Текст книги "Учитель танцев (СИ)"

Автор книги: Мила Ваниль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

– Посмотрим…

– И смотреть нечего! Вот Сэм поправится, и возобновим тренировки. Договорились?

– Ник, а тебе нравится учить Сэмми? – спросила вдруг она.

– Ох, нелегкая это работа, – засмеялся он. – Но мне нравится, правда.

– Потому что она твоя дочь? Или потому что ребенок?

– Лиса Алиса, чую, ты к чему-то клонишь. Давай, колись, что задумала.

– Не хочешь взять детскую группу?

– Эй, ты меня вообще слышала? – Ник покачал головой. – Я ж рассказывал, что пока ничего не получается. Эти разрешения… согласования… Если бы можно было просто взять и учить!

– Так я тебе и предлагаю просто взять и учить. – Алиса достала телефон, полистала что-то и показала экран Нику. – Вот, смотри.

– Кто это? – На фотографии он увидел детей, облепивших Алису. – Это твои детдомовские?

– Да! Хочешь их учить?

– Главное, чтобы они хотели. – Ник не разделял ее восторгов, но отказаться сразу было как-то неловко. – И потом, это все же недешевое удовольствие. Нужен специальный класс, с зеркалами и станком. Детям нужна одежда для занятий, а потом и для выступлений.

– Все будет. И зарплату тебе будут платить.

– Хочешь разорить отца?

– Да при чем тут папа! Я же работаю в благотворительном фонде. Фонд помогает этому детскому дому, финансирует разные проекты. Я все узнаю и все устрою, если ты согласен.

– Это было бы прекрасно, – признался Ник. – Мне действительно нравится работать с малышами. И, между прочим, я дипломированный хореограф.

– Отлично!

Такой Алисой хотелось любоваться вечно: глаза блестят, губы то и дело расплываются в улыбке, а на щеках появляются едва заметные ямочки.

– Теперь чаю? – предложил он.

– Ой, нет. Я лопну.

– С пирожными, – соблазнял он. – Вот печь я не умею, так что купил эклеры. Знаю, это читерство…

– Эклеры-ы-ы… – протянула Алиса.

– Ага. Сейчас поставлю чайник.

– Я помогу. – Она подскочила, стала собирать со стола грязную посуду.

– Сиди, лиса Алиса. Сегодня ты гостья. Я сам.

– Спасибо. – Она не настаивала. – Ты вкусно готовишь.

– О, спасибо за комплимент.

Алиса ела эклеры точно так же, как Сэм. Ник даже ущипнул себя за ляжку, чтобы убедиться, что это не сон. Сначала она слизывала сахарную пудру и глазурь, потом надкусывала пирожное и языком выбирала из него крем. Мистика, да и только! И ведь он точно знает, что Алиса никогда не ела эклеры при дочке и никогда не видела, как та их ест.

«Судьба!» – сказала бы Маша.

«Ну и идиот же ты, Коля», – вставил бы Михаил.

И ведь дело совсем не в эклерах.

После сладкого Алиса раззевалась. Оно и понятно, устала за день. Ну как ее можно отпустить? Куда?

– Я постелю тебе на диване, – произнес Ник тоном, не терпящим возражений.

Алиса мигом проснулась.

– Нет, это неудобно. Мне нужно домой. Спасибо за ужин, и…

– Лиса, мы с тобой уже спали в одной кровати. А сейчас я предлагаю тебе диван. Утром съездишь домой, а сегодня, будь добра, не спорь.

– В смысле? – Она нахмурилась. – Завтра тоже надо сидеть с Сэмми?

– Эм… Да. А ты не можешь?

– Я работаю, я же говорила.

– Что же делать… – расстроился Ник.

– А сколько дней… вообще… ну…

– В выходные я всегда работаю, Лиса. Ты забыла?

– А, ну да… А няня вернется, когда Сэмми поправится?

– Черта с два эта няня вернется, – пробурчал Ник. – Не хочу ее больше видеть. Ищу новую.

– О-о-о… – Алиса тряхнула волосами. – Ладно, я могу договориться. Это же фонд… а я всего лишь доброволец. К тому же, мне сейчас лучше не общаться с детьми.

– Кстати, да, – кивнул Ник. – Краснуха…

– Хорошо. Я останусь, пока нужна Сэмми.

– Ты всегда ей нужна, – тут же возразил он. – Лиса, не надо, не пропадай больше. Я счастлив, что ты согласилась помочь. И новую няню я, конечно, найду. Но не бросай Сэм. Ты же любишь ее, я это вижу.

Он заметил, что взгляд Алисы затуманился. Как будто на глаза навернулись слезы, которые она сдерживает из последних сил. Вот же упрямица! Неужели она не понимает, что все изменилось? Да она сама изменилась! И она нужна… нужна… им обоим?

– Я останусь, пока нужна Сэмми… – тихо повторила Алиса.

– А я? – спросил Ник, сам себе не веря. – Как же я? Лисенок, ты нужна… мне.

Алиса все же сбежала – в ванную комнату. Ник запер входную дверь, положил ключи в карман и отправился стелить постель. С рыжей лисой держи ухо востро. Только отвернешься, а она – фьють! – и убежала.

Ник переживал, что в ванной Алиса плачет. Но не ломиться же в дверь? Черт его дернул за язык… А, с другой стороны, он сказал правду. Сколько можно врать самому себе и прикрываться ребенком? Он смог забыть Алису? Нет. Он хотел, чтобы она вернулась? Да. У него чуть крышу не снесло, когда он увидел ее вновь после долгой разлуки.

И ведь не мальчик уже – юный, пылкий, влюбленный. Его чувства к Алисе какие-то… выстраданные, что ли? Как говорится, вопреки всему.

Ничего наперед Ник не загадывал. Возможно, Алиса сама уже перегорела. Хотя… судя по тому, что до сих пор сидит в ванной, навряд ли. Перегорела бы – рассмеялась бы ему в лицо. Так нет же, переживает.

В конце концов, можно хоть раз в жизни совершить безрассудный поступок? Между прочим, у Алисы научился! Сэм точно не пострадает, вот в любовь Алисы к дочке Ник верил окончательно и бесповоротно.

Покопавшись в шкафу, Ник извлек из него длинную футболку. Прихватив полотенце и упакованную зубную щетку, он постучал в дверь ванной комнаты.

– Лиса… – позвал он тихо. – Открой, пожалуйста.

Шум воды стих, Алиса распахнула дверь. Ее выдавали только глаза, припухшие и покрасневшие.

– Вот, держи. – Ник протянул ей вещи. – Переодеться и… ну, разберешься.

– Не выпустишь? – спросила Алиса.

– Не-а, – кивнул он. – И не мечтай. Иди спать, лисенок. И ночью к Сэм не подскакивай, я сам. Я привык уже, чутко сплю.

Чтобы не смущать Алису, Ник сразу ушел к Сэм. Проверил, нет ли температуры, поправил одеяло, посидел рядом с дочкой, прислушиваясь к тишине. А когда Алиса переоделась и шмыгнула в комнату, он отправился на кухню мыть посуду.

Ночь прошла спокойно. Сэм проснулась под утро, раскапризничалась и перебралась к Нику в кровать. Он долго объяснял ей, что Лиса никуда не делась, что она спит и будить ее нельзя. Совсем нельзя. Да, точно спит. Крепко-крепко. И даже одним глазком посмотреть нельзя. Наконец дочка угомонилась, следом уснул и он.

А проснулся от умопомрачительного запаха, живо напомнивший ему далекое детство, когда по выходным мама пекла оладьи, а он уплетал их с вишневым вареньем.

Сэм рядом не было, она обнаружилась на кухне, за столом. Перед ней стояла тарелка с кашей. У плиты пританцовывала Алиса в его футболке. Рядом в миске высилась горка оладий – пышных и истекающих маслом.

– Доброе утро, солнышко. – Ник поцеловал дочь в макушку и подошел к Алисе. – Доброе утро, лисенок.

И сделал то, что хотелось, потому что сейчас он знал, что это самое правильное и естественное желание.

Ник привлек Алису к себе, обхватив рукой за талию, а другую руку положил ей на затылок, запуская пальцы в густые рыжие волосы. Замер на мгновение, а потом впервые попробовал на вкус ее губы.

= 28 =

– Доброе утро, – выдохнула Алиса, когда Ник ее отпустил. И тут же бросилась к сковороде. – Ой, оладьи сгорят!

Ник встал позади, прижал ее к себе и поцеловал в шею, отведя в сторону волосы. Алиса едва устояла на ногах, таким интимным показался ей этот жест.

– Тебе помочь? – спросил Ник.

– Нет, спасибо. – Алиса перевернула оладьи. – Садись завтракать, я сделаю тебе кофе.

– Я покормлю Сэм, а ты заканчивай, позавтракаем вместе.

Сэмми увлеченно размазывала кашу по тарелке.

– Температуры нет, лекарство пили, – отрапортовала Алиса. – Ты когда уходишь?

– Вечером, в клуб. – Ник сел напротив дочки. – Успеешь съездить домой.

Он попытался отобрать у Сэмми ложку, но та зажала ее в кулачке:

– Сама!

– Если сама, то ешь, – велел Ник. – Тебе нужно поправляться.

Он погладил ее по голове.

Болезнь Сэмми – единственное, что омрачало сегодняшний день, несмотря на то, что за окном моросил противный осенний дождь. Алиса чувствовала себя пьяной от внезапного счастья. «Здесь и сейчас, – повторяла она про себя. – Я буду радоваться здесь и сейчас, и не думать о том, что будет завтра».

Это было сложно – поверить в то, что сказал Ник. Во всем чуялся подвох. Может, это злая шутка? Или все ради Сэмми? Однако за то короткое время, что Алиса общалась с Ником, она успела усвоить, что он никогда не притворяется. Если что-то сказал, значит, так оно и есть.

Она оценила и его деликатность. Вечером он оставил ее в покое, дал время разобраться в себе, привыкнуть к мысли, что все изменилось. А утром понял ее без слов.

Алиса специально осталась в футболке, которая хоть и прикрывала ягодицы, но все же намекала на некую открытость. И Ник повел себя естественно, как будто именно так они здоровались каждое утро.

Она украдкой провела языком по нижней губе. И целовал Ник по-особенному уверенно, как и положено сильному мужчине. Ей понравилось и то, что он решил завтракать вместе.

К тому времени, как закончилось тесто, Ник успел покормить Сэмми и отнести ее в комнату.

– Согласилась посмотреть мультики, – сказал он, вернувшись. – Есть шанс поесть спокойно. Лисенок, садись, я сам сварю кофе.

Теперь, когда они остались на кухне наедине, Алиса вдруг застеснялась. Вроде как при Сэмми не было так… страшно?

– Ты чего? – спросил Ник, видимо, заметив ее испуганный взгляд.

– Ник, ты же не… сердишься? – выпалила она, уцепившись за первое, что пришло в голову. – За то, что я тут хозяйничаю.

– А если не врать? – засмеялся он, сгребая ее в объятия. – Правду, лисенок.

– Боюсь проснуться, – нехотя призналась Алиса.

Снова не то, но Ник ее понял.

– Я тебя не обижу, – сказал он тихо, проведя ладонью по ее щеке. – Ты же знаешь, я не стал бы… даже ради дочери…

– Знаю, – ответила она серьезно.

– Я и сейчас не могу тебе ничего обещать.

Вот-вот, в этом весь Ник – всегда честно режет по живому, не обманывая ради призрачной надежды.

– И это знаю, – кивнула Алиса, грустно улыбнулась и пропела: – Пройти, не поднимая глаз, пройти, оставив легкие следы…[1]

– Что? – На лице Ника промелькнуло что-то непонятное. – Так… Погоди…

Он отпустил Алису и отвернулся к окну, упершись руками в подоконник. Она замерла, теряясь в догадках, что происходит.

– Танец! – Ник обернулся к ней с сияющими глазами. – Эта тема! Откуда ты знаешь эту песню?

– Ой, не помню… Как-то услышала. А что?

– Хочу поставить номер на эту тему, с тобой.

– Со мной? Ты о пилоне?

– Да. Лисенок, я его сейчас увидел. – Он снова обнял ее, зарываясь лицом в волосы. – Это будет очень красиво.

– Смеешься, – фыркнула она. – Я же ничего не умею.

– Научу. Главное – желание. Ты хочешь?

– Номер? На пилоне? С тобой? – Она запрокинула голову. – Да.

– Решено. – Он поцеловал ее в кончик носа. – А теперь садись за стол, я все же сварю нам кофе.

Подперев рукой голову, Алиса наблюдала, как Ник двигается у плиты. Ненормальные. Они оба – ненормальные. Насчет себя она давно не питала иллюзий, но безбашенность Ника не могла не удивлять. И ведь не спросишь, почему. Возможно, потом, позже…

– Ник, я не думаю, что ночевать у тебя – хорошая идея.

– Почему? – отозвался он, не отрывая взгляда от джезвы. – Это лучше, чем мотаться на такси по ночам.

– Потому что Сэмми привыкнет, что я здесь. А потом снова кормить ее сказками?

– Не уверен, что сейчас я готов это обсуждать. – Ник разлил кофе по чашкам. – Давай так: пока я работаю в клубе, ты ночуешь здесь. А потом… договоримся.

По-хорошему, стоило бы напомнить и про няню, Алиса не собиралась оставлять работу в фонде. Однако Ник сидел рядом, и не хотелось портить завтрак обсуждением бытовых проблем. И правда, успеют еще обо всем поговорить.

– Вкусно, – похвалил Ник, уплетая очередной оладушек. – Хотя я потом об этом пожалею.

– Почему?

– В спортзале пожалею, – пояснил он, – когда буду сгонять набранный вес.

– Да я тоже не фанат жирной пищи, – засмеялась Алиса. – Не знаю, отчего-то сегодня захотелось…

– И замечательно, что захотелось. Мне вот давно хотелось поесть чего-то такого вредного, но очень вкусного.

Сама она почти не ела, только пила обжигающий и терпкий кофе, да не сводила взгляда с рук Ника. Пялиться на лицо было как-то неудобно, а руки давно ее завораживали. Особенно кисти – широкая ладонь, об которую хотелось потереться щекой, длинные красивые пальцы. Сильные мужские руки, которые умели так сладко обнимать…

– Лисенок, ты же вернешься? – спросил Ник тихо, накрывая ее руку своей.

Алиса вздрогнула.

– Конечно, – ответила она. – Я обещала.

– Но ты… хочешь вернуться?

Он сжал пальцы, а потом слегка погладил ее ладонь. Алиса чувствовала, что растекается лужицей под взглядом его синих глаз. И он еще сомневается?

– Я всегда делаю то, что хочу, – произнесла она дерзко и даже показала Нику язык. – И заметь, ты сам позвал обратно, так что теперь отделаться от меня будет труднее.

– Узнаю лису Алису, – притворно вздохнул Ник.

– Ой, а давай поставим еще один танец? – встрепенулась она. – Мы на Новый год детям готовим праздник, что-то вроде концерта и игры с подарками. Если взять песню из «Буратино». Знаешь? «Какое небо голубое…»

Ник поперхнулся, а потом заржал так, что на кухню прибежала Сэмми.

– Что? Что? – запрыгала она рядом с отцом.

– Ой, я не могу… – У него даже слезы на глазах выступили. – Доча, я похож на старого облезлого кота?

Сэмми посмотрела на него с недоумением, потом перевела взгляд на Алису, пожала плечами и замотала головой.

– А Лиса считает, что да, – «сдал» ее Ник.

– Не пугай ребенка, – проворчала Алиса. – Не хочешь, так и скажи.

– Нет, почему! Хочу. Мне нравится идея, буду ее думать. Сэм, мультик закончился? Нет? Беги досматривать.

Алиса заметила, что он успел пощупать лоб малышки – проверял, нет ли температуры.

– Да на самом деле я не поэтому смеялся, – признался Ник, когда Сэмми ушла. – Вспомнил вдруг, как привез Машу в деревню и познакомился с Михаилом.

Маша… Снова Маша? Алиса вежливо улыбнулась, стараясь не расстраиваться. В конце концов, Маша – старый друг. Глупо надеяться, что Ник перестанет ее вспоминать.

– Ерунда, конечно. Рассказать, лисенок?

– Ага, – согласилась Алиса. – Расскажи.

– Михаил с Машей без меня познакомились, и по его наводке Машу забрали в милицию. То есть он решил, что Маша в мой дом без разрешения забралась, а документов с ней не оказалось, она их в Москве забыла. Короче! Я разозлился жутко, полез драться.

– Ого… – Алиса округлила глаза.

– Да, лисенок, – усмехнулся Ник. – Я не всегда был взрослым занудным дядькой. В общем, мы друг другу наваляли, а потом Маша Михаила прутом огрела, по спине, и он пропустил удар от меня. Упал, лежит… Мы, само собой, перепугались. А он глаза открывает и так задумчиво говорит: «Какое небо голубое».

– А-а-а… – Она засмеялась. – Да, забавно.

– Да… – Ник вдруг прищурился. – Не подумай, что гоню, но не пора ли тебе собираться? Хочется, чтобы ты побыстрее вернулась.

– Ой… Сейчас, только уберу здесь.

– Оставь, я сам. Иди, одевайся, лисенок.

Сэмми попыталась закатить истерику, заметив, что Алиса собирается уходить, но Ник очень быстро ее отвлек, пообещав какую-то игру. Алиса млела, наблюдая, как он общается с дочерью. Когда сильный мужчина еще и хороший отец – это потрясающе!

Своему отцу она позвонила, едва добралась до дома, однако объяснить ничего не успела.

– Алиса, как раз собирался тебя набрать, – сказал он тут же.

– А что случилось, пап? – испугалась она.

– Ничего. Предупредить хотел, что мы с мамой сегодня улетаем в Европу, на пару недель. У меня деловая встреча в Италии, а потом отправимся в круиз по Средиземному морю. Давно не отдыхали вместе.

– Хорошего вам отдыха, – обрадовалась Алиса.

– У тебя все в порядке?

– В полном.

И замечательно, что родители уезжают на две недели. У нее как раз будет время разобраться во всем и понять, какие отношения предлагает ей Ник. А потом можно и родителей в известность поставить.

В фонде велели не появляться, пока не пройдет карантин. И добровольцев из «Веселого коридора» тоже пришлось предупредить о краснухе.

Сборы не заняли много времени. Алиса взяла самые необходимые вещи, да еще документы, проверила, закрыты ли окна, и заперла квартиру. Отчего-то было чувство, что домой она вернется нескоро.

Собственно, так и вышло. Ник отработал выходные, а потом заявил, что Алисе нечего делать у себя дома.

– Лисенок, ты все равно на карантине, – сказал он. – И зачем скучать одной? Оставайся с нами. Нет, если устала, то отдохни, конечно…

Алиса не устала. Она давно – или даже никогда? – не была так счастлива, как сейчас, рядом с Ником и Сэмми. Девочка потихоньку выздоравливала, Ник иногда убегал по делам, но в основном всю работу по дому делал сам.

– Лисенок, я тебя в домработницы не нанимал, – ворчал он, отбирая у нее пылесос или тряпку. – Ты в гостях. Сядь, посиди, само пройдет.

Так что, с одной стороны, Алиса наслаждалась обществом дорогих ей людей, а с другой… была всего лишь гостьей. Ник избегал серьезных разговоров на эту тему, да она и сама не стремилась как-то упрочить свое положение. Наученная горьким опытом, Алиса ни на чем не настаивала и не ждала чудес.

Да, Ник изменился. Он стал нежным и заботливым, с ним можно было часами болтать о самых разных вещах, однако близко к себе он до сих пор ее не подпускал. Проще говоря, дальше поцелуев у них как-то… не заходило.

Возможно, дело было в Сэмми, которая всегда находилась неподалеку. Возможно, в чем-то ином. Алиса боялась спрашивать. Единственное, она замечала, что возбуждает Ника, но как ни старалась соблазнить, ничего не получалось.

– Лисенок, ты смерти моей хочешь? – Он закатывал глаза, когда утром она появлялась на кухне в крошечных трусиках и прозрачной сорочке.

А мог и отчитать, да так, что становилось стыдно:

– Лисенок, выйди. И не заставляй меня делать замок на двери.

Это когда она «случайно» вошла в ванную комнату, когда он мылся под душем.

Впрочем, и особого опыта в соблазнении у Алисы не было. Но оставаться рядом с Ником в одной квартире, не имея возможности удовлетворить свои желания, становилось все сложнее. Молодость брала свое, платонические отношения Алису не устраивали.

– На следующей неделе я возвращаюсь домой, – объявила она перед выходными. – Если не найдешь няню, я посижу с Сэмми, когда будет нужно.

– Сбегаешь? – поинтересовался Ник, как ни в чем не бывало.

Сэм уже спала, они вдвоем ужинали на кухне.

– Если хочешь, назови это так, – повела плечом Алиса.

– Скажи правду, – попросил он.

– Скажи ее сам, – парировала она. – Тебя все устраивает?

– Нет, – признался Ник. – Но пока Сэм болеет, я несколько… ограничен в возможностях.

– Например?

– Например, я не могу оставить ее с кем-то, чтобы пригласить тебя на свидание.

– О боже, Ник! – Алиса разозлилась. – Тебе нужны эти свидания? Мы с тобой живем в одной квартире!

– Мне кажется, тебе они нужны.

– Зачем?!

– Ну как… романтика?

– Издеваешься… – догадалась Алиса.

– Нет же, лисенок! – Он выглядел расстроенным. – А чего ты хочешь?

– Тебя, – отрезала Алиса. – И ты прекрасно об этом знаешь.

Ник помрачнел, и она пожалела о том, что сорвалась. Ясно же, эта тема – табу. У Ника какое-то особенное отношение к близости, как черта, через которую он не может переступить. Или не хочет. Обидно, но просить о чем-то – унизительно.

– Ладно, забудь, – попросила Алиса. – У меня дела скопились, я просто поживу немного у себя. Тебе все равно придется искать няню.

Она решила не демонстрировать обиду, если Ник захочет ее обнять или поцеловать, но он отдалился сам. В тот вечер рано ушел спать, сославшись на трудный день, утром убежал ни свет, ни заря на тренировку, вечером возвращался поздно и уставший. Алиса психовала, но держала себя в руках.

«Ты же знала, что это ненадолго, – убеждала она себя. – И пообещала радоваться даже той малости, что тебе досталась».

Пройти, не поднимая глаз,

Пройти, оставив легкие следы,

Пройти, хотя бы раз

По краешку твоей судьбы.[2]

За переживаниями Алиса не заметила, как заболела. О том, что краснуха заразна, она беспечно забыла, и когда у нее начались головные боли, никак не связала это с инфекцией.

Впрочем, что бы изменилось? Сэмми ничем помочь не могла, Ник был в клубе. Алиса выпила обезболивающее, но ей становилось хуже. Начался озноб, появились тошнота и головокружение. Алиса даже температуру не измеряла, и так понятно, что высокая.

Стало страшно за Сэмми. Больше всего она боялась отключиться и испугать девочку.

Алиса попробовала дозвониться Нику, но он не отвечал. Наверное, выступает. Перед глазами плыло, она уже не могла сообразить, что нужно пить жаропонижающее. Все силы уходили на то, чтобы не упасть в обморок. Сэмми рисовала, и Алиса не представляла, как будет кормить ее ужином и укладывать спать.

Когда зазвонил телефон, она едва не выронила его из рук.

– Что-то случилось? – сразу спросил Ник.

Собственно, она ни разу не беспокоила его по пустякам.

– Д-да… – Зубы ощутимо стучали. – У меня температура.

– Держись, лисенок. Я еду.

Кажется, Алисе даже удавалось что-то отвечать на вопросы Сэмми. Та все же почуяла неладное и забралась к ней на руки, обняв за шею.

– Тебе холодно, Лиса? Ты такая горячая…

Она чуть не заплакала, когда услышала, как Ник отпирает дверь.

Успел. С Сэмми ничего не случилось.

– Папа! – Сэмми бросилась ему навстречу.

А Алиса потеряла сознание.

[1] Стихи Леонида Дербенева, строки из песни «Ты на свете есть».

[2] Стихи Леонида Дербенева, строки из песни «Ты на свете есть».

= 29 =

Ник сам предложил Алисе остаться у него, пока Сэм болеет, и очень скоро пожалел об этом. Нет, Алиса не мешала и не раздражала. Наоборот, она стала такой желанной, что это превратилось в проблему.

Поначалу он присматривался к ней и словно пробовал на вкус. Каково это, целовать девушку, которая тебе нравится? Ник не практиковал воздержание, однако занимался сексом редко и по необходимости и никогда – по любви. Оттого и представить себе не мог, что может возбуждать все – и сползшая с плеча бретелька майки, и выбившаяся прядка волос, и даже запах. Что уж говорить о тех мгновениях, когда ладони скользили по спине, ощущая ребра и острые косточки позвоночника, а теплые упругие груди прижимались к его груди. Он ощущал жар кожи даже сквозь одежду, а поцелуи возбуждали так, что после приходилось под благовидным предлогом сбегать в ванную комнату.

Алиса хотела большего, и Ник – тоже. Но он помнил о ее девственности, и не мог позволить себе секс по-быстрому. Он должен позаботиться об Алисе, сделать все, чтобы ей было комфортно. А как это возможно, когда рядом находится ребенок? Даже ночью Сэм могла проснуться в любой момент, тем более сейчас, когда болела.

Так совместное проживание превратилось в пытку, поэтому Ник даже обрадовался, когда Алиса решила вернуться домой. Вернее, он испытывал смешанные чувства – и постыдное облегчение, и щемящую тоску от неизбежного расставания.

Он всегда понимал, что вместе им с Алисой будет трудно. Однако верил, что если их чувства чего-то стоят, они сумеют приспособиться к обстоятельствам.

Алиса не должна приносить себя в жертву. Ник и без нее справлялся с дочкой и домашним хозяйством. Алисе нужно учиться, она и сейчас не бездельничает. Да и не дело это, с утра до ночи сидеть с чужим ребенком.

Он бессовестно использовал болезнь Сэм, чтобы выманить лисенка из норки, но дальше так продолжаться не может. А еще он должен найти время для Алисы. Только для нее одной, чтобы никто не отвлекал их друг от друга.

Последние дни настроение было отвратительным. Ник так и не сумел объяснить Алисе, почему он избегает секса. Боялся обидеть, а в итоге получилось еще хуже – и обидел, и отдалился. Он малодушно уговаривал себя, что это временно, как только закончатся обязательные выступления в клубе, он попытается снова. А еще лучше – найдет няню, с которой можно будет оставить Сэм, снимет номер в гостинице или квартиру и устроит лисенку настоящее романтическое свидание. Она юная и неискушенная девочка, наверняка, ей хочется чего-то особенного.

Страшно признаться, и ему хотелось того же.

После выступления Ник привычно проверил телефон. Входящий от Алисы напугал его сразу. Она не звонила, когда он работал в клубе. Она вообще не звонила, чтобы просто поболтать.

Услышав ее голос, Ник не стал переодеваться, чтобы не терять время. Схватил вещи, сумку – и рванул к машине. По пути он столкнулся с администратором.

– Ты куда? – вытаращил глаза тот. – У тебя еще один номер.

– Что там по контракту? Штраф? – выдохнул Ник. – Я заплачу. Мне срочно нужно домой.

– У тебя же дочь болеет? – вспомнил администратор. Ник кивнул, отодвигая его с дороги. – Я прикрою, не переживай о штрафах.

– Спасибо, – бросил Ник через плечо.

Дорога до дома превратилась в ад. Он старался не смотреть на спидометр и выжимал из машины все, что возможно на московских улицах.

Краснуха! Чем еще могла заболеть Алиса, которая не выходила из дома? Только краснухой. Скорее всего, она его обманула – не болела и не прививалась. Глупый маленький лисенок! У Ника не было ни сил, ни желания злиться. Он сам виноват. Это он позвал ее к больной дочери.

Он переболел этой заразой в детстве, но слышал, что взрослые переносят краснуху гораздо тяжелее, чем дети.

Ник чуть не поседел, когда Алиса отключилась. Испуганная Сэм плакала, а он одной рукой выуживал из аптечки нашатырный спирт, а другой набирал номер скорой помощи.

– Сэм, прекрати реветь. Лиса заболела, ей нужна наша помощь.

С детьми можно по-взрослому, и они прекрасно понимают, когда можно поплакать, а когда нужно помочь.

– Как я? – всхлипнула Сэм, размазывая по щекам слезы.

– Как ты. Держи платок, иди в ванную, намочи и отожми.

Скорая приняла вызов, Ник пытался привести Алису в чувство, протирал ей виски нашатырем. Она горела, как печка, и бредила. Сэм притащила мокрый платок, с которого текли ручьи. И хорошо, так даже лучше.

Ник плюхнул платок на лоб Алисы и уложил ее на диване.

– Сиди здесь, – велел он дочери. – И померь Лисе температуру.

К счастью, электронный градусник невозможно разбить. Впрочем, Сэм – умничка, она нажала правильную кнопку и впихнула градусник в подмышку Алисе. Ник быстро перестилал постель.

– Папа, пищит! – Сэм прибежала к нему с градусником.

Лучше бы он не видел эти цифры! В глазах потемнело.

«Бояться будешь потом, – напомнил он себе. – Делай хоть что-нибудь, пока не приехала скорая».

Ник перенес Алису на кровать и переодел.

– Холодно… – жаловалась Алиса в бреду.

Пить больше жидкости и обтирать уксусным раствором – это все, что он знал. Давать лекарства? А что лучше? И не станет ли хуже? Возможно, у Алисы аллергия на какие-то препараты.

Дочку Ник усадил за стол, поставив перед ней творожок и кефир.

– Съесть и выпить, – велел он. – И без капризов, пожалуйста.

Сэм и не думала возражать. У него золотой ребенок.

Уксусному обтиранию Алиса не обрадовалась. Еще бы, он вытащил ее из теплого кокона, а его прикосновения, наверняка, казались ей обжигающе холодными.

– Тише, лисенок, тише, – уговаривал он, успокаивая плачущую и отбивающуюся Алису. – Сейчас будет легче. Потерпи, лисенок.

Он поил ее теплой водой и менял компресс на лбу. И рычал от бессилия, то и дело проверяя, сколько прошло времени. Это скорая помощь или медленная?!

Сэм нарисовалась в комнате, уже переодевшись в пижаму.

– Папа, я все съела, – объявила она. – И зубы почистила. Можно мультик?

– Можно… – Ник крепко обнял дочь. – Спасибо, солнышко. Ты у меня умница.

– Лиса поправится?

– Конечно. Ты же поправилась.

– Ага.

Сэм немного повеселела. Счастливый возраст, когда веришь всему, что говорят взрослые. Да и мультик в ближайшей перспективе здорово повышает настроение.

Ника самого чуть ли не трясло, только от паники.

– Пить, – снова попросила Алиса.

Сейчас она более-менее соображала, что происходит.

– Лисенок, может, позвонить твоим родителям?

Черт его знает, как у них с медицинским обслуживанием. Ник слышал, что в платной медицине врачи приезжают на вызов быстрее.

– Они в круизе, – ответила Алиса. – Не надо, не говори им.

– Может, есть телефон вашего врача?

– Есть… наверное… Я не помню.

Врач скорой помощи на редкость спокойно отнесся к болезни Алисы.

– «Тройчатку» девушке, успокоительное – мужу, – сказал он фельдшеру. И обратился к Алисе: – Госпитализироваться будем?

– Да, – согласилась она.

– Нет, – одновременно с ней возразил Ник.

– Сэмми… – напомнила Алиса. – Куда тебе лишняя забота?

– Ты не лишняя забота! – разозлился он. – Ты часто в больницах лежала? В обычных, городских?

– У нас хорошие больницы. – Врач, крупный мужчина с проседью в волосах, вздохнул. – Но дома лучше, особенно если надлежащий уход. Вы уколы ставить умеете?

– Да, – ответил Ник.

– Но как же… – Алиса растерянно на него смотрела.

– Это не обсуждается, – отрезал он.

Услышав, что в квартире посторонние люди, Сэм просочилась в комнату. Ник не сразу сообразил, что с белыми халатами у дочки связаны не самые лучшие воспоминания. В общем, сначала она молча слушала разговор, притаившись за кроватью, а когда фельдшер стал делать Алисе укол – заревела.

– Сэмми! – Ник подхватил ее на руки. – Укол – это хорошо, не плачь.

– Мама непременно поправится, – пообещал врач.

И откуда ему было знать, в каких отношениях они все состоят? Ник не стал объяснять. Пусть он – муж, а Сэмми – дочка. Плевать. Главное, чтобы лисенку помогли.

– Кстати, вы не беременны? – спросил врач у Алисы.

– Нет.

– Это замечательно…

Ник унес Сэм в другую комнату, попросил никуда не выходить, и вернулся к Алисе. Врач попался хороший – подробно рассказал все, что нужно делать, как сбивать температуру, какие лекарства лучше пить, при каких симптомах вызывать скорую.

После Алиса уснула. Температура у нее снизилась, голова перестала болеть, и Ник, успокоившись, пошел укладывать Сэм. Ее сознательность еще не возросла настолько, чтобы оторваться от мультиков и самостоятельно лечь спать. Впрочем, от переживаний и слез дочка уже клевала носом.

– Лиса – мама? – спросила она сонно, когда Ник напевал ей любимых «жеребят».

– Нет, солнышко.

– Лиса – мама, – повторила Сэм, на этот раз в утвердительной форме.

– Нет же…

– Мама! – перебила она.

«А ведь лисенок предупреждала…» – мелькнуло в голове у Ника. И снова его вина, он не дал Сэм забыть Алису, когда это еще было возможно. А теперь – пожалуйста! – мама…

Алиса добрая, и она любит Сэм. Но… мама? Обрадуется ли она такому? И потом, Лиса может жить отдельно, а мама должна всегда находиться рядом с дочкой.

Как же все сложно!

Ник дождался, когда Сэм заснет, и вернулся к Алисе. Она тоже спала, пригревшись под одеялом. Он пощупал футболку – насквозь мокрая. Врач предупреждал, что Алиса вспотеет. Пришлось будить и переодевать. Вести в туалет, поить теплой водой с лимоном.

– Зачем, Ник? – спросила Алиса, откинувшись на подушку после того, как напилась.