Текст книги "Во времена Нефертити"
Автор книги: Милица Матье
Жанры:
Культурология
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
Милица Матье
Во времена Нефертити
Составитель серии Владислав Петров
В оформлении обложки использовано изображение семейной сцены из жизни Эхнатона и Нефертити на стеле из Ахетатона
Во времена Нефертити
Долина Нила – родина одной из древнейших цивилизаций, внесших огромный вклад в мировую культуру.
Здесь, подчас впервые в истории, были сделаны существенно важные для человека открытия, найдены формы, получившие затем разнообразное развитие у других народов древности и Средневековья, о чем наглядно свидетельствует изучение истории сельского хозяйства и ремесла, математики и астрономии, медицины и права, истории и литературы, архитектуры и изобразительного искусства.
В течение почти трех тысячелетий до н. э. существовало здесь могущественное государство, игравшее выдающуюся роль в международных отношениях своего времени. Уже тогда ряд соседних с Египтом народов испытывал его влияние, как это отчетливо видно по искусству и художественному ремеслу Ассирии, Финикии, Кипра, древнееврейской литературе, по всей культуре Нубии. Высоким авторитетом пользовались достижения Египта в глазах выдающихся деятелей классической Греции. Особенно широкое взаимодействие культур Греции и долины Нила началось с IV века до н. э., когда Египтом стала править македонская династия Птолемеев.
Воротами, открывшими путь сближения между Египтом и Средиземноморьем, стала новая столица страны – Александрия, вскоре превратившаяся в один из ведущих мировых центров.
Египет не утратил своего большого значения и позже, когда в его судьбе произошли коренные изменения: потеряв самостоятельность, он стал провинцией Римской империи, с IV века – Византии, с середины VII века – Арабского халифата.
Но хотя в течение веков менялись общественные условия, религиозные верования, язык, письменность, хотя страна испытывала сильное воздействие культур завоевателей, характерно, что в египетских памятниках всегда прослеживаются самобытные черты. Не только сохранялась культурная и художественная преемственность, но и вырабатывавшиеся на каждом историческом этапе новые формы неизменно отражали особенности местных условий. Эта самобытность позволяла Египту вносить свой вклад в общее развитие Средиземноморья и Ближнего Востока.
Египет имел существенное значение не только для экономики Рима и Византии как обильная житница, поставщик папируса, тканей, стекла, ценных пород камня, ювелирных изделий, как важнейший транзитный путь для торговли с югом и с Индией, – он играл видную роль и в развитии идеологии. Эта роль была особенно важна в сложные века смены рабовладельческого строя феодальным, язычества – христианством. В Египте выдвинулся ряд крупнейших теоретиков и идеологов христианства, завоевавших твердый авторитет и вселенскую популярность, здесь впервые зародилось и быстро развилось монашество.
Значение Древнего Египта в истории мировой культуры не всегда оценивается должным образом. Ряд открытий в науке и технике приписывается то грекам, то арабам, ибо об этих открытиях известно из античных или средневековых арабских источников, хотя во многих случаях, в сущности, речь идет просто о плодотворном использовании египетского культурного наследия.
Среди памятников древнеегипетского искусства особое внимание привлекают произведения Амарнского периода – времени, когда в силу определенных исторических условий египетское искусство создало совершенно особые, резко отличающиеся и по содержанию и по форме произведения. Их стилистическое своеобразие настолько велико, что они легко определяются с первого взгляда – достаточно указать на скульптурные портреты фараона Эхнатона и его жены Нефертити или рельефы и росписи с новыми, необычными решениями образов людей, показом их чувств и настроений. Повсюду мы остро ощущаем столь характерный для Амарнского периода отказ от традиций, поиски нового, стремление к посильной жизненности изображений.
Этим замечательным памятникам и посвящена настоящая книга.
Исчезнувший город
На восточном берегу Нила, в трехстах километрах южнее Каира, есть местность, очертания которой своеобразны и неповторимы. Горы, вплотную подойдя к реке, начинают затем отступать и, образовав почти правильный полукруг, снова приближаются к воде. Кажется, что сама природа оградила этот уголок от окружающего мира.
История этой местности так же своеобразна и неповторима, как ее вид. До сих пор еще стоят здесь безмолвные, но красноречивые свидетели бурных событий далекого прошлого. Так, идя вдоль самой южной гряды скал, можно увидеть, что поверхность одной из них обработана и представляет собой высокую, около 4 метров, закругленную стелу.
Верхняя треть стелы занята рельефом: в центре композиции помещен жертвенник, по сторонам его изображены одинаковые группы – фараон, царица и две царевны молятся солнцу. Оно сияет над жертвенником, посылая свои лучи молящимся. Каждый луч – это рука, держащая древнеегипетский символ жизни – «анх». Значение сцены понятно всем: божество дарует жизнь своим поклонникам. Ниже рельефа поверхность стелы покрыта ровными строками четких иероглифов.
Впрочем, иероглифы имеются и между фигурами на рельефе. Здесь написаны имена изображенных лиц – фараона Эхнатона, царицы Нефертити, их дочерей Меритатон и Макетатон. Есть и имя бога солнца – Атон.
Огромная надпись гигантского памятника местами повреждена – свыше тридцати трех веков уже выдерживает она налеты ветров, песчаные бури, резкую смену температуры дня и ночи. Однако несмотря на отсутствие ряда знаков и даже целых фраз, мы можем узнать из текста интереснейшие факты: как и почему фараон Эхнатон построил в этом месте свою новую резиденцию – город Ахетатон, что значит «Небосклон Атона».
Пограничная стела в Ахетатоне
Мы читаем о том, что фараон появился около этой скалы на украшенной золотом колеснице, «подобный Атону, когда он восходит на своем небосклоне и наполняет землю своей любовью». Описывается «великое жертвоприношение» царя его отцу – богу Атону – «хлеб, пиво, быки, телята, птицы, вино, плоды, благовония, холодная вода, разные прекрасные овощи… И был его величество пред своим отцом… и лучи Атона на нем… И его величество сказал: „Приведите ко мне царских семеров[1]1
Высшие чины двора фараона.
[Закрыть], вельмож дворца и военачальников!“ И привели их тотчас же, и они распростерлись пред его величеством на своих животах, чтобы поцеловать землю перед ним».
Эхнатон торжественно возвестил им, что место для новой столицы выбрано по воле Атона: «Оно не принадлежало никакому богу, не принадлежало никакой богине, не принадлежало никакому правителю, не принадлежало никакой правительнице, не принадлежало никакому вельможе, никакому человеку».
Подняв руку к небу, фараон произнес священную клятву:
«Я сотворю Ахетатон для моего отца Атона на этом месте… которое он сам сотворил, окружив себе его горою, и он сделал в нем радость, и я буду в нем приносить ему жертвы!.. И да не скажет мне царица: „Вот есть прекрасное место для Ахетатона в другом месте!“ – я не послушаю ее! И да не скажут мне никакой вельможа и никакой начальник людей во всей земле до ее предела: „Вот есть прекрасное место для Ахетатона в другом месте!“ – я не послушаю их!
И я сотворю Дом Атона для моего отца Атона в Ахетатоне на этом месте, и я сотворю Дворец Атона для моего отца Атона в Ахетатоне на этом месте, и я сотворю Тень Ра[2]2
Особое святилище, непонятного назначения.
[Закрыть] великой жены фараона для моего отца Атона в Ахетатоне на этом месте… и я сотворю себе двор фараона, да живет он, да здравствует, да будет благополучен, и я сотворю двор для великой жены фараона в Ахетатоне на этом месте, и да сотворят мне усыпальницу в восточной горе Ахетатона, и да сотворят в ней мое погребение… и да сотворят в ней погребение великой жены фараона Нефертити… и да сотворят в ней погребение дочери фараона Меритатон… И если бы я умер в каком-либо селении на севере, на юге, на западе, на востоке – да буду я принесен, и сотворите мне погребение в Ахетатоне! И если бы умерла великая жена фараона Нефертити в каком-либо селении на севере, на юге, на западе, на востоке, – да будет она принесена, и сотворите ее погребение в Ахетатоне! И если бы умерла дочь царя Меритатон в каком-либо селении на севере, на юге, на западе, на востоке, – да будет она принесена, и сотворите ей погребение в Ахетатоне!..
И да сотворят гробницы для великих видящих, божьих отцов Атона, слуг Атона[3]3
Наименования различных категорий жрецов.
[Закрыть] в восточной горе Ахетатона, и да сотворят в ней их погребения!
И да сотворят гробницы для всех вельмож и для всех людей в восточной горе Ахетатона, и да сотворят в ней их погребения!..
Если же не сотворят в ней погребений, – это хуже, чем то, что я слышал в четвертом году, это хуже, чем то, что я слышал в… году, это хуже, чем то, что я слышал в первом году, это хуже, чем то, что слышал Небмаатра[4]4
Тронное имя отца Эхнатона, фараона Аменхотепа III.
[Закрыть], это хуже, чем то, что слышал Менхеперура[5]5
Тронное имя деда Эхнатона, фараона Тутмоса IV.
[Закрыть]!»
Уже упоминалось, что текст сохранился не полностью. Но в самой северной группе скал обнаружена аналогичная стела, и хотя и здесь надпись сильно пострадала, сравнивая оба памятника, можно прочесть многое.
Из текстов двух стел ясно, что причины, побудившие фараона Эхнатона основать новую столицу, были достаточно серьезны и сложны. На это указывает и стремление построить город на пустом свободном месте, где еще не бывало никаких культов древних божеств, и загадочное упоминание царя о каких-то неприятностях (несомненно, очень крупных), которые довелось испытать владыкам Египта на протяжении трех царствований. Кто же и почему осмеливался так упорно противопоставлять свои стремления воле столь могучих, казалось бы, фараонов? Об этом надписи ничего не говорят.
Не объясняют они и необычность образов на рельефах. Вопреки всем традициям египетского искусства, фараон кажется здесь слабым, больным человеком – у него худое лицо, истощенная, точно сгибающаяся шея, торчащие ключицы. Явно чувствуется утрировка индивидуальных черт, все заострено до предела: талия чрезмерно тонка, живот и бедра раздуты, щиколотки так худы, что невольно возникает вопрос, как такие слабые ноги могут поддерживать тело. Так же трактованы царица и царевны; весь стиль изображений настолько непривычен, так чужд сложившимся у нас представлениям о древнеегипетском искусстве, что на первый взгляд может вызвать мысль о карикатуре. Однако этому безусловно противоречит официальный характер памятника, говорящий о том, что все это соответствовало желанию фараона.
Две стелы – не единственные свидетели событий ушедших веков. На склонах гор можно обнаружить еще девять подобных памятников на восточном берегу и три на западном. Хотя изображения на остальных стелах совпадают (как близки между собой и вырубленные около некоторых стел большие скульптуры царя и царицы), тексты несколько отличаются от двух первых: они значительно короче, но содержат и новые интересные факты. Так, обещая не менять границ Ахетатона, царь точно указывает расстояние между южной и северной стелами восточного берега и между юго-западной и северо-западной западного берега и добавляет:
«И вот то, что лежит посреди этих четырех стел в горе восточной до горы западной, – это подлинный Ахетатон, принадлежащий моему отцу Атону… с горами, пустынями, пастбищами, новыми землями, высокими землями, свежими землями[6]6
Наименования участков земли, в зависимости от их качества и способа орошения.
[Закрыть], полями, водой, поселениями, людьми, скотом, деревьями и всякими вещами, которые мой отец Атон заставит существовать во веки веков, ибо он пребывает на каменной стеле на юго-восточной границе и также на каменной стеле на северо-восточной границе Ахетатона, и также он равно и на каменной стеле на юго-западной границе, и также на северо-западной границе Ахетатона. И он не будет стерт, он не будет омыт, он не будет срублен, он не будет покрыт гипсом, он не исчезнет и не дадут ему исчезнуть! Если же он [все же] исчезнет, если же он пропадет, если упадет стела, на которой он [изображен], – я снова возобновлю его на этом месте, на котором он находится!»
Поклонение Атону. Рельеф из храма Атона в Ахетатоне
Стелы действительно отмечают границы города: четыре как бы замыкают цепи скал на обоих берегах, пятая и шестая высятся примерно посередине западной и восточной гряды, а остальные восемь высечены на склонах последней, преимущественно около входов в долины. Несмотря на некоторое различие в размерах, они составляли, очевидно, своего рода обрамление вокруг города.
В разных местах ущелий восточного берега видны прорубленные входы, часто оформленные в виде небольших портиков. Эти входы ведут в гробницы наиболее видных жителей новой столицы – везира, начальника конницы, начальника стражи, жрецов, зодчих, правителя дворца и других придворных. Гробницы целиком вырублены в скале и состоят обычно из двух комнат (реже из одной), к которым ведет длинный коридор. Стены этих помещений покрыты рельефами, на проходах высечены иероглифические надписи и коленопреклоненные фигуры владельца гробницы и его жены.
Надписи и рельефы доныне хранят ценнейшие сведения об Ахетатоне. Перед нами словно развертывается панорама жизни города. Стремясь увековечить себя и прославить свою деятельность, вельможи стремились показать на стенах гробниц все, чем они гордились, что считали наиболее примечательным и заслуживающим похвалы, – этапы блестящей карьеры, высокое положение, награды. До нас дошли разнообразные и яркие сцены, связанные с определенными событиями из жизни того или иного человека. Вот фараон в присутствии всего двора назначает верховным жрецом одного из своих приближенных Мерира, вот в такой же торжественной обстановке награждает за верную службу золотым ожерельем и ценными подарками зодчего Пареннефера, главного врача Пенту и других. Мы видим толпу придворных, согнувшихся в низких поклонах перед фараоном и царицей, видим бурно выражающих свою радость родственников награжденных. Вот фараон осматривает хозяйство храма бога Атона и хвалит верховного жреца, а вот поймали двух лазутчиков, и начальник стражи Маху их допрашивает.
Все это изображено на фоне реальной обстановки. Перед нами дворцы и храмы, построить которые поклялся фараон в надписях на пограничных стелах. Мы видим парадный балкон дворца, откуда фараон, его жена и дочери бросают награды стоящему внизу вельможе, видим внутренние помещения царского жилища – столовую с легкими колоннами, спальню, комнаты гарема. В другом эпизоде показан покрытый цветами и плодовыми деревьями спуск к реке, на волнах которой покачиваются царские ладьи. В большой повествовательной композиции посещения фараоном храма с одной стороны изображено здание дворца, откуда выехал кортеж, с другой – храм; у ворот жрецы встречают фараона, его семью и придворных; следуют сцены богослужения, причем центральную роль выполняет фараон, приносящий жертвы солнцу на высоком алтаре, в то время как царица и царевны бряцают систрами – инструментами с навешанными металлическими кружками, мелодично звенящими при умелом сотрясении.
Иногда показаны и те люди, чьи руки создавали город, украшали его, снабжали пищей, – ремесленники и скульпторы в их мастерских, земледельцы на жатве, пастухи, охраняющие стада, рыбаки, добывающие рыбу.
Можно часами «читать» эти увлекательные рассказы о жизни Ахетатона в XIV века до н. э.
В гробнице зодчего и военачальника Маи сохранилось восхваление города, в котором Ахетатон назван «великим и многолюбимым», – люди ликуют при виде его красот, он так прекрасен, что посмотреть на него – «подобно взгляду на небо».
Восхваление составляет часть одного из гимнов богу солнца Атону, высеченных на стенах гробниц. Эти тексты – интереснейшие источники для характеристики своеобразных религиозно-философских идей обитателей Ахетатона, и в первую очередь самого фараона; при этом они показывают высокую поэтическую одаренность их творцов. Эхнатона в них сравнивают с могучим Нилом и просят Атона даровать ему столько любви, сколько есть песчинок на берегу, чешуек у рыбы, волос у скота, такую долгую жизнь, чтобы ее годы равнялись длине берегов Нила, размерам моря, количеству гор, перьев у птиц, листьев у деревьев. Воспевая Атона как вечно сущее божество, его называют создателем лет, творцом месяцев, делающим дни, считающим часы, владыкой бесконечности.
Хотя, как мы увидим ниже, в гробницах Ахетатона почти никто не был погребен, они сохранили ценнейшие сведения о людях, живших тридцать пять веков назад в ныне исчезнувшем городе. Мы можем даже следить за успехами и неудачами владельцев гробниц, узнать их характеры и особенности поведения.
«Мой голос не возвышался в доме царя, и мой шаг не был широк во дворце», – говорит о себе начальник царской сокровищницы, один из главных зодчих Ахетатона Туту, и из этих двух строк отчетливо возникает фигура осторожного опытного царедворца, умело лавирующего в сложной обстановке придворного быта. В противоположность ему уверенно и гордо звучит голос виднейшего вельможи, начальника конницы Эйе, жена которого имела высокую честь быть кормилицей царицы Нефертити, а сам он, видимо, был родичем фараона с материнской стороны: «Я был хвалим своим владыкой… я был первым из вельмож, во главе людей… О, все, кто живет на земле, и всякое поколение, которое будет! Я свидетельствую, что я был хвалим за то, что я говорил, я был [награжден] за то, что я делал. Я был правдив на земле, восхваляя Атона живого!»
Стилистически рельефы гробниц неоднородны. В некоторых усыпальницах фигуры переданы с той же нарочитой заостренностью, как и на пограничных стелах. В других мы наблюдаем иную трактовку – мягкие очертания тел, подлинную жизненность портретных характеристик.
В рельефах гробниц поражает одна деталь: здесь нет никаких изображений божеств, кроме все того же солнца – Атона. Нет даже популярнейшего бога Осириса, загробного судьи душ, дарующего бессмертие праведным. Это, конечно, неслучайно: сразу же вспоминается, как царь подчеркивает в надписях на пограничных стелах, что Ахетатон основан на месте, «не принадлежащем никакому богу».
Все, что есть на стелах и в гробницах Ахетатона, настолько интересно, что путешественники и археологи давно облюбовали эту местность, которую называют эль-Амарной по имени жившего здесь арабского племени Бени Амран.
Еще в 1824 году англичанин Дж. Вилкинсон осмотрел некоторые усыпальницы. Отдельные рельефы из них были опубликованы по рисункам участников немецкой археологической экспедиции Р. Лепсиуса, побывавшей в Египте в 1842–1845 годах. Позже Амарну посещали многие египтологи, художники, путешественники. Однако все они ограничивались только изучением гробниц, хотя в самом начале XIX века еще сохранялись развалины города, можно было различить направление нескольких улиц, очертания храмов, дворца, домов. Участники экспедиции французского ученого Франсуа Шампольона, прославившегося дешифровкой египетских письмен, набросали общий план руин Ахетатона. Но спустя всего несколько десятилетий эти руины исчезли: жители соседнего городка брали отсюда камень для построек, торговцы древностями рылись в поисках предметов для продажи иностранцам, феллахи, как часто бывало в Египте, начисто уничтожили остатки жилищ, добывая для удобрения полей пропитанные минеральными солями пыль и почву.
Казалось бы, изучение Ахетатона закончилось, в сущности, не начавшись. Но внезапно город привлек к себе внимание, и при этом самым неожиданным образом. В 1887 году одна из местных крестьянок случайно нашла несколько глиняных табличек, покрытых клинописью, употреблявшейся в Передней Азии и Месопотамии. Находка была столь необычна для Египта, что сначала таблички сочли фальшивкой, но позже признали не только их несомненную подлинность, но и исключительную ценность для науки. Это были письма правителей азиатских владений Египта к фараону – документы огромной исторической важности, осветившие сложную эпоху в истории Древнего Востока.
Как выяснилось позднее, таблички хранились в находившемся в центре Ахетатона своеобразном архиве ведомства иностранных дел Египта – «Месте переписки фараона».
Естественно, что после такого открытия развернулись раскопки, которые затем велись в течение десятилетий учеными разных стран. В 1891–1892 годах в Амарне появилась экспедиция английского египтолога Флиндерса Питри, которой удалось найти великолепные архитектурные фрагменты, скульптуры, замечательные росписи. В 1902 году английский египтолог Норман Дэвис начал детальное описание гробниц. С 1907 года раскопками занялось Германское востоковедческое общество, чьи экспедиции работали здесь вплоть до Первой мировой войны. Результаты превзошли все ожидания. Достаточно сказать, что именно тогда были найдены всемирно известные скульптурные портреты Эхнатона, царицы Нефертити и их дочерей.
Прерванное войной археологическое обследование Ахетатона возобновилось только в 1920 году. Немецкие ученые не получили разрешения на продолжение раскопок, поскольку грубо нарушили договор с местными властями, согласно которому все найденное ими должно было попасть в Каирский музей, и тайком вывезли в Германию ряд скульптур, в том числе уникальные портреты Нефертити. В 1920 году концессию на раскопки передали Английскому обществу исследования Египта, которая в течение ряда лет обнаружила остатки пригородных дворцов, городских домов и мастерских, а также множество прекрасных скульптур, рельефов, росписей.
Раскопки помогли разрешить вопросы, которые возникали раньше при изучении истории Египта первой половины XIV века до н. э. Археологические изыскания на территории Ахетатона в сочетании с имевшимися ранее письменными и иными материалами дали возможность восстановить ход событий и объяснить причины, вызвавшие появление своеобразной религиозно-философской концепции культа Атона.
Для этого требовался тщательный анализ всех опубликованных данных, подчас казавшихся противоречивыми и непонятными. Именно на таком анализе построено крупнейшее обобщающее исследование истории времени правления Эхнатона, сделанное советским египтологом Ю. Я. Перепелкиным.
