты.

– Эм, на работе, – кусая губы, признается девушка.

– Ну, Табита. Ради Бога. Да что с тобой происходит?

И тут телефонная связь обрывается.

Табита застенчиво смотрит на меня, пока мы ждем, когда ее ворота откроются полностью

– Моя мама... – она делает паузу, и я вижу на ее лице смущение и растерянность.

– Сучка, – добавляю, когда она не может подобрать слово.

У Табиты дергается рот, и не могу понять, то ли она в ярости, то ли ей смешно.

В любом случае я должна хоть немного думать, о чем говорю.

– Прости, – я виновато опускаю глаза, – Это не самая лучшая вещь, которую я сказала за сегодня, – извиняюсь я, надеясь, что не потеряю единственного друга, которого успела завести.

Табита молчит некоторое время, пока открываются ворота.

Но потом я вижу, как мерцают ее глаза, и она делает то, чего я действительно не ожидала.

Она смеется.

Смеется так сильно, что слезы начинают катиться по ее пухлым щекам. Девушка в полном восторге стучит по рулю.

Я нервно кусаю свои губы. Я определенно в замешательстве. Она что не будет психовать?

– Ты права, – говорит Табита, задыхаясь, между приступами смеха. – Она – сучка, – говорит девушка, ускоряясь по дороге к дому. На мой взгляд, раньше она так точно не делала.

Табита паркуется на дорожке из гравия в передней части дома и заглушает мотор, но мы не выходим сразу из машины.

– Я хочу, чтобы ты знала... моей маме, вероятно, ты не понравишься, – признается она, глядя на меня с сочувствием.

– Да все нормально, не каждой маме я буду по душе, – отвечаю я, пожимая плечами. – Ничего страшного. Один лишь взгляд на пирсинг, волосы, тату и сразу складывается впечатление, что этот человек-катастрофа.

– Нет, дело не в этом, – говорит она, встряхивая своими волосами. – Просто... даже я ей не нравлюсь, считай я ее собственная дочь, а у тебя не будет даже ни малейшего шанса.

Табита уставилась в белый особняк задумчивым взглядом.

Смотрю на Табиту и чувствую, что внутри меня просыпается теплота. Как она может кому-то не нравится? А особенно ее маме.

– Ну, твоя мать многое теряет, – отвечаю я со всей серьезностью.

Если бы мне не было неловко от прикосновений к кому-либо, то я бы потянулась, чтобы обнять ее, утешить, но ей приходится довольствоваться лишь кивком и полуулыбкой.

– Ты так думаешь? – спрашивает она, кусая губы, – Потому что она – моя мать, и если твоя собственная мать не любит тебя, то начинаешь надеяться, что кто-то посторонний полюбит тебя... или захочет, – добавляет она грустным голосом.

Я оглядываюсь на Табиту, то есть я действительно внимательно смотрю на нее сквозь счастливую улыбку и приветливый характер. Я вижу под всей этой маской напуганную, неуверенную в себе девочку, жаждущую одобрения кого-либо.

Она просто хочет быть нужной кому-то.

Святое дерьмо, она так похожа на... меня. Под это завесой скрывается страх и одиночество, и она просто хочет быть нормальной.

Прямо как я.

– Пейдж, с тобой все в порядке? – спрашивает она, из-за того, что я так надолго погрузилась в свои мысли.

– Да, все в норме, – отвечаю я, и не признаюсь ей вслух, что мы с ней так похожи.

Что ж у каждого есть свои секреты, и я думаю, что только что нашла себе друга, которого понимаю.

И этот друг сможет понять меня.

– Хорошо, давай зайдем в дом через заднюю дверь, – усмехается Табита с озорным огоньком в глазах.

Я захлопываю дверцу ее авто и спрашиваю, вскидывая бровь:

– Мне кажется или ты действительно раньше не заходила в дом через заднюю дверь? – спрашиваю я, ступая ботинками по гравию.

И каждый раз как я ни задаю какой-нибудь вопрос, ее лицо озаряет яркая улыбка.

Мы проходим через ухоженный газон, мимо фонтана в виде дельфина, изо рта которого выливается вода, и подходим к задней части дома, где лужайка освещена яркими огнями.

Табита ведет меня к небольшой лестнице. Я немного нервничаю, и запинаюсь о верхнюю ступеньку.

– Ты уверена, что не получишь за это пинок по заднице? – шепчу я, все вокруг погружается в тишину.

Оглядываюсь по сторонам, чтобы на горизонте все было чисто, и вдруг слышу жужжание какого-то жука. Именно это заставляет меня мигом помчаться по лестнице вниз. Останавливаюсь буквально в дюйме от спины Табиты, которая пытается спасти меня от этого назойливого жужжащего звука.

Жуки, ненавижу их.

Табита коротко улыбается мне и тянет ручку двери, которая поскрипывает в знак протеста. Девушка просто в восторге, что нарушает некоторые негласные правила. Я захожу за ней, когда она зовет меня, а затем тихо прикрывает дверь за нами.

Я вообще ни черта не вижу, поэтому жду, пока Табита включит свет.

– У тебя есть телефон? – шепотом спрашивает она у меня.

– Да, – шепчу я за ее спиной.

– Можем ли мы посветить им? Я бы не хотела включать свет, тогда мама узнает, что мы здесь.

Ха-ха, кто бы мог подумать, что такая порядочная девочка как Табита, может вести себя как хулиганка. А она начинает мне нравиться все больше и больше.

Я включаю свой телефон, и для нас появляется немного света. Поворачиваю телефон в разные стороны, чтобы понять, где мы. Мы в подвале.

Вдруг мои руки становятся холодными и влажными, и у меня захватывает дыхание. В последний раз, когда я была в подвале, я была со своим отцом. Я до сих пор помню оглушительный звук выстрела.

А еще я помню кровь. Много крови.

– Миа.

Это последние слова, которые слетели с губ отца, когда он лежал на холодном жестком полу.

Мое сердце просто готово вырваться из груди, и у меня начинается гипервентиляция (прим. пер.: Гипервентиляция – это явление, которое происходит при частом поверхностном дыхании, когда вдох производится в верхней части грудной клетки, что приводит к тому, что уровень углекислого газа в крови снижается).

Мне срочно нужно вырваться отсюда.

Используя свой телефон в качестве фонарика, я двигаюсь вокруг по помещению, скорее пытаясь найти выход. Вижу деревянную лестницу слева от меня, я тут же взлетаю по ней, оказавшись на последней ступеньке, пинаю дверь.

Я делаю глубокий вдох, испуганно дышу через нос, чтобы как то сдержать себя от истерики.

– Пейдж, Боже, с тобой все в порядке? – испуганно спрашивает Табита, положив свою руку мне на плечо. Я падаю на пол и кладу свои руки на колени.

Святое дерьмо, что это такое?

Это в первый раз за четыре дня, когда на мою голову свалился этот приступ.

– Все в порядке, Табита, извини, – бормочу я, поднимаясь в полный рост, после того, как сложила свое тело чуть ли не пополам.

Я вижу в ее глазах страх за меня. Она действительно заботится обо мне. Табита действительно волнуется, все ли со мной хорошо.

– У меня просто клаустрофобия, – отвечаю я, когда замечаю, как девушка таращится на меня в ожидании объяснений.

Это полная ложь, так как однажды я заперлась в кладовке на два часа, скрываясь от полиции, и я нормально перенесла это. Но я не могу рассказать ей об этом, правда?

У Табиты просто отвисла челюсть, и девушка закрывает рукой свой раскрытый в удивлении рот.

– Прости, я ведь не знала.

– Все нормально. Я сейчас в порядке, – отвечаю я быстро, не хочу, чтобы она чувствовала ответственность за этот случай.

Ну а я что? Я не очень хорошо себя чувствую. Я буквально в шаге от того, чтобы тут же впасть в позу эмбриона и раскачивать себя, словно усыпляя.

– Ты хочешь что-нибудь попить? Ты очень бледная, – нежно говорит Табита.

Я киваю, потому что это все на что я способна.

– Хорошо, не беспокойся, пойдем за мной, – говорит она, направляясь вниз по коридору. Я смотрю на нее, чтобы убедиться, что действительно иду куда надо.

Я иду по коридору и каждый раз вздрагиваю, когда мои тяжелые ботинки гулко ступают по нетронутым белым плиткам.

– Прости, я, кажется, испортила наше незаметное проникновение, – тихо извиняюсь я, обвивая вокруг себя руки в надежде, что меня не стошнит.

– Да не думай ты об этом, – машет она рукой. Мы заходим за угол и попадаем на кухню, которая намного больше, чем моя комната в мотеле.

– Ничего себе, – вздыхаю я, и обвожу взглядом всю мраморную кухню.

Табита натянуто улыбается мне, а сама встает на носочки и тянется, раскачиваясь, к деревянному шкафчику за стаканом.

Стекло стакана, похожее на стекло, из которого изготавливают бокалы, красиво переливается и отражает радужные пятнышки по всей комнате.

Девушка ставит стакан в отверстие в двойных дверях холодильника, сделанного из нержавеющей стали. Когда она нажимает на рычаг, пара кубиков льда падает в мой стакан, и льется вода.

Такие холодильники я видела в квартирах только богатых людей, например у Блоу. Да уж, лучше бы я не вспоминала те времена.

– Табита Джейн Хендерсон!

Я оборачиваюсь и вижу стройную женщину, одетую в платье в виде туники кремового цвета на черных каблуках и с поясом на таллии в тон. Ее ногти, окрашенные в красный цвет, барабанят по ее узкой талии. Накрашенное лицо все в морщинках выражает только злость. Огненно-красные волосы этой женщины элегантно убраны вверх в шиньон, а набор серег и ожерелья из жемчуга грациозно устроились на ушах и шее.

– О чем ты только думала, когда так быстро ехала по дорожке? Ты же прекрасно знаешь, что я только недавно все там переделала, – огрызается она, ее пальцы до сих пор продолжают свою чечетку.

Табита шатко протягивает мне стакан, и я замечаю, что он еще чуть-чуть и прольется.

Все внутри у меня сжимается от жалости к ней, и я не могу просто стоять и смотреть, как ее мать собирается надрать ей задницу.

– Простите, мисисс Хендерсон, это я виновата. Мне просто хотелось посмотреть, как может она разгоняться, ведь я никогда прежде не каталась на БМВ, – быстро выстреливаю я, вставая на защиту Табиты.

И Табита, и ее мама удивленно смотрят на меня, будто я сошла с ума. Честно говоря, я сама от себя немного в шоке.

– Это не удивительно. Табита всегда была безвольной. Итак, а тогда ты кто? – спрашивает ее мама, обращаясь ко мне.

– Я – Пейдж. Я работаю с Табитой, – отвечаю я, изо всех сил сдерживаю себя, чтобы не бросить стаканом в ее сердитое лицо.

Она осматривает меня с ног до головы, и совершенно очевидно, что если она будет проезжать мимо меня на своем блестящем новеньком Мерседесе, она точно второй раз не посмотрит даже на меня.

– Привет, – пренебрежительно здоровается она, вскидывая руки.

Я чувствую волну ее негодования в мой адрес, и у меня появилось желание съязвить ей что-нибудь, а еще появилось желание просто послать ее и уйти.

– Пейдж, давай пойдем ко мне в комнату, – неожиданно говорит Табита. Она берет меня за руку и ведет мимо ее ослепительной мамы.

– Было приятно познакомиться с вами, миссис Хендерсон, – говорю я тошнотворно сладким голосом, ни единое слово не является правдой.

И конечно же, я не получаю никакого ответа.

Мы проходим мимо фойе и направляемся вверх по полированной лестнице. Все, что я могу чувствовать, это запах цитрусовых освежителей и одиночество.

Не важно, сколько денег есть у богатых снобов, их никогда не хватает, и вот старая пословица гласит: «На деньги счастье не купишь». Но можно купить «искусственное» счастье. Именно по этой причине такие снобы как мать Табиты были моими частыми клиентами.

– Моя комната в конце коридора, – говорит Табита, когда мы поднимаемся на лестницу.

Я смотрю вглубь коридора и вижу около десяти дверей, расположенных по бокам от красного ковра, покрывающего пол. Конечно в этом доме много материальных ценностей, но нет любви. Здесь процветает отчуждение и стерильность.

Наконец мы доходим до ее комнаты, и когда Табита открывает двери, она мне начинает нравиться все больше и больше. Это единственная комната во всем доме, где чувствуется личность, а не холод и бездушие.

– Прости, у меня немного не прибрано, говорит она, бросая одежду на длинный красный диван, стоящий на полу.

Девушка с молниеносной скоростью двигается по комнате, собирая вещи и фантики от конфет. Я осматриваю огромную кровать, которая покрашена в бордово-золотистый цвет. Табита украсила свою стену постерами любимых групп и фотографиями различных мест по всему миру, в которых она когда-то побывала.

Интересно, смотря на эти фотографии с разных мест, хотела бы она очутиться там, но лишь бы не здесь?

Собрав в руках большую гору вещей, Табита быстро бросает все в ванную комнату и запирает дверь, выглядя немного измотанной.

– Табита, можешь не волноваться об этом, – успокаиваю ее я, и усаживаюсь на диван.

Девушка следует моему примеру и плюхается на кровать животом, которая немного подпрыгивает под ее весом.

Она кладет подбородок на открытые ладони и начинает размахивать своими ногами, смотря на меня виноватым взглядом.

– Прости, за мою маму, – смущенно говорит Табита, ее щеки слегка розовеют.

Я взмахиваю ей рукой, подбирая ноги под себя.

– Мы не можем помочь нашим родителям, – с уверенностью говорю я.

Табита видит мою реакцию и после короткой паузы осторожно спрашивает меня:

– А тебе нравилась твоя мама?

Я опускаю свои глаза, совершенно не желая лгать ей. Я даже некомфортно себя чувствую, так как она думает, что мое имя Пейдж.

– Я не знаю, – я понимаю, что мне нужно заткнуться, но после того, как я стала свидетелем перебранки внизу, я обязана сказать Табите правду.

Ну, как я могу рассказать ей об этом.

– Ты не знаешь? – мягко спрашивает она с теплотой в глазах.

Я поднимаю свои глаза и встречаюсь с ней взглядом.

– Нет, она ушла, когда мне было три. Остались только я и отец.

– Ой, мне так жаль, – отвечает Табита. Я бы не смогла вынести, если бы она отреагировала как-нибудь по-другому.

– Не стоит, – я не хочу видеть ее жалость.

– Как на счет твоего отца? Вы с ним близки?

Я понимаю, что она всего лишь пытается узнать меня лучше, но этот вопрос меня сразу начинает беспокоить. Я дергаю рукав своего свитера вниз до пальцев, будто бы температура в комнате упала до пятидесяти градусов.

Табита ждет моего ответа.

– Нет, – просто отвечаю я.

– Ой, Пейдж... это отстой. Я…

Прежде чем она договорит, я перебиваю ее:

– Не говори, что ты сожалеешь, – резко говорю я ей в глаза, – Потому что это не так, – я четко выделяю каждое слово.

Табита кивает:

– Ну, это их промах, потому что я думаю, что ты просто замечательная.

Я смотрю на нее, а она беззаботно болтает ногами, совершенно не осознавая, как много для меня значат эти слова.

Если бы я умела плакать, я бы это сделала, но сейчас я просто сделала вид, что мне все равно. И этого вполне достаточно.

* * *

– Мне так это нравится! – визжит Табита, когда я наклоняю голову в раковину. Смотрю на ее взволнованное лицо, а она внимательно осматривает красные локоны в моих волосах.

Девушка тщательно смывает излишки краски своим шампунем, пахнущим конфетами. Я мысленно его называю ароматом Табиты.

– Что ты думаешь о Тристане? – спрашивает она, в то время как споласкивает мои волосы.

– Он милый, – отвечаю я, а сама закрываю глаза, чтобы мыльная вода в них не попала.

– Что ты думаешь о нем, когда смотришь на него? – задает Табита каверзный вопрос мне.

Я думаю это можно назвать девчачьим разговором, и я полностью вхожу в роль.

– Он милый, – снова неуверенно говорю я, совершенно не понимая как правильно вести такие разговоры.

Табита смеется.

– Ну, я слышала, что он думает, что ты больше чем просто милая.

– Он что? – спрашиваю я, уставившись от удивления в ее глаза.

Она энергично кивает, и ее рыжие волосы падают на глаза.

– Откуда ты это узнала? – из чистого любопытства спрашиваю я.

– Он сказал мне, – отвечает девушка прямо, массируя кожу моей головы.

Мой желудок совершает переворот, и мне становится интересно, говорили ли они о том какая я странная.

– Все хорошо, Пейдж, – хихикает она, – Можно подумать, будто раньше у тебя не было поклонников.

Что ж, в том то и дело, что не было. Я не так привлекательна как Тристан, например. Никто не относился ко мне так хорошо, как этот милый парень, без всякой на то причины.

– Они же были? Верно? – спрашивает девушка, когда видит, как я закрываю глаза, чтобы скрыть правду. – Серьезно? Не было? – от удивления Табите просто не хватает воздуха. Ее руки замерли на моих влажных волосах.

Я медленно качаю головой, чувствую себя какой-то ущербной.

– Не может быть! Не могу в это поверить! У такой горячей и классной девчонки как ты не было парней? В самом деле?

Я открываю глаза, потому что хочу убедиться в том, что она действительно считает это неправдой. Но когда я вижу ее удивленное лицо, понимаю, что не ослышалась.

– Да не удивляйся ты так. Я же вижу парней, которые смотрят на тебя, когда ты их не видишь, – с улыбкой говорит Табита, подмигивая мне, и возвращается к мытью головы.

Я улыбаюсь ей в ответ, но это всего лишь полуулыбка, и я как-то не комфортно себя чувствую при обсуждении этой темы.

– Итак, все готово, – говорит Табита, хватая большое пушистое полотенце, и обворачивает его вокруг моей головы.

Я придерживаю полотенце спереди, и сажусь, радуясь тому, что мы оставили эту тему.

– Спасибо Табита, – говорю я, поднимаясь со стула.

– Мы еще не закончили. Ты не против если я высушу их и уложу как-нибудь? – спрашивает она, доставая расческу позади меня.

Поворачиваюсь к ней спиной и пожимаю плечами.

– Конечно.

Наверно это еще одно девчачье занятие.

Табита прыгает верх вниз, хлопая в ладоши.

– Это будет очень весело.

И, похоже, это действительно весело.

* * *

– Дай мне пару секунд. И мы все сделаем.

Табите было недостаточно просто поиграть в парикмахера, она также решила испробовать различный макияж. Она выглядит так мило, а когда я смотрю на себя, вижу ходячего мертвеца, бледного ходячего мертвеца. Девушка сказала, что могла бы сделать мне мгновенный загар, прямо не выходя из дома. Я сказала, что не хочу быть похожей на Стейси из Малибу. Табита посмеялась над этим, но услышав имя Стейси, тут же нахмурилась.

Из-за чего она так расстроилась? Ну, разве что из-за причиняющей проблемы коровы – Стейси. Я усиленно думала, в надежде найти ответ.

Брэд.

– Почему ты была расстроена прошлым вечером? Это из-за Брэда? – спрашиваю я. Надеюсь, я не слишком резко это сказала.

Табита накладывает на мое лицо немного пудры. Кисть в ее руке легко порхает возле моей щеки.

– Видишь ли, Брэд и я, мы... ну, в общем, ты понимаешь, – говорит она, ее бледная кожа становится ярко-розовой.

Я вспоминаю комментарий Брэда, когда он говорил Стейси, что чего-то не сделал с рыжеволосой.