Текст книги "Диктатор (СИ)"

Автор книги: Мила Крейдун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

Глава 4. Приручение

 Утром того же дня её препроводили на новое место работы. В приёмной президента. Она заняла один из шести столов, практически уверенная в том, что вчера их здесь было лишь пять.

– Доброе утро, – попыталась приветливо улыбнуться насильственно оставленная помощница, но её удостоили лишь высокомерными раздражёнными взглядами.

Про себя Милена с удивлением отметила, что все девушки были ухожены, как с картинки и находились в прекрасной физической форме – ни одного лишнего килограмма. Случайность или какие-то особые стандарты внешнего вида для служения в личной приёмной президента?

Золотарёва непроизвольно провела ладонью по всего лишь опрятно собранным в хвост волосам. В салон она ходила не чаще раза в месяц, чтобы подровнять кончики и подкрасить корни. Всё.

Да и поправилась она на размер за последний год карантина…

«Ей здесь не место», – ещё раз обречённо подумала она и включила компьютер.

Никто не собирается вводить её в курс дела? Что теперь входит в её обязанности?

Словно прочтя её мысли, в приемную вошли двое мужчин в чёрных костюмах, у каждого из которых в руках было по огромной коробке. Следом спешил третий, в таком же костюме, но разительно отличавшийся. Он улыбнулся Милене и вставил флешку в её комп, пока «двое из ларца», молча, поставили рядом с ней коробки и вышли.

– Я Макс, айтишник, – представился оставшийся, не отрывая взгляда от монитора. Быстро что-то печатая. – Вот прога, в которую ты должна будешь вносить данные.

Он пояснил ей, какие и куда, и исчез так же, как и предыдущие костюмы.

Золотарёва подняла взгляд на помощниц. Они тут же их опустили, делая вид, что очень заняты и им не до неё.

«М-да, и атмосферка, здесь, конечно... – мысленно протянула она. – Добро пожаловать в столицу, девочка из села. Хотя уже давно не девочка, – тут же поправила она себя, вспомнив, какую цифру выдал ей калькулятор недавно. – Кошмар! Всё!».

*

По прошествии двух недель, Милена заметила, что нахождение лишь одной из шести в приёмной президента обосновано.

За это время не произошло ничего из ряда вон выходящего. Жизнь словно вошла в привычную колею, куда плавно вписалось Его неизменное присутствие. И случайные лёгкие прикосновения, от которых захватывало дух. Которые дразнили. Заставляли желать большего, но исчезали так же неожиданно, как и появлялись.

Он словно приручал её. Весьма успешно. Она всё чаще ловила себя на мысли, что ждёт ощущения его рук на своём теле. Жаждет их. Хоть на мгновение почувствовать вновь.

– Золотарёва, со мной, – коротко бросил однажды президент, выходя из кабинета.

Они вышли к президентскому кортежу.

Охрана открыла Медведеву дверцу бронированного джипа, в который он сначала пропустил Милену, а затем сел сам. Больше к ним никто не присоединился. Телохранители распределились по машинам впереди и сзади президентского джипа. По бокам ехали мотоциклы, включившие положенные звуковые и световые сигналы.

Диктатор поставил локоть на подлокотник и, глядя в бронированное окно, задумчиво водил большим пальцем по волевой линии губ.

Милена непроизвольно сглотнула и поспешила отвернуться. Даже попыталась отодвинуться, но её остановила тяжёлая мужская ладонь, которая легла на неприкрытое юбкой колено.

Золотарёва зачарованно смотрела на неё, забыв, как дышать. Ожидая, когда она привычно исчезнет, но ничего не происходило.

Он по-прежнему отрешённо смотрел в окно, а его рука покоилась на её ноге. И, кажется, чуть двинулась. Выше. Едва ощутимо успокаивающе поглаживая её кожу пальцами.

Милена задышала чаще, чувствуя, как наливается истомой желания низ живота. Наблюдая за тем, как рука осторожно преодолела ещё один миллиметр.

Золотарёва шире раздвинула ноги. Приглашая. Поощряя. Мечтая. Наконец ощутить его там! Хоть как-нибудь!

И президент не разочаровал.

Его пальцы долго гладили кромку кружевного белья, виртуозно играя на струнах её тела. Вышивая на её душе свои узоры. Она ёрзала под его пальцами, желая ещё, больше, изнывая от жажды его прикосновений. Взорвавшись оргазмом, едва он коснулся клитора, скользнув пальцем под бельё. Просто прикоснулся к самому чувствительному месту её естества!

Милена плотно зажала его ладонь ногами, прильнув всем телом к крепкой руке, за которую она схватилась, как за спасительный круг, прикусив дорогую ткань пиджака, чтобы сдержать крики наслаждения.

Ей потребовалось какое-то время, чтобы прийти в себя после сногсшибательного оргазма, которого она ещё не испытывала в своей жизни.

Чувство стыда пришло лишь потом. Накрыв сокрушительным цунами.

Милена бросила испуганный взгляд на водителя, продолжавшего невозмутимо управлять президентским джипом.

Посмотреть на Него было сложнее.

Она медленно выпустила из мёртвой хватки его руку и, неловко поправляя юбку, отстранилась. Заставив себя взглянуть в глаза президента.

Они были серыми. Стальными. Могло ли быть иначе? У личности с такой несокрушимой силой воли.  И власти.

На лице Медведева играла лёгкая довольная улыбка.

В окно джипа со стороны президента осторожно постучали.

Золотарёва только сейчас заметила, что они остановились.

Глава государства снял с себя пиджак и прикрыл им восставшее мужское достояние.

– Готова? – мягко спросил он.

«Знать бы, к чему, – подумала Милена, но голова уже положительно кивнула правителю не только её страны, но и тела, – души, – уточнила она про себя, – что пугало гораздо больше».

Медведь дёрнул ручку, открывая дверцу.

Милену не ослепили вспышки фотоаппаратов, чего она опасалась, насмотревшись фильмов о сильных мира сего. Не толпились и армии репортёров, которых бы едва сдерживала охрана.

Они просто вышли из автомобиля и вошли внутрь одного из самых высоких небоскрёбов столицы. А затем в лифт. Прозрачный.

И чем выше они поднимались над городом, тем выше поднимался градус напряжения Милены – она панически боялась высоты.

Кажется, диктатор это заметил и попытался обнять её, но Золотарёва отстранилась, бросив осторожный взгляд на невозмутимых телохранителей.

Медведев был единственным разведённым в мире президентом. Это считалось непростительным и непозволительным для образа президента и образца всего самого лучшего, что он должен в себе воплощать. В том числе и институт брака и семьи. Но в этом был весь Он. Диктатор делал то, что хотел. Или то, что сам считал необходимым.

Причём с женой он расстался красиво и с таким глубоким уважением всегда о ней отзывался, повернув всё так, словно это она его бросила, что половина женского населения страны, которая сохла по нему до этого, задохнулась от ещё большего уважения к такому правителю и утонула в обожании к такому мужчине.

Так что дело было не в существующей жене.

Дело было…

Она не знала ответ на этот вопрос...

Если только предположить, что, когда у вас что-то с кем-то только зарождается, вы всегда этого смущаетесь, бережёте от чужих глаз, которые могут что-то не так понять, не то сказать и испугать или извратить то волшебство, которое происходит между двумя влюблёнными.

«Боже, о каких влюблённых может идти речь?!», – саму себя одёрнула Золотарёва, едва физически не закатив глаза от негодования на собственные мысли.

Следуя за президентом по мраморному холлу. И дальше.

– Моя помощница Милена Золотарёва, – представил её Медведев Андрею Нефёдову и Ирине Калугиной в пустом элитном ресторане на верхних этажах небоскрёба, с которых открывался сногсшибательный вид на столицу.

«Помощница» не сомневалась в том, что ресторан пустует вовсе не от нехватки посетителей.

Он был зарезервирован на обед сильными мира сего, которые после него решили провести деловую встречу в приятной обстановке.

Ирина Калугина иногда что-то быстро старательно записывала в блокноте. Иногда по поручению Нефёдова. Иногда от себя.

У Милены даже ручки не было.

Она перевела взгляд на строгий профиль президента.

Зачем она здесь?

Как ей понять этого человека  и то, что он от неё хочет?

Или не стоит забивать себе голову бессмысленными вопросами и просто жить?

Отпустить, наконец, тормоза и взять от этой бесцветной жизни по максимуму?

Не думать «А что потом?», не искать причин, не бояться последствий.

Просто Жить!

Хоть раз в жизни.

Почти на её закате…

Или рассвете?

Выбор лишь за ней.

«Проще сказать, чем сделать, – мысленно вздохнула Милена, переведя задумчивый взгляд на панорамное окно. – Рассвет отсюда, наверняка, незабываем, – почему-то проскользнула мысль».

Глава 5. И раз...

 Милена с ужасом приближалась к лифту. Ей показалось, что не к тому, на котором они приехали. Появилась слабая надежда, что, возможно, на этот раз кабина будет не прозрачной.

Ошиблась.

– Поедете на другом, – коротко бросил службе безопасности Медведев.

– Господин президент… – просительно начал телохранитель, в надежде достучатся до благоразумия охраняемого объекта.

– Не обсуждается, – отрезал абсолютный правитель.

– Понял, – остановились безопасники у лифта. – Пентхаус проверили? – спросил один из них в микрофон.

Больше «помощнице» ничего не удалось услышать, чтобы что-то понять. Створки лифта за ней закрылись, отрезав от устойчивого мира внутри небоскрёба, а глазу вновь открылся вид столицы на непостижимой высоте. Ей даже показалось, что они двинулись не вниз, а вверх, но в том состоянии, в котором она пребывала, ей могло показаться, что угодно.

– Боишься высоты? – мягко спросил президент.

Милена напряженно кивнула, не в силах оторвать глаз от ужасающей красоты города. Максимально прижимаясь спиной к дверям лифта, которые безжалостно закрылись у неё за спиной до этого.

– Есть прекрасный способ забыть о страхе.

Золотарёва не успела подумать, кто перед ней, прежде чем глянуть на сказавшего подобный абсурд, как на полоумного.

Диктатор тихо рассмеялся и закрыл ей вид. Её взгляд упёрся в широкую грудную клетку, обтянутую белоснежной рубашкой со строгим галстуком по центру. Мысли тут же унесли её в момент, подсказавший, почему на нём не было пиджака.

Милену бросило в жар.

От стыда, от его близости, от воспоминаний его рук…

Медведев провёл пальцами вдоль её скулы. Она подняла на него вспыхнувший страстью взгляд.

По-прежнему улыбаясь, президент склонился к её устам.

Чтобы позволить почувствовать вкус своих губ, силу напора, пылающую в нём жажду жизни. И обладания. Ею.

Всё было словно в бреду.

Она задыхалась от его поцелуев, сгорая изнутри, всем существом подавшись ему навстречу, вжимаясь в него, втираясь, желая раствориться в нём или хотя бы почувствовать. В себе.

Так же тяжело и прерывисто дышавший диктатор с лёгкостью подхватил её, позволив обхватить свои бёдра ногами, отодвинул бикини и…

Мир взорвался новыми красками, даря истинное понимание наполненности, слияния, экстаза и оргазма, который накрыл любовников одновременно в считанные секунды.

Душа Милены млела и одновременно разрывалась от счастья, когда она всё ещё чувствовала Его внутри себя после. Когда слышала его прерывистое дыхание почти у своего уха. Когда ощущала, как отчаянно он прижимал её к себе, словно боясь выпустить из рук. Словно опасаясь, что она растает, как мираж, если он это сделает. Но всё имеет свой конец. Как и начало.

Президент осторожно опустил её на ноги и нажал на кнопку лифта, позволившую продолжить движение вверх страшной конструкции. Милена удивилась тому, что не заметила того, как он его остановил.

Медведев наспех застегнул брюки и ремень. Створки лифта раскрылись.

– Господин президент? – спросила охрана, своеобразно интересуясь у первого лица страны, всё ли в порядке и окинув кабинку придирчивым взглядом на предмет возможной опасности, которую они могли пропустить.

Диктатор ничего не ответил, выйдя из личного лифта в холл пентхауса. Оставив телохранителей за дверьми там же.

– Тебе нужен душ, – произнёс он.

Милена рассеянно кивнула, пытаясь угомонить пульс. Способная думать лишь о том, что единственное, что ей нужно – это Он. Всегда. Везде. В ней. Физически ощутив холод, когда он покинул её. Когда перестал хотя бы касаться.

– Идём, – дёрнул президент галстук на шее и куда-то пошёл. Она последовала за ним, как привязанная. Даже не задумавшись.

Его телефон зазвонил. Медведев долго смотрел на него, прежде, чем ответить.

– Душ там, – махнул он в сторону одного из коридоров и принял вызов. – Да, – произнёс диктатор так, что даже у Милены кровь застыла в жилах. Она бы на месте звонившего ещё раз подумала, прежде чем продолжать.

Золотарёва почти без проблем нашла ванную. Сбросила с себя одежду и нырнула в кабинку душа. Она долго стояла под сотнями струек, омывавших её тело со всех сторон, и пыталась осмыслить то, что произошло. Возможно ли это вообще?

Дверца душа открылась, и внутрь ступил обнажённый президент.

Милена даже попятилась от неожиданности, максимально попытавшись прикрыться руками. Это было уже слишком для её перегруженной психики.

А диктатор по-прежнему улыбался, словно она его забавляла. Сделал ещё шаг, решительно захлопнув за собой дверцу, и вновь впился в губы горячим поцелуем. Подавляя любое сопротивление. Либо смятение. Стыд.

Её пальцы заскользили по мокрой коже диктатора, повторяя дорожки сотен живительных струек. Президент зарычал, резко крутанул её на месте и прижал лицом к стеклу. Что почему-то не напугало. Наоборот. Заставило чаще задышать. Интуитивно выгнуться.

Превратившиеся в камушки соски, едва ли не царапали поверхность стеклянной перегородки, когда президент скользнул пальцами по влаге её лепестков, вынуждая шире раздвинуть ноги.

– И снова ты меня радуешь, – произнёс он у неё над ухом и резко вставил, вырвав крик неожиданности. И новый. Уже вызванный совсем иными эмоциями. И ещё. И каждый раз, когда он отступал и вновь властно устремлялся вперёд.

*

Медведев вышел из душа первым.

Милена не спешила. Какое-то время, глядя в протёртое запотевшее зеркало, пытаясь свыкнуться с происшедшим, и желательно понять, что теперь будет.

Он уже был одет, когда она вышла в гостиную.

– Мне нужно вернуться к своим обязанностям, – произнёс абсолютный правитель «демократического» государства, не глядя на неё. Застёгивая на широком запястье Rolex. – Тебе нет необходимости возвращаться на работу.

– Вообще? – вырвалось у Милены, но она выше вздёрнула подбородок, чтобы это хотя бы не выглядело настолько жалким, как прозвучало.

Стальной взгляд скользнул ей на лицо. Он улыбнулся, хотя улыбка ей показалась фальшивой.

Президент подошёл. Его большой палец почти нежно скользнул по её щеке.

– Нет, – наконец, произнёс он. – Вы ещё нужны стране, госпожа Золотарёва. Если, конечно, не желаете отправиться в отпуск, но из города я тебя не выпущу, имей в виду.

– Не желаю, – коротко ответила Милена.

Понимая, что в возникших взаимоотношениях у неё и так особо не было выбора. Становиться же содержанкой-затворницей и вовсе не входило в её планы.

Медведев одобрительно кивнул.

– Твоя одежда наверняка испорчена, – деловито продолжал он, направившись к пиджаку, небрежно брошенному на диване. Совсем не тому, который она помнила. – Подбери себе что-нибудь в гостевой спальне наверху. Машина будет ждать тебя внизу – она отвезёт тебя домой. Или хочешь остаться здесь?

– Нет.

– Хорошо, – безразлично отозвался он, надел пиджак и вернулся к ней, чтобы горячо поцеловать. Тело Милены откликнулось помимо воли, потянувшись навстречу его желанию. – Чёрт подери, – оторвался президент от любовницы, чтобы поправить достояние в штанах. – Ты такая горячая, золотко. Ладно, я поехал.

– Угу.

Глава 6. Умоляй!

 Первым делом Золотарёва вернулась в душ, чтобы проверить действительно ли её одежда «испорчена».

Да.

На чёрной юбке «элегантными» узорами застыли следы реакций их тел друг на друга. Трусики насквозь пропитались спермой, вытекшей из неё, пока она дошла до душа.

Вряд ли диктатор надеялся иметь от неё детей или был настолько небрежен. Он всё о ней знал. Милена была в этом уверена. Никто не допускается к личности президента настолько близко без увесистой папки с пометкой твоего имени на ней. Даже подозрительная активность начальства, навязчиво предлагавшая ей повышение последний год стала понятной.

Наверное, должно было польстить, что президент, после одной единственной встречи, воспылал таким желанием, что год пытался затянуть её в столицу более лояльными методами, пока не  пришлось прибегнуть к открытому принуждению.

Наверное.

Но полное отсутствие романтики и эмоциональной составляющей вообще со стороны любовника убивало любую радость. Её просто оттрахали. И, видимо, собираются пользовать и дальше.

Объекту желания одного из самых сильных и могущественный людей мира оставалось лишь расслабиться и получать удовольствие.

«Охрененное удовольствие, – справедливости ради должна была она признать. – Так чего трепыхаться?».

Необходимо было лишь максимально эмоционально отгородиться, не допуская глупых надежд и чаяний, относительно их связи.

Золотарёва открыла гардероб в гостевой спальне на верхнем этаже, куда ей было велено заглянуть.

Увидев многообразие одежды с бирками разных размеров,  она физически скривилась от отвращения.

У президента, однако, был разнообразный вкус. Она здесь явно не первая. И не последняя.

Очередная шлюха главы государства на квартире для удовлетворения его естественных потребностей.

– Твою мать, – в сердцах выругалась она, чувствуя, как внутри всё вскипает от переполнявшей женскую гордость ярости.

*

Ничто не помогает так отвлечься от чего угодно, как полное погружение в работу.

И что из того, что на этой самой работе постоянно ходит туда-сюда объект, от чувств к которому ты бы хотела отгородиться?

Просто не поднимай головы и не обращай внимания!

Что Милена и делала последующие три дня. Не получая более от «начальства» каких-либо знаков внимания или, тем более, предложений личной встречи.

Может быть, он потерял к ней интерес, после того, как получил желаемое?

Может быть.

«Так даже лучше», – убеждала она себя, не позволяя даже глаз поднимать, когда он проходил мимо.

Продолжая размышлять о том, что зарплата на данном месте в десять раз больше её предыдущей в Камянске, жильё у неё халявное. Пока, по крайней мере.

Если Он о ней просто забыл, поживёт пока Золотарёва в столице, подкопит денег, а потом… а хрен его знает, что потом.

Может, рванёт на какой-нибудь дорогущий курорт. Или ещё что-нибудь, не важно. Главное, что есть хоть какая-то цель – копим деньги!

*

Четвёртого дня за десять минут до обеденного перерыва президент привычно покинул рабочий кабинет, пройдя через приёмную и скрывшись за огромными дверьми вместе с телохранителями.

Через пару минут телефон его основного секретаря. Единственного, от которой был существенный толк зазвонил.

– Да, господин президент, – ответила Ангелина Ивановна.

Все помощницы в приёмной приосанились и напряглись, превратившись в слух.

Милена очень пыталась не прислушиваться.

– Да, господин президент, – продолжала соглашаться единственная женщина, близкая к главе государству по возрасту. И выглядевшая, кстати, для своих лет, так же великолепно, как и он. – Да, господин президент. Да, поняла. Хорошо.

Ангелина Ивановна сбросила вызов и потянулась к множеству толстенных папок у себя на столе. Порылась в одной из них, достала какой-то документ на нескольких листах и, поднявшись, направилась к столу Золотарёвой.

– Пропала электронная версия этого указа, – сказала она, пренебрежительно бросив скреплённые листы Милене на клавиатуру. – Необходимо заново набрать. Срочно.

– После обеда? – уточнила «новенькая». Уже привыкшая к подобному отношению со стороны «сторожилы» к остальным помощницам.

– Что тебе непонятно в слове «срочно»?

Золотарёва решила проигнорировать риторический вопрос, взяв в руки документ, состоящий из семи листов.

В принципе, с её скоростью печати, здесь делов-то минут на двадцать.

Сотрудницы, максимально приближенные к личности главы государства, собрались и покинули приёмную, отправившись на обед в соседний ресторан.

Милена приступила к срочной работе, которую ей фактически поручил президент.

Она удивилась, когда вновь увидела его в приёмной, и быстро вернула взгляд на монитор, продолжая печатать.

Медведев подошёл ближе и облокотился задом о её стол. С ироничной улыбкой глядя на старательную «печатальщицу».

Золотарёвой показалось, что кислорода в помещении стало меньше, но она пыталась не обращать внимания на фривольное поведение начальника с явным подтекстом на личные взаимоотношения. Она на работе! А он приказал ей срочно напечатать этот хренов документ, не отпустив на обед!

Она и печатает, разве нет?

Его рука лениво потянулась к её плечу и слегка отодвинула край кофточки.

– Не любишь бюстгальтеры? – спросил диктатор, не заметив бретельки.

– Эта кофта с чашечками, – машинально отозвалась она, чтобы он не подумал, что это она его пытается соблазнять таким образом. – В бюстгальтере нет необходимости.

– М-м-м, – протянул глава государства, медленно поведя пальцем вдоль выреза, опускаясь в нижнюю точку декольте.

 – Что Вы делаете? – решила всё же возмутиться она.

– Ш-ш-ш, – зашипел улыбающийся Медведь. – Ты же у нас такая невозмутимая, сдержанная, отстранённая. Я тебя совершенно не волную, тебе вообще нет до меня дела, как до мужчины, разве нет?

– Да!

– Ну, так не обращай на меня внимания и дальше, продолжая поражать своим трудолюбием. Или всё же не можешь?

Милена раздражённо поджала губы. Заставив себя поверить в то, что его здесь нет. Запретив себе реагировать на его прикосновения.

Но это было всё сложнее. А точнее, невозможнее.

Президент потянул декольте вниз, высвободив левую грудь помощницы, и сейчас пощипывал мгновенно отреагировавший на колебания воздуха сосок. Властно подёргал.

Золотарёва задышала чаще, пытаясь максимально сосредоточится на тексте, но у неё получалось всё хуже.

Она хотела уже вовсе не игнорировать президента.

Она хотела ещё.

Она хотела больше.

Глава государства чуть наклонился, и мужская рука скользнула ей под юбку, надавив на чувствительный бугорок.

Милена прикрыла на мгновенье глаза.

– Печатай! – приказал диктатор, и она покорно распахнула глаза, выполняя приказ. Дыша через раз. Шире раздвинув ноги. Поддавшись игре.

Похоже, у него тоже была своя точка кипения. Мужчина оттолкнулся от стола, вырвав из-под неё стул. Встал сзади, одним резким движением задрал юбку, рванул вниз нижнее бельё.

Милена замерла в положении, упираясь ладонями в стол. Дрожа от ожидания и желания, пока президент расстегивал ремень. Послышался звук молнии, и она почувствовала Его головку у своего входа. Застонала от предвкушения, но та не двинулась.

Золотарёва подалась назад, но диктатор скопировал её движение, не позволив насадить себя на него. Проведя головкой по клитору и снова ко входу. И снова, чтобы дать ложную надежду.

Милена застонала, уже от отчаяния. Она сходила с ума от желания, каждый раз подаваясь назад, когда казалось, что он вот-вот позволит ей почувствовать себя внутри.

– Пожалуйста, – услышала она свой слабый стон.

– Что? – спросил он, явно ожидавший нечто подобное. Добивавшийся этого своими действиями.

– Пожалуйста, – громче повторила она.

– Умоляй, – жёстко приказал тот, кто держал в страхе пол мира.

Золотарёва до крови прикусила губу, чтобы сдержать рвущиеся по приказу мольбы. Пытаясь совладать с собой, но тело ей более не принадлежало. Оно горело. Оно пылало. Оно умирало и хотело жить, а это было невозможно без Него. Здесь. Сейчас. В ней.

– Умоляй!

– Прошу, – сорвалось с губ.

Она вскрикнула, когда он резко устремился в неё, и кричала, не переставая, пока он безжалостно врывался в неё снова и снова.

Сводя с ума своим напором, своей силой, своей властью. Над ней.

– Так-то лучше, – услышала она, обессилено лёжа на столе, когда Медведь вышел из неё, предварительно успешно кончив.

Оскорблённое чувство собственного достоинства среагировало быстрее, чем она успела подумать.

Золотарёва впечатала в президентскую щеку звонкую пощёчину, дерзко одернула юбку, умудрившись практически одновременно натянуть трусы на место. Схватила сумочку и вышла из-за стола, направившись к выходу.

– У меня обеденный перерыв час, – бросила она резко. – Закончу с твоим чёртовым указом, когда вернусь!

«Точка!», – почти хлопнула она дверью, насколько это было возможно сделать с мощными пуленепробиваемыми дверьми приёмной президента.