Текст книги "Женщина на грани..."

Автор книги: Милена Иванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

6

В полдень моя секретарша вошла ко мне в кабинет с огромным букетом желтых роз:

– Вот! Только посмотрите, какое чудо, прямо на зависть, просто загляденье! Только что курьер принес.

Захлопывая за собой дверь, она улыбнулась мне понимающе. Я достала из обертки записку: «Прости меня, я был дурак. Это больше не повторится. Люблю тебя. Альберто». Я порвала карточку на мелкие клочки и выбросила в ведро для бумаг. Букет я отнесла секретарше:

– Возьмите, пожалуйста, цветы и поставьте в зале заседаний.

– Но вы ведь их заберете потом, да?

Секретарша была явно расположена посплетничать, а мне наоборот, как никогда, не хотелось вдаваться в подробности.

– Не беспокойтесь, я заберу их после работы. Спасибо.

В обеденный перерыв мне позвонил Альберто:

– Ты получила букет?

– Да. Большое спасибо.

– Так я прощен?

– Цветами тебе не отделаться, – парировала я без дальнейших уточнений.

– Дело прошлое, женщина! Я весь твой, – засмеялся он, как самодовольный петух, потоптавший самую большую курицу на птичьем дворе. – Значит, до вечера?

– Нет. Давай лучше сходим куда-нибудь, надоело сидеть взаперти. Как тебе кафе «Руис»? Ты помнишь, где это?

– Напомни.

– В Маласанье. Мы там с тобой несколько раз пили виски из ледяных стаканчиков.

– А, ну да, помню, конечно. Во сколько, королева?

– В девять.

Я сделала вид, что не расслышала своего нового титула. Так вот как мы теперь называемся!

В шестом часу я заперлась в своем кабинете и набрала незнакомый телефонный номер. Сердце колотилось как сумасшедшее. Гудок. Низкий, немного сиплый женский голос ответил мне.

– Вечер добрый! Розу Альварес будьте любезны.

– Это я.

– Привет, Роза, мы познакомились с тобой несколько дней назад в ванной у Альберто, помнишь?

Гробовая тишина. Роза, естественно, размышляла, что лучше сделать, бросить трубку сразу или все-таки поговорить со мной. Выждав необходимое время, чтобы дать ей опомниться, я продолжила:

– Послушай, я совершенно ничего не имею против тебя. Как раз наоборот. Я хочу извиниться перед тобой. Тогда, несколько дней назад, в пылу страстей, как говорится, я прихватила с собой одну твою вещь. Но, с другой стороны, я думаю, ты уже догадалась, что Альберто обманывал тебя так же, как и меня. Если ты не против, мы могли бы встретиться и переговорить об этом. По крайней мере, я верну тебе ежедневник, и мы проясним наши отношения раз и навсегда.

– Идет. Когда и где мы можем встретиться?

Не без внутреннего удовлетворения я отметила, что мое неожиданное предложение удивило ее, можно сказать, она даже была растеряна. Ясно как день, что я застала ее врасплох.

– В семь в кафе «Руис», подойдет? Это на улице Руис, по правую руку, если стоять лицом к площади Второго мая. Ты найдешь без труда.

– Я буду. Спасибо за приглашение.

– И тебе спасибо, Роза. – Я повесила трубку.

Я подъехала к кафе «Руис» где-то без четверти семь. Зал был пуст. Я выбрала дальний столик, почти у задней стены, но откуда был прекрасно виден вход. Официант тут же принес мне легкий коктейль. Роза оказалась пунктуальной. Пришла вовремя. Мы поздоровались. Она заказала пиво. Я вернула ей ежедневник. Я была с ней вежлива и мягка. Уже через десять минут она расслабилась, и я поняла, что общий язык найден. Предстоящие часы мы решили посвятить Альберто. Нам предстояло по очереди делать открытия. Как и предполагалось, он вешал лапшу на уши нам обеим. Когда он проводил выходные со мной, для нее это означало: «Я должен отвезти маму на Куэнку». Когда он проводил выходные с ней, для меня это звучало как: «Мы с пацанами идем на Корунью, там будет матч нашей лиги». К девяти дело было сделано, мы болтали с ней, как близкие подруги. Роза оказалась очень приятной женщиной, из тех, которых вечно обманывают и используют все кому не лень. За вечер мы выпотрошили Альберто как следует и теперь заканчивали с подробностями Страстной недели.

– Обычно мы всегда оставались у него, потому что у меня родители очень строгие. Я уже достаточно взрослая, чтобы встречаться с парнем, я знаю это, но домой по-прежнему привести никого не могу. Родители ни за что не позволят.

– А что вы делали после того, как я ушла?

– Ничего. Приняли душ, вместе естественно. А дальше сама понимаешь. – При этих словах Роза застенчиво улыбнулась. – Потом мы вышли погулять вместе с Монтсо и по дороге прихватили еще одного его дружка. Так и проболтали всю ночь о футболе.

– А праздники вы тоже провели у него дома?

– Нет, мы поехали в Куэнку, как и было запланировано. Сели на машину с утра и уехали. Так что Пасху мы встречали с его матерью, всей семьей.

Эти слова ударили меня, словно ножом в сердце. Они ранили меня в самую душу. Но пришлось проглотить их и утереться – бедная женщина была тут совершенно ни при чем, это было очевидно.

– А что он тебе сказал, когда я ушла? Ты его ни о чем не спросила?

– Почему же, спросила, конечно. Монтсо сказал, что ты его девушка. Ты же знаешь Монтсо, ему соврать – раз плюнуть…

Еще один удар в мое окровавленное сердце. Я бросила взгляд на часы. Было почти девять, пора бы перестать приносить соболезнования самой себе.

– Слушай, Роза, я должна тебе кое-что сказать. Через несколько минут здесь появится Альберто. У нас с ним свидание. Он ничего не подозревает. Он не знает, что я тебя пригласила. И не подозревает, что мы знакомы. Что ты думаешь насчет того, чтобы наконец припереть этого жулика к стенке? Пусть попотеет, у-ум?

В первое мгновение Роза как будто испугалась, но, подумав немножко, даже оживилась. Стоило ей представить, какое лицо будет у Альберто, когда он увидит нас вместе, как она тут же согласилась.

Наконец явился и Альберто. Как всегда, в замшевой куртке и с сигаретой в зубах. Я приветливо улыбнулась ему из глубины зала. Когда он увидел Розу, было поздно разворачиваться и уходить – он подошел уже слишком близко. Не знаю, что чувствовала эта сволочь, но он и виду не подал и поздоровался с нами так, словно мы отродясь не ходили друг без друга и видеть нас вместе было самым привычным делом. Альберто сел рядом со мной и напротив Розы. Ни дать ни взять киношный треугольник.

– Надо же, вы обе здесь! И как вам?

Вот это наглость, вот это бесстыдство! Да если бы со мной такое произошло, я бы сгорела со стыда. А он даже не покраснел. Ни голос у него не задрожал, ни руки не вспотели. Только по тому, как нервно его пальцы крутили зажигалку, можно было понять, что он все-таки нервничает.

Вступительное слово я предоставила Розе, а тяжелую артиллерию в виде себя самой решила приберечь напоследок.

– Ну что ж, Альбертик, как говорится, карты на стол. Мы уже поняли, что последние четыре месяца ты очень ловко водил нас за нос. Непонятно только, во что ты играл и чего этим добивался. Я всегда была с тобой откровенна, я дала тебе все, что у меня было. Я познакомила тебя со своими родителями, представила своей семье как официального жениха. Моя семья, ты это прекрасно знаешь, тебя приняла. Как родного. Как будто нас стало на одного человека больше. Ты не раз говорил моему отцу, как меня любишь. А в последнее время – что занимаешься приготовлениями к свадьбе. По-моему, тебя за язык никто не тянул. Так зачем же ты устроил все это? Ответь мне, милый, я правда не понимаю тебя. Зачем ты так надругался над моими чувствами? Я верила тебе, к чему эти грязные шутки?

На последних словах голос Розы задрожал, еще бы чуть-чуть – и она расплакалась. Настала очередь принять огонь на себя, чтобы дать подруге передышку. Я вступила в разговор:

– Альберто, мне особенно нечего добавить. Мы встречаемся с тобой гораздо дольше, но если ты влюблен в эту девушку, я не понимаю, чего ты ждешь от меня. Ты абсолютно свободен и можешь делать все, что тебе захочется. Меня это сейчас уже не волнует. Ты знаешь, я человек прямой, не буду ходить вокруг да около. То, что ты выкинул в прошлые выходные, – это обыкновенное свинство. Не стоило так утруждать себя, сердце мое. Не хочешь больше со мной встречаться – так и надо было просто сказать: давай, мол, расстанемся. И дело в шляпе. Я девушка простая, не какая-нибудь там звезда голливудская и не Рокфеллер, чтобы морочить людям головы своими закидонами. С такими парнями, как ты, расставаться одно облегчение.

– Послушайте, девочки, я правда сожалею, что все так нехорошо получилось. Эти последние месяцы, вы знаете, я прямо сам не свой. Такая депрессия. Я признаю, что с вами не очень-то красиво обошелся. Но я хочу сказать, Роза, прости, если я невольно дал тебе понять, что собираюсь на тебе жениться. Только все это твои собственные фантазии, детка. Я никогда ничего тебе не обещал.

Его голос был таким тихим, почти умоляющим. Не знаю, сознательно он это делал или нет, но он явно бил на жалость, пытаясь разбудить в нас материнский инстинкт. Однако его последняя сентенция окончательно вывела Розу из себя.

– Да как ты смеешь говорить про какие-то мои фантазии, побойся бога! Разве не ты три недели назад сказал моему отцу, что в день Святого Исидора вы с матерью приедете к нам официально просить моей руки?! Ты за кого нас держишь? За полных идиотов, да? А что я сказала в ответ моему отцу, ты не помнишь? А триста тысяч песет, которые ты занял у отца на первый взнос за новую машину? Это что, тоже мои фантазии?!!

О, да тут еще и деньги замешаны! Услышав об этом, я всем сердцем возблагодарила бога за то, что он избавил меня от таких проблем.

– Роза, я тебе уже сказал: ты свободна. Верну я тебе твои деньги, не беспокойся. Вот моя женщина, я с ней рядом сижу. Я остаюсь с ней, чего тут непонятного. И хоть я ей в подметки не гожусь, если она меня простит, я буду самым счастливым мужиком на свете.

С этими словами Альберто взял мою руку и поцеловал. Я раздраженно вырвала ее. Этот трахаль бесстыдный возомнил себя всемогущим? Он решил, что вот так вот легко от нас отделается?! Да еще осмелился говорить обо мне как о собственной вещи, и мое собственное решение никакой роли не играло настолько, что даже спрашивать было необязательно.

– Послушай, красавчик, я понятия не имею, как с тобой Роза будет разбираться, но хочу донести до тебя три вещи: во-первых, ты действительно моих подметок не стоишь, во-вторых, я безумно жалею, что потеряла с тобой столько времени, в-третьих, заруби ты себе на носу, что я тебя сюда пригласила не для того, чтобы ты что-то выбирал. Если бы ты хоть любовью умел заниматься как следует. Но ты даже на это не способен. На что ты мне такой сдался? Портить с тобой воздух под одним одеялом? – не удержалась я от сарказма. – Альберто, я могу простить кучу вещей. Я прощала тебе твой мачизм, то, что ты такой необузданный самец. Я могла бы простить даже то, что у тебя есть какие-то связи на стороне. Но когда мне нагло врут в лицо, извини, этого я не могу простить никому и никогда. Я дала тебе возможность проявить себя, исправить свою ложь. До самого сегодняшнего вечера эта возможность у тебя была. Что ты мне сказал вчера вечером, а, Альберто? Скажи, чтобы Роза тоже услышала, может, ей интересно будет послушать. Ты сказал мне, что между вами ничего не было, что ты выгнал ее из своего дома. А повторить то, что ты сказал мне по поводу Страстной недели, которую, по твоим словам, ты провел со своей обожаемой мамочкой, или ты сам повторишь? Знаешь, что я тебе на это скажу: засунь свои цветы туда, куда они тебе там залезут, потому что от обманщиков я роз не беру.

– Каких роз? – забеспокоилась Роза. – Что я слышу, Альберто, ты вышвырнул меня из своего дома?!

Дальше из уст Розы полился непереводимый водопад гневных слов, и я поняла, что больше мне здесь делать нечего. Ребята мои дорогие, я с вами ничего не забыла. Все, что я должна была сказать, я сказала, а вы разбирайтесь между собой, как хотите. Мой потенциальный донор генетического материала так и остался сидеть на своем месте как прибитый, а я встала из-за стола и просто ушла, не оглядываясь.

7

Примерно через пару лет возвращалась я как-то из Португалии на машине с друзьями. Был великолепный субботний вечер. И на въезде в Мадрид мы решили заскочить в «Перекресток» купить что-нибудь на ужин. На парковке я увидела Альберто с продуктовой тележкой, нагруженной донельзя. Он стоял возле карусельки, на которой катаются детки по выходе из магазина. Через какое-то время к нему подошла беременная молодая женщина с плачущим ребенком на руках. На ней был спортивный костюм, Альберто был в майке «Реал Мадрид», шортах и с газетой «Марка» под мышкой. Его взгляд был усталым, полным раздражения и тоски… И я снова поблагодарила бога от всей души…

Еще один босс

1

Наконец-то в нашем офисе прозвучал этот долгожданный звонок. Я ждала его на протяжении нескольких долгих недель. И мне позвонили. Секретарша, как всегда, передала равнодушным голосом:

– Это тебя спрашивают, вторая линия. Сказали, что по личному делу.

Я нажала на кнопку с цифрой «два», и в моем ухе раздался голос директора по персоналу, который провел со мной до этого не одно собеседование. Для начала прозвучало типовое приветствие с дежурным набором из: «Как у вас дела..?» – «Спасибо, все своим чередом, а у вас..?» – «Как бизнес?» – «Спасибо, замечательно. Цветет и пахнет. Сейчас, как всегда, работы выше крыши…» Я не очень хорошо понимала, для чего этот тип тянет кота за хвост: не то потому, что не решается сообщить мне плохую новость, не то потому, что он просто-напросто обыкновенный садист-любитель.

В конце концов наступила неизбежная пауза, затишье перед бурей. Я даже не пыталась заполнить ее очередными любезными фразами без смысла и содержания, чтобы этот гад наконец сказал мне то, что я так долго от него ждала.

– Прекрасно, раз все так хорошо. Ну, тогда тем более, в добрый час, как говорится. Поздравляю вас, вы выбраны на пост… Нам нужно будет встретиться с вами сегодня вечером, чтобы заключить договор и уладить все формальности. Захватите с собой, пожалуйста, ИНН, удостоверение социального и пенсионного страхования и паспорт.

Я положила трубку, и мое лицо неудержимо расплылось в триумфальной улыбке. «И все-таки я его получила!» – подумала я, прихлебывая большими глотками свою четвертую на сегодня чашку кофе. Одному богу было известно, сколько крови и пота мне стоило это место. Но наконец-то я поднялась вверх по иерархической лестнице, туда, где большая часть свободных мест, если не все, была забронирована под толстые задницы экземпляров с шерстью и тестостероном, а на особей женского пола, которым по необъяснимой счастливой случайности удалось найти лазейку и просунуться в пустую вакантную щелочку, там смотрели, как на экзотических зверьков, которых только вчера поймали в джунглях Боливии. Дожидаясь очередного собеседования, я сплошь и рядом сталкивалась в приемных с щеголями, разодетыми в дорогущие костюмы, с холеными лицами и отшлифованными щеками, в галстуках с рисунком в мелкую зверюшку, стоящих целое состояние. Одни смотрели на меня с откровенным презрением, другие просто не замечали. Ведь я, на их взгляд, была просто очередная юбка, да к тому же еще и тридцатилетняя выскочка. И эта выскочка, в свои три десятка с небольшим, уже выиграла свою первую решающую битву.

Работа предстояла не из легких, но это и понятно, учитывая должность, на которую я претендовала. Меня это не пугало. Моей непосредственной задачей будет открыть и запустить в работу филиал американской транснациональной корпорации. Причем совершенно одной и с нуля. Но я мечтала о большем, о том, чтобы, когда в Испании все будет уже налажено и заработает как часы, меня послали в какую-нибудь другую европейскую страну открывать следующий офис.

Прощаясь с коллегами по нынешней работе, я, к своему удивлению, отметила немалое количество завистливых и фальшивых улыбок, но, честно говоря, для меня это было уже не важно. Мой мозг целиком был занят другим: до конца этой недели мне необходимо было полностью обновить свой деловой гардероб и посмотреть в «Идеале» несколько последних американских фильмов в оригинальной версии, чтобы немного освежить свой разговорный английский…

2

На данный момент моей жизни единственное, чего мне больше всего хотелось, это поскорее приступить к работе. Работать, работать и работать. Вопреки общепринятому: будто стоит только дать женщине власть, сразу случится все самое плохое, потому что, когда речь идет о серьезной ответственности, положиться на женщину нельзя. Ничего подобного, совсем наоборот. Что касается настоящей ответственности, так женщина справится с этим даже лучше, чем любой мужчина. Я находилась в состоянии постоянного нервного напряжения, можно сказать, в постоянном стрессе, но ничуть не уставала, хотя работать приходилось по десять часов в сутки. Я была преисполнена здорового энтузиазма. Более того, с каждым днем я становилась все довольнее собой, потому что компания росла на глазах, и я относилась к ней как к собственному детищу. Первые два месяца я была занята поисками подходящего офиса, вела бесконечные переговоры с электриками, водопроводчиками и сантехниками, невольно соблазняла маляров и штукатуров, пила пачаран[14]14
  Пачаран – традиционный испанский ликер, настоянный на горных травах и ягодах.


[Закрыть] со слесарями – и все это только ради того, чтобы в итоге в новом офисе все было как с иголочки, по последнему слову моды и техники. И главное – уложилось в поставленные сроки. Наконец работы по ремонту и отделке офиса были завершены, и уже кое-кто из профессионалов, тщательно отобранных мной, пока суть да дело, работал на своих местах в составе моей новой команды.

Последнее, что нам оставалось, – это найти подходящего генерального директора. И честно говоря, для меня это была самая большая головная боль. Все кандидаты на этот пост произвели на меня удручающее впечатление. Я просто не знала, что делать. Американцы в лице Винсента, их официального представителя в мадридском офисе, были очень довольны моей работой, но я чувствовала, что они уже нервничают по поводу генерального. Мне пришлось обратиться в специализированное агентство по поиску интеллектуалов и молодых дарований. К моему великому облегчению, Винсент не сделал испуганного лица, с ним не случилось даже нервного потрясения, когда он узнал, в какую цену нам обойдется подбор наивысшего персонала. Поэтому, не теряя времени, мы приступили к работе с «охотниками за талантами». К моему великому огорчению, таланта среди обладателей предоставленных мне на выбор резюме я не встретила ни одного. В результате мы остановились на трех полуфиналистах, которые более или менее меня удовлетворяли и оказались более или менее достойными быть представленными американцам. В итоге Винсент выбрал из них одного, который нравился мне меньше всего, под тем предлогом, что он лучше знает английский. Я не стала разубеждать Винсента по той простой причине, что не видела никакой другой кандидатуры, которая бы существенно превосходила или в чем-то отличалась от Борхи. Наконец-то, благословенными или простофилями, кем бы мы ни оказались, но генеральный шеф был у нас в кармане.

Борха оказался типичным представителем категории «мальчик из хорошей семьи». К его сорока с небольшим жизнь преподнесла ему все на блюдечке с золотой каемочкой. Колледж для золотой молодежи и престижный университет были должным образом выделены и подчеркнуты в его «Жизненном Пути». Он был женат на женщине, также из хорошей семьи. У нее, как это и положено, было собственное дело, проще говоря, свой магазин, как водится, дорогущий и полный всяких никому не нужных роскошных безделушек. И как и следовало ожидать, его карьера складывалась из прыжков с места на место, причем на такие места, которые неминуемо влекли за собой астрономические скачки в зарплате и социальном статусе. Вот именно поэтому он и не вызывал у меня ни малейшего доверия. Не без оснований можно было предположить, что его единственным интересом будет не сама работа, а исключительно ведомость по зарплате и сумма напротив его имени, которая станет пополнять его банковский счет в конце каждого месяца. В конце концов я решила не тратить свои нервы попусту из-за вещей, которые меня в общем-то не касались. Мне с ним детей не крестить, в одной квартире не жить, одну постель не делить, а на работу мы ходим для того, чтобы работать, а не в клуб знакомств, дружбу дружить. Отбросив ненужные мысли, я приготовила все необходимое для встречи дорогого шефа, чтобы на рабочем месте ему было максимально комфортно с первого дня: кожаный ежедневник, визитные карточки под рукой, своя персональная кружка для кофе, ключи… короче, все, что полагается в хорошей американской компании.

В свой первый рабочий день Борха заявился в офис только к середине дня, когда я уже была раздосадована не на шутку. Не успел он приступить к делам, как уже начал меня раздражать. Я так и чувствовала. Что ж, быть безупречной еще никого до добра не доводило, от добра, как говорится, добра не ищут. И это в то время, когда я из кожи вон лезла, балансируя на грани возможного. Галстук, который был на нем, говорил сам за себя, оправдывая мои самые худшие опасения: белые кролики весело скакали на ослепительно розовом фоне оттенка клубничной жевательной резинки. Однако я оставила кроликов в покое и растянула рот в официальной приветственной улыбке. Работа есть работа.

– Здравствуй, Борха. Пойдем со мной, я покажу тебе твой кабинет. Ты, наверное, уйму времени потратил, чтобы найти свободное место для парковки. Еще бы, середина дня, в такое время места уже не найти, все давно заняты, – вправила я ему вместо «добро пожаловать», пока открывала дверь кабинета.

Он даже бровью не повел в ответ на мой прозрачный намек. Так был занят изучением окрестностей. В воздухе повисла тишина, настолько тягостная, что я первой попыталась навести мосты:

– Вот, это твой компьютер. Осталось только зарегистрировать пользователя, но не волнуйся, это дело одной минуты. Это прямой телефон. А в этом ящике бумага, шариковые ручки, калькулятор и несколько пустых папок для бумаг. Если тебе потребуется что-нибудь еще, скажи мне. А теперь, если ты готов, я представлю тебя остальным членам нашей команды.

– Этот кабинет слишком маленький для меня, – наконец-то проронил Борха свое первое слово.

«Послушай, ты, индюк ряженый, ты здесь работать собираешься или андалузскую хоту[15]15
  Андалузская хота – испанский танец, с озорными прыжками, скачками и подпрыгиваниями.


[Закрыть] отплясывать?» – ответила я ему про себя, мысленно, и продолжила вслух, сохраняя видимость приличной беседы:

– Тебе так кажется, потому что, если ты заметил, здесь находится не только твой письменный стол, но и еще один стол для пятиминуток, брифингов, внутренних совещаний. К тому же другого подходящего кабинета в этом здании просто нет. Единственное более просторное помещение – это зал заседаний. Нам нужно, чтобы было где развернуться, – по регламенту там предстоит проводить презентации, и все должно быть как следует. Пойдем, я покажу тебе зал, и ты сам все увидишь и поймешь.

Зал заседаний был настоящей жемчужиной, украшением нашего офиса, моей гордостью. Через его огромные окна, во всю стену, Мадрид был виден как на ладони, словно его собрали из конструктора «Лего», красивый, как новая игрушка.

– Хорошо, сделаем так. Если мой кабинет перенести сюда, то я смогу сидеть здесь. – Борха указал рукой в сторону окон. – А стол для совещаний встанет сюда.

– Это понятно, что он встанет, сюда любой стол встанет свободно. Дело не в тебе, проблема в том, как в твоем нынешнем кабинете поместить с десяток человек так, чтобы у них не посинели лица от недостатка кислорода. Они там просто задохнутся, – ответила я, пока еще иронично.

– Все, хватит-хватит… Без лишних слов, женщина, не надо преувеличивать! В нашем деле главное – поддерживать имидж, – уведомил он, обращаясь в мою сторону, и, не стесняясь, почесал ту зону, в которой, надо думать, располагались его драгоценные яички.

Ярость во мне уже зашкаливала. Из ушей шел пар. Но я мужественно перевела беседу в другое русло, чтобы дать себе время успокоиться и на ясную голову сообразить, как выйти из этой неприятности:

– Хорошо, дай мне время, я займусь этим. На досуге сниму мерки с кабинетов и посмотрю, можно ли будет сделать какую-нибудь рокировку. Так я представлю тебя наконец людям или как?

В моем голосе снова прозвучала нескрываемая ирония. До такой степени неприкрытая, почти презрение, что я даже рассердилась на себя. Я прекрасно знала, что такая несдержанность не приводит ни к чему хорошему.

Знакомство с тем немногим персоналом, который уже трудился в офисе, было кратким, прохладным и натянутым. Парни остыли прямо на глазах, как только поняли, что попутных серьезных трений не избежать. Борха держался, как царь Горох. Как папа римский! После обеденного перерыва я с головой ушла в работу. На тот момент я прекрасно отдавала себе отчет в том, что сегодня мне снова предстоит сидеть в офисе допоздна, и, мягко говоря, не только сегодня. Потому что работать придется как минимум за двоих. Вечером, в начале шестого, Борха вызвал меня к себе в кабинет:

– Послушай, сделай одолжение, отправь, пожалуйста, вот эти факсы. Да, и принеси мне заодно чашечку кофе, я люблю с молоком, и не забудь три ложечки сахара. Тебе как раз будет по пути.

Не поняла?.. Я пошла пятнами и потеряла дар речи. Это был даже не предел, это уже было просто слишком! Однако на этот раз я решила оставить его откровенное хамство без комментариев. У меня еще оставалась капелька надежды, что завтра, когда он войдет в курс дела и включится наконец в работу, все станет на свои места. Перед тем как поставить кофе на стол, я живо вспомнила Каталину, и у меня появилось непреодолимое желание плюнуть ему в чашку. Но теперь я уже стала большой девочкой и, главное, находилась на своей любимой работе, и я сдержалась. Факсы, к великому моему удивлению, оказались бумагами личного порядка: заказом неизвестно какой фирме на срочное проведение неизвестно каких ремонтных работ на его кухне. Когда через полчаса я зашла к нему в кабинет, чтобы вернуть документы, Борха уже намыливался делать ноги с работы. Он собирал вещи, чтобы уйти.

– Ну что ж, на сегодня, будем считать, достаточно. Так что теперь ты можешь спокойненько снять все необходимые мерки с кабинетов, не буду тебе мешать. А завтра нам будет о чем поговорить, договорились?

Я испепелила его взглядом и вышла вон, хлопнув дверью и бросив, не оборачиваясь, короткое «прощай». Я просто кипела от возмущения, и мне с трудом удалось сконцентрироваться на работе. Ребята сразу догадались, про что кино, и с первого взгляда определили расклад: отношения между мной и генеральным были, как никогда, далеки от гармонии, проще сказать, диаметрально противоположны дружбе и взаимопониманию. Пепе, мой ближайший соратник, из тех, на кого, я чувствовала, можно положиться, кому можно доверять, сразу же подошел ко мне и протянул сигарету:

– Расслабься, тетенька, пойдем покурим. Смотри на жизнь веселей, малыш, это всего лишь работа! Что, уже смотался, негодяй?

– Мужчина, мало того, что он пришел к обеду, он еще и уходит раньше всех, когда рабочий день не кончился, – проскрипела я сквозь зубы, с лицом мрачным, как грозовая туча. – Ладно, расслабься и ты тоже. Будем считать, что ничего не случилось. Посмотрим, что завтра будет, надеюсь, он придет в себя, – постаралась закончить я на оптимистической ноте на всякий случай, чтобы попытаться убедить Пепе, а заодно и переубедить саму себя.

К концу рабочего дня я была не просто как выжатый лимон, я была исчерпана до донышка, а изо рта у меня пахло горечью. Мне пришлось ловить такси, иначе бы я не добралась до дома. Сразу по приезде я устроила себе горячую ванну, чтобы как следует расслабиться. Потом тупо села у включенного телевизора. Вода с волос капала прямо на обивку дивана и тут же впитывалась, оставляя мокрые пятна. Я закурила последнюю за день сигарету и, отпивая виски большими глотками, старалась ни о чем не думать, но так и не смогла отделаться от единственной, съедающей меня мысли: у меня большая проблема.