Текст книги "Все это красивое превосходство (ЛП)"

Автор книги: Мишель Лейтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Я повернулся, чтобы обнять Кеннеди и позволить ей выплакаться. На моей душе было тяжело. Я чувствовал себя раздавленным, как будто перенес большую травму. Мне было больно за нее, за все, что она пережила, за все то время, что мы потеряли, и за ребенка, которого я даже не увидел.

Глава 42. Кеннеди

Я никогда не думала, что мне будет так больно рассказывать Ризу о Мэри Элизабет. И как ему будет больно это слышать. Выражение его лица, когда он, наконец, повернулся ко мне после ужасной стычки с отцом, было мучительным. И все-таки, это было еще одно доказательство того, что у Риза не было ничего общего с этим человеком. Хенслоу Спенсер смог бы направить Риза в ту или иную сторону, но даже его злые манипуляции не смогли убить его чудесную душу, с которой Риз родился. Он просто задержал свое появление на несколько лет. В каком-то смысле это даже сделало его более ласковым. И, слава Богу, что я смогла разглядеть это. Я бы ни за что на свете не хотела потерять такого Риза.

Глава 43. Риз

Пробуждение в объятиях с Кеннеди – это единственное, чего я хотел, когда открыл глаза. Я всегда знал, что мой отец был ублюдком, но, наверное, никогда не думал, что настолько.

Я чувствовал себя разбитым за ошибки, которые необходимо исправить, ошибки, которые должны быть устранены, путем извинений, чтобы загладить свою вину. Но как? Как я смогу вернуть и исправить то, что произошло так давно?

Я очень переживал за Кеннеди. В первую очередь за Кеннеди. Надо все исправить. Все ради нее.

Я повернулся на бок, притягивая ее к себе и прижался губами к обнаженному плечу.

– Доброе утро.

– Доброе утро, – хрипло ответила она. Но я услышал ее улыбку. Слез больше не было. Для меня это было важно. Но учитывая все обстоятельства…

– Мы можем поговорить? – Спросил я.

Я почувствовал, как она напряглась.

– Конечно.

– Я понимаю, что это может быть тяжело для тебя, но мне нужно во всем разобраться. Ты расскажешь мне о нашей малышке?

Я почувствовал, как она вздохнула.

– О, Риз, она была прекрасна. В те часы, что она прожила, она была самым чудесным ребенком в мире. У нее были темные и немного волнистые волосы. Ее маленькие ручки и ножки были самой драгоценной вещью для меня в этом мире. Когда она лежала у меня на руках – это были самыми незабываемыми и драгоценными моментами… даже всего нескольких минут…

Я почувствовал ее боль. Конечно, это отличалось от того, что чувствовал я, но все равно я понимал.

– Где она похоронена?

– В Беллано, – вздохнула она. – Недалеко от дома. Тайно.

– Малкольм не знал?

– Я никому не рассказывала. Я не знаю, говорил ли кому-нибудь Хэнк. Малкольм каким-то образом узнал о ней. Он мог узнать, где она похоронена.

Мне было трудно просить ее об этом, но без ее помощи, я не смог бы найти могилу.

– Ты не возражаешь, если мы навестим ее?

Кеннеди повернулась в моих объятиях и пристально посмотрела на меня своими бледно-зелеными глазами, остекленевшими от стоявших в них слез.

– Нет, я совсем не против.

Она так стремительно прижалась своими губами к моим, как будто в этом поцелуе была заключена вся ее жизнь. И я понял, что это очень много значило для нее. Так же как для меня.

Когда мы добрались до коттеджа старого садовника, я начал сомневаться, не ошибся ли я. Чем ближе мы подъезжали к месту, тем тише становилась Кеннеди, вспоминая места, где она провела такие тяжелые годы. Когда я остановился на гравийной дорожке, ведущей к дому, я услышал, как она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.

– Тебе все еще больно видеть это место?

Она задумчиво теребила губу.

– Нет, не больно. Я просто думала о том, как сильно изменился Хэнк после смерти Хиллари, как так получилось, что он из любящего мужа и хорошего приемного отца превратился в человека, который смог поднять руки на ребенка. У меня все переворачивается внутри от этого.

Я взял ее за руку.

– Мне очень жаль, что я никогда не был так невнимателен и не видел, через что ты была вынуждена пройти. – От одной мысли о том, что он с ней сделал, у меня все внутри перевернулось, особенно когда я думал о том, что это стоило жизни ее ребенка, нашего ребенка.

Она переплела свои пальцы с моими.

– Ты не должен был видеть. Я не хотела, чтобы ты видел. Хотя мне так хотелось, чтобы кто-то избавил меня от всего этого, но я слишком сильно любила тебя, чтобы позволить нести такую ответственность. Поэтому я так все хорошо скрывала.

– Но я бы поступил по-другому. Я бы…

Она наклонилась, чтобы прижать палец к моим губам, заставляя меня замолчать.

– Я знаю, что ты так бы и сделал. Но я не хотела, чтобы ты остался только потому, что ты должен был или потому что был нужен мне. Я хотела, чтобы ты остался, потому что ты сам этого хотел.

– Я хотел, ты знаешь. Я хотел остаться. Но я был таким слабым. Мой отец знал, что нужно сказать, чтобы заставить меня пойти с ним. Я просто… ненавижу, что я позволил ему зайти так далеко. Ненавижу, что не положил этому конец давным-давно.

– Но ты сделаешь это сейчас. Не все потеряно, Риз. Есть еще так много возможностей в жизни для тебя.

Я поднес ее руку к губам, перевернул и поцеловал в ладонь.

– Для нас, – уточнил я.

Кеннеди улыбнулась.

– Для нас, – согласилась она прежде, чем открывая дверь. – Пришли. Пойдем, познакомимся с твоей дочерью.

Кеннеди повела меня вокруг дома и свернула налево в лес. Мы шли по едва заметной тропинке, пока она просто не исчезла в густом подлеске. Кеннеди снова свернула налево, петляя между деревьями и перешагивая через бревно, пока не подошла к небольшому участку, поросшему тысячелистником. Ей не нужно было говорить мне, что мы пришли. Под лучами солнца лежали камни, выложенные в виде крыльев ангела.

Я медленно подошел к месту, где соединялись крылья, и опустился на колени. Инстинктивно, я знал, что именно здесь покоится наша дочь, и что я никогда больше ее не увижу.

Я почувствовал, как Кеннеди опустилась на колени рядом со мной. Я почувствовал, как ее слезы капали на наши соединенные руки. Я также почувствовал их на левой руке. Только это были не слезы Кеннеди. Это были мои слезы.

Мы долго сидели так, тихо разговаривая с нашей дочерью, и никто из нас, не произнес ни слова. Когда мы, наконец, вернулись к машине, я не смог удержаться и не спросить.

– Ты когда-нибудь думала о том, чтобы завести еще ребенка?

Краем глаза я заметил, что Кеннеди взглянула на меня, но я продолжил смотреть вперед. Я не хотел повлиять на ее ответ.

– Конечно. Но ты не знал, правда? – Сказала она с печалью в голосе.

– Раньше я не думал об этом. Я никогда не хотел иметь ребенка от кого-то. Но с тобой все по-другому. Я никогда не перестану думать, что где-то в глубине души я всегда знал, что мы будем вместе. – Я остановился, взял Кеннеди за другую руку и притянул ее к себе, чтобы обнять. – Когда мне сделали вазэктомию, я поговорил с врачом о возможности ее отмены. Как бы ты к этому отнеслась? Ты бы хотела завести еще одного ребенка от меня, Кеннеди?

– О, Риз, – прошептала она, прижимаясь головой к моей груди, но я успел заметить, что ее глаза снова наполнились слезами. Я чувствовал укол вины за то, что так часто заставляю ее плакать.

– Не плачь, детка. Я не хотел тебя расстраивать.

Я услышал, как она несколько раз шмыгнула носом прежде, чем снова посмотрела на меня.

– Это не печальные слезы. Это мои «адски счастливые» слезы. Чувствуешь разницу.

Я улыбнулся.

– Ну, в таком случае…

Я наклонил голову, чтобы поцеловать ее. Огонь быстро вспыхнул между нами. Кажется, благодаря всем скелетам в шкафу, мы стали еще ближе. И чем ближе мы, тем жарче пламя.

– Я люблю тебя, – сказала она, когда я, наконец, отпустил ее. – Я так счастлива от того, что ты меня любишь такой, какая я есть, ведь я не богатая, и не закончила школу, и я…

– Подожди, что? – Перебил я ее. – Ты не закончила школу? Как ты…

– Я получила сертификат GED. Когда Хэнк забрал меня из школы, я слишком отстала, чтобы наверстать упущенное, и после смерти ребенка, я думала, он увидел во мне что-то мерзкое и грязное. Он больше не прикасался ко мне, но при этом не боялся ударить меня или пнуть, когда ему этого хотелось. Так что после того как он умер, первое, что я сделала, это получила свой сертификат. Там я и познакомилась с Джиной Ламареу. Она была учительницей, и у нее также была маленькая танцевальная студия в городе. Когда она узнала, что я хочу танцевать, то она разрешила мне приходить и присутствовать на бесплатно ее уроках. Это были мои первые шаги к тому, чтобы оставить прошлое позади и стать тем, кем я хотела быть, иметь то, что никто не сможет забрать у меня.

Когда я посмотрел в ее глаза, глаза, которые не ждали жалости, я уже знал, что сделаю в первую очередь, когда перееду в Беллано – это сожгу домик садовника. Сразу после того, как я сначала сделаю могилу для нашей дочери, которую она заслуживает.

Ради Кеннеди, я усмирю свой гнев в пользу чего-то более важного. Я поднял руки, чтобы погладить ее по щекам, мягким как шелк.

– Ты самое сильное, самое прекрасное создание, которое я когда-либо знал. Каждый день ты удивляешь меня снова и снова.

Она пожала плечами, но ее щеки порозовели от моих слов.

– Жизнь либо сокрушает нас, либо делает сильнее. Я так рада, что мы, несмотря на все, приехали сюда. Сейчас. Я бы не променяла ни на какое счастливое детство на то, чтобы оказаться здесь с тобой. Я умею сожалеть и страдать, как и все остальные, но я не могу позволить им победить меня. Я предпочитаю оставить их в прошлом, где им и место, и взять с собой только самое хорошее и самое важное. Например, тебя. Или наше лето. Нашего ребенка. Это единственное, что стоит спасти.

– И тебя. Тебя стоило спасти. Тогда. Сейчас. Навсегда.

Мне понравилось, как это прозвучало, когда я сказал Кеннеди – навсегда.

Пришло время сконцентрироваться на этом, навсегда забыть моего отца и забыть то, как он повлиял на нас. Некоторые вещи непростительны. Нет смысла больше тратить свою жизнь, пытаясь найти в отце что-то хорошее. Пора двигаться дальше, двигаться к той жизни, которую я хочу для себя. Для себя с Кеннеди. С Кеннеди, нашим счастьем и нашими детьми.

И без Хенслоу Спенсера.

Глава 44. Кеннеди

Я смотрела на знакомый пейзаж, проносящийся мимо. Риз вез меня в Беллано, должны были привезти мебель, которую он заказал. Он попросил меня помочь ему выбрать мебель, и я знала, что он хотел, чтобы я жила там с ним, но сегодня он казался особенно взволнованным, чтобы совершить эту короткую поездку.

Мебельный фургон уже был на месте, когда мы подъехали. Танни была закутана в толстый свитер, чтобы не замерзнуть от холодного зимнего воздуха, хлещущего через широко открытые двери, пока грузчики выгружали и заносили тяжелые кровати и прочные комоды.

Проходя мимо, я обняла и поцеловала ее. Риз сделал тоже самое. Как всегда, Танни погладила его по щеке и улыбнулась.

– Два моих самых любимых человека, – сказала она, переводя взгляд своих мерцающих голубых глаз на меня.

– Все готово? – Спросил Риз.

У нее была ангельская и такая счастливая улыбка, какую я еще никогда не видела.

– Да.

– Что готово? – Полюбопытствовала я.

Они посмотрели друг на друга и улыбнулись, но не ответили. Риз просто взял меня за руку и сказал.

– Пошли, я тебе покажу.

Мы шли по коридору, обсуждая новые произведения искусства, ковры и безделушки. Риз не хотел совсем избавляться от вещей своего дяди и он решил ограничиться перестановкой или дополнить их чем-то. Нам обоим были дороги все эти старинные вещи и богатое прошлое дома. Мы оба выросли здесь и чувствовали, что это и есть наш настоящий дом, поэтому никто из нас не хотел сильных кардинальных перемен.

Когда мы добрались до комнаты, которая всегда принадлежала Танни, Риз остановился прямо перед дверью.

– Я немного изменил интерьер этой комнаты, – сказал Риз, пытаясь сдержать улыбку.

– Для Танни?

– Ну, не совсем. Танни поселится в большой комнате в другом крыле.

– Тогда для кого? – Удивилась я.

– Почему бы тебе самой не посмотреть? – Я увидела озорной блеск в его глазах, и у меня запорхали бабочки в животе.

Я открыла дверь, и ахнула, слезы радостного изумления выступили на глазах.

Это была комната не для Танни. Эта комната была полностью готова для ребенка. Стены выкрашены в веселый желтый цвет, а пол перекрашен в цвет теплого меда. Вокруг были разбросаны пушистые белые коврики, в эркере стояла белая кроватка, а по бокам стояли две новые мягкие кресло-качалки.

– Это детская, – прошептала я, мое сердце трепетало в груди. – О, Риз, – воскликнула я, кинувшись в его объятия. Он крепко обнял меня, прижимая к своей широкой груди. – Я думала, что не смогу быть счастливее…

– Ты должна быть готова к приятным сюрпризам. Пока я жив, я всегда буду стараться сделать тебя счастливее.

– Единственное чего сейчас не хватает, так это семьи, с которой можно было бы поделиться счастьем. Жаль, что Малкольм уже не увидит все это.

– Мне тоже. Он бы одобрил все это на сто процентов. Но, по крайней мере, у нас есть Танни.

Я подняла на него сияющие глаза.

– Уверенна, она была просто в восхищении от всего этого, правда?

Риз усмехнулся.

– Да, она была невероятно счастлива.

– Почему бы тебе не сходить за ней?

Я обошла комнату, удивляясь и умиляясь всем крошечным деталям и мелочам, пока ждала Риза с Танни. Она появилась в дверях с сияющими глазами и осмотрела то, что раньше было ее комнатой.

– Может ты бы хотела здесь что-то изменить или добавить, Танни?

– Нет. Здесь чудесно, и я бы не смогла обустроить лучше.

– Я как раз говорила Ризу как здесь восхитительно. Просто идеально. И мы хотели поделиться этой радостью с тобой.

Танни прикрыла дрожащие от волнения губы рукой, пытаясь взять себя в руки. Спустя несколько мгновений, она вытащила что-то из-за спины. Это был деревянный ящик, размером с обувную коробку, и украшенный красивой резьбой.

– Это тебе, – сказала она, протягивая его мне. – И для тебя, Харрисон.

Я подняла тяжелую крышку и там, на бледно-розовом бархате лежали бумаги о рождении Мэри Элизабет, которые, по словам Хэнка, были утеряны. Я достала белую бумагу с ее крошечным отпечатком ножки и погладила его. Даже сквозь плотную пелену слез было видно, каким маленьким был этот след по сравнению с моим большим пальцем.

– Откуда это у тебя?

– После смерти Хэнка, я прибирала домик садовника и нашла их спрятанными под досками в полу.

Я даже не пыталась остановить слезы, которые текли по моим щекам.

– Я назвала ее в честь тех людей, которые были мне небезразличны. Мэри – в честь жены Малкольма. Он так ее сильно любил. Элизабет – в честь тебя. Ты была мне как мать, которой у меня никогда не было. И Спенсер. Потому что… она принадлежала к этой фамилии. И всегда будет принадлежать.

Риз подошел ко мне сзади и обхватил руками мои плечи и положил подбородок мне на макушку. Просто показывая мне свою любовь и поддержку.

– Прости, что никогда не говорила тебе, Танни.

Она покачала головой.

– Это не мое дело.

– Дело не в том, чтобы я не хотела, чтобы ты знала. Просто я не могла.

– Почему?

Я повернула голову и вопросительно посмотрела на Риза. Он согласно кивнул, мы должны были рассказать Танни всю историю. Она, как наша семья, даже больше, чем семья.

Теперь, когда я вспоминаю события, произошедшие много лет назад, я уже чувствую себя спокойнее. Я не удивилась, когда Танни заплакала. Она плакала из-за меня, из-за Риза, из-за ребенка, который не смог побороться, чтобы выжить.

Танни подошла, чтобы обнять нас, пытаясь поддержать и утешить нас. Когда она отстранилась, мне показалось, что есть что-то еще, что-то намного глубже, чем наша история.

– Вы через многое прошли, но, в конце концов, обрели друг друга. И вы наконец-то исцелились и освободились от прошлого. Поэтому пришло время мне кое-что рассказать вам. Потому что я знаю, что вместе вы сильные, сильнее, чем твой отец, Харрисон, и сильнее, чем твое прошлое, Кеннеди.

Риз продолжал обнимать меня, пока Танни прошлась по комнате, в задумчивости проведя рукой по детской кроватке и кресло-качалкам, провела пальцами по буквам на стене, которые образовывали слово «малыш».

– Я была всего на несколько лет старше Кеннеди, когда она познакомилась с тобой, Харрисон, когда я встретила его. Я встретила мужчину, который был таким же красивым и привлекательным, таким же обаятельным. Мне не нужно было много времени, чтобы влюбиться в него по уши. Но, как и большинство мужчин в его семье, в нем было много напористости, амбиций, которые нельзя было обуздать. Ни для кого и ни для чего.

Я забеременела, а когда рассказала ему о ребенке, он сообщил, что собирается жениться только на девушке из хорошей семьи, которая сможет принести благородную кровь в его родословную. Конечно, мое сердце было разбито, но пока у меня был ребенок, я знала, что со мной будет все в порядке. Только после того, как я родила, я в последний раз увидела Хенслоу Спенсера.

Я зажала рот рукой, чтобы сдержать вздох, но ничего не смогло заглушить вздох Риза. Я почувствовала это так же сильно, как и услышала. Он напрягся, крепче прижимая к себе.

– Мой отец?

С грустными глазами, Танни повернулась к нам и кивнула.

– Да. Хенслоу Спенсер – твой отец. Отец моего сына. Тогда-то я и узнала, что он может быть таким же безжалостным, как и очаровательным. Он дал мне на размышление два дня. Либо я никогда больше не увижу своего ребенка, либо буду смотреть на него глазами Хенслоу.

Он подал документы, в которых говорилось, что я негодная мать, и вложил в них все влияние семьи Спенсеров, которое было значительным уже тогда. Ему была предоставлена полная опека. Он сказал мне, что если я когда-либо захочу снова увидеть своего ребенка, то я не должна буду никому и никогда не рассказывать, что он мой сын. Хенслоу обещал устроить меня на работу к Малкольму и Мэри, где я буду работать домработницей, чтобы я могла видеть своего сына, когда он будет приезжать к ним в гости. Хенслоу обещал мне, что будет часто привозить сюда мальчика. И сдержал обещание. Или так, или я никогда больше не увидела бы своего ребенка. Я знала, что не смогу жить без него. И до сегодняшнего дня ни одна живая душа не подозревала, что мать его первенца, оказалась я.

Риз перестал дышать у меня за спиной. Я чувствовала легкую дрожь в его руках, которые держали меня, и я знала, что его мир только что рухнул… снова. Только на этот раз, чтобы возродиться в любви и нежности.

– Я рассказала тебе это для того, чтобы ты знал, что в этом мире существует человек, который готов пожертвовать всем ради тебя. Который способен отказаться от всего, что у него есть ради тебя.

Руки Риза медленно отпустили меня, и я почувствовала, как тепло его тела отступало, когда он обошел вокруг меня и направился к Танни. Наблюдая за разворачивающейся сценой, теперь уже другими глазами, я впервые увидела, как очертания глаз Танни повторяются с глазами Риза. Я увидела, что очертания линии плеч матери отражаются в линии массивных плеч сына. И я увидела особый свет, сияющий в ее лице, это была любовь. Материнская любовь. Она безмолвно присутствовала все время. Выжидала. Непоколебимая и истинная материнская любовь.

Когда Риз нежно окутал своей силой хрупкую фигурку матери, я поняла, что наш мир круто развернулся на 360 градусов. И, несмотря на всю боль и страдания, несмотря на ложь и притворство, все шло так, как и должно было быть. Что конец пути не предсказуем. Мы сами творим нашу жизнь. Наша жизнь – это череда решений в тот или иной момент.

Сила и благородство привели Риза сюда. В конечном итоге. Так же как и его мать. Так же как и меня. Мы все бросили вызов судьбе и сделали то, что должны были сделать для тех, кого мы любили, и, в конце концов, все получилось. В конце концов, любовь победила.

Так всегда бывает.

И так будет всегда.

Меня нужно было спасти. Даже когда я думала, что все еще моя жизнь зависит от прошлого, я уже была свободной. Мы все, так или иначе, были сломлены. А Риз был моим Суперменом. Он был моим героем задолго до того, как узнал об этом. И, может быть, я была его героиней. Может быть, я должна была спасти его. Может быть, мы будем спасать друг друга каждый день. И, если так это и будет, то я не против.

Эпилог. Риз

Как и все в зале, я, затаил дыхание, наблюдая, как моя жена кружится в танце, как ее стройное, гибкое тело извивается, как на ниточке. Это было завораживающее зрелище. Она родилась, чтобы танцевать. А я родился, чтобы наблюдать за ней.

Прошел почти год как я сообщил ей о продаже своего бизнеса.

– Может, перестанешь убираться и посмотришь на меня? – Спросил я в притворном раздражении. – Знаешь, дети не должны жить в стерильной среде.

Кеннеди перестала тереть перила кроватки и посмотрела на меня, в ее глазах всегда был этот огонек, ее волосы были слегка взъерошенными после энергичной уборки.

– Почему? Ты хочешь найти другое применение моим рукам? – Она подняла руки в перчатках и пошевелила пальцами, засунув язык в уголок изогнутых губ. На секунду, я даже забыл, что собирался ей сказать.

Я окинул взглядом ее прекрасное лицо, соскользнул на округлившийся живот, и тут я вспомнил о подарке, подарок, который я получил ко дню рождения нашего ребенка. Подарок, который был ее последней несбывшейся мечтой.

– Может мне стоит подождать и сказать тебе об этом завтра? – Поддразнил я ее.

Она сняла одну перчатку и слегка шлепнула меня ею.

– Не вздумай!

Кеннеди подпрыгнула и забралась ко мне на колени, как делала это миллион раз, когда мы сидели в кресло-качалке в детской и представляли, каково было бы укачивать малыша, когда он будет спать там.

– Ну, раз уж ты собираешься все испортить… – Я подмигнул ей, и она схватила меня за лицо и резко чмокнула.

– Рассказывай, или я не отвечаю за последствия.

– Хорошо, – сказал я, притворно глубоко вздохнув. – Я никогда не говорил тебе, что планирую делать с деньгами, полученными от продажи моего бизнеса.

– Ты ведь сейчас говоришь не о том, чтобы накупить мне еще кучу вещей, которые и так уже некуда девать?

– Да, помимо этого.

– Значит, не говорил.

– Ну, у меня был один друг, который был бы не против стать инвестором. Возможно, ты слышала о нем. Это Ченс Альтман. – Я смотрел, как глаза Кеннеди медленно округлились, и рот стал вытягиваться в идеальную букву «О». – Я так и думал, что тебе знакомо это имя. Ну, так вот, ему очень понравилась идея стать партнером и иметь труппу в Чикаго. Я также назвал ему имя чрезвычайно талантливой танцовщицы, которую я случайно знаю. И больше того, один обаятельный и находчивый человек сможет предоставить тебе возможность выступать в театре Стедмана. Три вечера в неделю, начиная с этого лета.

Посмотрев на меня не меньше минуты с широко раскрытыми глазами, Кеннеди прижалась своим лбом к моему, и я увидел, как слезы – ее «адски счастливые» слезы, как она их называла, – закапали с кончика ее носа на мою рубашку.

– Но мне больше ничего не нужно в жизни, чтобы стать абсолютной счастливой, Риз.

– Но я хочу это сделать для тебя. Я хочу видеть, как ты танцуешь, красавица моя. Я хочу, чтобы ты танцевала, пока у тебя есть такая мечта.

Она подняла голову и посмотрела на меня своими большими зелеными глазами, полными слез.

– Ты – моя мечта. Он – моя мечта, – сказала она, прикасаясь ладонью к своему животу.

– А ты моя. И я знаю, что ты всегда этого хотела. И я хочу исполнить твою мечту.

За этим последовали довольно страстные занятия любовью, особенно для беременной женщиной. Однако, это оказалась, хорошей идеей, потому что после этого сразу отпала необходимость вызывать роды. Малкольм Харрисон Спенсер прекрасно справился сам.

Я никогда не забуду свои ощущения, каково было держать его на руках – моего ребенка, часть меня и часть Кеннеди, соединенных в самом прекрасном ребенке, которого я когда-либо видел. Я не думал, что еще какие-то события в жизни смогут соперничать с тем счастливым моментом, когда я стоял напротив нее и смотрел, как ее губы шевелились, когда она сказала «Да» в церкви, но держать нашего сына в первый раз на руках, было самым счастливым моментом.

С тех пор каждый день был просто идеальным настолько, насколько я мог себе представить. Мы вместе кормили нашего малыша, вместе купали, вместе смотрели, как он делал свои первые шаги и произносил свои первые слова. Я бы не хотел менять ни секунды.

Прошло десять месяцев с момента рождения нашего сына. Теперь я стал свидетелем еще одного невероятного события – первый день, когда его мать исполняла танец своей мечты на сцене мирового значения.

От ее улыбки, когда она поворачивалась и наклонялась, у меня перехватывает дыхание. И чувство удовлетворения, которое я получил, зная, что я помог осуществить все это… бесценно.

Я жил такой жизнью, о которой никогда и не мечтал, я счастливее, чем был когда-либо. Мой сын был дома рядом с матерью. Моя жена была на сцене, где ей и было место. Моя империя расширялась и процветала ради будущего наших детей. Но для полного счастья мне не хватало только одного.

Если было бы можно, я еще попросил бы маленькую девочку.

Еще одну маленькую девочку.

Больше книг на сайте – Knigoed.net

Благодарности.

Несколько раз в жизни я оказывалась в состоянии такой любви и благодарности, что слова «СПАСИБО» казались банальными, как будто этого было недостаточно. Вот в каком состоянии я нахожусь теперь, когда дело касается вас, мои читатели. Вы – единственная причина, из-за которой сбылась моя мечта стать писателем. Я знала, что будет приятно и замечательно, наконец-то, получить работу, которую я так люблю, но я понятия не имела, что она будет преобладать и затмевать, то невообразимое удовольствие, которое я получаю, слыша, что вы любите мою работу, что она каким-то образом тронула вас за душу или что ваша жизнь показалась немного лучше от того, что вы прочитали это. Поэтому из глубины моей души, из самой глубины моего сердца я говорю, что просто не смогу отблагодарить вас достаточно. Я добавила эту заметку ко всем моим рассказам со ссылкой на сообщение в блоге, которое, я очень надеюсь, вы прочтете уже через минуту. Это истинная и искренняя признательность. Я люблю каждого из вас, и вы никогда не сможете узнать, что значили для меня ваши многочисленные ободряющие сообщения, комментарии и электронные письма.

http://mleightonbooks.blogspot.com/2011/06/when-thanks-is-not-enough.html

Я также хотела бы воспользоваться моментом, чтобы поблагодарить каждого из вас, кто нашел время, чтобы оставить краткий, истинный отзыв об этой книги, или любой другой книги. Отзывы очень важны для авторов, чем вы можете себе представить, и я навсегда благодарна всем вам, кто поделился своими мыслями. Этот, казалось бы, небольшой механизм уступает лишь только сарафанному радио в том, что вы сможете глубоко повлиять на автора и его книгу. Так что спасибо.

Снова.

Всегда

Notes

[

←1

]

Патрон – имеется ввиду название текилы.

[

←2

]

Южный комфорт (на англ. Southern Comfort– ликёр, созданный в Новом Орлеане Мартином Вилкисом Хероном (Martin Wilkes Heron) в 1874-м году и запатентованный в 1898-м. А уже в 1900-м году завоевал золотую медаль за качество и тонкий вкус на всемирной выставке в Париже.

[

←3

]

Madonna «Justify My Love» в переводе с английского – Мадонна «Оправдай мою любовь»

[

←4

]

Лацкан – одна из половинок грудной части распашной одежды, особенно верхний конец; отвороты на груди. В пиджаках лацканы – отвороты, доходящие до верхних пуговиц.

[

←5

]

Южная красавица – характерное для США устойчивое выражение и стереотипное представление об американке Юга с высоким социально-экономическим положением.

[

←6

]

Таймшер – право одного из владельцев многовладельческой собственности на использование самой собственности в отведённые ему участки времени.

[

←7

]

Марина дель Рей (Marina del Rey) − это район Лос-Анджелеса на берегу Тихого океана построенный в середине 19-го века и находящийся к югу от Вениса и к северу от международного аэропорта Лос-Анджелеса (LAX). Марина дель Рей является самым большим в мире рукотворной гаванью для небольших судов.

[

←8

]

Domani в переводе с итальянского – «завтра»

[

←9

]

Ieri в переводе с итальянского – «вчера»

[

←10

]

Sempre в переводе с итальянского – «навсегда»

[

←11

]

Французская Полинезия (фр. Polynésie française) – заморское сообщество и составляющая страна Франции, располагается в центре южной части Тихого океана

[

←12

]

Бросившие школу (что допускается законом при достижении учеником определенного возраста), но прошедшие ряд тестов и подтвердившие свой уровень знаний, получают сертификат GED (General Education Development); количество обладателей таких сертификатов ежегодно составляет около полумиллиона человек.

[

←13

]

Молескин – натуральная ткань, хлопчатобумажная. Она идеальна для пошива спецодежды, одежды для пожарных, применяется в медицине, на опасных производствах, связанных с радиоактивной пылью и других.

[

←14

]

Принц Чарминг – сын Феи-Крестной из мультфильма «Шрек»

[

←15

]

Michael Buble «Feeling Good» в переводе с английского − Майкл Бубле «Почувствуй себя хорошо»

[

←16

]

ЗППП − заболевания, передающиеся половым путем

[

←17

]

Nine Inch Nails (в переводе с англ. – «девятидюймовые гвозди»). Nine Inch Nails «Closer» в переводе с английского – Nine Inch Nails «Ближе»

[

←18

]

Эскорт – услуга – это платный комплекс услуг, который предлагают привлекательные девушки состоятельным мужчинам, а именно: сопровождение на бизнес-встречах, светских раутах или конференциях с целью произвести положительное впечатление на всех гостей мероприятия; проведение совместного досуга: поход в кино, театр, ресторан; участие в светских беседах или деловых переговорах, чтобы отвлечь или привлечь внимание конкурентов или партнеров клиента.

[

←19

]

Пирсинг Принц Альберт – один из наиболее распространённыхвидов мужского генитального пирсинга.

[

←20

]

Вазэктомия – хирургическая операция, при которой производится перевязка или удаление фрагмента семявыносящих протоков у мужчин. Эта операция приводит к стерильности (неспособности иметь потомство) при сохранении половых функций.

[

←21

]

Нуку-Хива (фр. Nuku Hiva) – остров в Северной группе Маркизских островов. Крупнейший остров всего архипелага.

[

←22

]

Адонис – финикийское божество природы, олицетворяющее умирающую и воскрешающую растительность, в древнегреческой мифологии – по наиболее популярной версии – сын Кинира от его собственной дочери Смирны; либо сын Кинира и Метармы; либо (по Гесиоду) – Феникса и Алфесибеи; либо (по Паниасиду) Фианта и его дочери Смирны. Адонис славился своей красотой: в него влюбляется богиня любви Афродита. Его также называют возлюбленным Диониса.

[

←23

]

Хива-Оа – крупнейший остров в Южной группе Маркизских островов. Расположен в 1184 км к северу от острова Таити.