Текст книги "Ксавьер Колд (ЛП)"

Автор книги: Мишель Валентайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

– Ты серьезно? Ты же не собираешься встречаться с ним? У Икса крышу сорвет, если он узнает о твоей встрече с бывшим женихом.

Я убираю волосы, упавшие на лицо.

– Понимаю, но у меня такое чувство, что я задолжала ему и должна выслушать, что бы он ни хотел сказать. Хорхе был моим другом, тем единственным, за кого я согласилась выйти замуж, а я сбежала от него, ничего не объяснив. У него есть полное право на негодование.

Квинн вздыхает в трубку, мне не составляет труда понять, в чем причина ее несогласия.

– Ты лучше меня. Я бы максимум согласилась поговорить по телефону. Не уверена, что смогу вынести беседу лицом к лицу с бывшим парнем, но в твоем случае все иначе. Хорхе ведь не какой-то там парень, с которым ты повстречалась немного, а он тебе изменил, ну или что-то в этом роде.

– Он и вправду отличный парень. Просто он не тот мужчина, с которым мне предназначено быть, стоило набраться храбрости и сказать ему об этом до того, как сбежать, но я не стала. Хочу все решить между нами. Мне нужно закрыть эту тему.

– Ты хороший человек, Анна. По-настоящему заботишься о людях.

– Спасибо. Я не всегда чувствую себя так. Из-за отца мне порой казалось, что я зло во плоти.

– Пф, – фыркает Квинн. – Дяде Саймону надо бы высунуть голову в реальную жизнь. Он так помешался и издергался, что не в состоянии заметить, какой необыкновенной женщиной ты стала. И это его потеря, Анна, перестань верить всему, что он наговорил. Дядя Саймон не прав в своей требовательности и строгости к тебе. Надеюсь, однажды он очнется и извинится перед тобой, как положено.

Я горько смеюсь.

– Этого никогда не произойдет, Квинн. Мы обе знаем, что отец так не поступит.

– Никогда не знаешь, чего ждать. Он тебя еще может удивить, когда поймет, что ты больше не прогнешься.

Я открываю рот, собираясь повторить, что отец никогда не принесет извинений, но слышу, как через негромкий гул голосов в обеденной комнате доносится мое имя.

– Сладкая Анна?

– Здесь, – я поднимаю руку и затем шепчу в трубку. – Надо идти, Квинн. Позвоню позже.

– Ладно, люблю тебя, – отвечает она, и разговор заканчивается.

Я встаю со стула, иду из комнаты вслед за парнем, одетым в футболку «Напряжения», и узнаю в нем одного из сценических рабочих. Когда шоу в разгаре, он ответственен за то, чтобы вовремя вывести к людям приглашенных артистов. Мы идем обратно, останавливаемся у закрытых голубых дверей, надпись на прикрепленном к ним листке гласит: «Сценаристы», и парень стучит по стальному покрытию.

Он поворачивает дверную ручку и заглядывает внутрь.

– Сладкая Анна здесь.

– Пусть войдет, Эл, – отвечает из комнаты женский голос.

Я немедленно узнаю в нем Вики.

Эл поворачивается ко мне, на его лице выражение, которое можно описать лишь как тревожное, уголки его рта опускаются.

– Удачи.

Я приподнимаю подбородок и делаю шаг внутрь, не уверенная в том, что последует дальше.

Кабинет сценаристов один в один, как в Атланте. Сдвинутые столы, четверо сценаристов, сидящих рядом друг с другом, что-то яростно печатающих.

– Присядь, – указывает мне Вики. Она не удостаивает меня и взглядом из-за своего компьютера.

Я смотрю на голубые пластиковые стулья, выставленные перед Вики, и там, с довольной ухмылкой на лице, сидит Рекс.

Я вздыхаю, отмечая попутно, что он нарочно сел на стул посередине, не оставляя мне выбора, кроме как вынужденно занять место рядом.

Он приподнимает брови и похлопывает по стулу справа.

– Припас тебе местечко.

Закатив глаза, я приземляюсь на краешек сиденья, изо всех сил стараясь держаться подальше. Он закидывает руку мне на плечи, и по моей коже ползут мурашки.

– Фу, – я сбрасываю его руку. – Не касайся меня, пожалуйста.

Его это забавляет, он наклоняется ближе и шепчет:

– Да ладно, Анна. Надо тебе привыкнуть к моим прикосновениям, их будет много перед камерой.

Мне хочется возразить и сказать, что такому не бывать, но мистер Сильверман ясно дал понять, что для меня припасена романтическая история с Рексом на камеру.

Я отворачиваю голову от Рекса, он мрачно смеется и откидывается назад на спинку стула.

– Хорошо, Анна, – произносит Вики, поворачиваясь ко мне на стуле. – Уверена, ты знаешь, зачем мы собрались, поэтому давай сразу к сценарию, идет?

– Идет. – Я скрещиваю руки на груди, уверенная в том, что возненавижу любой вариант развития событий, озвученный ею.

– Сегодня мы отправим тебя с Рексом и еще одной специально нанятой леди. Рекс говорит, что ты знакома с Диной.

Великолепно.

Казалось, хуже уже не будет, однако, к шоу решили добавить Дину.

Вики ждет от меня ответа, но поняв, что не дождется, поправляет очки в черной оправе и продолжает:

– Вы вдвоем сопроводите Рекса на ринг и примите участие в поддержке группы «Прочь, Феноменальный Икс», изображая сочувствие к Рексу. Вы втроем будет во главе этого фиктивного протеста за то, чтобы Феноменального Икса навсегда выгнали из «Напряжения».

У меня падает челюсть.

– Самая абсурдная из всех идей, что я слышала. Фанаты ее возненавидят, а я не буду…

– Нужно ли мне напомнить вам, мисс Кортез, что вы подписали контракт? Вы обязаны следовать сценарию, который мы выдаем, или нам придется расторгнуть ваши отношения с компанией.

Угроза ясней некуда. Согласиться или вылететь. Если уволят, мистер Сильверман не позволит мне сопровождать Ксавьера, когда истечет срок отстранения.

Я прокашливаюсь.

– Так значит, я просто поднимаюсь на ринг с Рексом и Диной и стою там? Это все?

– Пока да, – отвечает с прохладцей Вики. – Можете импровизировать, если решите, что это усилит сюжетную линию соперничества между Иксом и Рексом. Нам нужно, чтобы фанаты с нетерпением ждали грандиозного противостояния между ними.

– Ясно, – отвечаю я официальным тоном. – Еще что-нибудь?

Еще мгновение она сверлит меня взглядом из-за своих очков, затем качает головой.

– Это все. Можете идти.

Без единого слова я встаю и уверенно и быстро выхожу из помещения, чувствуя небольшое облегчение, что мне не придется целовать Рекса, как он угрожал. Но меня по-прежнему не покидает чувство, что я лишь временно избежала этого.

Глава 20

Анна

Мой мобильный вибрирует, оповещая о новом смс, я быстро кликаю и перехожу в папку с сообщениями.

Перл: Твой костюм готов. Подходи на примерку.

Сердце ноет от того, что это не Ксавьер, откликнувшийся на мои предыдущие попытки связаться с ним. Понимаю, между нами произошла перебранка, но никогда раньше он не отмалчивался так долго. В последний раз я получала от него вести прошлым вечером, когда он ответил, что отправляется спать.

Все это время я пребываю в ожидании, что он позвонит прежде, чем я впервые появлюсь в одиночестве на шоу, но звонка по-прежнему нет. Я решаюсь еще на одну попытку связаться с ним.

Анна: Эй. Надеюсь, ты в порядке. Очень переживаю из-за грядущего шоу. Буду рада услышать тебя до того, как отправлюсь туда.

Я прячу телефон в заднем кармане, шагая по длинному коридору в попытке отыскать, где расположилась Перл.

– Заблудилась, Анна? – голос Брайана прорывается сквозь мои мысли, когда я прохожу мимо него, сбитая с толку.

Я морщусь.

– Не знаешь, где костюмерная?

– Идем, – Брайан машет рукой. – Перл в самом конце холла. – Он, как ни в чем не бывало, перебрасывает чемпионский пояс через плечо и идет со мной. – Как ты держишься тут без Ксавьера? Кто-нибудь доставляет проблемы?

Лица Рекса и Дины незамедлительно приходят ко мне на ум, но я решаю придержать свои личные размолвки при себе.

– Без Ксавьера туго, но в целом все неплохо. Жаловаться не на что.

– Ну и славно. – Брайан приподнимает брови.

Я вижу, что он мне не до конца верит, но мое молчание не оставляет ему иного выбора, кроме как принять сказанное.

Пока я остаюсь сильной, слова Рекса и Дины так и будут лишь словами, у них получится навредить мне, только если я сама им позволю. Если я посвящу Брайана в их попытки достать меня, он передаст это Ксавьеру, тот взбесится, и только Бог знает, что он натворит именно в тот момент, когда я буду неспособна контролировать ситуацию и держать голову ясной. Если Ксавьер, зная его характер, вмешается, все полетит к чертям, а я не могу позволить такому произойти. Он и так ходит по тонкому льду, когда речь идет о его работе в «Напряжении». Мистер Сильверман не похож на человека, который раздает налево и направо третьи шансы.

Только мы с Брайаном заворачиваем за угол, как в пределах видимости появляется Перл. Ей не нужен офис, чтобы расположиться, как большинству сотрудников. Вместо этого она поставила швейную машинку прямо на раскладной столик, а рядом устроила несколько чемоданов с тканями.

– Оставляю тебя. Удачи сегодня вечером, Анна. Постарайся сильно не дергаться. Съемки «Напряжения» по выходным никогда не транслируют по телевизору, поэтому все самое горячее в сценарии они оставляют на вторник, когда шоу показывают вживую по всему миру, – говорит мне Брайан.

Вот почему этим вечером мне не придётся целовать Рекса. Вики и Рекс припасли это для живого выступления на ТВ, и Икс непременно увидит все вместе с остальной аудиторией.

Брайан замечает выражение моего лица, которое, как я уверена, демонстрирует ужас, и затем сжимает мое плечо.

– С тобой все будет в порядке. Не паникуй.

Я делаю глубокий вдох, решая оставить тревогу при себе.

– Спасибо, Брайан. Я ценю твою поддержку.

– Обращайся в любое время, – он поворачивается, чтобы уйти, но в последний момент останавливается. – Лив попросила пригласить тебя на ужин к нам в понедельник, ведь это выходной день. Она готовит мясной рулет.

Я улыбаюсь.

– Звучит здорово. Спасибо за приглашение, но у меня уже есть планы. Я из Портленда, собираюсь встретиться с другом из дома вечером в понедельник.

Он кивает.

– Ничего. Я передам ей. Она не хотела, чтобы ты провела день в одиночестве, и будет рада услышать, что твоя семья поблизости. – Он делает шаг в направлении обратно по коридору. – Увидимся позже, Анна. Зажги сегодня.

– Спасибо, – отвечаю я ему вслед. Затем подхожу к Перл. – Ты хотела видеть меня? После нескольких подгонок образ, который Перл набросала в блокноте в комнате отеля, выглядит один в один как то, что надето на меня. Одежда подходит мне по духу, она недалеко ушла от моего привычного выбора – джинсов и футболок, разве что этот наряд очень узкий и сшит из какой-то разновидности эластана.

– Отлично смотрится, – говорит Перл, осматривая свою работу. – Мы закончили. Сообщи, если будут какие-то проблемы с костюмом, я подошью то, что понадобится.

– Хорошо. Спасибо, Перл.

Не зная, чем теперь заняться, я иду обратно по холлу в обеденную комнату. Все те же женщины сидят за столом, теперь к ним присоединилась и Дина. Я не в настроении иметь с ней дело прямо сейчас, поэтому прислоняюсь к стене в холле и проверяю телефон.

От Ксавьера по-прежнему нет сообщений. Почему он меня избегает? Неужели ссора была так значительна, что он решил закончить с нашими отношениями? Последняя мысль сильно ранит, в моем сердце поселяется тяжесть, пока я обдумываю вероятность того, что мы можем быть уже не вместе. Когда я пригрозила расставанием, я не думала, что он предпочтет покончить со мной вместо того, чтобы взять под контроль свой характер.

Нельзя ведь так легко отказаться от человека, которого любишь, разве нет? Я поднимаю глаза от экрана телефона, мой взгляд падает на Эла, проворно двигающегося в мою сторону.

– Анна, твой выход следующий. – Он заглядывает в кейтеринг. – Дина, ты следующая.

В холле раздается эхо от звука стула, царапающего кафельный пол.

– Прошу прощения, дамы. Время родиться новой звезде.

Я закатываю глаза в ответ на это самодовольное заявление. Да она издевается. Дина выпархивает из комнаты, одетая в одно из своих чрезмерно облегающих платьев, и фыркает при виде меня. Ее брови ползут вверх при виде моего наряда.

– Выглядишь как трехлетка.

Я оглядываю свою поблескивающую футболку и пожимаю плечами.

– По крайней мере, я не выгляжу, как озлобленная сучка, – слова вылетают, не успеваю я осознать, что сказала их вслух. Обычно я так не выражаюсь, но общение с Квинн, которая постоянно напоминает, что нужно стоять за себя, плюс Дина, действующая на остатки моей нервной системы, вынуждают меня отойти от привычного образа пай-девочки.

Глаза Дины расширяются, но я не даю ей возможности ответить.

Пытаясь придумать кратчайший выход из ситуации, я поворачиваюсь к Элу.

– Показывай дорогу.

Когда Эл подводит нас к черному занавесу у выхода к рингу, я замечаю Рекса. Сегодня на нем нет привычной рестлерской экипировки. Он одет в костюм с белой, расстегнутой наполовину, рубашкой, демонстрирующей его грудь.

Единственное, что портит его изысканный вид, – это желтеющие синяки под глазами, появившиеся из-за сломанного носа.

Дина немедленно пристраивается к нему сбоку, целуя в щеку. Я стою по другую сторону, скрестив руки.

Рекс усмехается.

– Ну, хоть одна из вас со своей ролью справляется мастерски. Анна, если хочешь пробиться в «Напряжении», бери пример с Дины. Она понимает правила игры.

– Нет, спасибо. Шлюшко-стиль не мое.

Дина сверлит меня взглядом.

– Меня достало это дерьмо, Анна. Назови меня шлюхой еще раз…

– Леди, леди, поберегите эмоции для ринга. Напряжение между вами двумя станет отличной частью шоу, так что не выплескивайте его раньше времени. И дайте фанатам понять, что вы обе соперничаете за меня.

– Этого никогда не произойдет, – отрезаю я.

Рекс направляет взгляд на меня.

– Обязано произойти. В сценарии прописано. Мы все тут актеры, не забыла? Лучше тебе следовать сценарию, если не хочешь, чтобы твою прелестную задницу выкинули отсюда.

Его слова возвращают меня к реальности.

Он прав. Черт побери, ненавижу, что он прав.

Если я хочу быть с рядом с Ксавьером, когда он вернется в шоу, нужно придумать, как суметь стоять на своем и одновременно ужиться с этими двумя мерзавцами. Ну, это если он все еще хочет, чтобы я была рядом.

Тяжело понять, что происходит между мной и Ксавьером, глядя на то, как он отмалчивается в ответ на мои попытки связаться с ним. Я буду очень зла, если он не напишет к моменту, когда я выступлю.

На всю арену раздается музыка, под которую выходит Рекс, предлагая мне свой локоть.

– Пожалуй, пора?

Я поднимаю подбородок и подхватываю его под руку:

– Давайте уже покончим с этим.

Рекс ведет нас с Диной сквозь черный занавес прямо к решетчатому металлическому помосту. Когда мы встречаемся лицом к лицу с публикой, толпа взрывается аплодисментами и приветственными криками.

На лице Рекса застыло самодовольное выражение, пока мы идем по платформе и поднимаемся по ступенькам на ринг. Он присаживается на канаты, оттягивая их так, чтобы мы с Диной пролезли внутрь.

Сделать шаг на квадратный ринг без Ксавьера – сюрреалистический опыт. Я не хочу оставаться в центре внимания. Было намного лучше, когда рядом стоял Ксавьер, все взгляды останавливались только на нем.

Рабочий сцены подбегает к рингу и подает Рексу микрофон, затем исчезает из виду. Рекс оглядывает толпу, пока Дина вышагивает по рингу, демонстрируя ноги и добиваясь внимания и свистов со стороны некоторых зрителей мужского пола. Я изо всех сил веду себя как невидимка.

– Так-так-так. Готов биться об заклад, что вы не ждали моего возвращения так скоро. Думали, что Феноменальный Икс меня основательно помял, не так ли? Что ж, как видите, я в порядке, – Рекс проводит рукой вверх и вниз, словно предлагая всем вглядеться в него. – По правде говоря, я настолько в порядке, что вернусь на ринг уже в следующем «Напряжении» во вторник.

От этого заявления публика просто слетает с катушек.

– Итак, в этот вторник пройдет живая трансляция «Напряжения», и все вы получите удовольствие, глядя, как я сойдусь один на один с Брайаном «Бритвой» Роллинзом. На кон поставлено чемпионство!

На этом заявлении мощность колонок выкручивается на максимум.

Мои глаза расширяются. Я не ожидала, что он такое объявит, мне ведь говорили, что у него переломаны ребра.

Рекс улыбается и дает толпе несколько секунд утихнуть, но, вместо этого, люди начинают скандировать слово «сегодня» снова и снова.

Он подносит микрофон обратно ко рту.

– Ничто бы не смогло доставить мне большего удовольствия, чем отобрать пояс у Бритвы сегодня. Но как же веселье? Я хочу, чтобы Феноменальный Икс сам увидел, как я получу то, чего он так сильно желает. И говоря об этом… – его голос затихает, он тянется ко мне и хватает меня рукой за талию, подтягивая к себе. – Вы все помните леди, что была с Иксом, Сладкую Анну? Не так ли?

То там, то здесь из толпы слышен свист, полагаю, относящийся к тому, как я выгляжу сегодня. Я никогда прежде не чувствовала себя куском мяса на тарелке.

– Помяните мое слово, господа. Вы не захотите пропустить грядущее, потому что я собираюсь сокрушить все мечты Феноменального Икса прямо на ваших глазах и отниму у него все самое важное в этом мире, – Рекс мрачно смеется в микрофон и бросает его на синее покрытие ринга.

– Пойдемте, леди, – он предлагает один локоть Дине, другой – мне, затем выводит нас с ринга и сопровождает до бэкстейджа так же, как и по пути на ринг.

В тот момент, когда мы скрываемся от глаз толпы, я отдергиваю руку от Рекса, а Дина поворачивает голову в мою сторону.

Она щурится, глядя на меня.

– На твоем месте я бы научилась работать в команде. Ты абсолютно ничего не сделала для того, чтобы убедить людей в идее, что ты теперь в команде Рекса.

– Потому что я не в его команде. Я вышла на ринг, чтобы сохранить свое место в компании. Это не означает, что я буду миловаться с ним.

Я собираюсь уйти, но в момент поворота что-то хватает меня за ноги и толкает вперед на пол. Я неловко падаю на левую сторону тела, и боль пронзает мою руку.

Я поднимаю взгляд и по злобной ухмылке на лице Дины понимаю, что это ее выходка.

Да что не так с этими стервами, не дающими мне покоя?

– Анна? – Брайан наклоняется ко мне. – Ты в порядке?

Я смотрю на мизинец на левой руке, там уже образуется кровоподтек.

Брайан морщится.

– Давай-ка отведем тебя в тренировочный зал. Кто-то должен взглянуть на это. – Он помогает мне встать. – Я покажу, куда идти. У меня есть немного времени до главного выступления вечера.

– Не волнуйся, – встревает Рекс, – тебе недолго осталось быть в центре внимания. Приходи во вторник, и я заберу этот пояс.

Губы Брайана сжимаются. Заметно, что он не прочь вцепиться в Рекса.

Но Брайан демонстрирует совершенную выдержку и отвечает:

– Единственная причина, по которой ты его получишь, это прямое указание мне от руководства. Но окажись эта драка настоящей, мы оба знаем, что ты не выстоял бы и минуты против меня.

Ноздри Рекса раздуваются, но он не спорит с Брайаном.

– Пойдем, Анна. Надо тебя осмотреть.

Брайан молча ведет меня, как только мы добираемся до зала, он подзывает врача:

– Док, тут беда с мизинцем.

Высокий рыжеволосый врач поднимается и подходит ко мне, затем пристально изучает мою руку:

– Как это, черт побери, произошло?

– Я упала за сценой, – отвечаю я, оставляя детали насчет Дины в стороне.

Доктор вздыхает.

– Хорошо. Пока я выдам несколько бланков для заполнения. Нужно будет взять мочу на запрещенные вещества и беременность. Стандартная процедура в случае происшествий. Затем отведем вас на рентген.

– Удачи, – говорит Брайан и выходит из помещения.

После того, как я заполняю бумаги и писаю в стаканчик, врач проверяет мою руку.

– Ну что, начать с хороших новостей или с плохих?

– С плохих, – отвечаю я, желая побыстрее разобраться с дурными вестями. Он вздыхает.

– У вас растяжение. – Он открывает чемоданчик и достает оттуда несколько медицинских инструментов. – Придется наложить шину, так что несколько недель вам нельзя будет спарринговать.

Я смеюсь.

– Сильно сомневаюсь, что кто-то в «Напряжении» ждет от меня этого, учитывая, что я ни разу в жизни не тренировалась.

– Хорошо, тогда, полагаю, эти новости для вас не так и ужасны.

– Нет, – отвечаю я. – А что с хорошими новостями?

Доктор занят фиксированием моего пальца с помощью бинтов.

– Вы беременны.

Мои глаза становятся больше, я едва качаю головой.

– Простите, что? Я вас, кажется, не так поняла. Беременна?

Он кивает, продолжая работать.

– Я не гинеколог, но тест показал такой результат. Очень рекомендую вам записаться на прием и подтвердить его.

У меня падает челюсть, я только и могу думать о том, чтобы скорей сообщить Ксавьеру.

Как он отреагирует?

Одно точно, о таком в сообщениях не пишут. Внезапно мне очень хочется набрать его, мне нужна помощь, чтобы переварить всю информацию.

Доктор заканчивает закреплять повязку на пальце:

– Итак, что еще. Держать лед по пятнадцать минут, чтобы снять отек. Примите «Тайленол» от боли. Через пару дней почувствуете себя намного лучше.

– Спасибо, – все, что я способна произнести. Я еще не отошла от шока после новостей о беременности.

Я выхожу из комнаты, все вокруг словно в тумане, иду по лабиринту коридоров, чтобы найти женскую раздевалку. Быстро переодеваюсь в свою одежду, забираю костюм для ринга с собой.

– Нужна машина, Анна? – спрашивает Фредди.

– Да, пожалуйста, – отвечаю я, затем прислоняюсь к стене рядом с Фредди.

– Ты в порядке? – спрашивает он.

– Да, – вру я, – просто устала.

Он кивает.

– Ночь хорошего сна после тяжелого дня творит чудеса.

Подъезжает черный внедорожник, и Фредди открывает дверь пассажирского сиденья, позволяя мне забраться внутрь.

– Увидимся завтра, – говорю я.

– Да, конечно. Пока. – Он закрывает дверь, и машина трогается.

Я достаю телефон из заднего кармана и хмурюсь, видя, что от Ксавьера не пришло ни одного сообщения. Не могу удержаться от звонка.

Его телефон дважды издает гудки и перенаправляет меня в голосовую почту.

– Ксавьер, если ты не позвонишь сегодня, я буду считать, что между нами все кончено.

Я бы столько еще могла наговорить, но решаю, что сказанное звучит емко и ясно. Если он не перезвонит после этого, можно считать, что я и так получила свой ответ.

Глава 21

Ксавьер

Отчетливый аромат имбирного печенья наполняет весь дом и заставляет меня улыбнуться. Сегодня будет отличный день. Независимо от времени года, когда бы мама ни собралась готовить ее фирменное печенье, она всегда в хорошем настроении.

Я делаю шаг на кухню, взгляд останавливается на посвежевшей после душа женщине в желтом платье с улыбкой на лице и искорками в глазах.

Мама замечает, что я смотрю на нее, и машет мне подойти ближе.

– Хочешь помочь? Я пеку имбирное печенье, твое любимое.

Она наклоняется, чтобы коснуться моей щеки, и я киваю.

– Хорошо, тогда иди, вымой руки. Чистота – залог благочестия.

Я быстро иду к раковине и, привстав на пальцах, дотягиваюсь до крана и мыла. Мама говорит, что для семи лет я высокий, и что я пошел в отца. Мне нравится, когда она упоминает такие детали о нем, потому что я про него толком ничего не знаю.

Я протягиваю руки, чтобы мама осмотрела их.

– Чистые.

Она кивает и выдает мне формочку для печенья в виде маленького человечка.

– Можешь вырезать следующую партию.

Она оставляет поцелуй на моей щеке и трется носом о то место, где только что были ее губы, заставляя меня смеяться. В такие моменты я по-настоящему счастлив.

Все чаще и чаще мама принимает свои лекарства, чтобы прогнать печаль, но сегодня она счастлива и без них.

Мы готовим третью партию печенья, когда распахивается дверь квартиры и входит разодетая бабушка в своем любимом платье с цветочным узором, что означает, она была в церкви.

Бабушка ступает в нашу маленькую кухню и снимает огромную шляпу с головы.

– Имбирное печенье в середине лета, Джина? Ты вообще понимаешь, что оно готовится в честь Рождества?

Мама отмахивается от нее.

– Кто сказал? Это любимое лакомство Ксавьера, так что мы можем готовить его, когда захотим. Мы здесь не следуем правилам.

Бабушка задирает подбородок.

– Правила поддерживают порядок. Без них наступит хаос. И раз уж зашел разговор, ты подумала о том, что я тебе сказала? Думаю, что тебе будет проще держаться в завязке, если ты переедешь обратно домой, где я смогу присматривать за тобой.

– Имеешь в виду переехать в место, где ты сможешь держать меня на поводке? – отвечает мать. – Я уже говорила тебе, мама, с жизнью по твоим правилам покончено.

– Не говори глупостей, Джина. Я не…

– Нет, ты именно это и имела в виду. Ты всегда умудрялась разогнать всех людей, которые были важны для меня, а затем пыталась контролировать каждый аспект моей жизни.

– Я лишь хочу лучшего для тебя. Неужели так плохо с моей стороны хотеть, чтобы моя единственная дочь прожила толковую жизнь и нашла мужчину, подходящего для брака?

Мама вздыхает, раскатывая последний пласт теста.

– Нет, полагаю, неплохо. Но все мужчины, которых ты для меня выбирала, зануды и скучны, и ни одного из них я не считаю хоть немного привлекательным.

Ноздри бабушки раздуваются в гневе.

– Надо полагать, что этот бродяга, от которого ты забеременела, был лучше? Напомни-ка мне еще раз, где он. Ах да. Он сбежал и бросил тебя, едва его отродье появилось на свет.

Мама тяжело ударяет ладонями по столу.

– Его имя – Ксавьер. Он твой внук, и если ты не способна любить его так, как любишь меня, можешь раз и навсегда забыть о моем переезде обратно.

Холодные голубые глаза бабушки останавливаются на мне, и я съеживаюсь под ее тяжелым взглядом, словно стараясь исчезнуть.

– Возможно, мы узнаем друг друга получше, если ты возьмешь его с собой.

Звучит по-доброму, но я знаю, что она ненавидит меня. Единственная причина, по которой она меня терпит, это любовь к моей маме. Когда мамы нет рядом, бабушка толкает меня и называет плохими словами.

Я как-то пытался рассказать маме, но она объяснила, что в ее отсутствие у бабушки есть право наказывать меня, если я хулиганю. Больше я никогда не рассказывал маме о том, что происходило, пока ее не было. Впрочем, я изо всех сил стараюсь никогда не оставаться с бабушкой наедине.

Мама вздыхает.

– Нет. Мне нравится жить отдельно.

– Не хочешь переехать и жить со мной? Прекрасно. – Бабушка с силой ставит сумку на тумбу рядом с мамой и достает прямоугольный кусочек бумаги. – Тогда запомни, Джина. Больше от меня денег ты не получишь. Я больше не заплачу ни пенни за ту квартиру. Когда ты в очередной раз соберешься уйти в загул и потеряешь эту свою новую работенку, не приходи ко мне за подачкой. Я продолжу помогать, только если ты вернешься домой, где и должна быть.

Бабушка швыряет маме чек, и он летит на пол, а бабушка, схватив сумку, исчезает во входных дверях также быстро, как и появилась.

На несколько минут кухня погружается в тишину, затем мама начинает мурлыкать «Джингл Беллз» и продолжает вырезать имбирных человечков. Она подталкивает меня бедром.

– Подпевай.

Мы оба запеваем, и она улыбается мне. Закончив песню, она нежно берет меня за подбородок.

– У тебя папины глаза, и ты будешь таким же очаровательным, каким был он. Только пообещай, что станешь лучшим человеком, чем он. Обещай, когда все станет хуже, ты не сбежишь и не оставишь меня, как поступил он.

– Я обещаю, – отвечаю я, произнося слова от всего сердца и веря в них.

Я смотрю ей в глаза, не понимая, как в ее голове появилась мысль, что я когда-то смогу бросить ее. Ведь самым большим из моих страхов был страх потерять ее, единственного в этом запутанном мире человека, который меня любит.

– Мой хороший и сильный мальчик, – шепчет мама. Она наклоняется поцеловать меня в щеку.

Из моих легких вырывается низкий хрип, пробуждающий меня от глубокого сна. Я сажусь в своей импровизированной постели, мышцы задеревенели.

Щеки горят там, где моя мать оставила поцелуи во сне. Я сдавливаю свою неприкрытую грудь, пытаясь успокоить дыхание, но без толку. Сон не был кошмаром, но все же отбросил меня назад в прошлое, обратно в место, где я только и мог, что думать о матери.

Я перекатываюсь на живот и начинаю энергично отжиматься, громко считая вслух, стремясь к боли, в которой можно забыться.

– Сто двадцать семь...

Я продолжаю, но боль не приносит мне привычного облегчения.

Кручу шеей, и взгляд останавливается на диване. Невозможно позабыть прошлое, пока я в этом доме, окруженный болезненными воспоминаниями о моей жизни.

В этом месте не происходило ничего хорошего. Вернуться было ошибкой.

Я поднимаю голову и понимаю, что пятый по счету «Джек Дэниэлс», который я прикончил до того, как отправиться спать, все еще в моих венах. Даже сквозь похмельный туман в голове я не могу заставить себя сесть на этот гребаный диван. Каждый раз, видя его, я вспоминаю лицо матери. Ее темные волосы и карие глаза отпечатались в моей памяти, и я не понимаю, почему она не могла любить меня больше, чем дозу, которую всегда искала. Жизнь была так хороша, когда она была в завязке. Мы вдвоем были против всего мира.

Это факт, маме никогда не доставалось от бабушки, как мне, значит, не из-за этого мама никогда не могла жить нынешним моментом. Бабушка обращалась с ней, как с принцессой, всегда говорила мне, что ее Джина была идеальна, пока дьявольская зараза – семя моего монстроподобного отца – не пробралось в ее дочь.

Возможно, бабушка была права. Я разрушаю все, к чему прикасаюсь, и если вскоре не прекращу, то и жизнь Анны уничтожу.

Я закрываю глаза, позволяя слезам течь по щекам.

Моя Анна. Моя милая Анна. Я теряю ее.

Я недостаточно хорош для нее. Как же эгоистично думать, что у меня получится удержать кого-то столь верного и любящего.

Я облажался.

Я зло во плоти.

Как бы сильно не желал, я не заслуживаю ее доброты.

Что от меня толку, ведь я подверг ее опасности и потому не стал отвечать на ее звонки. Возможно, расстояние пойдет нам на пользу, и она поймет, что я для нее пустая трата времени и покинет меня. Единственный способ обеспечить ее безопасность – это держать ее как можно дальше от меня.

Я снова замечаю диван, мне отчаянно нужно убрать его с глаз долой, я больше не могу переживать заново все дерьмо из прошлого, по-прежнему разрушающего мою жизнь. Я подхожу с одной стороны, наклоняюсь и подхватываю его. Он легко скользит по полу, и я тащу его к дверям. Поворачиваю ручку, пинком открываю дверь и поднимаю его над головой. Делаю шаг на крыльцо и швыряю диван во двор, гулкий треск раздается эхом по пустынной улице.

Мои мысли в беспорядке, единственное, на чем я могу сосредоточиться, – это желание избавиться от него, от всего, что он олицетворяет. Я вбегаю обратно в дом и иду прямо в кухню, где бабушка на одной из полок держала зажигалку для свечей. Мои пальцы хватают первую попавшуюся, и я выбегаю обратно к дивану. Я вытаскиваю его на середину улицы. По щелчку пальца пламя начинает свой танец, я наклоняюсь и подношу огонь к краю холщовой ткани, торчащей из-под пластика. Нужно немного времени, но в итоге огонь охватывает материал, языки пламени скользят по дивану, постепенно полностью поглощая его.