Текст книги "Откровения организатора свадеб (ЛП)"

Автор книги: Мишель Джо Куинн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

наслаждалась приподнятым настроением, пульсирующем по моим венам.

На расстоянии загоралась Эйфелева башня, и это было впечатляюще. Магия,

которую я думала, потеряла, увидев Сандрин в платье. Я облокотилась на плечо Леви, он

обернул руку вокруг меня и, каким-то образом, аккуратно повязал шарф вокруг моей шеи.

А когда закончил, поцеловал пеня в макушку. Любой мог бы спутать нас с влюблённой

парочкой. Если бы только все не было так сложно.

Но я старалась не позволить этим сложностям разрушить момент.

Я была в городе любви с поразительно заботливым мужчиной. Завтра может

принести нам больше перипетий и поворотов, но на данный момент, с моей головой, на

его плече и его руками вокруг меня, я ощущала заботу. На данный момент этого было

более чем достаточно.

Помолвка

Неожиданные поцелуи были самыми лучшими. У меня было доказательство. Пока

булькала кофеварка, наполняя мой номер восхитительным ароматом, я любовалась

фотографией передо мной. Они были связаны, во всех смыслах. Его пальцы едва касались

ее подбородка, пока ее руки покоились в его волосах. Их глаза были закрыты. Город на

заднем плане вокруг них был размыт, словно ничего вокруг не имело значения кроме них

двоих и этого поцелуя. Нашего поцелуя. Моего поцелуя с Леви на Эйфелевой башне.

Я закрыла глаза и почувствовала, как поднялась грудь Леви, когда он тихо, но

глубоко вдохнул, прежде чем поцеловать меня. Я облизала губы и попробовала

характерный для него вкус мяты и корицы. От этого в моем животе стали происходить

забавные вещи. Простая мысль о подобном заставила крошечные волоски на моей руке

встать дыбом, а колени задрожать.

Я открыла глаза и увидела нас целующихся. Там были мы, будто любовники в

ночи, запертые в поцелуе, который не хотелось разрывать. Поцелуи Леви всегда были

неожиданными. И незабываемыми. За исключением тех случаев, когда я слишком много

выпила. Я не могла ничего исправить.

После вечерней прогулки на кораблике, он проводил меня обратно в отель, и все

это время слушал мои разговоры ни о чем и обо всем. После лёгкого дождика, на город

опустился туман и придал городу неземное очарование. Холод не беспокоил ни одного из

нас.

Не имело значения, что именно я ему рассказывала. Было важно, что я все

продолжала и продолжала говорить. Он задавал простые вопросы, и их было достаточно,

чтобы побудить меня продолжать открываться. Я рассказала ему истории о своём детстве,

о том, как росла без отца, о маме с постоянно разбитым сердцем и моей невинной сестре.

Леви шёл близко, но лишь придерживал за руку, когда мне надо было перешагнуть

через лужу. Когда мы добрались до моего отеля, был момент, когда я боролась со своей

собственной нерешительностью – следует ли мне спросить его или нет?

Он принял это решение за меня, подходя ближе, держа мои замёрзшие руки в своих

ладонях и поднося к своим губам. Всматриваясь в меня сквозь густые ресницы, он подул

на них теплом. Леви прижал мои руки друг к другу, а потом потёр их своими ладонями.

Затем оставил нежный поцелуй на кончиках моих пальцев, каждом по очереди. Была

линия желания, протянувшаяся от моих пальцев к несомненной страсти, угасающей в

моей сердцевине.

– Спокойной ночи, сладкая Вероника, – пробормотал Леви напротив моих

пальцев.

Я раскрыла губы, чтобы заговорить, но, не зная, что сказать, сжала их вместе и

превратила в улыбку. Когда он отпустил меня, я повернулась и направилась вверх по

ступенькам в отель и лобби.

Чаз помахал мне со своего поста за столом. Я хотела спросить его, что привело его

в Париж, но у меня не было сомнений, его ответом будет – любовь.

Именно такой магический эффект оказывал город на людей. Незнакомцы

становились любовниками. Враги друзьями. Что будет с этой подружкой невесты и

шафером?

Этот вопрос не давал мне уснуть почти до самого рассвета. Когда, наконец, мои

глаза сдались, все, что я могла увидеть за закрытыми веками, это поцелуй на башне.

Воспоминание об этом моменте поселилось во мне, пока я не проснулась утром. Я

загрузила сделанные вчера фотографии в ноутбук, и пока ждала Леви, неожиданно

оказавшегося джентльменом, чтобы мы могли начать ещё один напряжённый день

прогулки по улицам Парижа, посмотрела на фотографию. Нашу фотографию. Наш

поцелуй.

Я застонала. О чем я думала? Это же был Леви. Игрок. Мистер Казанова

собственной персоной. Уверена, он был очарователен, но я не могла быть частью его

игры. Разочаровавшись в себе, я встала с постели и направилась в душ. Я не ожидала Леви

раньше, чем «ближе к обеду», как он сказал вчера. Так что когда я открыла дверь ванной и

увидела его, стоявшего у моей кровати, то практически подпрыгнула от испуга.

– Леви! Ты меня до бегемотиков напугал! – я поправила ткань на груди.

– Напугал тебя до бегемотиков? – Он запрокинул голову назад, смеясь над моей

фразой. – Ты знаешь, как правильно ругаться, когда трезвая, Вероника?

Я закатила глаза и хмыкнула.

– Я знаю, как богохульствовать, Леви. – Подойдя к шкафу, я достала уместные

балетки и подходящий к платью шарф.

Он продолжал дразнить меня.

– Не богохульствовать. Богохульство это для дамочки середины века, носящей

панталоны, а я точно знаю, ты из тех, кто предпочитает кружева. Так что я спрашиваю,

знаешь ли ты как ругаться, сквернословить, говоря дерьмо и че...

Игнорируя его комментарий о моем выборе нижнего белья, я подняла палец и

погрозила ему.

– Я знаю, о чем ты. Я просто выбираю не говорить подобные слова. Мама всегда

говорила, что это не женственно, – объяснила я, высоко держа голову, пока мастерски

завязывала шарф вокруг шеи.

– Тогда, наверное, не следует рассказывать ей, что, когда ты выпьешь, ругаешься

как пьяный пират?

Я схватила что-то – свою кисточку – чтобы запустить в него, но он поймал ее, и его

плечи тряслись от смеха. Как я могла подумать, что он стал другим человеком? Лучший

Леви? Та короткая симпатия, которую я ощущала по отношению к нему, испарилась. Я

хотела поспорить с ним, но мое внимание захватило изображение на экране моего

ноутбука. Он смотрел на фото?

Я бросилась к нему, прыгая на кровать и захлопывая крышку ноутбука. Подол

платья задрался и Леви открылся прекрасный вид на мои розовые кружевные трусики. Я

повернулась к нему, и он беззастенчиво таращился на мою полуголую попу. Он больше не

смеялся, это был плюс. Его руки покоились в карманах, и он раскачивался на каблуках, но

он не оторвал от меня глаз, даже когда облизнул губы. Я села, провела руками по платью

и сделала вид, что мои щёки не покраснели.

Леви откашлялся и протянул руки ко мне.

– Нам пора идти. У меня для нас большие планы.

Схватив его за руки, я соскользнула с кровати, ещё раз поправляя платье.

– Большие планы? Что за планы?

– Это сюрприз. Пойдём. – Он потянул, но я вырвалась.

– Я не люблю сюрпризы.

– Не глупи. Все любят сюрпризы.

– Что ж, а я – нет, – сказала я с вызовом в голосе, собирая волосы и заплетая их.

– Я организатор, Леви. Я не люблю сюрпризы. По крайней мере, когда дело касается

меня.

Он задумчиво почесал подбородок. Выглядя так, словно пришёл к какому-то

решению, он отвернулся и побрел к столу, беря корзинку для пикника, которую я не

заметила.

– Полагаю, ничего из этого мне не понадобится.

– П-подожди, – я бросилась к нему и вцепилась в корзинку. – Что в ней?

Потирая рукой рот, он покачал головой.

– Неа. Ты не можешь посмотреть, ты ведь не любишь сюрпризы и это – он указал

на корзинку – это часть сюрприза.

– Что? Нет, мне надо взглянуть. Дай мне посмотреть. – Когда я потянулась к ней,

он убрал ее за спину. Мне пришлось взять его за руки, чтобы приблизиться к ней и

получилось так, что Леви обернул руку вокруг меня.

– Неа. Нет сюрприза. Нет пикника. Нет корзинки.

– Леви, дай мне посмотреть. – Его рука вокруг меня сжалась, но он продолжал

отводить корзинку все дальше от меня. И что ещё хуже, он начал щекотать меня. Я

извивалась в его руках, забыв о корзинке и сосредоточив внимание на том, чтобы

выбраться, пока не описалась от смеха. – Перестань! Прекрати, пожалуйста. – Мои

глаза наполнились слезами, и я не могла удержаться от смеха, что воодушевило его

продолжить. Я начала брыкаться, отталкивая его руки, делая хоть что-то, чтобы

вырваться. Моя левая нога зацепилась за его и, прежде чем я поняла, мы шлёпнулись на

пол. Каким-то образом ему удалось повернуть нас так, что его спина ударилась о ковер и я

плюхнулась сверху прямо на него.

Очень грациозно.

Мой нос задел его. Он тяжело вздохнул, и я вдохнула корично-мятный аромат его

дыхания. А следующее, что поняла, как провожу носом по его щеке и вниз по горлу,

греясь в его мужском аромате. Леви сжал мою талию. Я потерлась об него бедрами, и он

охнул и застонал, но не радостно, не в сексуальной манере. Звучало как болезненное

мычание. Я подняла голову и посмотрела сквозь свои волосы. Болезненное выражение на

лице доказывало это.

– Леви? Я... – я чуть сдвинулась, и он произнёс ещё один напряжённый звук. —

Что не так?

– Ты на моем...черррттт...твоё колено на моей промежности.

– Ой! Блин! – слезая с него, я не поняла, что опиралась на то же колено, которое

лежало на его фамильных драгоценностях. Леви приглушил вскрик, закрывая рот рукой. С

безопасного расстояния я попыталась спрятать смешок. – Мне очень жаль.

Повернувшись на бок, Леви свернулся в позу эмбриона, продолжая стонать и

ворчать, и пробормотал пару красочных слов.

– Леви? – я протянула руку, но он поднял свою вверх, останавливая меня от

прикосновений к нему.

– Просто дай мне... дай мне секунду. – Последовало ещё больше ворчания

вперемешку с тяжёлыми вздохами.

Я села, и нервничала, пока его стоны не утихли.

– Тебе нужен лёд?

Облокотившись на локоть, Леви повернулся ко мне.

– Все будет в порядке. Ты, возможно, лишила меня возможности в будущем иметь

детей, но сейчас я в порядке.

Сжав губы, я снова предложила руку.

– Позволь помочь тебе подняться.

– Нет! – тут же выпалил он. – Думаю безопасней мне встать самостоятельно. —

Не торопясь, он сначала сел, опуская голову и бормоча: – Так мне и надо...

Мое сердце начало колотиться в груди. Я не была до конца уверена, но думаю,

остальная часть была «за то, что хотел поцеловать тебя». Но я могла ошибаться. Я не

знала должна ли я быть разочарована тем, что я ошибалась или что он не поцеловал меня.

~о0о~

Пытаясь как-то загладить свою вину, я решила позволить ему продолжать с его

сюрпризом. Это было меньшее, что я могла сделать, он прихрамывал примерно полчаса,

пока мы восхищались Собором Парижской Богоматери. Мы остановились у пекарни,

чтобы купить вкуснейшие круассаны.

Хватка Леви на корзинке была настолько сильной, что я начинала все больше и

больше нервничать, думая, что же там могло быть такое. Хотя когда он взял багет в

пекарне, я засомневалась, что там вообще что-то было. Он упомянул, что планировал

арендовать для нас велосипеды, но так как теперь не был уверен, что способен сидеть на

нем, он решил, что мы пойдём пешком.

Мы прогулялись по булыжникам квартала Маре, и он был достаточно терпелив,

чтобы позволить мне сделать фотографии. Мой фотоаппарат щёлкал всякий раз, когда

Леви указывал на интересные архитектурные места и рассказывал историю этой части

города.

Пока я делала очередной кадр увитой плющом квартиры, Леви вышел из себя и

выхватил у меня фотоаппарат.

Я запротестовала:

– Эй!

– Ты все неправильно делаешь. – Он опустил корзину для пикника к своим ногам

и повертел в руках фотоаппарат. – Что? Это все... – Не закончив предложение, он в

расстройстве покачал головой.

– Они красивые. Эй, не удаляй их.

– Я и не удаляю. Оставайся на месте. Я сделаю это для тебя.

Я скрестила руки на груди и топнула ногой.

– Леви, верни мне мой фотоаппарат.

Он не стал спорить, но и фотоаппарат не отдал. Леви наклонил голову и без

предупреждения сфотографировал меня.

– Не делай этого!

– Почему нет? Ты же говорила, что хочешь фотографии прекрасных вещей?

Мое сердце подпрыгнуло к горлу. Я прикусила губу и опустила голову, смущённая

его заявлением. Последовал ещё один щелчок. И ещё один. Когда я подняла взгляд, он

сделал ещё кадр.

– Ладно, перестань. Думаю, ты уже достаточно повеселился. – Я попросила

фотоаппарат назад и, поколебавшись пару секунд, он протянул его мне. – Спасибо.

Мы продолжали идти, проходя через массивные ворота, открывающие скрытые от

глаз сады и внутренние дворики. Каждый раз, проходя мимо магазина, мы заходили

внутрь, и, после того, как я попробовала различные сыры и фрукты, он складывал все

покупки в корзину.

– Так в этой корзине ничего не было? – спросила я, когда мы прибыли на

площадь Вогезов.

– Теперь есть, – гордо ответил он.

Он выбрал место в саду и вытащил из корзины плед. Затем Леви выложил багет,

сыр и фрукты. Он так же принёс бутылку воды с газом, вино и бокалы. В качестве

последнего штриха, он поместил пару розовых розочек в винтажные аптекарские

бутылочки. И не позволил помочь ему. Все что я могла, это восхищаться результатами его

работы. Он был таким же дотошным, какой была бы и я во всем этом процессе.

Затем, хлопнув в ладоши, он протянул мне руку и предложил присоединиться к

нему на пикнике. Настоящем пикнике в одном из прекраснейших садов Парижа. Это было

абсолютное клише, что доказывало наличие в этом месте кучи парочек, семей и друзей.

Но вау, как же это было романтично.

– Так как я вчера рассказала тебе все о своей семье, думаю теперь пришла твоя

очередь, – сказала я, откусывая кусочек рокфора на багете с айвовым джемом.

Волосы Леви упали на лоб. Он провёл рукой по волосам, прежде чем зачесать их

назад, и пригвоздил меня взглядом.

– Нечего особо рассказывать.

– Ой, да ладно. Это не честно. Расскажи хоть немного.

Налив вино в бокалы, он протянул мне один. Он сделал глоток и откусил камамбер

с кусочком груши. Очевидно, ему было некомфортно обсуждать эту тему. Да и у кого не

было скелетов в шкафах?

Я хотела было сказать, что он не обязан рассказывать, когда он выплюнул.

– Я рос не с родителями. Они отправили меня в заграничные школы. Школы. Во

множественном числе, да. И оттуда меня тоже выгоняли.

– Не слишком-то удивительно, – пробормотала я, но пожалела об этом, увидев,

как помрачнело его лицо. – Я не имела в виду...

– Нет, ты права. Я был хулиганом. Устраивал всем весёлую жизнь. Лучшая часть

моего детства прошла в Бордо, на виноградниках бабушки и дедушки. Мартина позволила

мне работать с ней. Она научила меня всему, что знала о вине и виноградной культуре.

– Это ведь классно. Ты, несомненно, все усвоил. Удивительно. – Я наклонила

бокал, делая глоток крепкого красного. Его улыбка была почти застенчивой.

– Ты называешь свою бабушку по имени?

– Да, но порой я дразню ее и называю Онна.

– Онна? Это мило. Какая она?

Леви посмотрел прямо перед собой, как если бы увидел бабушку рядом. Он

усмехнулся, прежде чем сказать:

– Она упрямая, действительно упёртая, но умная и сильная. Она американка.

Была. В ней больше французского, чем в этом сыре. Не говори ей, что я такое сказал. —

Он указал на меня, держа еще один кусочек груши. – Мартина с дедушкой встретились

во время войны. Когда война закончилась, они жили здесь, в Париже.

– Она когда-нибудь возвращалась домой?

– Думаю лишь однажды. Хотя она уже много десятилетий называет Францию

своим домом.

– Но ты... ты живёшь в США? – я не могла понять почему, но что-то дёрнулось в

груди, когда я спросила его.

– Сейчас, да – быстро ответил он, а затем мышцы на его челюсти заработали, он

задумался, словно хотел взять свои слова назад, но не знал как, и следует ли ему. Я ничего

не могла поделать и почувствовала небольшое разочарование при мысли об его отъезде.

Как и Леви, я не хотела говорить это вслух, также не зная, должна ли я чувствовать что-то

подобное по отношению к нему.

– Ты умеешь хранить секреты?

Я была так удивлена, что чуть не выплюнула еду. Леви хотел поделиться со мной

секретом? Я и не думала, что он способен на такое.

– Когда-нибудь я надеюсь произвести своё собственное вино, то, от которого у

всех глаза из орбит повылазят.

– Вот как сомелье всего мира измеряют величие вина? – поддразнила я.

– О, да. Постоянно. Если вылезают оба глаза, вино первоклассное. – Я

рассмеялась вместе с ним и продолжала, даже когда его смех затих. Наши взгляды

встретились и мое хихиканье переросло в поверхностное дыхание. Подул ветерок и

толкнул своенравную прядь волос на мою щеку. Леви нежно накрутил ее на палец и убрал

мне за ухо. Его осторожное прикосновение было мимолётным и обожгло мою кожу

теплом.

– Я такой да, как и все, Вероника. Просто ещё один мечтатель.

Я удивилась. Очень сильно. Он не только поделился воспоминаниями детства, он

рассказал мне свой секрет. Сорвал маску и заставил меня увидеть его. Леви.

– Нам лучше скоро выдвигаться. Согласно твоему списку... – он достал из

кармана лист бумаги, подозрительно похожий на тот, что я носила с собой вчера, – ...ты

хочешь пойти в музей Орсе. Если только ты не хочешь пропустить его и перейти к Лувру.

– Нет. Я хочу сохранить лучшее напоследок.

– Хм... как и все мы?

– Что это значит?

В его глазах горел огонёк, возможно даже с примесью озорства. Леви слегка пожал

плечами, прежде чем предложить мне фисташковый макарун из Laduree, тем самым

прекращая этот разговор.

После пикника у Леви зазвонил телефон. Он тихо выругался, прежде чем

извиниться и ответить. Судя по тому, как зарывался пальцами в волосы и тянул их, он был

обеспокоен разговором. Он говорил по-французски, так что я понятия не имела, почему он

был расстроен. Мне не хотелось, чтобы этот телефонный звонок раза разрушил такое

замечательное утро. Собрав корзинку, я стала ждать, пока он закончит разговор.

В нескольких шагах от нас мужчина опустился на одно колено и сделал

предложение женщине перед ним. На его ладони красовалась открытая синяя бархатная

коробочка. В тот миг, когда он подарил ей кольцо, она заплакала. Казалось, никому из них

не было дело до того, смотрит ли на них кто-то. В парке были лишь они вдвоем. Лишь они

и никого больше.

– Хочешь прогуляться или возьмём машину? – спросил Леви, забирая у меня

корзинку. – Вероника?

Я наклонила голову и вздохнула. Не удивительно, ведь я была поклонницей

романтических жестов.

– Разве это не мило? Этот молодой человек только что сделал ей предложение.

Леви презрительно усмехнулся.

– Брак для идиотов. Счастливый конец это все сказки.

Этими словами он словно вырвал сердце у меня из груди. Они ужалили так сильно,

что мой вздох можно было услышать на другом конце парка.

– Ты понял, что ты только что сказал?

– Прости? – Он нахмурил брови, пребывая в растерянности.

– Ты фактически просто взял и посмеялся над тем, чем я занимаюсь, Леви.

Он взъерошил волосы и поправил воротник рубашки.

– Это не то, что я...

Я перебила его.

– Не беспокойся. Брак не для всех, но так случилось, что я верю в такую вещь, как

счастливый конец. Потому что если бы его не существовало, мир был бы по-настоящему

скверным местом. – У него отвисла челюсть, а я пошла прочь, оставив остальные мысли

при себе.

~о0о~

Я не позволила этому критическому замечанию испортить оставшуюся часть дня.

И вела себя так, словно его слова не причинили мне боль. Поначалу он был сдержанным,

но, в конце концов, расслабился и стал вести себя как человек, у которого нет никаких

забот. Я не стала спрашивать, кто ему звонил, и что его так расстроило. Это было не мое

дело. Мы прошлись по выбранным мной местам и сделали массу фотографий, попутно

останавливаясь в сувенирных магазинчиках.

Он позвонил нашему водителю, чтобы тот взял наши сумки и корзину, пока мы

продолжили идти пешком. Так как мы встречались за ужином с остальной часть нашей

компании, я поблагодарила его за экскурсию целомудренным поцелуем в щёчку и

позволила держать меня за руку пока мы не вошли в ресторан.

Все остальные уже ждали там.

Сандрин поприветствовала нас поцелуями, как и все остальные, за исключением

Джейка, он неохотно чмокнул меня в щёку, и пристально взглянул на Леви.

Перед тем, как сесть, я извинилась и пошла в уборную. Когда я вернулась,

атмосфера изменилась. Леви сидел с Джейком и Джейк снова был в своём обычном

хорошем настроении. Хотела бы я перестать скучать по разговорам.

Как и в прошлый раз, мы все ужинали, разговаривали и выпивали. Мое настроение

часто менялось, и я боролась с ним, пытаясь подавить разрывающие, противоречивые

эмоции. Это был день американских горок.

Пока я наблюдала за Сандрин с Джейком, во мне всплыли старые чувства. Я

вспомнила платье, слезы, поцелуй с Леви и наши разговоры. Во мне смешалось все:

счастье и грусть и ревность и я не знала что ещё.

Париж уже показал хорошее, плохое и скверное. Что произойдёт дальше, можно

было только догадываться.

Я уехала после полуночи, немного навеселе, смущённая и одинокая.

Красавчик в смокинге.

Я имела обыкновение верить в судьбу. Но вселенная, кажется, решила сыграть со

мной злую шутку. В любой момент Эштон Катчер (таким, какой он был раньше, во

времена Деми Мур) мог выпрыгнуть откуда-нибудь и сказать, что это розыгрыш. Когда я

проснулась, все было каким-то уж слишком знакомым – широко открытые шторы, яркий

солнечный свет, пульсация в голове и рука на моем теле.

Серьёзно, когда я уже чему-нибудь научусь?

Конечно же, с той лишь разницей, что я была в номере отеля в Париже, а не в своей

спальне. Я проснулась рядом с тем же обнаженным мужчиной, с которым и несколько

дней назад. На этот раз его лицо было обращено ко мне, так что не было никаких

сомнений, что это на самом деле он, а не какой-то другой случайный незнакомец. Я уже

упоминала, что он снова был обнаженным?

– Что за черт, Леви? – я дёрнула простынь.

Он не сдвинулся с места, лишь немного приоткрыл глаза и снова закрыл их.

– Не говори мне... что ты снова не помнишь, что произошло. Скажи, Вероника, у

тебя вошло в привычку, ложиться в кровать с мужчиной и забывать его или то, что вы

делали предыдущей ночью?

Я со всей силы ударила его подушкой. Он хмыкнул, но продолжал лежать

вплотную ко мне.

– Не будь кретином, Леви. Как ты сюда попал? Я уехала из ресторана одна. – В

этом я была точно уверена. До того момента все было ясным.

– Ты позвонила мне около двух, – он взял подушку, которой я его стукнула, и

положил под голову. Открыл сонные глаза. – Не веришь, проверь свой телефон.

Мой телефон... а где вообще мой телефон? Я посмотрела вокруг, но его не увидела.

А что я заметила, так это две открытые бутылки шампанского на буфете. Слишком много

для того, кто больше не собирался пить. Я бы встала, чтобы найти телефон, но рядом не

было ничего, что можно было бы накинуть на себя, а я не хотела, чтоб Леви снова видел

меня голой.

Леви хлопнул по подушке, которую отнял у меня, потом попытался снова, а затем

отправил ее в полет через всю комнату. Затем он прижался ко мне, обнимая меня так, что

я оказалась в его теле словно в коконе. Я чувствовала, как он вертится под простынями.

Тепло его тела обжигало кожу. И заставило меня осознать, что именно такое горячее,

твёрдое и гладкое прижимается к моему бедру.

– Лучше бы это было не то, что я думаю, – мой голос был пронизан

предупреждением.

– Расслабься, там нет ничего, чего бы ты не видела раньше, – он прижался ещё

ближе, создавая ещё больше трения под простынями. Мне даже не надо было

оглядываться, я чувствовала ухмылку на его лице.

Я пыталась вырваться, но он не позволил.

– Леви, пожалуйста. По крайней мере, направь его куда-нибудь в другое место, —

раздался хохот.

– Ты такая забавная, – сказал он с излишней симпатией и устроился под одеялом.

– Вероника, – посмотрел сквозь ресницы, – успокойся. Я не сделаю ничего, чего ты не

захочешь... но, умоляю, давай ещё поспим? У нас есть ещё пара часов до примерки

смокинга.

Трудно было спорить с этими сонными, сексуальными, бесстыжими глазами, и

сиплым голосом, но я должна была сопротивляться. Он продолжал обнимать меня,

зарывшись носом в изгиб моей шеи. Я пыталась не потеряться в сочетании его

опьяняющего аромата, успокаивающего ощущения дыхания на моей шее на одной волне с

моим собственным пульсом и лёгким прикосновением его щетины.

– Леви, я должна знать, что случилось. Пожалуйста, – я пробиралась сквозь

собственные путаные мысли.

Он пробормотал что-то невнятное, а потом ясно сказал:

– Я пришёл, потому что ты меня попросила. Ты сказала, что хотела поговорить.

– Поговорить о чем?

– Я не знаю. Мы так и не поговорили. Мы пили шампанское. Мы целовались и

затем уснули, – рокот его голоса отдавался у меня в ухе.

– Мы не... – я проглотила комок в горле, – ... мы не сделали это?

– Сделали что? – быстро спросил он, игриво усмехаясь уголком рта.

Этот дурак собирался заставить меня сказать это.

– Занимались сексом?

Леви застонал в мое плечо. Он прижался ко мне ближе, если это вообще было

возможно, крепче сжимая в руках.

– Ты чувствуешь это, Вероника? – подвигал бедром напротив моего.

О да, я могла почувствовать. Мне пришлось закрыть глаза, чтобы он не увидел,

как я закатила их. Я подавила стон и не ответила, боясь, что мой голос предаст меня.

– Не думаешь, если б я побывал внутри тебя, ты бы это запомнила? – Его губы

были в паре сантиметров от моего уха. Тон голоса был слишком тихим и

соблазнительным, чтобы можно было игнорировать его. Он послал практически

болезненную судорогу к нижней части моего живота.

Я услышала стон. Когда он усмехнулся, я поняла, что этот стон исходит от меня.

Он поцеловал мое плечо и продолжил нежно скользить губами по моей коже.

Леви устроился поудобней и чуть ослабил хватку.

– Давай ещё немного поспим, а? Сегодня будет длинный день.

Я кивнула, когда он обхватил мой затылок и поцеловал волосы, радуясь, что он не

стал предпринимать ничего больше. Была бы я в состоянии сопротивляться? Не уверена.

Но, конечно же, уснуть я не смогла. Не тогда, когда он лежал обнаженный рядом со

мной. Не тогда, когда моя голова угрожала взорваться. Мне надо было прочистить голову,

так чтобы я смогла мыслить здраво.

Леви тихо похрапывал, когда я убрала его руку. Вчера он был милым и нежным, за

исключением того происшествия в парке, и пообещал сегодня сводить меня в Лувр, что

означало ещё больше пеших прогулок. Я решила, что ему необходим отдых.

Прокравшись на цыпочках к шкафу чтобы взять одежду, я заметила на вешалке

мужскую рубашку и небольшую дорожную сумку на полке. Когда Леви пришёл прошлой

ночью, он планировал остаться. Если он думал, что я хочу лишь поговорить, почему он

тогда принёс сменную одежду? Для него разговор значил что-то ещё? Если только я не

позвонила ему слишком поздно. Я не знала, где он остановился. Может он хотел быть

готовым, просто на всякий случай. Удача благоволит подготовленным, так ведь?

Зайдя в ванную, я заперла дверь, отперла ее, затем снова заперла. И в целях

безопасности, чтобы избежать сюрприза от Леви, пока буду принимать душ – я

предвидела, что он вполне способен на подобное – я подёргала ручку, чтобы

удостовериться, что дверь останется на замке.

Порывшись в косметичке, я вытащила маленькую бутылочку с обезболивающим,

открыла ее и, чтобы избавиться от головной боли, угрожающей взорвать мой мозг, выпила

две таблетки. Мои очки и контактные линзы были в соответствующих футлярах, а это

означает, я намеревалась пойти в кровать и уснуть. Одна. Что такое важное я должна была

сказать Леви, что не могло подождать до утра? Все было туманным. И это нервировало. Я

ещё никогда не была такой беспечной... дважды!

Когда я шагнула в душ, то увидела пару незнакомых бутылочек. Обе какой-то

французской марки. Открыла одну и понюхала. Пахло Леви, и этот опьяняющий запах

заставил меня задрожать. Я поставила ее обратно на полочку и не рискнула открыть

вторую.

Душ должен был стать убежищем. Успокаивающий, расслабляющий способ

очистить мысли. У меня этого не получилось, я лишь стала чистой и сморщенной.

Проблема была ясна. Леви был слишком очарователен, но я уже видела его методы

с женщинами – сначала поцелуи, потом вопросы. И это заставило меня разочарованно

подумать, что я не могла не только доверять ему, но и доверять самой себе когда он

рядом. В конце концов, я все ещё очень мало знала об этом мужчине.

Я вытерлась, оделась и обернула полотенце вокруг головы. Затем почистила зубы.

Дважды. Потому что совершенно не обращала внимания на то, что делала.

Стоило мне выйти из ванной, как до меня донёсся аромат свежей выпечки и кофе.

Мой желудок заворчал от аромата еды, но рот наполнился слюной от вида мужчины.

Леви завис над тележкой для завтрака, одетый в белый халат и, боюсь, ничего

больше. Он откинул назад своенравные волосы, посылая ослепительную улыбку через

комнату.

– Я взял на себя смелость заказать завтрак в номер. Ты ведь пьёшь кофе лишь

после ночи с алкоголем, верно? – он наполнил белую чашку свежесваренным кофе.

Он запомнил?

– Да, кофе было бы замечательно, – я не рискнула приблизиться к нему. – Леви,

почему я была голой? – не могла сдержаться и спросила я.

Он поставил кофейник вниз на тележку.

– Ты разделась сама, – усмехнулся он. – Вообще-то ты делала это в танце. Под

музыку и все такое.

Я ахнула.

– Нет!

– Да, боюсь именно так, моя милая. Так же как и в последний раз.

– Как в последний раз? Ты не остановил меня?

Леви посмотрел на меня так, словно у меня выросла вторая голова, и послал мне

дерзкую ухмылку.

– Я мужчина. Ценитель женских тел, особенного такого божественного, как твоё,

– он наклонил голову и погладил щетину на подбородке, разглядывая меня с излишним

интересом, от которого мне стало некомфортно. Я проглотила комок в горле и

проигнорировала бабочек в животе.

– А тогда почему ты тоже был голым?

Он вернулся к приготовлению кофе, помешивая пару кубиков сахара в одной из

чашек.

– Я всегда сплю обнаженным, – ну конечно, именно так он и спит.

Сжав пальцы, я заговорила о том, что меня беспокоило, но слишком пугало, чтобы

говорить об этом спокойно.

– Мы не делали этого прошлой ночью, но... в прошлый раз что-то случилось? – Я

продолжала стоять довольно далеко от него, поближе к ванной.

Леви перестал играть в баристу и неспешно пошёл ко мне. Глаза были

полуприкрыты. Задумчивы. Я пошла назад, пока не почувствовала, как спина ударилась о

шкафчик в ванной. Он остановился в дверном проеме и прислонился к косяку. К счастью,

его халат был завязан.

– Что я говорил? Когда мы займёмся любовью, ты это поймёшь и запомнишь,

Вероника.

Я старалась не акцентировать внимание на словах «когда» и «займёмся любовью».

Не думаю, что Леви «занимался любовью». Леви казался типом, пожиравшим своих

любовниц. Он был «переверну твой мир» типом парня, а затем покидал свою партнёршу

задыхающейся и ожидающей звонка, которого никогда не будет.

– Что, правда? Вообще ничего? – Я попробовала еще раз. В прошлом я столько