Текст книги "Во времена Нефертити"
Автор книги: Милица Матье
Жанры:
Культурология
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
Глава 4
Египетская религиозная драма
Мы рассмотрели три главных цикла мифов Древнего Египта, проследив основные этапы их развития, равно как и то значение, которое они имели на этих этапах. Однако это значение не было бы освещено надлежащим образом, если бы мы прошли мимо религиозной драмы – весьма обширной области использования египетских мифов. Все ее содержание, в сущности, построено на мифологическом материале.
Большая часть сохранившихся сведений относится к мистериям, разыгрывавшимся во время праздника смерти и воскресения Осириса. До нас дошли надписи на заупокойных плитах тех вельмож, которые по царскому поручению устраивали подобные празднества в главном государственном святилище Осириса в Абидосе. Такие поручения считались, очевидно, весьма почетными, если эти вельможи находили нужным упоминать об этом в своих надписях.
В обязанности вельможи, посланного в Абидос для руководства праздником Осириса, входила как подготовка к нему (изготовление новых или реставрация пришедших в ветхость статуй, священных ладей и т. п.), так и наблюдение за проведением самого праздника в полном согласии с требованиями ритуала. Надписи и другие источники, в том числе античные авторы, свидетельствуют о том, что не только сам праздник, но и его подготовка проходили в форме драматизированных ритуальных действий. По-видимому, процесс изготовления статуи Осириса, совершавшийся в особом помещении – «золотом доме», изображался как представление поисков Исидой частей тела Осириса, разрубленного на куски Сетом.
Как видно из надписей руководителей праздника Осириса, вся подготовительная часть должна была совершаться согласно записям в древних книгах, что также подтверждает ее ритуальный характер. Весь первый этап праздника Осириса происходил при небольшом круге посвященных. Наоборот, второй и главный этап развертывался публично и заключал в себе воспроизведение в драматической форме всех основных эпизодов мифа об Осирисе.
Впереди торжественной процессии несли статую бога Упуаута – «открывателя путей». Затем следовала статуя Осириса, который выступал «как могучий царь». Далее следовал эпизод насильственной смерти Осириса, поиски и нахождение его тела, оплакивание и погребение, после чего происходил «великий бой» между Гором и Сетом. Драма кончалась воскресением Осириса и его возвращением при всеобщей радости в абидосский храм.
Все это нам известно лишь в очень общей форме, так как египетские надписи не дают более подробных сведений. Тем не менее уже на примере абидосских мистерий Осириса видно, что часть религиозных драматических представлений в Древнем Египте совершалась публично, тогда как ряд обрядов был доступен только избранным лицам и не подлежал оглашению. Это подтверждается и сведениями, которые сообщают античные авторы. Так, с одной стороны, Геродот, описывая праздник в Папремисе[32]32
Точное местонахождение этого города не установлено.
[Закрыть], рассказывает о драматическом представлении, в котором принимало участие множество людей: «…Когда солнце склоняется к западу, лишь немногие жрецы хлопочут около статуи бога, большинство же с деревянными дубинками становится при входе в святилище. Против них стоят толпой больше тысячи богомольцев, выполняющих обет (также с деревянными дубинками). Статую же бога в деревянном позолоченном ковчеге в виде храма переносят ночью в канун праздника в новый священный покой. Несколько жрецов, оставшихся у статуи бога, влекут на четырехколесной повозке ковчег со статуей бога. Другие же жрецы, стоящие перед вратами в преддверии храма, не пропускают их. Тогда богомольцы, связавшие себя обетом, заступаются за бога и бьют жрецов, которые дают им отпор. Начинается жестокая драка на дубинках, в которой они разбивают друг другу головы, и многие даже, как я думаю, умирают от ран. Египтяне, правда, утверждают, что смертных случаев при этом не бывает». С другой стороны, тот же Геродот, говоря о представлениях, связанных с мистерией Осириса, высказывается сдержанно и уклончиво, явно давая понять, что речь идет о тайных обрядах, известных только посвященным. По его сведениям, в «саисском святилище Афины[33]33
Имеется в виду богиня Нейт.
[Закрыть] есть и гробница того, чье имя я не считаю позволительным здесь разглашать. Она находится позади храмового здания вдоль всей стены храма… Внутри этой священной ограды стоят высокие каменные обелиски и расположено озеро, обложенное по краям очень красиво камнем… На этом-то озере во время ночных бдений египтяне представляют действа, [изображающие] страсти бога. Эти представления они называют мистериями. Впрочем, об этом я буду хранить молчание, хотя и мог бы сообщить более подробно о том, что происходит на этих действах».
Геродот не оставляет места для сомнений в драматическом характере совершавшихся обрядов. Характерно, что он называет эти представления словом «мистерии», которое соответствует их названию по-египетски – «сешета», что значит «тайное».
Подробнее, чем Геродот, описывает мистерии Осириса Плутарх: «Все, что рассказывают о теле Осириса, заключенном в ящик, действительно не может относиться ни к чему другому, как к разливу вод Нила и их исчезновению. Вот почему говорится, что Осирис умер в месяце атир[34]34
Третий месяц египетского года, соответствовавший октябрю – ноябрю.
[Закрыть], ибо в это время ежегодные ветры больше совершенно не дуют, Нил уходит под землю и оставляет почву нагой. Ночи становятся длиннее, увеличивается темнота, власть света уменьшается и кажется побежденной. Тогда жрецы совершают различные мрачные обряды. Чтобы изобразить траур богини, они покрывают позолоченную статую коровы черным льняным покровом, ибо они думают, что корова, как и земля, это образ Исиды, и они выставляют ее в течение четырех дней, начиная с семнадцатого числа этого месяца. Эти четыре дня траура имеют каждый свое назначение. В первый оплакивают понижение Нила и его уход; во второй – прекращение северных ветров, совершенно покоренных ветрами юга: в третий – уменьшение дней, которые стали короче ночей; наконец, в четвертый оплакивают обнажение земли, так же как и оголение деревьев, к этому времени полностью потерявших все свои листья. Девятнадцатого числа, когда наступает ночь, спускаются к Нилу. Туда столисты[35]35
Хранители облачений.
[Закрыть] и жрецы приносят священную цисту, содержащую маленький золотой ящичек, в который они наливают пресную воду. Присутствующие тогда издают шум, и все кричат, что Осирис найден. После этого они смачивают водой землю, замешивают туда благовония и дорогие ароматы и изготовляют из этого статуэтку в форме полумесяца».
Одним из существенных эпизодов «страданий Осириса» было оплакивание убитого бога. Египетские папирусы, сохранившие текст этого плача, дают и интереснейшие указания о том, как он должен исполняться. «Да будет очищен весь храм, – читаем мы в одном из таких руководств, – и да будут введены две женщины, чистые телом, девственницы, и да будут удалены волосы с их тела и надеты парики на их головы… бубны в их руках, и да будут написаны их имена на их плечах, чтобы изображать Исиду и Нефтиду, и да поют они из песен этого свитка перед этим богом».
Уже из всего этого можно сделать вывод, что религиозная драма была распространена в Древнем Египте. И действительно, это подтверждается древнеегипетскими текстами и изображениями на росписях и рельефах, иллюстрациями на папирусах, вещественными памятниками.
В форме религиозных драматических действий совершался и заупокойный ритуал, и ряд храмовых ритуалов. Сохранились речи участников этих драм, указания на их действия, на необходимую обстановку и реквизит – жертвы, сосуды, амулеты, растения, одежды, инструменты, материалы. Особенно важны в этом отношении тексты, содержащие ту или иную драму целиком; наиболее полный из них – текст коронационных мистерий фараона Сенусерта I. Содержание этого драматического представления, посвященного восшествию на престол Сенусерта I и одновременно погребению его отца Аменемхета I, сводится к восшествию на престол сына Осириса Гора, победившего Сета.
Папирус, на котором написан текст этой драмы, разделен на две части, из которых большую, верхнюю, занимает сам текст, а нижнюю – рисунки, изображающие отдельные эпизоды действия. Отдельные части текста, а именно названия эпизодов, имена действующих лиц, указания, кто должен исполнять роли и кто ведет диалог, речи, которые произносятся, перечень предметов, необходимых в конкретных эпизодах, а также объяснения того, что именно символизируют собой эти предметы, – все это расположено на папирусе в строгом порядке, коротко и четко, что свидетельствует о существовании давно выработанной формы записи текстов религиозных драм, а следовательно, и о существовании многих подобных произведений.
Когда стало ясно, что этот способ записи текста указывает на драматический характер произведения, удалось установить еще несколько религиозных драм. То, что драматическая форма ряда текстов не была сразу опознана исследователями, объясняется, с одной стороны, пропуском в ряде случаев слов, указывающих на то, что фразы должны произноситься тем или иным лицом, а с другой стороны, устоявшимся мнением, что многие культовые тексты – это набор магических формул и заклинаний, не всегда понятных даже самим египтянам.
В настоящее время ясно, что круг древнеегипетских драматических произведений весьма обширен и что роль их в истории египетской культуры была гораздо глубже и важнее, чем это до сих пор предполагалось. Так, уже отмечалось, что весь заупокойный ритуал был драматическим действием. Древнейшими записями царского заупокойного ритуала были Тексты пирамид. Равным образом Тексты саркофагов также содержат данные, указывающие не только на их ритуальное назначение, но и на то, что этот ритуал состоял из целого ряда драматических эпизодов. Достаточно указать хотя бы на эпизод «Рождение Гора» или на диалог умершего с перевозчиком в потустороннем мире. То же самое следует сказать и о Книге мертвых. Она открывается монологом бога Тота, который он произносит у входа в потусторонний мир, прося богов этого мира принять к себе приведенного им умершего. Ряд глав Книги мертвых имеет совершенно отчетливую драматическую форму; укажу хотя бы на диалог умершего с ладьей, на эпизод борьбы с чудовищем Ререк, наконец, на всю сцену загробного суда.
Изображения на стенах гробниц вельмож воспроизводят ряд сцен из драматического заупокойного действа. Они также свидетельствуют, что жрецы, исполнявшие в ритуалах роли богов, носили маски в виде голов соколов, ибисов, павианов и т. п. Раскопки дали нам употреблявшиеся по ходу действа предметы, в том числе маску в виде головы шакала, которую надевал жрец, игравший роль бога Анубиса. Сохранились и части приводившихся в движение статуй богов.
Маска Анубиса. Середина I тысячелетия до н. э.
Однако значение религиозной драмы в Египте не ограничивалось лишь рамками культа – исполнением той или иной мистерии в связи с погребальными обрядами или в определенные дни храмовых празднеств. Ее роль была гораздо шире, и выяснить это нам помогают в первую очередь те драмы, которые имели совершенно определенную цель – оградить фараона от несчастий и сохранить его власть прочной и незыблемой.
Выше мы познакомились с материалами, показывающими наличие в Египте культа фараона как сына бога по плоти. Естественно, что подобные представления выражались не только в том, что фараон был центральной фигурой в ритуале на официальных праздниках, – весь повседневный обиход царского двора был полон различными обрядами, запретами и т. п. Как показывают сохранившиеся на стенах египетских храмов изображения, коронация фараона в различные времена сопровождалась различными обрядами, содержание которых черпалось из того или иного мифа в зависимости от конкретной политической обстановки эпохи.
Так, в период Нового царства эти обряды уже не ограничивались только исполнением драмы, содержанием которой был миф о смерти Осириса и воцарении Гора. Рельефы Карнакского храма бога Амона-Ра в Фивах помогают нам представить себе этот обряд на примере коронации Рамсеса II.
Для совершения этой церемонии из молелен, находившихся в глубине храма, в его главный зал были вынесены ладьи со статуями Амона, его жены богини Мут и их сына Хонсу, а также статуи других пятнадцати богов, почитавшихся в Карнаке. Здесь же была поставлена и большая статуя умершего отца Рамсеса II – фараона Сети I. Затем мы видим, как жрецы в масках богов вводят за руки Рамсеса II. От имени Амона главный жрец произносит речь, в которой Амон объявляет Рамсеса сыном и говорит о своем решении возвести его на престол Египта. Жрец, играющий роль бога Тота, с лицом, скрытым под маской, изображающей голову ибиса, записывает речь Амона на папирусе и протягивает свиток статуям богов, от лица которых другой жрец принимает папирус для хранения в архиве храма. Первая часть обряда закончена, статуи пятнадцати богов возвращаются в свои молельни, и Рамсес приносит жертву статуе своего отца. Затем Рамсес подходит к статуе Амона, приносит жертву и, что особенно важно для жречества, оглашает список богатых даров, которые он по случаю своего вступления на престол дарит храму Амона. После этого начинается сама коронация. Статуи Амона, Мут и Хонсу помещаются на особом возвышении под балдахином, и жрец Амона, обращаясь к Рамсесу, произносит от имени Амона главные слова обряда: «Это истинный сын мой по плоти моей, защитник на моем престоле, владыка Египта!» Рамсес стоит в это время на коленях перед статуями богов. Рядом с ним ставят кадку с деревом – персеей, считавшейся священной, так как она изображала небесную персею, которая, согласно легенде, росла на небе. Жрец, играющий роль Тота, после речи Амона подходит к персее и записывает на ее листах полную титулатуру нового фараона и принятые им пять царских имен. Затем Рамсесу подают скульптуру, изображающую иероглифы, которые составляют его новое тронное имя, и он, толкая перед собой эту скульптуру, ползком приближается к статуе Амона и оставляет ее у его ног, принося Амону таким образом в дар свое имя, то есть, по верованиям египтян, самого себя. После этого на молодого фараона надевают царские короны, он поднимается на престол и садится между двумя жрицами, изображающими богинь, после чего эти жрицы и все остальные, жрецы, игравшие роли богов, торжественно обещают царю счастливое и долгое царствование, свою помощь и защиту. Обряд заканчивался приношением жертв и прославлением нового царя.
Не случайно коронационные обряды Рамсеса II были связаны именно с культом Амона. С тех пор как после изгнания в XVII веке до н. э. гиксосов – иноземных завоевателей, господствовавших в Египте в течение полутораста лет, – Фивы стали столицей, фиванский бог Амон сделался главным богом египетского государства и именовался «царем всех богов». Именно ему теперь стали приносить в жертву первый сноп, срезанный фараоном на празднике жатвы; перед его статуей совершались праздничные жертвы после возвращения египетского войска из победоносных походов; ему посвящались новые храмы, которые строились в завоеванных странах. Поэтому понятно, что и в коронации царей времени Нового царства главная роль также принадлежит Амону.
Таким образом, уже здесь мы можем отметить, как изменялось содержание египетской религиозной драмы в связи с теми или иными особенностями политической обстановки. Особенно же убедительно это можно видеть на примере драм, где политическая направленность выступает еще более отчетливо. Такова, например, драма, дошедшая до нас от времени завоевания Египта персами, – она содержит особый вариант мифа о боге Сете. Причем этот вариант мифа о Сете в более ранних текстах не зафиксирован; скорее всего, он возник при персах.
Текст драмы представляет собой ритуал изгнания Сета из Египта в Азию, куда он, по этому варианту мифа, был уже некогда изгнан после суда с Гором и откуда опять проник в Египет. При своем вторичном появлении в долине Нила Сет поднимает смуту против египетских богов и творит всевозможные мерзости, нарушая запреты, существовавшие в храмах Египта. Он срубает или портит священные деревья в Гелиополе, Саисе, Мендесе и других местах, громко кричит в тех храмах, где предписывалось полное соблюдение тишины, съедает священную кошку богини Баст, рыбу в Гелиополе, барана бога Амона в Фивах, ловит арканом быка Аписа, выпивает молоко священной коровы, прогоняет священного сокола, ловит рыб, посвященных богу Шу и богине Тефнут, осушает пруд священной коровы. Боги возмущены такими действиями Сета, Исида жалуется верховному богу Ра-Хорахте, бог Тот также сообщает ему о всех преступлениях Сета и просит, чтобы Ра-Хорахте проклял его «собственными устами». Начинаются торжественные проклятия Сета, которые произносят сам Ра, Тот и Исида, в результате чего Сет вновь изгоняется из Египта, и на этот раз, по словам текста, уже навсегда. Гор, египетский фараон, вновь получает власть над Египтом.
Нет сомнения, что возникновение этой драмы стоит в тесной связи с завоеванием Египта персами, которые и выведены в драме в образе Сета. Близость общего тона драмы с теми рассказами о зверствах Камбиза и, в частности, о его поведении в египетских храмах, которые слышал Геродот, очевидна. Соответствовали ли эти рассказы действительности – для нас сейчас не имеет существенного значения, важен тот общий отклик, который нашло и в рассмотренной драме, и у Геродота возмущение Египта против своих поработителей и который показывает, как египетская религиозная драма отзывалась на то или иное политическое событие.
Аналогичную роль египетская религиозная драма сохраняет и в птолемеевское время. Примером может служить магический папирус Сольт 825 Британского музея, содержащий описание обрядов, направленных на уничтожение противников фараона. Советскому египтологу В. И. Евгеновой принадлежит заслуга определения мистерийного характера его текста, равно как и указания на отражение в подобных текстах не только внешнеполитической обстановки и дворцовых заговоров, но и борьбы внутри самого древнеегипетского общества. Она связывает написание папируса Сольт 825 с беспокойной политической обстановкой в Египте во второй половине птолемеевского периода, и в частности с фиванским восстанием при Птолемее Эпифане[36]36
Птолемей V Эпифан – царь Египта в 205/204/203–181/180 годах до н. э.
[Закрыть].
Мистерии папируса Сольт 825 построены на материале мифа об Осирисе. Борьба Гора с Сетом, в которой боги помогают Гору, – это как бы прообраз борьбы правящего фараона с его различными врагами – внешними и внутренними. В качестве решительного средства уничтожения врагов совершается обряд магического уничтожения их подобий – статуэток, сделанных из воска, которые сжигаются «пламенем богини Сохмет». Судя по различным дошедшим до нас памятникам, этот обряд издревле применялся в практике древнеегипетских жрецов. Об этом, например, свидетельствуют своеобразные тексты, написанные на обломках глиняных горшков и статуэтках, изображавших врагов фараона. Они содержат проклятия как чужеземцам, так и восстававшим против фараона египтянам. Во время чтения заговоров горшки и статуэтки разбивались, что должно было привести к гибели врагов.
Папирус Сольт 825 – далеко не единственный образец использования древних мифов в религиозных драмах птолемеевского времени. Рельефы и тексты на стенах построенного царями Птолемеями храма бога Гора в Эдфу сохранили нам несколько религиозных драм, исполнявшихся в этом храме. Их содержание – борьба главных богов Египта против врагов. В одном случае Гор, сын Осириса и Исиды, борется с Сетом, в другом – Гор Бехдетский помогает Ра-Хорахте одолеть его исконных врагов, также выступающих здесь в образе Сета и его спутников.
Тот факт, что врагом Ра выступает именно Сет, а не Апоп, как этого следовало бы ожидать в соответствии с исконным мифом о борьбе Ра с его врагами, показатель смешения мифов о боге Ра с циклом сказаний об Осирисе, что так характерно для позднего времени. Отсюда мы можем заключить, что эти варианты религиозных драм появились также в позднее время.
В чем же причины их создания именно в данный период? Почему в это время расцветает культ Гора Бехдетского в Эдфу и строится там столь пышное святилище, каким был эдфуский храм этого бога? Ответы на эти вопросы мы найдем в политической обстановке, которая сложилась в Египте в III–I веках до н. э.
В птолемеевском Египте положение трудящегося населения было очень тяжелым. Отсюда понятно наличие тех социальных волнений, которые начались еще при Птолемее II Филадельфе[37]37
Птолемей II Филадельф – царь Египта в 285 (сначала совместно с отцом) – 246/245 годах до н. э.
[Закрыть] и, нарастая все с большей силой, выливались при последующих царях в грозные восстания. Можно понять то, что Александр Македонский, победивший поработителей Египта персов и оказавший, как и всюду, внимание местным культам, был принят в Египте как освободитель от чужеземного ига, и даже возникла легенда, согласно которой он был объявлен сыном Амона, а следовательно, законным египетским фараоном. Гораздо менее, казалось бы, понятна поддержка, которую египетские жрецы оказывали первым двум Птолемеям. Как известно, и Птолемей Сотер[38]38
Птолемей I Сотер – сатрап, а затем и царь Египта в 323–283/282 годах до н. э. Основатель династии Птолемеев.
[Закрыть], и Птолемей Филадельф стремились уменьшить значение жречества, и в частности значительно сократили доходы египетских храмов. Особый налог, ранее получавшийся жрецами в виде одной шестой части урожая с садов и виноградников, теперь был переведен на совершение культа царицы Арсинои и лишь частично сохранялся за храмами по особым распоряжениям царя. Расширение царских монополий также затронуло храмы, так как была запрещена продажа тканей, изготовленных в храмовых мастерских, а оливковое масло храмы могли добывать для себя только в течение двух месяцев в году. Тем не менее жречество продолжало поддерживать Птолемеев, составлять для них тронные имена на египетском языке, издавать в их честь указы с пышными славословиями. Правда, и Птолемеи со своей стороны внешне проявляли должное внимание к египетским культам. Стремясь поддерживать в глазах египтян свой авторитет как законных фараонов и продолжая в этом отношении политику Александра, Птолемеи строили египетским богам монументальные новые храмы, реставрировали и дополняли различными пристройками старые. На пилонах и стенах храмов высекались рельефы, изображавшие Птолемеев точно так же, как в течение веков египтяне привыкли видеть изображения фараонов – в традиционных одеяниях царей Египта, поклоняющимися древним богам. Как и раньше, эти рельефы сопровождались иероглифическими текстами, в которых торжественно составленные длинные тронные имена царей и цариц были обведены традиционными для египетской письменности овалами.
Яркое свидетельство политики Птолемеев – надписи, в которых египетские жрецы сообщали о царских дарах своим храмам. Такова, например, «стела сатрапа» (310 год до н. э.), на которой сообщается о том, что Птолемей I, тогда еще сатрап, в номинальное царствование сына Александра Македонского – Александра вернул храму в Буто конфискованную Ксерксом землю, а также «принес изображения богов, которые он нашел в Азии, все принадлежности культа, все священные книги храмов Верхнего и Нижнего Египта и вернул их на свои места».
Аналогична надпись из Пифома, посвященная посещению Птолемеем II Филадельфом храмов Атума в Пифоме, в которые он принес дары. В этой надписи также упоминается о возвращении царем из Азии увезенных в свое время персами статуй египетских богов. В надписи из Мендеса жрецы прославляют Птолемея Филадельфа за посещение священного мендесского овна; во время этого посещения Филадельф принял участие в обрядах мендесского храма. Его жена Арсиноя считалась жрицей овна. После смерти Арсинои ее обожествили, и ее статуя участвовала в торжественных процессиях в мендесском храме. В ответ на этот культ и почести, оказанные Арсиное, Мендес был освобожден от пошлин. Ряд других подобных надписей, в том числе Канопский декрет[39]39
Канопский декрет – трехъязычная надпись на нескольких стелах с перечислением заслуг Птолемея III Эвергета, составленная собранием египетских жрецов.
[Закрыть] в честь Птолемея III Эвергета[40]40
Птолемей III Эвергет – царь Египта в 246/245–222/221 годах до н. э.
[Закрыть], показывает все возраставшую взаимную поддержку царей Птолемеев и египетских жрецов.
Почвой, на которой крепло это объединение, был страх перед усиливавшимся недовольством народных масс, доведенных до открытых восстаний. Об этих восстаниях говорят различные источники – как египетские надписи, так и свидетельства античных авторов. Тот факт, что восстания носили классовый характер, а не только были направлены против чужеземных правителей, их войска и чиновников, подтверждается рядом данных. «Вспыхнуло восстание; толпы бунтовщиков ворвались внутрь храма», – читаем мы в тексте на стене храма Гора в Эдфу.
Декрет, изданный жрецами в честь коронации Птолемея V Эпифана, рассказывает о ликвидации одного из восстаний, начавшегося еще при жизни Птолемея IV Филопатора[41]41
Птолемей IV Филопатор – царь Египта в 222/221–205/204/203 годах до н. э.
[Закрыть]. Центром этого восстания был город Ликополь в Бусиритском номе. Как говорится в надписи, «там издавна утвердился мятежный дух среди безбожных, которые, собравшись в этом городе, делали много зла храмам и жителям Египта». Осада Ликополя большим войском царя привела к сдаче города, о чем надпись сообщает: «Он взял в короткое время город и уничтожил всех нечестивых, которые там были, как Тот и Гор, сын Исиды и Осириса, покорили себе тех, которые раньше в этих местах возмутились; восставших при его отце и беспокоивших страну, не уважая храмов… он наказал по заслугам».
Поддержка, которую египетское жречество оказывало власти Птолемеев, нашла соответственное возмещение с их стороны. При Птолемеях началось усиленное храмовое строительство, и, что еще показательнее, со временем они не только возвратили храмам отнятые у них доходы, в том числе шестую часть сбора с садов и виноградников, но и осыпали их новыми льготами и щедрыми дарами. Чем слабее становилось внешнее положение Египта и чем острее были его внутренние проблемы, тем с большей настойчивостью искали Птолемеи опоры у египетского жречества. Не случайно при подавлении восстания в Фиваиде в 165 году до н. э., когда Фивы были разрушены, а их жители выселены в соседние селения, храмы Фив не были тронуты.
В свете всего сказанного появление новых вариантов религиозных драм в Эдфу приобретает совершенно иное значение. Их непременным участником становится царь, а часто и царица. Эти драмы, по всей вероятности, исполнялись публично, на что указывает факт помещения их изображений на стене, окружавшей двор и здание храма и, следовательно, доступной для обозрения всех, кто в храм приходил. Главная идея, которая была в них заложена, заключалась в том, что боги Египта поддерживают Птолемеев и как некогда Гор Бехдетский и Гор, сын Исиды, победили своих врагов, так теперь будут побеждены с их помощью все недруги Птолемеев – внешние и внутренние.
Одновременно эти драмы были рассчитаны и на то, чтобы убедить самих Птолемеев в могуществе египетских богов, а следовательно, в необходимости всяческой поддержки их храмов и их жрецов. В этом отношении очень показательна приписка к тексту драмы о Горе Бехдетском, которая вскрывает политический смысл совершавшихся в Эдфу представлений и свидетельствует о том, что царь действительно принимал в них участие. Приписка гласит: «Да сотворит [это] царь в день, когда случится тревога и мятеж! Да будет изображен писанием на его груди крылатый скарабей, когда он увидит тревогу, подобно тому как сделал Ра-Хорахте, [когда он увидел] тревогу сына Ра имярек, причем лицо его [скарабея] да будет соколиное, губы – коршуна, тело скарабея. Удалитесь от него, о вы, враги, вы – совет нечестивый, вы – люди, боги, духи и мертвые, Апоп – враг сына Ра, Птолемея, живущего вечно, возлюбленного Птахом! Он – мститель бога, вышедший из Бехдета, и имя его – Гор Бехдетский! Тогда да скажет сам царь: „Я – мститель бога, вышедший из Бехдета, и имя мое – Гор Бехдетский!..“ Пусть эти изречения будут произнесены, когда случится тревога, и пусть не боится царь, ибо его враги будут убиты пред ним, и его сердце немедленно возрадуется над ними, и немедленно один [из них] будет убивать другого, как [это] случилось с врагами Ра-Хорахте, когда Гор Бехдетский полетел на них крылатым солнцем».
Если мы вспомним, что в тексте декрета, сочиненного египетскими жрецами в честь коронации Птолемея V Эпифана, при рассказе о подавлении восстания в Ликополе говорится, что это произошло подобно тому, «как Тот и Гор, сын Исиды и Осириса, покорили себе тех, которые раньше в этих местах возмутились», то совпадение этого сравнения с эдфускими драмами, разумеется, не покажется нам случайным. И там и тут мы видим упоминание о мифе, согласно которому Гор и Тот покоряют мятежников, которые, по словам декрета, «раньше в этих местах возмутились» и которые выступают в драматических представлениях в храме Эдфу в образах врагов Гора или Ра. Очевидно, что в обоих случаях враги богов – это символические соответствия реальных земных врагов царей и жрецов.
Стремясь укрепить свое положение и приобрести авторитет у царей Птолемеев, египетские жрецы прибегали к уловкам, давно испробованным их предками. В их арсенале имелись достаточно широко и долго практиковавшиеся обряды, с помощью которых жречество Египта еще в далекой древности поддерживало свою власть и могущество. Мы уже видели на примере папируса Сольт 825, как в птолемеевское время продолжал применяться древний обряд уничтожения фигурок, изображавших врагов фараона. Можно указать и на другие драматизованные ритуалы уничтожения врагов, которые засвидетельствованы на памятниках как птолемеевского времени, так и более древних. Например, на обряд «ловли врагов сетями». На стене храма в Карнаке сохранилось изображение ловли сетями водяных птиц Рамсесом II и жрецами в масках богов Гора и Хнума. Но аналогичные сцены сохранились и от птолемеевского времени в том же Карнаке, Эдфу и Эсне, причем текст в Эдфу прямо говорит о том, что дело идет о ловле и уничтожении врагов царя: «Назад, вы, которые надеетесь не быть взятыми! Прячущиеся в ваших городах! Да будете вы пойманы [в сети] ночью, если вы не были пойманы днем!». Надо думать, что и другие сцены ловли птиц фараоном и богами имеют то же значение: недаром в Книге мертвых рассказывается о том, как Гор убивает врагов Осириса, обратившихся в птиц, животных и рыб, и о том, как боги ловят сетями души приверженцев Сета, в то время как души праведных избегают этой участи. Словом, ясно, что обряды уничтожения врагов царя совершались в Египте за много веков до Птолемеев, и в их время египетские жрецы лишь воспользовались опытом своих коллег из далекого прошлого.
Равным образом не раз на протяжении истории Египта пытались жрецы обратить в свою пользу те или иные неудачи, случавшиеся при фараонах, которые проводили нежелательную для жрецов политику. Вспомним, как они истолковали потерю Египтом своих владений в Передней Азии при Эхнатоне, объяснив неудачи внешней политики фараона как результат гнева богов, культ которых Эхнатон запретил. Любопытно, что таким же образом жречество Египта при Птолемее I объяснило ему причины поражения персов в войне с Александром Македонским. В уже цитированной нами «стеле сатрапа» имеется рассказ о том, как Птолемею становится известной история земли, отнятой Ксерксом у храмов Буто. Текст повествует о посещении Буто фараоном Хабабашем[42]42
Хабабаш – фараон, правивший приблизительно в 338–336 годах до н. э.
[Закрыть], пожелавшим узнать у жрецов о последствиях этого решения для самого Ксеркса: «Его величество сказал: „Расскажите мне, как поступили боги Пе-Деп[43]43
Пе и Деп – две части города Буто.
[Закрыть] со злодеем за его злодеяние, – ведь говорят, что злодей Ксеркс преступил против Пе-Деп, отняв его достояние?“ Они сказали его величеству: „Государь, господин наш, Гор, сын Исиды, сын Осириса, князь князей, царь царей Верхнего и Нижнего Египта, защитник своего отца, владыка Пе, начало и конец богов, с которым никакой царь несравним, – он изгнал злодея Ксеркса с его старшим сыном из дворца!“».
