Текст книги "Женщина на грани..."

Автор книги: Милена Иванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

4

Шесть месяцев, полгода сладких надежд и ожидания. Ожидания телефонного звонка между половиной восьмого и восемью часами утра. Ожидания, когда наступит половина первого пополудни и у него будет перерыв на обед, чтобы позвонить ему. Полгода телефонных отношений, которые вызывали у меня странное ощущение одиночества и близости одновременно, одновременно влюбленности и пустоты, ощущение, что у меня появился наконец настоящий жених и что у меня на самом деле никого нет. Полгода строительства совместных планов, которые никогда не осуществятся, полгода между счастьем и отчаянием, так знакомым многим. Филипп уже много раз отменял, отсрочивал, откладывал свою поездку в Мадрид, о которой мы так мечтали, и единственная связь, которая между нами оставалась, были эти ежедневные телефонные звонки: один утром, один днем, за исключением субботы и воскресенья.

Время шло, весна снова была у дверей, а вместе с ней и мое двадцатисемилетие. Это был отличный повод для того, чтобы наконец немножко себя побаловать: сделать себе небольшой подарок, как, например, маленькое очаровательное путешествие в Амстердам. Неужели я этого не заслужила? Тем более что Амстердам оказался сказочным, удивительным городом. Казалось, что здесь до сих пор живут домовые и из-за каждого угла в любой момент может выскочить эльф с волшебной палочкой, что старинные дома из красного кирпича смотрят на тебя своими огромными окнами без занавесок, как бездонными глазищами. А за стеклами виднелись просторные стеллажи, доверху набитые книгами и украшенные цветами. Моя гостиница находилась как раз в одном из таких старинных красных домов на канале Принзенграхт. Номер у меня был крошечный, но чистенький и очень нарядный. Кровать – двуспальной, хоть и не такой большой, какая была у нас в Париже. Наступила половина первого дня, и я набрала номер, который давно знала наизусть:

– Привет! Как у тебя дела?

– Отлично, спасибо, любовь моя. Я очень по тебе скучаю. Только сейчас подумал, как надоело есть эти бесконечные сэндвичи, сколько можно, сыт ими по горло. А ты как? Как время прошло до обеда?

– Пообедаем вместе?

– Отличная идея! Ты садишься на самолет, прилетаешь, мы посидим где-нибудь, а потом ты вернешься обратно в Мадрид и продолжишь работу после обеденного перерыва, – шутил Филип, заливаясь от смеха.

– Отлично, тогда историю с самолетами опустим. А теперь скажи мне только, где и когда мы встретимся.

На другом конце провода тишина буквально зазвенела. Я представила себе выражение его лица, как он потерял дар речи, и еле сдержалась, чтобы не рассмеяться.

– Я не очень хорошо понял, ты что, хочешь сказать, что в Амстердаме?

– Да, синьор. Я в отеле «Вайхман» на Принзенграхт. Ну так что, мы обедаем вместе или как?

– Что ты такое говоришь! Почему ты не предупредила меня, почему ты ничего не сказала? У меня было бы время подготовиться, встретить тебя. У меня сейчас столько работы, что даже не знаю, что тебе сказать…

– Ладно-ладно, успокойся. Я просто хотела сделать тебе сюрприз и отпраздновать свой день рождения вместе с тобой. Давай я расскажу тебе все при встрече. Так где мы встречаемся?

– Дело в том, что я не могу вот так, посреди рабочего дня. У меня только обеденный перерыв. Пока я доеду до тебя, уже пора будет возвращаться на работу. Давай сделаем так: ты пока погуляешь, посмотришь немножко город, а в полседьмого, после работы, я тебе перезвоню, и мы поужинаем где-нибудь? Идет?

– Конечно. Жду твоего звонка.

Я воспользовалась второй половиной дня, чтобы устроить себе грандиозную сиесту, выспаться как следует и быть красивой и отдохнувшей перед предстоящей ночью. В половине шестого я встала и приняла душ. Достала из чемодана новый комплект нижнего белья от «Кашарель»: красный лифчик и красные трусы. И черное облегающее платье. Подкрасила глаза и совсем не стала красить губы. Никакой помады на этот раз! Полностью готовая, я присела возле телефона как раз к половине седьмого и стала пролистывать какой-то глянцевый журнал. Время от времени я бросала взгляд на часы – минутная стрелка неизбежно приближалась сначала к двенадцати, потом к часу. В семь пятнадцать я позвонила ему сама. На другом конце провода раздался сигнал. Я барабанила пальцами по обложке журнала. Снова гудки. Никого не было. Я положила трубку. Через пять минут сделала новую попытку. Снова те же гудки. Я больше не могла читать. Строчки стояли у меня перед глазами бессмысленной полосой, а взгляд метался между часами и телефоном. Минуты ползли, как пораненные червяки. В половине девятого я наконец встала со стула и швырнула журнал на кровать с такой силой, как будто это он был во всем виноват, взяла пальто и со словами «Чтоб его!» вышла из номера, хлопнув дверью.

Вода в канале за моей спиной была черной и мутной, с угрожающими отблесками. На город опустилась ночь, к тому же все небо было покрыто тучами. Какие-то люди на велосипедах и в непромокаемых плащах куда-то спешили и периодически сталкивались, задевая друг друга. А я уже никуда не спешила. Мне некуда больше спешить. Мне некого больше любить. Я больше никого не ждала и не знала, куда идти. Я поплыла на пароходике в центр города, по крайней мере туда, где, как мне казалось, находится центр. Мои каблуки звонко цокали по мостовой, и над мокрыми тротуарами разносилось гулкое эхо от моих сердитых каблучков. Начался дождь. Я зашла в какой-то ресторанчик, типично голландский, судя по виду. И заказала с ходу бутылку сухого белого…

В одиннадцать утра следующего дня я проснулась с похмельем, таким страшным и непреодолимым, как пирамиды Хеопса. В первую минуту я даже не поняла, где нахожусь и что со мной, до того потеряла ориентацию. У меня изо рта пахло, как из общей могилы, которую осквернили или забыли закопать. В таких случаях, я уже знала, хороший душ – лучшее лекарство, поэтому, не теряя времени, отправила свое тело под струю прохладной воды. Судя по всему, сегодня утром Филипп тоже не звонил. Уверена, он просто не хотел меня будить. Я же в отпуске, зачем меня беспокоить, подумала я не без иронии. Полчаса в душе в очередной раз возвратили мне человеческий вид. Я влезла в первые попавшиеся джинсы и вышла в город. Я буду завтракать, я буду смотреть город, я буду ходить по магазинам и развлекаться. С днем рождения, дорогая!

В шесть вечера я приползла в гостиницу, вся обвешанная сумками и пакетами. За неимением лучшего мне удалось, по крайней мере, обновить свой гардероб. Получилось довольно оригинально. На входе меня встретила хозяйка гостиницы, рослая женщина с румяными щеками и веселыми голубыми глазами. Типичная голландская крестьянка, именно такая, какой представляешь ее, весь день не вылезающую из-под своей голландской коровы. Да, я правильно поняла. Мне сообщение от менеджера Филиппа. Он звонил сегодня в половине первого. Спасибо. Я птицей взлетела к себе и тут же набрала заветный номер:

– Привет! Как дела?

Я была холодна с ним, но он оказался готов к этому. Еще бы, после томительного ожидания вчерашней ночи.

– Ну наконец-то это ты. Ну как ты? Ты посмотрела Амстердам? Тебе удалось развеяться немножко? Как тебе город? Он очень милый, правда? Кстати, с днем рождения тебя. Я звонил сегодня днем, думал, что мы сходим куда-нибудь, посидим, отметим это событие.

Филипп выпалил все разом, одним монологом. По его голосу было понятно, что он чувствует себя виноватым и хочет спрятать свою нечистую совесть за бессмысленной болтовней.

– Большое спасибо. Это была отличная идея. Просто я была немного не готова к этому бесконечному дождю и пробегала весь день по магазинам, накупила всего. Во сколько мы встретимся, чтобы поужинать? Думаю, ты знаешь не одно романтичное местечко здесь. Ты мне покажешь?

Я не упомянула даже вскользь о вчерашнем.

– Именно поэтому я и хотел встретиться с тобой днем. Дело в том, что сегодня вечером у нас запланирован ужин. Из Германии приехала свояченица, сестра моей жены. Я, как принимающая сторона, никак не могу отлучиться. Она приезжает только раз в месяц, ты понимаешь. А жена, ей немного одиноко здесь, знаешь, у нее не так много подруг. Для нас это повод лишний раз куда-то выйти, к тому же мы уже договорились с одним моим другом, что он составит компанию моей свояченице. Если хочешь, я подскажу тебе, куда можно сходить. Есть одно модное местечко, немного хулиганское, но тебе там понравится, ты весело проведешь время.

– Филипп, почему бы нам не пустить побоку все эти ненужные ухищрения. Не стоит корчить из себя гостеприимного хозяина, делая вид, что ты беспокоишься о моем времяпрепровождении. Что касается развлечений, я уже давно не маленькая и прекрасно смогу развлечь себя сама. Это не проблема. Только ты отлично знаешь, что я сюда не каналами любоваться приехала, а единственно для того, чтобы увидеться с тобой. Я думала, у тебя найдется пара часов для меня, особенно учитывая, что я приехала сюда за свой счет. Мне недешево обошлась эта поездка. До сих пор я была уверена, что ты не бросишь меня вот так, посреди города, и я не окажусь в подвешенном состоянии, совершенно растерянная, как полная дура. Честно говоря, я не ожидала от тебя такого подарка. А если уж быть совсем откровенной, то я ни на секунду не верю в эти японские сказки про то, что ты сегодня якобы собирался пообедать со мной. Потому что, если бы ты действительно этого хотел, то был бы здесь, а не названивал мне с работы в обеденный перерыв. Так что прекрати это мелочное вранье и оставайся со своей женой или с ее сестрой сколько хочешь. Не беспокойся обо мне, я девушка совершеннолетняя, слава богу, объездила столько городов за свою жизнь, что заблудившейся провинциалки из меня не получится. Прощай.

Я повесила, точнее, бросила трубку, не дожидаясь его ответа. Мои ноздри дрожали от гнева, из ушей шел дым от ярости, а изо рта готовы были посыпаться самые грязные словечки, все одно к одному, как на подбор. Я осыпала оскорблениями его самого, его жену, ее сестру, но основная часть проклятий пала, конечно, на мою собственную голову.

Поскольку мой день рождения был в любом случае испорчен, я решила из всей этой ситуации урвать хоть шерсти клок и хотя бы вечер провести с пользой для дела. Поэтому последнее, что я помнила, это… Это был какой-то старинный бар, где все было из дерева, со свечами на столиках. Я так накачалась пивом, что почти ничего уже не видела вокруг себя. Я курила одну за другой стреляные сигареты и орала во все горло «Happy birthday…» с компанией каких-то англичан, таких же пьяных, как и я…

На следующее утро, повторив вчерашнюю процедуру с холодным душем, я упаковала вещи и в качестве прощания беззаботно и долго бродила по улочкам Амстердама. Вода в каналах за моей спиной была такой же черной и мутной, как мои чувства к Филиппу. Проклятый иностранец…

Мальчик

1

И снова было жарко. Жарко, как никогда. Жара нависла над Мадридом так, словно ее загнали в клетку. В одну клетку с городом. Жара ворвалась на улицы со своей всеудушающей властью, заставив горожанок спешно скинуть пальто и пиджаки и надеть легкие платья и сандалии. Раскаленные ветры Африки проникали везде и всюду. Как будто какой-то обозленный парикмахер взял в руки гигантский фен, и сухой, раскаленный воздух Сахары подул навстречу, выжигая глаза.

По ночам я заворачивалась в мокрые простыни, пытаясь хоть немного ослабить ощущение, будто нахожусь в раскаленной духовке. По утрам вставала невыспавшаяся, с опухшими глазами. Только прохладный душ позволял худо-бедно привести в норму как мой выжженный ум, так и мое сожженное тело.

Кроме того, что душ был единственным хоть сколько-нибудь действенным средством от жары, он помогал восполнять многовековые, как мне уже стало казаться, пробелы в моем вынужденном половом воздержании. Выплеск гормонов стал в моей жизни вещью настолько редкой, что иногда это давило мне на психику, и я могла сорваться. Потому что, как ни старалась я отвлечь свое внимание всем, что только под руку попадалось, на самом деле ни на секунду не переставала думать о сексе. Мне хотелось снова почувствовать, как кто-то наслаждается моим телом и как я наслаждаюсь чьим-то телом в ответ. Мне хотелось, чтобы снова кто-то обнимал меня, целовал, кусал и проделывал еще кучу всех этих волшебных, вкусных маленьких штучек, от которых не было сил встать с постели на следующий день.

Я уже давно испытывала беспокойство, не написан ли у меня на лбу крупными, светящимися буквами этот сексуальный голод, и старалась контролировать свой взгляд каждый раз, когда находилась в компании мужчин. Потому что в то самое время, когда он так устало и томно туманился или так горячо блестел, я думала только об одном: я представляла их всех до одного раздетыми и терялась в догадках, какой может быть у каждого из них член. Их мужские голоса ласкали мой слух, и я была почти уверена, что в этот самый момент, независимо от моего сознания и воли, мои глаза предательски наполняются теплой влагой желания. И не только глаза, могу вас уверить.

2

Я сидела в «Джаз-баре» на Хуэртас в компании коллег, служащих нашей фирмы, и нескольких преподавателей информатики, которые в данный момент повышали нам квалификацию. Редкий случай, просто редчайший – парней было в два раза больше, чем нас, девчонок. И хотя все они были еще очень молодыми, можно сказать, совсем зелеными, из тех, что встречаются со своими невестами только в конце рабочей недели, по выходным, вечер обещал быть из приятных. Я сидела и пыталась угадать, кого из них можно будет соблазнить на раз, без особого труда.

Разговор полнился шутками и анекдотами, с каждым разом все ниже и ниже пояса: тут прослеживалась прямая зависимость от количества выпитых бокалов – чем больше алкоголя, тем непристойнее шутки. Игривое настроение все больше овладевало нами, и стулья сдвигались все ближе и ближе.

Вернусь к нашим парням: они были все как на подбор. Из тех, что, когда видишь таких на улице, так бы и съел с потрохами. Ухоженные атлетические тела, короткие волосы, уложенные гелем, светлые рубашки с короткими рукавами, безупречно наглаженные, чистые джинсы престижных марок, кожаная обувь, обычно сандалии «Кампер», без носков. Всегда отлично пахнут дорогим одеколоном. Я пыталась вообразить, какими детками они были лет десять назад. Какие у них были лица, с угрями и жирными прыщами. В ту пору они бы многое дали, чтобы встречаться с такой зрелой девушкой, какой я была в свои семнадцать лет. Если бы тогда они были годика на два-три помоложе, чем сейчас, то я нашла бы их соблазнительными, привлекательными, достаточно мужественными и еще вполне свежими.

Кристобаль сидел как раз рядом со мной. Весь вечер – точнее, уже была ночь – он провел, прикуривая мне сигареты и наполняя бокал за бокалом. А я как бы невзначай время от времени опускала руку ему на плечо и шептала на ушко незначительные комментарии по поводу остальных. Я знала, что в эти моменты мой голос звучит соблазнительно и нежно. Я чувствовала себя искусительницей. Через некоторое время я заметила, что парень принял вызов: он стал как бы невзначай поддерживать мою руку, прикуривая очередную сигарету. На мне была лиловая блузочка с весьма откровенным треугольным вырезом, и я не упускала возможности дать ему беспрепятственно полюбоваться этим впечатляющим зрелищем. При каждом движении, преимущественно при наклоне вперед, моя грудь слегка покачивалась ему навстречу, источая аромат восточных духов, смешанный с жаром летней ночи. Пару раз я заметила, как он смотрит в мое декольте: не отрываясь, уже бессознательно, совершенно потеряв голову. Мне это только поднимало настроение.

Почти сразу после полуночи мы все стали собираться. Кто-то из ребят захотел продолжить общение, но мы договорились, что теперь каждый гуляет сам по себе. Мы как-то сами собой, вполне естественно, разбились на парочки. И каждая парочка пошла своей дорогой. Мы с Кристобалем пошли на проспект Прадо, чтобы поймать такси.

– Ты где живешь, Кристобаль?

– Я-то? Там, куда Макар телят не гонял. В Алькобендасе. Хорошо еще, что мне завтра не нужно на работу. А ты?

– На Артуро Сорья.

– Если хочешь, завезем сначала тебя, а потом я поеду в свой медвежий угол. Мне так и так эта машина в сумму встанет, тысячи в три, не меньше. Не такси, а сплошное разорение.

Мы сели в такси, и Кристобаль положил руку мне на плечи. Я начала было быстренько соображать, о чем завести разговор, не самый банальный, не как обычно. Но бывают в жизни такие моменты, когда простое молчание лучше всяких слов. Я вовремя опомнилась и не стала прерывать его. Такси буквально летело по пустынным улицам Мадрида. Я вспомнила, что сегодня понедельник, к тому же последняя неделя месяца. Темная зелень деревьев мелькала в свете автомобильных фар, и лишь несколько запоздалых пешеходов заставили нас пару раз чуть притормозить. Такси остановилось возле моего дома, и я расплатилась, чем привела Кристобаля в полное замешательство. Не теряя времени и ничего не говоря, я схватила его за руку и вытащила из машины. Он покорно вылез. По его лицу было видно, что он еще не вполне понимает мои намерения, но уже не до такой степени, чтобы в присутствии таксиста спросить, что случилось.

Когда такси исчезло за углом, я, роясь в сумочке в поисках ключей от подъезда, самым невинным тоном предложила Кристобалю:

– Послушай, тебе завтра на работу не идти, давай посидим еще немножко, выпьем на посошок. Я все равно еще спать не хочу, я так рано не ложусь.

На лице Кристобаля появилась нервная улыбка, но я почувствовала, что ему пришлась по душе идея не возвращаться в свою дыру.

Мы направились сразу в гостиную. Я не стала включать верхний свет, а только зажгла торшер в углу. Поставила хорошую музыку, ласкающую слух и расслабляющую тело. Приглушенный свет, блюз.

– Что пить будешь?

– То же, что и ты.

Мы остановили выбор на «Чивасе» – от него с утра голова не так болит.

– Достань лед, пожалуйста, я сейчас принесу бокалы.

Привычка работать в команде – золотая вещь. Сближает сразу. Я тут совершенно ни при чем, никаких хитростей, просто нас так на тренингах учили. Обычной задачи: накрыть на стол – вполне хватило, чтобы мы ощутили готовность перейти к более близким отношениям. Имеется в виду, что по ходу дела, похвалив мельком, Кристобаль нежно чмокнул меня в затылок. Меня сразу всю пробрало, но я, с одной стороны, и виду не подала, а с другой – не стала корчить из себя недотрогу и нежно потрепала его в ответ по волосам. Сексуально, но как бы не замечая, что получилось с намеком.

Чтобы сойтись, этого оказалось вполне достаточно. Притомившись от такого количества предпринятых усилий, мы плюхнулись рядышком на диван и устроились поудобнее. Приятно позвякивал лед в бокалах, из открытой балконной двери ласково задувал свежий ветерок. Печальный и глубокий голос Луи Армстронга и тающий звук тромбона наполнили собой все уголки комнаты. Мы оба заслушались в полудреме.

– Кристобаль.

– У-ум.

– Хочешь мороженого?

– Смотря какого.

– Шоколадного.

– Валяй тащи.

Немного погодя я поставила на стол пару бокалов с мороженым. Жара стояла такая, что оно сразу же начало таять. Мы ели фактически наперегонки. Глоток виски, ложка мороженого, глубокая затяжка, опять глоток виски, ложка мороженого, сигара. Сигару мы курили на двоих, передавая по очереди друг другу, как будто это гаванская. А я каждый раз еще и представляла себе его губы на своих губах. Атмосфера была настолько расслабляющая, что, если ее срочно не оживить, мы бы оба просто тихо расплавились на этом диване.

– Расскажи что-нибудь о себе, давай познакомимся, – попросила я, одновременно снимая с его левой ноги сандалию и поднося ступню к своим губам.

– Что тебе рассказать? – в таком же сонном тоне ответил он, хотя было совершенно ясно, что мысли парня сейчас очень далеко от его бравых похождений из прошлой жизни.

– Не знаю. Расскажи что хочешь, – ответила я и начала облизывать горячим языком пальцы его ноги, один за другим, так, как будто это ложечка с мороженым.

Кристобаль так и так был разогрет на все сто, и в какой-то момент я даже подумала, не будет ли для него слишком такое откровение. Я могла бы ему сказать, что его ноги пахнут потными сандалиями и что хочу я на самом деле только одного, чтобы он поскорее прервал меня за этим занятием. Но это испортило бы всю песню. Вместо никому не нужного возмущения и поскольку его джинсы не дали бы мне продвинуться вверх по ноге к щиколотке, я принялась за пятку и стала усиленно массировать ее языком. Я, помнится, уже говорила, что работа в команде очень сплачивает. Так вот, Кристобаль тем временем успел расстегнуть рубашку. Сотрудничество – это прежде всего умение благодарить за оказанное внимание. Поэтому, не теряя времени, я резко изменила географию своих ласк и с удовольствием переключилась на его обнаженную грудь. Парень оказался не промах, и, грамотно пользуясь территориальным сближением, он одним рывком, без лишних проволочек, освободил меня от сделавшей свое черное дело и переставшей быть нужной лиловой блузки с бездонным декольте. В этот момент температура нашего, как будто одного на двоих, тела взорвала бы любой термометр. Пока я протягивала руку за бокалом с мороженым, Кристобаль продемонстрировал свою неоспоримую компетенцию в расстегивании лифчиков. На его горизонте возникла живописная картина моего бюста, такого прекрасного во всем своем нескромном объеме. Я прижалась к парню всем телом и пупком ощутила, что его пенис на высоте Монблана, не ниже. Но, поскольку нас никто не торопил, мы, собственно, никуда и не спешили. Я приказала себе забыть про свою дырку, взяла мороженое в рот, выпустила ему на живот и медленно-медленно начала двигать языком тающий кусочек к груди, при этом все время облизывая появляющиеся струйки. Посмотрев на своего парня, я увидела, что ему это нравится до безумия. Я продолжила игру в футбол, пока не загнала мороженое в ворота. Как только мы поняли, насколько эффективно мороженое помогает от жары, дальше нас упрашивать не пришлось. Мы размазали его с головы до ног по всему нашему общему телу. Теперь уже мне самой было непонятно, как я все это еще выдерживаю. Каждая клеточка во мне кричала во все горло, что я хочу наконец почувствовать его внутри себя.

При более близком знакомстве его член оказался еще приятнее, чем с первого взгляда. Ему как будто ничего не стоило удерживать кусочек мороженого у себя на макушке. Мне хотелось дать Кристобалю возможность насладиться всем, что я только умела. Я попробовала на вкус каждый миллиметр его тела. Я смаковала. Больше всего мне нравилось то, с какой свободой он отдавался моим ласкам и с каким наслаждением. Даю голову на отсечение, что с ним никогда еще не происходило ничего подобного. Его глаза излучали удовольствие, желание и нежность. Так бывает всегда, когда соблазняешь мужчину с чувством, толком, расстановкой, с желанием, юмором и огоньком. Нет ничего более вдохновляющего! Мы не произнесли ни слова: к чему слова, когда такое дело! Я оказалась на нем. Кристобаль аккуратно приподнял меня коленями и бережно ввел свой член. Он был таким горячим, как Везувий во время извержения. Я поработала на славу, моя помощь здесь больше не требовалась. Начиная с этого момента и далее включительно в моей миленькой квартирке не осталось ни одного живого места, если можно так выразиться, в ход пошло все: журнальный столик, пол, балкон, кресла… Закончилась вся эта пляска святого Вита[11]11
  Пляска святого Вита (Chorea St. Viti) – нервная болезнь, при которой мышцы лица и конечностей непроизвольно подергиваются.


[Закрыть] в кровати, куда мы рухнули, почти бездыханные от всей этой спортивной гимнастики, липкие от мороженого, вдобавок мокрые от пота, в пять часов утра…

В полвосьмого зазвонил будильник, корректно напоминая мне, что уже вторник и пора вставать на работу. Я тут же заткнула ему рот и, крадучись на цыпочках, чтобы не разбудить юного Адониса, который так аппетитно похрапывал у меня в постели, отправилась в ванную. Закаливающие процедуры в душе быстро привели меня в порядок. Голод, который наконец дал о себе знать, измерялся в моем воображении горой свежеиспеченных круассанов, с хрустящей румяной корочкой, лежащих на противне. Макияж мне сегодня был не нужен. Я была румяной и свежей, как утренняя роза, глаза блестели тем драгоценным блеском, какой бывает только у женщины, совершенно удовлетворенной во всех отношениях. Я лишний раз подумала: «Эх, гормоны-гормоны, какие же вы все-таки сволочи! Как много от вас зависит…» Проходя мимо гостиной, я мельком заглянула в комнату – там царил полнейший беспорядок, который тут же напомнил мне о наших вчерашних кульбитах. Какой бардак! Мне пришлось сделать над собой неимоверное усилие, потому что достаточно было одного неосторожного движения, йоты ненужных воспоминаний – и желание бы хлынуло, как лавина с Кордильер, и похоронило меня под собой. Я снова как дура бросилась бы к нему в постель, позабыв обо всем на свете. Вроде, а гори оно все синим пламенем!

«Спасибо за все. Звони, когда захочешь», – накарябала я записку, печатными буквами, покрупнее, а то вдруг не найдет, и положила сверху на джинсы.

На этот раз я закрыла дверь ключом, бережно и осторожно, с любовью, чтобы не было слышно, почти как мышка, не шурша, вместо того, чтобы, как обычно, хлопнуть на всю парадную.