Текст книги "Любовь викинга (ЛП)"

Автор книги: Мишель Стайлз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Она хотела развернуться и уйти, но ноги ее не слушались. Он опять решил выбить ее из колеи, как было вчера. Или, что еще хуже, возомнил, что она упадет в его объятья, точно спелая слива. Любой разговор с ним был подобен игре в тафл, такое же интеллектуальное состязание, только на словах.

– Вопрос не в том, было ли мне скучно. – Она смело встретила его взгляд. – А в том, какое вы имели право подвергать меня этой пытке. Конечно, я благодарна за неожиданное избавление от того, чего я боялась, но…

– Я был полностью в своем праве. Вы существуете для моей услады, и я приду к вам, когда захочу. Не раньше. Или вы не согласны? Вы же приняли наш уговор.

Вынужденно соглашаясь, она пожала плечами. Похоже, он получал удовольствие, постоянно напоминая ей об их соглашении.

– Как скажете, но я не привыкла к такому обращению.

Он сверкнул глазами.

– Вы так высоко себя ставите? С какой стати мне обращаться с вами иначе, чем с другими женщинами?

– Если вы хотите благополучно править в Нортумбрии, вам стоит побольше узнать о принятых у нас нравах, – сказала Эдит и притопнула ногой, прогоняя мысли об этих его других женщинах.

Его брови сошлись на переносице.

– То есть, по-вашему, что я дурно воспитан.

– Да. – Она смело встретила его взгляд. Последствия ее больше не волновали. В их споре именно он был неправ.

– Вы ранили мою гордость.

– Ваша гордость ни капельки не пострадала. У вас ее предостаточно, хватит на нас двоих.

– Зато у вас ее нет вообще, – парировал он, изогнув бровь. – Вы же просто святая. Благородная праведница.

Эдит закатила глаза. Какая знакомая уловка. Ее отец тоже менял тему, едва заканчивались аргументы.

– У меня есть гордость. Но я горжусь только по-настоящему стоящими вещами, например своим умением вести хозяйство и заботиться о людях. – Она развела руками. – Почему я должна это скрывать? Что плохого в том, чтобы гордиться своими достижениями? Но я презираю такую гордость, которая построена на унижении других.

– А у вас острый язычок.

– Никогда не видела смысла в том, чтобы подслащивать неприятную правду. Не стану делать этого и сейчас.

– То есть, вы за честность.

– Именно так. – Эдит расправила плечи.

– Однако, соглашаясь принести себя в жертву во имя других, вы прикинулись невинным агнцем, которого отправили на заклание.

Она сглотнула, пораженная тем, что Бранд знаком с христианскими образами. Хотя, ничего странного, он ведь прожил в Англии более десяти лет.

– Не припоминаю, чтобы в нашем соглашении оговаривалось, с каким видом я обязана его принимать.

Она напряглась, ожидая расплаты за свою дерзость, но вместо этого он запрокинул голову и расхохотался.

– Спасибо за урок, кроха. Я запомню, что в споре вы хорошо держите удар.

–Я не кроха, а вполне высокого роста, – запротестовала Эдит, уводя разговор из опасного русла. Похоже, Бранд и не собирался делать ее своей наложницей на деле. От этой мысли ей почему-то стало грустно.

– По местным меркам возможно, но на моей родине женщины не уступают нам ростом. – Его взгляд затуманился. – Чтобы взрастить расу воинов, нужны сильные духом женщины. Так говорил мой отец.

– Сила женского характера не зависит от ее роста.

– Тут я с вами согласен. В этом смысле норвежки бывают разные.

В груди больно кольнуло. Где-то далеко жила женщина, которой принадлежало его сердце. Пусть так, но почему мысль об этом так ранит? Нет смысла желать чего-то большего. Она его наложница, а не возлюбленная.

– Мой муж был одного со мною роста, – тихо произнесла она. – Я не привыкла считать себя маленькой.

Его руки легли ей на плечи.

– Но вы меньше меня.

Она облизнула внезапно пересохшие губы.

– Я знаю.

– Значит, вы кроха.

– Или же вы великан.

– Зависит от точки зрения.

– Об этом я не подумала. – Ее дыхание участилось, а сердце быстро забилось в груди. Бранд стоял так близко, что она заметила каплю воды, скатившуюся в ямку у основания его горла.

Он склонился к ней. На этот раз его губы мягко терзали ее дразнящим, соблазняющим поцелуем. Эдит прильнула к нему, и он обнял ее, прижимая к себе. Она ответила на его поцелуй, познавая его чистый мужской вкус.

Когда он поднял голову, Эдит тут же отпрянула.

– Зачем это было нужно? – спросила она, задыхаясь.

– Просто так.

– По-моему, вы просто хотели остановить наш спор.

Бранд смотрел в ее запрокинутое лицо, борясь с желанием снова привлечь ее к себе и проникнуть в глубины ее существа, уже по-настоящему. Но нет. Он сполна насладится погоней. Он совсем забыл, каково это – когда с тобой спорит женщина. Слишком часто они безропотно падали к его ногам ради того, чтобы использовать его положение или добраться до его денег.

Прогоняя наваждение, он покачал головой. Это просто усталость. Никаких особенных чувств к этой женщине у него нет и быть не может. Всю ночь он занимался тем, что осматривал замок, зная, что она не посмеет покинуть его спальню и помешать ему.

– А вы любите, чтобы последнее слово оставалось за вами?

Мило покраснев, она вздернула нос.

– В этом нет ничего плохого.

– Зато я нашел прекрасный способ, как заставить вас замолчать. – И он от души расхохотался.

– Мне нужно идти. Скоро все в замке проснутся.

Он пробежался пальцами по ее плечу.

– Что ж. Тогда разрешаю вам скрыться бегством, Эдит. Но мы с вами все еще не закончили. По сути, мы даже не начинали.

Она развернулась и зашагала прочь. Предвкушая удовольствие, Бранд смотрел ей вслед. Всю его усталость как рукой сняло. Когда придет время, им будет хорошо в постели.

Но не успела она сделать и тридцати шагов, как остановилась и сдавленно вскрикнула. Он быстро догнал ее.

– Эдит, что с вами?

Она простерла руку и указала на окутанные туманом деревья.

– Смотрите! Там висельник. Так вот чем заканчиваются ваши пиры?

– С чего вы решили, что к этому причастны мои люди?

– Не знаю. – Она обхватила себя за талию. – Боже, я так надеялась избежать кровопролития.

– Издалека непонятно, что там такое. – Бранд тронул ее плечо. – Может, сходим и проверим?

– Вместе? – пискнула она.

– Если желаете. Я могу и один.

Она закусила губу.

– Лучше я пойду с вами. Я испугалась от неожиданности, только и всего.

Они молча пошли к повешенному, который покачивался на ветке. На полпути Бранд с облегчением выдохнул и расслабился. То был не висельник, а набитое соломой чучело, одетое в штаны и рубаху. Чья-то глупая шутка. Однако неизвестный шутник явно рассчитывал бросить ему вызов. Нужно найти его и наказать. Он знал, как легко можно подорвать свой авторитет, если оставлять без внимания подобные выходки.

– Что там? – спросила Эдит дрожащим голосом. Она была бледна как полотно.

– Соломенное чучело.

– Слава богу. Не придется никого хоронить на перекрестке. – Она содрогнулась. – Это всегда так тяжко.

Внутри него медленно нарастала злость на того, кто своим гнусным розыгрышем посмел ее напугать.

– Полагаю, вы ничего об этом не знали?

– Откуда? – Она сверкнула глазами и сразу стала больше похожа на женщину, которая встретила его вчера. Она смахнула с платья остатки соломы. – Я ходила на конюшню, чтобы проведать свою кобылу. Кто разбросал там все сено. – Ее пальцы дрогнули. – Вы должны мне верить.

– Вас кто-нибудь видел?

– Нет. Все еще спали. – Она стиснула кулаки. – Я не способна на такой жестокий розыгрыш!

К своему удивлению Бранд был готов ей поверить. Уж слишком неподдельным был ее испуг, когда она с побелевшим лицом указала на болтающееся на веревке тело. Не могла она быть настолько хорошей актрисой.

– Я вам верю.

Она растерянно заморгала.

– Правда?

Интересно. Похоже, шутник, прежде чем действовать, забыл спросить у нее разрешения.

– А что, есть причина подозревать, что вы говорите неправду? – спросил он.

Она медленно покачала головой.

– В юности я вот так обнаружила свою тетю. Когда ее ребенок умер от лихорадки, она тронулась умом. Мне по сей день снится это во сне. Были и другие, кто решил таким образом свести счеты с жизнью. Мне приходилось самой хоронить их. Ни наш священник, ни тем более муж не желали этим заниматься.

– Сожалею. – Обняв ее за плечо, он почувствовал, что ее трясет. – Будь там настоящий висельник, я бы о нем позаботился, как того заслуживают все ушедшие в мир иной.

– Что вы теперь будете делать?

– Сниму его с дерева. Потом узнаю, кто это сделал, и почему.

– И каким образом вы это узнаете? – Она взяла его за локоть. – Скажите. Я имею право знать. Если вы накажете сразу всех, то добьетесь лишь всеобщего негодования.

– У вас есть право знать только одно: это мое поместье, и я поступлю так, как сочту нужным.

Стряхнув ее руку, он достал нож и метким броском перерубил веревку. Чучело свалилось на землю. Бранд с отвращением увидел, что на его голове нахлобучен норманнский шлем.

Подняв шлем, он внимательно осмотрел его и сразу понял, кому он принадлежит. У него перехватило дыхание. Смелая выходка.

– Чей он?

Он покрутил шлем на пальце.

– Хререк будет изрядно смущен, когда получит его обратно.

Ее глаза распахнулись.

– Это тот самый норманн, который приставал вчера к Хильде? Мои люди не настолько смелы, чтобы красть его вещи.

– Вы хотели сказать, не настолько безрассудны? – Бранд покачал головой. – Наверное, он напился сильнее обычного. Ребята немало позабавятся, когда я буду возвращать ему шлем.

Ее брови сошлись на переносице.

– Нортумбрийцы не отважились бы на такое, особенно после вчерашнего происшествия.

– Мы воспринимаем его по-разному. – Бранд постучал пальцем по шлему. – Как по мне, Хререк не сделал ничего зазорного. Но, похоже, некоторые местные считают иначе. В конце концов, ваша кузина была любовницей покойного лорда.

Она упрямо поджала губы.

– Говорю вам, мои люди этого не делали.

– Ваши люди?

Она покраснела.

– Нортумбрийцы. Ваши новые подданные.

– Тогда кто, по-вашему, это сделал? Привидение?

– Или норманн, у кого была причина,– резко ответила она. – Быть может, кто-то затаил на вас обиду.

– И зачем моему человеку устраивать этот розыгрыш? Ради чего? Если кто на меня обижен, он может высказать это мне в лицо. Он даже волен бросить мне вызов и сразиться за право быть лидером фелага.

Она терзала белыми зубами нижнюю губу. Потом ее глаза дерзко блеснули.

– У меня нет ответа на ваш вопрос. Но может быть вы ответите на мой. Зачем кому-то из местных навлекать на себя гнев своего нового господина? Они и так живут в страхе перед вами.

– Когда я захочу узнать ваше мнение, то спрошу. А до тех пор…

Не договорив, Бранд зашагал к замку. От злости у него чесались кулаки. Вот оно, первое испытание его власти в этом поместье, и он должен выдержать его с честью. Теперь, несмотря на ее слезливую историю и казалось бы искренний испуг, он почти не сомневался в ее вине. Ее выдала солома на платье, хотя вряд ли она действовала в одиночку. Он пожалел, что не пришел к ней ночью. Надо было получить свое, чтобы у нее не осталось времени творить пакости.

– Подождите. Прошу вас! – Ее мольба эхом разнеслась по пустому двору.

– Что? – спросил он, еле сдерживая ярость.

– Вы еще не узнали всех фактов, а уже утвердились в своем мнении. Сперва опросите всех. Только тогда и не раньше вам откроется истина.

– И чего ради мне так поступать?

– Вы говорили, что будете равно править всеми, кто здесь живет. И нортумбрийцами, и норманнами. – Она подняла подбородок. – Вы же не хотите посеять распри и недовольство.

Бранд замер, вспомнив, как мать частенько бранила его за нетерпеливость.

– И вы уверены, что ваши люди здесь не причем.

– Готова поставить на это свою жизнь.

– Хорошо, я опрошу всех, но только затем, чтобы доказать, что виновен кто-то из ваших. А потом я рассчитываю, что вы покажете абсолютно все тайники со своим спрятанным имуществом.

– Вы уже все нашли.

– Не держите меня за идиота. Это меня оскорбляет.

Она потерла шею.

– Почему вы считаете, будто я прячу что-то еще?

– Потому что на вашем месте я поступил бы так же. – Отметая ее протесты, он покачал головой. – Не беспокойтесь. Рано или поздно я все найду. Просто с вашей помощью это случится быстрее.

Их взгляды скрестились, и, в конце концов, она первая отвела глаза.

– Хорошо. Если я не смогу доказать, что мои люди не виноваты, то покажу все тайники, о которых знаю. Но что получу я, если виновник – норманн?

– Право жить здесь сколько пожелаете. И безо всяких условий.

– И помогать вам с хозяйством? – Она склонила голову набок.

– Если хотите.

Она протянула ему руку.

– С удовольствием принимаю ваше предложение. Я знаю своих людей. Так что, соберем их всех и опросим разом?

– У вас есть другая идея?

Она прищурилась и склонила голову.

– Нет. Так и поступим.

Бранд слегка улыбнулся. Она попалась в ловушку, и скоро он разоблачит ее. Неплохое начало дня.

Глава 6.

Эдит осталась ждать во дворе. Голова ее была высоко поднята, но внутри все стянуло узлом от волнения. Одно дело с наигранной смелостью согласиться на условия Бранда, и совсем другое стоять и ждать, чем все обернется на деле.

Она не могла ошибиться. Ее люди непричастны к этому розыгрышу. Теперь будущее зависит от того, не подвела ли ее интуиция. Если она докажет, что Бранд заблуждался, ей не придется делить с ним ложе. Она станет его помощницей, и меч, занесенный над ее головой, не будет опущен. Если же она проиграет, то лишится всего.

Выпрямив спину, она молча смотрела, как со всех сторон сходятся норманны и нортумбрийцы. Вскоре сонные и зевающие люди заполонили весь двор. Пришли все – от первых норманнских воинов до последнего местного пастушка.

Бранд встал напротив толпы, полностью облаченный в боевое снаряжение. В руке он держал снятый с чучела шлем.

– В чем дело, Бранд Бьернсон? – спросил Хререк. – Зачем ты нас разбудил? Мог бы позволить нам денек отоспаться, с учетом того, какое роскошное пиршество ты вчера закатил.

Норманны поддержали его гортанными возгласами. Лицо Бранда посуровело. Он прочистил горло, и ропот мгновенно стих. Мужчины встали навытяжку, а Хререк исподлобья бросил на Эдит злобный взгляд.

Если она ошиблась, то невозможно представить, насколько ужасными будут последствия. Она скрестила пальцы, молясь о том, чтобы все обошлось. Интуиция не могла подвести ее. Шутник был не из местных. Своим глупым розыгрышем он явно рассчитывал посеять злобу и недоверие.

– Есть одно дело, с которым надобно разобраться, – сказал Бранд непререкаемым тоном и обратился к самому крикливому из норманнов: – Смотрю, ты без шлема, Хререк.

Тот с важностью выпятил грудь и повел плечами.

– Я не нашел его там, где вчера оставил, а времени на поиски не было. Но не сомневайся, воришка горько пожалеет, когда я его найду. Клянусь честью.

– Занятно. Я уже нашел его. И довольно далеко отсюда. – Бранд бросил ему шлем, попав в середину груди. – В будущем смотри внимательнее за своими вещами, Хререк. Это может стать вопросом жизни и смерти. Мы слишком давно знакомы. Не хотелось бы потерять тебя из-за твоей же небрежности.

Насупившись, Хререк нахлобучил шлем на голову и вновь с ненавистью уставился на Эдит. Она же стояла, стиснув зубы, и смотрела прямо перед собой, стараясь не встречаться глазами с норманном.

Какая ирония. Из всех воинов шлем похитили у того единственного, кто пытался затащить Хильду в постель.

Вчера вечером, защитив кузину, она нажила себе врага. Но Эдит знала, что, не смотря ни на что, поступит так снова по отношению к любой женщине, живущей под ее крышей. Сердце ее сжалось. Только бы виновницей не оказалась кузина. С нее станется учинить подобную глупую месть. Однажды по ее наговору пострадал мальчик, прислуживающий на кухне, и, пока правда не всплыла наружу, Эгберт успел поколотить его.

– Надеюсь, впредь ты будешь приходить на сбор одетым как полагается, – громко сказал Бранд.

Хререк выпрямился.

– Да, сир.

– Тогда инцидент исчерпан.

Хререк вышел вперед и встал возле своего ярла. За ним последовали и остальные воины, демонстрируя таким образом свою сплоченность и силу.

Сердце Эдит упало. Неужели она ошиблась? Она с трудом подавила в себе порыв убежать со двора, прежде чем ее еще раз унизят. Прежде чем Хильда будет разоблачена. Хоть это и не было прямым свидетельством ее вины, но на прошлое Рождество кузина мастерила соломенные фигуры святого семейства. Обещая раскрыть свои тайники, Эдит напрочь забыла об этом. Она поискала глазами Хильду, но той нигде не было.

Нерешительно покачиваясь на каблуках, она приготовилась попросить разрешения сходить за кузиной, как вдруг та, зевая и кутаясь в шаль, вышла во двор. Эдит помахала ей рукой.

Хильда подбежала к ней.

– Что происходит, Эдит? Какую новую пытку готовит этот норманн? Почему нас вытащили из кроватей? Чем ты его рассердила?

Эдит приложила палец к губам, останавливая ее истерику.

– Мы нашли на дереве соломенное чучело, похожее на висельника. Сейчас ты все узнаешь.

– Какая прелесть! – Хильда хлопнула в ладоши. – Кто-то решил подшутить над норманнами? Ловко придумано.

– Что тебе об этом известно?

– Не спрашивай меня, дорогая кузина. – Хильда легкомысленно повела рукой. – Я просто довольна, что хоть у кого-то хватило смелости предупредить норманнов: пусть они и завоевали нашу землю, но людей им не покорить.

– Глупыми шутками делу не поможешь, – резко ответила Эдит. – Теперь они станут подозревать нас по любому поводу или, что еще хуже, накажут невиновных. Осторожнее, Хильда.

– Кузина, ты говоришь со мной как с ребенком. Как будто я способна на подобную глупость!

– Ты и ведешь себя как ребенок. – Она снова жестом призвала ее к молчанию. – Бранд Бьернсон страшно взбесился из-за этой истории.

– Уж не ты ли это сделала? – Округлив глаза, Хильда вцепилась в свою шаль. – Что за авантюра, кузина! Ты должна была умаслить его, а не разозлить.

– Ничего я не делала, – прошептала Эдит, чувствуя, как узел внутри закручивается еще туже. Она сделала ставку, и теперь ей оставалось только ждать и надеяться на лучшее. – Более того, я сказала ему, что никто из местных к этому не причастен. Мы даже в некотором роде заключили пари.

– И что ты поставила на кон, кузина?

– Начнем, леди Эдит? – спросил Бранд, своим грозным голосом повергая ее в панику.

– Да, конечно, – ответила она как можно более ровно. – Я не меньше вашего хочу докопаться до правды. Не люблю загадки.

– Мы с леди Эдит нашли соломенное чучело, повешенное на дереве, – прогремел Бранд. Он стоял, расправив широкие плечи, и казался еще выше и свирепее, чем обычно. – Пусть тот, кто решил поглумиться надо мной и моими людьми, сознается – и немедленно! Мне не какие-то преступники, которым место на виселице, а ваши законные господа и хозяева. Мы получили эту землю по праву меча, и она останется нашей!

С этими словами он вонзил в землю меч.

Несмотря на обилие толпившихся людей, во дворе воцарилась гробовая тишина. Эдит закусила губу. Даже если кто-то из них виноват, то после столь грозного выступления он не осмелится признаться. Тишину нарушил пронзительный плач ребенка. Мать тут же шикнула на него, и вновь стало тихо.

– Так что, никто не желает сознаться? – после бесконечно долгого молчания спросил Бранд и приподнял бровь. – Хотите сказать, чучело появилось ниоткуда, из воздуха?

Ответом ему было испуганное бормотание и шарканье ног.

– Наверное, кто-то из мятежников вернулся и сделал это! – услышал Бранд чей-то выкрик. Он приложил ладонь к уху.

– Я не расслышал. Виновник должен понести наказание. Рано или поздно, но я его вычислю. Знайте, я не злой человек, но тот, кто укрывает преступника или мятежника, познает всю тяжесть моего гнева.

И снова никто не ответил, лишь на лицах проступила обида за несправедливое обвинение.

– Если никто не признается, я покараю всех.

– Всех, включая малых детей? – негромко спросила Эдит. – Не разбирая, кто прав, а кто виноват? Клянусь вам, никто из мятежников не вернулся, а значит не может быть причастен к этому розыгрышу. Настоящий виновник стоит сейчас здесь, на этом дворе.

– Тогда что вы предлагаете, леди Эдит? – Его голос был холоден как лед. – Я все равно найду преступника. Но, пока он не признается, страдать будут все. Вы точно ничего не видели?

– Вы по-прежнему уверены, что виноват нортумбриец? – Она избегала смотреть на Хильду. Чем дольше продолжался этот спектакль, тем больше она убеждалась, что кузина не виновата. Она была не настолько испорчена, чтобы ставить под удар всех без исключения.

Бранд развел руками.

– Вы сами видите, мои люди к этому непричастны. Если бы кто из них и сотворил эту глупость, он бы сразу признался. Таков закон. Мы честны друг перед другом. Если один из членов фелага теряет доверие товарищей, его изгоняют.

– Вы верите своим людям.

– Всем сердцем.

– Своим я верю не меньше. – Эдит скрестила руки. – Они не воины, но знают, что воины способны сотворить с ними. Они боятся вас!

– И как же вы предлагаете поступить? Собрание не принесло обещанного вами результата.

Внезапно Эдит нашла выход.

– Если вам так необходимо устроить показательную расправу, накажите меня, – ровным голосом произнесла она. Пусть лучше пострадает она, чем невинные люди. В конце концов, Бранд не сможет придумать ничего хуже, чем наказания, уже испытанные ею от мужа.

– Вас? – Его бровь изогнулась.

– Возможно, узрев, как меня без вины наказывают, преступник скорее признается. – Она воздела в мольбе руки. – Только не надо разорять и жечь жилища моих людей. Разве справедливо заставлять их страдать еще больше?

Она говорила громко, чтобы всем было слышно. Люди смотрели на нее во все глаза, потрясенно качая головами.

– Она заслуживает порки! – выкрикнул Хререк. – Незачем дальше искать преступника. Пусть твоя наложница получит сто плетей за свою дерзость!

В знак согласия с ним воины ударили мечами о свои щиты. У Эдит подкосились ноги. Сто плетей. Это же верная смерть!

– Вы так плохо обо мне думаете? – спросил Бранд, не обращая внимания на поднявшийся шум. – Что я собираюсь грабить и жечь? Поэтому жертвуете собой?

Она с усилием расправила плечи.

– Я хочу, чтобы это судилище закончилось. Вы намерены наказать нортумбрийца. Накажите меня, и покончим с этим.

– Это самое судилище, как вы выразились, было вашей идеей. Я думал, вы хотите найти истинного преступника. Кого вы подозреваете?

Эдит обхватила себя за талию. Не могла она обвинить Хильду, не имея ни единого доказательства ее вины. Кузина лишится чувств, едва завидев плеть.

– Никого. Я не знаю, кто это сделал.

– Вы должны знать. – Бранд повернул к ней свое ожесточенное лицо. – А может, таким образом вы признаете свою вину, леди Эдит? Иначе откуда на вашем платье солома?

Эдит поднесла руку к горлу. Все это было словно дурной сон.

– Просто я не хочу смотреть, как страдают невинные, – прошептала она пересохшими губами. – Я не лгала вам. Я действительно случайно зашла на конюшню. Но я готова принять наказание за других. Я не могу иначе.

– Я… Я знаю, кто это сделал! – раздался тонкий голосок. – Леди Эдит не виновата. Не трогайте ее. Так неправильно.

По толпе пронесся вздох изумления.

– Кто это сказал? – прогремел Бранд, всматриваясь в толпу. – Выйди вперед и говори.

– Это я, сир. Я все расскажу.

Ее сердце тревожно забилось. Годвин. Вот уж кто точно ни в чем не виноват. Ему не хватило бы силенок, чтобы поднять чучело, да и шлем он не отважился бы украсть.

Мать Годвина бросилась на колени и взмолилась:

– Простите моего сына, сир. Он всего лишь маленький мальчик и сам не знает, что говорит. Прошу вас, пощадите его! Он еще совсем дитя.

– Я знаю, что говорю, мама. И я видел того, кто это сделал, – упрямо сказал Годвин и, вырвавшись из материнских объятий, уперся кулаками в бока. – Чем наказывать леди, норманнский ярл, лучше послушайте, что я расскажу.

Эдит закусила губу. Годвин не мог никого видеть. Это была отважная, хоть и обреченная на провал, попытка защитить ее.

– Бранд, – тихо произнесла она. – Он просто маленький мальчик, единственный сын своей матери. Он не сделал ничего плохого.

– Иди сюда, Годвин, чтобы всем было хорошо слышно. Тебе нечего бояться. – Властно поманив мальчика рукой, Бранд бросил на Эдит острый взгляд. – Ты увидишь, что норманнское правосудие справедливо к тем, кто говорит правду.

Годвин вышел вперед. С непокрытой головой он встал напротив Бранда, а потом поднял глаза, и в его взгляде загорелась решимость. Эдит подумала, что в эту минуту Этельстан, его погибший отец, несомненно гордился бы сыном.

– Я верю, что вы будете справедливы, сир.

– Откуда ты знаешь, кто это сделал, Годвин? – спросила Эдит, не обращая внимания на сердитый взгляд Бранда. Неужели он не видит, что мальчишка храбрится из последних сил? – Ты же должен был спать у себя дома.

– Клянусь, так оно и было, миледи, – закивала его побелевшая от страха мать. —Из-за этого переполоха с норманнами, я закрылась на все замки и всю ночь просидела, не сомкнув глаз. А мой сын спал на чердаке.

Повернувшись к Бранду, Эдит простерла руки в надежде, что он понял. Мальчик не мог быть свидетелем преступления.

– Вот видите.

– Я хотел посмотреть на воинов, леди, – Годвин низко поклонился ей. – Прошу у вас с матушкой прощения. Вечером я выбрался с чердака и слез вниз по стене. – С гордым видом он засунул пальцы за пояс. С каждым последующим словом его голос набирал силу. – Я ведь очень хорошо умею лазать. В общем, я пробрался в замок и послушал песни барда о подвигах Бранда Бьернсона. Но я решил не возвращаться домой, чтобы не будить матушку, поэтому пошел на конюшню и переночевал там в стоге сена.

– Это правда, миледи, – крикнул один из конюших. – Там я и нашел его.

Бранд присел на корточки напротив парнишки. Он точно что-то видел. Бранд это чувствовал. Странным образом Годвин вызвал в памяти воспоминание о том, как много лет назад в Норвегии другой мальчик прятался под столом, чтобы посмотреть, как отец пирует со своими товарищами. Годвин что-то знает. Как бы Эдит не старалась уверить его в обратном.

– Скажи, что ты видел, мальчик? Кто из нортумбрийцев сделал это?

– Это был не нортумбриец, сир. Тот человек был не из местных.

Бранд с тяжелым сердцем поднялся на ноги. Не может быть. Парень ошибся. Ни один из его соратников не осмелился бы на такое.

– Вот как? Объясни. Ты хочешь сказать, это был норманн?

Годвин едва заметно кивнул.

– Думаю, что так, сир. Я уверен.

– И ты позволишь этому парню наговаривать на нас? – взревел Хререк. – Лучше накажи леди Эдит!

Члены фелага, соглашаясь с ним, застучали мечами и топорами по своим щитам. Бранд нахмурился. Интересно, зачем Хререк поспешил перебить мальчишку?

Он поднял руку, и норманны мгновенно замолкли.

– Я хочу выслушать мальчика до конца.

– Кого ты видел, Годвин? – Эдит взяла его за плечи. – Скажи правду и ничего не бойся.

– Я видел… Я видел его. – И Годвин указал на Хререка. – Это он повесил чучело, а теперь хочет свалить вину на вас. Он плохой человек.

Здоровяк-норманн побагровел и принялся громко возмущаться:

– Я? Да зачем вообще мне это было надо? Я просто искал свой шлем, потому и пришел поздно. Меня не было на конюшне. Я даже лошадей не люблю!

– Ты можешь доказать свои слова, Годвин? – спросил Бранд. Хререк… С тех пор, как Хальвдан облагодетельствовал его, Хререк начал вести себя вызывающе, балансируя на грани наглости и открытого неповиновения. Хотел ли Хререк подорвать его авторитет? Такое случалось, когда во главе фелага стоял слабак. Но Бранд гордился тем, что стал для своих людей хорошим лидером, каким прежде был Свен.

Он стиснул челюсти, отчаянно желая получить доказательства. Хререк слишком давно состоял в его дружине, поэтому его было невозможно обвинить на основании слов маленького мальчика. Но нутром Бранд чувствовал: Годвин не обманывает. Он видел именно Хререка. И история со шлемом косвенно подтверждала его правоту.

– Нельзя вот так просто обвинить воина.

Глаза мальчика наполнились слезами, и Бранд снова вспомнил свое детство. Он был немногим младше Годвина, когда рассказал отцу, что его жена издевается над его матерью. Никто не поверил ему и не встал на его сторону. Его обвинили во лжи и избили. Лишь много позднее, когда его мать умерла, отец случайно узнал, что он говорил правду.

– Я знаю, сир. Но я не хочу, чтобы леди Эдит наказали.

Воины зашумели.

– Мальчишка обвиняет Хререка? Каков храбрец! – кричали одни. Другие, возмущенные обвинением их товарища, громко протестовали, требуя доказательств.

Напряжение нарастало. Хререк был весьма популярен среди определенной группы воинов. Меньше всего Бранд хотел расколоть фелаг надвое и заставить своих людей выбирать чью-то сторону. Это был бы худший из всех возможных вариантов.

Нужно найти способ вывести Хререка на чистую воду, если тот и впрямь метит на его место. Иначе он потеряет все.

– Он не говорил… – В глазах Годвина блеснула слеза.

– Ясно. Значит, доказательств нет. – Бранд кивнул. – Может быть, ты ошибся? Ночью было очень темно.

– Было полнолуние, – сказал Годвин. – Я все видел и хорошо его рассмотрел. Он шел, немного прихрамывая.

– Годвин, – сказала Эдит, присев. – Нельзя обвинить норманна без доказательств. В темноте ты мог обознаться. Бранду Бьернсону нужно доказательство, которое можно взять в руки или увидеть своими глазами. Тот человек ничего после себя не оставил?

Годвин склонил голову набок. Бранд ждал его ответа, молясь, чтобы тот вспомнил хоть что-то значимое. Наконец лицо мальчика просветлело.

– Я нашел фибулу. Она лежала на земле, когда он ушел. – Годвин полез за пазуху.

– Можно взглянуть? – Бранд протянул руку.

Мальчик подал ему круглую брошь, и Бранд мысленно вознес хвалу богам. Не было нужды спрашивать, чья это фибула. За последние десять лет он видел ее бесчисленное количество раз и даже мог вспомнить, когда Хререк купил ее. Он сжал фибулу в кулаке, не почувствовав, как застежка впилась в ладонь. Боль от предательства была сильнее. От кипевшей внутри ярости хотелось кричать. Он должен был давно догадаться, но предпочел не замечать очевидное.

– Говоришь, тебя не было на конюшне, Хререк?

– Так он и сказал! – подтвердил один из друзей Хререка. – Лично мне его слова достаточно. Член фелага не лжет своему лидеру.

– Если только не хочет занять его место, – спокойно проговорил Бранд. – Кто-нибудь из вас желает бросить мне вызов?

Он ждал, что Хререк вызовется на бой, но тот молчал, скосив глаза в сторону. И это нерешительное молчание определило его участь. На сердце Бранда легла тяжесть, но он знал, что должен покончить с этим здесь и сейчас.

– Сколько плетей ты просил для преступника, Хререк? Освежи мою память.

– Сотню, – напомнил Годвин.

– Я сказал, что ее надо выпороть! – Глаза Хререка вызывающе сверкнули.

– Ты можешь объяснить, как твоя фибула оказалась на конюшне? – Бранд сунул брошь ему под нос.

– Я…

– Наверное, ты планировал проучить меня? Ты считал, что заслуживаешь почестей больше, чем я? Что после смерти Свена именно ты должен был стать лидером фелага и получить титул ярла? – Праведный гнев охватил Бранда.