Текст книги "Диктатор (СИ)"
Автор книги: Мила Крейдун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)
Глава 41. Пешки в игре диктатора
Они вышли из подъезда. Всё было как обычно. Шум столицы, снующие туда-сюда люди, машины. Кто-то выходил из подъезда вместе с ними, кто-то наоборот заходил.
Она обратила на себя внимание Астахова, как только попала в поле его зрения. Что-то с самого начала его в ней насторожило.
Немолодая женщина настойчиво прятала взгляд, держа руки в огромных карманах куртки, которая словно была ей не по размеру.
Макс не успел закрыть объект полностью всего на долю секунды, когда проходя мимо, она выхватила что-то из правого кармана и выплеснула содержимое небольшой ёмкости в лицо Милены.
– Шлюха! – заголосила та. – Ты его не достойна!
Астахов схватил сумасшедшую за шею.
Его оглушил раздавшийся позади крик Мили.
Он обернулся и заметил, как стремительно краснеет кожа вдоль правой стороны её лица. Там, где содержимое колбы коснулось плоти.
– Что это было?! – заорал он на фанатичку, сжимая ей шею. – Убью, тварь! – затопила его ярость, которой не должно было быть. – Что это было?!
Что-то в его взгляде не дало ей усомниться в правдивости его слов.
– К-кислота, – еле произнесла она, сквозь плотное кольцо его пальцев вокруг своей шеи.
Макс бросил психичку на Андрюху, подхватил Мили на руки и рванул обратно в подъезд.
Наблюдательность позволила ему быстро найти ключи в её сумочке, открыть дверь и броситься в ванную.
Милена странно притихла у него в руках. Он опустил её на пол душевой кабины.
– Твою мать! – выругался Макс, видя, как кислота на глазах медленно разъедает нежную плоть.
Телохранитель схватил сифон и включил воду, направляя струйки на рану, смывая ядовитое вещество и благодаря Вселенную за то, что Мили потеряла сознание.
– Какого хрена? – выругался он снова, когда зажгло правое плечо.
Опустил взгляд и увидел дыры на пиджаке и рубашке. Основная часть содержимого ёмкости всё же попала ему на плечо, только сейчас добравшись до кожи.
Макс убедился, что рана Милены очищена, быстро стянул с себя одежду и встал под душ.
*
В таком виде их и застал Кирилл. Растерянно глядя на обнажённого по пояс идеально сложенного опальника. И молодую женщину у него в ногах. Без сознания.
*
Отец рвал и метал.
Выйдя из палаты спящей Милены, накаченной обезбаливающими и успокоительными, он тут же набрал мэра.
– Какого хрена по твоему городу свободно разгуливают психи с кислотой?! – орал он в трубку. – Не дай бог с её головы упадёт ещё хоть волосок! Я всех вас к стене поставлю и расстреляю, как в старые добрые времена, раз все вы с такой ностальгией беззаботные деньки Советов вспоминаете! Ты меня понял?!
Видимо, мэр пытался что-то отвечать, заверять или оправдываться. Вот только отцу было на это плевать. Он сбросил вызов, обратив свой гнев на сына.
– А ты куда смотрел?!
– Ты приходишь в подобную ярость только в одном случае, – спокойно ответил ему на это Кирилл. – Когда чувствуешь, что на самом деле виноват сам.
Медведь недовольно поджал волевые губы и отвернулся от него, посмотрев через стекло на спящую любовницу, которая значила для него гораздо больше. Гораздо.
Кроме неё в палате находилось ещё два человека: медсестра и тот самый телохранитель, который спас лицо Милены от ещё больших увечий. Было в его взгляде, обращённом на неё что-то…
Кирилл перевёл потрясённый взгляд на отца. Тот тоже это видел. Видел, как Астахов смотрит на неё. Диктатор тоже понимал, что происходит, что зарождается в сердце бывшего верного пса. Более того…
– Зачем ты это делаешь? – удивлённо спросил Медведев-младший. – Что ты задумал?
– Не лезь не в своё дело, – грубо отрезал президент.
К ним подошёл доктор:
– Господин президент.
– Говори, – коротко бросил он, даже головы не повернув.
– Повреждения можно будет с лёгкостью устранить с помощью пластики…
– Она не захочет, – произнёс диктатор, оборвав доктора на полуслове.
– Ты уверен? – удивился Кирилл. – Ни одна женщина скорее не захочет жить со шрамами на лице, если это можно исправить.
– Она не захочет, – уверенно повторил отец. – Повреждения не настолько ужасны. Всего лишь чуть задело овал лица. Для неё это не будет иметь существенного значения, чтобы ложится под скальпель. Опять.
– А для тебя? – не удержался от вопроса Кирилл.
– Для меня тем более, – машинально отозвался Царь.
Кирилл был готов поклясться, что перед тем, как тихо удалиться, доктор даже чуть поклонился тому, кто держал в страхе полмира, что уж говорить о гражданах страны, которой он правил.
Медведев-младший перевёл взгляд на ту, от которой самодержавец не мог оторвать глаз. Пытаясь разгадать план отца. Начиная понимать…
Глава 42. Больница
Милена с трудом разлепила глаза.
Ощущение было такое, словно она выходила из-под наркоза: в голове тяжесть, тело слушается плохо, разум соображает ещё хуже.
Первым, что она увидела и осознала – это больничную палату и Астахова в кресле у своей постели.
– Что произошло? – спросила она.
– Не помнишь? – ответил он вопросом на вопрос.
Золотарёва напряглась, пытаясь отыскать в затуманенном сознании обрывки воспоминаний.
– Смутно, – ответила она. – Я не успела ничего понять. Мы вышли из подъезда и боль.
Она потянулась рукой к лицу и нащупала бинты, которыми оно было перемотано.
– Что это? – подняла она на Макса испуганный взгляд.
– Фанатичка плеснула тебе в лицо кислотой. Немного задело правую сторону. Мы успели вовремя промыть рану. Повреждения несущественные. Владислав Анатольевич сказал, что ты не захочешь делать пластику.
– Значит, всё действительно не так уж страшно, – рассеянно произнесла Милена, поглаживая бинты и ничего под ними не чувствуя.
«Должна же быть боль, разве нет?», – думала она.
– Ты под обезболивающими, – произнёс Астахов.
– Я сказала это вслух? – спросила Мили.
Опальник кивнул.
«Вчера около полудня, – привлекло внимание обоих вещание репортёрши из телевизора, стоявшей у подъезда дома Милены, почти на том месте, где всё и произошло, – на новую фаворитку президента было совершенно нападение неизвестной. Пострадавшая доставлена в больницу, а вот женщина без суда и разбирательств тут же была отправлена в психиатрическую больницу и неизвестно, увидит ли она когда-нибудь свободу…».
Кадр задёргался, экран на секунду потемнел и в следующее мгновение из него смотрел тяжёлый штормовой взгляд диктатора.
– Не увидит, – уверенно заверил он сомневающихся. – Более того, – продолжал он, прожигая яростным взглядом каждого, кто сейчас его видел, – в дальнейшем даже мысли о том, чтобы причинить вред будущей первой леди страны будут расцениваться как измена и караться соответственно.
– Что он сказал? – машинально вырвалось у Милены. Она даже села на постели, ближе поддавшись к телевизору.
– Ты об измене? – усмехнувшись, уточнил Астахов.
– Нет, – не могла Мили оторвать глаз от монитора, буквально впитывая каждую чёрточку, каждую мелкую морщинку, глядя в суровые и такие родные глаза, полные угрозы и обещания кровавой расплаты. За неё.
Экран моргнул, потух, и в следующую секунду продолжились новости. Словно ничего и не было.
– Мне это не привиделось? – повернулась она к телохранителю.
– Нет, – холодно ответил он.
– А что ты здесь вообще делаешь? – опомнилась она.
– Охрана усилена. Двое снаружи, один внутри. Приказ Медведя. Тебя теперь все будут оберегать как зеницу ока, чтобы не схлопотать.
– Что-то ещё произошло помимо нападения? – не поняла Милена.
– О, да, – усмехнувшись, протянул Астахов. – Босс был в ярости. Досталось всем.
Золотарёва попыталась спрятать дурацкую счастливую улыбку. Добавляли счастья и последние, сказанные во всеуслышание, слова Влада.
Она отмахнулась от странной мысли, что это ненормально вот так просто решить всё за неё и вместо того, чтобы расстроиться, зажглась от предвкушения услышать предложение руки и сердца. В следующую же встречу. Иначе и быть не могло.
– Он не говорил, когда сможет меня навестить? – спросила она у Астахова, изо всех пытаясь не выдать своих чаяний насчёт предстоящей встречи, и не сиять при этом, как счастливая наивная дурочка.
Только не перед ним.
– Нет, – коротко, безразлично ответил телохранитель.
В палату вошла медсестра, а следом и доктор.
– Милена Сергеевна, – начал он с порога. – Меня зовут Иван Лукрецкий. Я ваш лечащий врач. Ваше состояние стабильно, но за раной какое-то время нужен будет профессиональный уход. Плюс обезболивание, анализы… Через пару дней, в общем, выпишем, если быть кратким.
– Хорошо, – отозвалась Милена.
– Владислав Анатольевич сказал, что вы не будете делать пластику, – сказал доктор так, словно задал вопрос.
– Он знает меня достаточно хорошо, – ответила она на это.
– И даже не хочешь сначала посмотреть? – всё же уточнил Астахов. – А, может, и подправить ещё что-то помимо этого? Государство возьмёт на себя все издержки.
– Нет, – немного враждебно ответила Золотарёва, понимая его намёки. – Я себе и так нравлюсь. Ведь главное внутренняя красота, а не внешняя, разве нет?
– Ага, в какой-нибудь детской сказочке про феечек и принцев на белом коне, – цинично изрёк бывший начальник безопасности.
– Никто не выбирает себе спутника жизни по внешности, – не согласилась Милена, нахмурившись.
– Ага, конечно, – не мог остановится Макс, сам не понимая причину своей злости. – Будь ты так "прекрасна" в день вашего знакомства, думаешь, он обратил бы на тебя внимание, заставляя меня шастать по твоей квартире и шерстить твою поднаготную?
– Так это был ты? – нахмурившись, иначе посмотрела она на Астахова. Ей не понравилась эта новость. Как будто напряжённости в их отношениях и без того не достаёт.
– А у тебя есть какие-то особые требования к тому, кто должен за тобой шпионить? – злился Макс.
– Вам нужно что-то ещё? – обращаясь к пациентке, попытался прекратить странный спор Лукрецкий.
– Нет, спасибо, – попыталась ему улыбнуться Милена. – Нет! – спохватилась она, остановив врача уже у дверей, – нужно. Где мои вещи?
– В шкафу, – указал доктор на белоснежный предмет мебели у стены, который буквально слился с ней.
– А вы захватили в больницу мою сумочку? – вынуждена была она вновь обратиться к Астахову, когда её осенила неприятная догадка.
– Нет.
Золотарёва досадливо закусила губу. Оставалось только ждать. И надеяться.
Она, конечно, помнила номер телефона Влада наизусть, но просить что-либо у Макса не хотелось.
В палате раздался рингтон. Астахов достал из кармана мобильник.
– Да, господин президент, – произнёс он в трубку. – Да, – ответил он снова на только им одним известный вопрос, и передал телефон Милене.
– Алло? – улыбнулась она. Не смогла не улыбнуться.
– Привет, золотко.
– Привет.
– Прости меня, детка, – удивил её Влад.
– За что? – уточнила Мили.
– Тебе досталось из-за меня. Опять…
– Ты же не веришь в извинения, – попыталась всё свести к шутке Милена.
– Я обещал тебе попробовать измениться, – улыбнулся он.
– Ты ни в чём не виноват, – заверила его Золотарёва. – Скоро сможешь меня навестить?
– Как только вырвусь.
– Я буду ждать, – шире улыбнулась Мили.
Глава 43. Вынуждены
– Ты ни в чём не виноват, – заверила его Золотарёва. – Скоро сможешь меня навестить?
– Как только вырвусь.
– Я буду ждать, – шире улыбнулась Мили.
– Хорошо, что ждать осталось недолго, – улыбаясь, ответил президент.
Дверь палаты отворилась. Милена сорвалась с постели. Внутри неё взорвался неукротимый вулкан эндорфинов, побуждавший к действию броситься на шею любимому, с появлением которого весь мир перестал для неё существовать. Она даже не заметила рук Макса, которые удержали её на месте. Тело просто подчинилось команде не двигаться, пока глаза счастливо наблюдали за приближением того, кто давно стал её Вселенной.
– Ну, как ты? – сел он на койку, беря в широкую ладонь её руку, крошечную по сравнению с его. Нежно целуя тыльную её часть.
– Нормально, – банально промямлила Милена, буквально плавясь от нежности, которой её окутал плотный непроглядный розовый туман иллюзий и грёз. – Я видела твоё выступление по телеку, – сорвалось с губ.
– Только не начинай, – сурово нахмурились брови диктатора. Он раздражённо поднялся с койки и подошёл к окну под растерянным взглядом Мили, деловито сложив руки за спиной. – Она получила то, что заслужила, – продолжил президент.
– Кто? – ничего не понимала Золотарёва.
– Фанатичка, кто же ещё, – обернулся диктатор, подозрительно глядя на Милену.
– А, – опустила она взгляд, пытаясь взять себя в руки и начать соображать. Реальность окатила её ледяной волной слишком неожиданно, развеяв радужную дымку с единорогами. Она остро ощутила присутствие Астахова рядом, под пристальным взглядом которого происходит весь этот занимательный диалог и её идиотское поведение – он, наверняка, всё понял. А если учесть их недавний спор, ситуация усугубилась многократно.
Золотарёва неловко кашлянула.
– С тобой всё в порядке? – уточнил Влад.
– Да, – поспешила она его заверить. – Я просто… Надеюсь, мне больше не будут давать ту дрянь, что дали накануне. В голове какая-то каша… Кхм, – подняла она взгляд на президента, принимая бесстрастное выражение лица. – Ты думаешь, что пожизненное заключение в психушке – справедливое наказание?
– А ты нет? – продолжил злиться глава государства. – Никто не смеет посягать на то, что принадлежит мне.
– Так я принадлежу тебе? – усмехнулась Милена, отвернувшись. – Дату свадьбы ты тоже уже сам наметил?
– Какой свадьбы? – отразилось на лице Влада полное недоумение.
Милена даже идиотски хихикнула от абсурдности происходящего и того, какая она идиотка.
– Мили…
– Не надо, пожалуйста, – остановила его жестом Золотарёва, взявшись за виски, демонстративно начав их разминать.
– Ты о том, что я сказал в записи? – сообразил президент, подходя ближе. – Поверь, золотко, брак со мной только осложнит тебе жизнь.
– Ага.
– Я не хочу втягивать тебя во всё это ещё глубже.
– Ага.
– Ты не понимаешь чего хочешь, – продолжал президент, вновь начиная раздражаться. – Быть моей женой – это не привилегия, это должность.
– Ага…
– С кучей условностей, обязательств и ролью…
– Ага…
– Да прекрати ты агакать, в конце концов!
– А-га, – особенно выделила Милена каждый слог, подняв на него злой взгляд. – Тебе лучше уйти, Влад.
Ярость вспыхнула в стальном взгляде за какую-то долю секунды.
– Я уйду тогда, когда сам посчитаю нужным, – прорычал он, чеканя каждое слово. – Так было. Есть. И будет всегда.
– А-га, – умышленно повторилась Мили. – И что вы считаете нужным в данный конкретный момент, господин президент?
Испепеляя друг друга взглядами, они замерли, словно две увековеченные в камне скульптуры. Или враги, застывшие друг напротив друга, в равной степени готовые к схватке, ожидая первого хода соперника.
Макс занервничал. Он никогда не слышал и не видел, чтобы Медведь бил женщину, но что ему делать, если до этого дойдёт? Идиотка, провоцируя, явно не собирается отступать или затыкаться.
Астахов выдохнул, когда президент развернулся и яростно хлопнул за собой дверью.
*
«Пошла уже вторая неделя, как Влад даже не звонил», – думала Милена, глядя на усеянную полицейскими живописную местность парка.
С тех пор, как её выписали, органы правопорядка как с ума сошли – толпами ходили за ней по пятам. Не говоря уже о том, что район, в котором она жила, регулярно патрулировался, и каждый перекрёсток был оснащён парой полицейских. Жители были ей благодарны. В такой безопасности как сейчас, они не чувствовали себя никогда.
Поначалу Милену тоже всё устраивало, давая некое ощущение защищённости. Первое время она панически боялась выходить из квартиры и делала это умышленно, из раза в раз преодолевая страх, пытаясь с ним совладать и расстаться. Если повезёт. Хотя бы отключится на пару часов. Как раньше просто насладится видом, покоем, ветром, тишиной…
Милена поднялась и направилась к одному из полицейских.
– Милена Сергеевна, – тут же приосанился он, отдавая честь. Остальные тоже оживились, но лишь один покинул свой «пост» и поспешил к ним.
– Добрый день, – вежливо ответила она на приветствие. – Кто у вас старший?
– Лейтенант Ковальский, – кивнул он головой в сторону приближающегося полицейского.
– Милена Сергеевна, – отдал ей честь и подоспевший лейтенант. – Лейтенант Юрий Ковальский. Что-то случилось?
– Да. Я понимаю, что вы пытаетесь меня защитить, спасибо вам за это, но не могли бы вы хоть на пару часов дать мне чуть больше свободы? Расчистить горизонт, так сказать, местность. Я пришла в парк, чтобы отдохнуть от всего, отвлечься, если получится, насладиться видом, но это невозможно, когда куда ни посмотри везде голубые рубашки полицейских.
– Вас не устраивают наши рубашки? – не понял лейтенант.
– Пожалуйста, оставьте меня хотя бы на пару часов одну, – прямо попросила Милена. – У меня от вашего постоянного присутствия скоро глаз начнёт дёргаться. В конце концов, рядом со мной постоянно три телохранителя из службы безопасности президента.
– Ну, в прошлый раз они не сильно помогли, – не сдавался Ковальский. – В любом случае, это решаю не я, – добавил он, видя, что и девушка не собирается отступать.
– А кто? Вы не могли бы дать мне поговорить с вашим начальством?
Лейтенант какое-то время смотрел на будущую жену президента, за безопасность которой они отвечали головой, и пытался определить, должен ли он исполнить её пожелание. Ситуация была крайне неоднозначная. С одной стороны она никто, просто будущая жена. А с другой…
Это не должен быть его головняк, – подумал Ковальский и набрал шефа.
Золотарёву переадресовали ещё, как минимум, трижды, прежде чем по ту сторону связи трубку не взял мэр столицы. Дозвонилась она к нему, конечно, не без труда, но иначе, наверное, и быть не могло.
Ей и в голову не могло прийти, что в то время, пока она поднималась по нелёгкой бюрократической лесенке, мэр уже пытался дозвониться до президента.
«Это касается Золотарёвой», – сбросил он сообщение главе государства. Ему не хотелось вновь попасть впросак и огрести ни за что. Уже всем известно, что Медведь становится неадекватным относительно всего, что касается его новой бабы. Боброву надо было знать, как себя с ней вести, раз выскочка из захолустья набралась наглости трезвонить ему лично. Беспокоило его и то, что никто из нижестоящих не послал её на хер. Каждый трясся за свою шкуру, не желая рисковать.
Медведев перезвонил практически сразу, после отправки сообщения.
– Говори, – резко бросил он.
– Она переполошила всех, – начал мэр, желая, чтобы президент поставил свою бабу на место. – Никто не брался отказать ей напрямую, переадресовывая вышестоящим. Господин президент, – тяжело вздохнул Бобров, решив спросить напрямую. – Чтобы избежать дальнейших недоразумений, я должен знать наверняка, какова её роль…
Мэр замялся. В управлении государством? Абсурд, никакая, конечно. Скорее, место в иерархии, которого тоже, по сути, не может быть в демократическом государстве. Вся ситуация с этой бабой была из ряда вон. Никто не понимал, что делать и как себя вести.
– Ты сам всё понимаешь, Бобров, – произнёс президент. – Узнай, чего она хочет, и максимально удовлетвори её пожелания, насколько это возможно. Ещё вопросы?
– Она хочет впасть в нирвану и её не устраивают голубые рубашки парней, – едва сдерживал раздражение мэр.
– Не понял, – угрожающе произнёс Медведь.
Бобров понял, что ему следует притушить свой гонор, если он сегодня же не хочет лишиться всего, что досталось ему таким трудом.
– Кхм, – неловко кашлянул он, пытаясь произнести следующие слова, как можно нейтральнее. – Она в парке. Я внял вашему последнему… Я обеспечил будущую первую леди страны достаточной охраной, – зашёл он с другой стороны. – Весь полицейский участок района занят лишь её безопасностью. Её раздражает их количество и голубые рубашки, которые слишком контрастны с окружающей зеленью и не дают ей наслаждаться видами.
«Чёрт подери, всё равно съязвил в конце. Не сдержался», – раздражённо подумал высший чин столицы. Молясь, чтобы Медведь этого не заметил. Или предпочёл проигнорировать.
– Рубашки сменить, охрану организовать так, чтобы она ей не досаждала. Спроси у моих парней, как это сделать, если у твоих ума не хватает, – холодно отчеканил диктатор. – Ещё вопросы?
– Нет, господин президент.
– Отвлечёшь меня ещё раз по такой ерунде, я найду того, кто способен самостоятельно справится с тем, как организовать досуг и безопасность моей невесты, – бросил диктатор напоследок и отключился.
– Твою мать, – выругался мэр, шедший к своей должности не один десяток лет, обыгрывавший соперников, ломавший врагов, искусно маневрирующий в мире политики среди своих, равных, и тех, кто выше, а сейчас вынужденный лебезить перед какой-то рогаткой. Все они вынуждены. Ибо ОН так захотел.
