Текст книги "Диктатор (СИ)"

Автор книги: Мила Крейдун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

Глава 38. Прости

 Милена едва не сняла с себя кожу, отдраиваясь в душе. Натянула одежду на ещё влажное тело, чего никогда раньше не делала, но сейчас испытывала острую необходимость отгородиться хоть чем-то от произошедшего и окружающего мира.

Она сорвала с постели бельё и затолкала его в мусоропровод, застелила новое, и долго смотрела на постель, всё ещё не в состоянии поверить… полностью осознать.

Милена вышла в гостиную, совмещённую с кухней.

Взгляд упал на следы вчерашних посиделок с «подругой» и недопитую бутылку виски. Наполовину!

Ноги сами повели Золотарёву к журнальному столику. Она опустилась на диван и взяла в руки пустой стакан, поднеся его к носу.

«Как будто я знаю, чем он должен пахнуть, если мне что-то подмешали, – скривилась она, ставя его на место. Всё равно не чувствуя ничего, кроме резкого запаха алкоголя, от которого вновь начало мутить. Милена опустила лицо в ладони, уперев локти в колени. – Господи, что же теперь будет?».

Дверной замок щёлкнул, заставив её встрепенуться. В дверях появился Влад.

Они долго смотрели друг на друга, пока Милена сбивчиво не заговорила:

– Это не я. То есть я. То есть… Господи, – вновь уронила она голову в ладони, не зная, как объяснить произошедшее.

Сказать, что она не виновата, Мили не могла. Она давно взяла на себя ответственность за свою жизнь, и отказываться от этого не собиралась. Виновата. В том, что не отказала Инге. В том, что не прислушалась к своей интуиции. В том, что доверилась…

Как нельзя лучше к этой ситуации подходила абсурдная банальная избитая фраза «Это не то, что ты думаешь», но у неё язык не поворачивался её произнести.

– Это произошло не по моей воле, – сказала она вместо этого, зная, что это всё равно ничего не изменит и, тем не менее, она испытывала необходимость объяснить Ему. – Инга меня опоила. Я ничего не помню. Она сказала, что ей за это заплатили. Десять тысяч долларов, – потрясённо выдохнула Милена. – Прости меня. Я понимаю, что это ничего не изменит, но…

Все слова звучали абсурдно. И жалко. Бессмысленно.

– Как ты? – сдавленно спросил президент.

– Я? – удивлённо переспросила Милена, растерянно воззрившись на диктатора, застывшего в дверях. – Не знаю, – отвечала она на вопрос. – Всё ещё в шоке, наверное. Зла. И напугана. Ты бросишь меня?

Да, глупый вопрос, учитывая обстоятельства, но она не могла его не задать. Просто не  могла.

– Это тебя пугает? – ровно спросил Влад.

– Да, – выдохнула она.

– Полмира увидели порно-гифки, с твоим участием, – напомнил он. – Многие кончали жизнь самоубийством и после меньшего позора.

– Может быть, те, для кого общественное мнение имело слишком большое значение? – предположила она.

Какой-то странный у них диалог, разве нет? – подумала Мили.

– Ты боишься, что я наложу на себя руки, если ты меня бросишь? – догадалась она. И отвернулась, отрицательно мотнув головой. – Нет.

– И что же ты будешь делать? – спросил он. – Одна. Опозоренная на весь мир. Изнасилованная.

– Инга сказала, что они всего лишь пару раз… – Мили запнулась. – Что полноценного насилия не было.

– Тебя это утешило?

– Да, – честно ответила она, немного подумав, но ноги сжала плотнее. Неосознанно. – И ещё то, что я ничего не помню. До сих пор не могу поверить, что это произошло на самом деле. Всё ещё жду звонка от Инги, чтобы она сказала, что это очередной розыгрыш.

Президент порывисто вошёл, заключив её в медвежьи объятия.

– Прости меня, детка, – горячо прижал он её к часто стучавшему в грудной клетке сердцу.

– За что? – совершенно растерялась Мили.

– Что не могу отпустить тебя, – выдохнул он, зарываясь лицом в родной аромат её волос. – Это из-за меня. Всё это случилось из-за меня. И этот случай будет не последним. Я должен отпустить тебя, но я не могу. Я не могу, родная.

– Ты не бросаешь меня? – на всякий случай потрясённо переспросила Милена.

Диктатор тихо рассмеялся ей в затылок, всё ещё крепко обнимая.

– Ты совсем меня не слушала? – спросил он. – Всё это устроила моя бывшая любовница, оскорблённая отказом в нашу последнюю встречу.

– Когда? – навострила ушки Милена. Всё остальное почему-то разом перестало её интересовать.

– В Вашингтоне, – ответил Влад. – Я обнаружил её на своей постели. Она заявилась ко мне ночью, обойдя охрану. Как обычно. Йену уже несколько лет разыскивает интерпол... Надо было сдать её, пока мог.

– Ты отказал ей? Из-за меня? И не бросишь, несмотря на то, что весь мир увидел… – вывернулась она из его рук, чтобы заглянуть в глаза президенту.

Медведь улыбнулся.

– Всё остальное ты опять не услышала?

– Плевать мне на всё остальное, – бросилась она в его объятия, сама крепко обнимая за шею. – Плевать мне на любые опасности и подставы – я постараюсь быть осторожней, не буду никому доверять.

– Телохранители будут рядом с тобой круглосуточно, – вставил он слово, пока у неё было такое расположение духа, что она могла согласиться.

– Плевать, – мгновенно отозвалась молодая женщина.

Диктатор улыбнулся, крепче прижимая её к себе. Прикрывая глаза от удовольствия. И облегчения.

Медведь уже не мог представить свою жизнь без редкого самородка, однажды ослепившего его на Параде Победы.

Являлись ли обстоятельства их первой встречи знаковыми? Или это насмешка Судьбы?

*

– Инга Игнатьева? – вышел из машины прямо у неё перед носом шкаф с избитой мордой. Перегородив дорогу.

– А кто спрашивает? – резво спросила она, вздёрнув подбородок. Понимая, откуда ветер дует и не испытывая по этому поводу беспокойства. Единственное, что захочет от неё Милена – это извинений и разъяснений, но чёрта с два она их получит!

Мстить Золотарёва не умела. Она всегда была всепрощающей размазнёй.

Глава 39. Наказание

 Медведев был готов пойти против всего мира ради неё, заставить захлебнутся собственной кровью любого, кто хотя бы косо посмотрит на его самородок.

Он мчался к ней, чтобы сказать это, чтобы утешить, но когда увидел... понял, что лучшим было бы отпустить. Как она всегда и хотела. Ибо это никогда не прекратится. Они будут пытаться достать его через неё. Рядом с ним ей всегда будет угрожать опасность. И боль. Львиную долю которой причинит ей ОН сам. Неосознанно. Случайно. По привычке. Но в том, что причинит, не могло быть сомнений. Он ДОЛЖЕН отпустить её.

Не смог!

Дисплей оповестил о звонке Макса.

– Да, – принял вызов президент.

– Отель «Мотылёк», – коротко произнёс опальный безопасник. – Она здесь.

Влад уже и забыл о швали, что подставила Мили. Волна ярости схлынула и теперь он не видел необходимости тратить на неё время.

– Выясните, что ей известно. Ноут захватили, надеюсь?

– Обижаете, господин президент.

– Отлично, – безразлично заключил Медведев. – Я хочу, чтобы ты нашёл Йену. С помощью этой твари или без. А эту, как выложит всё, что знает, отыметь троим и отправить домой. Уж больно много ей заплатили, чтоб на халяву поесть, попить, погулять, да сделать пару видео. Пусть отрабатывает. Да, и на своей шкуре испытает, каково это.

– Понял, господин президент, – отозвался Астахов. – Насколько жёстко? Видео-материал делать?

Медведь задумался.

Он бы сделал. И приказал не щадить шкуру. Но он не был уверен, как на это отреагирует Мили, кроме того…

– Милена Сергеевна говорила, что у неё двое маленьких детей, – вслух произнёс Влад.

– Да, – отозвался Макс.

– Дети ни в чём не виноваты, чтобы им калечить жизнь, – принял решение диктатор. – Просто отыметь. На глазах остальных.

– Понял, господин президент, – ответил Астахов и нажал «отбой», как только в трубке раздался первый гудок, чтобы тут же войти в журнал контактов.

Он знал о своих ребятах всю подноготную. Сейчас ему нужны были те, кто любит брать баб силой. Или просто подчинять. Доминировать. Он тоже к таким относился, но к этой шалаве прикасаться не хотел.

И вовсе не из-за того, что на ней была пара-тройка лишних килограммов. На Милене тоже были. Раньше он бы на такую тёлку даже не взглянул, а сейчас это не имело для него ровным счётом никакого значения.

Макс окинул пленную изучающим взглядом. Брюнетка. Её можно было бы даже назвать красивой, если придать должного ухода внешности. В его вкусе. Астахов всегда предпочитал брюнеток.

Но сейчас перед внутренним взором стояла не очередная брюнетка из бесконечной череды любовниц.

А «подруга», вонзившая нож в спину.

Он бы за такое закопал.

Они с ребятами привыкли доверять друг другу собственные жизни, и если бы к ним затесалась подобная крыса…

Макс отвернулся, нажимая кнопку вызова.

*

Как источник информации Игнатьева была, мягко говоря, никакая. И не потому, что она не хотела говорить. Она попросту ничего не знала. Обычная пешка, которых сотнями пускают в расход, не оставляя и следа.

– Ну, где шалава? – зашли парни, которых вызвал Астахов.

– А что, их здесь так много? – усмехнулся он с кресла.

– Тоха, свяжи ей руки за спиной, – кинул одному из троицы исполнителей Жэка.

– Чё, боишься, что морду расцарапает? – заржал Дэн.

– Нет, меня это больше заводит, – отозвался тот. – Тебя нет?

– Да можно, – безразлично пожал плечами Дэн.

– Тем более, если она с собой принесла, чем, – гадко усмехнулся Тоха, медленно стягивая с шеи крысы шифоновый шарфик.

Во взгляде последней мелькнул страх.

До этого она вела себя весьма дерзко.

Макс не мог даже предположить, чем была обоснована подобная отвага, помимо неимоверной глупости.

– Я не знаю, что она вам наговорила, – сбивчиво заговорила Игнатьева, отодвигаясь подальше от приближающихся мужчин. – Но она сама их вызвала и захотела тройничок.

– Снимать тоже попросила? – почему-то разозлился Макс.

– Её это заводит! – пискнула Инга, дернувшись, когда Жека, забавляясь страхом жертвы, коснулся её волос.

– И мечтала, видимо, стать знаменитой на весь мир порно-актрисой? – продолжал задавать вопросы Астахов.

– Её никто не насиловал! – в панике выкрикнула Игнатьева.

– Ш-ш-ш, – легонько шлёпнул её по щеке Жека. – Будешь хорошей девочкой, и тебя никто насиловать не будет, поняла?

Крыса активно утвердительно закивала головой.

– Вот и умница, – переместил он ладонь ей на затылок, сгребая в кулак чёрную гриву, пока второй достал хер. – А теперь открой ротик.

Макс видел, как Жэке потребовалось чуть сильнее сжать кулак, чтобы заставить Игнатьеву подчиниться.

– Вот и умница, – вновь повторил он, и всунул в раскрытую пасть член. Самостоятельно задвигавшись, постепенно нанизывая её на себя всё глубже.

– Эй, я тоже хочу, – нарушил повисшую тишину с характерными чвакающими и задыхающимися звуками, Дэн.

Жэка освободил безразмерную глотку.

– Взбирайся на постель и встань на колени, – жёстко приказал он ей.

Девица подчинилась беспрекословно, глядя на него, словно преданный пёс на хозяина.

«Да ей понравилось, чёрт подери!», – опешил Астахов.

Тоха взобрался позади неё, задрал ей юбку и отодвинул полоску трусиков в сторону.

– А, шалава-то потекла, – усмехнулся он, нырнув ей промеж ног пальцами.

– Я не… – возмущённо было начала Игнатьева, попытавшись обернуться, но Жэка вновь хлопнул её по щеке, не позволив ни первого, ни второго.

– Я разрешал говорить?

Она отрицательно замотала головой, похоже, и вовсе едва не кончив от подобного доминирования.

«Да, у бабы явный недотрах», – подумал опальный безопасник.

Тоха тем временем резво вставил ей сзади. Она ахнула, раскрыв ротик. Дэн не упустил подобный момент. Воздух в номере стал гуще от запаха секса и течки суки.

Макс заметил, что Тёма достал свой хер и стал активно надрачивать, глядя на всю эту вакханалию. Ярик держался. Как и Макс.

Он не знал мужика, который бы не отреагировал на порнуху должным образом.

Астахов не был уверен, что сдерживало Яра, но он принципиально не хотел дрочить на эту шкуру.

Глядя на Жэку, она попыталась что-то сказать с хером Дэна во рту.

– Что? – переспросил он, за патлы сняв её с его члена.

– Хочу, чтобы ты трахнул меня в жопу, – повторила она задыхаясь.

Жэка усмехнулся.

– Тоха на спину, – коротко скомандовал он. – Ты, сняла с себя платье и садись сверху. Живей!

Игнатьева беспрекословно подчинилась, торопясь, трясущимися руками направляя хер Тохи в свою щель, выгибая спину, подставляя Жэке задницу, оглядываясь через плечо взглядом, полным похоти и надежды.

Жэка подстроился и стал медленно проталкиваться в узкую дырку.

«Твою мать», – подумал Астахов, нервно заёрзав на кресле, видя всё этого с самого выгодного ракурса.

Дэн дёрнул её за волосы, возвращая себе её голову и вновь вставив ей в глотку свой член. Они задвигались в ней втроём. Она визжала как свинья, кончив как минимум трижды, пока ребята с ней не закончили.

«Пожалуй, этого боссу говорить не стоит», – подумал Макс.

Не больно уж это походило на наказание.

Глава 40. Ненадолго

 Совершенно обессиленная, Инга лежала на постели, бессмысленно глядя в потолок и пытаясь осознать то, что только что произошло.

Абсолютное счастье и удовлетворение – вот что она испытывала сейчас. Впервые ощутив себя живой за много-много-много-много-бесконечно много лет брака.

У неё была не самая плохая жизнь. Она это понимала. Разумом. Иногда. Но на деле… Когда-то и её муж был завидным альфа-самцом на посёлке. Она вышла замуж по любви, причём Давид любил её сильнее, чем она его – до умопомрачения. Ей многие завидовали. До сих пор завидуют. И он до сих пор её любит. Так же. Несмотря ни на что. Несмотря на то, что она изменила ему спустя год брака, и он же потом бегал за ней, чтобы она вернулась.

Её жизнь, словно некая идиллия: любовь, абсолютное взаимопонимание, исполнение любой прихоти со стороны мужа (если это в его силах), двое детей… ведь очень многие не могут родить и одного – вот Милька, например. У неё вечно какие-то проблемы со здоровьем, две неудачные попытки за  плечами, постоянные драмы, НО! Благодаря этому же она и чувствует жизнь! Чувствует те редкие моменты счастья, что случаются в её жизни. Новые мужчины, влюблённости, огонь, страсть. Сейчас этой суке так и вовсе подфартило. Пусть однажды всё это и заканчивается, но это и есть ЖИЗНЬ, она её чувствует, а Инга словно застряла в янтаре, нет, скорее увязла В БОЛОТЕ своего спокойного размеренного рутинного «счастья», где она и гниёт, задыхается КАЖДЫЙ БОЖИЙ ДЕНЬ!

Инга уже не раз изменяла Давиду, пытаясь вновь испытать ту искру жизни, что уже давно не проскакивает между ними, но всё это было с тем, что она испытала только что.

Как она будет жить дальше, зная, что никогда более не испытает ничего подобного?!!

Даже если она перетрахает всех особей мужского пола их захалустья, и даже будет объединять их в кучки, устраивая тройнички, вряд ли кто-то из них окажется обладателем такого же либидо, как эти трое…

*

Когда Астахов посадил Игнатьеву на самолёт, Медведев вызвал его, чтобы лично сообщить, что к Милене Сергеевне с недавних пор приставлены телохранители, как положено по уставу. Дежурство по двое, и Макс отныне входит в четвёрку личной охраны фаворитки диктатора.

Возможно, президент ожидал от него какой-то реакции. Макс не был уверен в том, какой именно, да и не испытал ничего особенного.

– Как прикажете, господин президент, – ровно ответил он.

Царь одобрительно кивнул, словно остался доволен тем, как опальник отреагировал, и благосклонно отпустил его.

Сегодня была его смена.

Они с Даней стояли на посту у дверей квартиры негласной царицы, когда дверцы лифта разъехались и оттуда вальяжной походкой появился Медведев-младший.

«Чёрт подери», – подумал Макс. Ему только новых неприятностей не хватало. Всем было известно, насколько напряжённые отношения у отца с сыном, и как последний из кожи вон лезет, чтобы насолить первому.

Будь воля Макса, он бы глубокоуважаемого Кирилла Владиславовича просто послал на хер, чтобы избежать лишних проблем.

– Слышал, ты отличился недавно, – усмехнулся тот, глядя на доказательства тяжёлой руки Медведя на лице Астахова.

– Было дело, – холодно отозвался Макс.

– Помилован, значит?

– Как видишь.

– Хм, – смерил его оценивающим взглядом Кирилл Владиславович и нажал на звонок. – Сюрприз, – криво улыбнулся он, когда Золотарёва открыла дверь.

– Какими судьбами? – ответила она в ответ куда более искренней улыбкой. – Не смог упустить возможность, чтобы не поёрничать на фоне произошедших событий?

Больше Максу не удалось ничего услышать.

Кирилл прошёл в квартиру, и за ним закрылась дверь, на которой задумчиво задержался взгляд Астахова.

Его удивляла способность Золотарёвой не замечать телохранителей, словно она родилась в богатенькой семье. Обычно на подобную должную реакцию у объектов её статуса уходят годы. Часто они пытаются подружиться. Или хотя бы быть вежливыми.

«Какого чёрта я вообще об этом думаю, если это лишь облегчает нам жизнь и работу?», – раздражённо подумал Макс, но ничего ен мог с собой поделать. Его всё чаще раздражало то, что он для неё пустое место, предмет интерьера.

«Оскорблённое самолюбие всё ещё давало о себе знать», – сделал он вывод и попытался выкинуть всё это из головы, как  можно незаметнее глубоко вдохнув и выдохнув.

Даниил перевёл на него заинтересованный взгляд.

– Не парься ты так, – решил его поддержать напарник, сделав неверные выводы. – Говорят, Медведи перестали в последнее время грызть друг другу глотки. Забавно, – усмехнулся он. – Впервые вижу, чтобы баба двух мужиков примирила. Обычно наоборот. Особенно если учесть, что ни для кого не было секретом, с какой целью царевич стал за ней увиваться.

– Услышь Владиславович, как ты его только что назвал, ходил бы уже с такой же рожей как у меня, – раздражённо отозвался на это Астахов.

Даниил рассмеялся.

– Твоя всё равно была бы ещё хуже, если бы он услышал и тебя тоже.

Все знали, как Медведев-младший ненавидел доставшееся ему по наследству прозвище. Макс мог лишь предполагать причины: Кирилл не был тупорылым мажорчиком. Он, действительно, достиг всего самостоятельно. Относительно, конечно. Говорят, младшенький ушёл однажды из дома без рубля в кармане.

«Даже если и так – наверняка, одна его фамилия открыла перед сыном диктатора многие двери, – думал Астахов, – и всё же… Вкалывал он как проклятый и свою репутацию и уважение заслужил. Равно как и империю, которую сколотил единолично, поднял с нуля, так сказать».

*

– Ну, ты как? – спросил Милену Кирилл, едва за ним закрылась дверь.

Весь цинизм и насмешку он словно оставил за ней.

Золотарёва пожала плечами.

– Не знаю, – честно ответила она. – Я всё ещё не могу в это поверить.

– Во что именно? – спросил царевич.

– Ни в поступок Инги, – ответила она. – Ни в то, что произошло. Я же ни хрена не помню. Всё это до сих пор смахивает на какой-то неудачный розыгрыш с монтажом.

– Отец говорил тебе, что всё вычистили в первые же сутки? – пытался он её успокоить.

– Сутки? – обречённо выдохнула Мили, острее осознавая масштабы проблемы, потирая лоб и опускаясь на диван. – Жесть.

– Да ладно, там и непонятно, что это ты.

Милена подняла на Кирилла удивлённый взгляд. И от столь откровенной лжи, и от того, как искренне он пытался её утешить.

– Спасибо, конечно, – протянула она, – но я их видела. Моё лицо в кадре на них было в таком же приоритете, как и чёткое проникновение. И не надо мне врать, – раздражённо добавила Мили. – Это медвежья услуга, – замолчала она на долю секунду, осознав получившейся каламбур. – Ты обещал мне честность однажды, помнишь?

– Ладно, – безразлично пожал плечами миллиардер и один из самых завидных холостяков в мире. – Процентов двадцать населения планеты увидело тебя во всей красе.

– Жесть, – повторилась фаворитка диктора.

«А кто-то уже, между прочим, начал величать её негласной царицей», – подумал про себя Кирилл, но вместо этого произнёс:

– Нужна верёвка? Может, ванну набрать?

– Пф-ф, – прыснула Милена негодованием, отвернувшись от Кирилла к окну.

На какое-то время в квартире воцарилась тишина, которая, как ни странно, его совершенно не напрягала. В такие моменты ему всё чаще приходила на ум мысль, что твой человек тот, с кем есть о чём помолчать.

Медведев-младший скользил задумчивым взглядом по силуэту любовницы отца, размышляя на эту тему, пытаясь представить их вместе и не мог.

Она не интересовала его как женщина. Ему нравилось находится в её обществе, она сама ему нравилась, но не так. Жаль, что у неё нет подруг…

– Да насрать, – вырвала она его из размышлений, пытаясь убедить себя в том, чего не было.

– По твоему поведению не скажешь, – отозвался на это президент одного из крупнейших холдингов в мире.

Милена непонимающе обернулась.

– Какого хрена ты четвёртые сутки безвылазно сидишь в квартире? – озвучил он очевидный вопрос.

– Влад сказал мне отдохнуть недельку, – растерянно ответила она, – прийти в себя.

– И? – сурово требовал ответ Медведев-младший.

– Я прячусь? – предположила она, пытаясь понять куда он клонит.

– И трусишь, – чуть перефразировал он. – Собирайся. Ты ещё не все парки в столице видела.

Милена улыбнулась, осознав, что обрела в лице сына диктатора настоящего друга. Кто бы мог предположить подобное в ту первую ночь, когда он завалился к ней в окно с твёрдым намерением…

– Чего скалишься? – довольно грубо спросил циничный мужчина, заподозрив неладное. То самое осознание, которое её осенило. Продолжая держать маску чёрствого брутального альфа-самца, но Мили-то знала...

По сути, Кирилл являлся её единственным другом. Не только в столице. Вообще за всю жизнь!

Она подскочила с дивана, чмокнула его в щёку и умчалась в спальню переодеваться.

– Сумасшедшая, – услышала она позади недовольное ворчание. – Надо сказать отцу, чтобы записал тебя к психотерапевту. Психическая травма и всё такое.

Золотарёва лишь хихикнула, а Кириллу на ум пришла другая мысль.

– Скажи, тебя действительно не волнует, что его постоянно нет рядом? – озвучил он её, когда она вернулась из спальни, готовая к выходу в свет. – Что я здесь вместо него? Что он, возможно, даже не заметил, что тебе нужна помощь? Или решил проигнорировать, имея более важные дела?

Она попыталась как можно безразличнее передёрнуть плечом, но он заметил, как угасла радость от предстоящей прогулки в лазурном взгляде.

– Я понимаю, что он не обычный человек, – тускло отозвалась она, проходя к комоду с сумочкой, кладя в неё телефон, обуваясь. Усердно пряча от него глаза.

– Моя мать тоже это понимала, – ответил на это Кирилл, открывая дверь. – Более того, их брак изначально был по расчёту. Она знала, на что шла и думала, что была готова. Но ни одна женщина не сможет мириться с подобным вечно. Если ей нужны не только цацки и статус, – добавил он.

Милена скользнула осторожным взглядом на Астахова. Ей не понравилось, что он услышал нечто настолько личное.

Даниила, например, она вообще не замечала. Он был для неё всё равно, что предмет мебели. Как и Андрей с Анатолием.

К Максу она почему-то не могла относиться так же. Она чувствовала его присутствие, всегда испытывая дискомфорт, когда он был рядом.