Текст книги "Сошествие Ангелов"

Автор книги: Митчел Сканлон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

Часть 3
ИМПЕРИУМ

Глава 13

После смерти лорда Сартаны Братство Волка прекратило свое существование. Его последних рыцарей, скрывавшихся в пустынных и сумрачных переходах замка, переловили и беспощадно уничтожили. Но никто и не просил милосердия, поскольку побежденные понимали, что пути назад для них нет.

На самых высоких башнях замка были вывешены знамена Ордена, и пламя пожаров сверкало на их пробитых и обгоревших багряно-золотистых полотнищах. После окончательной победы мечи застучали по щитам, а кавалеристы Воронова Крыла с радостными криками сделали несколько кругов вдоль разрушенных стен горной крепости.

Воины Ордена постепенно осознавали важность этого исторического момента, приближавшего их к великой цели, и радостно обменивались поздравлениями. После разгрома рыцарей Волка Северная Чаща была открыта для Ордена, и теперь можно было выследить и уничтожить последних великих зверей.

Захариэль наблюдал, как рушится крепость рыцарей Волка, содрогаясь под массированным обстрелом артиллерии Ордена. Павшим врагам не было оказано никаких почестей, их тела сложили в главной башне замка и предали сожжению на костре из собранной здесь же мебели.

Но до того Лев зашел в огромную библиотеку, обнаружил там Захариэля и Немиэля над телом лорда Сартаны и поздравил обоих, прежде чем обратить внимание на колоссальное собрание книг.

После поверхностного просмотра нескольких томов из библиотеки Лев приказал им возвращаться к своему отряду, а сам погрузился в более подробное изучение коллекции побежденных противников. Чуть позже в Алдарух отправился целый караван повозок, нагруженных книгами и свитками.

Захариэль отвернулся от горящей крепости; картина разрушения столь величественного сооружения опечалила его. Неужели все битвы заканчиваются такими противоречивыми переживаниями? Он не только остался в живых, но и покрыл себя славой, отважно сражался и принимал участие в финальном бою. На его глазах творилась история, на его глазах умер самый могущественный враг, и все же душу Захариэля не покидало тягостное ощущение, что что-то еще не сделано, что упущена какая-то возможность.

Сар Хадариэль выжил после удара чудовища и снова будет сражаться, как и многие рыцари его отряда. Жатва смерти оказалась значительной, но не настолько, чтобы омрачить победное ликование, и утрата многих товарищей и друзей уже постепенно бледнела перед сиянием славы.

За несколько недель путешествия обратно в Алдарух степень прегрешений рыцарей Волка возросла в десятки раз, и, кроме содержания в клетках великих зверей, им приписывали проведение ужасных экспериментов и полное духовное разложение. К тому времени, когда рыцари Ордена вернулись домой, их противники превратились в омерзительных монстров, безвозвратно поддавшихся порче. Война всеми признавалась необходимой, и рыцари окончательно уверились в том, что достигнутая победа послужила великой цели и значительно приблизила освобождение Калибана.

И все же в череде последовавших празднеств и поздравлений Захариэль не мог забыть о той встрече в Круглом Зале, когда Лион Эль-Джонсон вынудил лорда Сартану объявить войну, – той встрече, когда война была навязана им.

Конечно, кампания, проводимая Орденом, принесла ему блистательную славу, но не пострадала ли при этом его честь? Была ли кровь пролита в сражении только ради благородных целей?

Эти и другие вопросы мучили Захариэля всю обратную дорогу, и он не мог поделиться переживаниями даже с самыми близкими друзьями. Он видел, как его братья празднуют великую победу, но каждый раз, когда он наблюдал, как Лев наслаждается восхвалениями своих товарищей, на сердце Захариэля падала тень.

Казалось, что лишь один человек в Ордене разделяет его сомнения. Захариэль часто видел ехавшего рядом со Львом Лютера и замечал такую же тень в его улыбке и льдинки в его глазах.

Но если Лютер и замечал на себе взгляды Захариэля, он ничем этого не проявил, как не показывал и того, что обратное путешествие в Алдарух для него было омрачено восхвалением ратных подвигов Льва, затмивших его собственные успехи.

Участие Немиэля и Захариэля в уничтожении великого зверя во дворе замка было отмечено особо, и каждый из них получил на доспехи свиток пергамента, в котором описывались их подвиги. Немиэль был на седьмом небе от счастья, Захариэль тоже обрадовался награде, но каждый раз, когда вспоминал тот бой, удивлялся, почему к нему не вернулись загадочные способности, которые проявились в лесах Эндриаго.

Возможно, все было так, как он и подозревал, и странные свойства обусловливались близостью темного леса. А может быть, это Хранители пробудили в нем скрытый талант, дремлющий до сих пор, а может, он все это нафантазировал, и загадочные свойства были лишь плодом лихорадочного напряжения ума во время смертельной битвы с ужасным чудовищем.

Как бы то ни было, Захариэль был рад, что произошедшая тогда схватка все более отдалялась в его воспоминаниях и с каждым днем утрачивала связь с реальностью. Он прекрасно помнил гибель монстра, но все другие события того дня, предшествующие бою, становились все более расплывчатыми, словно его память затягивалась плотным туманом.

Жизнь рыцарей Ордена вернулась в свою колею, и беспокойство Захариэля стало мало-помалу рассеиваться. С течением времени предостережение лорда Сартаны начало казаться не чем иным, как беспочвенным бормотанием поверженного врага. Охота на хищников продолжалась, и рыцари ежедневно отправлялись в леса, чтобы очистить все новые и новые участки от власти чудовищ.

Каждый день приносил все меньше и меньше трофеев, и казалось, что грандиозные планы Льва наконец сбываются.

Сам Лев крайне редко выезжал в леса в те дни, большую часть времени проводя в высокой башне Алдаруха за книгами, привезенными из замка рыцарей Волка.

Элиат и Аттиас сразились и одержали победы над своими великими зверями и пополнили ряды рыцарей, что и было отпраздновано в большом зале Ордена. Все четыре друга теперь служили в отряде Хадариэля и изо дня в день отправлялись в леса истреблять хищников в надежде встретить одного из немногих оставшихся великих зверей.

Разведчики из Воронова Крыла приносили донесения об освобождении очередных участков Северной Чащи. Захариэль всегда тщательно изучал их доклады в поисках каких-либо упоминаний о темной чащобе в окрестностях Эндриаго и любых намеков на странное наваждение, охватившее его во время охоты на громадного льва, но, кем бы ни были встреченные им тогда загадочные существа, они, похоже, испарились.

Возможно, они и вовсе не существовали. Как юноша ни старался, он не мог отчетливо вспомнить ни произошедший в лесу разговор, ни тех, с кем разговаривал.

Мир Калибана все так же вращался, жизнь шла своим чередом, и Орден постепенно превращался в доминирующее братство, пока не появились ангелы.

Солнце попало на верхние ветви деревьев, и на лесной тропе под копытами коней раскинулся кружевной узор света и тени. Свежий утренний воздух сулил благоуханный и мирный день.

Захариэль отпустил поводья и расслабился в седле, позволяя черному скакуну самому выбирать дорогу. Рыцарям Ордена уже нечего было бояться в лесах, и через недавно опасные чащи пролегли новые светлые тропы для искателей приключений. За каждым поворотом открывались изумительные пейзажи, полные природного величия, до недавних пор непостижимого для жителей Калибана из-за постоянной угрозы хищников.

Теперь, после уничтожения бродячих чудовищ, леса ждали своих новых хозяев. Ехавший рядом Немиэль снял шлем и пригладил ладонью волосы, и Захариэль улыбнулся, радуясь соседству брата в этой важной поездке.

Этим утром cap Лютер прислал за ними гонца, сопроводив его наказом взять в конюшне самых лучших скакунов, чтобы отправиться на последнюю охоту. Лев ехал в приподнятом настроении, и ему явно не терпелось принять участие в последней охоте, как будто в его груди пылал огонь предназначения, о котором он и не догадывался.

Первая часть пути прошла в спокойном молчании, и все воины от души наслаждались красотой мира, который они с полным правом могли назвать своим. Лев и Лютер возглавляли группу, и их путь лежал точно на север, мимо новых поселений, образованных после истребления великих зверей на значительном удалении от Алдаруха.

На приличествующем расстоянии позади них держался новый лорд Символ – это звание недавно перешло к очередному безымянному воину. Вопреки ожиданиям многих людей, мастер Рамиэль не был назначен на этот пост. Кто теперь скрывался за высоким титулом, как и всегда, оставалось тайной.

Процессию замыкали несколько новых рыцарей и даже некоторые из претендентов, так что отряд представлял собой срез всех слоев Ордена.

– Странная группа для охоты в глуши, как ты считаешь? – спросил Немиэль.

– Согласен, – ответил Захариэль. – Вероятно, Лев захотел, чтобы в последней охоте приняли участие не только старшие рыцари, но и представители всех остальных рангов.

– Ты считаешь нас с тобой старшими рыцарями?

– Нет, – сказал Захариэль. – Я думаю, что мы – представители молодого поколения, которым предстоит внести свой вклад в развитие Ордена.

– Ты уже сделал это, юный Захариэль, – вмешался едущий во главе колонны Лев. – Не забывай, у меня очень тонкий слух. Ты здесь благодаря нашему с тобой братству.

– Да, мой лорд, – ответил Захариэль.

Вслед за Львом он выехал на просторную поляну перед скалой из ослепительно-белого камня, возвышавшейся с левой стороны от всадников. С вершины скалы широким каскадом падали струи воды и рассыпались по бурлящей поверхности широкого бассейна. Со всех сторон поляну окружала буйная растительность, и душа Захариэля наполнилась спокойствием, хотя до этого момента он и не подозревал, какая там зияла пустота.

– Да, это то самое место, – сказал Лев, по-прежнему оставаясь впереди всей процессии.

Он развернул коня – самого мощного из всех выращенных в конюшнях Калибана – и обратился к своим воинам, уже выехавшим на поляну перед водопадом:

– Вы все оказались здесь потому, что, как правильно предположил Захариэль, я решил: при окончании нашей грандиозной миссии должны присутствовать представители всех рангов Ордена.

От такой личной похвалы Захариэль не смог удержаться от смущенного румянца, окрасившего его щеки.

– Калибан принадлежит нам, – провозгласил Лев, и Захариэль вместе со всеми приветствовал это заявление гроссмейстера Ордена восторженными выкриками.

– Мы сражались и проливали кровь на протяжении долгих десяти лет, и каждому из нас довелось потерять на этом пути немало друзей и боевых товарищей, – продолжал Джонсон. – Но мы стоим на пороге величайшего триумфа. Мы достигли всего, за что боролись. Мы не допустили ошибок – и цель достигнута. Победа теперь наша.

Лев широко распростер руки:

– Братья мои, перед нами сверкает рассвет золотого века. Я видел его в своих мечтах – золотое время новых и удивительных свершений. Мы вот-вот вступим в новую эру и…

Удивленный нехарактерной для Льва заминкой, Захариэль обернулся к Немиэлю. А их предводитель смотрел поверх их голов куда-то влево, в сторону леса. Захариэль инстинктивно бросил руку к эфесу меча, предполагая засаду, хотя какой враг осмелился бы напасть на такого могущественного и отважного воина, как Лев?

В первый момент он решил, что последний из великих зверей сумел незаметно к ним подкрасться или один из рыцарей Волка, оставшийся в живых после поражения своего ордена, жаждал отмщения.

Хотя ни одной из этих угроз Захариэль не заметил, он не снял ладони с эфеса.

Он заметил, как на толстую ветвь дерева опустилась большая птица, блестевшая в солнечных лучах золотистым оперением.

Калибанский орел с ярким и безупречным хохолком на голове окидывал собравшихся воинов царственным взглядом и, похоже, ничуть не боялся людей. Эти птицы встречались довольно редко и не представляли угрозы, но суеверные обитатели Калибана считали их появление предзнаменованием значительных событий.

Воины отряда растерянно переводили взгляд с птицы на Льва, не зная, как реагировать на неожиданное вмешательство.

Под взглядом странных глаз птицы Захариэль ощутил, как по его спине пробежал холодок. Он тоже перевел взгляд на Льва и заметил на его лице выражение бесстрашного предчувствия, понимания и надежды, что он правильно понял предзнаменование.

– Я знал, – произнес Лев почти шепотом.

Едва он замолчал, поднялся необычный ветер, его сильный порыв принес едкий привкус, похожий на запах, распространяющийся вокруг оружейной кузницы.

Захариэль поднял голову. Над их головами с ревом пролетел темный массивный крылатый силуэт с голубыми огнями сзади. Потом еще один, и Захариэль невольно вскрикнул от накатившейся следом волны раскаленного воздуха.

Рыцари с трудом сдерживали испуганных коней, а Захариэль, увидев, что странные птицы снова ревут над поляной, обнажил меч.

– Кто это? – крикнул он, с трудом перекрывая затопивший поляну гул.

– Не знаю, – закричал в ответ Немиэль. – Великие звери!

– Не может быть! Они все мертвы!

– Видимо, нет! – воскликнул Немиэль.

Захариэль еще раз взглянул на Льва, пытаясь уловить намек, что происходящее было спланировано заранее, но его командир просто сидел на лошади и смотрел на летающих чудовищ.

Лютер что-то кричал Льву, однако его слова терялись в пронзительном вое гигантских птиц, заслонявших солнце. Их ужасный голос едва не лишил Захариэля чувств, а едкий запах горячих газов казался непереносимым. Мощные потоки воздуха срывали с деревьев листву и пригибали ветви к самой земле.

Орел поднялся на крыло и спланировал над озером к основанию водопада; брызги воды оросили его, и оперение засверкало, словно кованое золото.

Захариэль проводил взглядом птицу, а затем снова посмотрел вверх, прикрывая глаза от ослепительных струй голубого огня, бьющего из брюха зависшего над головой чудовища.

– Опустить оружие! – закричал подскакавший к ним Лютер. – Вложить мечи в ножны! Это приказ Льва!

Захариэль отвел взгляд от воющего и смердящего чудовища. Он не мог поверить своим ушам. Как можно поставить себя в столь невыгодное положение?

– Сар Лютер! – закричал он. – Ты хочешь, чтобы мы остались безоружными?

– Выполнять! – приказал Лютер. – Быстро!

Хотя приказ противоречил всему, чему его учили, Захариэль воздержался от дальнейших вопросов и, подчиняясь власти Лютера, убрал меч в ножны.

– Что бы ни произошло, – продолжал кричать Лютер, чтобы его услышали в налетевшем урагане, – ничего не предпринимайте, пока Лев не подаст знак! Понятно?!

Захариэль неохотно кивнул и услышал сверху странные звуки, напоминавшие отдаленные крики.

Потом во всей этой суматохе он заметил, как от чудовищ отделились темные силуэты.

Черные фигуры, одетые в доспехи, спускались на крыльях огня.

Рядом с ним Лютер прикрыл рукой глаза и произнес:

– И Ангелы Тьмы снизошли на крылах пламени и света… Великие и ужасные Темные Ангелы.

Захариэль узнал эти слова – он не раз слышал легенду о древних временах, когда отважные Темные Ангелы, таинственные защитники справедливости, первыми начали борьбу против великих зверей Калибана в самом начале существования этого мира.

Его сердце беспокойно дрогнуло, когда первый из огненных ангелов коснулся земли. Фигура в броне оказалась огромной, но детально рассмотреть ее было невозможно из-за дыма, окутавшего место приземления. Рядом с ним спустились остальные, и вот уже перед отрядом Льва встали десять массивных гигантов. Несомненное сходство между их доспехами и его собственной броней сразу же бросилось в глаза Захариэлю.

А когда первый из гигантов сделал шаг вперед, стало заметно, что его фигура очень напоминает фигуру Льва. Несмотря на то что Лев все же превосходил ростом каждого из них, строение тела и пропорции были очень похожи.

Мощная струя газов огромного летающего существа быстро развеяла дым, появившийся после приземления гигантов, а само чудовище, доставив свой груз, унеслось. На поляне неожиданно стало очень тихо, остался только звук падающей со скалы воды.

Гиганты явно обладали неимоверной силой, но, несмотря на их воинскую мощь, в них было заметно нечто вроде благоговейного восторга, словно они обнаружили драгоценный дар, на который не смели надеяться.

Первый гигант поднял руки к шлему, и тогда Захариэль увидел, что он вооружен мечом и пистолетом, похожими на его собственное оружие, хотя каждый предмет был несколько крупнее тех, что применяли воины Ордена.

Поворот защелки вызвал свист выходящего воздуха, и гигант снял свой шлем, к всеобщему удивлению открыв вполне человеческое лицо, хотя его черты были более крупными, чем у любого из жителей Калибана.

Лицо оказалось привлекательным, а при взгляде на Лиона Эль-Джонсона на нем появилась неуверенная улыбка. Как ни странно, Захариэль не испытывал страха, все его опасения рассеялись при виде открытого лица гиганта.

– Кто ты? – спросил Лев.

– Я – Мидрис, – невероятно низким и раскатистым голосом ответил гигант. Затем он обернулся к своим спутникам. – Мы – воины Первого Легиона.

– Первого Легиона? – переспросил Лютер. – Чей это Легион?

Мидрис снова повернулся к Лютеру.

– Первый Легион Императора, Повелителя Человечества и Правителя Терры.

Глава 14

– Это машины, – сказал Немиэль, стоя на замковой стене. – И мне кажется, это здорово. Повтори, как они их называют?

– Краулеры, – ответил Захариэль.

– Верно, краулеры, – кивнул Немиэль. – Они срезают деревья, выкорчевывают пни и еще разравнивают землю – и все три работы выполняются одной машиной, управляемой одним всадником.

– Оператором, – поправил его Захариэль. – Люди, которые работают на машинах, называются операторами или водителями, а не всадниками.

– Ну, пусть операторами, – пожал плечами Немиэль. – Нет, ты скажи, ты видел что-нибудь подобное?

Захариэль, пристально наблюдавший за проводимой внизу работой, полностью разделял восхищение Немиэля. Оба стояли на крепостной стене замка и смотрели на лес. Вот только леса там почти не осталось, по крайней мере в этом направлении.

Насколько мог видеть глаз, на громадном участке ниже северного склона гор древние леса почти полностью исчезли.

С высокого наблюдательного пункта было трудно разобрать какие-то детали, но от грандиозного масштаба разворачивающейся внизу операции захватывало дух.

– Если хочешь знать мое мнение, – снова заговорил Немиэль, не дожидаясь ответа, – то они похожи на насекомых. Невероятно больших, но все же насекомых.

Не отрывая взгляда от работающих машин, Захариэль не мог не согласиться с мнением брата. Кипевшая внизу неустанная деятельность наводила на мысли о строго согласованных перемещениях колонии насекомых, тем более что на таком расстоянии и с высоты укреплений замка люди и впрямь казались не крупнее муравьев.

– Представляешь, сколько потребовалось бы времени, чтобы выполнить такой объем без помощи машин?! – воскликнул Немиэль. – А сколько надо было бы привлечь людей и лошадей, чтобы расчистить такой участок?! Могу сказать, имперцы ничего не делают наполовину. У них и воины – настоящие гиганты, и машины соответствующие.

Захариэль рассеянно кивнул в ответ, но все его внимание по-прежнему было сосредоточено на работе краулеров.

Последние несколько недель вызвали настоящее потрясение.

По всем меркам, эти дни стали наиболее значительным периодом во всей истории Калибана. Прошло почти шесть месяцев с тех пор, как Захариэль стал рыцарем. Кампания по уничтожению великих зверей завершилась, рыцари Волка были побеждены, Лион Эль-Джонсон стал гроссмейстером Ордена, а Лютер – его заместителем.

Но ни одно из этих событий не могло сравниться с прибытием имперцев.

Уже через несколько часов после появления в небе летающих кораблей новости распространились по всему Калибану со скоростью лесного пожара. Скоро стало известно, что группа гигантов в черных доспехах посетила Калибан в качестве представителей Императора Терры.

Они называли себя воинами Первого Легиона и были только посланниками.

Захариэль и сейчас помнил первую встречу с представителями Империума.

– Мы ваши братья, – сказал воин, назвавшийся Мидрисом, когда он и его товарищи опустились перед Львом на одно колено и склонили головы. – Мы посланцы Империума Человечества, и теперь, когда Древняя Ночь закончилась, мы пришли, чтобы воссоединиться с потерянными детьми человеческой расы. Мы пришли вернуть положение, принадлежащее вам по праву рождения. Мы принесли свет мудрости Императора.

Не все жители Терры оказались гигантами. Вскоре после первой высадки стало ясно, что гиганты – или Астартес, как они называли себя на языке Терры, – пришли на Калибан как первопроходцы для огромной экспедиции. Когда выяснилось, что жители Калибана готовы принять гостей с распростертыми объятиями, за десантом гигантов последовали группы человеческих существ более привычного телосложения. Это были операторы, работающие на краулерах, историки, переводчики, искусствоведы и дипломаты.

Но и гигантов, и обычных людей – всех жителей Терры – объединяла одна черта: о своем Императоре все они говорили с величайшим почтением и восхищением.

– Интересно, как он выглядит? – вдруг ни с того ни с сего спросил Захариэль.

– Кто?

– Император, – пояснил Захариэль, ощущая трепет предчувствия. – Они говорят, что Император создал Астартес, что он способен читать чужие мысли и творить чудеса. Говорят, что это величайший из всех когда-либо живших людей. И еще рассказывают, что ему несколько тысяч лет и он бессмертен. Как же должен выглядеть такой человек?

Этим утром посланники Империума объявили, что Император намерен лично посетить Калибан. Они сказали, что он находится где-то неподалеку, приблизительно в трех неделях пути. После согласования с высшим руководством Ордена к моменту прибытия Императора было решено построить посадочную площадку в лесах у стен Алдаруха.

После чего пошли в ход привезенные имперцами машины, и на месте древних лесов образовалась все увеличивающаяся площадка, где Император должен будет впервые ступить на землю Калибана.

Не один Захариэль с нетерпением ожидал появления Императора, этот визит был одной из самых популярных тем в разговорах среди рыцарей с первого же момента, когда на Калибан прибыли гиганты. Не многие верили тому, что о нем рассказывали посланники. Если в словах гигантов была хоть доля правды, Император должен был представлять собой воплощение абсолютного совершенства человеческой расы.

– Я думаю, он не меньше десяти метров ростом, – с нескрываемым сарказмом заявил Немиэль. – А может, и двадцати, если верить тому, что о нем рассказывают. И он должен дышать пламенем и выпускать из глаз смертоносные лучи, словно существа из старинных сказок. А может быть, у него две головы, одна – человеческая, а вторая – козлиная. Откуда мне знать, как он выглядит? Я в таком же неведении, как и ты.

– Осторожнее, – предостерег его Захариэль. – Терранским гигантам может не понравиться, что ты так отзываешься об их повелителе. Еще решат, что ты хочешь их оскорбить.

Как и большинство жителей Калибана, Захариэль был поражен тем, что имперцы не только имели в своем распоряжении такую замечательную технику, но и воспринимали ее как должное. Даже многие вещи, имеющиеся на Калибане и похожие на предметы гостей с Терры, свидетельствовали о широкой пропасти, разделяющей два общества.

Доспехи и оружие рыцарей Калибана были выполнены в том же стиле, что и снаряжение Астартес, но цепные мечи и силовые доспехи терранцев были оснащены гораздо лучше и обладали большей эффективностью, чем любые их разновидности, используемые здесь.

Особенно много различий Захариэль обнаружил при изучении брони воинов с Терры. Кроме того, что они отличались размерами, силовые доспехи Астартес во всех отношениях оказались гораздо совершеннее. Броня Захариэля защищала его от ударов и повреждений, наносимых когтями хищников или мечами. Он даже мог закрыть шлем и фильтровать дым или вредный для дыхания запах вроде ядовитых миазмов сладкого корня, растущего на Калибане.

Однако доспехи Астартес обеспечивали гораздо более высокий уровень защиты. Они позволяли своим владельцам видеть в полной темноте, выдерживать воздействие экстремально низких или высоких температур, непереносимых при других условиях. В них имелся автономный источник воздуха. Благодаря такой технологии Астартес могли выживать и сражаться в любой среде независимо от ее враждебности человеческому организму.

Подобные достижения, казалось, были обычным делом для терранцев, но для жителей Калибана все это было подобно настоящему чуду. Еще более удивительными оказались достижения имперской медицины.

Через несколько дней после прибытия терранцев с одним из претендентов во время тренировки произошел несчастный случай. Мальчик по имени Мониэль практиковался в прохождении спирали с боевым мечом, но поскользнулся и, падая, нечаянно рассек себе колено.

Апотекарии Ордена сумели остановить кровь и спасли жизнь Мониэля, но ничего не могли сделать для сохранения его ноги. Чтобы предотвратить развитие гангрены, поврежденную конечность пришлось ампутировать.

Никто не сомневался, что после ампутации ни один человек не сможет стать рыцарем. Мониэля следовало отослать в его родное селение и оставить на попечение семьи.

Но в данном случае вмешались терранцы, и история обрела более счастливый конец.

Прослышав о несчастье, случившемся с мальчиком, апотекарии Терры сами взялись за лечение, которое в данном случае, безусловно, включало в себя эзотерические методы. К всеобщему изумлению, на месте оставшейся после операции культи выросла новая здоровая нога.

Разумеется, имперцы называли Калибан совсем по-другому.

Они не могли знать, как люди назовут обретенный мир. Не могли они знать и о состоянии здешнего общества. Терранцы сразу же познакомились с рыцарскими орденами, и, к удивлению и радости представителей обеих культур, выяснилось, что иерархическое строение рыцарских сообществ во многом совпадает с порядками, существующими в Легионах Астартес.

Да, это было странное и очень интересное время.

Претенденты и рыцари Ордена под наблюдением Астартес проводили усиленные занятия, и тренировочные залы Алдаруха с утра до вечера звенели от ударов мечей. Гиганты в черных доспехах каждый день расхаживали по учебным площадкам и разговаривали с мастерами Ордена, чтобы оценить уровень воинской подготовки и характер каждого члена рыцарского сообщества.

Захариэль сегодня уже провел три сражения, и его кожа покрылась испариной, а мускулы горели от усталости. Они вместе с Немиэлем уже прошли через все испытания, предложенные Астартес, и, казалось, вымотались до предела своих возможностей.

– А я-то считал, что мастера Ордена нас сильно гоняют, – вздохнул Немиэль.

Захариэль слабо кивнул:

– Если для того, чтобы стать Астартес, требуются такие усилия, я не думаю, что готов к этому.

– В самом деле? – спросил Немиэль, выпрямляясь и с усмешкой потягиваясь. – А мне кажется, я готов пробежать еще несколько кругов. Присоединишься ко мне?

– Отлично, – согласился Захариэль и поднялся на ноги.

Несмотря на то что тренировочный зал был заполнен почти до предела, Захариэль не мог не заметить, что в испытаниях Астартес принимают участие только претенденты и самые молодые из рыцарей. Они с Немиэлем были здесь практически самыми старшими, и Захариэль задумался о цели проводимых занятий.

День за днем число участвующих в испытаниях мальчиков постепенно сокращалось, и лишь самым сильным и упорным было предложено пройти следующую стадию проверки. Конечная цель испытаний держалась в секрете, но многие верили, что они соревнуются за место в рядах Астартес.

Захариэль напряг связки и мышцы голеней и бедер, потом расслабился, стряхивая напряжение, вызванное утренней тренировкой.

– Готов? – с напускной небрежностью спросил он у Немиэля.

Его брат не собирался уступать. Он кивнул и отбросил со лба влажную прядь.

– Побежали, – позвал Немиэль, набирая удобную скорость. – Десять кругов.

Захариэль последовал за ним, быстро догнал брата и принял предложенный темп. Ноги у него уже очень устали, но соперничество с Немиэлем длилось всю его сознательную жизнь, и никакое истощение сил не могло помешать ему воспользоваться шансом посоревноваться с братом.

Первые круги по тренировочному залу были пройдены относительно легко, но к четвертому кругу оба юноши вымотались, их дыхание стало прерывистым. В центре зала под внимательным взглядом Астартес начинались новые поединки, и Захариэль заметил, что на их гонку уже обратил внимание один из гигантов, доспехи которого отличались более замысловатыми украшениями, чем у его собратьев.

– Еще не устал? – выдохнул Захариэль.

– Ничуть, – с присвистом ответил Немиэль, начиная пятый круг.

Захариэль старался контролировать дыхание и не обращать внимания на возрастающую боль в груди. Вместо этого он сконцентрировался на скорости бега. Мысль о проигрыше он отбросил как неприемлемую. Он не будет вторым после Немиэля и не станет первым, кто сломается, поддавшись боли.

В «Изречениях» говорилось, что боль – это иллюзия чувств, тогда как отчаяние – иллюзия мысли. Оба эти препятствия можно преодолеть, и как только Захариэль обратился к резервам своих сил, он ощутил странную легкость во всем теле, словно мышцы пополнились энергией из загадочного источника, о существовании которого он и не подозревал.

К седьмому кругу Захариэль стал обходить Немиэля. Вновь обретенная энергия позволила ему сделать рывок, нарушивший их взаимоположение. Он услышал за спиной хриплое дыхание брата, и это еще больше увеличило его силы.

Разрыв между ними становился все ощутимее, и на восьмом и девятом кругах Захариэль твердо надеялся на победу. Второе дыхание не только наполнило его мышцы энергией, но и, казалось, ослабило волю Немиэля.

Начиная последний круг, он увидел перед собой спину Немиэля и понял, что, обогнав брата, нанесет немалый урон его гордости. Он снова постарался вызвать скрытые в самой глубине резервы и до предела сократил разрыв.

Немиэль бросил отчаянный взгляд через плечо, и Захариэль чуть не рассмеялся, увидев в его глазах неподдельное страдание. Немиэль проигрывал, и эта мысль лишала его последних сил.

Захариэль обошел брата и пересек финишную черту метрах в десяти от него. Закончив состязание, он упал на колени, рывком набрал полные легкие спертого воздуха и изо всех сил забарабанил кулаками по горящим от напряжения бедрам. Немиэль, едва держась на ногах, прошел финиш, и Захариэль крикнул ему:

– Дистанция пройдена, брат! Отдохни!

Немиэль качнул головой и продолжал бежать. С одной стороны, Захариэль осуждал дурацкую гордость брата, но с другой – восхищался его решимостью закончить то, что начал.