Текст книги "Опасное приглашение"

Автор книги: Молли Пойнтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

– Да, и, значит, ты все знал. Я единственная была слепа. Как тебе повезло, ведь миссис Борн могла умереть позднее. Сердце – это ненадежный орган, никто не знает это лучше меня. Предположим, она прожила бы немного дольше, как тогда ты собирался помочь Джерри? Я могла бы продолжать дружить с ней. Я взяла для нее подарок – малое ради большего, как вы с Джеральдом решили бы. Ты взял бы меня в следующую экспедицию? Ведь старушка могла бы жить годами, верно? Как славно, что она умерла и больше нет нужды беспокоиться из-за моего назойливого присутствия.

Ее голос становился все пронзительнее от боли. Яд змеи в ее венах не причинял путешественнице таких мучений.

– Лесли, ради бога, послушай меня!

Девушка не хотела больше его слушать, но была не в силах говорить. Ей пришлось прикусить губу, чтобы не разрыдаться. Лесли стояла молча, а в голове у нее звенел ее собственный беззвучный крик.

– Действительно, – заявил Марч, – Джеральду пришла в голову идея сманить тебя в Перу вместе с нами. Он воображал, будто его тетя совершенно помешалась на любви к тебе и может изменить свое завещание и отписать тебе все состояние. Такое раньше случалось. У старых людей бывают странности. Пожилая дама действительно начинала верить, будто ты – та самая умершая девочка. Наверное, ты не догадывалась о ее фантазиях, но это правда. Парень подумал, что, если ты на некоторое время уедешь из Англии, его тетушка перестанет фантазировать и образумится. Он не одержим корыстью, просто честь семьи много для него значит. Помимо дома в Лондоне, существует усадьба Чеслин – их родовое поместье. Как ближайший родственник миссис Борн, усадьбу должен унаследовать он, но требуется много денег на ее содержание.

– Конечно, – хмыкнула собеседница. – Больше ты ничего не мог придумать, да? Какой жестокой и жадной авантюристкой ты меня считал!

– Мы ошибались в тебе, теперь я это знаю. Я никогда не относился к плану Джерри с большим энтузиазмом, но согласился рассказать тебе об экспедиции и пригласить в нашу компанию, а все остальное зависело только от тебя. Я ведь ни на чем не настаивал, верно? До самой точки невозвращения у тебя были и возможности, и причины повернуть назад.

– Я не знала единственной настоящей причины, из-за которой следовало вернуться, – без выражения произнесла путешественница. – Все остальные были лишь испытанием на прочность. Они заставили меня стиснуть зубы и идти, пока не упаду. Если бы только ты намекнул мне, насколько больна миссис Борн, все могло бы обернуться иначе.

– Я не мог этого сказать: я дал Джерри слово, что буду молчать. Теперь я знаю, что он ошибся в тебе, но представляешь ли ты хоть немного, насколько ловкой и хитрой бестией ты выглядела в те дни? Да, ты была привлекательной, но и твердой, как сталь. Он пытался познакомиться с тобой поближе, но в конце концов решил, будто ты не испытываешь теплых чувств ни к кому, кроме себя.

Лесли с горечью бросила:

– Я не раскрываю свою душу случайным приятелям и никогда не раскрывала до тех пор, пока не встретила тебя! – Ее голос задрожал, но девушка тут же заставила себя успокоиться и продолжила: – Конечно, я выглядела беззаботной и эгоистичной, это часть образа красавицы модели, который я должна была поддерживать, однако это не означает, что я была готова воспользоваться добрыми чувствами пожилой леди ради собственной жизни. Это не означает, что я обманщица или воровка.

Мисс Френтон повернулась к мужчине, дрожа от гнева.

– Мы оба ошиблись, – заявила она. – Ты не понимал меня, а я совершенно не знала тебя.

– Я начал молиться о том, чтобы миссис Борн дожила до нашего возвращения, когда понял, какая ты на самом деле замечательная, – тихо сказал Джастин. – Я надеялся, что, если она доживет, ты будешь готова меня простить. Я послал телеграмму, как только мы оказались в Лиме, и затем, когда я узнал... Поверишь ли ты когда-нибудь, через какой ад я прошел, сообразив, как мы в тебе ошибались?

– Поверить тебе? – гневно воскликнула Лесли. – Я больше никогда не поверю ни одному твоему слову! Но кое-что я скажу тебе. Ты подбросил мне некоторые забавные идеи. За последние несколько часов я разработала совершенно новую концепцию своей дальнейшей жизни. Так что садитесь, мистер Марч, потому что вы непременно должны быть первым человеком, который узнает ее содержание.

Глава 21

Археолог не стал садиться. Он стоял, ожидая продолжения, и мисс Френтон заговорила ледяным тоном:

– Я прекратила вести себя как дурочка. Отныне я признаю совершенно естественным то, что всегда, когда кто-либо выказывает мне доброту и понимание, он преследует корыстные цели. Все вокруг – моральные уроды. Возьмем Дока.

Модель заметила, как Джастин вздрогнул, но безжалостно продолжала:

– Он был хорошим человеком, замечательным человеком – именно так ты мне внушал, – но он мог бы убить всех нас, потому что в глубине души был жадным, верно? Не надо мне снова повторять, что он стал другим человеком. Это был все тот же симпатяга Док, только другая его часть, которую цивилизация, образование и мораль держали под контролем. Но удар по голове превратил его в то, чем он являлся на самом деле. Ранение не изменило его. Оно лишь развязало ему руки.

– Нет! – яростно возразил Марч.

– Да! – крикнула она в ответ. – И ты, возможно, не ошибся во мне. Подсознательно я наверняка являюсь жадной авантюристкой, потому что хочу от тебя только одного: расплаты за все причиненные неудобства. В твердой валюте. Как думаешь, сколько миссис Борн завещала бы мне, если бы я была рядом в час ее смерти? – От отчаяния голос Лесли стал хриплым и резким. – Большую часть состояния она бы мне не оставила, могу тебя в этом уверить. Она не была такой старой идиоткой, какой вообразил ее Джерри. Но она могла бы отписать мне небольшую сумму, и я намерена получить эти деньги. Пять тысяч фунтов кажутся мне вполне приемлемым куском. Она была богатой женщиной, так же как ты – богатый мужчина.

Модель смотрела мужчине прямо в глаза. Джастин выглядел усталым, таким, каким девушка часто видела его в джунглях, когда они все зависели от него, подпитывались его энергией.

– Так что же? – произнес он.

– Ты должен мне эти деньги, и ты их заплатишь.

– А если откажусь?

– Я все равно их получу, хотя бы частично. Каким образом? Продав историю о подлинных обстоятельствах гибели доктора Клауса газете, которая посулит самое крупное вознаграждение.

– Ты никогда этого не сделаешь.

– Не сделаю? – усмехнулась собеседница. – Сделаю, и с наслаждением!

– Зачем? Чтобы причинить мне боль? – Казалось, мужчина ей не верил, и Лесли тряхнула головой, разметав золотые волосы, отросшие в джунглях до плеч.

– Отчасти из мести, но не льсти себе, это не единственная причина. Ты и Джерри считали меня жадной и заставили заплатить за это. Так с какой стати я должна молчать про Дока? Почему память о нем должна быть окружена ореолом святости, если мне известно, что он собирался бросить нас умирать с голоду в той ужасной яме? Он был хуже вора, он был убийцей. Почему я должна помогать делать из него мученика?

Джастин медленно произнес:

– Если я заплачу, ты дашь мне слово не упоминать об этих событиях?

– Да. Если ты доверишься моему слову, – насмешливо сказала Лесли.

– Мне придется поверить.

– Не будь слишком уверен, Джастин, – предупредила она. – Не будь уверен ни в ком и ни в чем.

Мужчина вынул из кармана чековую книжку и написал: «Пять тысяч фунтов стерлингов». Увидев четкие линии его подписи, девушка подумала: «Люди, определяющие характер личности по почерку, ошиблись бы. Они бы поверили, будто это рука честного человека».

Марч оторвал чек и положил его на стол.

– До свидания, – произнесла девушка спокойно и холодно.

– До свидания... Лесли.

Она стояла неподвижно до тех пор, пока не услышала, как дверь тихо закрылась, а затем подошла к столу. Наутро мисс Френтон могла бы отнести чек в банк и получить пять тысяч фунтов. Но она открыла ящик стола и бросила чек внутрь таким движением, будто он жег ей пальцы.

Лесли пришлось принять снотворное, чтобы забыться. Прошли месяцы с тех пор, как она принимала это лекарство. Модель взяла маленькие белые таблетки в ладонь и внимательно посмотрела на них.

Путешественница не брала их с собой в джунгли: она не посмела бы там себя одурманивать. В дикой местности было необходимо, чтобы все органы чувств работали идеально. Лесли невесело улыбнулась – а был ли толк от их идеальной работы? Она не смогла разглядеть, что на самом деле происходило в то время. День за днем она считала Джастина таким, каким он казался на первый взгляд.

Ее сон был тяжелым и не принес облегчения. Модель пробудилась на следующее утро от звука телефонного звонка, чувствуя ноющую головную боль. Лесли приподнялась, опершись о локоть и сонно моргая. Телефон все трезвонил, и, наконец, она подняла трубку.

На другом конце провода оказалась Мэй.

– Доброе утро, – нараспев сказала она.

– Доброе утро, – промямлила девушка.

– Я не ошибусь, предположив, что, ты легла весьма поздно?

– Очень сильно ошибешься.

– Да? И как у тебя дела?

– Отлично, – ответила собеседница. – Просто отлично.

– Сегодня утром нам надо увидеться.

Лесли, прищурившись, взглянула на маленькие часы, лежащие на тумбочке. Она проснулась позднее, чем рассчитывала. Девушка приняла больше снотворных таблеток, чем следовало, поскольку слишком боялась, что будет лежать без сна.

– Приеду через час, – пообещала она.

Утро началось как в старые времена – ванна, одевание, макияж и поездка на первую из назначенных встреч.

Но сегодня мисс Френтон не ощущала привычного удовольствия: все казалось серым и нагоняющим тоску. Она вспомнила запах джунглей и острое чувство радости оттого, что жива. А что хуже всего, она вспомнила Джастина. Теперь Лесли его ненавидела, но не могла забыть. Если бы только Сабрина ничего ей не говорила! В конце концов археолог сам бы признался в своем неприглядном поступке, и тогда ей не пришлось бы цинично размышлять: «Он сознался только потому, что был уверен – мне все известно».

Мисс Филдхаус подняла глаза на вошедшую подругу, сидя за изящным столом в изумительно обставленном кабинете, и воскликнула:

– Привет, предательница!

– Что?

Ну конечно – ее агент полагала, что Лесли покидает мир модельного бизнеса. Мэй не знала о ссоре, произошедшей после их расставания. Лесли взяла сигарету, зажгла и глубоко затянулась.

– Я буду работать, – внезапно объявила она. – Хочу начать как можно быстрее и выполнять столько заказов, сколько ты сможешь найти.

– Что? – Теперь уже приятельница повторила этот вопрос. Она улыбнулась, но ее улыбка тут же померкла. – Правда? О, моя милая, мне так жаль!

– Я думала, ты будешь рада, если я вернусь, – проговорила девушка.

– Да, я рада. Ты знаешь, что, как деловой человек, я довольна. Но... ты упоминала о сильных чувствах к этому мужчине. Ты по-прежнему его любишь?

– Любила, – отрезала Лесли. – В прошедшем времени. Это было. Прошло.

– Конкуренция оказалась жестче, чем ты предполагала? – спросила Мэй, потому что ее волновали подробности этой истории, и Лесли кивнула:

– Приблизительно. Думаю, можно смело утверждать, что мисс Сабрина Денвер оказалась мастером по части провокаций.

Мисс Филдхаус негромко, коротко выругалась. Она редко ругалась, прибегая к этому средству только тогда, когда ее душевное равновесие грозило рухнуть.

– Возможно, все изменится к лучшему, – сказала она.

– Нет. – Модель покачала головой. – Понимаешь, я не хочу никаких перемен. Сейчас я мечтаю вернуться к работе и забыть, что я когда-либо бывала в Перу или знакомилась с Джастином Марчем. Я хочу притвориться, будто ничего подобного со мной никогда не происходило.

«Это невозможно, – подумала Мэй. – Ты никогда не сможешь стереть из памяти событие, которое так ужесточило твой взгляд и линию губ». И она сама возненавидела Джастина, погубившего жизнерадостную златовласую девушку, которой когда-то была Лесли Френтон.

– Ладно. – К мисс Филдхаус вернулись ее деловые манеры. – Сначала нам нужно вплотную заняться твоей внешностью. Ей потребуется чуткая забота. Я организовала для тебя выступление по телевидению, но мы попробуем перенести его на более поздний срок. Думаю, на несколько недель; ты проведешь их в санатории красоты.

Раньше королева подиума не нуждалась в услугах таких заведений, но она знала многих женщин, которые, начиная увядать, удалялись в специальные санатории и возвращались назад, сияя великолепием молодости.

Лесли предоставила организовывать эту поездку приятельнице, и на следующий день автомобиль отвез ее в большой дом в глубокой провинции, где должно было происходить превращение путешественницы по джунглям в прежнюю красавицу модель.

Каждая деталь в этом санатории действовала восхитительно успокаивающе. Декор дома отличался сдержанностью и элегантностью. Каждый предмет обстановки был подобран со вкусом, не допускающим ничего раздражающего или возбуждающего. Спокойствие и безмятежность – именно эти слова описывали атмосферу заведения. Эксперты только и делали, что вздыхали и качали головами, осматривая Лесли в оформленной в розовых тонах спальной комнате.

– Как вы могли довести вашу прекрасную кожу до такого состояния? – укоризненно спросила врач-косметолог, которая была на двадцать лет старше Лесли и кожа которой была подобна алебастру. – Даже в условиях дикой природы достаточно было бы нескольких секунд каждый вечер, чтобы смягчить ее небольшим количеством крема.

Путешественница могла бы засмеяться. Неужели эта женщина не осознавала, что последние несколько месяцев ее больше заботило спасение своей жизни, а не бережный уход за кожей?

– А ваши руки! – возопила ее коллега. – Что вы сделали с руками?

Модель могла бы подробно ответить на их вопросы. Но ей не особенно хотелось ни смеяться, ни разговаривать. Так что Лесли просто позволила специалистам приступить к работе: массировать ее тело и проводить различные процедуры, погружать ее в чудесные успокаивающие ванны и подвергать стимулирующим упражнениям, которые она выполняла без малейших усилий, поскольку физически стала крепче, чем прежде.

Мисс Френтон обхаживали и прихорашивали, и с каждым днем ее отражение в зеркале выглядело все милее.

Когда наступило время уезжать, весь персонал санатория очень жалел о разлуке. Им редко случалось добиваться такого ошеломляющего успеха. Во время прощания мадам Денайс – верховная жрица этого храма красоты – пожала Лесли руку и прошептала:

– Никогда больше себя так не уродуйте, негодная девчонка! Подумать только – броситься в джунгли и вернуться назад похожей на крестьянку... Джунгли не для такой красивой девушки, как вы!

– Не так уж и опасно повторить подобную ошибку, – заверила ее модель, улыбнувшись немного лукавой улыбкой.

Мэй пришла в полнейший восторг. Это была та Лесли, которую она знала, – такая же прекрасная и полная жизни, как раньше. Мисс Филдхаус организовала вечеринку для прессы, чтобы вновь представить всем Лесли Френтон в качестве топ-модели. Она не предвидела каких-либо осложнений.

Девушка надела простое зеленое платье для коктейлей и на фоне всех присутствующих отменно смотрелась в нем. Репортеры столпились вокруг мисс Френтон, словно орава старых приятелей. Торговые представители ласково строили глазки ее агенту, и Мэй понимала, что приглашения посыплются на нее чаще, чем когда-либо.

Мисс Френтон по-прежнему оставалась в центре внимания прессы. Никто так и не слышал от нее полную историю путешествия в поисках затерянного города, хотя за время ее пребывания в санатории красоты, где не было ни газет, ни выпусков новостей, а лишь нежная музыка и ранние отходы ко сну, Джастина и остальных успели не раз расспросить о путешествии.

Все журналисты соглашались, что рассказы археологов были чрезвычайно интересны, но жалели, что исследователи не привезли с собой никаких доказательств. Никто, конечно, не думал утверждать, будто ученый уровня Марча может попытаться что-то приукрасить, и слово «обман» никем не употреблялось, но все же...

Лесли перечитала последние номера всех газет, которые смогла достать, и ее злость возрастала по мере того, как она переходила от статьи к статье.

Как только газетчики закончили расточать комплименты чудесно восстановленной красоте королевы подиума, они переключились на тему Вилькабамбы.

– Вы на самом деле нашли этот город? И золото, и кости? Это выглядит фантастично.

– Если Джастин Марч объявил вам, что нашел Вилькабамбу, – отрезала девушка, – вы должны доверять его словам. – Путешественница прикусила губу, и Мэй увидела, как побелели костяшки ее сжатых в кулак пальцев.

«Для девушки, ненавидящей мужчину, – подумала мисс Филдхаус, – она слишком яростно его защищает».

Глава 22

Лесли снова вознеслась на гребне волны успеха. Через считаные дни после ее нового дебюта фотографии модели красовались во всех журналах.

Даже Мэй пришлось признать, что месяцы, затраченные на путешествие в Перу, не причинили никакого вреда карьере Лесли. Приключения еще больше добавили девушке очарования, превратили ее в романтическую фигуру. Начали поступать предложения о кинопробах, но мисс Френтон отнеслась к подобным проектам без энтузиазма.

– Мне не особенно хочется становиться актрисой, – заявила она и пошла на уступки только после длительных уговоров и увещеваний со стороны подруги-агента.

Последняя отнюдь не радовалась такому отношению. Прежней Лесли что-то нравилось, а что-то не нравилось потому, что все на свете интересовало ее, но не потому, что ей все было безразлично. У Мэй появилось очень сильное подозрение, что за нынешней апатией девушки, за пустым выражением лица многоопытной модели могут скрываться любые чувства, но только не умиротворенность.

Однако Лесли не желала делиться своими переживаниями, да подруга и не пыталась допытываться, поскольку не знала, какой совет можно было бы дать.

Кинопробы прошли удачно. Мисс Френтон оказалась прирожденной актрисой, но, узнав об этом, она лишь прохладно улыбнулась. Мэй забыла про все свои благие намерения и задала вопрос:

– Ты по-прежнему думаешь о Джастине Марче?

– Что? Бог с тобой, нет! – воскликнула приятельница.

Возможно, это была правда. Но с другой стороны, Лесли на самом деле была хорошей актрисой. Мисс Филдхаус не знала, чему следует верить, но с девушкой явно творилось что-то неладное.

Если бы ей случилось увидеть звезду в минуты одиночества, Мэй заволновалась бы еще сильнее. Только в такие мгновения девушка позволяла себе снять маску – лишь по вечерам, в своей квартире, с запертой на замок дверью. Тогда она становилась совсем не похожа на блестящую красавицу модель. Мисс Френтон выглядела разбитой, слабой и ужасно уставшей.

«Ты по-прежнему думаешь о Джастине Марче?» – спросила Мэй. Находясь в одиночестве, Лесли не могла думать ни о чем другом. Она пробовала. Но знакомый образ заполнял все уголки ее разума, так что невозможно было сопротивляться воспоминаниям. Она тихо лежала, оживляя в памяти месяцы, проведенные с Джастином, но глядя на них теперь глазами полными горечи. Его подлость, о которой девушка узнала, вернувшись в Англию, изменила все.

Лесли ненавидела Джастина Марча. Как исследователь, как археолог, как лидер он был великолепен. Но этот мужчина был обманщиком. Он оказался жестоким и лишенным жалости, и когда-нибудь Лесли станет достаточно сильной, чтобы вспоминать ощущения его объятий, вкус его губ, прижатых к ее губам, без боли утраты, делавшей пустым каждый час жизни.

Наступит день, когда она пройдет по улице мимо прежнего возлюбленного, равнодушно улыбнувшись, едва заметив его.

Наступит такой день, но не скоро, поэтому, выйдя из своего дома и увидев стоявшую неподалеку машину Марча, девушка ощутила нараставшую панику и едва не убежала.

Он стоял рядом с автомобилем.

– Ты спешишь, Лесли?

Она собиралась пройтись по парку. Было воскресенье, и в этот день модель обычно совершала долгую прогулку. Мисс Френтон уже решила сослаться на неотложные дела, когда археолог добавил:

– Если нет, не могла бы ты уделить мне час или чуть больше?

Она не могла уделить ему ни минуты – только не ему! – но села в машину, потому что Марч взял ее за руку, а девушке не хотелось устраивать сцен.

Когда машина тронулась, Лесли сумела ядовито спросить:

– В чем дело?

– Хочу тебя кое с кем познакомить.

– Не думаю, чтобы мне хотелось видеть кого-то из твоих друзей. – Это заявление было не слишком правдивым, поскольку она очень любила его друзей: Анджелу, Эйба и Джима. Правда, девушке действительно не хотелось с ними встречаться какое-то время. В воспоминаниях путешественницы они были неразрывно связаны с Джастином, и их появление усилило бы мучительную боль.

Они молча выехали за пределы Лондона, туда, где среди лугов и садов текла извилистая Темза, и наконец автомобиль остановился у коттеджа. Дом с ромбовидными окошками выглядел мило и был выкрашен в нежно-розовый цвет поспевающего яблока.

– Кто здесь живет? – осведомилась модель. Спутник не стал отвечать, а просто открыл дверцу автомобиля. Девушка инстинктивно отстранилась – она не хотела, чтобы Джастин коснулся ее рукой, – и заметила, как у мужчины сжались челюсти.

По садовой дорожке шла девушка. У нее были светлые волосы – не золотые, как у Лесли, а почти белые, собранные в хвостик на затылке. Незнакомка, одетая в простенькие клетчатые брюки и свитер с закатанными рукавами, увидела Марча и повисла у него на шее.

– О, как я рада тебя видеть!

На вид ей было лет двадцать, и Лесли на мгновение насторожилась, но их объятия не были похожи на ласки влюбленных.

– Как дела? – спросила девушка.

– Терпимо.

Тут она заметила Лесли, и Джастин сказал:

– Это мисс Френтон.

– Я счастлива, что вы смогли приехать. Это очень любезно с вашей стороны. – В серых глазах девушки блеснули слезы. И что-то знакомое в чертах ее лица или в цвете глаз пробудило у Лесли воспоминания. Несомненно, это была дочь Дока! Археолог привез Лесли в дом доктора Клауса, чтобы познакомить с его семьей. Вероятно, он решил таким образом побудить путешественницу к молчанию.

Заходить в дом не следовало бы, но как она могла отказаться? Дочь Дока взяла ее за руку.

– Меня зовут Кейт, – представилась она. – Мама и сестра сейчас в кухне. Они не слышали шума машины, но будут очень рады вас видеть.

Открывая парадную дверь, она крикнула:

– Мама, к нам гости!

Миловидная невысокая дама вышла в переднюю. Когда-то ее волосы тоже были светлыми. Мисс Френтон подумала, что еще недавно эта женщина, возможно, гордилась своими волосами, теперь седыми. Женщина выглядела так, будто старость обрушилась на нее внезапно, без предупреждения. Губы хозяйки задрожали, когда она увидела Джастина, но дама остановила дрожь и улыбнулась. Марч быстрым шагом подошел к ней и обнял за плечи одной рукой.

– Это Лесли. Я обещал привезти ее, – произнес мужчина.

«Ты всегда выполняешь обещание, данное своим друзьям, верно? – подумала девушка. Слово, данное Джерри. Потом жене Дока. Как ты смел обещать что-то, касающееся меня!»

– Мне очень хотелось с вами познакомиться. – У миссис Клаус был мягкий, приятный голос. – Мой муж особенно подробно описывал вас в своем письме из Лимы.

Коттедж был совсем не роскошный, но удобный. Настоящий дом. Элен – вторая дочь, представлявшая собой копию Кейт на два года младше, принесла чай и домашние булочки, и мисс Френтон пришлось, сделав над собой усилие, есть.

Дом Клаусов создавался медленно. Конечно, не та его часть, которая состояла из кирпичей и цемента, а мебель, книги и картины. Это помещение сильно отличалось от квартиры Джастина Марча. Это было жилище с корнями, постоянное, построенное надолго. Даже теперь, когда хозяина больше не было, Лесли чувствовала уверенность в том, что эти женщины, любившие своего мужа и отца, будут продолжать вести именно такую жизнь, которую он для них создал.

Не было сомнений в том, что домашние обожали доктора. Они гордились памятью о Доке, и это было заметно, несмотря на их скорбь. Его жена держала голову высоко поднятой, хотя ее глаза и блестели от слез, и путешественница отбросила прочь память о безумии доктора, поскольку была в состоянии поведать о нем не в большей степени, чем вонзить нож в сердце этой бедняжки. Ее откровения убили бы миссис Клаус так же наверняка, как сталь.

Женщины хотели услышать от Лесли как можно больше историй о Доке, и она рассказала обо всем, что можно было упоминать. О том, как Эдвин Клаус выполнял роль миротворца во время яростных ссор Джима и Эйба, о шутках доктора, о его доброте и храбрости. Девушка понимала, что, хотя остальные члены экспедиции наверняка говорили им о Доке то же самое, домашние жадно ловили каждое слово, каждую интонацию, чтобы вновь и вновь вспоминать их и лелеять.

Когда Джастин взглянул на свои часы, а мисс Френтон встала, пробормотав что-то о новых встречах, они все поблагодарили ее и принялись умолять приехать снова. А потом, столпившись на крыльце, обитательницы дома с такой искренностью махали ей на прощание, как будто она действительно помогла им пережить их потерю.

Когда машина ехала по направлению к Лондону, Лесли, не выдержав, спросила:

– Как они будут жить?

– Они справятся. Обе дочери учатся в колледже. Элен предстоит заниматься еще долго, но у них хватает средств и на образование, и на нужды Мириам. Она – непритязательный человек.

«Теперь она нуждается только в воспоминаниях, – подумала девушка. – Она будет жить ими остаток своих дней».

Неподалеку от города Джастин вдруг произнес:

– Если бы я попросил тебя познакомиться с ними, ты бы согласилась?

– Нет.

– Я так и думал. Привезти тебя к ним без твоего разрешения показалось мне единственным выходом.

– Но ты еще и шантажировал меня, да? Ты рассудил, что, если я познакомлюсь с семьей Дока, мне будет тяжелее сделать сенсационное заявление.

– Я хотел, чтобы ты поняла, сколько вреда причинишь, если проговоришься, – печально произнес Марч.

– Я дала тебе слово, – возразила девушка.

– А потом предупредила, чтобы я не полагался на него. Ты говорила серьезно?

– Да, – кивнула она.

– Стоит ли мне повторять вновь, что я очень сожалею о неприятных обстоятельствах, связанных со смертью миссис Борн, и моем участии в них?

«Ты по-прежнему прикрываешь Дока, – подумала Лесли. – Ты боишься, что я могу облить грязью его имя, вот и каешься. Наверняка это тебе трудно дается, ведь ты из гордецов!»

– Я еще не обналичила чек, – заявила модель. – Пока не получу деньги, я все еще могу передумать. А еще я могу получить эту сумму, а потом заговорить, если мне захочется. Ты не сможешь меня остановить.

Она заставляла Марча познать ту тоску и неуверенность, в которой сама пребывала с тех пор, как рухнул ее мир. Джастин был ее миром. Девушка связывала с его именем все светлое и прекрасное и теперь видела вокруг себя лишь тьму.

– А ты пыталась притвориться, будто деньги миссис Борн для тебя ничего не значат, – с горечью отозвался Джастин. – Чем еще она могла тебя привлечь? Совершенно очевидно, что ты не знаешь значения слова «дружба».

Глава 23

После кинопроб последовало предложение о съемках. Мэй повсюду растрезвонила эту новость, и, хотя мисс Френтон успела позабыть о пробах, она ответила согласием и была готова испытать свои силы.

Лесли не считала возможность сняться в кино подарком фортуны – она была недостаточно амбициозна для мысли об актерской карьере. Девушка помнила слова своей соседки после смерти отца: «Ты получила свою долю невезения».

Лесли была уверена, что полоса неудач закончилась, как только она впервые поднялась на подиум, и началось везение. Но теперь... Ее удача иссякла.

Одинокие вечера дома угнетали. Девушка решила, что ей нужно чаще выезжать в свет и найти новые интересы, чтобы выбросить из головы мрачные мысли, и съемки в фильме, безусловно, могли помочь.

Впервые появившись на киностудии, Лесли узнала, что ее первая роль будет совсем крошечной: она должна будет в красивом наряде присутствовать на вечеринке, где герой влюбляется в героиню фильма.

Роль не казалась многообещающей, но когда были просмотрены предварительные материалы, все – от продюсера до секретаря режиссера – заявили, что в девушке есть нечто особенное. И продюсер заговорил о контрактах.

Лесли оставила заботу о них Мэй. Мисс Филдхаус была деловым человеком до мозга костей, слишком проницательным и умным, чтобы убеждать Лесли подписать какой-нибудь важный, долговременный договор немедленно. В бизнес-кругах в те дни царило смятение, и ее агенту не хотелось, чтобы модель оказалась втянутой в судебное разбирательство из-за нарушения контракта.

Мисс Френтон начала посещать все вечеринки, которые выглядели интересными. Ее видели в ночных клубах и в гостях чаще, чем когда-либо раньше. Лесли была самой веселой среди шутников и самой прелестной.

Практически все мужчины, бывшие прежде ее поклонниками, бросились обратно к ее ногам. Но Джастин не давал о себе знать, да девушка и не ожидала этого. Чек по-прежнему лежал в ящике ее стола. Лесли не собиралась его обналичивать, ей не нужны были эти деньги, но она надеялась, что Марч по-прежнему тревожится из-за ее угрозы обнародовать обстоятельства гибели Дока. Она не чувствовала жалости к нему.

Один издатель пытался уговорить мисс Френтон написать книгу о ее приключениях в поисках Вилькабамбы. Об этом предложении сообщили в нескольких газетах, и, когда девушка давала интервью перед телекамерой, она сказала:

– Если я напишу о наших странствиях, то это будет необычная книга, уж поверьте мне. В ней будут раскрыты тайны, от которых у читателей волосы встанут дыбом.

Лесли надеялась, что Джастин услышит это интервью, поэтому и сделала такое заявление. На самом деле она не могла написать книгу, поскольку для этого ей пришлось бы разорваться на куски.

Марч не мог рассказать другим о шантаже с ее стороны, по крайней мере Анджеле, поскольку она несколько раз звонила. Вначале мисс Мейс предлагала встретиться, но, видя, что у Лесли всегда находились возражения (настоящие, так как ее время было полностью расписано), исследовательница перестала приглашать ее в гости.

Анджела интересовалась, как поживает Лесли, как у нее дела. Голос путешественницы звучал по обыкновению оживленно, и всякий раз, когда собеседница сообщала о своих успехах, Анджела смеялась от радости за нее.

Не мог Джастин поделиться и с Джимом Френчем, поскольку тот как-то вечером зашел к ней домой, позвонив в дверь за несколько минут до ухода девушки на вечеринку.

Модель была облачена в блестящее золотистое платье под цвет ее волос, и Джим, увидев ее, заморгал.

– Ну и ну, если бы туземцы увидели тебя в таком наряде, Джастин не сумел бы их убедить, что ты не подружка солнечного бога!