Текст книги "Чужая беременная (СИ)"

Автор книги: Мила Ваниль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

– И зачем это? – грозно спросил Михаил.

– Так нельзя же пустое отдавать. А что я туда налью?

Встал он рано, и завтракал тоже рано. От вкусных запахов рот наполнился слюной. Однако с этим нужно заканчивать.

– Значит, так, Мария. – Он старался говорить сурово, хотя хотелось расцеловать девочку за такой подарок. – Спасибо большое, но еду мне носить не надо. Это деревня, здесь все на виду. Пойдут сплетни. Мужу, опять же, нажужжат.

– Я развожусь! – воскликнула она.

– А он об этом знает?

Маруся промолчала, только нахмурилась. Так он и думал!

– Вот видишь. Сейчас вы в ссоре, потом помиритесь. А рот людям не заткнешь.

– А вы… А ты бы такое простил? – Ему показалось, что ее глаза опасно заблестели. Вот только слез ему тут не хватает! – Я не придумываю, я сама видела.

Теперь ему не нашлось, что ответить. Он не простил, но не говорить же об этом Марусе.

– Прощать, не прощать – это ваше личное. Меня это не касается, – пробурчал Михаил. – Еду мне носить не надо, вот и все.

– Мне вишня нужна. – Маруся обиженно надула губы. – И молоко.

– За молоком, вон, к забору приходи. – Он махнул рукой, показывая, куда именно, и назвал час. – Мне с вечерней дойки отдавать удобнее. Много дать не могу, только вот такую крынку.

– А сколько…

– Нисколько, – отрезал он. – Пустую посуду будешь вечером приносить. Я тебе крынку с молоком, а ты мне – пустую. Понятно?

– Мне неудобно бесплатно.

– А мне неудобно брать деньги с такого заморыша. И что делать будем?

Косички гневно дернулись. Ох, и глазищи! Только что искры не летят. Давай, девочка, поспорь.

Маруся проглотила «заморыша». Михаил даже испытал разочарование от легкой победы.

– А вишня? – напомнила она.

– Сколько тебе надо?

– Не знаю… Много… Вся, что есть.

– Зачем? Скоро свежая поспеет.

– Мне сейчас надо!

– Продавать?

– Есть!

– Угу… – Михаил смерил ее задумчивым взглядом. Что-то тут не так. Но что именно? – Значит, всю, говоришь?

Она радостно кивнула. Нет, точно что-то не так. Не продавать она ее хочет. Может, начинка для пирогов нужна? А пироги уже продавать. Вот только кому? До трассы далеко, а деревенским не получится.

– Хорошо. Всю, так всю. Пойдем.

Сначала зашли на кухню. Михаил поставил тарелку и крынку на стол, но тут в приоткрытое окно впрыгнула Дуся.

– Явилась… – недобро прищурился он. – Нагулялась?

Пушистая белая кошечка грациозно изогнула спинку и выдала протяжное «мяу», приветствуя хозяина.

– Ой, какая прелесть, – восхитилась Маруся. – Твоя?

– Она сама по себе, – ответил Михаил. – А ко мне приходит пожрать, поспать и котят рожать.

– А звать как?

– Дульсинея. Или Дуся.

Пришлось убирать котлеты в холодильник. Дуся та еще… хищница. Делиться с ней котлетами Михаил не собирался. Пока ставил кошке миску с кормом и водой, Маруся успела ее затискать. Обычно неприступная Дуся благосклонно урчала и подставляла уши. Говорят, животные людей чувствуют. И если это так, то Маруся дважды прошла испытание – и у Лорда, и у Дуськи. К козам ее, что ли, отвести…

Михаил фыркнул себе под нос. Тарелку он помыл, вытер и сразу отдал Марусе. А то так и будут друг другу передавать, как знамя.

– А вишня? – тут же спросила она.

Мда… Прямо патологическая любовь у нее к сушеной вишне, не иначе. Он привел ее в кладовую.

– Вот, – ткнул он пальцем в мешок, – забирай. Бесплатно. В прошлом году хороший урожай был. Только учти, сколько сейчас унесешь, все твое, но второго раза не будет.

Нет, он не сволочь, и не позволит Марусе тащить на себе мешок. Однако жутко любопытно, что она выберет – наполнит тарелку или захочет большего.

Маруся смотрела на мешок щенячьими глазами. Такое впечатление, что если не удастся вынести его из кладовой, здесь и заночует.

– Может, пакет дашь? Отсыпать.

Михаил закатил глаза.

– Ладно, бери пока на тарелку. Вечером мешок занесу. Сейчас некогда.

– Может, я тебе все же пирогов напеку? Ты с чем любишь?

– Вот с вишней и испеки, – предложил он. – Один раз можно.

– Спасибо!

Маруся просияла так, как будто он подарил ей кольцо с брильянтом. Чудная девчонка. Интересно, что она с вишней делать будет? Неужели просто съест?

Соседка убежала, чуть ли ни вприпрыжку, прижимая к себе тарелку с вишней. Михаил смотрел ей вслед с крыльца, а потом пошарил рукой у притолоки, где прятал пачку сигарет. От себя же и прятал. Он опустился на ступеньку крыльца и закурил.

– Тебе же нельзя! – услышал он знакомый женский голос и вздрогнул. Надо же, и не заметил, как машина подъехала. – Ты же обещал!

– Привет, котенок, – виновато произнес Михаил и быстро затушил окурок.

= 10 =

Дочка, как всегда, нагрянула неожиданно. Она говорила так: «Тебя надо застать врасплох, чтобы знать, как ты живешь на самом деле». Единственный человек, которому Михаил был не безразличен.

Ксения – ранний ребенок. Когда она родилась, ему едва исполнилось девятнадцать. Без помощи родителей они с женой не справились бы с таким испытанием. Он – курсант летного училища, она – студентка института. Ксюшу вырастила его мама. Возможно, именно поэтому после развода дочь не отвернулась от него, хотя, чего греха таить, ей всегда не хватало его внимания и участия.

Сейчас Ксюше уже двадцать шесть. Она закончила факультет журналистики и строит успешную карьеру на телевидении. У нее хороший муж, они работают вместе. Детей пока нет, а Михаил с удовольствием бы примерил на себя роль деда. Может, внукам удастся дать то, чего была лишена дочь.

– Ох, папа… – Ксюша поцеловала его и сморщила носик от запаха табака. – Зачем? Вот зачем?

– Да ладно, котенок, не ворчи, – миролюбиво попросил Михаил. – Это одна-единственная аж за полгода.

– М-м? Это кто ж тебя достал, что покурить потянуло? Или по какому поводу?

– Так, просто. Пойдем в дом, чаем поить буду.

– Подожди. Сумки из машины забери.

– Котенок, ты опять? – нахмурился Михаил. – У меня все есть.

– Пап, не начинай! Я к тебе с пустыми руками не приеду, ты знаешь. И я прекрасно знаю, как ты тут питаешься. Так что бери пакеты – и вперед.

Вот интересно, откуда это у нее? Командирша! Не иначе, как гены.

Ксюша, как обычно, сунула свой любопытный носик в каждую щелочку. Проверила, не зарос ли папин дом паутиной, не скопились ли горы нестиранного белья, не покрылся ли мхом холодильник. Михаил посмеивался, но никогда ей не мешал. Он привык к чистоте и порядку, как любой военный, но забота дочки умиляла и доставляла радость.

– Ты похож на лешего, – сообщила ему Ксюша. – Привел бы себя в порядок.

– Да кому оно надо, – отмахнулся Михаил. – Как я без бороды дачников пугать буду?

– Смотрю, не всех распугал, – хмыкнула Ксюша, обнаружив в холодильнике суп и котлеты. – Или это кто из местных?

– Да соседка… – Он отчего-то смутился. – Баб Шурин дом, там теперь девица молодая живет.

– Молодая? – шутливо приподняла бровь Ксюша. – Красивая?

– Замужем она, – буркнул Михаил.

– Жалко.

– Ты меня что, женить хочешь?

– А чего б нет? Жених ты завидный – хозяйство свое имеется. Побрить бы еще, а то всю красоту прячешь.

– Закрыли тему.

– Да как скажешь. Как ты тут вообще? Все в порядке?

– Видишь же, жив-здоров.

– И куришь, – тут же вставила вредная детка.

– Да один раз всего, правда!

– Где один, там и второй, – вздохнула Ксюша. – Ладно, пап. Твое здоровье, делай с ним что хочешь. Но я б на твоем месте его поберегла. Пригодится еще.

– Да кому я нужен… – Михаил тут же спохватился: – Извини, котенок. Да и ты тут нечастая гостья. Знаю, знаю. Все правильно, ты работаешь, у тебя семья.

– А я же не просто так приехала. – Ксюша закончила разбирать сумки с продуктами и присела на табурет. – Не хотела по телефону говорить.

– Случилось чего?

– Случилось, только хорошее. Не волнуйся. Папа, ты скоро станешь дедом.

– Ох… Котенок, так ты…

– Да! – Ксюша счастливо засмеялась, довольная произведенным эффектом.

Михаил никогда не был сентиментальным, но сейчас в носу защипало. Обнял дочку, расцеловал.

– А-а…

– Срок еще небольшой. И работать я не перестану, так что никакого «деревенский воздух полезен для беременных». Приезжать буду, как смогу.

– Как скажешь… А мать знает?

– Нет еще. Я Виталика предупредила, что первым новость узнаешь ты.

Михаил совсем расчувствовался.

– Может, все же могу чем помочь? И потом, само собой… А сейчас? Может, продукты какие привозить буду? Все же полезнее, чем магазинное. Молока вот…

При слове «молоко» Ксюша позеленела.

– Нет, только не это! – воскликнула она. – Меня от одного запаха выворачивает. А от фруктов-овощей не откажусь, как поспеют. Да ты и так всегда делишься.

– С кем мне еще делиться… – проворчал Михаил.

– А у тебя вишни сушеной не осталось? – вдруг спросила Ксюша. – Кисленького порой хочется, хоть ложись и помирай. Я недавно случайно откопала остатки с прошлого года, так не заметила, как съела.

– Вишня? – переспросил он.

Вот так совпадение. И соседка вишню требовала, голодными глазами на мешок смотрела. Неужели тоже беременна?

Нет. Нет, не может быть. От молока Марусю не воротит. Да и муж… Что, такая сволочь, что будет изменять женщине, которая носит его ребенка?

– Вишня, вишня, – кивнула Ксюша. – Осталась?

– Да осталась… – Он задумчиво почесал бороду. – Только я ее уже вроде как пообещал.

– А и ладно, в магазине куплю, – махнула рукой Ксюша. – Давай-ка я тебе нормальный обед приготовлю, хоть на пару дней. Борщ сварю, как бабуля научила.

– Тебе не надо…

– Беременность – это не инвалидность, – отрезала дочка.

Спорить с Ксюшей так же бесполезно, как с ним. Если что решила, то сделает непременно. А Михаилу нужно придумать, что делать с вишней, срочно. Оставить беременную дочь без лакомства – не вариант. Однако и нарушать данное слово он не привык.

Чаша весов склонялась в пользу Ксюши. Он не мог отказать ей. Он до сих пор чувствовал вину за то, что детство она провела без него. А Маруся… Да что Маруся? У нее просто блажь, пройдет.

– Пап, ты что делаешь? – спросила Ксюша, выглянув из кухни. – Куда мешок тащишь?

– Тебе в машину. Вишня это, как ты просила.

– Папа! – Она округлила глаза. – Куда мне столько? Отсыпь пару килограмм, мне хватит.

И как такая простая мысль не пришла ему в голову! Совсем отупел в своей берлоге! Мешок же можно поделить: половину Ксюше, половину Марусе. Гениально!

Вернувшись от соседа, Маша устроилась на терраске с тарелкой вишни. Алим усердно копал, а ей было лень заниматься делами. Чуточку можно и отдохнуть. А вообще, пора бы выяснить, где тут женская консультация. Понятно, что не в деревне, но встать на учет надо. И к участковому надо, регистрацию оформить, но это как Николя приедет.

Когда к дому Михаила подкатила машина, Маша не удивилась. Мало ли? Если он молоко продает, может, дачница какая приехала. А вот когда из машины вышла молодая красивая девушка, да упала в объятия Михаила, ей стало нехорошо.

Это отчего она решила, что сосед одинокий? И шастала к нему, как к себе домой, пока ей вежливо не намекнули, что она нарушает приличия. Ой, как стыдно! Маша даже покраснела, как вишня, которая лежала на тарелке. Привыкла, что в Москве никому ни до кого дела нет, а тут, и правда, все на виду. Наплетут теперь с три короба…

Маша вздрогнула, когда в кармане зазвонил телефон.

– Привет, Николя.

– Как дела, Машуль? Жутко переживаю. Твой был?

– Не мой, – буркнула она. – Но да, был. С утра пожаловал, с букетом.

– И?..

– Пинка под зад получил – и уехал. Паспорт у меня.

– О, ты молодец! Как ты с ним справилась?

– Сосед помог.

– О-о-о…

– Хватит окать! Лучше скажи, когда приехать сможешь? И так, чтобы съездить куда-нибудь за саженцами и цветами.

– Маш, ты б отдыхала там.

– Я отдыхаю. Так когда?

– Через пару дней смогу с ночевкой выбраться.

– Хорошо.

– Не шали там, рыба моя. Целую.

С Николя всегда легко и просто. И не надо задумываться, что можно сделать кому-то больно, и никто не будет ревновать и распускать сплетни.

– Хозяйка, а этим что делай?

Рядом с терраской возник Алим.

– С чем «с этим»? – не поняла Маша.

– Там, – махнул он рукой.

Рядом с сараем возвышалась куча перегнивших яблок. Пока тут росла густая крапива, кучи заметно не было.

– Вот зараза! – не выдержала Маша. – Надеюсь, он под ними не спрятал чей-нибудь труп?

– Чего? – испугался Алим.

– Ничего! – рявкнула Маша. – Тачка есть?

– Есть.

– Грузи. Я покажу, куда сваливать.

Справедливость восторжествует, она вернет яблоки законному владельцу.

= 11 =

Первые два рейда с тачкой прошли успешно. Маша лично руководила процессом, потому что Алим побаивался Лорда. На нее пес не лаял, лежал в вольере и лениво наблюдал, как перед хозяйским крыльцом растет гора гнилых яблок.

В гневе Маша забыла о том, что пыталась наладить с соседом дружеские отношения. Все мужики одинаковые! И точка! Знал же, гад, что устроил свалку в огороде, и промолчал. Лень было свой урожай до помойки дотащить?

Маша вообще не понимала, как можно выбросить яблоки. В Москве даже в самый разгар сезона они стоят около ста рублей. Тем более деревенские, натуральные, не какие-то там импортные, по вкусу напоминающие парафин. Продавать не хотел? Отдал бы так. Вишню же насушил, а яблоки чем хуже? В конце концов, козам бы своим скормил!

В тот момент, когда ее осенило, что с вишней можно попрощаться, на крыльцо вышла гостья Михаила. Между прочим, в переднике! Маше даже обидно стало: и зачем она со своим супчиком полезла, если у соседа кухарка есть.

– Девушка, вы что творите? – возмущенно спросила девица, безошибочно вычислив, что заправляет всем этим непотребством не Алим.

А молодая, между прочим, красивая. Похоже, Машина ровесница.

– Ваше добро возвращаю, – цыкнула на нее Маша.

– Да-а? – недоверчиво протянула та. А потом сбежала с крыльца, завернула за угол дома и крикнула: – Па-а-ап! Папа-а-а!

Лорд подхватился и громко залаял, подзывая хозяина.

Папа?!

Это дочь Михаила?!

А почему бы нет? Может, он выглядит моложе своих лет. Из-за бороды возраста вообще не разобрать. Поначалу Маша решила, что ему лет шестьдесят, потом показалось – сорок.

Михаил примчался, как на пожар.

– Что случилось, котенок? – встревожено спросил он.

– Вот! – «Котенок» ткнула пальцем в сторону Маши. – И вот! – показала она на кучу.

– О-о-о… – протянул Михаил. – Ты нашла мою яблочную кучу.

И тут он стал ржать. Не смеяться, а именно ржать: громко и обидно, похлопывая себя по ляжкам.

Маша растерялась. Очевидно, что она совершила какую-то глупость, иначе сосед так не потешался бы. Одно утешало, «котенок» тоже мало что понимала, потому что хмурилась и смотрела на отца.

– Хазяйка, больше не возить? – тихо спросил Алим.

– Вози, Алимчик, вози, – ответил ему Михаил, каким-то неведомым образом расслышав вопрос. – Только вози вон туда, где у меня перегной. И эту кучу туда же. Маруся, ты ему уже заплатила?

– Заплачу, – процедила она.

– Не надо, я сам.

– Пап, что это за цирк? – спросила «котенок».

– Этот аттракцион называется «сами мы не местные». – Михаил снова засмеялся, вытирая рукавом выступившие слезы. – Кстати, познакомься, моя соседка Маруся.

– Ксения, – кивнула с крыльца девица.

– Очень приятно, – пробормотала Маша.

– Так вот, вы городские девочки и не знаете, что гнилые яблоки хорошо добавлять в перегной. Или даже просто раскидать по земле перед тем, как ее перекапывать.

Замечательно! Маша почувствовала, как ее щеки запылали от стыда. Надо было использовать эти яблоки для собственной земли, тогда она утерла бы Михаилу нос. А получилось, она ему помогла.

– А у себя не мог яблоки свалить? – буркнула она.

– Ну, извини, места не хватило. Кто ж знал!

И он опять заливисто засмеялся.

– Понятно. Мне, пожалуй, пора.

Маша развернулась и выскочила за калитку. Может, в другое время она и сама посмеялась бы над собственной глупостью, но не сейчас. От обиды ее душили слезы, а плакать на глазах соседа и его дочки она ни за что не стала бы.

– Маруся! Погоди! – крикнул Михаил ей вслед. – Не убегай!

Она не остановилась и даже не обернулась.

Надо просто забыть об этом соседе. Вычеркнуть. Перестать бегать к нему каждый час. И вдоль забора посадить что-нибудь плетущееся и густое, чтобы ничего не видеть. Хорошо бы и кусты!

– Обиделась… – сказала Ксюша, едва Маша скрылась с глаз. – Пап, зачем ты так?

– Как? – не понял Михаил.

– Ты ее на смех поднял, да еще при мне и при Алиме.

– И что? Она сама виновата. Я вообще эту кучу хотел ей оставить, землю подкормить.

– Она к тебе с супом и котлетами, а ты объяснить не мог, по-простому.

– А я ей, между прочим, свое молоко отдаю. И вишню вот…

– Она тоже в положении? А, ты говорил, что она замужем. Муж-то где?

– В городе. Изменил он ей, она сюда сбежала.

– Бедная… – Ксюша округлила глаза. – Изменил беременной…

– Не беременна она.

– Да? Ну, тебе виднее.

Ксюша ушла в дом, а Михаил опустился на ступеньку крыльца. Что ж за день-то такой! Суматошный… Дочке он рад, само собой, а Маруся-то чего добивается? Он покачал головой и решил, что извинится, когда будет отдавать ей молоко.

Ксюша уехала к вечеру, еще засветло. Михаил уговаривал ее остаться на ночь, да куда там…

– Виталя меня ждет, – заявила она. – Я ж мужнина жена, пап.

– Да, оно верно.

И правильно это. Виталий – хороший муж, любит Ксюшу. А ему еще с Марусей мириться, в очередной раз.

С делами он задержался, потому к назначенному времени передачи молока опаздывал. Опять же, в перегной полез, яблоки добавлял, изгваздался весь. Решил, что успеет вымыться. Маруси в огороде не было, так что он рискнул снова воспользоваться душем без шторки.

Не успел. Соседка опять застыла напротив душевой кабинки, сердитая и взъерошенная, как цыпленок.

– Снова поиздеваться решил? – спросила она горько. – Приходи за молоком, да? Некому свои прелести демонстрировать?

– Маруся, я…

Нет, он хотел объяснить. По-простому, как говорила Ксюша. Но соседка не дала ему произнести ни слова!

– А я пришла не за молоком. Я пришла сказать, что ничего мне от тебя не надо – ни молока, ни вишни.

– Баба с возу, кобыле легче, – буркнул Михаил.

– Я тоже так думаю, – кивнула Маруся и ушла в дом.

= 12 =

___

Михаил стукнул кулаком по стенке душевой кабинки. Ядрена вошь! Да сколько ж можно! У соседки настроение меняется по семь раз за день!

Справедливости ради, в этом есть и его вина.

Дочка права, женщины не любят, когда над ними насмехаются. Совсем он в своей берлоге одичал. А Марусю жалко, она совсем одна. Колька ее привез, да свалил в город. И шторку повесить надо. Сам же Марусе лекцию читал о приличиях. У деревенских языки длинные и злые.

С другой стороны, он не нанимался сопли городской барышне утирать. У него своих дел полно! А теперь и помыться нельзя спокойно.

Михаил понимал, что извиняться все равно придется. Обидел девочку, чего уж там. Однако пока Маруся в таком настроении, все бесполезно. Лучше всего подождать до утра – и она успокоится, и он обретет душевное равновесие.

Ночью Михаил проснулся от леденящего душу воя. Выл Лорд, сидя аккурат под открытым окном его спальни. Чего греха таить, стало жутко. Обычно собаки на покойников воют.

На очередное протяжное «Ау-у-у!» ответила соседняя собака, правда, та забрехала. Компанию тут же поддержали местные псы, передавая друг другу эстафету по цепочке.

Михаил натянул брюки, взял фонарь и вышел во двор. Окно его спальни выходило на ту сторону, где жила Маруся. Внутри екнуло: молодая и красивая девушка, да еще одинокая, даже собаки нет для защиты. Неужели что-то случилось?!

Окно у соседки светилось. Пока бежал до крыльца, сто раз пожалел, что заделал дыру в заборе. В дверь решил не стучать, подкрался к приоткрытому окну, из которого доносились смутно знакомые звуки.

Маруся стояла лицом к окну, с закрытыми глазами. В руках она держала скрипку и смычок. И самозабвенно играла, слегка покачиваясь в такт музыке. Грустная мелодия, лирическая. Ей Лорд и подвывал, будоража деревню.

Ядрена вошь!

Михаил терпеливо дождался финальных нот, а потом произнес:

– Не спится?

Маруся вздрогнула и открыла глаза.

– Я вас разбудила? – надменно спросила она, отчего-то переходя на «вы».

– Да ты всю деревню разбудила.

– А вы не преувеличиваете?

– Я преуменьшаю. Еще и соседнюю. Слышь, как собаки лают?

– И часовню тоже я развалила!

Она сердито повела плечом и положила скрипку в футляр.

– Марусь, кончай придуриваться. Мы ж на «ты». Играешь ты красиво, но, может, лучше днем, а?

– А вы меня специально преследуете? – вспылила она. И передразнила его: – «Не ходи ко мне, это неприлично!» А по ночам в окна прилично заглядывать?! Я играю в своем доме. И буду играть, когда захочу и сколько захочу! Скрипка – не барабан! И никому она не мешает!

После гневного выступления Маруся захлопнула окно.

– Ну, хорошо… – пробормотал Михаил. – Ну, погоди…

Маше было стыдно за свое поведение. Раньше она за собой капризов не замечала. Лучший выход из глупой ситуации – посмеяться над собой, за компанию. А она обиделась и убежала в слезах, как ребенок.

И долго плакала, позабыв, что ей нельзя нервничать.

Потом сообразила, что это, вероятно, из-за беременности. Вспомнила, что врач говорил о каких-то витаминах, что она убежала из консультации, так ничего толком и не узнав. И еще поплакала – потому что она плохая мать.

Есть не хотелось, кусок в горло не лез и мутило. Зато, как назло хотелось молока и вишни. Маша решила, что не время демонстрировать гордость, ей нужно думать о ребенке. И в назначенное время пошла к забору. Однако вместо соседа с молоком она увидела голого соседа в душе. Опять!

И поняла, что он просто решил над ней посмеяться.

Вечер прошел в интернет-поисках высоких кустов, которые закрыли бы сетку с ее стороны. Заодно Маша выбрала растения для цветника и нарисовала эскизы. А поздно вечером поняла, что не уснет, пока не сыграет на скрипке. Такое у нее случалось и раньше – вдруг хотелось взять в руки инструмент, до зуда в пальцах.

И почему она не удивилась, когда умиротворение, которое подарила ей музыка, исчезло, едва за окном нарисовался сосед? Спать она ему мешает! Деревню перебудила! Да-да, как же!

Уснула Маша под утро, измученная невеселыми мыслями. Жизнь в деревне оказалась не такой уж радужной, как представлялось в городе. И проблемы-то вроде пустяковые, а как их решить, она не знает.

Сосед – главная головная боль. Маша не могла понять, отчего он то смеется над ней, то вроде как жалеет и пытается помочь. Небось, развлекается от скуки.

Выспаться не удалось. За окном уже рассвело, а она только-только задремала, как ее разбудила музыка.

«Были белее снега свадебные цветы…» – надрывалась Ирина Аллегрова.

Маша выглянула в окно. Точно! На соседском подоконнике стоял радиоприемник, включенный на полный звук. Часы показывали пять утра. Маша закрыла окно и легла, уставившись в потолок. Звук стал тише, но без свежего воздуха не спалось. Она открыла окно и нырнула с головой под подушку.

«Широка река, глубока река…» – выводила Кадышева.

Какой сон? Маша встала и отправилась на кухню заваривать чай. Труднее всего – не скандалить с соседом. Ясно же, это он ей так отомстил. Ничего, пусть другие соседи жалуются, не одна же она этот концерт слушает. А поспать можно и попозже, днем.

Маше даже удалось позавтракать, до утреннего приступа токсикоза. Правда, потом вчерашняя история повторилась. Часов до десяти утра она то работала в саду, намечая границы будущих цветников, то лечилась от недомогания лимончиком. Не вишня, зато кисленько.

Концерт закончился раньше, видимо, Михаил сам оглох от музыки или соседи возмущались. Маша старалась не смотреть в сторону его дома. Однако она заметила выехавшую из ворот машину – внедорожник с прицепом.

Если бы Михаил не уехал, Маша навряд ли решилась бы на авантюру. Пробраться на его участок незамеченной – та еще задачка. Но случай она не упустила, воспользовалась им сразу же.

Идею она взяла из французского фильма «Замуж на 2 дня». В нем вообще много классных идей на тему «Как отпугнуть от себя мужчину», но эта показалась ей самой подходящей. Маша была не уверена в успехе, однако… отчего бы не попробовать?

Прихватив бутылочку с кремом для депиляции и озираясь, как воришка, она прокралась за калитку. Благо та запиралась на щеколду, легко открывающуюся с улицы. Лорд приветствовал ее ленивым помахиванием хвоста.

Убедившись, что собаке до нее дела нет, Маша отправилась прямиком к кабинке для душа. Дальше – дело техники. Вылить шампунь, которым пользовался Михаил, и налить вместо него крем для депиляции.

С чувством выполненного долга Маша вернулась к себе, переоделась и оправилась к участковому. Если уж искать продавца молока, то лучше всего – через Василису.

= 13 =

В палисаднике возле полицейского участка гуляли куры. Максим Петрович несолидно сидел на ступеньках крыльца и лузгал семечки.

– Здравствуйте, – сказала ему Маша.

– Привет, Мария. – Он ссыпал шелуху из кулака в пакетик и встал, отряхивая ладони. – По делу али как?

– И так, и эдак.

– Если ты по поводу Михаила, то с ним уже проведена беседа. И до тебя жалобщики ходили.

– Нет, я вот… – Маша достала из сумочки паспорт. – Смотрите. А регистрация – это уж как Николай приедет.

Максим Петрович полистал паспорт и вернул его Маше.

– Ладно, терпит. Еще что?

– Да… – она шумно вздохнула. – Я хочу побеспокоить вашу жену. Кроме нее я тут никого не знаю, а она знает всех. Мне б найти, у кого молоко покупать и, может, яйца.

– Побеспокой, Мария, побеспокой, – усмехнулся Максим Петрович. – Она тебе поможет. От смотри, видишь тот дом с голубым козырьком?

– Ага… – Маша посмотрела, куда показывал участковый.

– А следом за ним кусты сиреневые.

– Ага.

– А вот за кустами наш дом. Василиса в огороде, ты ее кликни.

– Спасибо!

Маша пошла по улице, с любопытством рассматривая заборы и дома. Палисадники утопали в цветах, пахло и липовым цветом, и домашней едой. Мимо на велосипедах проехали дети.

Она здоровалась со всеми, кто встречался по пути. В деревне так принято. Маша приветливо улыбалась. Может, и правда, останется здесь жить, хотя бы года на два-три. Потом будет думать об образовании для ребенка, а кружков и секций тут точно нет, да и школа где-то в соседнем селе.

Василису звать не пришлось. Может, муж предупредил, а, может, она сама за чем-то вышла к калитке.

– Здравствуйте! – обрадовалась Маша. – А я к вам.

– Заходи, чайку попьем, – гостеприимно пригласила Василиса.

Машу передернуло. Она еще не отошла от утренней тошноты, и любая еда могла вызвать новый приступ. И куда бежать в чужом доме?

– Пойдем, пойдем. У меня самовар на веранде, чай с травами, такой в городе не купишь.

От такого предложения сложно отказаться, особенно когда приходишь с просьбой о помощи.

Василиса заварила чай, выставила на стол мед и варенье, печенье и сушки. Маша с тревогой прислушивалась к организму, но запах чая ей понравился. Она даже рискнула пить его с медом – и пошло хорошо.

– Лучшее молоко у соседа твоего, Михаила, – сказала Василиса в ответ на ее просьбу. – Это все в деревне знают. Может, попробуешь у него попросить?

– Не вариант, – вздохнула Маша.

– Что, уже полаялись? – Василиса хмыкнула. – Да, характер у Мишки – не сахар. Да с чего б ему другим быть, жизнь его хорошо побила. Залез в свой угол, как в берлогу, и рычит оттуда, никого к себе не подпускает.

– Да? А что так?

Это Маша удачно зашла. За каких-нибудь полчаса она узнала о соседе все: и его бывшей профессии, и о семье, и об истории с козьим молоком. Теперь понятно, отчего Михаил озверел, когда она пришла к нему с пирогами.

– Мишка добрый, но одичавший, – вынесла свой вердикт Василиса.

– Да мне как-то все равно, – ответила Маша. – Я сюда приехала не мужа искать.

– Отдохнуть на лето? – прищурилась Василиса.

– Возможно.

Хочешь, не хочешь, а говорить придется. Иначе о женской консультации не узнать. У Маши не было никакой уверенности, что Василиса будет хранить ее секрет, да и смысла в этом особого нет. Через месяц живот уже не спрячешь, разве что вообще из дома не выходить.

– Эх, девонька… – всплеснула руками Василиса, едва услышала, что Маша беременна. – Это тебе в районный центр надо. Да и… надо ли? Ты ж москвичка?

– Угу…

– Так зачем тебе тутошние врачи?

– Я тут жить буду, – упрямо возразила Маша. – Так что и врач мне тутошний нужен.

– Ага. А муж? Ты уж прости мое любопытство…

– Развожусь.

Тут уж Василиса и вовсе уставилась на нее, как на бедную дурочку.

– Не мое это дело… – начала осторожно.

Маша молчала, выпятив подбородок.

– Неужели такая сволочь, что ты в положении от него ушла?

– Ужели. – Разговор стал неприятным, и Маша отодвинула чашку. – Спасибо за чай, не буду злоупотреблять вашим гостеприимством.

– Да ты не обижайся, я тебя учить жить не собираюсь. А вот что! Я тебе чаю дам. Вижу, тебе понравился, а он и полезный, тошноту осаживает. Молока дам попробовать, у нас тоже коза есть. Мы-то привыкли, а тебе, может, привкус не понравится.

– А вишни сушеной нету? – спросила Маша.

И голос ее прозвучал так жалобно, что самой стало стыдно. Как побирушка.

– Э, нет, – засмеялась Василиса. – Это у нас только Михаил сушит в промышленных масштабах. У него аппарат такой есть. А у остальных если и были запасы какие, за зиму израсходовали. А что, тянет на вишенку? Ничего, скоро свежая поспеет.

В итоге Маша ушла от Василисы с подарками: с мешочком травяного чая, с баночкой меда, с бутылкой козьего молока. И с подробной инструкцией, как идти до автобуса. Расписание рейсов прилагалось.

Маша отнесла добычу домой и отправилась в новое путешествие, на разведку. Хотелось проверить, сможет ли она найти автобусную остановку.

В райцентр Михаил не собирался. Вернее, собирался, но позже. Однако попытка самостоятельно сбрить бороду закончилась плачевно – лезвие у бритвы сломалось. Рассудив, что волосы он самостоятельно все равно не снимет, решил не мучиться и довериться парикмахеру. А это значит – ехать в райцентр. Прицеп, как обычно, откручивать было лень. Опять же, может, купит что-нибудь такое… объемное?

В целом поездка удалась: привел голову в порядок и сам удивился, увидев себя в зеркале. Отвык от собственной морды, ядрена вошь. В хозяйственном магазине приобрел кое-какие мелочи для дома и шторку для душа. В продуктовом обновил запасы пельменей и сосисок. Пока еще есть нормальная человеческая еда, но скоро ж закончится. Подумал и, чертыхаясь, купил соседке шоколадных конфет.

Утром повел себя, как идиот. Нет, хуже, как школьник. Как будто ему нравилось дергать Марусю за косички. Старый дурак. Она же, как Ксюша, в дочки ему годится.

Отчего-то не хотелось думать о Марусе, как о дочке. По-хорошему, о ней вообще лучше не думать! А вот думалось… вспоминалось…

И косички эти смешные. И красные глаза с опухшим носом. Довел девочку до слез. Утром она даже ругаться не пришла, бродила по своему участку, как привидение, бледная и местами зеленая.

Какой же он идиот. Сам-то как переживал из-за измены? А тут девчонка, совсем как Ксюша. Если б дочку муж обманул, он бы его собственными руками удушил. А Маруська совсем одна. И ведь не к матери-отцу под крыло вернулась. Живы ли они?