Текст книги "Ксавьер Колд (ЛП)"

Автор книги: Мишель Валентайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

– Привет, Икс, – мурлычет Дина, – не знала, что ты снова с нами.

Я весь напрягаюсь и отшатываюсь от двери, желая быть как можно дальше от нее. Ни за что на свете я не собираюсь сидеть рядом с этой мстительной сукой.

Кори вопросительно дергает головой, и я указываю ему на заднее сиденье.

– Забирайся туда.

Кори кивает и скользит внутрь, даже не подозревая, что садится рядом с гребаным чудовищем.

Я хлопаю дверью немного сильнее, чем хочется, и автомобиль двигается, увозя нас в направлении арены.

– И кто же ты у нас? – Дина задает вопрос, и я еле сдерживаюсь, чтобы не сказать, что это не ее дело, и чтобы она держала свои когти подальше от мальчишки.

– Кори Трулав, – отвечает он с гордостью, и я могу даже не смотреть на его лицо, чтобы знать, он ухмыляется.

– Миленько, – в ее голосе звучат те же фальшивые флиртующие нотки, какими она раньше всегда пользовалась в разговоре со мной.

У Дины обалденное тело, и пока ты не понял, что внутри скрывается сам дьявол, она производит впечатление милой и доброй девушки.

Автомобиль подъезжает к задней двери, и я выскакиваю из внедорожника так быстро, как могу. Желая держаться подальше от Дины, чтобы не надрать ей задницу.

Заметив меня, Фредди улыбается.

– Как дела, Икс? Увидел твое имя в сегодняшнем списке. Знал, что ты не сможешь долго держаться в стороне. Рад тебя видеть. Рекс испытывает мое гребаное терпение, хвастаясь тем, что выиграл у Брайана пояс. Надеюсь, твое появление заткнет его поганый рот.

– Потерпи, Фредди, – смеюсь я. – Рекс может и обзавелся поясом, но поверь, только меня снова пустят на ринг, и я надеру ему задницу. Я с ним в прошлый раз не закончил.

– Это мы еще посмотрим. – Мимо нас проходит Дина, направляясь вовнутрь.

– Вот же гребаная стерва, – бормочу я, стоит ей зайти в дверь. – Почему я вообще с ней связался?

– Не говори, – отвечает Фредди, – с ее характером оно того не стоило.

Как же он чертовски прав. С тех пор, как я перестал ее трахать, от нее одни проблемы.

– Эй, ты это видел? – Кори подходит с выражением блаженства на лице. – Брат, она охренительна.

– Расслабься, малыш. Она может и хороша внешне, но гнилая внутри. Держись от нее подальше.

Кори кивает с неожиданно серьезным выражением лица. Приятно видеть, что он принимает мои слова, как истину. Раз уж мы встретились, пора представить Кори.

– Малыш, это Фредди, глаза «Напряжения». Он знает абсолютно всех и видит всех насквозь. Фредди, познакомься, это Кори Трулав.

Фредди издано смешок и пожимает Кори руку.

– Я редко ошибаюсь в людях. Однажды я недооценил парнишку из Детройта, называющего себя Феноменальным Иксом. Посчитал его не стоящим внимания придурком, а потом он доказал мне, как я ошибся.

– Редко? – смеюсь я. – Тогда засчитай Рекса как один из своих промахов, ты убеждал меня, что он неплохой парень.

– Он им и был. Пока не взлетел слишком высоко и не получил приставку чемпиона мира к своему имени.

Я качаю головой, думая, что действительно когда-то считал Рекса другом. Пока он не стал играть грязно.

– Он слишком изменился. Стоит еще разок надрать ему задницу, чтобы сбить с него спесь.

– Осторожно, Икс, – предостерегает Фредди, – не разрушь свою карьеру окончательно. Сильверман замял все в прошлый раз, но очень сомневаюсь, что он поступит так снова. Он не из тех, кто легко прощает.

Не важно, что думает пресса и остальной народ с «Напряжения» о том, что произошло тогда на ринге в Атланте между мной и Рексом. Фредди слишком хорошо знает о наших терках с Рексом. Он был тем, кто постоянно сдерживал нас.

Я хлопаю Фредди по спине.

– Я держу себя в руках. Покончил с драками. Мой характер и так слишком много у меня отнял.

– Отлично, – Фредди потирает свою лысую макушку, – я уже слишком стар, чтобы каждый раз тебя останавливать. Ты сильный сукин сын.

Фредди проверяет свой список и впускает в здание еще несколько рестлеров, которых я знаю. Стоит им пройти, он поворачивается к нам.

– Вы заходите или нет?

Я киваю на дверь и, хотя мне стоит держаться подальше, все равно спрашиваю:

– Анна уже приехала?

– Еще нет, – Фредди качает головой, – но она обычно приезжает за пару минут до начала, это вам всем еще разминаться надо.

Я улыбаюсь, зная, что хоть Анна и далека от тягания железа в спортзале, она приходила посмотреть на меня.

– Тогда, если ты не против, я постою тут с тобой. А малыш пусть пойдет, осмотрится.

Фредди кивает и выдаёт ему пропуск.

– Иди, парень, не стесняйся.

– Да, черт возьми! – Ему не нужно повторять дважды. Кори вешает пропуск на шею и устремляется внутрь.

Я стою рядом с Фредди, ожидая приезда Анны. Честно говоря, я нервничаю, не зная, чего ожидать после того, как я игнорировал ее звонки. Она, должно быть, обижена, но я молюсь, что еще не слишком поздно заслужить ее прощение и вернуться в ее жизнь хотя бы как друг. Она нужна мне, пусть я не был мужчиной, который ее заслуживает.

Фредди смотрит на часы:

– Уверен, она будет через минуту. Она всегда приезжает чуть с запасом.

Я киваю, понимая, что Фредди уловил мое настроение и хочет успокоить меня, но это ничуть не помогает.

Я прислоняюсь к стене и скрещиваю руки на груди, в этот момент к зданию подъезжает темно-синяя «Ауди». Поначалу я не обращаю на нее внимания, потому что таких машин у «Напряжения» нет, но стоит пассажирке откинуть с лица темные волосы, я сразу распрямляю спину.

Анна сидит внутри, оживленно разговаривая с водителем. Я щурюсь, чтобы лучше его рассмотреть, и осознаю, что это тот самый парень, которого я видел на фото, обнимающим Анну. Руки сами сжимаются в кулаки, и я направляюсь к машине, ревность берет верх, и все обещания сдерживаться и вести себя прилично летят к черту.

Глава 27

Анна

Нужно отдать Хорхе должное. Он был хорошим другом мне все то время, пока я болталась по этой части страны. Несколько раз он писал мне сообщения, чтобы проверить, как я, а сегодня забрал меня от Лив с Брайаном, чтобы отвезти на «Напряжение» и заодно посмотреть шоу.

Когда мы приезжаем к арене, Хорхе спрашивает:

– Сегодня вечером я увижу, как ты борешься?

Я смеюсь.

– Нет. Я та, кого они зовут лакеем. Я лишь сопровождаю борцов к рингу.

– Ты снова будешь с Феноменальным Иксом?

– Нет. Вообще-то его отстранили на несколько недель, так что меня приставили к Убийце.

– О, он хотя бы хорош?

Пожимаю плечами.

– Он действующий чемпион. Выиграл пояс в Сиэтле.

– Ого. Чемпион? Впечатляет, Анна.

– Не очень, – бубню я. – Он придурок. Не могу дождаться возвращения Ксавьера, чтобы он надрал ему задницу и отобрал пояс. Я буду болеть вот так. – Поднимаю руки вверх, как будто качаю крышу.

Хорхе хихикает:

– Не фанатка, да?

– Точно нет...

Даже не могу закончить фразу, потому что распахивается его водительская дверь, и внутрь тянутся две большие руки.

– Ксавьер, нет! – кричу я, но это, похоже, не беспокоит его, когда он впивается пальцами в когда-то идеально отглаженную футболку поло Хорхе.

Ксавьер наклоняется в машину так, чтобы быть лицом к лицу с Хорхе, пристегнутым к сидению ремнем безопасности и одновременно скованному страхом.

– Какого хера ты делаешь с моей девочкой?

Глаза Хорхе увеличиваются, когда он в защитном жесте поднимает руки и отвечает дрожащим голосом:

– Мы друзья.

Ксавьер тянет его вверх, а потом впечатывает спину парня в сидение.

– Не ври мне. Я знаю, здесь что-то большее. Ты трахаешь ее?

– Ксавьер! Прекрати! Ты сделаешь ему больно. – Моя мольба прекратить это прежде, чем все выйдет из-под контроля, кажется, пролетает впустую. Он как будто потерялся в тумане гнева, неспособный распознать что-либо вне пределов своей ярости. Мне нужно сделать что-то радикальное, чтобы вытащить его из этого состояния. – Я беременна!

Это срабатывает, потому что взгляд Ксавьера резко устремляется ко мне.

– Что ты сказала?

По моей щеке стекает слеза, когда я встречаюсь с ним взглядом.

– Я беременна.

– Нет, это не так.

Мой рот безвольно открывается, потому что его слова ощущаются как пощечина, но я отказываюсь позволять ему заставлять меня чувствовать себя плохо по этому поводу. Он может не хотеть этого ребенка, но я хочу.

– Так, – шепчу я. – И он твой. И... я оставляю его. Ты можешь быть частью его жизни или нет, зависит от тебя, но я собираюсь стать матерью.

Ксавьер отпускает футболку Хорхе, и его взгляд смягчается:

– Анна... я. Не могу. Прости.

Он отступает, и я понимаю, что он снова убегает от меня, потому что все становится сложным. Но в этот раз я не позволяю ему уйти так легко. Выскакиваю из машины и догоняю его на краю огороженного участка, где хватаю за руку.

– Ты не можешь продолжать убегать от меня, – говорю я.

– Ты не понимаешь, Анна. Это изменит все. Я пришел сюда, чтобы умолять тебя вернуться ко мне, потому что я эгоистичный ублюдок, который не может выдержать мысли о том, что теряет тебя. Но теперь знаю, что поступил правильно, отпустив тебя. Одно дело разрушить твою жизнь, потому что ты можешь уйти от меня в любое время, но ребенок... если он застрянет со мной, у него не будет выбора. Я не буду разрушать жизнь своего ребенка. Я слишком испорчен, чтобы быть отцом.

– Нет, это не так. Этот ребенок заслуживает того, чтобы ты был в его жизни.

Я отчетливо вижу борьбу во взгляде Ксавьера и, как только он делает шаг назад, знаю, что проигрываю битву в попытке заставить его увидеть, насколько он хороший человек.

– Не надо, – шепчу я. – Не оставляй меня снова. Пришло время, сейчас или никогда, Ксавьер. Я не буду продолжать играть с тобой в эту игру. Хочешь ты быть со мной или нет? Выбирай.

По его лицу бегут слезы, когда он отступает еще на шаг.

– Прости, Анна. Я не могу.

Он уходит от меня, и я падаю на колени на асфальт посреди парковки. От плача в легкие не поступает кислород, и я пытаюсь вдохнуть между всхлипами.

Он ушел. И в этот раз я чувствую, что по-настоящему потеряла его.

Не уверена, как долго простояла на коленях на парковке, но вскоре появляется Хорхе, оборачивая руки вокруг моих плеч и помогая встать.

– Давай, Анна. Вышибала сказал, что прикроет тебя. Я отвезу тебя в отель, чтобы ты могла вселиться и собраться с мыслями.

Я киваю и поднимаюсь. Ноги все еще ощущаются, как будто сделаны из желе, когда Хорхе отводит меня к своей машине.

Возле машины стоит хмурый Фредди. Жалость, которую он испытывает ко мне, очевидна, и я уверена, что выгляжу как ничтожество, потому что именно так чувствую себя.

– Я дам знать боссам, что ты заболела, и я отослал тебя домой, потому что ты тут все заблевала.

Я смотрю на мужчину, напоминающего огромного плюшевого медведя, который всегда был ко мне так добр.

– Спасибо.

– Давай, – Хорхе подталкивает меня, чтобы я забиралась в машину.

Как только оказываюсь внутри, снова начинаю рыдать и не думаю, что в ближайшее время это прекратится.

Позже в этот же вечер я все еще плачу, лежа на кровати. Неважно, как сильно пытаюсь, я не могу остановить слезы. Последние пару часов Хорхе топчется без остановки. Он никогда не проходил через что-то подобное, поэтому, уверена, он понятия не имеет, как справиться с женщиной с разбитым сердцем.

Стук в дверь провоцирует вздох. Сейчас я не готова снова видеть Ксавьера, если это он.

Хорхе шумно выдыхает, бросаясь к двери, и я слышу, как он бубнит:

– Наконец-то.

Дверь скрипит, и в комнату проникает отчетливый голос мамы:

– Где она?

– Здесь. Но... – говорит ей Хорхе, а дверь ударяется о стену, как будто мама прокладывала себе дорогу через Хорхе.

Я принимаю сидячее положение к тому времени, когда она преодолевает короткий коридор. Сердце громыхает в груди, когда она появляется здесь, глядя на меня. Выглядит так же, как и тогда, когда я в последний раз видела ее. Те же темные волосы, безупречно собранные в низкий хвостик, идеально наложенный макияж. Все это сочетается с черными брюками и красной блузкой, в которые она одета.

Я собираюсь убить Хорхе за то, что позвонил ей.

Она наклоняет голову, ее взгляд смягчается, когда она обходит кровать и садится рядом, обнимая меня.

– Моя малышка, – шепчет мама, и я тут же снова начинаю плакать.

После ее долгих объятий она отстраняется и изучает мое лицо, убирая от него выбившуюся прядь.

– Он жестоко с тобой обошелся? Хорхе говорит, что ты беременна.

Мои глаза прикованы к Хорхе, и он знает, что предал мое доверие, рассказав ей об этом.

Он поднимает руки, сдаваясь:

– Я запаниковал. Они – единственные люди, кого я знаю и которые могли бы помочь тебе.

– Они? – спрашиваю я. – В смысле – они?

– Не злись на Хорхе, дорогая. Он правильно поступил, позвонив нам. Мы здесь, чтобы помочь тебе. Твой отец внизу, и он простил тебя...

– Простил меня? Я ничего ему не сделала. Это он душил меня, – говорю я ей.

Мама облизывает губы, но продолжает смотреть на меня своими красивыми зелеными глазами.

– Возможно, мы виноваты в чрезмерной опеке по отношению к тебе, но ты должна поверить, что мы поступали так исключительно ради твоих интересов. Нас поразило, как ты ушла, как будто уже не была нашим маленьким ребенком. Ты взрослая женщина, способная принимать собственные решения, и, если ты вернешься с нами домой, мы обещаем, что сделаем все от нас зависящее, чтобы облегчить тебе жизнь и дать свободу.

Я вытираю влагу под глазами.

– Я люблю тебя, мама, но я больше никогда снова не смогу жить дома. Папа никогда не перестанет видеть во мне маленькую девочку, которую он может контролировать, пока я не встану на ноги.

Она касается своей нижней губы.

– Но с ребенком, Анна, жизнь без помощи будет трудной.

– Знаю, – отвечаю я. – Но я справлюсь. Я готова взять на себя ответственность.

Мама зажимает мой подбородок между большим и указательным пальцами и вздыхает:

– Моя малышка выросла и собирается стать матерью. Не могу поверить в это.

Она улыбается, и ее улыбка заставляет улыбнуться и меня. Не понимаю, откуда, но я знаю, что мы с мамой найдем возможность преодолеть наши разногласия.

С отцом же будет другая история.

Глава 28

Ксавьер

Я сижу на краю кровати и рыдаю, как гребаный ребенок. Уход от Анны убил меня, но как я могу быть отцом? Я с этим не справлюсь. Не хочу стать причиной, по которой ребенок в будущем превратится в монстра подобного мне.

Но чего я хочу, так это счастья для Анны. Я поклялся никогда не делать того, из-за чего она будет хмуриться, и что буду для нее хорошим мужчиной, но вот он я, нарушающий обещания.

Хотелось бы мне быть другим.

Хотелось бы быть лучше.

Мне хотелось бы подарить ей «долго и счастливо», которого она заслуживает, как в романах, которые читает.

Именно тогда, со всей путаницей в голове, я делаю то, чего не делал уже очень давно – опускаюсь на колени в середине комнаты в отеле, складываю руки для молитвы и поднимаю голову к потолку.

– Боже? Знаю, я перестал разговаривать с тобой после того, как ты забрал у меня мать, и тебе, наверное, в любом случае насрать на меня, но мне нужна твоя подсказка. Нужен знак о том, что нужно сделать. Я люблю Анну. Господи, я так сильно люблю ее, что это пугает, я боюсь потерять ее. Она – мое все, но я готов отпустить ее, если этот поступок будет правильным. – На мою футболку падает слеза. – Как мне поступить?

Тихий стук в дверь побуждает меня повернуть голову в том направлении. Никто не знает, где мы остановились, поэтому нежданный визитер чертовски меня пугает.

Я подскакиваю на ноги и вытираю лицо подолом футболки. Открываю дверь и сначала никого не вижу, пока не опускаю глаза на четыре фута вниз. Там стоит маленькая темноволосая девочка в розовом платье с прижатым к груди плюшевым медведем.

– Да? Да? – все, что она говорит. Очевидно, что она все еще в возрасте, когда дети лепечут.

Я хмурюсь, когда женщина из дальней части коридора подхватывает девочку на руки. Глядя на меня, она кривится, вероятно, напуганная моей возвышающейся фигурой.

– Простите. Нет. Нет. Анна. Останься с мамочкой.

Я шокирован, и впервые в жизни, клянусь, я стал свидетелем чуда. Я просил знака, и мужик сверху однозначно послал мне его.

В этот момент для меня становится ясным, что мне нужно сделать. Мне нужно найти способ, все уладить с Анной и послать к чертям все плохое, что может случиться, ведь я буду бороться, чтобы удержать ее и моего ребенка в безопасности до самого последнего вздоха.

Стремясь скорее увидеть Анну и унижаться, чтобы заслужить ее прощение, я бегу назад в отель, где, знаю, остановились все борцы. Я врываюсь через дверь и пересекаю линию перед стойкой консьержа.

– В какой комнате остановилась Анна Кортез?

Женщина, явно сконфуженная моим поведением, смотрит на меня упертым взглядом сучки.

– Мы не можем разглашать подобную информацию. А теперь, если не возражаете, не могли бы вы отступить за линию?

– Отлично, – говорю я. – Не хотите говорить мне, тогда я просто пройду все коридоры в поисках ее. Думаю, начну с лобби. Анна! Анна?

Мой голос привлекает внимание целой комнаты, и каждая голова поворачивается в моем направлении.

– Сэр! Потише. Пожалуйста, сэр!

Женщина продолжает пытаться, но я ее игнорирую и начинаю идти к лифтам, когда мужчина, которого я узнаю по встрече в Атланте, подходит ко мне.

– Ты что, сумасшедший? Ты не можешь ходить вокруг и вот так звать мою дочь.

Я смотрю на отца Анны.

– Что вы здесь делаете? Она не хочет видеть вас.

Он щурится.

– Могу сказать то же самое о тебе. Я слышал, что ты сделал. Обрюхатил мою девочку, а потом свалил. Что случилось с теми проповедями, которые ты мне читал, а? Те же правила неприменимы к мистеру Суперзвезде?

Он прав. Я действительно дал ему первое место за неправильное обращение с ней, а позже сам вел себя не лучше.

– Вы правы. Я облажался. Но я сделаю все, чтобы вымолить у нее прощение.

Мистер Кортез вздыхает и чешет подбородок.

– Моя дочь простит тебя, потому что она хорошая девочка и знает слова из Хорошей Книги: «Прощайте, и прощены будете».

– Лука, книга шестая, стих тридцать семь.

Когда он цитирует строчку из Священного писания, я вспоминаю, как ребенком читал этот отрывок снова и снова, желая, чтобы бабушка применяла это правило к себе каждый раз, когда говорила, что ненавидит меня.

Он удивленно поднимает брови.

– Ты знаешь Его слово?

Я киваю.

– Да. И верю в то, что он свел нас намеренно. Она мой ангел и охраняла мою жизнь со дня нашей встречи.

Отец Анны зачесывает назад темные волосы, пока обдумывает то, что я говорю.

– Она в комнате четыреста тридцать два.

Мы далеко не друзья, но, кажется, теперь достигли понимания, когда дело доходит до наших с его дочерью отношений.

Мои губы складываются в тонкую линию, и я киваю.

– Спасибо.

Поворачиваюсь и направляюсь к лифтам, вскакиваю в первый открывшийся, нажимая кнопку четвертого этажа. Добираюсь до комнаты и делаю глубокий вдох, прежде чем поднимаю руку и стучу в дверь.

Когда дверь открывается, там стоит не Анна, а парень, которого я был готов убить раньше, и он не выглядит очень радостным при виде меня.

Засовываю руки глубоко в карманы, дабы он знал, я здесь не для того, чтобы создавать проблемы.

– Анна здесь?

Мужчина не делает шаг, чтобы свалить с моего пути, и я впечатлен, даже после того, что я с ним сделал, он настолько отважен, что остается на месте.

– Не думаю, что прямо сейчас она захочет тебя видеть.

Я тяжело сглатываю.

– Знаю, я облажался. Хотя бы позволь войти и извиниться перед ней.

Он качает головой.

– Ты достаточно обидел ее. Почему бы тебе...

– Хорхе, – зовет Анна из глубины комнаты, – все в порядке. Пропусти его.

Хорхе? Тот самый Хорхе, за которого она должна была выйти замуж? Оцениваю его с головы до ног и понимаю, почему ее отец выбрал для нее парня типа него. Он полная моя противоположность во всем и, может, заслуживает ее больше, чем я, но я отказываюсь позволять ему забрать ее.

Хорхе отходит, и я прохожу мимо него. Анна, подогнув под себя ноги, сидит посередине кровати, лицо красное и опухшее от слез. Господи, я кусок дерьма из-за того, что сделал с ней.

Женщина с такими же темными волосами и зелеными глазами, как у Анны, встает с кровати и приближается ко мне с вытянутой рукой.

– Мария Кортез. Мать Анны.

Я киваю, отмечая явное сходство:

– Ксавьер Колд.

– Я поняла, – отвечает она. – Моя дочь хорошая девочка. Поступи с ней правильно. – Она поворачивается к Анне. – Если я тебе понадоблюсь, позвони мне, mija. Наше предложение о возвращении домой всегда в силе.

Анна кивает.

– Ладно.

Мария целует Анну в макушку и направляется к двери.

– Идем, Хорхе.

– Вам не кажется, что мы должны остаться? – спрашивает он, когда она проходит мимо.

Она берется за ручку двери.

– Нет. Они могут все решить сами.

Хорхе вздыхает – несложно заметить, что Анна, может, и не питает к нему больше никаких чувств, но он по-прежнему любит ее, и ему чертовски больно оставлять ее со мной. Однако он послушный парень и делает, как его попросили.

– До свидания, Анна.

Когда мы остаемся одни, я прочищаю горло.

– Когда ты узнала о ребенке?

– После самого первого шоу, на «Напряжении». Я упала, и мне пришлось провериться у тренера. Они проверили меня на наркотики и дали тест на беременность, – она затихает на минутку. – Я пыталась дозвониться и сказать тебе, но ты никогда мне не отвечал.

Все начинает складываться. Она была расстроена не только из-за того, что думала, будто я бросаю ее, но и проходила через какое-то реальное дерьмо, а меня не было рядом.

– Прости меня, Анна, за все. Я поступил неправильно. Хотелось бы мне вернуть время и все исправить. – Она даже не смотрит на меня, и я знаю, что сильно ее обидел, но мне нужно увидеть ее глаза, чтобы я мог сказать, о чем она думает. – Анна...

– Прости, Ксавьер, я не могу...

Еще до того, как у нее будет возможность закончить предложение, я падаю на колени рядом с ней.

– Что бы ты ни собиралась сказать, не надо. Пожалуйста, не надо. Анна, посмотри на меня. – Она неохотно переводит на меня взгляд. – Не заканчивай это. Не заканчивай с нами. Я сделаю все, что захочешь, чтобы ты осталась со мной. Я не могу жить без тебя, Анна.

Она пожимает губы, глядя мне прямо в глаза:

– Тогда расскажи правду, Ксавьер. Расскажи все, что скрываешь от меня. Помоги понять тебя и то, почему ты продолжаешь отталкивать меня.

Я сцепляю пальцы на кровати перед собой, а потом роняю голову на руки. Если я расскажу ей все, ее мнение обо мне может измениться. Не хочу ее жалости, никогда не хотел, но, если демонстрация демонов моего прошлого – это то, что заставит ее остаться, я расскажу все.

Я поднимаю голову и делаю глубокий вдох.

– Откуда ты хочешь, чтобы я начал?

– Сначала, – шепчет она. – Поговори со мной вместо того, чтобы все время злиться.

И так это начинается. Я углубляюсь в ранние детские воспоминания о хороших временах, которые провел с мамой, а потом – как настало действительно тяжелое время, когда она узнала, что отец, кем бы он ни был, никогда не вернется. Я рассказываю ей о наркотиках, о жизни с бабушкой, побоях, которые она мне наносила, и, наконец, о моей жизни на улице, где я ради денег совершал такие поступки, которые сделали из меня монстра.

В конце рассказа я лежу рядом с ней на кровати, лицом к лицу, открывая свое сердце, рассказывая о том, чем не делился ни с кем прежде, а она слушает. Она не пытается судить меня, просто слушает, и это такое приятное ощущение – просто раскрыться.

Последнее, о чем я ей рассказываю, – это единственная вещь, которую я изо всех сил старался скрыть от нее. На этот раз не сдерживаюсь и рассказываю о том дне, когда Кай повел меня к Бишопу.

– Вот почему в тот день я был с Энжи. Бишоп угрожал причинить тебе боль, если я не сделаю так, как он сказал. Я не собираюсь возвращаться к бизнесу с ним, поэтому единственной возможностью обезопасить тебя, было держать подальше.

Анна убирает волосы с моего лица.

– Так вот почему ты пытался порвать со мной – чтобы обеспечить мою безопасность?

– Да. Я знал, что должен, потому что в ту ночь, когда ты поехала к Ларри и напилась, один из лакеев Бишопа был тем парнем, что сидел по соседству и пытался оплатить твой счет. Они показывали мне, что могут добраться до тебя в любой момент, когда пожелают. Я бы не вынес, если бы они обидели тебя. Ты – смысл моей жизни. Единственная проблема в том, что я не могу сделать этого без тебя. Когда ты сегодня сказала мне, что беременна, я растерялся, полагая, что буду тянуть ребенка вниз и превращу его в подобного себе монстра, веря в то, что вам будет лучше без меня. Обоим.

Она смотрит мне в глаза.

– Я лучше, когда с тобой, и знаю, что с ребёнком будет так же. Ты хороший, Ксавьер. Пришло время тебе поверить в себя, увидеть себя таким, каким тебя вижу я. Ты заслуживаешь счастья. Заслуживаешь семьи, и я намерена дать тебе еще один шанс на это, но ты не можешь сбежать от меня снова, независимо от того, что происходит.

– Я больше никогда тебя не оставлю. Буду контролировать свой характер, я обещаю. Это стоило мне слишком многого в моей жизни, и теперь могу потерять больше, чем когда-либо. – Моя рука полностью накрывает ее живот, когда я поддерживаю своего еще нерожденного ребенка. – Я буду любить вас обоих каждой клеточкой своей души до своего самого последнего вздоха на этой земле. Клянусь, с этого момента никаких секретов. Я расскажу тебе все, ничто не встанет между нами снова. Я люблю тебя, Анна.

Ее глаза наполняются слезами.

– И я люблю тебя. Навсегда.

Я обрушиваю на нее свои губы, пока облегчение наполняет меня, и, наконец, снова обретаю свое сердце.

Глава 29

Ксавьер

Возвращение на «Напряжение» с Анной в моих руках ощущается чертовски хорошо. Некоторое время я сомневался, случится ли это вообще, но теперь, после всего, мы сильнее, чем когда-либо.

Фредди приподнимает подбородок, когда замечает нас, понимая, что нынешняя картина сильно отличается от последнего раза, когда он видел нас вместе.

– Как дела, Икс?

Я протягиваю ему руку в знак приветствия. К нам подходит Брайан с завязанными в хвост волосами, с Кэми на бедре и прижатой к другому его боку Лив.

– Вы двое вернулись вместе?

Я киваю.

– Да. Не мог держаться подальше.

Целую Анну в макушку, и она, глядя на меня, улыбается.

– Хорошо вместе смотритесь, – присоединяется к разговору Лив. – Выглядите счастливыми.

– Так ты вернулся навсегда? – спрашивает Брайан.

– Пока нет. Отстранение аннулировано, но мне нельзя участвовать в матчах.

Брайан щурится, немного скривив рот.

– Не пойми меня неправильно с этим вопросом, потому что я чертовски счастлив твоему возвращению, но почему ты вернулся?

И, как по часам, я замечаю, как из-за угла выходит Кори и вызывающе демонстрирует Фредди подаренный им вчера пропуск за кулисы.

Я киваю за спину Брайана:

– Я нашел пацана, который, по моему мнению, хорошо подходит для программы подготовки к «Напряжению». Я познакомился с ним в своем старом зале в Детройте. Парень быстр, вспыльчив и обладает качеством, которое присуще хорошему рестлеру.

– Так Сильверман аннулировал отстранение, потому что ты притащил парня?

– Нет. Чип позаботился об этом, но он ничего не смог сделать с боями.

– Это гребаный позор. Мне было ненавистно передавать пояс Рексу. Он должен был стать твоим.

Я вздыхаю.

– Может, скоро я смогу это изменить.

– Ого, – говорит Кори с огромными глазами, становясь рядом со мной. – Вы Брайан «Бритва» Роллинз.

– Это я, – подтверждает Брайан. – А ты, полагаю, парень, о котором рассказывал Икс. Он говорит, ты хорош.

Во взгляде Анны появляется вопрос, так что я исправляюсь:

– Анна, это Кори, парень, которого я тренировал. Кори, это моя прекрасная Анна.

– Приятно познакомиться. – Кори тянется и пожимает ее руку. – Икс показывал мне кое-какие свои движения.

– Это потрясающе. – Анна прижимается ко мне. – Горжусь тобой за то, что помогаешь другим.

Я пожимаю плечами.

– Небольшое дело. Кстати, поводом вернуться на «Напряжение» стало то, что я привез сюда парня.

– Ты еще не вернулся, пока. Парню еще предстоит доказать, что он стоит моих вложений. – Между нами повисают слова мистера Сильвермана.

Появление босса заставляет всех нас немного напрячься. Я не общался с ним с того вечера, когда он вытащил меня из тюрьмы и сказал держаться от его места подальше на протяжении трех месяцев. Он, вероятно, не слишком рад, что я бросаю вызов его требованию и появляюсь гораздо раньше.

Серые глаза босса вспыхивают при взгляде на меня.

– Буду ждать демонстрации этих навыков после сегодняшнего шоу. – Улыбка Кори становится шире, но по тону босса могу сказать, есть какой-то подвох. – Если сегодня он меня не впечатлит, ты немедленно покидаешь здание, и я не хочу слышать ни единого писка на протяжении следующих двух месяцев, пока ты будешь ждать конца отстранения в Детройте.

Это жесткое наказание, но я готов пойти на этот риск, потому что знаю, на что способен Кори.

– Но, когда он поразит тебя, я хочу, чтобы меня полностью восстановили на шоу и перенесли мой бой с Рексом на следующее «Напряжение» в прямом эфире.

Он прищуривается, сужая глаза до крохотных щелочек.

– Договорились.

Я борюсь с улыбкой, грозящей расплыться на лице, чтобы не показать, насколько счастлив, потому что знаю, после сегодняшнего задница Рекса моя.

На арене стоит жуткая тишина, когда я выхожу на ринг с Кори. В огромной комнате только мы вдвоем и мистер Сильверман с Чипом Сиборном, сидящие на трибунах в ожидании возможности оценить уровень таланта Кори.

– Ладно, – произносит мистер Сильверман, – удиви меня.

– Ты слышал его, парень. Заставь меня выглядеть хорошо и помоги нам обоим. – Я встряхиваю плечами и несколько раз кручу головой, чтобы размять шею. – Теперь наступай на меня в точности так, как мы практиковали в Tough’s.

Кори кивает, и, как и в каждый наш выход на ринг, игривое настроение, которое он обычно демонстрирует, сменяется выражением чистой решимости.

Мы оба в напряжении, предвосхищая первый шаг противника. Кори бьет первым. Он врезается в меня, пытаясь повернуть и заполучить мою шею в простой захват, но я легко выкручиваюсь и отталкиваю его.

– Ты должен сделать что-то получше, чем это. Помнишь? Он хочет быть впечатленным.

Кори медленно кивает, а потом возвращается ко мне с утроенной силой. Как будто под ним зажегся костер, потому что то, как он двигается, показывает голод и необходимость проявить себя.

В этот раз я поддаюсь и позволяю ему сделать несколько захватов. Не потому, что сдаюсь, а потому, что он показывает отличное шоу и заслуживает моей помощи в том, чтобы выглядеть хорошо.

Кори хватает меня за руку и толкает на канат, от которого я отскакиваю и бегу прямо на него с целью сбить с ног. Его предплечье сталкивается с моей грудью, по арене раздается эхо треска, и, должен отметить, ощущается это, как будто мою кожу ужалил одновременно миллион пчел.

Я лежу на мате, а Кори наклоняется, чтобы схватить меня за волосы и поднять на ноги.