Текст книги "Начало (СИ)"
Автор книги: Мила Лешева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)
Мила Лешева
Обрести крылья. Начало
Пролог
Первое, что я ощутила, очнувшись – боль. Болело все тело – так, как будто бы меня долго избивали, голова буквально раскалывалась на части. Попытавшись пошевелиться, я поняла, что не могу этого сделать. «Что случилось? Кто я? Где я? Почему я ничего не помню?» – мысли метались в панике, я попыталась сделать вздох – горло перехватило, боль стала еще сильнее, практически непереносимой. Под закрытыми веками замелькали радужные круги, и нахлынула темнота. И воспоминания…
Итак, меня зовут Елена. Елена Николаевна, как обычно называют коллеги – и для меня это давно стало более привычным, чем дружеское Лена. Пятьдесят шесть лет, вдова, живу одна – единственный сын давно переехал в другую страну, там у него семья и работа. Работаю в крупном банке, руковожу департаментом. В свободное время развлекаюсь тем, что зависаю на литературных и окололитературных форумах, обсуждая новинки книжного рынка. Обожаю фэнтези (да-да, я знаю, что это несолидно, но для меня лучше отдыха просто нет).
Что последнее я помню? Руководство банка в полном соответствии с модными тенденциями решило провести «ряд сессий по team building», как это назвал наш главный кадровик (а попросту говоря, совместные выезды на природу со всем, что это событие обычно сопровождает). Сняли пансионат – ну не ночевать же солидным людям в палатках – и на последние выходные очередь выпала как раз на мой департамент. Ну, а как проходят такие мероприятия – ни для кого не тайна. Благо, ребята у меня в основном молодые, активные. Так что были шашлыки, песни у костра, игра в мафию, в «крокодила» (давно я так не смеялась!). Затем, утомившись, разбились на кучки и начали обсуждать все, что на ум придет. Политика, автомобили, новые фильмы, в конце концов дело дошло и до книг.
– Елена Николаевна, идите к нам, – это Дима, весельчак и балагур, без него не обходится ни одна вечеринка в банке, – нужно Ваше высочайшее мнение!
– Ну и что тут у вас? – спрашиваю, подсаживаясь к активно спорящей группе. – Мое Величество готово милостиво высказать свой вердикт, – нет, у меня нет мании величия, просто общаться другим образом с Димой в неофициальной обстановке невозможно.
– Мы тут спорим о литературе, – это Дима, – и я утверждаю, что образованный современный человек не будет читать женское фэнтези. Ну, знаете, такое, с попаданкой – пупом Вселенной, драконами и эльфами, и с розовыми соплями. А девчата утверждают, что такое любят все женщины – кто меньше, кто больше. Вот вы такое читаете?
– Сожалею, однако вынуждена тебя разочаровать. Читаю – просто люблю фэнтези, причем предпочитаю не кровавое а-ля Мартин, в стиле «всех убью, один останусь», хотя и такое читаю тоже – а книги, которые служат отдыхом для мозга. Или от мозга… Иногда нужно расслабиться и ни о чем не думать. Я тебе больше скажу, иди-ка поближе, это страшный секрет – я некоторые такие книги даже помогаю редактировать! Ну, правда, «пуп Вселенной» и розовые сопли – не мой любимый сюжет, предпочитаю что-то более обоснованное.
Димка явно удивлен:
– А мне казалось, вы читаете только классику. А сами бы хотели так попасть?
Пожимаю плечами:
– Ну, если в молодое, красивое тело юной эльфийки с невероятными магическими способностями – почему бы и нет? Кто откажется от второго шанса? А так, как есть – нет, что риск-аналитик в моем возрасте будет делать в фэнтезийном мире? Из всего, что там может пригодиться, я умею только верхом ездить, так что спасателя мира из меня не получится точно. Пристукнут прежде, чем успею «мяу» сказать.
– Ясно. Эх, ну что вам стоило сказать, что такие книги не в Вашем вкусе! Я бутылку шампанского проспорил! Только не говорите, что вы еще и в компьютерные игры играете! Я тогда не бутылку проспорю, а больше!
Ира – девушка Димы, год уже встречаются – рассмеялась:
– Ха, он нам тогда ящик шампанского должен будет!
Пожимаю плечами:
– Ну, Дима, ты попал, причем не в сказку. Надо было предупреждать, я бы меньше взяла! Представляешь, играю, и даже в РПГ-шки!
– Боже, за что мне это, – Дима падает на колени, изображая смертельно раненого. Вот паяц! Все вокруг хохочут и аплодируют. Ира берет его за руку и, прижимая ее к сердцу, восклицает:
– Только не умирай, душа моя, я все прощу!
«Умирающий» приоткрывает один глаз:
– И шампанское?
Ира, с трудом сдерживая смех и пытаясь превратить лицо в маску скорби:
– И шампанское!
Димка вскакивает, падает на одно колено и, целуя руку Иры, провозглашает:
– Моя прекрасная леди, вы спасли меня, Вашего верного рыцаря!
Насмеявшись, все решают купаться – пансионат стоит на берегу речки, а день довольно жаркий. Молодежь начала плескаться и играть на мелководье, а мне вдруг приспичило сплавать на островок, расположенный практически посредине реки. Разве я могла ждать чего-то необычного? Спокойная река, плаваю я отлично, какие проблемы могли возникнуть? Поэтому когда вдруг почувствовала, что меня тянет вниз, не сразу сообразила, что происходит что-то странное. Водоворот? Здесь? Попыталась рвануться, дернулась – и последнее, что ощутила, был удар по голове. Стремительно погружаясь во тьму беспамятства, успела подумать: «Как глупо! Жаль, что фэнтези про попаданок – выдумка, я еще не готова умирать…»
Глава 1
Итак, кто я – ясно. Но тогда где я? Почему не могу пошевелиться, открыть глаза, и почему все так болит? Голова – понятно, удар я помню, но все остальное? Если меня спасли, то я в больнице, тогда почему ощущение такое, как будто лежу на голых камнях? И что за невнятный шум слышен вокруг? Казалось, кто-то что-то говорит, но я не могла разобрать ни слова.
Не знаю, долго ли я так лежала, не в состоянии шевельнуть даже веками, но в непонятном шуме вдруг начали возникать слова. Сначала отдельные, потом все больше и больше, и вдруг я осознала, что не просто слышу, но и понимаю сказанное. Хотя была готова поклясться, что никогда в жизни не слышала этого языка ранее. Попыталась вспомнить все хоть немного знакомые языки – знаю-то я только русский и английский, но польский, немецкий, французский и испанский точно бы узнала. Но нет, ничего похожего. Тогда откуда я его знаю? Где-то в душе начала нарастать паника – «только не говорите, что я ПОПАЛА! В книгах-то все прекрасно, а вот мне вряд ли повезет! Так, спокойнее, сейчас я ничего сделать не смогу. Надо собраться и прислушаться».
Шаги, звук льющейся жидкости. Скрип, похожий на тот, который издает кресло, когда в него усаживаются. Звон чего-то металлического, и мужской голос – на редкость неприятный, прямо переполненный высокомерием и презрением ко всем вокруг:
– Ну что, тар Эрвейн? Как вам мое гостеприимство?
Снова металлический звон, молчание.
– Ай-яй-яй, как невежливо! Неужели в клане Шарэррах так плохо воспитывают молодежь? – тот же самый неприятный голос, – неучтиво не отвечать хозяину дома.
– Я не гость, а пленник, на меня правила учтивости не распространяются, – другой голос, приятный баритон, но речь какая-то странная, как будто шею говорящего сдавливает чересчур тугой воротник. – Что тебе от меня надо, колдун?
Ну точно попала! И судя по тому, что не могу ни пошевелиться, ни открыть глаза – попала во всех смыслах. Ладно, не время рефлексировать, информации недостаточно для выводов, слушаем дальше.
– Что мне надо? – снова тот, первый, который колдун. – Мне нужен ты. В качестве верного и преданного слуги.
– Что??! Ты сошел с ума! Ты можешь убить меня, но служить тебе я не буду!
– О нет, ты ошибаешься. Правда, это будешь не совсем ты, но об этом будем знать только мы двое. Ритуал тарр-эррей, тебе говорит что-то это название?
Придушенный звук, и второй хрипит:
– Это невозможно! Тарр-эррей давным-давно никто не проводит! И описание ритуала человек достать просто не мог!
Интересно, значит этот Эрвейн – не человек? Или Эрвейн – это титул, а Тар – имя? Впрочем, не это сейчас важно.
Голос колдуна переполнен ликованием:
– Да, ты прав, описание ритуала достать очень сложно, поэтому я нашел только часть. Но тут мне повезло – оказывается, в одном из ваших кланов его до сих пор практикуют! Так что всего-то и было нужно – найти того, над кем провели подготовку, выкрасть его и довести до состояния, в котором он бы желал смерти. И я сделал это! Душа ушла, осталось всего лишь найти другую, подходящую для моих целей душу и провести ритуал объединения – это несложно, ритуал-то известный. После этого память вернется, и я смогу узнать все о тарр-эррей!
– Ты лжешь! Этого не может быть! – судя по всему, пленник колдуна в шоке.
– Лгу? Обернись, видишь тело? Это и есть мой будущий первый слуга из вашего народа!
Это что, я? Как не повезло-то! Но стоп, он еще никого в тело не вселял? То есть я случайно заняла подготовленное тело без души? Так-так, интересно!
Молчание, и Эрвейн произносит практически мертвым голосом:
– Раз у тебя все готово, что ты хочешь от меня?
– Ну, тарр-эррей потребует значительного расхода моих сил, а я предпочитаю без этого обойтись. Так что если ты дашь магическую клятву служить мне, твоя душа останется в теле. Подумай. Это лучше, чем умереть, а врагом для своего народа ты станешь в любом случае. У тебя три дня. Амулет на шее удушит тебя, если ты попробуешь обернуться или снять его самостоятельно. Не до конца, не надейся – он введет тебя в магический стазис, и я буду знать, что ритуал проводить все-таки придется. Останешься здесь, воду и еду тебе будут приносить. И да, оставляю тебе компанию, полюбуйся, на что ты будешь похож после ритуала!
– Зачем? Если там уже нет души, зачем мучить несчастного?
– Неуч! – восклицает колдун, – тарр-эррей вводит тело в стазис, из которого объект ритуала выходит только после объединения, так что ему все безразлично – а для тебя будет наглядным пособием. Ладно, увидимся через три дня. Рахх, сними с него цепи!
Чья-то тяжелая поступь, металлический звон – видимо, те самые цепи, скрип кресла, шаги. Затем, судя по всему, захлопнулась дверь и опустился засов, оставляя Эрвейна наедине с тем, что теперь являлось моим телом.
Время тянулось медленно. Я по-прежнему не могла пошевелиться, оставалось только анализировать услышанное. Итак, что мы имеем? Я попала в тело, которое было подготовлено для вселения души неким загадочным ритуалом. Все, что я могла ощущать – тело женское, это несомненный плюс, вряд ли я смогла бы вести себя адекватно в роли мужчины. Если тело и повреждено, то не фатально – колдуну оно нужно как сосуд для новой души. Судя по разговору, что вели здешний хозяин и его пленник, я тоже не человек, раз мы с Эрвейном из одного народа. Интересно. Похоже, у меня может появиться союзник!
Что еще? Язык я понимаю, следовательно, в теле сохранилась память, и не только телесная. Непонятно, как такое может быть? Ладно, спишем на ритуал. Странно, почему я больше ничего не помню о своем «реципиенте»? Или воспоминания придут потом? Скорее всего, да и колдун говорил о чем-то похожем.
Безумно хотелось двигаться, а еще меня начала мучить жажда. Это было жутко – ощущать себя слепой и безгласной пленницей в темнице тела. Боль постепенно стихала, хоть и оставалась сильной – не резкой, как будто рвутся все жилы, а тупой, словно на меня навалили кучу камней. Не знаю, сколько прошло времени, пока вдруг не поняла, что могу открыть глаза.
Веки поднимались тяжело. Глаза болели, как будто в них насыпали песка, картинка плыла перед глазами. Несколько раз моргнув, попыталась сфокусировать зрение. Постепенно стоящая перед глазами пелена рассеялась, и я попыталась осмотреть место своего заточения.
Откровенно говоря, я ожидала увидеть что-то вроде тюремной камеры. Этакую небольшую каморку с решетками на окнах и соломой, брошенной на пол. Впрочем, тут я ошиблась – если бы не некоторые детали, это помещение вполне можно было бы принять за обычную комнату. Правда, комнату для аскета.
Окна, забранного решеткой, не было. Его вообще не было, никакого – видимо, мы либо находились под землей, либо пленникам окон здесь не положено. Довольно просторно, хотя и мрачно – темный камень стен, полов и потолка, тяжелый даже на вид грубо сколоченный деревянный стол, что-то вроде кресла из того же дерева. Лежанка у стены, похоже, была каменной. Судя по всему, я лежала на такой же – особо не было видно, повернуть голову я по-прежнему не могла. Чего-либо похожего на санузел я не увидела, хотя кто его знает, как у них тут все устроено. Мой сокамерник сидел в кресле, опустив голову на скрещенные на столе руки. Единственный источник света – тусклый шар на подставке – стоял на столе, не в состоянии разогнать тьму по углам комнаты. Словом, картина безысходности. На столе рядом с шаром увидела кувшин и поняла, что больше не выдержу – жажда уже мешала думать. Попыталась что-то произнести – безуспешно, губы все еще не слушались. Собрала все силы и застонала.
Никогда не видела, чтобы стон оказал такое воздействие! Эрвейн очутился рядом со мной так быстро, как будто бы телепортировался. Он склонился над моим – да, моим, плевать, чье оно было раньше – телом, и я увидела, как изумленно расширились его глаза:
– Эй, ты жив? Значит, колдун соврал? Или… Кто ты? Что ты помнишь?
Я пошевелила губами, но пересохшее горло не пропускало звуков. Мужчина оказался сообразительным – налил в стоявший на столе стакан жидкость из кувшина и попытался меня напоить. Наконец-то! Казалось, я никогда не пила ничего вкуснее. С каждым глотком я словно оживала.
– Ну что, лучше? – глаза сокамерника светились нетерпением. – Кто ты?
– Не знаю. Не мое тело, – с трудом прохрипела первые слова. Ура, я могу говорить на местном языке!
– Значит, мерзавец был прав. Хм, но он явно не планировал вселение твоей души в это тело! Значит, хоть в чем-то его планы поломаются! Хотя… Ты что-нибудь помнишь о жизни в другом теле? А о том, в чьем теле ты сейчас? – вопросы сыпались на мою гудящую голову, как град.
– Раньше помню. Другой мир, – я старалась говорить максимально кратко, медленно проговаривая слова, – сейчас только язык.
– Другой мир?! – мой коллега по несчастью был удивлен, но нельзя сказать, что слишком сильно, – и что последнее ты помнишь про другой мир?
– Смерть. Мою.
– Надо же! Я читал про что-то подобное в древних хрониках, но не думал, что могу столкнуться с этим в жизни! Давно ты пришел в себя?
Непонятно. Я что, так мужеподобна?
– Пришла. Не знаю. Не могу двигаться, – с каждой минутой говорить становилось легче.
– Простите, тари, я не понял, кто вы, – мужчина явно смутился, – а двигаться вы скоро начнете, если я правильно помню ритуал объединения. Могу попробовать помочь, вы позволите?
С чего вдруг он стал таким церемонным? У них матриархат или это то воспитание, которого в нашем мире так многим не хватает?
– Да, и не надо на «вы». Не время для церемоний.
– Что ж, тогда позволь представиться. Эрвейн эр Шарэррах. Свое имя, точнее имя той, в чьем теле ты сейчас находишься, ты вряд ли уже вспомнила, я прав? – он опустился на корточки рядом с лежанкой и принялся растирать мне руки.
– Верно, не помню. Как вообще можно помнить такое? – под его руками мое тело начало оживать.
– Ритуал, расскажу позже. Сейчас тебе надо прийти в себя.
Вдруг за дверью послышались тяжелые шаги. Эрвейн стремительно вернулся в кресло, шепнув мне: «закрой глаза и не шевелись». Загрохотал засов и, судя по звуку, открылась дверь.
– Еда. – Чей-то грубый голос, бряцанье посуды, дверь закрывается, снова стук засова. Шаги постепенно удаляются.
Открываю глаза, на столе другой кувшин и миска, в которой что-то лежит. Эрвейн подходит ко мне:
– Ну что, продолжим? – и возобновляет массаж, а я чувствую, как с каждой минутой ко мне возвращаются силы. Примерно через десять минут останавливаю его:
– Спасибо, мне намного лучше. Поможешь сесть?
Мужчина кивает и помогает мне. Наконец-то! Ходить еще не могу, но сидеть и поворачивать голову – уже достижение! Гляжу на свои руки – худые, почти как у страдающих анорексией, грязные ногти обломаны, узор из синяков. Однако руки явно молодой девушки, уж женщину-то в этом не обмануть. Похоже, еще один плюс в ситуации. Потом, сейчас не время для этого.
– Как отсюда сбежать? – понимаю, если бы он знал, сам сбежал бы, но мозговой штурм еще никто не отменял, – ты об этом думал?
Горький смешок:
– Если бы не этот шеггов амулет! Сейчас, когда я в ясном сознании и без цепей – никто бы меня не удержал!
Смотрю на него. На шее цепочка, на которой висит странная загогулина из похожего на серебро металла.
– Это и есть тот самый амулет? – спрашиваю, кивая на загогулину.
– Да. И снять я его не могу, а в нем не обернусь.
– А если обернешься, сможешь выбраться? В кого ты оборачиваешься?
Эрвейн усмехнулся:
– Да, смогу. В дракона.
В дракона?! Здорово, такой союзник – это сила!
– А я могу снять амулет? – требовательно смотрю на Эрвейна. Глаза того расширяются от осознания:
– Точно! Этот колдун сказал, что я не смогу его снять, значит, кто-то другой сможет! Отлично! Но… – он сникает прямо на глазах.
– Что?
– А если тебе это повредит?
– А у нас есть выход? Если получится и я, к примеру, потеряю сознание, ты сможешь меня вытащить?
Взгляд светлеет:
– Конечно, я тебя вытащу!
– Тогда предлагаю съесть то, что нам принесли, и начнем.
Мы разделили скудную трапезу – кусок хлеба и жесткого словно подметка мяса, стакан воды – и Эрвейн усадил меня в кресло. Благо, спинка у кресла была высокая и я смогла опереться на нее. Вздохнула – руки дрожат, в животе все сжалось в комок – и попросила Эрвейна подойти поближе.
Стоило только дотронуться до амулета – руки свело сумасшедшей болью. Казалось, каждая косточка, каждый сустав в них расщепляется на множество маленьких кусочков. Попыталась взяться за цепочку – то же самое. Я до крови закусила губу, слезы потекли по щекам. Превозмогая боль, дрожащими руками тянула амулет, стараясь держать его как можно дальше от тела Эрвейна и своего. Было ощущение, что он словно живет своей жизнью. Или будто пытаешься разъединить магниты. Воздух стал тягучим, обрел вес.
Не знаю, сколько времени я снимала эту проклятую вещь. Наконец, стянула, и тут же из всех оставшихся сил швырнула его в угол. Слава Богу! Боль осталась, но скорее как фантомная. Подняла полные слез глаза на мужчину – он выглядел так, как будто его пытали.
– Все, все, – он оторвал откуда-то кусок ткани, смочил его в воде и обернул им мои руки, – потерпи чуть-чуть! Прости, я не знал, что так получится!
– Ну и что теперь? – просипела я, – как мы выберемся отсюда?
Эрвейн хмыкнул:
– Теперь – выберемся! – он подошел к двери, – смотри! – Его рука покрылась чешуей, а ноготь на указательном пальце превратился в длинный, жутко острый даже на вид коготь, больше всего напоминающий обоюдоострый меч, – частичная трансформации, очень удобная штука. Потом вспомнишь, – коготь проник в тонкую щель между дверью и косяком, и Эрвейн резко провел рукой вниз. Раздался звук разрезаемого металла, а затем – падения чего-то металлического на каменный пол. Похоже, засов приказал долго жить. Эрвейн встряхнул рукой – она тут же приобрела нормальный вид – толкнул открывшуюся (и даже без скрипа, премию местным уборщикам!) дверь и повернулся ко мне:
– Идти сможешь?
Я помотала головой, ноги меня все еще не держали.
– Ничего, я тебя понесу, не переживай, – и мужчина, подмигнув, легко взял меня на руки.
М-да, как давно меня на руках не носили! Впрочем, ничего романтичного в моем положении не было, я чувствовала себя скорее грузом, нежели кем-то другим. Эрвейн стремительно шел по коридорам – уж не знаю, как он ориентировался, я бы уже сто раз заплутала – и, наконец, вышел на открытую площадку. Усадил меня на пол и произнес:
– Сейчас, уже почти все! – и шагнул в воздух, я чуть не завизжала, но не успела – он трансформировался, превратившись в черного дракона. Впрочем, рассмотреть мне его не удалось – через секунду меня подхватили огромные когти (странно, но они совсем не были острыми), и дракон устремился в небо. А я попросту отключилась.
Глава 2
Первое, что я ощутила, вновь придя в себя – тепло. Не открывая глаз потянулась – и вспомнила все, что со мной произошло. Резким движением села, одновременно открывая глаза. Наконец-то я смогу рассмотреть свое новое тело. Как там в книгах обычно описывают попаданок в чужое тело? Красавица: потрясающая фигура, прелестное лицо, золотые волосы, волной ниспадающие до талии? Все это было не про меня. Худое, словно изнеможенное голодовкой тело – казалось, еще немного, и кости прорвут кожу. Правда, босые ступни были маленькими и аккуратными при довольно длинных ногах, а кисти рук – изящными, с длинными пальцами. В своем прежнем теле я была склонна к полноте, и приходилось прилагать титанические усилия, чтобы держать себя в приличной форме. Так что худоба меня скорее радовала, чем огорчала – нарастить мышцы и все будет в порядке. Все видимые мне части тела были покрыты синяками, но самое худшее – я была грязной и воняла! Именно так, мне казалось, что от меня несет, как от помойки. Одета я была в какое-то тряпье, слава Богу, мужское – представляю, как бы Эрвейн меня нес, будь я в платье! Как его вообще не стошнило от запаха, не понимаю. Волосы, судя по всему, были длинными, хотя сейчас представляли собой один сплошной колтун. Вымыться и переодеться, срочно! Кажется, где-то недалеко есть ручей или речка – было слышно журчание воды, на которое я и рванула.
– Ты куда? – голос Эрвейна, и он собственной персоной выходит из-за кустов. Поворачиваюсь, и наконец могу рассмотреть своего спасителя-спасенного. Раньше было не до этого – болели глаза, да и свет в камере не располагал к разглядыванию. Да, а он вполне мог бы быть героем одной из прочитанных мной книг! Красивое мужское тело – широкие плечи, узкие бедра, длинные ноги – напоминающее фигуры профессиональных пловцов. Чуть грубоватые черты лица, четко очерченные губы – не узкие и не толстые, серые глаза, с иронией глядящие на меня. Никакой смазливости – настоящая мужская красота. Волосы до плеч необычного оттенка – серебристые. Почему-то мне казалось, что должен быть брюнетом – может, из-за того, что его дракон черный? Он уже успел вымыться и переодеться – кожа и волосы были чистыми. Одет он был в простые, явно домотканые штаны и рубаху, на ногах – короткие сапоги. Интересно, а где он чистую одежду взял?
– Хочу вымыться, – отвечаю, – я не привыкла ходить грязной. Жаль, что чистой одежды нет.
– Вообще-то есть, – хмыкнул Эрвейн, – пойдем, отведу к воде.
Оказалось, совсем недалеко пролегало русло неглубокой речки. Лес, в котором я очнулась, подступал почти к самому берегу, заросшему высокой травой. Подойдя к берегу, Эрвейн кивнул мне на сверток, лежащий тут же.
– Чистая одежда. И вот, – наклонившись, он поднял с земли и протянул мне небольшой кувшин и деревянный гребень.
– Что это? – спросила, вертя в руках кувшин.
– В нем мыло, не самое лучшее, но какое есть.
Ура! Мыло, расческа, чистая одежда – большего сейчас трудно и желать. Эрвейн усмехнулся, видимо, мой восторг его позабавил, и произнес:
– Я буду на опушке. Мойся, здесь тебя никто не побеспокоит.
Удивительно, как все-таки могут радовать самые простые вещи! Вода из речки, мыло, пахнущее почти как хозяйственное (было такое в советские времена – коричневое и вонючее), деревянный гребень – вместо удобной ванны, пены, шампуней и бальзамов. Оторвав рукав от грязной тряпки, служившей мне рубахой, тщательно отстирала ее и использовала как мочалку, оттирая лицо и тело от грязи. Кстати, рассмотрела себя более внимательно. Грудь едва наметилась, в совокупности с худобой все указывало на то, что тело проходит стадию так называемого «гадкого утенка». Обычно подростки в нашем мире ее проходят лет в 14, сколько мне здесь – неизвестно.
С волосами пришлось туго – отрезать бы, да кто его знает, какое значение длина волос имеет здесь? Так что намучилась я вдоволь – пришлось вытягивать из колтуна по тонкой пряди, промывая и прочесывая каждую. Наверное, провозилась я часа два, пока наконец не почувствовала себя чистой. Выбралась из воды, вытерлась куском холста, что лежал рядом с моей новой одеждой. Одежда была мужской – штаны, рубаха, что-то вроде портянок, сапоги. Белья не было – то ли его было не принято тут носить, то ли Эрвейн не смог его раздобыть. Оделась, долго провозилась с портянками – все же я никогда ранее ими не пользовалась, а что делать? Обувшись, попыталась заплести косу – волосы оказались длинными, ниже лопаток. С учетом того, что с пяти лет я носила короткие волосы, промучилась я довольно долго, да и коса получилась кривоватой. Странно, неужели прежняя хозяйка этого тела никогда не заплетала себе косы? Уж мышечная-то память должна была сохраниться. Ладно, лучше уж с кривой косой, чем цепляться волосами за ветки.
Ну что ж, я готова. Пора вернуться к Эрвейну и наконец разобраться, что делать дальше.
На опушке пылал костер, на самодельной подставке висел котелок с какой-то жидкостью, а в углях явно пеклось завернутое в листьях мясо – уже чувствовался запах. Эрвейн сидел у костра, о чем-то задумавшись. Я кашлянула, привлекал его внимание.
– Ну что, как ты себя чувствуешь? – взгляд серых глаз остановился на мне.
– Значительно лучше, спасибо, – ответила я, присаживаясь на поваленное дерево рядом с костром.
– Хорошо. Ты что-нибудь помнишь о той, в чьем теле ты сейчас находишься? А о своей прошлой жизни?
– О прежней хозяйке тела – не помню, о своей прошлой жизни – помню, и неплохо.
– Ну то, что ты не помнишь о прежней хозяйке тела – неудивительно, на поглощение памяти нужно время. Хотя это можно ускорить, вот поедим и попробуем. А вот насчет прошлой жизни – странно, обычно в таких случаях эта память теряется сразу. Хотя ты не проходила ритуал объединения, так что может быть все, что угодно. Расскажешь о себе?
– Расскажу, но сначала я бы хотела кое-что узнать. В конце концов, моя прежняя жизнь – прошлое, а настоящее важнее. Можно я спрошу тебя кое о чем?
Эрвейн пожал плечами:
– Спрашивай. Если смогу, отвечу.
– Что такое тарр-эррей?
Он взглянул на меня удивленно:
– Откуда ты? А, понятно, слышала наш разговор. Смотришь прямо в корень. Что ж, слушай. Расскажу, что знаю.
Оказалось, очень давно драконы вели войну с загадочным врагом. Каррсаны – так этот народ называл себя. Пожиратели душ – так называли его все остальные. Откуда они пришли – не знал никто, скорее всего, из иного мира. Судя по описанию, они чем-то напоминали энергетических вампиров, с той разницей, что пожирали душу разумных существ, оставляя пустую оболочку – тело, которое продолжало механически вести растительное существование. Причем все процессы в таком теле замедлялись в сотни раз. Существа с магической составляющей, судя по всему, были для пожирателей деликатесом, и любимейшим деликатесом из всех были драконы. Сражаться с ними не удавалось – они умели телепортироваться, пусть и на небольшие расстояния (ни одна другая раса этим искусством не владела) – и были чрезвычайно сильными магами, все без исключения.
Почему каррсаны не убивали полностью – неизвестно. Была теория, что чем больше тело живет после поглощения души, тем больше силы приобретает пожиратель. В первое время жертв пытались лечить, но как можно вылечить отсутствие души? Пожиратели становились все сильнее, ловили все больше драконов, особенно молодых. Драконов становилось все меньше и меньше. А ведь их и без того всегда было мало – живут драконы долго, поэтому дети рождаются редко. Другие же расы отказывались вступить в союз с драконами – сказалось высокомерие, с которым в те времена драконы относились ко всем остальным.
Один из магов-драконов, потеряв жену и сына, попытался найти способ уберечь свою дочь – единственное оставшееся у него близкое существо. Запереть ее было невозможно – она уже могла оборачиваться, а такие драконы не могут жить без неба. Эти магом и был придуман тарр-эррей. Неизвестно, чего он хотел добиться, но результат после проведения ритуала оказался неожиданным. Дракон жил обычной жизнью, но при атаке пожирателя расставание души с телом вело всегда к одному – тело впадало в стазис, а знания, память – не только о фактах, но даже о чувствах – каким-то невероятным способом сохранялись в амулете, который вживлялся в тело объекта. Что-то вроде магического копирования диска. При этом позднее в тело можно было поместить любую другую душу, этот ритуал назывался объединением и после него все воспоминания донора души стирались, заменяясь воспоминаниями, чувствами и мыслями реципиента.
Я уставилась на Эрвейна:
– Я могу понять, зачем это надо было драконам: если от того, кто отдавал свою душу, не оставалось ничего, драконы фактически давали своим близким шанс на вторую жизнь. Ну и себе заодно, ведь если драконов мало… это позволяло получить чистокровное потомство, так?
– Да, ты все верно поняла, – кивнул он.
– Но… Зачем это тому, кто отдавал свою душу? Ведь они же фактически умирали! Или те древние драконы лгали им?
– Забавно… Кем ты была в своем мире, то задаешь такие вопросы?
– Тем, кто умеет задавать правильные вопросы и делать выводы из неполных данных, – усмехнулась я, – так зачем?
– Люди – а именно они отдавали свои души – живут мало. Для драконов было неважным то, в каком состоянии находилось тело человека, основными требованиями к ним были совпадение пола и определенные душевные качества. Многие из тех, кто шли на ритуал, делали это ради своих близких, ведь наши предки щедро платили за души, причем не только деньгами, но и услугами.
– И все же я ничего не понимаю. Мне всегда казалось, что память, знание, чувства – это и есть душа!
– Не знаю, как это было в твоем мире, но в нашем душой называют некую важную часть разумных, в которой хранится все, что ты перечислила, – пожал плечами Эрвейн, – но я не ученый, и могу чего-то не знать. Рассказывать дальше?
– Да. Попробую просто поверить в то, что ты рассказал, – кивнула я.
Усмехнувшись, он продолжил свое повествование. По его словам, в те времена гораздо более важным свойством тарр-эррей оказалось то, что прошедшие его драконы стали не по зубам пожирателям. Нет, их души не превратились для пожирателей в яд, они попросту стали бесполезными: те просто не могли поглотить их. Как только это выяснилось, все без исключения драконы прошли тарр-эррей, и ход войны был сломлен. Пожиратели, лишившись притока силы от драконов, обратили свои взоры на эльфов. Эти слова заставили меня внутренне усмехнуться: «Ага, и эльфы здесь есть! Нормальный фэнтезийный мир». Поняв, что опасность угрожает не только драконам, эльфы предложили крылатым союз, который и был вскоре заключен. После этого война длилась еще несколько лет, и в конце концов силам союза удалось уничтожить пожирателей, всех до единого.
