Текст книги "Учитель танцев (СИ)"

Автор книги: Мила Ваниль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Он сразу понял, что она так и не успокоилась из-за того, что ее не отпустили в больницу.

– Лисенок, ты же неглупая девочка, – ласково произнес он, убирая с ее лица мокрые прядки волос. – Как я могу отправить тебя в больницу? Да еще в инфекционную, где даже навестить нельзя. Да я же с ума сошел бы, пока ты там.

– Почему?

Она упорно притворялась глупой. Или действительно не понимала?

– Потому что я тебя люблю.

Ник наклонился и поцеловал ее в лоб, заодно проверяя, нет ли температуры.

– Ты меня…

– У-у-у… – Ник улыбнулся. Видимо, из-за лекарств Алиса не очень адекватно воспринимала реальность. – Спи, лисенок. Завтра поговорим.

Она послушно закрыла глаза, но успела поймать Ника за руку и не отпускала, сжимая пальцы.

– Спи, лисенок, – повторил он. – Я здесь, я не уйду.

«Никогда», – добавил Ник про себя.

= 30 =

Алиса перестала чувствовать время. Болела она редко, но температуру всегда переносила с трудом и существовала где-то между сном и явью, с трудом воспринимая происходящее.

Ник рядом, это она понимала. Он превратился в терпеливую няню-сиделку: менял одежду и постельное белье, обтирал, поил, делал уколы и давал лекарства. Или все это ей снилось? Она же видела во сне, как Ник сказал, что любит ее.

Когда температура снижалась, Алиса разговаривала с Ником и Сэмми, отвечала на их вопросы. Температура поднималась – и она снова проваливалась в яму с тягучим туманом и все забывала. А потом просыпалась от боли – мышцы и суставы как будто прокручивали через мясорубку. Вскоре и глотать стало трудно – обложило горло, – и на глаза наворачивались слезы от яркого света.

Непрекращающийся кошмар. Ад. Пекло.

И успокаивающий голос Ника, как лучшее лекарство.

– Все хорошо, лисенок, я рядом.

Хорошо?

Она верила Нику, несмотря ни на что.

И он не обманул.

Алиса открыла глаза и поняла, что умирает от голода. Сесть удалось с трудом: она ослабела, и голова закружилась, едва она оторвала ее от подушки. Судя по сумраку за окном – раннее утро. Ник спал рядом, на другой половине кровати, притулившись на самом краю.

Жалко будить. Но если она попробует встать сама, то упадет, и у Ника появятся новые проблемы. Алиса дотронулась до его плеча:

– Ник…

– Что? – мгновенно подскочил он. – Лисенок?

Сонный, взъерошенный, измученный. При свете ночника Алиса не могла рассмотреть лицо, но ей показалось, что Ник похудел.

– Я бы слона сейчас съела, – пошутила Алиса. – У нас есть слон?

Наверное, Ник решил, что она все еще бредит, потому что обошел кровать и положил руку на ее лоб, проверяя температуру.

– Как ты себя чувствуешь?

– Чувствую себя живой.

– Лисенок…

Ник обнял ее так крепко, что хрустнули косточки. Алиса уткнулась носом в его шею, вдыхая родной запах.

– Слона нет. Есть куриный бульон.

– Фу-у-у… – протянула она. – Почему всех больных пичкают бульоном?

– Тебе сейчас ничего другого нельзя. – Ник погладил ее по волосам, пальцы коснулись щеки. – Организм отвык от нормальной пищи.

– А сколько времени прошло, как я в отключке?

– Три дня.

– Сколько?!

– Три, лисенок.

Он потянулся к ее губам, но Алиса отпрянула.

– Я три дня не чистила зубы!

– Какой ужас, – тихо засмеялся Ник.

– Помоги мне добраться до ванной, – попросила она. – И давай этот свой… бульон.

Ник действительно осунулся, а под глазами у него залегли черные тени. Она выглядела еще хуже – на лице торчит один нос, ребра выпирают, и сыпь по всему телу.

– Это пройдет, лисенок, – сказал Ник, заметив, как она рассматривает живот.

– Неприятно. – Ее передернуло.

– По сравнению с тем, что творила с тобой температура – ерунда.

За стол Ник ее не пустил. Устроил с комфортом в подушках, принес миску с бульоном, намереваясь кормить.

– Не выдумывай. – Алиса отобрала у него ложку. – Я и сама справлюсь.

После еды ее стало клонить в сон.

– Мне кто-нибудь звонил? – спросила она, зевая.

– Нет. Я ставил твой телефон на подзарядку. Не хочешь сообщить родителям?

– Не хочу. У них круиз, пусть отдыхают. – Алиса вдруг поняла, что ее слова прозвучали двусмысленно. – Ох, Ник… Ты хочешь, чтобы я им позвонила?

– Хотел бы я знать, с чего тебя так перекосило, – заметил он спокойно. – О чем ты подумала?

– О том, что веду себя эгоистично. Ты устал, а родители… «пусть отдыхают».

– Глупый маленький лисенок.

– Почему глупый?

– Ты все никак не можешь поверить. – Ник погладил ее по щеке. – Впрочем, я сам виноват.

Алиса поймала его руку, поцеловала ладонь, потерлась об нее щекой.

– Не могу поверить во что? – шепотом спросила она.

– Ты не проблема, лисенок, и не обуза. Мне не нужны помощники, чтобы заботиться о тебе. Я не отдам тебя родителям.

– Так мне не приснилось? – Она растеряно на него посмотрела. – Ты сказал…

– И повторю это снова. Я люблю тебя, мой лисенок.

Эти слова оглушили Алису. Одно дело мечтать, другое – услышать то, во что уже практически не верилось. И причин для сомнений нет, наоборот. Нику плевать, что она больная и страшная, он все равно ее любит.

Алиса схватилась за переносицу, потому что в глазах защипало. Она не могла ничего ответить, но не потому, что сомневалась. Боялась расплакаться. Впрочем, Ник и не ждал ответа.

– Ты не возражаешь, если я подремлю часик-два, пока Сэм не проснулась? – попросил он.

– Нет. Конечно, нет. Ляжешь рядом?

Когда Ник вытянулся на другой половине кровати и закрыл глаза, Алиса подвинулась к нему, устраиваясь поуютнее. Ник приобнял ее одной рукой, и Алиса счастливо вздохнула, проваливаясь в обычный здоровый сон.

Судьба испытывала ее на прочность, не иначе. Алиса еще переваривала признание Ника в любви, как Сэмми заставила ее потерять дар речи.

Алиса бессовестно проспала тот момент, когда встал Ник. Проснулась она далеко за полдень, снова голодная, но бодрая и в прекрасном настроении. Бодрая, само собой, сильно сказано, но по сравнению с тем, что было, вполне. Голоса Ника и Сэмми доносились из кухни, туда Алиса и отправилась, радуясь, что голова не кружится, а пол не ускользает из-под ног.

Едва она зашла на кухню, как Сэмми соскочила со стула и бросилась к ней. Ник не успел остановить дочку, но Алиса благоразумно прислонилась спиной к дверному косяку. И правильно сделала, иначе ее снес бы «ураган Саманта».

– Мама! – взвизгнула Сэмми, обхватывая ее ноги.

И Алиса медленно сползла на пол.

Нет, сознание она не потеряла. Просто вынести такое признание в любви было трудно, если не сказать – невозможно. Сидя на полу, Алиса обнимала Сэмми, которая тискала ее, как любимую плюшевую игрушку, и пыталась поймать взгляд Ника.

Сначала он смотрел куда-то в сторону. Странно, что не бросился на помощь, но Алиса его не винила. Она же не упала, а опустилась на пол из-за Сэмми. И, скорее всего, его самого потрясли слова дочери.

Потом Алиса заметила, что Ник быстро вытирает глаза.

Слезы?!

И, наконец, он обернулся к ней.

Алиса не ожидала увидеть на его лице радость, ее и не было. Но она с удивлением поняла, что нет и досады. Совсем недавно он говорил, что ничего не может ей обещать. Потом сказал, что любит. Но это не означало, что он готов признать ее матерью своего ребенка.

Сэмми нельзя обманывать. Если Алиса сейчас ее не поправит, то она будет называть ее мамой. Но мама – это не имя и не прозвище! Мама – это та, которая всегда рядом. Мама не может жить в другой квартире. Мама – это ответственность.

Почему Ник молчит? Хочет, чтобы она сама приняла решение? Если бы она умела читать мысли!

Казалось бы, чего проще, открой рот, да скажи Сэмми, что она ошибается. Однако Алиса не могла заставить себя это сделать. Да кто в здравом уме откажется от такого, если любит ребенка?

Она снова попыталась угадать, чего хочет Ник. Он смотрел на нее с легкой грустью и очень по-доброму, как будто доверял это непростое решение.

«Будет так, как ты захочешь, лисенок. Слушай сердце».

Но разве ее сердце не принадлежит Нику и его дочке? Давно. И безраздельно.

Алиса едва заметно кивнула Нику, и в то же мгновение он сорвался с места, подхватил Сэмми на руки.

– Солнышко, мама еще нездорова.

Мама.

В его устах это прозвучало так трогательно, что Алиса все же расплакалась. Естественно, перепугав Сэмми, которая решила, что это она виновата в том, что мама расстроилась.

– Что ты, маленькая, – уговаривала ее Алиса, крепясь изо всех сил. – Мне просто соринка в глаз попала.

А потом, когда Сэмми занялась игрушками, ревела навзрыд, цепляясь обеими руками за футболку Ника. Не от горя и не от радости, просто ей надо было выплакать все, что скопилось. Вместе со слезами уходили сомнения и страдания. И прежняя Алиса, до одури эгоистичная и самовлюбленная. Она чувствовала это так же, как чувствовала дыхание Ника, который бережно держал ее в своих объятиях.

Слезы постепенно иссякли, футболка намокла.

– Ник, прости, – прошептала Алиса, наконец-то вспомнив, что он и так измучен ее болезнью.

– Спасибо, лисенок, – ответил он, прижимая ее к себе еще крепче. А потом, помолчав, спросил: – Ты станешь моей женой?

= 31 =

Ник не особенно удивился изумлению, застывшему на лице Алисы. Он и сам не назвал бы это предложение продуманным и взвешенным решением. Осознанным – да. Единственно верным, вот так правильнее.

Пожалуй, Алиса не до конца поверила в его признание в любви, а он шокировал ее очередным откровением. Спринтерский темп для все еще больной девочки, которую, к тому же, он так долго отвергал. И ведь, наверняка, подумает, что это из-за жалости или, что еще хуже, из-за Сэм.

– Ты уверен, что из меня получится хорошая жена? – прошептала Алиса, отмерев.

– Скорее всего, да, – серьезно ответил Ник. – Я не уверен, что из меня получится хороший муж. Точнее мы узнаем, если попробуем. Когда попробуем, – поправился он. – И ведь это не главное, лисенок.

– А что главное?

– Главное… – Он подхватил Алису на руки и сел, устраивая ее на коленях. – Сэм нас обоих поставила перед выбором. Наверное, ты не помнишь, это врач скорой назвал тебя ее мамой, случайно. И с тех пор Сэм невозможно переубедить. Но мой выбор – это не ее желание, а мое. Когда ты ушла, я понимал, что все можно изменить. Когда заболела, испугался, что потеряю тебя навсегда. Алиса, мой выбор – это ты. И ты тоже не должна ничего делать, потому что «так надо». Ты понимаешь?

Она кивнула и прижалась к нему, положив голову на плечо.

– Свой выбор я давно сделала. – Она переплела свои пальцы с его. – Но замуж… мне как-то рановато.

– Ничего, милая. – Свободной рукой Ник погладил ее по плечу. – Я не буду тебя торопить.

Что и говорить, отказ Алисы разочаровал, но он ожидаемый. Кто же вываливает на девушку такое признание, когда она едва на ногах держится после изнуряющей температуры?

– Коля, я весьма прагматичная особа, – продолжила Алиса. – Видимо, достойная дочь своих родителей. Единственное, от чего я готова отказаться, это папины деньги. Но у меня есть квартира, которую глупо держать пустой, если мы поженимся. У меня есть планы, я собираюсь учиться на педагога. У меня есть работа и обязанности. И я хочу сохранить это, но так, чтобы стать хорошей женой для тебя и хорошей мамой для Сэмми. Хорошей, а не номинальной. Понимаешь?

– Угу. – Ник поцеловал ее в макушку. – Знаешь, мне это нравится. Было бы обидно, если бы из-за меня или Сэм ты отказалась от чего-то важного в своей жизни.

– На самом деле мне хочется визжать от радости и прыгать до потолка, – призналась Алиса, тихо рассмеявшись. – Замуж! Вау! Мой любимый и единственный мужчина сделал мне предложение! Белое платье, свадьба, медовый месяц!

«Мой любимый и единственный мужчина». Ник никогда не страдал излишней сентиментальностью, однако эти простые слова приятным теплом разлились в груди.

– И свадьба, и платье, и медовый месяц, лисенок, – пообещал он. – Все, как ты захочешь. И когда захочешь. Но у меня предложение. Давай решать наши проблемы вместе? Обо всем можно договориться, ко всему приспособиться.

– Мне нравится твое предложение. И да! У меня одно условие, но принципиальное.

– М-м?

– Я не выйду за тебя замуж девственницей.

– Это ультиматум? – засмеялся Ник. – Лисенок, это старомодно, зато…

– Нет! – отрезала Алиса. – Я хочу точно знать, что удовлетворяю тебя, как женщина.

– Мама, почитай! – К ним прибежала Сэм и водрузила на колени Алисе книжку со сказками.

– Вот, ребенок есть, а опыта никакого.

Она, конечно же, шутила. Впрочем, Алису можно понять, их отношения – сюжет для мыльной оперы, не иначе. А ей хочется нормальных отношений и романтики.

– Все у тебя будет, обещаю. – Ник потрогал губами ее лоб и поднялся. – У-у-у… Температуру мерить, в кровать, живо. Сэм, солнышко, я тебе сам почитаю. Лисенок, может, вспомнишь номер телефона вашего семейного доктора?

– Зачем? – поинтересовалась Алиса, обнимая его за шею. Ник нес ее на руках в спальню, позади топала сердитая Сэм с книжкой. – Что-то не так?

– Можно и из поликлиники врача позвать, но, наверное, лучше, если тебя осмотрит хороший специалист. Тот, кто тебя знает.

– А, хорошо. Дай телефон, пожалуйста.

Позвонить Алиса не успела, ей самой позвонили, едва Ник устроил ее на кровати и сунул градусник.

– Привет, пап, – ответила она, прижав телефон к уху.

Ник взял Сэм за руку и ушел с ней в другую комнату.

Родителей никак нельзя было сбрасывать со счетов: ни держать в неведении, ни игнорировать их мнение. Алиса не задумывалась о том, как они отнесутся к Нику до того самого момента, как пришлось объяснять, отчего она болеет краснухой в квартире учителя танцев.

Наверное, отец догадывался о чем-то и раньше, но его успокаивал тот факт, что Ник – гей. Мол, побесится дочка, побесится, да все равно останется ни с чем. Однако он заблуждался – и насчет нетрадиционной ориентации Ника, и насчет того, что дочка всего лишь развлекается.

В разговоре по телефону Алисе удалось убедить родителей не прерывать отдых, тем более, до окончания круиза оставалось всего несколько дней. Потом, к счастью, они задержались в Испании. Зато теперь, когда оба вернулись в Москву, а Алиса, наконец, окончательно поправилась, предстоял серьезный разговор.

Ник не хотел отпускать ее одну, переживал, что на нее станут давить и выставлять ультиматумы, но Алиса решительно заявила, что сначала хочет объясниться с родителями самостоятельно, а потом официально представит им Ника, как своего жениха. И с Сэмми познакомит, потому что они уже семья.

– Коля, папа не бандит, – втолковывала она ему. – Родители не будут удерживать меня силой. И не запрут в высокой башне, как принцессу. Тут всего лишь два варианта: либо они примут мой выбор, либо нет.

Если любят, то примут Ника, пусть даже и не с распростертыми объятиями. В этом Алиса была абсолютно уверена.

Собственно, так оно и вышло.

– Я выхожу замуж, – объявила Алиса во время семейного обеда. – Еще не знаю, когда, но окончательно и бесповоротно.

– За кого? – невозмутимо поинтересовалась мама. – Мы его знаем?

– Папа знает, – ответила Алиса. – За Николая.

– За гея? – уточнил папа, чудом не поперхнувшись.

– Он не гей.

Пришлось вкратце рассказать о первой любви Ника и в подробностях, в основном для мамы, историю их знакомства.

– Я так понимаю, ты нас перед фактом ставишь, а не благословения просишь, – сказала мама.

– Я буду рада, если вы благословите. – Алиса решила не цепляться к словам. – Но да. Я свой выбор сделала.

– Очаровательно…

Мама полезла в аптечку, и вскоре в комнате запахло валосердином.

– Не обращайте внимания, – отмахнулась она от попыток вызвать врача. – Не каждый день узнаешь, что дочь повзрослела. А уж когда дочь единственная…

– Когда свадьба? – спросил отец.

– Не знаю. Возможно, еще нескоро. Мы с Ником не хотим спешить. Думаю, я сначала институт закончу.

– О, все же институт!

– Мои планы не поменялись, – ответила Алиса жестко. – Просто теперь их больше, и они одни на троих.

– На троих? – переспросила мама.

– У Ника дочь, ей три года, и я ее очень люблю.

– О боже…

Пришлось отбирать у мамы пузырек с лекарством. И рассказывать историю американской дочери Ника.

– Хорошая девочка… – Мама полулежала на диване и обмахивалась журналом. – Беспроблемная…

И говорила она отнюдь не о Сэмми.

– Не вижу трагедии. – Отец так долго молчал, что Алиса уже начала нервничать. – Алиса, ты уверена в том, что любишь?

– Да, папа.

– А в нем ты уверена?

– Да, уверена.

– Хорошо, мне этого достаточно. Ты уже не ребенок, должна понимать, что это не игра.

Алиса кивнула и улыбнулась. Все начиналось, как игра, но в итоге…

– Надеюсь, ты так же понимаешь, что я не буду обеспечивать тебя и твою семью, когда ты выйдешь замуж, – продолжил отец.

– Да, папа, – согласилась Алиса. – Конечно. Ник хорошо зарабатывает. Я хотела пойти на вечернее или на заочное, но он против. Да, а моя квартира? Мне ее вернуть?

– Нет, она твоя. Алиса, не делай из меня монстра! – возмутился отец.

– Прости, пап… Я уточнила. Скорее всего, мою квартиру мы будем сдавать, пока я учусь. У Ника просторнее. А потом продадим обе, чтобы купить что-нибудь побольше. Но в перспективе, пока рано об этом думать.

– Алиса, ты беременна? – спросила мама.

– Нет. – Между прочим, больная тема. Ник до сих пор не выполнил своего обещания. – Мама, я люблю, вот и все. Кстати! Мне нужна твоя помощь. Я хочу организовать в детском доме уроки танцев. С чего мне начать?

Вот и все. Алиса не обольщалась: родители будут ждать, когда она «наиграется», ведь скорой свадьбы не планировалось. Но она точно знала, мешать ей они не будут. Наверное, с папиной поддержкой было бы проще, но и без нее она справится. И не нужны ей никакие «особенные» условия, главное, рядом Ник и Сэмми. А все остальное – всего лишь антураж.

Алиса возвращалась в приподнятом настроении. Мама загорелась идеей открыть школу танцев для детей, в том числе и для детдомовских. Значит, поддержка Нику обеспечена, ему будет значительно проще собрать необходимые документы. Папа пообещал помочь сдать квартиру. А еще Алиса раздобыла телефон своей няни, той самой, которую она любила больше всех остальных.

Мама рассказала, что та ушла не потому, что ее выгнали. Оказывается, у нее тяжело заболел сын, и родители даже оплачивали его лечение и операцию по пересадке костного мозга.

– Все обошлось, – сказала мама. – Но Тоня работала только с малышами, а ты уже выросла. Так что к нам она не вернулась.

Алиса позвонила ей сразу же, и – о чудо! – она оказалась свободна и согласилась поговорить с Ником о том, чтобы стать няней для Сэмми.

А еще Ник разрешил Алисе начать тренировки, и завтра они собирались на первую.

«Ты,

Теперь я знаю, ты на свете есть…»[1]

Грустная песня? Возможно. Но теперь Алиса точно знала, что в настоящей любви только так и бывает: чем меньше желаешь, тем больше получаешь.

Ник и Сэмми гуляли во дворе. Вчера выпал снег, и Сэмми бегала по детской площадке с ведерком и лопаткой. Первый снег этой осени. Первый снег в жизни Сэмми. Алиса остановилась за деревом, наблюдая за девочкой. Вот Ник отвернулся, и Сэмми, набрав пригоршню снега, лизнула его языком. Правильно, снег надо попробовать на вкус. Это обязательно!

Не забыть бы дома дать Сэмми горячего чаю с медом.

Алиса вышла из-за дерева. Ник заметил ее первым и помахал рукой.

– Ма-а-ама! – обрадовалась и Сэмми, побежала навстречу.

«Как все прошло?» – легко читалось по обеспокоенному лицу Ника.

«Отлично!» – улыбнулась она.

– А у меня есть предложение! – объявила Алиса. – Айда есть пончики.

– Ура! – запрыгала Сэмми.

– А у нас есть пончики? – усомнился Ник.

– Еще нет, но я быстро поставлю тесто. Вы же мне поможете?

– Даже не сомневайся, – заверил ее Ник, подхватывая Сэмми на руки. – Домой, девочки.

– Домой, – эхом повторила за ним Алиса.

Дом там, где сердце? Дом там, где те, кого ты любишь.

[1] Слова из песни «Ты на свете есть», стихи Леонида Дербенева.

Эпилог

В клубе яблоку негде упасть. Алиса пожалела, что выглянула в зал. Хотела успокоиться, а получилось наоборот.

– Ты чего дрожишь, лисенок? – спросил Ник.

Он подошел сзади и обнял ее, уже привычным движением прижав к себе.

– Я-а-а… туда не пойду… – пролепетала Алиса. – Я тебя опозорю. Лучше ты один.

– Глупости, – фыркнул Ник.

– Мне страшно, – пожаловалась она и повернулась, чтобы посмотреть ему в глаза. – Там столько людей…

– Чуть больше, чем обычно, – согласился Ник. – Это из-за Нового года. Своих видела?

Алиса пригласила родителей посмотреть на выступление, и оба обещали прийти.

– К счастью, нет! Надеюсь, их вообще нет в зале.

– Так, так, так… – Ник взял ее лицо в ладони. – Лисенок, отставить панику. Ты не умеешь отступать, не стоит и пытаться. Мы обещали Сэмми показать запись выступления, помнишь?

– Запишем в тренировочном зале.

– Э, нет. Детей нельзя обманывать.

– Ко-о-оля… – простонала Алиса. – Зачем я в это ввязалась?

Если бы не грим, уже наложенный для выступления, она уткнулась бы носом в его плечо.

– Потому что ты всегда добиваешься всего, чего хочешь, – напомнил Ник. – Лиса Алиса, ты в шаге от исполнения мечты. Я с тобой. Сделаем это вместе?

– Уже пора? – вздрогнула она.

– Через двадцать минут. Хочешь, покажу, как я успокаиваюсь перед выступлением?

– Ты? Разве ты волнуешься?

– Каждый раз, уже много лет. Это нормально, лисенок.

– Хорошо, покажи, – согласилась она.

– Повторяй за мной. Вдох… – Ник развел руки в стороны и сомкнул их над головой. – Выдох.

Алиса сразу сообразила, что Ник заставляет ее делать упражнения для разогрева мышц. Но он оказался прав, спокойные ритмичные движения и глубокое дыхание помогли ей справиться с паникой.

– Не смотри на зрителей, – шепнул Ник перед тем, как они вышли на круглую сцену с пилоном. – Смотри на меня.

– Ты забыл сказать, чтобы я слушала музыку, – подсказала осмелевшая Алиса.

– Нет, слушай сердце. Это твой танец.

– Это наш танец, – возразила она.

Ник улыбнулся и забрал у нее тюбик с жидкой магнезией.

Они оба выступали в джинсах, одинаковых облегающих майках и босиком. Конечно, иллюзий Алиса не питала, до техники и пластики партнера ей, как до Луны. Она освоила только самые легкие базовые элементы, но, во-первых, Ник добился от нее идеального исполнения, а во-вторых, искусно вплел эти элементы в танец, подчеркивая достоинства Алисы.

В первых нотах знакомой и любимой до боли песни растворились остатки страха. Алиса не сводила взгляда с Ника, прислушавшись к его совету, а он улыбался ей глазами, подбадривая.

Они начали с небольшой пантомимы: девушка добивается внимания мужчины, а он ее игнорирует и даже отталкивает. Огрехи в пластике Алиса скрывала при помощи своего театрального таланта. Но потом Ник взлетел по шесту, демонстрируя первый трюк, и зрители дружно взвыли, аплодируя в восхищении. И Алиса покрылась мурашками, осознав, что они с Ником не одни.

К счастью, тело само помнило, что надо делать, а голове кроме музыки зазвучал голос Ника: «Рука. Захват. Тяни носочки. «Пожарник». «Разножка». «Крутка». Делаем кра-си-во». И Алиса старалась – тянулась, прогибалась, фиксировала. Ник работал на самом верху и сам следил, чтобы они не задели друг друга до определенного момента, когда якобы случайный контакт заставил обоих «нападать», вести борьбу за пространство. А после – синхрон, самая сложная часть. «Раз-и, два-и…» – считала про себя Алиса, чтобы не сбиться с ритма. «Крыло бабочки». «Лук и стрелы». «Коробочка».

И самая любимая часть – поддержки.

«Ты мне доверяешь?» – «Больше, чем себе». – «Ничего не бойся, лисенок».

Ник научил ее, как «подаваться» и красиво выходить из элементов. Все остальное он делал сам, фактически исполняя трюки с дополнительным «предметом» в руках.

Алиса уже не слышала зал, вернее, не воспринимала его. Для нее звучали лишь музыка… и Ник.

– Умница! – прокричал он на ухо, едва они закончили танец.

Зрители так хлопали, что его услышала только Алиса.

Потом они вместе посмотрят выступление – Катерина снимала из зала видео по их просьбе. И Ник разберет «по косточкам» каждую Алисину ошибку. Возможно, это ее единственный танец на пилоне, она ведь не собиралась посвящать этому всю жизнь. Одно Алиса знала наверняка – здесь и сейчас она счастлива. Ведь она справилась!

– Спасибо! – Едва они вернулись в гримерку, Алиса от избытка чувств повисла на шее Ника. – Спасибо! Спасибо!

– Как ты сюда попала, девочка? – внезапно пошутил Ник.

– Потанцуешь со мной? – выдохнула Алиса, мгновенно вспомнив их первую встречу.

– Уже, – рассмеялся он и повторил: – Умница. Ты прекрасно выступила.

Алиса потянулась к его губам, чтобы поцеловать.

– Вот, я же говорила, они здесь!

Появилась Катерина, привела родителей Алисы, и в гримерке тут же стало тесно. Алиса таяла от счастья, обнимаясь с папой и мамой, выслушивая похвалы и себе, и – главное! – Нику.

Мама и Ник тут же принялись обсуждать общие дела, связанные со школой танца, а папа вместе с букетом вручил дочери увесистый пакет.

– Это что? – поинтересовалась она. – Подарок?

– Да, но не тебе. Это для Сэмми, на Новый год. Посмотри сама, что там, положи под елку. Или как вы там дарить будете…

Алиса с изумлением поняла, что папа смущается. Сэмми ему не внучка, и он не обязан делать ей подарки. А тут подарок даже не символический! Возможно, это потому что Сэмми – девочка, то есть она напомнила ему о собственной дочери. Или все из-за природного обаяния малышки? Но они встречались всего один раз, и Сэмми прилежно сидела в уголке с любимым игрушечным лисенком, не мешая взрослым общаться.

– Спасибо, пап. – Алиса снова его обняла.

– И заходите на праздниках, что ли… В гости, все вместе. Придете?

– Разве вы с мамой никуда не улетаете?

– Нет. Решили отдохнуть дома. Лес, снег, баня, вечера у камина. Стареем мы, Алиса, – хохотнул отец.

– Ой, ладно! – засмеялась она. – Вам до старости далеко, не прибедняйся. Вы еще меня замуж не выдали, а я вам внуков не нарожала.

– Вы уже что-то решили?

– Откровенно говоря, штамп в паспорте ничего не изменит, – призналась Алиса. – Мы все равно живем вместе. Но свидетельство о браке иногда просто необходимо. Например, мы планируем вместе съездить на море. Так что, скорее всего, свадьба будет летом.

– Свадьба? – вмешалась в их разговор мама. – Когда свадьба? Я все беру на себя!

– Мам, рано! И мы не хотим никаких шумных…

– Да кто ж вас спрашивает? – возмутилась она. – Моя единственная дочь выходит замуж!

Прищурившись, Алиса посмотрела на Ника, который давился от смеха. Да-да, она его предупреждала, что так будет.

– Мы еще заявление не подавали, – пояснил он. – А как только, так обязательно вам сообщим.

– Коля, нас приглашают в гости на новогодних праздниках, – сказала Алиса. – Когда мы сможем?

Новый год они будут встречать в деревне, с Машей, Михаилом и их детьми. Это, как говорится, не обсуждается.

Возможно, Алиса поступила глупо, но она была влюбленной девушкой, а не мудрой опытной женщиной, и не хотела, чтобы ее любимый мужчина терял друзей. После того, как они с Ником стали жить вместе, он как-то отдалился от Маши и Михаила, перестал им звонить, и Алиса это заметила.

– Лисенок, я давно должен оставить Машу в покое, – вздохнул Ник в ответ на прямой вопрос. – Ты права, ее мужу можно ставить памятник за терпение. Теперь у меня есть ты, и прошлое навсегда осталось в прошлом.

– И по Маше ты не скучаешь? – коварно спросила Алиса. – Ни капли?

– Послушай, если ты ревнуешь, то зря.

– Я не ревную, – улыбнулась она. – Я тебе верю. Ты никогда не стал бы жить с девушкой ради удобства. Это ты меня послушай. Ты не задумывался о том, что и Михаил никогда не ревновал тебя к Маше? Просто потому, что он знает, что она любит его, а ты – хороший друг?

– Ты все это к чему, лисенок?

– Не разбрасывайся друзьями, Коля, – посоветовала ему Алиса. – Особенно по такой глупой причине, как ревность, которой нет.

Ник прислушался к ее мнению, и при первой же возможности, они все месте отправились в деревню, в гости к друзьям.

Алиса многое ценила в Нике. Это поначалу она соблазнилась его красотой и мужественностью, а после рассмотрела в нем и прекрасного человека – умного, доброго и отзывчивого, искреннего и верного. В том числе, он умел слушать и понимал ее с полувзгляда.

– Конечно, сможем, – уверенно ответил Ник в ответ на вопрос о новогодних праздниках. – Второго вернемся в Москву, третьего нас на елку в детдом зовут, с номером из «Буратино». – Он кивнул в сторону Алисиной мамы. – А потом можно и в гости.

– Третьего и приезжайте, – решил отец. – С ночевкой. Ребенка не забудьте!

– Да куда ж мы без Сэмми, – улыбнулась Алиса и спохватилась: – Ох, мам, пап, пойдемте в зал! У Ника же еще один номер. Я переоденусь быстро – и к вам.

Она знала, что это премьера. Ник поставил что-то новое специально под новогодние праздники. Он отказался от работы на каникулах: «Семья важнее, всех денег не заработать», но собирался включить номер в программу, которую готовил для ежегодного чемпионата поулдансеров.

– Премьера, – объявил Ник со сцены. – Этот номер посвящается моей любимой женщине.

Он взмахнул рукой, и на мгновение прожектор выхватил из зала Алису. Она закусила губу, чтобы не расплакаться от нахлынувших чувств.

– Красиво… – произнес папа.

Может, он еще что-то говорил, Алиса уже ничего не слышала, кроме музыки, под которую выступал Ник. И ничего не видела, кроме него самого. Она понимала каждое движение, как будто Ник говорил с ней. Танец звучал, как признание в любви.

Зачем слова тому, кто умеет танцевать?

«Потанцуешь со мной?» – «Только с тобой, любимая».

– Какое небо голубое!

– Мы не сторонники разбоя…

Как Ник и предполагал, Михаил валялся от смеха, когда они с Алисой показали свой номер на домашней елке. По предварительной договоренности и взрослые, и дети готовили выступления. Праздновать Новый год за столом, объедаясь, невыносимо скучно, а когда в доме трое малышей, то и веселье в основном для них.

Это был обычный танец, больше театральный, чем профессиональный. Алиса в костюме лисы, с рыжими ушками и пушистым хвостом, вызывала дикий восторг не только у Сэмми, которая всерьез уверовала, что ее мама – настоящая лиса из страны рыжих лис. Степка и Тоня тоже прыгали вокруг и пытались оторвать многострадальный хвост. Впрочем, досталось и хвосту кота Базилио.

Танец повторили на «бис». Маша на кухне отпаивала мужа водичкой, да и сама раскраснелась от смеха. Приятно, когда воспоминания вызывают радость.

Ник не врал Алисе – прошлое осталось в прошлом. Когда-то он уговаривал себя, что Маша потеряна для него навсегда, а теперь четко понимал, что она всегда была хорошим другом. Правда, если бы он не встретил Алису, то, возможно, до сих пор тешил бы себя иллюзиями.

Куда подевалась нахальная рыжая девчонка? Существовала ли она вообще?

О да, ему не привиделось. Алиса и сама не отрицала, что поначалу пошла на поводу у собственного эгоизма. Хочешь? Получи! А уж после отказа у нее и вовсе взыграли амбиции.

– А потом я просто поняла, что люблю, – призналась она.