Текст книги "Дело № 36.4. Хрупкие кости (СИ)"

Автор книги: Милана Шторм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Пенелопа нашлась там же, где ее в прошлый раз видел Капитан. Казалось, она и не вставала с потрепанного диванчика, полностью погрузившись в мир грез.

– Она что-то должна? – откинув с лица девчонки спутанную прядь, спросил Капитан у хозяина притона.

– Много заплатила. На пару деньков еще хватит.

– Оставь себе, – скривившись от отвращения, Капитан наблюдал, как с уголка губ леди Эшер стекает тягучая слюна. От нее пахло немытым телом и мочой.

– Зверь, ты меня прости, конечно, но может, я тебе кого другого предложу? Девчонка грязная, как свинья.

– Я это уже почувствовал.

– Ты же вроде раньше не зарился на обкуренных аристократок. А эта зеленая совсем, меры не знает. Как бы не померла…

Капитан хмыкнул. Но, пожалуй, он не хотел знать, зарился ли на эту дуру кто-то еще. Сама виновата.

– Это не для меня. Я ее забираю. И послушай моего совета: если эта идиотка явится к тебе еще раз, откажи ей. Ее папочка один из самых влиятельных людей города, и ему не нравится такой образ жизни. Ты понимаешь, о чем я?

Хозяин притона кивнул.

– Так ты наемник, что ли? А то слухи, что ты из полиции выглядят полнейшим бредом.

Капитан усмехнулся. Взяв Пенелопу на руки, он поднялся и посмотрел на старого знакомца.

– Иногда бред намного ближе к истине, чем можно подумать. А иногда истина лежит на поверхности, но ее никто не замечает, потому что так намного легче жить.

– Как? – нахмурился его собеседник, явно потеряв нить разговора.

– В поисках. Так хотя бы есть иллюзия цели. Ты не знал? – Капитан не стал разглядывать ошарашенного хозяина, двинувшись к выходу.

Он хотел побыстрее все закончить и вернуться домой. А кроме того, от Пенелопы Эшер действительно жутко пахло.

…Может, пора приобрести собственный экипаж? Перед возницей, которого Капитан попросил подождать у переулка Летних Дождей, было немного стыдно, хотя воняло не от него.

А когда он объявил, что им нужно в Верхний Город, лицо извозчика и вовсе вытянулось. Кажется, Капитана считают сумасшедшим. Пусть. Он хочет побыстрее с этим расквитаться и вернуться домой.

Возле поместья Эшеров было тихо, что немного удивило Капитана. Они с Кирой ушли очень рано, потом определенно кто-нибудь обнаружил поверженных недоносков в библиотеке (или они сами выползли), неужели Эшер просто выставил гостей за дверь, когда понял, что "заказчик" ушел?

В любом случае, тишина радовала. Никто не нужный не узнает, во что за несколько дней превратилась Пенелопа Эшер.

Если девчонке повезет, а отец сможет ее вразумить, через пару недель следов не останется. Главное, чтобы она не решила повторить побег.

– Жди здесь, – приказал Капитан уже изрядно уставшему от его общества вознице, и понес Пенелопу к дому.

Долго стучаться не пришлось: слуги еще не спали. Открывший дверь дворецкий ошарашенно посмотрел на Капитана, потом на лежащую на его руках Пенелопу и бросился в глубь дома.

Пожав плечами, Капитан переступил порог и направился в гостиную. Не будет же он торчать на крыльце с бесчувственной девчонкой на руках. Пусть Эшер дальше разбирается.

Положив Пенелопу на диван, Капитан выпрямился и стал ждать хозяина дома. Грязная, немытая, выглядевшая безумной оборванкой девчонка все еще смотрела в пустоту, отбывая последние часы в мире грез.

Потом ей будет плохо. Очень плохо. Достойная расплата за дурость.

Может, это послужит девчонке уроком? Ее мать уже не спасти: более опытная, она скрывает от мужа свои похождения на дно этого города за очередной порцией «черного порошка», но Пенелопа… если она переживет тот ужас, что ее ждет, когда ее тело будет скручивать, словно в тисках, вполне может не захотеть повторения.

Может быть.

Надежда есть всегда.

Эшер ворвался в гостиную, когда Капитан уже слегка устал ждать.

– Что… – хозяин дома ошалело посмотрел сначала на Фроста, а потом перевел взгляд на дочь. – Что с ней?!

– Вызови врача. Скоро ей будет очень больно, – равнодушно сказал Капитан. – И мой тебе совет: не спускай со своей дочери глаз, если не хочешь, чтобы она не превратилась в шлюху.

– Она…

– Ей сейчас очень хорошо. Она сама за это заплатила, и я просто ее нашел. И принес сюда. До встречи, Эшер. Послушай моего совета.

С этими словами Капитан покинул гостиную, а потом и негостеприимный дом.

Он очень надеялся, что сегодняшней ночью ему удастся заснуть.

Добравшись, наконец, до Лагуны, Капитан тихонько поднялся по ступеням и, стараясь не производить ни звука, прокрался к себе. Стащил провонявшую леди Эшер одежду и упал на кровать, уставившись в потолок. Кажется, его надеждам не суждено сбыться: мысли мелькали в голове, как кадры фотохроники, обрывочные, почти неуловимые. Это расследование с самого начала пошло не так. Потому что дело поручили в то время, когда Кира была в руках у Йеша Горса и его сообщников.

С самого начала это дело казалось вторым планом, фоном настоящих проблем. Все это неправильно, ведь убийство тридцати восьми человек меркнет перед похищением и изнасилованием одной единственной женщины.

Но все пошло не так.

Приоритеты сместились. Значит ли это, что Капитан и все остальные Тени на самом деле не намного лучше тех, с кем они борются?

А с кем они борются? Когда-то Капитан считал, что предназначение Призрачных Теней в том, чтобы призвать к ответу распоясавшихся Тварей… Но сейчас он предпочтет бороться с такими, как он сам.

Так против кого они ведут свою войну на самом деле?

Очень хочется надеяться, что не против самих себя…

Сон все не шел, но Капитан твердо решил, что пузырьки с морфием останутся сегодня не тронутыми. Хватит. Он насмотрелся на грязь, не хватало еще стать ее частью.

А вот про добрую порцию абсента думалось по-другому. Может, выпивка поможет ему уснуть? Поворочавшись еще четверть часа, Капитан сдался, поднялся с постели, накинул халат и побрел на кухню.

И, как выяснилось, подобная идея пришла в голову не ему одному…

Когда он вошел, Кира как раз залпом опустошала полный бокал с виски. Потом со стуком поставила его на стол и несколько раз шумно выдохнула. Плечи ее слегка тряслись, а на вдохе были слышны тихие стоны.

Судя по тому, что половина бутылки была уже пуста, алкоголь не очень-то помогал.

Не помогал забыть.

Забыть то, что было.

Сомнений больше не осталось.

– Можно присоединиться? – тихо спросил Капитан, переступая порог кухни.

Кира вздрогнула, повернулась к нему и чуть не упала со стула. Полбутылки виски делали свое дело.

– Давно стоишь? – сглотнув, настороженно спросила она.

– Нет. Только зашел.

Но обмануть ее не получилось. Кажется, знание того, что она помнит каждое мгновение своего пребывания в руках Йеша Горса и его «друзей», светилось в его взгляде.

– Другим не говори, – хрипло сказала она, наливая себе еще виски.

Капитан промолчал. Взял еще один бокал и сел рядом с ней.

– И не надо меня жалеть, – продолжила она. – Все нормально. Просто сегодня… был неудачный вечер.

– Я так и понял, – осторожно ответил он, наливая себе порцию виски.

– Я справлюсь! – повысила голос Кира. – Я справлялась… просто эти двое… Завтра все будет нормально, обещаю.

Капитан пригубил из своего бокала. Он не знал, что сказать. Ему хотелось упасть перед ней на колени и бесконечно просить прощения за то, что он не смог уберечь ее от этого. Закрыть голову руками и забыть о том, что он теперь знает.

Забыть о том, что она помнит.

Забыть о том, что он знает о ней. Забыть про папку в его комнате.

– Ты справишься… – в итоге прошелестел он.

Кира снова приложилась к бокалу. А потом притянула к себе мундштук и портсигар.

Запахло вишневым табаком.

Они просидели в молчании десяток минут. Капитан выпил два бокала, но о сонливости речи не шло. И если так пойдет дальше, ему придется сдаться и все-таки открыть пузырек с морфием.

– Я не знаю, как ты соврешь, – внезапно сказала Кира. – Но ведь ты умеешь врать.

– Ты о чем? – нахмурился Капитан.

– Рисунок Мэри… Там я смотрю на… похитителей. Будто я что-то знаю о них. Будто я что-то услышала. Да. Я действительно кое-что слышала. И даже сквозь дурман наркотиков, которыми меня накачивали, я осознавала, о чем они говорят.

– Кира…

– Я… я действительно не знала, как это сообщить. Я… хотела, чтобы никто не догадывался о том, что я все помню. Вы так переживали по этому поводу, да и мне… мне легче так. Без сочувствия. Я не хочу, чтобы меня жалели. Чтобы смотрели как на ущербную. Я – детектив, Капитан. Когда-то я поняла, что мою внешность можно использовать на благо расследования. А потом появился ты, Тени… и моя игра превратилась в жизнь. Это действительно помогает. За глаза меня называют Шлюхой. И я хочу чтобы меня так называли и впредь, – она внезапно подняла глаза и поймала его взгляд. – Это очень удобно. И я справлюсь. Я не хочу, чтобы меня берегли. Не вздумай рассказать остальным.

Она делала вид, что все в порядке. И капитан хотел бы верить ее решительному взгляду, но… в глубине он так же видел страдание.

Она справится. Но сейчас ей очень плохо.

И он не знает, что ему делать. Слова исчезли. Мысли – тоже. Осталась только тишина, разливающаяся вокруг янтарным виски.

– Они говорили про Сэйва, – выкурив еще, сказала Кира.

– Что?

Как же он не хотел, чтобы все оказалось так просто! Куратор… тот, кто внушал доверие! Тот, кто рассказал о Шейке странные вещи. Все это было ложью? Притворством?

Ну почему в Рурке не может появится человек, которому Призрачные Тени смогут доверять!

– Он купил дом, которых хотел занять кто-то другой, – продолжала Кира. – И они… Капитан, тогда это не показалось мне важным, и я ведь не знала про ткачей… Его подвалы соединяются с подвалами того, кто нам нужен. Больше тридцати коконов. Они говорили, что часть «выводка» придется охранять. Потому что подвал будет чужим.

– …то есть, Сэйв…

– Он очень им мешал. У него большие связи в столице. И они решили, что в будущем будет неплохой идеей его подставить. Они знали про Теней, Капитан. Но не знали, что одна из вас. Они не знали, кто именно входит в команду. Но очень хотели узнать.

Капитан облегченно откинулся на спинку стула.

– Почему ты молчала? – тихо спросил он.

– Я не знала, как это сообщить. Вы ведь все так надеялись, что я ничего не помню. Да я и… я постараюсь это забыть. И забыть будет намного легче, если никто другой не будет об этом помнить, понимаешь? Именно поэтому я делала вид, что все хорошо.

– Я понял…

– Никому не говори.

– Я понял.

– Со мной все хорошо.

– Я верю.

– И я больше тебя не подведу.

Капитан подавил жгучее желание броситься к ней. Обнять, закрыть от всего мира, заставить ее поверить в то, что она в безопасности.

– Ты меня никогда не подводила, – выдавил он. – Никто не говорил, что мы с первого раза добьемся успеха. Да и информацию о соседях я могу взять у самого Сэйва. Теперь я верю, что он нам поможет. Просто ты так себя вела… я думал, что он причастен к убийствам.

– Я не знала, как это сообщить. Была идея отправить тебе анонимную записку, но у меня нет ни гроша, чтобы заплатить посыльному. Прости.

Капитан налил себе еще виски.

– Я могу открыть тебе счет.

– Не надо, – она покачала головой. – Я и так тебе везде должна. Но… я все отдам.

– Кира…

– Я отдам! – она повысила голос. – Только… дай мне еще. Немного. Я обещала директору приюта перечислить к зиме определенную сумму, они очень на нее рассчитывают, а… жалования мне ждать еще долго, я ведь не работаю пока…

– Все, что угодно, – Капитан подался вперед, едва сдерживаясь, чтобы не схватить ее за руку. – Пусть по меркам верхушки я не так уж и богат, сбережений у меня достаточно.

– Только ты не подумай, что я давлю на жалость, хорошо? – она вновь захватила его в плен своих глаз. – Я все тебе отдам. Подачки мне не нужны. Но дети не должны страдать. Они растут. И зимние вещи становятся маловаты. Понимаешь?

– Понимаю, – Капитан закрыл глаза, надеясь, что на его лице не читается благоговение перед кристально-чистым сердцем этой женщины.

– Я все тебе отдам, – с нажимом повторила она.

– Хорошо. Отдашь. Как сможешь.

– И… если я тебе мешаю здесь, ты говори. Я постараюсь быть, как модно незаметнее. Если бы не наша легенда, я бы у Джека лучше поселилась, а так…

– Не говори глупостей, – прервал он, все еще не открывая глаз. Опустив голову, он просто вдыхал ее аромат. А еще запах виски и вишневого табака.

– Я… рада, что вы смогли через это переступить. Он же лишил тебя глаза на той войне.

– А я почти его убил, – напомнил Капитан.

Снова разлилось молчание. Долгое. Почти бесконечное. Окрашенное горечью, надеждой и отчаянием.

– Мне очень жаль, – прошептал Капитан спустя вечность. – Это ты должна меня простить.

– За что? – в голосе Киры послышалось неподдельное удивление, и Капитан открыл глаза.

– Я должен был тебя защитить. Одна только связь со мной должна была тебя защитить. И в итоге ты пострадала. Два раза. Слишком самонадеянно было с моей стороны думать, что тебя не тронут…

– Ты… не виноват. Сегодня я потеряла осторожность, и ты здесь ни при чем!

– Как же ты сейчас нас всех боишься и ненавидишь, – продолжил Капитан.

– Кого?

– Мужчин.

Кира на миг застыла. А потом горько улыбнулась и ответила:

– Не всех.

– Ну да. Джек твой старый друг, а Томас… он – Тварь. И он верен убеждению, что человеку и Твари вместе не быть. Именно поэтому он для тебя не опасен.

– Тебя я тоже не боюсь, – Кира снова схватилась за мундштук.

Капитан усмехнулся. Ему хотелось сказать: «А зря». А еще хотелось схватить ее в охапку, прижаться губами к ее губам и никогда не отпускать. А еще хотелось сделать все, чтобы из ее глаз ушла вся боль.

Сделать все, чтобы она была счастлива.

Все, чтобы она не боялась жить.

Не боялась впустить в себя нечто большее, чем простая дружба.

Но вместо этого он допил свой виски и поднялся на ноги.

– Я попробую вплести твою историю про Сэйва так, чтобы никто не понял, откуда взялась информация. И дам тебе деньги для приюта. Спокойной ночи, Кира.

Она подняла на него взгляд и улыбнулась.

– Спасибо за разговор, Капитан, – прошептала она. – Спокойной ночи.

Он ушел, оставив ее наедине с почти пустой бутылкой виски. Он почему-то знал, что она ее допьет, и только потом отправится к себе.

Заснул мгновенно. И ему снились пауки. Они ткали свою паутину, прокладывали ее между домов, словно канаты, а небо превращалось алое марево грозы.

Вот только гроз поздней осенью не бывает.

Как и красного, словно свежая кровь, неба.

Это Капитан знал точно.

Даже во сне.

Мэри

День проходит, как в тумане. Впрочем, все дни Мэри стали туманом слепой тьмы. Марево эмоций, разноцветное, струящееся словно вуаль органзы, раскрашивает тьму, но рядом с рисующей не всегда кто-то есть.

И сегодня день абсолютно черный.

Мэри уже привыкла к слепоте. Она легко сама разводит огонь в жаровне, варит кофе и даже пытается приготовить похлебку из остатков муки и капусты. Обострившееся обоняние помогает ей определить степень свежести продуктов.

Потом она перестилает постель, наощупь сметает пыль и даже моет полы. Понятное дело, что в ее положении все эти действия почти бесполезны: грязи осталось достаточно, но Мэри занимается привычными делами, чтобы отвлечься.

В ее душе поселился страх снова услышать плач напуганного ребенка, звон набата или увидеть белое полотно вместо привычной тьмы.

И уверенность, что как бы она ни бежала от неизбежного, все произойдет. Неожиданно. В тот момент, когда она будет ждать этого меньше всего.

Еще бы успеть во всем разобраться. Понять, что именно происходит. Она может менять реальность, или просто подстраивает ее под свои желания и страхи?

Дела заканчиваются, а день все не хочет уходить. Он тянется, липнет к рукам, как приторная карамель. Но ничего сладкого в нем нет.

Не желая смиряться с судьбой, Мэри выходит из дома и идет вдоль по улице. Она старается не слушать. Не чувствовать. Просто гулять, вдыхая свежий воздух, пахнущий приближающейся зимой.

Зачем она варила ту похлебку, раз не прикоснулась к еде? Только пила кофе. И снова пила кофе…

Долго так жить она не сможет. Она или разберется во всем, или сойдет с ума.

А слепая сумасшедшая уж точно не нужна Призрачным Теням.

И Джеку.

Именно мысли о Джеке придают ей сил бороться с подступающей меланхолией. Интересно, где он сейчас?

Неожиданная мысль буквально сбивает Рисующую с ног. Она ведь рисует будущее. А в прошлый раз, когда ее накрыло, она заставила Томаса переместиться сквозь пространство за один миг. А что если это не все?

Если это совместить?

Что если она способна «видеть» в своей голове нечто большее?

Что если Томас прав, и полукровки на самом деле не слабее, а наоборот, в несколько раз сильнее простых Тварей?

Что если она, Мэри, на самом деле ярче всех Теней вместе взятых, и это при том, что Томас – шакал, Марла – кошка, Ника – золотая птица, Джек – сфинкс, а Капитан и Кира – одни из самых сильных людей Рурка?

Что если ей не нужно бежать от нового аспекта, а просто… что просто?

Что ей нужно сделать, чтобы реальность снова ей подчинилась? Что ей нужно сделать, чтобы дар… новое течение дара, стало управляемо? Просто захотеть? Ведь рисует она именно так: настраиваясь, желая видеть символы грядущего. И неважно, что ей снится, на рисунке всегда оказывается нечто другое.

И оно действительно совпадает с будущим. Оно сбывается. Вопрос только в том, сможет ли Мэри «видеть» своим новым даром настоящее.

Джек.

Она может увидеть Джека? То, чем он занимается прямо сейчас?

Очнувшись, Мэри обнаруживает, что пока она гуляла по Обители, размышляя о новом даре, на улице не просто стемнело.

Наступил поздний вечер.

И судя по окоченевшим пальцам, ей стоит пойти домой.

Когда успело пройти столько времени? Она ведь покинула свою каморку совсем недавно, буквально пару десятков минут назад! Почем оказывается, что она гуляла больше трех часов?

Она может управлять временем?

Нет, это бред. Она просто задумалась, ходила кругами, вот и все.

Но мысль о том, что она может попробовать увидеть кого-нибудь прямо сейчас в своей голове, не отпускает рисующую.

И она, прислушавшись к городу, почти облегченно слышит его плач. Хныканье ребенка, которого сильно обидели. Отняли что-то дорогое. Что-то важное.

Что?

Стоны превращаются в звон набата, но сейчас Мэри не боится. Она слушает. И пытается увидеть Джека. Ведь в прошлый раз она… перед тем, как нарисовать Томаса, она с абсолютной точностью его представила.

Белое. Все вокруг белое.

Но в этот раз это не полотно, а дома. Белые дома. Верхний Город? Джек сейчас в Верхнем Городе, точно! Только не представлять его, не подгонять его под свое воображение. Просто думать о нем.

Думать. Звать. Искать.

Она видит Джека словно наяву. Он стоит посреди улицы, освещенной газовыми фонарями, хотя где-то неподалеку горят электрические. Он в самом сердце Верхнего Города. Что он там делает?

Стоит.

Смотрит.

Куда?

Она должна его увидеть. Не представить, а именно увидеть.

Звон набата становится грохотом, и Мэри буквально глохнет от всего этого.

Почему набат?

Почему Рурк плачет?

Что у него отобрали?

Белоснежный Верхний Город окрашивается сначала тенью сфинкса, а потом и его реальными очертаниями.

Джек облачен в ярко-зеленый плащ, из-под которого выглядывают красные брюки, синюю шляпу и малиновый шарф. И несмотря на его беспечный вид, Мэри видит в его глазах изумление. Тревогу. Он поражен до глубины души.

– Этого мы точно не ожидали, – бормочет он.

А потом рисующая понимает, что набат стал частью ее сущности, и это пугает ее. И она зовет. Того единственного, кому доверила свою тайну.

Она зовет шакала.

Но в этот раз она, сама того не сознавая, создает его. Рядом с собой. Ей холодно, и поэтому Томас облачен в зимнюю шубу, которой на нем точно не было за миг до этого. Она испугана, ей нужно расслабиться, и поэтому у него в руках бутылка коньяка.

А еще она помнит о том, что он хочет забыть свой кровавый срыв.

И Томас, оказавшийся рядом с ней, совершенно спокоен. Тьма его души снова закована под маской немного робкого, романтичного и такого надежного шакала.

– Что ты со мной сделала? – ошарашенно шепчет Томас, и Мэри чувствует его страх.

Он ее боится.

– Я… кажется, я сделала тебя кем-то другим, – отвечает она. – Томас… я действительно способна менять эту реальность. Ты ведь больше не боишься сорваться, правда?

Шакал молчит. Целую вечность. А потом удивленно говорит:

– Я чувствую себя прекрасно. Мэри, мое похмелье! Куда ты его дела?

– Я забыла его нарисовать, – отвечает Рисующая.

А потом осознание содеянного накрывает ее с головой.

И она падает во тьму забытья.

Капитан

Кровавые небеса снились ему всю ночь. Все остальное исчезло, но алое марево над головой продолжало мучить его разум до самого утра.

Думать о том, что может значить этот сон, Капитан не хотел. Ему хватило того, что на рассвете, когда он открыл глаза, небо было серым.

Одевшись, он спустился на кухню, обнаружив там Нику, поджаривающую тосты к завтраку. Зрелище было настолько привычным и уютным, что удержаться от улыбки было решительно невозможно. На волосах золотой птицы красовалась одна из новых лент, отчего Капитан сделал вид, что Кира тоже уже встала. Интересно, как она себя чувствует? В конце концов, вчера вечером она немало выпила, пытаясь расслабиться.

– Доброе утро! – Ника, увидев его, расплылась в улыбке. – Кофе уже готов. А тосты будете?

– Буду, – кивнул Капитан, садясь за стол. Несмотря на ночной разговор с Кирой и жуткие сны, чувствовал он себя выспавшимся до кончиков ногтей.

Да и в очередной раз обижать девчонку не хотелось.

Птичка замерла, уставившись на него во все глаза. Кажется, сейчас она жалела, что именно сегодня не затеяла очередные блинчики.

Это было смешно, и Капитан почувствовал, как его губы снова расплываются в улыбке. Что это с ним?

А потом он понял. Когда на пороге кухни появилась Кира.

Глаза ее действительно были слегка опухшими, но если не знать – никогда не подумаешь, что ночью она слегка увлеклась алкоголем.

«Тебя я не боюсь», – сказала она вчера.

И пусть тогда он не оценил этих слов, сегодня, сейчас на него накатило осознание невероятно приятного факта: она и дальше может играть его любовницу. И это не приносит ей неудобств, как он думал.

Думать о том, что вчера она солгала так же, как она это делала по поводу своей потери памяти, не хотелось.

Кивнув Капитану в знак приветствия, Кира села рядом с ним за стол и протянула записку.

– От Джека, – тихо сказала она.

Пока Ника с очевидным удовольствием накрывала на стол, Капитан развернул записку и быстро пробежал ее глазами.

«Собери всех к полудню. Есть информация. Расследование закончено. За Мэри я зайду сам.»

Подписи не было, но почерк у Джека был запоминающийся: немного угловатый, но при этом заглавные буквы украшали всевозможные завитки.

– Я приготовила открытку для Томаса, – убедившись, что Капитан воспринял написанное, – проговорила Кира. – Нашла в столе несколько монет, но… посыльный вернулся ни с чем. Томаса нет дома.

– Может, он у Марлы? – Капитан нахмурился.

– Может быть. Хотя между ними будто… кошка пробежала, – усмехнулась Кира. А потом тоже нахмурилась. – Адреса Марлы я не знаю.

– Я знаю. Сейчас отправлю ей записку. Ты не передумала?

– Насчет чего? – Кира кинула на него настороженный взгляд.

– Вчера я предложил тебе открыть счет, – напомнил он.

– Не передумала, – Кира еле заметно качнула головой, явно предупреждая, чтобы он не распускал язык. Но Капитан не собирался продолжать разговор на эту тему.

Если Кира хочет молчать о своих делах с приютом, пусть будет так.

Завтрак прошел в молчании. Ника, будто проникшись моментом, тоже не спешила разбавлять тишину своим звонким голоском.

Тихое мирное семейное утро… жаль, что это все не по-настоящему.

Отправив посыльного к кошке, Капитан отправился в банк. Зачем-то снял намного больше, чем требовалось Кире, решив положить остальное в ящик стола, где она нашла монеты для посыльного.

На всякий случай.

Впрочем, часть денег уходит на пистолет для той же Киры. Скоро она не выдержит и начнет разгуливать по Рурку без сопровождения, в этом Капитан не сомневался. Конечно, в прошлый раз пистолет ей не помог. Но так все равно спокойнее.

Когда он вернулся, все уже были в сборе. В гостиной оказался даже Томас. Шакал сидел возле Мэри, которая изо всех сил сжимала его руку.

Джек стоял возле окна, о чем-то перешептываясь с Кирой, Марла устроилась на полу возле потухшего камина, уставившись в одну точку.

Ника же скромно стояла в уголке, теребя новую ленту, свисавшую с косы.

Капитан кожей почувствовал разлившееся в комнате напряжение.

– Наконец-то одна из традиций вернулась! – радостно объявил Джек, заметив Капитана. – И странно, что именно эта! Как можно прийти последним в собственный дом?

– Это вас принесло слишком рано, – огрызнулся Капитан. Подойдя к письменному столу, он выдвинул ящик и положил туда деньги. А потом протянул Кире оружие.

– Возьми.

Кира не стала спорить. Напротив, благодарно кивнула, хоть в ее глазах и появилось смятение.

Решив, что за столом ему будет удобнее всего, Капитан сел на стул и сложил руки на груди, уставившись на Джека.

– Ну? Что ты узнал? И почему написал, что наше расследование закончилось?

Джек, наблюдая за тем, как напарница вертит в руках свой новый пистолет, кашлянул. А потом резко помрачнел и вышел в центр гостиной.

– Когда вы вчера направились к Эшеру, я следил за вами. И ждал, когда гости разойдутся. Кстати, почему вы ушли так рано?

Капитан бросил на Киру удивленный взгляд. Значит, и об этом нужно молчать?

– Случилось некоторое недопонимание с… гостями. Это неважно.

– Ладно, верю… в общем, мы ошибались.

– Ты о чем? – раздраженно бросила Марла, смотря на Джека снизу вверх. – Хочешь сказать, что наше гнилое высшее общество здесь ни при чем?

– Нет. Дело в другом, – Джек обвел взглядом всех присутствующих, и Капитан заметил в его глазах нежелание признавать то, что он узнал.

– И в чем же? – оскалилась Марла.

В ее голосе послышались отголоски рычания, да такие явные, что Мэри, стискивающая руку Томаса вздрогнула.

Кошка явно пребывала не в лучшем расположении духа.

– Мы думали, что в городе появились те, кто покрывает ткачей. Ради денег, интересных удовольствий, ради чувства опасности или чтобы развеять скуку. Но мы ошибались. Эти люди не покрывают ткачей. Они сами – ткачи.

– Чт… что? – переспросил Капитан.

В горле внезапно пересохло. Вот почему ему снились пауки и кровавые небеса.

Он всегда считал, что Твари заполонили Рурк, но… но они пошли дальше!

Они взошли на самую вершину этого города. Туда, где их будет очень сложно достать…

Джек виновато поджал губы, будто это он был виноват в том, что высшее общество Рурка разбавляют такие, как он.

– Странно, что мы раньше об этом не подумали, – заметила Кира, доставая мундштук. Она казалась совершенно спокойной, но Капитана ей обмануть не удалось. Он слишком многое знал о ней.

Мэри опустила голову, Томас зажмурился, Ника подняла брови, а вот Марла… расхохоталась. Только вот веселым ее смех нельзя было назвать даже в наркотическом бреду.

Вскочив на ноги, кошка облокотилась о стол, нависнув над Капитаном и смеялась, смеялась, смеялась… и с каждой секундой было все страшней.

– Они везде… мы везде! – сквозь хохот выдавила кошка. – Эти идиоты впустили нас в самое сердце этого города! И после этого мы говорим о соблюдении человеческих законов? Пожалуй, для начала стоит понять, а много ли осталось в Рурке людей!

Ее смех был жутким, но слова – еще страшней. Капитан почувствовал, как по спине бегут мурашки.

В его команде, призванной бороться с Тварями всего два человека. И пять не-людей.

Томас внезапно отстранился от Мэри, встал с дивана и, подойдя к кошке, схватил ее за плечи, развернув к себе.

– Успокойся, – жестко сказал, легонько встряхнув ее. – Что с тобой происходит?

– Ничего! – голос Марлы внезапно стал тонким, будто она сейчас расплачется. – Со мной ничего не происходит! Просто я только что узнала, почему самые благородные люди моего родного города купались в крови детей и кормили танцующую!

– Вряд ли чета Польер имеет отношение к тем вещам, – осторожно возразил Джек.

Капитан заметил, что сфинкс переглянулся с Кирой, будто внезапная истерика кошки значила для них больше, чем для всех остальных.

Это заставило его разозлиться.

Опять секреты! Снова тайны! Когда же они научатся доверять друг другу не только свои жизни, но и свои страхи?

Один хранит секрет другого, третий молчит про тайну четвертого, и так по кругу!

– Хватит, – зло стукнув кулаком по столу, Капитан поднялся на ноги и угрюмо посмотрел на всех собравшихся. – Марла, если тебе есть, что сказать, кроме истерических выкриков, я тебя внимательно слушаю.

Кошка попыталась вырваться из рук шакала, а когда у нее ничего не получилось, сникла. Кажется, ей даже ноги отказали, потому что Томасу пришлось ее перехватить.

– Раз сказать нечего, скажу я, – еще раз зацепив взглядом каждого из Теней, включая Нику (птичка сжалась, как в старые времена). – Новость действительно пугающая. Что делать с нею в принципе, мы подумаем потом. Сейчас главное – нейтрализовать тех, кто убил тридцать восемь человек, следуя ритуалу. Тех, кто нарушил человеческие законы, которые большинство Тварей, – он выделил слово и посмотрел на Марлу в упор, – предпочитают соблюдать. В том числе и другие ткачи. Не забывай, что я вырос в Верхнем Городе. И провел там всю юность вплоть до войны. Среди моих друзей не было Тварей. Польеры же прибыли в Рурк недавно.

Кошка фыркнула, явно оставшись при своем мнении.

– Польеры… они оба Твари? – задумчиво спросила Кира.

Джек кивнул.

– И жена, судя по всему, намного старше мужа, хотя кажется, что все наоборот.

"Если вы предпочитаете постарше…"

Все у этих Тварей… не по человечески!

А еще он должен решить, можно ли полностью доверять Сэйву. И если опираться на слова Киры, то можно попробовать.

Рискнуть.

– Джек… бери Марлу и отправляйтесь в Глубь. Найдете там паучиху по имени Рэй. Она из "девочек". Скажете ей, чтобы готовилась. Я обещал ей, что не трону выводок.

– Собираешься отдать ей коконы из человеческих костей? – оскалившись, прошипела Марла. – На чьей ты стороне, Денвер Фрост?

– Я на стороне тех, кто не убивает детей. И не купается в их крови, – твердо ответил Капитан, не давая сбить себя с толку. – Ты же не хочешь уподобиться тем, кто кормил танцующую?

Кошка поджала губы.

– Их больше, чем двое, ты же это понимаешь? – вполне миролюбиво спросила она. – Вряд ли одна ткачиха была до такой степени плодовита.

– А может, я лучше с Кирой пойду? – вмешался Джек, которого компания кошки явно не вдохновляла.

– Нет. Она пойдет со мной.

Кире не место в Глуби. А еще Капитан надеялся, что Джек сможет вразумить Марлу… он же знает ее секрет, судя по их переглядыванию с Кирой.

– Куда? – Кира повернулась к нему. – Выходное платье не успело отдохнуть, между прочим!