Текст книги "Диктатор (СИ)"
Автор книги: Мила Крейдун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)
Глава 10. Тайные тунели под городом
Милена вернулась в гостиную и включила плазму. Она почти не смотрела телевидение. Предпочитала книги, пребывание на свежем воздухе, лошадей, имела хобби, ходила в тренажёрку. Если включала телик, то исключительно исторические, научные или натуралистические каналы. Иногда было настроение посмотреть какой-нибудь старый добрый культовый фильм времён Союзов.
Золотарёва листала каналы, в поисках нужного и наткнулась на новостной.
Происходящее на экране заставило её потрясённо замереть. В Штатах начались устрашающие беспорядки. Люди, которые изначально вышли на улицы со справедливым протестом, превратились в неконтролируемую толпу, которая грабила и крушила всё на своём пути. Беспредел продолжался уже пять дней. Сегодня на улицы вышли жители Лондона и Берлина.
«Этим-то что неймётся? – недоумевала она. – И всё это тогда, когда ещё толком не разобрались с пандемией. Вакцина так и не найдена. Похоже, вторая волна всё же будет…».
– Ну что, нравится твоя демократия? – заговорил позади неё Медведев.
В её прежней стране тоже всё начиналось с мирной демонстрации. А закончилось гражданской войной, которая расколола страну надвое, практически уничтожив экономику. Люди стали жить хуже. И, тем не менее, Милена предпочла промолчать.
– Почему не сказала, что хочешь есть? – продолжал требовать ответы диктатор. – Я совсем потерял счёт времени с этим беспределом, – махнул он на экран рукой.
– Как это касается России? – спросила она, но президент удостоил её лишь тяжёлым взглядом и коротким «Собирайся».
Телефон опять зазвонил, призывая главу государства обратно на кухню.
Милена посмотрела на часы. 16.10.
«Ничего себе», – изумилась Золотарёва, только сейчас испытав чувство голода. Поднялась и отправилась в гардеробную собираться, как было велено.
Она выбрала вечерний туалет, не сомневаясь, что президент будет ужинать в очередном шикарном ресторане, нанесла косметику, расчесалась, оставив волосы свободно ниспадать на спину, обулась, взяла сумочку и появилась в проёме кухни, давая понять, что готова.
– Джинсы, – коротко бросил абсолютный правитель, скользнув по ней отсутствующим взглядом, не отнимая трубку от уха.
Милена поспешила отвернуться, чтобы скрыть горечь, которую испытала от того, что не произвела на него впечатления, и вернулась в гардеробную.
*
– Я хочу есть, – на этот раз громко заявила она, появившись в проёме уже в джинсах.
Её раздражение привлекло его внимание. Уголок суровой линии губ дрогнул. Мужской взгляд скользнул по её формам так, как и должен был. Ещё в первый раз.
Он что-то ответил собеседнику на незнакомом для неё языке и сбросил вызов.
– Отлично выглядишь, – слегка улыбаясь, произнёс он.
Понял, что её так задело?
– Есть будем? – проигнорировала она комплимент, который ждала в прошлый раз.
*
Милена сбилась с шага, когда обнаружила аппетитные задницы телохранителей в джинсах. Потрясённо скользя взглядом по невероятным рельефам литых тел безопасников, на которых едва ли не трещали модные шмотки.
– Слюни подбери, – грубо произнёс президент, мягко подтолкнув её в спину.
Милене стало стыдно. Она опустила взгляд и юркнула в бронированный Hummer.
Рядом сел Медведев, бросив враждебный взгляд на телохранителей, занявших места спереди. Его ладонь собственнически накрыла её колено, словно метя.
Золотарёва улыбнулась. Самцы всегда остаются самцами, неважно какое положение в обществе занимают. Её забавляло то, что он винит, в первую очередь, телохранителей в том, что она на них засмотрелась.
Милена накрыла ладонь президента на своём колене, привлекая его внимание.
– Извини, – тихо произнесла она. – Просто не каждый день такое видишь. Это ничего не значит.
– Знаю, – грубо ответил он и отвернулся к окну.
Золотарёва удивилась, когда они оставили машины и достаточно много прошли пешком, странно петляя, прежде чем зайти во второсортную пивнушку, где было полно болельщиков футбола, смотревших матч по телевизору.
Милена перевела потрясённый взгляд на президента, но не успела ничего спросить. Всё это время он не выпускал её руку и потянул за собой дальше. Вглубь бара, прошёл кухню, служебные помещения, какие-то коридоры, спускаясь всё ниже по выдолбленным в камне ступенькам.
В душу закрался абсурдный панический страх, что её тянут на какое-то тайное собрание сатанистов, где она будет в качестве главного жертвоприношения.
– Подожди, – уперлась Золотарёва, пытаясь остановиться.
– В чём дело? – раздражённо обернулся диктатор.
Взгляд Милены панически забегал по древним стенам тайных ходов. Её страх не мог быть обоснован, глупо было его озвучивать и, тем не менее…
– Испугалась? – догадался президент, смягчившись.
– Ты же не собираешься принести меня в жертву на кровавом алтаре? – всё же выпалила она.
Медведев улыбнулся.
– Тогда что? – спросила она. – Куда мы идём? Это тайные коридоры, верно? Мы под городом?
Он подошёл ближе, нежно скользнув пальцами по скуле.
– У меня здесь встреча. Тайная.
– И ты взял на неё меня? – недоверчиво посмотрела она не него.
– Умная девочка, – шире улыбнулся Медведев, – но вывод сделала неверный. Тебе нечего опасаться. Идём, мы опаздываем.
Почему она покорно поспешила следом? Он ведь так ничего и не объяснил.
*
Медведев не собирался брать её на встречу, планируя изначально оставить с телохранителями в соседнем ресторане, но после того, что произошло…
Он понимал, что ведёт себя иррационально, но продолжал тянуть за собой по тайным переходам.
Глава 11. Те, кто правят
Похоже, они пришли.
Вдоль половины последнего коридора рассредоточились чужие телохранители.
Перед ними открыли тяжёлую деревянную дверь с коваными петлями и внутрь ступили лишь президент и она.
Обстановка была пропитана загадочностью и стариной. Помещение с куполообразным потолком больше напоминало келью. Только в центре стоял сервированный накрытый стол, чуть поодаль современный бар самообслуживания.
Арочный вход в следующую комнату был перегорожен стеклянными дверьми, через которые было прекрасно видно, что это была зона отдыха.
Одиннадцать мужчин и три женщины, поднявшиеся с диванов, направились к ним. Лица их не предвещали ничего хорошего. Лишь два из них она узнала – и оба были диктаторами весьма весомых на мировой арене стран.
Милена сильнее сжала ладонь президента. Он ответил утешительным поглаживанием большим пальцем тыльной стороны её ладони.
Один из незнакомцев заговорил на языке, который Золотарёва слышала впервые. Было несложно понять по его раздражённым взглядам, что речь шла о ней. Он был крайне недоволен.
Медведев ответил, ничуть не стушевавшись. В его голосе звучала прежняя сталь человека, привыкшего повелевать и принимать решения, с которыми остальные должны соглашаться, не оспаривая.
Он отстаивал её право нахождения здесь.
Зачем?!
Задали свои вопросы ещё двое. После ответов президента взгляды присутствующих, обращённые на неё, изменились. С враждебных и подозрительных на любопытные.
Тот, кто заговорил первым, сделал приглашающий жест к столу и занял место во главе.
По правую руку от него села молодая женщина двадцати пяти лет. По левую – Влад Медведев.
– Найди себе стул, – сказал он ей, двигаясь ближе к лидеру и освобождая место для неё.
Сосед слева от него не пошевелился. Даже не повернул в их сторону головы, ясно давая понять, что не двинется с места. Благо этого самого места оказалось достаточно, чтобы втиснуть ещё один стул. Если она его найдёт, конечно.
Милена осмотрела комнату на предмет необходимой мебели. Барные стулья были слишком высоки для обеденного стола. Не очень хотелось, чтобы её коленки торчали на уровне глаз присутствующих. Она отправилась в зону отдыха. Комната была обставлена в стиле эпохи Возрождения. Здесь был лишь один стул. Стул Савонаролы, как его называли. Она помнила, что он складывался. Это существенно облегчит транспортировку, ибо его вес не менее двенадцати килограмм, если она верно помнит из последней и единственной экскурсии по дворцу в Ливадии.
Золотарёва убрала пуф и попробовала его сложить – ноль. Осмотрела его со всех сторон, пытаясь найти крепления, которые должны складываться.
«Как будто это бы ей помогло?!», – разозлилась она на себя, разогнувшись. Взяла его и потащила. По-другому не скажешь. Метров пять, пока уставшие руки едва не выронили раритетную мебель.
Потребовалось несколько остановок. Застряли они со стулом и в проёме. Под конец их общего нелегкого пути она его просто тащила по полу с отвратительным визгом, но ей всё же удалось его придвинуть к столу. Она осталась довольна, чувствуя себя едва ли не победительницей над драконом.
Милена запоздало осознала, что никто не притронулся к еде, видимо, с любопытством наблюдая за её схваткой с мебелью. Лица присутствующих, тем не менее, ничего не выражали.
В стальном взгляде президента играли блики веселья. Она улыбнулась ему и села. Только сейчас осознав, что приборов у неё тоже нет.
– Придётся пользоваться одним на двоих, – произнёс Медведев, угадав её мысли.
Возможно, она бы отказалась, если бы не была так голодна.
За ужином разговаривали лишь мужчины. Милена не понимала ни слова. Она владела лишь двумя языками и оба являлись национальными, схожими и родными в тех странах, в которых она проживала. Тот, на котором говорили на тайной встрече, явно был не из современных.
Покончив с ужином, все поднялись и отправились в зону отдыха.
Президент сел на диван и потянул её на себя, вынуждая сесть себе на ноги. Милене это не понравилось. Ей казалось данное поведение слишком развязным. Кроме того, она никогда не любила сидеть на коленях у мужчины.
Диктатор обнял её, успокаивающе поглаживая бедро. В сознании мелькнула очередная безумная мысль об оргиях, для которых сильные мира сего тоже, наверняка, устраивают тайные встречи. Она скользнула взглядом по присутствующим женщинам.
Самая молодая из них сидела на подлокотнике кресла седоволосого лидера. Она мягко улыбалась, глядя на Милену. На её безымянном пальце сияло платиновое кольцо, усеянное бриллиантами. На руке мужчины было идентичное кольцо в более сдержанном мужском стиле. Пальчики двух других представительниц слабого пола также украшали обручальные кольца. Она машинально посмотрела на «голые» пальцы своей правой руки, в очередной раз подумав: что она тут делает?
– Я хочу в туалет, – шепнула она на ухо президенту, на коленях которого сидела, ловя на себе завистливые взгляды двух из трёх жён.
– Лилия, не покажешь Золоту дамскую? – обратился он к двадцатипятилетней жене лидера.
Милена удивлённо воззрилась на президента.
«Золото?».
– Иди, – «ответил» он на её взгляд, подтолкнув.
– Золото, значит? – улыбаясь спросила Лилия, почти на идеальном русском, грациозно шествуя впереди Милены, когда они покинули комнату.
– Сама в шоке, – честно ответила незваная гостья.
– До этого мужчины в этих стенах давали нам имена цветов, – продолжала она. – В комнате остались Орхидея и Ирис.
– Звучит нежнее и приятнее, чем «золото».
– И смысл совсем иной, – продолжала улыбаться жена лидера, явно на что-то намекая.
– Я так поняла, что в этих стенах настоящие имена не приняты? – уточнила Милена прежде, чем сказать, что нет здесь никакого скрытого смысла, кроме того, что она Золотарёва.
– Скорее, запрещены, – ответила Лилия.
– Как минимум для троих из них подобная секретность не имеет смысла, – заметила Милена, имея в виду диктаторов, в лицо которых знает каждый мало-мальский образованный человек.
– И тем не менее, – отозвалась главная из присутствующих на встрече женщин. Это чувствовалось. Несмотря на то, что она была самой молодой. – Вы ведь знакомы с ним не так давно, верно? – вырвала она Милену из размышлений о странности происходящего.
– Как сказать, – уклончиво отозвалась она.
– Как есть, – жёстче отозвалась Лилия.
Похоже, главная она не только потому, что её муж – лидер встречи.
В обычной ситуации Золотарёва, возможно, и ответила бы на заданный вопрос. Но она не в обычной ситуации, а её любовник – президент. Она не хотела навредить ему.
В его мире одно-единственное неверно произнесённое слово может привести к катастрофе. Что уж говорить о безумном поведении диктатора, настойчиво добивавшегося её «внимания».
– Ну, так что? – настаивала на ответе Лилия.
– Спроси у… него, – запнулась Милена, не зная, как прозвали Медведева в загадочных стенах тайных встреч. Хотя ответ и казался очевидным.
– Молодец, – протянула провожатая и открыла перед ней дверь. – Обратно дорогу найдёшь сама?
– Конечно, – отозвалась Золотарёва, понимая, что вопрос скорее риторический.
Не похоже, что девушка издевалась. Несмотря на проявленную жёсткость в неудавшемся допросе, Милена не чувствовала от неё агрессии или неприязни по отношению к себе.
Глава 12. Анархия
Вернувшись из дамской, Милена проигнорировала готовность диктатора вновь усадить себя на колени и, извиняющее улыбнувшись, присела на мягкий подлокотник дивана, копируя позу Лилии.
Присутствующие переглянулись.
Она что-то сделала не так?
В любом случае ей никто ничего не сказал. Мужчины беседовали на древнем языке ещё четыре часа и двадцать три минуты, пока женщины продолжали безмолвствовать. Кроме Лилии, конечно. Она иногда вставляла слово.
В комнате висели огромные старинные часы, с которых Милена почти не сводила глаз под конец встречи. Золотарёва испытала огромное облегчение, когда мужчины начали прощаться и по одному покидать тайные комнаты. Они с президентом были третьими.
– Слава богу, – непроизвольно выдохнула она, когда за ними закрылись тяжёлые деревянные двери с металлическими петлями. – Я что-то сделала не так?
– Ты всё сделала так, – мягко улыбнулся её диктатор. – Почему ты не попросила меня помочь тебе со стулом?
– Не знаю. Это же мой стул. Я привыкла решать свои проблемы самостоятельно. Это был тест?
– И не единственный, – отозвался он.
– Так я прошла?
– Ага.
– И что это значит?
Президент бросил на неё осторожный взгляд, словно сомневался, стоит ли отвечать.
– До сегодняшнего дня говорить могла лишь Лилия, – уклончиво ответил он.
Милена задержала взгляд на профиле президента.
Это шутка такая?
– Это вы устроили беспорядки в Штатах, Берлине и Лондоне? – спросила она, отмахнувшись от размытой информации о праве говорить, которая не имела никакого значения. Хотя бы потому, что Милена была неспособна даже понимать.
Люди, которые привыкли получать всё, что взбредёт им в голову, порою ведут себя странно, пытаясь покорить новую вершину или расширить зону своего влияния. С годами, при абсолютной власти, подобное отыскать очень сложно.
Она была уверена в том, что явилась неким инструментом диктатора на тайном собрании. И очень сомневалась, что появится на подобной встрече ещё раз. Так стоит ли уделять внимание странному праву говорить наряду с более серьёзными вещами, которые происходят в мире?
– Мы пытаемся решить эту проблему, – ответил на её вопрос глава одного из самых влиятельных государств на политической арене.
– Вы что-то типа тайного общества Тамплиеров, которое на самом деле управляет миром? – спросила она.
– Что-то типа, – отозвался диктатор. – Достаточно вопросов. Я надеюсь, тебе не надо напоминать, что сегодняшнего вечера не было, ты ничего не видела, ничего не слышала…
– И ничего не понимала, – добавила за него Золотарёва, отражая истинное положение вещей и совершенно не кривя душой.
– Вот и отлично, – довольно заключил диктатор и шагнул с ней в открытую телохранителями дверь, покидая тайные коридоры.
Милене показалось, что болельщики были чрезмерно возбуждены. Она ждала неприятностей каждую секунду, пока они не покинули бар.
Был двенадцатый час ночи, улицы пустынны, дорогу освещали кованные романтичные фонари. Золотарёва любила ночной город, а европейская столица с великой историей наверняка невероятна ночью, но Милену не отпускало напряжение и желание быстрее добраться до машины.
– Всё в порядке? – спросил диктатор. – Замерзла? – предположил он, видя, как она ёжилась, обнимая себя от страха, сковавшего всё внутри.
– Не знаю, – рассеяно ответила она. – Мы ведь здесь инкогнито, да? – уточнила Милена.
– Ты это к чему? – нахмурился он.
– Телохранители с нами – единственная охрана? – продолжала спрашивать Золотарёва.
Президент не успел ответить. Из-за очередного переулка, куда они должны были свернуть, послышался шум толпы, которая вскоре появилась, не заставив себя долго ждать.
Милена испуганно застыла на месте. Медведев обнял её, словно беря под личную защиту, и резко повернул в обратную сторону, но пути отступления были отрезаны – с противоположного переулка показались перевозбуждённые болельщики.
Один из безопасников машинально потянулся к пистолету.
– Не вздумай, – прорычал президент, пятясь с Миленой к стене здания.
– Выстрел может охладить толпу, напугать, – не согласился телохранитель.
– Зависит от градуса накала и решительности, – ответил вместо президента другой. – Нас могут просто затоптать, бросившись скопом.
– Макс, сколько нам надо продержаться? – спросил диктатор у того, кто должен был отправить экстренный сигнал «SOS» и сведения об их местоположении.
– Пятнадцать минут, – ответил тот, вставая в центре живой стены из безопасников перед президентом и Золотарёвой, которые прикрыли спины прилегающим зданием.
– Что ж, шансы неплохие, – протянул Медведев.
– Если это не подстроено, – подал голос третий секьюрити, напугав Милену пуще прежнего.
– Всё будет хорошо, – повторил Влад, крепче сжав её в руках, но она чувствовала, что он сам был в этом не уверен.
Две толпы остановились в трёх шагах друг от друга. Кто-то из толпы болельщиков заговорил первым.
– Что он говорит? – спросила Милена.
– Говорит, что им лучше разойтись по домам, – ответил президент. – Что они не допустят в Праге того же беспредела, что творят анархисты в Штатах, Лондоне и Берлине.
Милена не успела сказать, что сомневается в том, что это поможет. Ответом «беспредельщиков» на горячую речь послужил камень, угодивший в голову говорившего.
Обе толпы заревели и бросились друг на друга.
Золотарёва буквально вжалась в стену, потянув на себя и президента, который уже не просто обнимал её, но и задвинул за себя, максимально отгораживая от происходящего.
Выглядывая из-за его плеч, она с ужасом наблюдала за тем, как разъярённая толпа подбиралась всё ближе к тем, кто желал остаться в стороне.
Телохранители пытались сдержать напор дерущихся. Недовольные бросились на них. Один из безопасников упал, пытаясь прийти в себя. Его лицо было залито кровью.
Милена вскрикнула, машинально потянувшись помочь.
– Куда?! – взревел президент, дёрнув её назад за себя. Пошли в ход уже и его кулаки.
Золотарёва закрывала рот ладонями, чтобы не кричать от ужаса, умываясь слезами от всепоглощающей жути происходящего.
Медведев отошёл от неё, увлёкшись схваткой. Его ударили битой по голове сзади, замахнувшись добить.
– Нет! – бросилась она на упавшего Влада, закрывая собой.
– Пошла вон! – пытался атакующий отодрать её от него, ударив по голове, рёбрам.
– Милена, – застонал едва соображавший Медведев. – Беги…
– Нет! – кричала и ревела, выла она. – Пожалуйста, не надо… Остановитесь… Что вы делаете?... – обращалась она ко всем и не к кому конкретно.
Трое из шести телохранителей подоспели вовремя, чтобы спасти её от серьёзных увечий одержимого нападавшего, желавшего добраться до первоначальной жертвы.
По толпе хлынул напор ледяной воды.
Милена едва не захлебнулась, когда он накрыл её с головой. Она различила голос говорившего в рупор, звуки полицейских сигналок.
– Слава богу, – шептала она. – Слава богу, – прижималась она лбом к его лицу. – Влад, полиция здесь, слышишь? Всё закончилось.
Кто-то пытался вырвать его из её рук. Она запаниковала.
– Всё в порядке, Милена Сергеевна, – узнала она голос одного из телохранителей. – Это врачи. Вставайте, я проведу Вас до скорой.
– Я никуда не пойду без него! – рванулась Золотарёва назад.
– Хорошо-хорошо, – успокаивающе говорил… кажется Макс.
В ушах стоял гул, перед глазами всё расплывалось.
Она почувствовала на лице чужие холодные руки. В глаза посветили фонариком. Ей что-то вкололи, и всё разом стало не таким важным.
Макс поднял её на руки и куда-то понёс.
Она, кажется, потеряла сознание, пытаясь отыскать в поглотившей её тьме Влада.
Глава 13. Признание
Милена очнулась на больничной койке в vip-палате. Ей довелось полежать в больницах, чтобы она могла понять разницу.
Она села и скривилась, почувствовав боль в рёбрах. Подняла больничную сорочку и, как и предполагала, обнаружила малопривлекательный кровоподтёк – анархист дал ей коленом под рёбра, счастье, что не сломал. Ей повезло, что он не использовал против неё дубину, которой ударил Влада.
Правая часть лица тоже ныла. Она слишком хорошо помнила подобные ощущения, чтобы понять, что глаз и скулу украшает багрово-красный синяк.
Золотарёва слезла с койки и не спеша направилась к выходу.
– Милена Сергеевна, – подобрался Макс, стоявший у её палаты. Всё ещё в футболке, порванной на мощной груди и грязных джинсах.
По всему коридору стояли сотрудники службы безопасности президента.
– Где он? – спросила она осипшим голосом.
– В соседней палате, – ответил телохранитель.
– Который час? – тускло спросила она, проходя мимо.
– Пять утра.
– Как остальные?
– Ничего серьёзного, жить будут, – ответил Макс. – И не в таких передрягах бывали.
Милена нахмурилась. Глупо было, наверное, предполагать, что жизнь диктатора тиха и спокойна.
– И часто? – спросила она, боясь услышать ответ.
– Скучать не приходится, – уклончиво ответил безопасник. – С ним всё в порядке, – почему-то добавил он.
Они оба знали, кого именно имел в виду личный телохранитель президента.
– Спасибо, – сказала она и отворила двери палаты, ступая в царящую в ней полутьму.
Ноги едва не подкосились, когда она увидела бледное лицо Влада. Еле доплелась до его vip-койки и залезла на неё, не соображая, что делает. Просто полежать рядом. Быть как можно ближе. Она легонько коснулась пальчиками его руки, словно боясь, что он рассыплется на мелкие осколки, если она не будет осторожна. Или раствориться как мираж, просочившись дымкой сквозь пальцы. Перестанет существовать. Это было страшно даже вообразить.
– Знал бы, что ты предпочитаешь делить с мужчиной больничные койки, снял бы больницу, а не королевские апартаменты в лучшем отеле Чехии, – тихо заговорил президент, открывая глаза цвета жидкого олова.
Он улыбался.
Его брови привычно нахмурились, когда взгляд скользнул на её синяк на скуле.
– Не делай так больше, – жёстче произнёс он.
– Да, обычно я защищаюсь от мужчин, а не защищаю их, – попыталась пошутить она.
Суровый взгляд президента не смягчился. Шутка явно не удалась.
В палату вошёл доктор.
Милена попыталась сесть. Медведев коснулся её руки, останавливая порыв.
– Тебе никто ничего не посмеет запретить, – сказал он. – Лежи, если хочешь.
Она кивнула, давая знать, что поняла и всё же села. Как-то странно было лежать в больничной койке мужчины, пока над вами стоит доктор. Да, и вообще кто угодно.
– Ну? – обратился к врачу абсолютный правитель мощной державы, способной стереть родину Ирджи Дворжика, лучшего специалиста травматологии, в порошок.
Доктор бросил осторожный взгляд на любовницу одного из самых влиятельных людей планеты и быстро его отвёл на всякий случай. Медведь отличался свирепым нравом.
«Как и любой диктатор, в принципе», – подумал он.
– Лёгкое сотрясение, – начал Ирджи. – Я бы рекомендовал вам пару дней провести в больнице под наблюдением…
– Со мной всё в порядке, – рыкнул Медведь. – Что с Миленой Сергеевной?
– Ничего страшного, – ответил Дворжак. – Ушибы второй степени.
– Ясно. Мы уходим, – начал срывать Влад датчики.
– Господин президент, – обеспокоился доктор. Неизвестно, как отреагирует диктатор, если Иржи не удастся донести до него всю серьёзность его травм и тому станет хуже вне стен больницы. – С сотрясением любой тяжести не шутят…
– Без тебя разберусь, – грубо бросил диктатор мощной державы. – Не в первый раз.
Милена осторожно коснулась ладонью его предплечья в попытке остановить. Совсем как недавно он её. Она не была уверена в том, как он отреагирует. Кто она такая, в конце концов?
Суровый стальной взгляд упёрся в умоляющий нежно-голубой.
Они просто смотрели друг на друга какое-то время, словно ведя молчаливую беседу.
– Ладно, – раздражённо бросил президент, возвращаясь под одеяло. – Только сегодня. Завтра на выписку.
– Хорошо, – облегчённо выдохнул доктор, обходя койку и клея обратно датчики. – Отдыхайте.
– Иди сюда, – сказал Медведев, когда врач вышел. Потянув Милену за руку, понуждая лечь себе на грудь.
– Не больно? – осторожно легла она.
– Нет, – соврал он, крепко обнимая.
Милена скривилась от боли, пытаясь не проронить ни звука. Он почувствовал её напряжение и ослабил объятия.
– Я серьёзно, – заговорил он. – Не делай так больше.
– Это невозможно, – спокойно ответила она, и оба знали, что дальнейший спор на эту тему бесполезен.
Они долго лежали в объятиях друг друга, каждый думая о своём, переваривая случившееся, пока их не сморил сон.
Милена почувствовала, как его дыхание стало более глубоким и размеренным. Её веки отяжелели, отпустило напряжение и навалилась усталость.
Тяжёлая была ночь.
*
Теперь она знала, чем отличается vip-палата от обычной, помимо окружающей роскоши – анализы сдаёшь тогда, когда проснёшься. А проспали они с президентом крепким безмятежным сном до полудня.
Ещё три часа заняли различные процедуры, осмотр, завтрак.
– Ну? – воззрился на неё в притворной суровостью диктатор. – Что будем делать теперь?
– А почему вы спрашиваете с меня? – улыбаясь, спросила спасительница.
– «Ты», – поправил её, посерьёзнев, президент. – Если и было что-то хорошее в ночном покушении, так это звук моего имени из твоих уст.
Милена отвела глаза от глубокого штормового взгляда, который, казалось, проникал в самую душу.
– Так это всё же было покушение? – попыталась она сменить тему охрипшим голосом.
Президент подошёл ближе, поднимая её лицо за подбородок. Заставив посмотреть на себя.
– Ты поняла меня? – мягко, но всё же потребовал он ответа.
– Да, – тихо отозвалась Мили.
– Скажи, – настаивал диктатор, поглаживая кожу на лице большим пальцем. Словно выводя им колдовские узоры, ставя свою метку на её тело, вплавляя тавро в саму сущность.
– Влад, – выдохнула она с надрывом и прикрыла на мгновенье глаза, пытаясь сглотнуть, чтобы смочить пересохшее от волнения горло.
– Ещё, – тихо потребовал он, склоняясь ниже.
– Влад, – сорвал он с её уст, вместе с поцелуем, словно пробуя на вкус собственное имя. Утопая в ней.
Их обоих накрыл водоворот чувств и ощущений, когда Медведь с лёгкостью подхватил её под ягодицы.
Поглощённая пожаром страсти, Милена с непреодолимой жаждой касания обхватила его бёдра ногами. Чувствуя сквозь тонкую ткань больничной сорочки восставшую плоть диктатора, о которую нетерпеливо потёрлась, вырывая из лёгких диктатора мучительный стон.
Он опустил её на койку, вынуждая лечь. Широко разведя ноги, с пылающим взглядом завороженно глядя на средоточие её женской чувственности.
– Совершенство, – выдохнул он, коснувшись её пальцем.
Милена вздрогнула от волнительного прикосновения, боясь пошевелиться. Чувствуя себя в его полной власти. Сейчас. Раньше. Всегда. Зачарованно глядя на то, как он склоняется к её промежности. Как медленно проводит языком там, где только что был палец. Не отводя волевого потемневшего взгляда с её лихорадочно блестящих от страсти глаз.
Никогда и ничего она ещё не хотела в жизни так, как вновь почувствовать его язык у себя между ног. Видеть его лицо с этого ракурса. Чувствовать…
– Попроси, – потребовал диктатор, замерев всего в каких-то миллиметрах от раскрывшихся для него лепестков.
Она чувствовала его дыхание… там. По коже побежали мурашки. По телу прошла волнительная сводящая с ума дрожь, скручивая внутренности в тугой узел, и казалось она сейчас умрёт, если он её так и не коснётся.
– Ещё, – лихорадочно выдохнула она.
– Что? – требовал он уточнения.
– Хочу ещё…
– Что? – настаивал диктатор, лишая её разума.
– Хочу видеть твоё лицо у себя между ног, хочу видеть твой волевой взгляд, хочу чувствовать твой язык, и я умру, если ты немедленно это не сделаешь!
Президент тихо рассмеялся. Звук подобной частоты накалил градус желания внутри неё до температуры, способной расплавить всё, что угодно.
Она задохнулась, выгибаясь дугой, когда его губы накрыли средоточие её желания в страстном поцелуе. Когда его язык дразня, медленно прошёлся вдоль чувственного ущелья. И скользнул вглубь. Резко. Неожиданно. Властно. Как мог только он.
Милена кричала и билась под его ртом, запустив в идеальную стрижку изящные пальчики, которые требовательно удерживали голову диктатора там, где она должна была быть. Направляя его ласки, имея его лицо так, как ей хотелось. Кончая ему в рот. Рассыпаясь на тысячи осколков оргазма, каждый из которых взрывался ещё тысячью.
Она вскрикнула, когда президент резко дёрнул её за ноги, подстраивая под себя и рванул вперёд, доказывая свою доминантность. Заставляя продолжать кричать от наслаждения, выкрикивать его имя, требовать ещё, чувствовать новую волну, которую разгоняли властные резкие, грубые толчки.
– Я люблю тебя, – выдохнула она в порыве чувств в момент оргазма. Потянувшись к нему. Жадно обнимая. Вжимаясь в широкую грудную клетку. Чувствуя ответные крепкие объятия. Не чувствуя боли. Лишь эйфорию. Восторг. И счастье. Несмотря ни на что.
Просто быть с ним.
