Текст книги "Дело № 36.4. Хрупкие кости (СИ)"
Автор книги: Милана Шторм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)
Сэйв, Томас и медведи пододвинулись поближе к Капитану.
Стало тихо. Абсолютно. Даже дыхание громил Дурмана больше не было слышно.
А потом Джек нашел рубильник, и подвалы залил тусклый, но ровный желтый свет.
Кости. Сотни костей. Не только человеческих. Нет, ткачи не впервые устраивают в этом доме свои ритуалы плодородия.
Рэй… как ты могла об этом умолчать?
Ход в подвал соседнего дома был занавешен паутиной, но не заметить его было трудно. Пауки особо и не скрывались. Теперь понятно, почему они были так недовольны Джейсоном. Будь он более любопытен и менее занят, он бы раскрыл это логово уже давно.
– Коконы… – прошептал куратор Призрачных Теней, перехватывая свой клинок.
Закрепленные на стенах, похожие на огромные мотки белой шерсти. Коконы. Все тридцать восемь.
Почему здесь никого нет? Логово находится в чужом доме, где охрана? Ясное дело, что чета Польеров – лишь прикрытие. Те, кто на виду. Но леди Польер не смогла бы отложить тридцать восемь яиц за раз.
Где остальные.
Под ногами хрустели хрупкие кости. Останки тех, кто отдал жизнь и плоть ради продолжения рода ткачей. Очевидно, не весь скелет уходил на создание коконов. Пожалуй, наибольшее омерзение и тошноту вызывал вид запекшейся старой крови на черепах. Коровьих и человеческих.
Кровь. Почему в этом мире, в этом городе льется столько крови? Почему нельзя жить в покое, уважая друг друга?
Уважая хотя бы себе подобных. Не убивая ради забавы, а только лишь ради еды.
Людям и Тварям нечего делить.
Когда он успел прийти к таким выводам?
Накануне ему снились кровавые небеса. А еще – пауки.
Пауки.
Пауки над головой!
И не успел он обратить лицо вверх, чтобы убедиться в своей жуткой догадке, сверху на него прыгнули.
Пузатая восьминогая Тварь, полностью изменившийся ткач, со жвал которого стекала ядовитая слюна.
Унрайла многому его научила. Прежде всего – убивать Тварей. Знать их слабые места, куда нужно бить, чтобы услышать предсмертный хрип.
Тело среагировало мгновенно. Он не успел даже испугаться или о чем-то подумать, как рука с пистолетом сама собой поднялась, а пальцы нажали на спусковой крючок.
Пуля угодила ткачу в основание шеи, туда где заканчивалось покрытое хитином тело и начиналась голова. Судя по размеру, ему досталась самка, и скоро он в этом убедился, когда хрипящая Тварь завертелась, клацнула жвалами и упала сначала на брюхо, а потом и на спину. Паучье обличье стекало с ткачихи, и скоро возле ног Капитана лежала молодая женщина, в чьих мертвых глазах плескались остатки ненависти.
Оглядевшись по сторонам, Капитан грязно выругался: паук на потолке был не один.
И очевидно они упали одновременно.
Хорошо дела шли только у Сэйва и Джека, тоже воевавших в Унрайле. Джейсон, повинуясь кровавому зову своего клинка сначала отрубил своему противнику ноги, и только потом избавил его от головы. Джек, оскалившись, вцепился своему пауку в брюхо, сидя у него на спине. Его когти, острые, как бритва, распарывали мягкую плоть, и подвал потихоньку заполнялся сладковатым душком требухи.
Запах войны. Грязь, кровь и требуха.
Медведи Дурмана пусть и не сразу сообразили, что делать, но пока что держались за счет недюжинной силы, Томас снова впал в кровавую ярость и терзал врага зубами, время от времени сплевывая ошметки плоти.
Кира же предпочла тактику отступления. Ее противник был ранен, но не смертельно, и продолжал наступать на нее, неотвратимо. Тоже самка, они покрупней.
Капитан прицелился и выстрелил в Тварь, надвигающуюся на Киру.
– Стреляй в основание шеи! Или в брюхо, если сможешь добраться! – крикнул он.
Кира что-то ответила ему, но он не слышал: вместе с запахом требухи, в подвалы Сэйва пришли стоны умирающих, рев медведей, рычание Джека и Томаса, а так же свист клинка Джейсона.
Это снова заставило Капитана вспомнить Унрайлу.
Он как будто снова оказался на войне. Только в этот раз он сражался не только с Тварями.
Но и бок о бок с ними же.
Иногда судьба смеется над нами, не так ли, Капитан?
Убедившись, что Кира не собирается лезть на рожон, Капитан вскинул руку и прицелился в одного из пауков, с которыми сражались медведи.
А потом он услышал еще звуки. Скрежетание камня о камень, писк стекла о стекло, рокот старых механизмов.
Одна из стен пришла в движение и из образовавшегося хода в подвал Сэйва хлынули новые пауки.
Их было около трех десятков, и Капитан с пугающей ясностью понял, что у него не хватит патронов.
И у Киры – тоже.
– Откуда их столько?! – Сэйв оказался рядом с Капитаном.
– Теперь понятно, почему кладка в твоем подвале, – спокойно ответил тот. – У Польеров не хватило места.
– Возьми, – Сэйв сунул Капитану нож. – Мало ли… вдруг пригодится?
– Зубочистка против гигантского паука? – хмыкнул Капитан. Было странно вот так разговаривать посреди разворачивающегося кровавого безумия. Время снова стало тягучей смолой, и все вокруг двигались медленно.
Очень медленно.
Нет, это была не смола. А тетивой. Потому что спустя несколько бесконечных мгновений чья-то рука пустила стрелу, и время побежало с такой скоростью, что на раздумья не осталось ничего.
Даже мига.
Капитан снова оказался в Унрайле. Слышал чавкающие звуки разрываемых на части пауков, грохот выстрелов, свист клинков… Краем глаза наблюдая за Кирой, он стрелял в ткачей. Попадал в цель. И стрелял вновьь.
И вновь.
И вновь.
Медведи потеряли одного из своих, но это их только раззадорило. Они сообразили, что нужно делать, и теперь не позволяли врагам их достать. Джек расправлялся со своими противниками так ловко и быстро, что казался разящим клинком сам по себе. Томас же, оказавшийся во власти свой собственной ярости, не мог похвастаться количеством убитых врагов. Но зато разрывал их на части, не оставляя шансов когда-нибудь опознать тела.
Тонкая паутина, развешанная везде, падала на головы и рассыпалась, под ногами чавкала кровь и остатки костей, запах требухи стал всем его существом, а битва… настоящая битва, не заканчивалась.
А потом резко стало тихо.
И в этой неестественной тишине послышался тонкий скулеж шакала.
Капитан повернулся к Томасу, с ужасом ожидая увидеть его, испускающего дух, но шакал был невредим. Он плакал по-звериному, глядя в проход, откуда лезли пауки.
И посмотрев туда тоже, Капитан, понял, почему.
Леди Польер изменилась частично, сохранив человеческое лицо, но отрастив паучье брюхо. Руки у нее тоже были человеческими. Она перешагнула через порог и острый клинок ножа проткнул кожу плененной паучихой кошки.
Марла была жутко изранена. Ошметки окровавленной одежды сползали с ее кошачьего тела, обнажая порезы, оставленные не иначе, как ядовитыми жвалами. Об этом говорил и затуманенный взгляд кошки. Кажется, она уже не понимала, где находится.
Шакал перестал скулить и зарычал, и Кира бросилась к нему, пытаясь успокоить.
– Вы не очень-то гостеприимны, лорд Сэйв, – сказала Польер, двигаясь вперед и таща Марлу за собой.
– А вы весьма нахальны, – парировал Джейсон. – Устроить паучью кладку на территории бывшего военного, это надо было еще додуматься!
– Ритуал мы провели задолго до вашего приезда. Делать вам здесь нечего, – оскалилась паучиха. – Вы все испортили. А вы, Фрост? Неужели вы думали, что подостлав ко мне убийцу, вы спасетесь?
– Я никого не подсылал, – сквозь зубы прошипел Капитан.
Оставшиеся в живых пауки начали движение к леди Польер, будто пытаясь спрятаться за ней.
– Хотите сказать, что эта маленькая шлюшка не из ваших? – нож впился в шею кошки еще сильней.
– Отпусти ее, – послышался голос Джека. – И тогда мы сможем поговорить.
– Значит, из ваших, – заключила Польер. – Нехорошо это: действовать исподтишка, лорд Фрост.
Рычание шакала становилось все яростнее, и пожалуй только объятия Киры удерживали Томаса от глупостей.
– Это вы действуете исподтишка, леди Польер, – стараясь говорить спокойно, произнес Капитан.
– А что делать? – лицо паучихи исказила гримаса притворного страдания. – Такие, как я не могут жить по человеческим законам. Вы сами знаете, что для продолжения рода нам нужны человеческие жертвы.
Капитан с ужасом обнаружило за спиной Твари еще пауков.
Сколько же их здесь живет?
Больше полусотни, это точно…
– Не человеческие, – внезапно раздалось со стороны решетки. Обернувшись, Капитан обнаружил, что в подвалы Сэйва спустились новые пауки.
Но эти пауки были на стороне Призрачных Теней.
Рэй тоже изменилась лишь частично.
– Ух ты! – восхитилась леди Польер. – Неужели я, наконец, встретила местную королеву, чьи следы мы обнаружили, придя в этот подвал.
Рэй виновато покосилась на Капитана.
– Я не врала. Не во всем, – тихо сказала она. – Людей мы не убиваем. Но это помещение было очень уж подходящим, да и не жил здесь никто.
– Потом разберемся, – процедил Капитан. – Леди Польер, отпустите кошку.
– Зачем? Она уже мертва, пусть еще и дышит. Сама виновата. Полезла на меня и мужа, крича что-то великосветских ублюдках, которых нужно истреблять. Вы не боитесь поворачиваться к ней спиной, лорд Фрост?
– Отпустите. Кошку, – повторил Капитан.
Вот оно. Следствие тайн и секретов. Марлу что-то мучало, и это же убило ее.
Пусть она еще и дышит, яд ткача уже в ней.
– Забирайте! – Польер громко захохотала и толкнула Марлу в спину, бросая нож и доставая из кармана пистолет.
А потом произошло несколько событий одновременно.
Рэй и ее сородичи бросились вперед.
Марла еще падала, когда леди Польер подняла пистолет и выстрелила кошке в спину.
Томас грубо оттолкнул Киру и бросился к кошке, сбив ее с ног.
Пуля просвистела мимо, сохранив Марле жизнь еще на несколько минут или часов.
Медведи заревели и бросились в бой. Джек последовал их примеру, а Сэйв, будучи человеком, боясь перепутать сообщников и противников отступил к стене.
Пауки, сфинкс и медведи начали новую кровавую потасовку.
Капитан отступил к стене и сполз по ней вниз. Пистолет выпал из его ослабшей руки.
В кровавой дымке он тупо смотрел на разворачивающееся вокруг безумие. Войну Тварей с Тварями.
– Капитан! – к нему подлетела Кира.
Заметила. Жаль.
Пуля леди Польер благодаря шакалу не задела Марлу. Но все равно нашла свою цель.
– О, боги! – с другой стороны к нему приблизился Томас, уже в человеческом облике. Шакал опустился на колени и взял Капитана за плечи. – Посмотри на меня.
В груди клокотало. Странно, на рисунке Мэри он был просто ранен, и именно поэтому не боялся. Но сейчас он чувствовал, как его легкие заливает кровь. Пуля застряла где-то внутри, и вытащить ее невозможно.
Как и кошка, он уже мертв. Просто еще дышит.
Недолго осталось.
– Посмотри на меня! – Томас смотрел на него безумными глазами. – Продержись минут двадцать. Слышишь? Продержись! Просто не умирай, Капитан. Двадцать минут!
И что случится за эти двадцать минут? Но спросить он не мог. Дышать было все трудней, а горло сдавливало так, что он не мог выдавить из себя ни звука.
Томас сорвался с места и бросился к выходу из подвала.
Куда он?
Неважно.
Важно то, что его рука лежит в руке Киры, а сама она смотрит на него со слезами на глазах.
– П…ро…сти, – кое-как выдавил он.
– Не говори ничего! – всхлипнула она, сжимая его руку все крепче. – Ты должен выжить. Слышишь? Ты обязан!
Он очень хочет жить. Видеть ее каждый день. Греться в ее улыбке. Но сейчас она плачет. Из-за него.
– Капитан, пожалуйста!
А еще он очень хочет, чтобы она хоть раз назвала его по имени. Он никогда не слышал, как его имя звучит из ее губ.
– Ты только ничего не говори, ладно? Просто живи, – Кира накрыла второй рукой его рану на груди. Слезы текли из ее глаз.
Он был счастлив. Пусть и несколько мгновений. Там, возле ее дома, когда они целовались ради поддержания легенды.
– Ты нам нужен, слышишь? Очень нужен, – всхлипнула Кира. – Мы же без тебя никто!
Жаль, что он не может говорить. Хотя бы перед смертью он мог сказать ей правду.
– Подумай о Нике. Ты же для нее стал почти всем. Он не переживет!
Золотая птичка, ставшая для него почти дочерью. Да, ей будет трудно. Жаль, что такая рана, как у него, смертельна.
Пулю не вытащить.
– Капитан! – Кира обняла его, прижавшись всем телом. – Пожалуйста… пожалуйста… живи. Ты нам нужен. Ты… ты нужен мне…
Как же он хочет услышать свое имя… Его зовут Денвер.
И он хочет услышать это имя из уст Киры. Но он не может об этом даже попросить.
Он сам во всем виноват. Она плачет из-за него. И только боги знают, что может натворить убитая горем золотая птица.
Он хотел спасти этот город.
Но, кажется, уже не успеет.
– Капитан! Нет! Смотри на меня! Смотри!
Но он уже не мог. Закрыв глаза, он провалился во тьму, где не было боли, страсти, обмана, любви.
Только покой.
Вместо эпилога. Мэри
В названии гостиницы «Пурпурные небеса» есть что-то зловещее. Мэри уже толком не помнит, как выглядит пурпурный цвет, ведь ни одна эмоция не окрашивается им.
Томас привел ее сюда сразу после собрания Призрачных Теней. Попросил никуда не уходить. Сказал, что сам проводит ее домой, если все пройдет хорошо.
Мэри так и не выяснила, что задумал шакал.
И теперь она стоит у окна, из которого по словам Томаса, открывается вид на одну из торговых площадей Спирали и слушает город.
Нет, это не плач обиженного ребенка, это звуки жизни, текущей рекой за окном. Здесь не так много отрицательных эмоций, разве что несколько раз вспыхивает красным злость тех, кому не посчастливилось встретить на своем пути карманника. Кто-то выбирает себе яркие бусы, первые в своей жизни. Мэри слышит голос тринадцатилетней дочери плотника, немного писклявый, но восторженный. Ее эмоции радугой после дождя греют изможденную Рурком душу Мэри.
Зачем она здесь?
Что задумал Томас?
Тени сейчас рискуют жизнями, а она наслаждается своей. Это неправильно, и тепло людских душ окрашивается серой горечью.
Раздается стук в дверь и Мэри приносят ароматные булочки с маком и кофейник. Все оплачено Томасом, который попросил ее никуда не выходить. Мэри и не хочет выходить. Любопытство служанки ярко-оранжевое, чистое. А еще рисующей нравится, что девушке при виде ее слепых глаз не хочется обмануть.
В этом городе еще остались хорошие люди. И именно за них сейчас сражаются Тени.
Именно за них и хочется сражаться.
Мэри обедает, а потом снова становится у окна. Кто сказал, что слепые ничего не видят? Особенно, рисующие?
И Мэри видит.
Приближающийся со стороны Верхнего Города огонек Томаса. Он окрашен всполохами горя, надежды, отчаяния и жажды мести.
Что произошло?
Что-то плохое.
Томас велел ей ни при каких обстоятельствах не покидать комнату, поэтому Рисующая терпеливо ждет шакала, стоя у окна.
– Мэри! – Томас вваливается в комнату и закрывает дверь на замок. Потом бросается к ней и обнимает за плечи. – Ты должна это сделать. Прямо сейчас.
– Что сделать?
– Вчера ты нарисовала меня кем-то другим. Избавила от кровавой дымки в мыслях. От похмелья.
– Я не понимаю…
– Мэри! Ты должна их нарисовать! Прямо сейчас. Не медля ни минуты!
– Нарисовать кого?..
– Марлу. И Капитана. Нарисуй их прямо сейчас! Так, как ты это сделала со мной!
– Но Томас, я не знаю, как у меня это получилось…
– Ты должна их нарисовать, Мэри! Нарисовать их живыми!
И Рисующая все понимает.
Рурк снова начинает плакать, а в ушах набатом шумит кровь.
Она не знает, что у нее получится.
Она не знает, получится ли вообще.
Но она сделает все, что сможет.
Она – слепая художница. Она – Рисующая.
Тварь, живущая в разноцветной тьме.
Полукровка, за которой тянется белоснежная вуаль времени.
И если в ее силах изменять реальность, она выпьет чашу этой силы до дна.
Конец четвертой истории.
.
