Текст книги "Дело № 36.4. Хрупкие кости (СИ)"

Автор книги: Милана Шторм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

А потом в кухню заходит Кира, и от нее пахнет брезгливостью и торжеством.

– Я настолько запудрила ему мозги, что он, мне кажется, прямо сейчас побежит обсуждать сумасшедшую любовницу Денвера Фроста, поселившуюся у него в доме, – весело объявляет она. – Привет, Мэри.

– Здравствуй, Кира… я к тебе.

Компания Ники немного сгладила тревогу Мэри, и город за стенами дома уже не кажется жутким существом, что дышит е в затылок.

– Кажется, я даже знаю, зачем, – Кира подходит к Мэри и проводить пятерней по ее волосам. – Надо тебя подстричь. Ты разноцветная. Правда, отливы очень бледные, не сильно заметно, но…

Джек же делал это совсем недавно! Она не должна была обрасти так за такое время!

– Хм… – Кира снова гладит ее по волосам. – Они ведь короткие… Мэри… Кажется, стрижка не поможет…

Кошмар вчерашнего вечера снова становится реальным, выталкивая из легких воздух и превращая Мэри в комок страха и отчаяния.

– Эй, ну ты чего? – Кира садится на корточки перед Мэри, поглаживает ее по колену, а потом решительно встает, берет рисующую за плечи и тянет за собой. – Ника! Будь добра, набери ванну. Если у Капитана есть душистое мыло – доставай. А еще мне нужны ножницы. И крем. И… у тебя есть какая-нибудь помада? Или угольный карандаш?

– Что ты хочешь делать? – с любопытством спрашивает золотая птица.

– То, зачем Мэри пришла. Ты ведь за этим пришла, да?

Мэри с ужасом обнаруживает, что ее глаза жгут слезы. С огромным трудом сдержав их, она кивает.

Да. Она за этим и пришла.

Она подумала, что если Кира сделает ее красивой, что-то изменится. Что-то внутри нее самой. Все вернется на круги своя, и она снова станет просто слепой художницей.

И больше не увидит белое полотно на месте рыдающего, как ребенок города.

* * *

Здесь всегда накурено и всегда кто-то есть. Но сегодня ближе к обеду центральный полицейский участок почти полностью опустел. Это неудивительно: пришла новость о том, что капитан Фрост взял отпуск. И как Лайт ни старался призвать подчиненных к порядку, все разбрелись, кто куда.

Официально – работать по делам, но и ребенку было понятно, что люди просто воспользовались возможностью.

Фрост не держал своих подчиненных в ежовых рукавицах, однако он вызывал трепет и уважение одним только своим видом. Поэтому даже когда он подолгу отсутствовал, никто не решался прогулять работу. Провиниться перед капитаном считалось чем-то постыдным, но Лайт подобным авторитетом не обладал, за что и расплачивался.

Последними в участке остались бессменные Кром и Ниарко, пишущие очередной отчет, и Джек Роквелл. Последний вольготно откинулся на спинку стула, положив ноги в теплых синих ботинках прямо на гору бумаг и бессовестно читал книгу под названием «Тайна замка трех ив».

– Роквелл! – в один прекрасный момент Нор Лайт не выдержал. – Ты на работе. И насколько я помню, именно ты работаешь над делом о массовых убийствах в Обители.

– Я и работаю, – приподняв уголки губ, ответил Джек, не отрываясь от книги. Кажется, в повествовании как раз настал напряженный момент.

– Серьезно? – процедил Лайт.

– Конечно! – подтвердил Джек. – Я же еще с утра попросил у тебя выписать мне разрешение на изъятие дела из полицейского архива!

– Чт… – Лайт осекся. А потом поджал губы. – Мог бы и напомнить… Я с утра был… немного занят.

– Я заметил, – Джек позволил улыбке стать шире и поднял глаза на заместителя капитана. – Напоминаю.

Осознавая, что скандалом он окончательно потеряет остатки уважения, Лайт направился к своему столу (занимать кабинет капитана он не решился) и достал бланк разрешения.

– Что за дело ты хочешь изъять? – спросил он.

– Оставь место. И разрешений мне нужно три. А лучше – четыре, – Джек снова уткнулся в книгу, но было видно, что он просто задумался.

– Роквелл! – прорычал Лайт.

– Нор… я сам не знаю, что ищу, – захлопнув книгу, Джек перестал делать вид, что ему весело. – Не волнуйся, тебе не попадет. Я предупрежу капитана.

– Он в отпуске, – напомнил Лайт.

– Ненадолго, – подмигнул Джек и, поднявшись на ноги, подошел к столу заместителя. – Сделаешь хотя бы три?

Лайт покачал головой, но тем не менее вручил Роквеллу три бланка. Кажется, сегодняшний стал для него сильнейшим испытанием: привыкнув быть просто заместителем, за спиной которого все равно маячит тень Фроста, он не был готов к настоящей ответственности.

– Надеюсь, ты прав и это ненадолго, – сказал он.

Джек широко улыбнулся сунул бланки в карман и, надев ярко-зеленый плащ быстро покинул участок.

Поймав экипаж, он отправился сначала в Обитель, где долго стучал в дверь Мэри. Рисующей не было дома, и это явно заставило Джека забеспокоиться. Вернувшись к экипажу, он приказал вознице ехать Верхний Город, где находился полицейский архив. Всю дорогу он хмурился, явно тревожась о Мэри, но Лайт прозорливо поставил на бланке с допусками только сегодняшнее число, и поэтому терять время было нельзя.

Одну папку он нашел сразу, будто точно знал, где она лежит. Вторую ему пришлось поискать: стеллажи были пронумерованы по годам, и он начал с того, где лежали материалы дела трехгодичной давности. Там он ничего не нашел и перешел к следующему, на год позже. Хорошо, что он примерно представлял время года, поэтому поиски второй папки тоже увенчались успехом.

А вот с третьей не срослось: до самой темноты он рылся в архиве, но так и не смог обнаружить того, что его интересовало. Когда смотритель архива очень вежливо спросил, не сможет ли детектив Роквелл прийти завтра, Джек только покачал головой, разочарованно вздохнул и вручил смотрителю два бланка на изъятие.

Смотритель въедливо посмотрел на подпись Лайта и поинтересовался:

– Что там происходит, в вашем центральном участке? Сначала ваш капитан роется в архиве, а потом уносит старое дело с таким видом, будто сейчас упадет в обморок, потом и вовсе уходит в отпуск… Теперь ты в старье копаешься…

– Капитан был здесь? – жадно переспросил Джек. – Когда?

– Вчера, что ли? Или позавчера? – смотритель нахмурил брови. – А что? Это важно?

– Нет. Все у нас в порядке. Просто дело одно расследуем… А заодно и вспоминаем… прошлое. Ладно, я пошел.

Сжимая в руках две пухлые папки, Джек покинул здание архива, а потом и Верхний Город пешком. Весь его вид говорил о том, что он о чем-то крепко задумался.

Уже оказавшись в Спирали он внезапно остановился, будто пораженный какой-то догадкой и тихо, но четко произнес:

– Ника. Она точно знает.

А потом усмехнулся, будто бы облегченно, и вызвал экипаж, снова отправившись в Обитель.

Капитан

Противный комок в горле никак не хотел исчезать, а просьба Рэй звенела в ушах, не давая покоя. Поэтому о том, чтобы остаться в Глуби на ночь, растворившись в объятиях очередной шлюхи не было и речи. Наоборот: каждый встреченный им в сумрачных коридорах мужчина казался Тварью. Ткачом, сфинксом, дудочником, светляком, скарабеем, а каждая женщина виделась танцующей или ткачихой…

Торопливо выбравшись "на небеса" Капитан, погруженный в свои мысли, отправился домой, толком не замечая ничего перед собой.

Немного потеплело, и снег начал таять, превращаясь в грязное месиво, а с небес… настоящих небес, сыпалась противная морось, превращая Рурк в душный капкан.

Жутко хотелось воздуха. Вдохнуть полной грудью, растворяя комок внутри, очистить душу от того, что он узнал, от того, что пережил на войне… от самого себя, наконец!

Когда он поднялся на крыльцо, стало чуть легче. Может, это от того, что за дверью его ждала Кира?

Зайдя в полутемный коридор, он снял плащ и, стараясь ступать тихо, пошел вверх по лестнице, чувствуя себя гостем в собственном доме. Но остаться незаметным не получилось. Когда он проходил мимо гостевой спальни, где расположилась Кира, на него налетела Ника.

– Вы вернулись! – воскликнула она, сияя в полутьме коридора словно начищенный медяк.

Капитан растерялся. Он не ожидал, что его встретят с таким восторгом. Что произошло?

– А к нам Мэри пришла! – странно вертя головой, продолжила Ника. – Скажите, а можно Кира сделает так же и мне?

– Что сделает? – окончательно потерял мысль он.

– Ну… – птичка замялась. – Красиво…

Восторг сползал с ее личика, сменяясь укоризной и разочарованием, и Капитан подумал, что окончательно перестает что-либо понимать. А потом он заметил, что утром Кира все-таки уложила волосы Ники короной. И в качестве ленты они использовали… его траурный шейный платок.

Первым чувством было раздражение – он не разрешал копаться в своих вещах. Вторым – страх: а вдруг кто-то видел папку, содержимое которой он пока не решился изучить?

Третьим – понимание, почему девчонка сначала вертелась, как ненормальная, а теперь смотрит на него, как на бессердечного сухаря.

– Что у тебя с щекой? – раздался от двери голос Киры, и взглянув на нее, он понял, что пропал.

Очевидно, ей самой не нравилось разгуливать по его дому в ночной сорочке, поэтому она вытребовала у портного готовое платье. Не такое откровенное, как она носила обычно, но зато тесноватое ей в груди и слегка длиннее, чем нужно. Впрочем, второе он заметил далеко не сразу.

Изо всех сил стараясь смотреть ей только в глаза, он хрипло произнес.

– Я был в Глуби.

– Я заметила.

Ника ахнула, только сейчас заметив ссадину у него на скуле.

– Ой… – расстроилась она. – Вам очень больно?

– Нет.

Честно говоря, он и забыл уже про эту боль. На фоне того, что он узнал, она стала незначительной.

– Здравствуй, Капитан, – за спиной Киры появилась Мэри. – Прости, что явилась без разрешения.

– Да я не против… Может… кхм, переместимся в гостиную? – предложил он, разглядывая рисующую. Кира хорошо поработала над ней, сделав из невыразительной слепой художницы настоящую леди. Откуда они взяли цветы, что были вплетены в волосы Мэри, Капитан старался не думать. С Ники станется ограбить цветочные горшки приюта… если уж она не постеснялась украсть у него галстук.

– Я уже ухожу, – засуетилась Мэри. – Мне просто нужно было… поговорить с Кирой.

Во входную дверь очень настойчиво постучали, и Капитан с тоской подумал, что раньше, когда он внушал ужас Нике, в команде не было кошки, а Томас и Мэри опасались его гнева, этот дом был намного спокойней.

Когда он успел превратиться в проходной двор?

– Сам открою, – он остановил уже кинувшуюся вниз Нику. – В гостиную идите.

На пороге обнаружился Джек, и Капитан заподозрил, что вчера назначил сбор Теней, а сам об этом забыл.

– Что случилось? – разглядев на лице сфинкса тревогу, спросил он.

Джек поджал губы.

– Мэри исчезла… Мы договорились, что я сегодня приду к ней и… – он замер, глядя куда-то позади Капитана, – … мы погуляем.

Капитан обернулся. За его спиной обнаружилась рисующая. Вид у нее был виноватый.

– Прости, я… забыла, – тихо произнесла она, и Капитану показалось, что она не врет. А вот о причине такой забывчивости явно недоговаривает.

– Что ты здесь делаешь? – Джек нахмурился, облегчение в его взгляде превратилось в возмущение, а Капитан почувствовал себя лишним.

Оставалось надеяться, что хотя бы Марла и Томас все-таки разберутся где-нибудь в другом месте.

– Проходи, раз пришел, – буркнул Капитан и протиснулся мимо Мэри, надеясь все-таки переодеться в домашнюю одежду взамен костюма, насквозь пропахшего Глубью, кровью и потом.

Но перед лестницей его встречали.

– Я же попросил всех собраться в гостиной, – устало сказал он, когда Кира преградила ему дорогу.

– Твою рану нужно обработать, – непререкаемым тоном сказала она, слегка прищурившись.

– Какую еще ра… это царапина, – буркнул он, стараясь не показать, как его тронула эта забота. Но попытка пройти мимо снова не удалась.

– Эта "царапина" до сих пор кровоточит, – рассердилась Кира, хватая его за руку. – Дай хотя бы промыть!

– Я могу сам это сделать.

– Хорошо. Тогда потом, когда все это загноится, шить я заставлю Нику!

– Не нужно будет ничего шить!

– Хочешь проверить?

Понимая, что у этой женщины огромный опыт в части пустых перепалок, а на Джека он не похож, Капитан сдался.

В конце концов, ему действительно будет приятно немного побыть с ней наедине… если остальные Тени не вздумают устроить очередной внеплановый сбор прямо в его спальне…

Усадив его на кровать, Кира первым делом стащила с него повязку на глаз, при этом сделано это было так быстро, что не успел открыть рот.

Он никогда не позволял ей видеть себя без повязки, считая, что на такое уродство красивым женщинам лучше не смотреть, поэтому сейчас чувствовал себя беспомощным.

– Сиди здесь, воды принесу, – цыкнула Кира, придирчиво разглядывая ссадину на скуле.

– Я бы сам справился, – устало сказал он.

– Еще один шрам на лице захотел? Мало тебе?

– На общем фоне он выделяться не будет…

Кира ничего не ответила, покинув комнату.

Он стянул с себя сюртук и бросил на покрывало. Жутко хотелось отправиться в ванную и привести себя в порядок, переодеться в свежую одежду и упасть замертво. Усталость навалилась на него неподъемным грузом, казалось, стоит ему закрыть глаза и он просто исчезнет из этого мира.

Может, так и сделать? Не будет же Кира его будить, чтобы промыть какую-то царапину? Хорошо, что она не знает о том, что его хорошенько приложили не только по лицу, и там уж точно налился замечательный лиловый синяк во всю грудь.

Но стоило ему об этом подумать, как она вернулась, держа в руках поднос с чашей, от которой поднимался небольшой парок, каким-то пузырьком и белоснежным полотенцем. Откуда она это все взяла, он не представлял. В его доме еще остались белые полотенца?

– Закрывай свой глаз и терпи, – приказала Кира. – Скорее всего, будет щипать.

– От воды?

– От заживляющего средства. Тебе, кстати, днем записку принесли.

– Я знаю, – ответил он, подчиняясь. – Я встретил отправителя в Глуби.

Кира не стала расспрашивать дальше, приступив к делу. Сначала она аккуратно промыла саднящую рану теплой водой, а потом прижала к ней край полотенца, смоченного в том самом заживляющем средстве…

… и он подумал, что лучше бы это шили…

Боль была такой, что он сжал зубы, чтобы не застонать. Зато усталость как рукой сняло, потому что единственным, что у него осталось – это боль.

– Я предупреждала, что будет щипать, – безжалостно напомнила Кира. – Сейчас станет легче.

Честное слово, когда Джек выколол ему глаз, ему не было так больно! Что это за дрянь?

Но спустя некоторое время действительно стало легче. Настолько легче, что казалось, что ссадина мгновенно зажила.

– Так-то лучше, – произнесла Кира. – Можешь открывать.

Взглянув на нее, он обнаружил, что она протягивает ему повязку.

– Тебе нужно хотя бы немного поспать, – произнесла она, глядя, как он натягивает повязку на глаз.

– Я бы предпочел сначала немного поесть, – буркнул он. И, спохватившись, добавил: – Спасибо.

– Не за что. Еды нет. Блинчики съели Мэри и Ника.

Он вздохнул и, стараясь не показывать, как у него болит грудь, поднялся на ноги.

– Тогда придется поесть где-нибудь в другом месте… – подойдя к окну, он посмотрел на улицу. В свете тусклых фонарей он увидел удаляющиеся силуэты Джека и Мэри. Значит, он пошел ее провожать.

– Нет, – ответила Кира.

Капитан обернулся и удивленно посмотрел на нее.

– Ты сейчас о чем? – осторожно поинтересовался он.

– О том, что ты еле стоишь на ногах, – отрезала Кира. – И одного я тебя не отпущу.

Он почувствовал, как на его лице помимо воли расплывается улыбка.

– Со мной все хорошо.

– Со мной тоже. У меня теперь есть одежда. И обувь. Ты говорил, что у тебя есть плащ и перчатки. Если не хочешь брать меня, я отправлю с тобой Нику. Но один ты не пойдешь.

– Кира…

– Ты плохо представляешь, как выглядишь со стороны, Капитан. А выглядишь ты полуживым. Изможденным. Ты еле стоишь на ногах!

– Со мной все хорошо, – повторил он, стараясь не кривиться от боли в груди. Синяк там, судя по всему, действительно наливался не маленький.

Теперь пришла очередь Киры вздыхать.

– Переодевайся, – решительно сказала она. – А я пока попытаюсь объяснить Нике, почему ты игнорируешь ее выпечку, предпочитая питаться в ресторанах.

Захватив с собой поднос со всем его содержимым, она быстро вышла из комнаты, оставив Капитана одного в совершенно растрепанных чувствах.

Они же пойдут в людное место. Понимает ли Кира, что им придется поддерживать легенду?

С другой стороны, пора всем показать, что Кира жива, здорова и… готова посещать светские мероприятия. Судя по ее настрою, она до сих пор не вышла из образа его любовницы, который разыгрывала перед портным.

Может, это и правильно.

Им нужно привлечь к себе внимание. Для разнообразия – нужное внимание.

Заинтриговать этот мир своим поведением.

Пожалуй, на то, чтобы публично смотреть на эту женщину с восхищением, у него сил хватит.

Тем более, он действительно голоден.

И действительно жутко устал.

Красный плащ, купленный им накануне ее похищения, очень шел Кире, вызывая при этом не самые приятные воспоминания.

Он так и не решил, нравится ли ему, или нет. С одной стороны, смотреть на нее было удовольствием, а с другой – время от времени накатывала ярость. Впрочем, сегодня он слишком устал, чтобы ярость могла выжить долго.

Далеко они не пошли, зайдя в небезызвестную "Золотую Цаплю". И пусть в этом кабаре подавали не самую вкусную еду, зато об из совместном визите точно узнают от хозяина. Кира сама завела об этом разговор еще перед тем, как они вошли в заведение.

– Жаль, что табака у меня мало, – прибавила она, добавив к его мысленному списку покупок еще и его.

А еще ему немного не хватало аромата духов, смешанного с запахом вишневого дыма, исходящего от Киры.

Облаченный в свежий костюм, рядом с любимой женщиной, он почти забыл про усталость, хотя Кира утверждала, что на обратном пути ей, очевидно, придется его нести.

Она скучала по привычным перепалкам с Джеком, и это было видно невооруженным глазом. К сожалению, Капитан не чувствовал себя готовым вести длинные диалоги о женских прелестях, количестве волосков на левой груди градоправителя, размере детородного органа слона и прочих пошлых глупостях, которые составляли большую часть разговоров эпатажных напарников.

Устроившись за одним из центральных столиков, они сделали заказ. Кира сдержанно попросила кофе с коньяком и, вытащив мундштук, тут же закурила.

А он, получив свиную отбивную с печеными овощами, рыбный салат и бокал белого вина, принялся за еду.

Народу в кабаре было немного, на сцене танцевала откровенный танец полуобнаженная красотка, но он все равно знал, что их заметят.

– Зачем ты туда ходишь? В Глубь, – дождавшись, пока Капитан расправится с обивной, спросила Кира.

Он сделал глоток вина, собираясь с мыслями. Но уставший разум отказывался придумывать что-то похожее на правду, не открывая истинных причин.

– У каждого из нас свои слабости, – в итоге ответил он.

Сейчас он мог любоваться ею напоказ, и напропалую пользовался этой возможностью, не сводя с нее глаз.

Кира задумалась. Он хотел бы сказать, что это платье, пусть и не по размеру, ей очень идет. А еще его подмывало спросить, почему она носит волосы распущенными, если так любит возиться с чужими.

Но вместо этого он, неожиданно даже для самого себя, произнес:

– Пожалуйста, больше не лезь в мои вещи.

Кира поперхнулась дымом от неожиданности.

– Что? Ты о чем? – хрипло спросила она.

Отступать было поздно, хотя он уже жалел, что завел этот разговор.

– Мой траурный галстук. Ты использовала его, чтобы перевязать волосы Ники. Я куплю для нее ленты, но не стоило лезть в мой шкаф.

Кира укоризненно посмотрела на него.

– Он висел в прихожей, – ничуть не обидевшись, ответила она. – Я не стала бы рыться в твоих вещах.

В прихожей?

В последний раз он надевал эту тряпку на похороны леди Эйзенберт… и совершенно не понимал, как галстук оказался там, где его нашла Кира.

– Прости. Я ни в чем не хотел тебя обвинять, – примиряюще сказал Капитан.

– Я живу в твоем доме, – серьезно ответила Кира. – На твои деньги. Я не имею права тебя упрекать. И просить прощения тебе не за что.

После этих слов аппетит пропал. Рыбный салат не лез в горло, да и вино – неплохое, пусть и не слишком дорогое, сразу потеряло вкус.

Нет ничего странного в том, что Киру тяготит ее положение. Она все потеряла. Все до расчески. И пусть она приняла его помощь, вряд ли ей так уж сильно нравится «жить его милостью».

Отодвинув от себя тарелки с недоеденными остатками, Капитан подозвал официанта, чтобы потребовать счет

– А это не наша ли старая знакомая? – прищурилась Кира, глядя куда-то за его спину. – И рядом уж точно не ее муж.

Обернувшись, Капитан обнаружил за дальним столиком леди Элен Скарой. И напротив нее сидел куратор Призрачных Теней.

– Это Сэйв… – пробормотал Капитан, разглядывая парочку. Они были явно увлечены друг другом.

– Сэйв? – странным тоном переспросила Кира.

Порадовавшись, что эти двое познакомились и без него, он развернулся обратно, обнаружив две вещи.

Им принесли счет. А еще Кира была бледна, как полотно.

– Что с тобой, – с тревогой спросил он, глядя, как остатки румянца покидают ее щеки.

Она сглотнула.

– Нет… ничего. Показалось, – неуверенно улыбнувшись, ответила Кира. – Ты как? Способен дойти до дома самостоятельно?

Решив, что он выяснит причины этой тревоги потом, Капитан кивнул, поднялся на ноги и предложил ей руку.

– Вполне, – ответил он.

Томас

Пробуждение – это боль. Яркая, как вспышка. Отдающая искрами в глазах. Заставляющая застонать, заскулить, словно побитый щенок.

Голова раскалывается до такой степени, что Томасу кажется, будто он ослеп, потому что открыть глаза решительно не получается…

Что это с ним?

Отдышавшись, приняв боль, как должное, он все-таки кое-как поднимает веки, вглядываясь в сумрак пасмурного рассвета.

Вчера, покинув кошку, он сначала бездумно шатался по Рурку, даже не пытаясь воровать, хотя денег в кармане у него не осталось, а потом зашел домой, выгреб оставшиеся монеты и отправился в "Черную Луну".

И обнаружив, что Марла сегодня не явилась на работу, напился в дрова, сам не зная, рад он ее отсутствию или нет.

Хотя, не стоит себя обманывать. Смесью водки, абсента, полусвернувшейся крови он пытался заглушить совершенно другое. Вернувшийся к вечеру страх, что он исчез. Стал кем-то другим.

Как будто Мэри, заставив его в мгновение ока переместиться через весь город к ней, нарисовала немного другого Томаса.

И этот новый Томас, чувствовал себя неполным.

А сегодня он, проснувшись с жутким похмельем, ощущает себя идиотом.

И настоящим шакалом. Трусливым, жалким существом, которому никогда не подняться со дна собственной никчемности.

Дурацкие похмельные мысли, приправленные жуткой головной болью и пониманием, что вчера он спустил все до монеты.

Дурак.

Работать в таком состоянии он не сможет, а в доме ни крошки. С тех пор, как Тени начали собираться у Капитана, Томас перестал думать о еде для других.

Перестал думать о подарках.

И в итоге у него не осталось ничего.

Почувствовав рвотный порыв, он кое-как сползает с кровати и бредет в некое подобие ванной комнаты, чтобы освободить отравленный алкоголем желудок.

Идиот. Стало легче?

О да, ты просто великолепен сейчас. И вчерашняя попытка расслабиться превратила тебя в окончательное дерьмо.

Стараясь выгнать из головы эти мысли, Томас слегка трясет головой, и его начинает мутить с новой силой.

А потом становится чуть легче. Потому, что он понимает, что у него есть вода. И остатки кофе.

Умывшись и переодевшись, он чувствует себя почти человеком.

А выпив кофе – почти живым.

Головная боль утихает, но руки все еще трясутся. Поживиться чьим-нибудь толстым кошельком вряд ли получится. Но он все равно идет к Верхнему Городу.

Шакал он, или нет?

Денег он может и не найдет, но падали хватает везде. А самая вкусная падаль его ждет в квартале богачей.

– Эй, парень? – не успевает Томас пересечь границу между яркими вывесками торговых рядов Спирали и слепящей глаза белоснежностью Верхнего Города, как его окликает какой-то мужчина.

Облаченный в теплый серый плащ с меховой подкладкой, серую же шляпу и сжимающий в руках трость с позолоченным набалдашником.

Нет.

Золотым.

Томас щурится, прикидывая, сколько денег может оказаться в карманах мужчины, а потом понимает, что черты лица ему смутно знакомы.

– Слушаю вас, – сунув руки в карманы своей тонкой куртки, Томас слегка наклоняет голову набок. В голове снова начинают шуметь остатки похмелья.

– Ты ведь знакомый Фроста? – мужчина повторяет его жест, и Томас вспоминает, кто это. Он видел его мельком.

Лорд Эшер.

Только вот этот человек никак не может знать, что Томас работает с Капитаном.

– Скромному дворняге вроде меня не пристало якшаться с благородными лордами, – показав зубы, отвечает Томас.

– Хорошо, что Фрост на лорда не очень-то похож… Брось, я видел тебя недавно возле его дома.

– Ходить мимо красивых домиков не запрещено, – все еще пытаясь строить из себя ничего не понимающее отребье, упрямо говорит шакал.

– Выходить из них тоже? – усмехается Эшер.

Томас морщится, снова чувствуя себя идиотом.

– Что вам нужно? – устало интересуется он.

Надо сказать Капитану, что про их знакомство знает не только дно этого города.

Но и его верхушка.

– Передашь это своему старому другу, – Эшер протягивает белоснежный конверт.

– Он мне не друг, – ворчит Томас, разглядывая бумагу. Дорогая. Мягкая.

– Мне плевать, – улыбка Эшера становится вымученной. Он чем-то обеспокоен. – Я искал посыльного, и очень удачно наткнулся на тебя.

– Может, благородный лорд, соизволит заплатить за услугу? – склонив голову, чтобы не видеть этого оскала, спрашивает Томас, просительно протягивая руку.

Благородный лорд, лично ищущий посыльного. Странно. Почему он не поручил это слугам?

Томас снова смотрит на конверт в своей руке.

А во вторую опускается хрустящая ассигнация, придавленная золотым.

– Поторопись. И передай, что отказаться он не сможет, – властно произносит Эшер и отворачивается от Томаса.

Идет вдоль торговых рядов, сжимая в руках трость и постоянно вертит головой по сторонам.

Будто он кого-то потерял.

Кого-то важного…

Капитан

Когда он открыл глаза и обнаружил, что за окном уже позднее утро, первой была мысль о том, что его заждались в участке. И лишь вскочив с кровати и бросившись в ванную, он вспомнил, что взял отпуск.

Теперь это забота Лайта. На некоторое время.

Окончание вчерашнего вечера он помнил смутно. Единственное, что он знал точно: он смог дойти до спальни сам, не повиснув на Кире и даже попытался пожелать ей спокойной ночи.

А потом упал на кровать прямо в одежде и просто исчез из реальности.

Мучить себя сожалениями о проваленном ужине с Кирой, он не стал. Изможденное сознание и не такие фокусы выкидывает, и сегодня, выспавшись, он понял, что вчера она действительно восприняла его слова совершенно спокойно. Он не задел ее, и это, пожалуй, сейчас было главным.

Умывшись и приведя себя в порядок, он вышел из комнаты, намереваясь выпить кофе. Расследование опять застопорилось. Они многое знали, но не могли действовать: внезапный визит капитана полиции, пусть и лорда, в Верхний Город, не останется незамеченным и вызовет подозрения того, кто урывает в своих подвалах семью ткачей.

Нет. Несколько семей. Если Рей не солгала, и останки используются, как каркас для кокона, то сейчас где-то в верхнем городе отложено тридцать восемь новых кладок.

Значит, ритуал был массовым.

Значит, в Рурк прибыл целый клан.

И Твари заполняют сердце города. Становятся частью белоснежной грязи лжи и обмана, что царят в домах знати.

Но они ничего не могут сделать, и сейчас остается лишь надеяться, что план Киры сработает. Должен сработать. Иначе им придется идти без приглашения на свой страх и риск.

В кухне обнаружилась Ника. Вопреки своим привычкам, сегодня девчонка ничего не испекла. Только сварила кофе. Сидя за столом, она делала маленькие глотки из чашки и увлеченно читала книгу. А Капитан осознал, что чувствует смутное недовольство. Читать книгу за едой всегда считалось дурным тоном.

С чего вдруг он вспомнил про манеры?

Поэтому, подавив раздражение, он хмуро пожелал золотой птице доброго утра и потянулся за кофейником.

А потом понял, с чего ему захотелось манер. Светлые волосы птички были уложены каскадом косичек, разной толщины. Прическе девчонки могли позавидовать и светские львицы. Венчал это безобразие знакомый траурный шейный платок. Каким образом Кира смогла закрепить все одной лишь лентой, оставалось для Капитана загадкой.

– Красиво, – внезапно для самого себя, сказал он.

Ника подняла голову и несмело улыбнулась.

– Вам нравится? Правда?

– Правда, – искренне ответил он.

– Кира просто волшебница! – мордашка птички засияла. – Теперь я хочу платье под стать, то есть… – она осеклась, и Капитан не стал спрашивать, почему.

Сам понимал.

Когда все успело так измениться? Когда главным в его мыслях стали мысли о покупке всяких женских штучек, чтобы порадовать тех, кто живет в его доме?

Он чувствовал себя вдовцом, у которого имеется подрастающая дочь.

Ну хотя бы не женатым…

Пока.

Ведь теперь в его доме живет две женщины. И об одной из них он мечтал не один год. И пусть Кира не пытается навести в его доме свои порядки, пусть она подчеркивает, что не хозяйка здесь, ему плевать.

Он давно уже умеет довольствоваться малым. А если вспомнить, причины, по которым Кира живет здесь, то ему впору назвать себя ублюдком, который радуется чужой беде.

Радуется тому, что случилось с ней, потому что теперь она рядом. Потому что теперь у нее нет выбора.

– Что с вами? – кажется, он не смог удержать лицо, и Ника заволновалась.

– Все нормально, – проворчал он. К сожалению, он не мог заявить, что не выспался, поэтому пришлось просто молчать.

Сев напротив птички, он хмуро уставился на стену позади нее.

Может, он зря заявил, что ему нужен отпуск? Ощущение того, что ему не надо никуда бежать, заполнять отчеты или посещать очередное место преступления, было непривычным. Впрочем, он давно знал, что именно скука заставляет людей творить всякую дурь.

Или принимать дурь.

Тот, кто скрывает ткачей, тоже скучает? Они делают его жизнь интереснее? Их присутствие щекочет ему нервы? А с чего Капитан взял, что это мужчина?

И с чего он взял, что этот человек приехал в Рурк один? Все мы носим маски. И не всегда тот, кто выглядит добрым семьянином является святым.

А еще Сэйв и Элен Скарой вчера…

– Хорошо выглядишь. Отдых пошел тебе на пользу, – задумавшись, он не заметил, как в кухню вошла Кира.

Все-таки странно. Она способна делать настоящие чудеса своими руками, но сама предпочитает носить волосы распущенными.

– Доброе утро, – он попытался улыбнуться.

– У тебя недовольный вид, – шурша слишком длинным для ее роста платьем, Кира последовала примеру собравшихся и налила себе кофе.

– С чего бы? Все нормально…

– Ты же помнишь, что я детектив, правда? – усмехнулась она. – И замечаю детали.