Текст книги "Во времена Нефертити"

Автор книги: Милица Матье

Из Омбоса процессия направляется в Египет, и в каждом городе на всем пути радостного брачного шествия богини по Египту ее встречают празднествами и пирами:

 
Дандара залита хмельным питьем, вином прекрасным,
Фивы исполнены ликования,
И весь Египет радуется.
Идет Хатор к дому своему.
О как сладостно, когда проходит она!
 

Из текстов, сохранивших нам сведения об этом сказании, видно, что праздник брака Тефнут и ее возвращения из Нубии справлялся по всему Египту. Надписи сохранили слова песнопений, различные ритуальные указания, описания процессий и их участников; эти сведения дополняются обнаруженными вместе с ними на храмовых стенах рельефами, изображающими как эпизоды легенды, так и различные моменты торжественных шествий.

В египетских календарях о празднике возвращения и брака Хатор-Тефнут говорится, что «это день виноградной лозы и полноты Нила», то есть время расцвета природы Египта и радостного оживления всей страны. В полном соответствии с этим праздник был проникнут весельем и радостью. В нем участвовало все население, особенно активны были женщины. В честь богини плясали и пели песни, в изобилии лилось вино и пиво. Существенным моментом праздника было, по-видимому, шествие, во время которого каждый год воспроизводилась встреча богини, после чего все направлялись в храм. Процессию возглавляли жрецы. Одни несли культовые статуи, различные предметы ритуала и дары – туши газелей, украшенных лотосами, сосуды с вином, обвитые виноградными гроздьями, сосуды с пивом, огромные букеты цветов, украшения, диадемы, ткани; другие играли на флейтах. Жрицы при этом пели хвалебные песни и потрясали систрами.

Среди прочих в свите Тефнут заметны были люди, изображавшие веселых божков Бэсов и обезьян. Они били в бубны, играли на лирах и обращались к богине с призывом:

 
…Спустись к Египту,
О газель пустыни,
О великая, могучая в Бугеме!
 

В мифе об уходе Хатор-Тефнут в Нубию и в обрядах празднования ее возвращения в Египет отразились древнейшие представления, связанные со сменой времен года, согласно которым ежегодное обновление природы объяснялось возвращением духа растительности. Как показали исследования в области истории религии, подобное осмысление смены времен года восходит к отдаленнейшим периодам; это как бы первый этап получивших затем широкое развитие мифов об умирающих и воскресающих богах природы. Легенды о смерти и последующем воскресении богов обнаружены у многих народов: таков вавилонский миф о Таммузе, сирийский об Адонисе, малоазийский об Аттисе. С одним из аналогичных сказаний – об Осирисе – мы встретимся еще и на почве Египта.

Корни мифа об уходе богини Хатор-Тефнут в Нубию восходят к временам родового общества, когда в Древнем Египте сложились сказания об уходе женского духа растительности куда-то далеко в южные края, откуда после мертвящего периода зноя и засухи появляются новые воды Нила, заливающие высохшую землю и приносящие жизнь всему живому – растениям, животным, человеку. Расцвет природы Египта происходит постепенно, по мере приближения с юга новой нильской воды, оживляющей сначала южные области и затем уже земли, расположенные все дальше и дальше к северу. Приход богини, приносивший радость изобилия, происходил, согласно легенде, оттуда же, с юга, и миф рассказывает, как в своем торжественном шествии из Нубии она сначала останавливается во всех южных городах и затем постепенно идет на север.

Как следствие древних тотемистических представлений, в различных местностях Египта богиня мыслилась в образах львицы, кошки, змеи, соколицы, коровы. В связи же с соляризацией религиозных представлений, с одной стороны, и с изменением родовых отношений – с другой, она стала дочерью солнечного бога, и миф изобразил ее грозной защитницей своего отца.

Правильность приведенного объяснения мифа об уходе и возвращении Хатор-Тефнут подтверждается и всей обрядностью ее праздника, который носит типичные черты праздника возрождения природы, бытовавшего у многих народов и обычно отмечаемого песнями и плясками, обильным питьем и едой. Очень показательно, что в песнях, которыми славили Тефнут, она называется «владычицею опьянения», а одного из ее спутников – бога Тота – в тех же песнях величают «владыкой вина… владыкой опьянения и радости».

Представления о возвращении богини, с которой связывали оживление природы, у многих народов соединялись с представлением о ее браке, который обусловливал принесение плодов природой. «Священные браки» богинь природы были важнейшим моментом весенних праздничных обрядов у многих народов. Так, в Вавилоне праздновали брак богини Иштар и бога Таммуза. В горах Малой Азии, на склонах ущелья Язили-Кая, сохранились рельефы, показывающие «священный брак» Великой матери хеттов: стоя на диких зверях, в торжественном шествии встречаются здесь хеттские бог и богиня. В Греции ежегодно справляли в Элевсине брак богини земли Деметры и бога неба Зевса, причем важнейшим моментом праздника было вынесение колоса, который считался плодом этого брака. Точно такой же «священный брак» справлялся в Египте во время возвращения Хатор-Тефнут из Нубии. Об этом говорят сохранившиеся тексты:

 
Пришла она с братом ее,
И сочетался он с ней на празднестве,
И радостны сердца их вместе.
 

Это же подтверждают изобразительные памятники. На внутренней стороне внешней стены храма в Ком-Омбо прекрасно сохранился рельеф, изображающий брак Хатор-Тефнут и Шу-Осириса. В центре изображения на троне сидит сама богиня в высокой короне, с ожерельем на шее, с жезлом и знаком жизни в руках. К богине подходят боги Шу и Тот, а за нею стоят ее отец бог солнца Атум-Ра и отец последнего Танен, праотец всех богов. Очень характерно, что в связи с брачными празднествами Тефнут часто величают «прекрасной сестрой»:

 
Сестра прекрасная, Тефнут на троне великом,
Сестра прекрасная, владычица Омбосская,
Тефнут, диадема отца ее Ра.
 

В Древнем Египте слово «сестра» означало не только кровное родство, но и «возлюбленную», слово «брат» – «возлюбленного». Что же до египетской любовной поэзии, то, как и в «Песни песней» Соломона, «брат» и «сестра» в ней обычно служат для обозначения находящихся в любовных отношениях. И хотя Тефнут и Шу были, согласно египетской мифологии, братом и сестрой – детьми одного солнечного бога, постоянный эпитет «прекрасная сестра», которым величают Тефнут песни ее брачного праздника, появляется именно с момента ее брака и связан с ее ролью невесты брата-жениха Шу. Те же песни прямо называют ее «супругой прекрасной брата ее Шу», а Шу – «прекрасным супругом Хатор».

С представлениями о смене времен года связана и другая легенда о солнечном оке – легенда об истреблении людей, содержание которой, на первый взгляд, казалось бы, ничего общего с мифом о возвращении Хатор не имеет. Согласно этой легенде царствовавший в Египте бог Ра состарился, и люди, перестав ему повиноваться, «замыслили злые дела». Ра оказывается не в состоянии один подчинить людей, поэтому он собирает совет богов, которые предлагают ему послать против непокорных людей дочь – страшное солнечное око. Дочь является в образе богини Хатор-Сохмет, свирепой львицы, и, желая наказать людей, начинает их истреблять. Побоище принимает такие размеры, что сам старый солнечный бог хочет его прекратить, но богиня не слушается отца. Тогда вторично собирается совет богов, на этот раз уже для того, чтобы решить, каким образом спасти остающихся еще живыми людей. Срочно посылают гонцов в далекую Элефантину, откуда те приносят особый красный минерал. Его перемалывают в порошок, смешивают с огромным количеством ячменного пива и полученной красной влагой ночью заливают поля, по которым должна утром пройти богиня, идущая по следам убежавших от нее в пустыню людей. Сохмет принимает красную жидкость за кровь, выпивает ее, пьянеет и не помнит уже больше о своем желании истребить оставшихся людей. В память этого события Ра учреждает праздник с приказанием приносить в этот день в жертву своей дочери сосуды с пивом, после чего удаляется на небо, провозгласив своим заместителем на земле внука, бога земли Геба.

Хатор-Сохмет. Рельеф из храма в Ком-Омбо. II век до н. э.

Сравнение этого мифа с мифом о возвращении Хатор-Тефнут из Нубии показывает, что, несмотря на кажущееся различие фабул обоих сказаний, основные их черты близки. Оба мифа начинаются с описания гнева богини в образе львицы, называемой и там, и тут оком Ра. В результате этого гнева, согласно обоим сказаниям, Египет погружается в горе, но затем богиню успокаивают приношениями вина или пива, после чего возвращается жизнь и радость. Не случайно это возвращение радости в сказании об истреблении людей связывается с красной влагой, залившей поля Египта; вспомним, что по первой легенде Хатор-Тефнут возвращается во время «полноты Нила», а воды начала нильского разлива всегда красны, почти багровы от приносимых ими с гор Абиссинии минеральных частиц. Оба сказания оканчиваются описанием торжественных праздников, которые с тех пор по повелению богов должны ежегодно справляться в Египте; очень показательно и то, что в виде обязательных жертв богине устанавливаются приношения вина, и то, что активная роль в ее праздновании по указанию обоих мифов принадлежит женщинам.

Глава 3
Осирис

Культ Осириса сложен. Сложность образа этого бога ощущалась самими египтянами, и не случайно в одном из гимнов сохранилась такая характеристика:

 
Сущность твоя, Осирис, темнее (чем всех других богов. – М. М.),
Ты – луна, находящаяся на небе,
Ты делаешься юным, когда ты желаешь,
Ты делаешься молодым, когда ты хочешь,
И ты Нил великий на берегах в начале Нового Года;
Люди и боги живут влагой, которая изливается из тебя.
И я нашел также, что твое величество – это царь преисподней.
 

Соединив в себе в разные времена, в силу различных причин, образы умирающего и воскресающего бога, Нила, быка, луны, загробного судьи на страшном судилище, миф об Осирисе впитал в себя отражение религиозных представлений ряда последовательных стадий развития египетского общества. Анализ многочисленных его вариантов показывает, как, срастаясь с ним, продолжали жить различные сказания, первоначально с ним не связанные, и его же следы мы находим в фольклоре, в ритуальных песнопениях, в литературе.

Вспомним вкратце общее содержание мифа. Осирис, старший сын Геба и Нут, – представитель четвертого поколения богов. Царствуя над Египтом, он научил людей земледелию, садоводству и виноделию, но был убит своим братом богом Сетом, желавшим править вместо него. Жена и сестра Осириса Исида стала оплакивать его вместе с сестрой Нефтидой. Ра, сжалившись над нею, посылает Анубиса, который собрал рассыпавшиеся (а по другому варианту – разрубленные Сетом) члены Осириса, набальзамировал тело и запеленал его. Исида же в виде соколицы опустилась на труп Осириса и, чудесным образом зачав от него, родила сына Гора, который, собственно, и зачат и рожден для того, чтобы отмстить за смерть отца. В то же время он считает себя его единственным законным наследником. Втайне вскормленный и выращенный матерью в болотах Дельты, Гор, «обутый в белые сандалии», требует перед судом богов осуждения обидчика и возвращения ему как сыну наследства Осириса. После длительной тяжбы, продолжавшейся по одному из вариантов мифа восемьдесят лет, Гор признается правомочным (по-египетски «правогласным») наследником Осириса и получает царство, после чего он воскрешает своего отца Осириса, дав ему проглотить свое око. Однако Осирис не возвращается на землю и остается царем мертвых, предоставляя Гору править царством живых.

Таково в самой сжатой форме содержание легенды об Осирисе в ее позднем виде. Корнями же своими миф Осириса уходит глубоко в эпоху родового общества, из представлений и обрядов которого развились в связи с изменением общественных отношений Египта характерные черты культа Осириса – культ царя и культ бога производительных сил природы.

Уже сам момент смерти и воскресения, подробно освещенный легендой и ежегодно воспроизводившийся в ритуале, ставит Осириса в один ряд с многочисленными умирающими и воскресающими богами других религий, а иконография, тексты и обрядность подтверждают это богатейшим материалом. Характерен уже цвет кожи Осириса – зеленый. Корона, которую носит Осирис, как и его священная ладья, сделана из стеблей папируса, а его фетиш – столб Джед – знаменует собой сноп зерновых нового урожая и служит символом плодородия. Осирис вообще всегда изображается с тем или иным растением. На изображениях перед его престолом растут или лотос, или ряд деревьев и виноградная лоза; иногда увит гроздьями винограда и весь балдахин, под которым сидит Осирис, иногда его самого обвивают виноградные лозы. Точно так же и гробница Осириса никогда не изображается без зелени: то рядом с ней дерево, на котором сидит душа Осириса в виде феникса, то дерево вообще прорастает через гробницу, опутав ее ветвями и корнями, то из самой гробницы растут четыре дерева.

Не менее важны и письменные свидетельства. Тексты пирамид называют Осириса «владыкой виноградной лозы». В Книге мертвых покойный, уподобляющийся после своей смерти Осирису, говорит: «Я – Осирис… Я живу как зерно, я расту как зерно… Я – ячмень». В тексте ритуала коронационных мистерий Осирис уподобляется ячменю и хлебу. Крайне важен текст из мифа «Спор Гора с Сетом», где в письме к Ра Осирис говорит о себе: «Это я делаю вас сильными, это я сотворил ячмень и полбу, чтобы питать богов, равно как и скот после богов». В полном соответствии с этими текстами находится и свидетельство Плутарха: «Говорят, что Осирис погребен, когда зерно, которое сеют, зарыто в землю, и что этот бог снова появляется и вновь оживает, когда ростки начинают всходить».

На связь Осириса с зерном указывают и предметы, находимые при раскопках: это полотно, натянутое на раму с ножками, на котором лежит сделанное из дерева контурное изображение Осириса, заполняемое землей с посеянными зернами. Всходя, они давали зеленеющий силуэт Осириса.

В общий круг представлений об Осирисе как о боге производительных сил природы следует включить и сопоставления его с Нилом, имеющие различные мифологические оформления. Тексты пирамид называют Осириса «свежей водой». По другим сказаниям, Нил вытекает из его ноги. Существовало также поверье, что разлив Нила начинается оттого, что слеза Исиды, оплакивавшей Осириса, упала в Нил; характерно, что до сих пор первую ночь после начала разлива Нила называют по-арабски «ночь слезы».

Наряду с чертами культа умирающего и воскресающего бога в мифе об Осирисе и во всей связанной с ним обрядности не менее ярко выступают и черты культа умершего царя. Самый облик Осириса, его одежда и атрибуты – все это характеризует его как царя. Правителем изображает его миф, и как царя мертвых приветствуют его гимны:

 
Слава тебе, Осирис, правитель преисподней.
Владыка престола, сидящий на троне своем,
Царь преисподней, князь запада,
Царь великий белой короной.
 

Вся литература Древнего Египта, так же как и храмовые изображения, полна фактами, свидетельствующими о теснейшей связи культа Осириса с культом царя. Каждый фараон, умирая, уподобляется Осирису, и его загробное существование продолжается подобно судьбе Осириса: «Геб! Это сын твой, этот Осирис, которому ты даровал, да существует он и да живет он! Если живет он, живет и царь Унас<sup>[29]29
  Унас (Унис) – фараон из V династии, правивший приблизительно в 2375–2345 годах до н. э.


[Закрыть]</sup> этот, если не умирает он – не умирает Унас этот, если не погибает он – не погибает Унас этот».

Яркий свет на связь культа Осириса – Гора с культом фараона проливает папирус с текстом коронационных мистерий Сенусерта I<sup>[30]30
  Сенусерт I – фараон из XII династии, правивший приблизительно в 1956–1911 годах до н. э.


[Закрыть]</sup>. Наряду с изображениями, иллюстрирующими все основные моменты мистерий, он содержит тексты речей действующих лиц, подобие сценических ремарок и перечень главнейших аксессуаров.

Центральная фигура мистерий – молодой фараон, который выступает в роли Гора и вокруг которого происходит все действо. В противоположность Гору участвующий в мистериях Осирис во время их течений не произносит ни звука, что, наряду с рядом косвенных признаков, дает возможность предположить, что безгласную роль Осириса выполняет мумия умершего фараона. Главный момент мистерий – коронация Гора, то есть молодого фараона, а в заключение происходит погребение Осириса – мертвого царя.

Папирус датируется XX веком до н. э., но записанные на нем обряды восходят, несомненно, к более древним временам, на что указывает анализ и языка, которым написан текст, и самого обряда. Таким образом, этот папирус свидетельствует о том, что уже в глубочайшей древности культ Осириса был культом умершего царя, равно как культ Гора – культом царя живого. Поэтому культ египетского фараона и весь связанный с ним сложный ритуал останется непонятным без учета представлений, обусловивших на предыдущих стадиях развития общества возникновение культа племенного вождя.

Согласно этим представлениям, широко распространенным у многих племен, вождь считается магическим средоточием состояния производительных сил природы. Он ответственен таким образом за хороший урожай, за обильный приплод скота, за плодородие женщин племени. Развивающийся с течением времени культ вождя, с одной стороны, сосредоточил в себе пережитки древнейших тотемистических представлений, а с другой – втянул в свою орбиту родовые земледельческие культы духов зерна, хлеба, природы. Вождь и старейшины использовали значение этих культов для закрепления своего ведущего положения в роде, в связи с чем обрядность родовых праздников постепенно претерпела изменения. Так, если раньше начатки урожая приносились в жертву духам предков, то со временем они стали приноситься в жертву духам умерших вождей; при этом никто теперь не смел приступить к пахоте, пока вождь не проведет первой борозды, и никто не мог начать жатву, пока вождь не срежет первый сноп на общеплеменном празднике начала уборки хлеба.

Аменхотеп I пред Осирисом. Рельеф на стеле из Фив. XVI век до н. э.

В свете этого становится понятным то, что фараоны Египта продолжали считаться, подобно древним племенным вождям, магическим средоточием плодородия страны. Фараон принимал обязательное активное участие в обрядах, связанных с основными моментами земледельческой жизни страны: с подъемом Нила он бросал в реку свиток с приказом начать разлив, он же первым символически начинал подготовку почвы для посева и срезал первый сноп на общегосударственном празднике жатвы, и он же приносил за всю страну благодарственную жертву богине урожая Рененут после окончания полевых работ.

До нас дошли интереснейшие изображения празднования начала жатвы, дающие крайне важные указания для освещения роли фараона как магического средоточия плодородия. Очень показательно, что на этот праздник приносятся статуи всех умерших фараонов от Менеса<sup>[31]31
  Менес (Мена, Мина, Мени) – первый или второй фараон I династии, правивший около 3100 года до н. э.


[Закрыть]</sup> до отца того фараона, который в данный момент занимает престол, и именно им предлагаются в жертву начатки жатвы.

Не менее показательно и то, что на празднике жатвы в процессии непосредственно за фараоном идут не его сыновья, а «ириу хе-нисут» (этим термином некогда обозначались члены царского рода); очевидно, именно они, старейшины рода вождя, следовали некогда за ним на племенных празднествах в те отдаленные времена, когда сыновья правителя не имели еще того значения, которое они получили с укреплением патриархальной семьи.

Интереснейший момент в египетском царском культе – обряды, связанные с пережитками ритуального убийства царя. В силу тех же представлений, по которым племенной вождь был магическим средоточием состояния производительных сил природы, считалось, что ослабевший, больной или стареющий вождь не может обеспечить благополучия племени, так как в этом случае производительность самого племени и окружающей его природы также ослабеет. Отсюда происходил широко распространенный обычай убийства вождей, имеющий целью замену слабеющего вождя полным сил преемником, способным магически обеспечить благосостояние племени. Момент ритуального убийства вождя обычно определялся старейшинами племени. В ряде племен правление вождя вообще было ограничено определенным периодом: иногда его устраняли при достижении им того или иного возраста, иногда по прошествии определенного срока правления – через год, три, двенадцать и т. д.

Следы обычая ритуального убийства вождя сохранились в историческом Египте в ряде пережитков. Один из них – праздник хеб-сед, который справляли в случае длительного царствования фараона, даже иногда несколько раз в течение его правления. Анализ совершавшихся обрядов позволяет считать, что целью праздника было магическое усиление жизнеспособности царя, который путем мнимой смерти считался как бы вновь возрожденным к жизни. Другим свидетельством наличия в Египте в отдаленном прошлом ритуального убийства вождя служит обряд ритуального убийства священного быка Аписа или коровы богини Исиды, которые торжественно утоплялись по достижении ими определенного возраста.

Пережитки тотемистических представлений, концентрировавшиеся некогда с особой силой вокруг вождя племени, достаточно ясно выявляются при разборе культа фараона и всего его придворного обихода. Фараон сохранил связь с бывшими тотемами, что особенно ярко сказывается, между прочим, в его титулатуре. Косвенное отражение древнейших тотемистических представлений – образы в египетских гимнах, где фараон то сопоставляется с быстро летящим соколом, то с быком, попирающим врагов, то с грозным рыкающим львом. Бык, сокол и лев неразрывно связаны с фараоном в историческом Египте, а на заре истории мы наблюдаем еще ряд тотемов, среди них скорпион, коршун, баран и т. д.

В свете всего этого становится ясной и связь культа умершего фараона с культом Осириса, и сопоставление живого царя с Гором, а мертвого – с Осирисом. С отдаленнейших эпох до времени Птолемеев в мистериях красной нитью проходит мысль о том, что, поскольку правящий фараон как Гор совершает культ Осириса, постольку и Осирис должен обеспечить счастливое царствование фараону Гору. Это же представление, вышедшее из родового культа предков, лежит в основе почитания сыном памяти умершего отца.

Древняя вера во всемогущество умерших предков продолжала сохраняться и в классовом Египте. Взаимные обязанности живого сына и мертвого отца очень четко определяются Текстами пирамид: если «сын сеет ячмень и сеет полбу и приносит жертву отцу», то, в свою очередь, «отец должен смотреть за домом своих живущих». Тот же мотив звучит через все ритуальные и мифологические наслоения в текстах мистерий Осириса в Дандаре, Эдфу и Фивах:

 
Приходит к тебе царь, о Осирис,
Это – Гор, защитник отца своего…
Приходит к тебе Птолемей, живущий вечно, любимый Птахом,
И приносит тебе жертву сын твой Гор…
Да дашь ты ему процветать
В качестве царя Египта на троне Гора вечно.
 

Вопрос об отношениях отца и сына, в сущности, составляет основу фабулы мифа об Осирисе. Безусловное право сына на наследование отцу, обязанность сына мстить за убийство отца, теснейшая их связь между собою – все это не случайно подчеркивается мифом, так как сказание об Осирисе отразило в египетской мифологии торжество патриархата.

Переход от матриархата к патриархату – один из важнейших моментов в истории развития рода. Борьба правовых норм материнского и отцовского родов и победа патриархата, которую Энгельс называет «одной из самых радикальных революций, пережитых человечеством», не могла не отразиться в мифологии. На египетской почве яркое мифологическое отражение столкновений интересов материнского и отцовского родов мы имеем в сказании о споре Гора и Сета, основной мотив которого – спор сына и брата умершего вождя за его наследие. Оба противника, и Гор, и Сет, выступают здесь с вполне обоснованными притязаниями на царское звание Осириса, причем обоснования эти опираются на различные правовые нормы. Гор требует звания Осириса себе, как сын по законам наследования отцовского рода, тогда как Сет настаивает на передаче прав Осириса ему, как брату, рожденному от той же матери, согласно укладу рода материнского.

Таким образом, миф отражает тот переломный момент истории первобытной общины в Египте, когда окрепший отцовский род предъявляет свои требования и ломает матриархат. Показательны слова Онуриса и Тота, сторонников Гора, с которыми они обращаются к главе богов. «Неужели отдано будет звание (царя. – М. М.) брату по матери, в то время как налицо сын по плоти?» – вопрошает Онурис. То же самое говорит и Тот: «Неужели отдано будет звание Осириса Сету, великому силой, в то время как есть сын (Осириса. – М. М.) Гор?» Из чтения текста «Спора Гора с Сетом» видно, с каким трудом и в результате каких испытаний Гор в конечном итоге добивается своего и получает корону Осириса. Сет проигрывает тяжбу, отныне торжествует отцовское право.

Толкование спора Гора с Сетом как мифологическое закрепление победы патриархата подтверждается и постоянными эпитетами Гора – «наследник Осириса» и «наследник наследника», с которыми имя его связывается во всех религиозных текстах, и не менее характерными эпитетами Осириса:

 
Укрепляющий истину в Египте,
Утверждающий сына на месте отца.
 

В этой связи чрезвычайно показателен приговор Геба по тяжбе Гора и Сета из текста «Мистерий Сета»: «И сказал Геб: „Смотрите, даю я наследство сыну наследника моего сына, перворожденному, открывателю путей, подобно тому как сделал это Ра-Атум для Шу, старшего сына Вседержителя, подобно тому как и Шу сделал мне. Также и я. Смотрите, дал я вещи мои все сыну Осириса Гору, сыну Исиды… Наследник это, сын наследника“». Законность перехода наследования от отца к сыну, несомненно, подчеркнута здесь умышленно несколько раз на протяжении ряда поколений богов.

Мы видим, таким образом, что легенда об Осирисе, умирающем и вновь воскресающем боге, средоточии сил природы, складывается в родовом обществе при наличии уже развитого земледелия, переплетаясь с культом вождя, так же как средоточия благосостояния производительных сил природы. Соединяясь в классовом обществе с культом умершего фараона, культ Осириса сочетает в себе новые условия, обрядность, связанную с представлениями об умирающем духе плодородия, и пережитки древнейших тотемистических верований, сохраняя в фабуле мифа отражение торжества победившего патриархального рода.

Религия Осириса – Гора, первоначально ограниченная рамками культа фараона, распространялась за эти рамки постепенно; широчайшее развитие культ Осириса получил только со времени Среднего Царства. Отныне уже не только фараон становился Гором в коронационных мистериях, где его умерший предшественник исполнял безгласную роль Осириса, но и каждый египтянин, обращаясь с молитвой или приношением к умершему отцу, называл его Осирисом, себя Гором, а свои приношения – оком Гора, оживившем Осириса согласно легенде.

В облике Осириса теперь на первый план проступили черты бога, дарующего бессмертие, поборовшего смерть и показавшего возможность воскресения. Веруя в победу бога над смертью, люди верили и в то, что и они, признавшие его учение, разделят с ним эту победу и оживут для загробного бытия. В развитии именно этой черты в широко распространившемся культе Осириса отразилась вся связанность человека, все его бессилие перед природой и перед общественным гнетом. Подавленные тягостью жизни, люди мечтали о посмертном блаженстве, которое обещал им праведный судья в загробном царстве, и таким образом религия Осириса превратилась в мощное орудие угнетения в руках господствующего класса, орудие тем более опасное, что образ Осириса все больше и больше наделялся человеческими чертами. При этом усиленно проповедовалась мысль о всеобщем равенстве пред нелицеприятным судьей мертвых: «Нет там разницы между бедным и богатым». Сборники заупокойных текстов, которые клали в гробницы, особенно подчеркивали момент страшного суда. Знаменитая 125-я глава Книги мертвых, – глава о суде Осириса – стала, в сущности, ее главной главой. Иллюстрации к ней создают традиционное изображение египетского Страшного суда, оказавшее впоследствии решающее влияние на иконографию христианского Страшного суда.

На египетском рисунке страшного суда Осирис сидит на троне, в короне, с жезлом и плетью царя. Наверху изображены сорок два бога номов Египта, которые образуют судилище. Покойный, приведенный на суд двумя богинями, стоит справа. В центре зала суда стоят весы, на которых Гор и Анубис производят взвешивание сердца покойного: на одной чашечке весов находится сердце, на другой – статуэтка богини Правды. Если сердце и правда весят одинаково, покойный признается оправданным и отправляется в цветущие поля египетского рая. В противном случае его пожирает страшное чудовище Амамат, что значит «Пожирательница», – полульвица, полугиппопотам с головой крокодила, сидящая перед Осирисом на высоком табурете.

Взвешивание сердца на суде Осириса. Книга мертвых из гробницы Хунефера. Около 1310 года до н. э.

Культ Осириса оказал большое влияние на христианство, на сложение ряда обрядов, на создание многих образов христианской иконографии. Несомненно влияние мистерий Осириса на пасхальную обрядность, изображений суда Осириса – на иконографию христианского Страшного суда, учения о подземном царстве и казнях врагов Осириса – на христианское учение о муках грешников в аду, изображений Исиды с Гором – на создание образа Богоматери, Гора – победителя зла – на целый ряд образов святых, победителей дьявола. Пережитки древнеегипетских религиозных представлений и в особенности представлений, относящихся к культу Осириса, были сильнее всего, конечно, в самом Египте – в искусстве и религии христианского Египта они прослеживаются особенно ясно.