Текст книги "Солнечная Рей (ЛП)"

Автор книги: Микаэла Смелтзер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

– Почему бы тебе не провести День Благодарения с нами? – умоляла Тея. – Я спрошу у мамы, но знаю, что она не будет против. В любом случае, она всегда делает слишком много еды. Пожалуйста, Рей? – просила она. – Ты не можешь быть одна на День Благодарения.

– Это будет весело, – Кейд поиграл бровями с усмешкой. – Мы сможем устроить марафон Гарри Поттера.

 Я не знала, как реагировать. Часть меня пребывала просто в восторге от того, что они предложили, но я была и напугана тоже. Целых четыре дня в их доме – и спящий рядом Кейд? Что-то подсказывало мне, это может быть опасно. Но, тем не менее, сказала:

– Если ваши родители не против, тогда я в деле.

– Ура! – Тея захлопала в ладоши. – Это будет так весело!

 Весело? Или катастрофично?

Глава 16.

Дом оказался скромным по размерам, меньше, чем я ожидала. С большими окнами и отделанный серым кирпичом с внешней сторон. На деревянной входной двери, в центре, висел венок из оранжевых и жёлтых листьев. На вид – уютный, обжитый дом.

– Дом, милый дом, – пробормотал Кейд, вылезая из джипа. Его голос звучал не как обычно, а взволновано.

 Я ступила на подъездную дорожку, когда открылась входная дверь и к нам выбежала невысокая женщина с волосами такого же цвета, как у Теи.

– Вы дома! Вы дома! – нараспев произносила она. Она вела себя так, будто не видела их с тех пор, как они уехали в колледж, что для меня странно, так как нам потребовалось тридцать минут, чтобы добраться сюда. Несомненно, она приезжала на один из футбольных матчей Кейда.

 Она обняла Кейда, а затем Тею. Похоже, она не даст им пройти.

– Я скучала по тебе, – она отодвинула Тею на расстояние вытянутой руки, и её глаза сузились. – Что на тебе надето?

 Тея посмотрела на леггинсы, коричневые ботинки и джинсовую рубашку, которую она надела с пальто.

– Эээ... одежда.

– Ты выглядишь, как бомж, – после этого её мама повернулась ко мне. – Ты, должно быть, Рей, – она окутала меня материнскими объятиями. Она казалось достаточно хорошей, но её предыдущие слова относительно Теи были довольно грубыми.

– Я приготовила обед. Думаю, вы ребята, проголодались. Заносите свои вещи, поешьте, а затем сможете устроиться, – она погладила меня по щеке. – Ты красивая девушка.

 Не уверена, должна ли была я сказать спасибо, поэтому просто продолжала стоять на месте. Она, вроде, приняла это, как ответ.

 Как только она ушла, я сказала:

– Ваша мама кажется... приятной.

 Кейд засмеялся, вынимая все наши сумки из багажника.

– Да, если приятная – кодовое слово для сумасшедшей.

– Эй, – Тея слегка шлёпнула его по руке, – она наша мама. Будь милым.

 Кейд вздохнул и посмотрел на меня.

– Она старается, но иногда может быть очень поверхностной. Наша мама, имею в виду, – добавил он, как будто я не поняла, о ком он говорил. – Как я говорил тебе раньше, она глупая.

– Но мы её любим, – добавила Тея то, что должен был сказать он.

– Где ваш папа? – спросила я, оглядываясь по сторонам, будто он мог выскочить из-за кустов.

– Наверное, внутри, наблюдает за нами, – проворчал Кейд.

 Тея подняла свою сумку с вещами.

– Я умираю с голоду, – и направилась в сторону дома, оставляя Кейда и меня наедине.

– Жалеешь, что не осталась в кампусе? – спросил он, оглядывая меня сверху вниз грустным взглядом.

– Нет.

 Со вздохом, он поднял лицо к небу.

– Ещё есть время.

***

 После того как мы поели, их мама, которую звали Лорен, повела меня в гостевую комнату. Она находилась прямо напротив комнаты Теи и через коридор от комнаты Кейда. Я была благодарна, что они рядом.

 Комната была оформлена в мягких синих и пурпурных тонах. Спокойнее и приятнее, чем в большинстве отелей. К ней даже прилагалась ванная.

 Я поставила сумку с вещами на стул в углу и огляделась.

 И испугалась, когда раздался стук в дверь.

 Я подошла, открыла её и увидела стоящего там Кейда. Он протиснулся внутрь и сел на кровать. Я снова закрыла дверь, удивляясь, почему он был здесь, ведь мы только что с ним расстались.

– Все хорошо? – насмешливо спросила я и села рядом с ним.

 Он вздохнул и лёг на спину, глядя в потолок.

– Нет ничего хорошего, когда я здесь.

– Что ты имеешь в виду? – я легла рядом с ним.

 Он повернулся ко мне лицом.

– Скоро увидишь, – пробормотал он. – Мне была ненавистна мысль, что ты будешь одна на территории кампуса, – добавил он, – но теперь, когда ты здесь... извини. Я постараюсь, чтобы эти выходные прошли для тебя хорошо, но... – он умолк.

 Мне стало интересно, что случилось с Кейдом, раз он пошутил про марафон Гарри Поттера. Он явно не хотел здесь находиться.

– Не беспокойся обо мне, – заверила я его. – В эти выходные всё будет прекрасно.

– Надеюсь, что так, – вздохнул он. – Мой папа позвонил мне перед тем, как мы покинули кампус, – видимо, именно из-за этого его настроение изменилось, – и он вёл себя по-свински. Я почти сказал тебе оставаться там, потому что не хочу, чтобы ты имела дело с этим дерьмом, – он протянул руку и провёл пальцами по моей щеке, а затем запустил в волосы. – Но только потому, что я эгоистичный придурок, я решил, что мне будет легче пережить эти четыре дня, если ты будешь со мной.

– Кейд, – я села, и мои длинные волосы упали вперед, щекоча его грудь, – я рада, что я здесь. Особенно, если тебе от этого легче.

– Ты слишком хороша для меня, – его голос был мягким, а пальцы касались моих губ. Знакомый импульс прошёл по телу.

 Я неодобрительно засмеялась.

– Кейд, думаю, это ты слишком хорош для меня, – это правда. Он... он настоящий. Неподдельный. Он один из немногих парней в мире, кто не боится показывать себя таким, какой он есть. Нет никакого обмана. Это удивительно, учитывая его «тип». Поначалу я приписала Тее такой же стереотип, отчего мне стыдно. Эти двое – самые добрые и отзывчивые люди, которых я когда-либо встречала.

 Он приподнялся, нависая надо мной. От такого положения его чёрная футболка с длинными рукавами натянулась на груди.

– Полагаю, я должен либо согласиться, либо не согласиться с этим, – Он опустил голову и моё сердце остановилось.

 Он собирался поцеловать меня.

 На этот раз это действительно произойдет.

 Пораженная, я закрыла глаза, и почувствовала лёгкое прикосновение. Сердце начало бешено биться, но открыв глаза, я поняла, что чувствовала его пальцы.

 Без лишних слов он слез с кровати и выскользнул за дверь, оставив меня в одиночестве разбираться с путаницей в голове.

***

 Несколько часов спустя я сидела в гостиной с Теей и Кейдом. Мне ещё предстояло встретиться с их отцом, а мать была на кухне, делая ужин – готовя блюда для завтрашнего ужина в День Благодарения.

 Я предлагала помочь, но она настояла, чтобы мы трое отдохнули. Мне становилось не по себе, когда я наблюдала, как она суетилась на кухне в одиночестве, бормоча себе под нос о том и о сём.

 Кейд включил телевизор и начал листать каналы. Он ни на что не обращал внимания, и у меня возникло такое чувство, что он хотел заполнить гробовую тишину шумом, о чём говорили его беспокойные пальцы.

 Я продолжала пялиться на большую семейную фотографию в рамке, висящую над камином.

 Мама. Папа. Трое детей.

 Трое.

 Но я знаю только двух.

 Кейд сел рядом со мной на диван, оставляя между нами немного пространства. Тея сидела в кожаном кресле с подогнутыми ногами, обнимая их рукой и листая журнал.

– Кейд? – спросила я спокойным голосом.

– Да, – он не смотрел на меня.

 Сегодня я увидела совершенно новую сторону Кейда – ту, где он отдалённый и несчастный, за исключением того момента, когда он ранее вошёл в мою комнату. Мне не нравилось видеть его таким, но это давало мне полное представление о том, какой он со мной. Это заставляло меня задаться вопросом, почему он беспокоился обо мне.

– Эта фотография...

– Что с ней? – заворчал он, хмуря брови.

 У меня появилось желание пустить это на самотек, потому что он явно не хотел говорить об этом, но что-то вынудило меня продолжить.

– Кто этот маленький мальчик? – спросила я, готовясь к его реакции. Я помнила, насколько ненавидела, когда люди совали свой нос в мои дела, поэтому была готова к тому, что он скажет мне отъеб*****. И я не разозлюсь, если он так сделает. Я пойму.

 Он закрыл глаза, и на его лице отразилась боль.

– Идем со мной, – он посмотрел на меня, и от печали в его глазах у меня в горле образовался ком.

 Он взял меня за руку и потащил наверх, по коридору, в свою комнату.

 Я воспользовалась моментом и осмотрела его стиль – пытаясь узнать Кейда немного больше.

 Стены были окрашены в зелёный цвет, а мебель тёмно-вишневого цвета. Книжные шкафы располагались вдоль одной стены, и на полочках действительно стояли книги, наряду со странными наградами, стоящими тут и там. На столе лежал макбук. Здесь было пусто. Мало вещей. Будто Кейд убрал большую часть своих вещей – по крайней мере, те, которые смог легко взять в колледж.

– Рано или поздно, я должен был рассказать тебе о Гейбе, но... мне не нравится об этом говорить, – он сел на край своей кровати, проводя ладонями по джинсам.

– Прости, ты не должен рассказывать мне, – я начала выходить из комнаты, но когда взялась за ручку закрытой двери, он покачал головой.

– Нет, ты заслуживаешь знать. Вот почему моя мама такая... ну, ты знаешь, и почему мой отец козёл. Садись, – он кивнул головой в сторону кресла в углу. – Устраивайся поудобнее.

 От моего внимания не ускользнуло то, что он создавал пространство между нами.

 Он провёл пальцами по волосам, из-за чего они стали торчать в разные стороны.

 Он посмотрел на потолок и выдохнул.

– Мы были в отпуске, и Тея захотела, чтобы мы все пошли на конную прогулку. Мне было пятнадцать, Тее – одиннадцать, а Гейбу – восемь. Мои родители организовали для нас, чтобы все мы впятером отправились на эту прогулку. Мой папа и я шли впереди, вместе с сопровождающим, а остальные позади. Гейб нервничал, потому что ему не очень нравилось это, но мама продолжала уговаривать его идти вперёд. – Кейд замолк и стиснул челюсть. – Лошадь испугалась, встала на дыбы, и Гейб упал. – Я в шоке наблюдала за тем, как по щеке Кейда покатились слёзы, теряясь в щетине. – Когда он приземлился, то сломал шею и проломил голову о камень. Его мгновенно парализовало, а затем он истёк кровью, – он тяжело сглотнул. – Он просто... умер.

 Кейд отвернулся и стал смотреть в окно. Его плечи опустились, словно груз его воспоминаний был слишком тяжелым, чтобы его держать.

– После этого всё изменилось, – прошептал он, его голос был хриплым от едва сдерживаемых слёз.

Мои глаза закрылись, и тело начало дрожать. Как часто я говорила то же самое?

Я знала всё о том, как один момент может преследовать тебя всю оставшуюся жизнь. Как оно поглощает тебя и каждый аспект твоей жизни.

 Кейд не обратил внимания, когда я соскользнула со стула, подошла и села рядом с ним. Я положила дрожащую руку ему на предплечье и почувствовала, как напряглись его тугие мышцы. На этот раз я была больше обеспокоена чужой болью, чем своей собственной.

 Он медленно перевёл взгляд с окна на меня. Пряди волос спали вперёд, скрывая его глаза. Как будто моя вторая натура проявила себя, я протянула руку и убрала волосы в сторону, однако оставила пальцы там, запутавшись в них.

– Я знаю, каково тебе, – прошептала я, признание легко слетело с моих губ.

– Ты? – он спросил не резко, в отличие от других. Его голос был мягким и любопытным.

– Да, – я кивнула, моё тело задрожало при выдохе.

– Расскажи мне, – умолял он. Его голос понизился, а рука нашла мою.

– Я... Я не знаю, смогу ли, – я закрыла глаза от натиска воспоминаний. Визг шин. Кровь. Всё это было так ужасно.

– Пожалуйста, Рей, – он протянул руку, обхватывая мою шею. Моё дыхание заколебалось от его прикосновений. Я не должна была чувствовать себя так хорошо, когда он трогал меня. Это должно быть неправильно, но это так бесспорно правильно. – Скажи мне, – его губы касались моего подбородка. – Впусти меня. Ты можешь довериться мне.

Я отстранилась от его прикосновения, потому что оно обжигало. Я начала беспокойно мерить шагами комнату и заламывать руки. Могла ли я сделать это? Могла ли действительно сказать ему правду? Мой желудок сжимался от мысли об этом. Мне страшно, что правда может сделать с нами – как будто «мы» на самом деле существуем.

 Он спокойно сидел, ожидая пока я разберусь со своими мыслями, проносящимися в голове.

 Мои руки сжались в кулаки по бокам.

– Не знаю, смогу ли, – я провела рукой по лбу.

 Кейд не ответил. Просто сидел и наблюдал за мной. Ждал.

 Наконец, я снова села в кресло, которое занимала ранее.

 Если Кейд смог рассказать мне о своём брате – и я видела, как болезненно это было для него – тогда я тоже смогу сделать это. Я собиралась рассказать ему не потому, что чувствовала себя должницей. Нет, я расскажу ему потому, что он заслуживал знать правду. Я не могла продолжать эти странные, запутанные отношения между нами, если он не будет знать правды обо мне.

 Я сделала глубокий вдох и приготовилась.

– Это произошло прошлым летом, за несколько дней до начала моего последнего года в старшей школе... – я забарабанила пальцами по коленям. Слова трудно выдавливались из горла. Потому что я знала, Кейд не захочет иметь со мной ничего общего, после того как я расскажу ему. Черт возьми, даже я не хочу иметь ничего общего с собой. Но отказаться от себя тяжело.

– Мы ехали на моей машине без верха, и легкий ветерок щекотал моё лицо, – я закрыла глаза и словно оказалась там, в той машине, с Бреттом, Ханной и Сарой. – Солнышко пригревало, и мы смеялись. Мы ехали по дороге домой из торгового центра. Бретт всё время ворчал на нас, что он впустую потратил время с нами в торговом центре, когда могли бы быть на озере. Но я знала, что он только шутил. Бретт любил меня и был более чем счастлив сопровождать нас, – я заломила руки вместе. – Помню, как Сара сказала, что любит песню, играющую по радио, поэтому я сделала погромче и мы все вместе начали петь. Мы просто... весело проводили время.

 Вниз по моим щекам начали течь слёзы, когда я подошла к плохой части. Той части, где я приняла решение, которое навсегда изменило мою жизнь и унесло жизни трёх людей.

– Мне пришло сообщение, и я как идиотка взяла телефон, чтобы прочитать его. Знаешь, что в нём говорилось? – я не ждала его ответа. – В нём говорилось, «Эй, это Билл?» – безрадостно усмехнулась. – Они ошиблись номером. Ничего важного. Хотя, никакое сообщение не является достаточно важным, чтобы отводить взгляд от дороги, и потом... это всё, что мне потребовалось, чтобы потерять контроль над автомобилем. На повороте машина дважды перевернулась, а потом врезалась в дерево.

 Я задрожала от своего пересказа. Никогда никому не говорила об том. Не хотела говорить об этом. Но хотела, чтобы Кейд знал. Он заслуживал знать правду. О том, что я монстр.

 Я крепко зажмурилась, когда вернулась к тому дню в машине.

«Смотрю на сообщение в телефоне. Явно кто-то ошибся номером и это не стоит моего внимания. 

Засовываю его обратно в подстаканник, где он лежал до этого, и в этот момент слышу, как кричит Сара: «Рейчел! Берегись!» 

Я поднимаю голову и вижу, что съехала с дороги. Поворачиваю руль, пытаясь вернуть машину на дорогу. Но дергаю руль слишком сильно и теряю контроль. 

Всё происходит так быстро. 

Крик. 

Скрежет металла. 

Сожжённый запах шин. 

 Моё тело трясёт и что-то врезается в мой живот. Чувствую вкус крови на языке, как от старых монет. 

 Пытаюсь пошевелиться, но всё болит. 

– Б-Бретт? – кровь заполняет мой рот. 

 Ничего. 

Закрываю глаза, шевелю пальцами рук и ног, чтобы понять могу ли я. Когда они шевелятся, вздыхаю с облегчением. 

Несмотря на боль, заставляю себя повернуться и посмотреть. 

– Бретт? – мой голос переходит на крик. – Боже мой! – кровь покрывает его лицо, и его тело усеяно осколками стекла от лобового стекла. Его глаза без всякого выражения смотрят на меня. 

 Мне плохо. 

– Бретт, – рыдаю, молясь, чтобы он моргнул или пошевелил пальцами. Хоть что-нибудь. Но ничего. Его больше нет. 

– С-Сара? Ханна? – не могу повернуться, чтобы посмотреть на них, поэтому начинаю паниковать. Смотрю в зеркало заднего вида, надеясь увидеть их живыми. 

 Вижу распластанную и окровавленную Ханну. Она не двигается. 

 А Сара... такое чувство, что её нет в машине. 

 Несмотря на жгучую боль в животе, облокачиваюсь о дверь и смотрю на дорогу. Возможно, я просто потеряла сознание и с ней все хорошо. Возможно, она выбралась и ушла за помощью. Возможно, возможно, возможно. 

 Я нигде её не вижу, но замечаю, что позади автомобиля на земле что-то лежит. Искоса смотрю, надеясь разглядеть более чётко. 

 Моя рука взлетает ко рту, поскольку я начинаю рыдать. 

 Сара лежит на дороге позади автомобиля, изломанная, исковерканная и вся в крови. Её шея находится под неестественным углом – так же как её руки и ноги. Она напоминает мне сломанную куклу. Сломанную... вдребезги. 

– О Боже, – я задыхаюсь, но пытаюсь заставить свои лёгкие работать. Должно быть, она не надела свой ремень безопасности, а я и не заметила. 

 Слёзы бегут по моим щекам. 

 Я сделала это. 

 Я убила их. 

 Мельком смотрю вниз и только тогда замечаю кусок стекла, застрявший в моём животе. Кровь покрывает рубашку и ноги. Никогда раньше не видела так много крови. 

 Мой адреналин исчез, и глаза начинают закрываться. 

 Я знаю, что не достаточно сильна, чтобы пережить это. 

 Сирены завыли вдалеке, но я знаю – я надеюсь – они опоздают».

Все моё тело дрожало, пока я вновь переживало те ужасные моменты в машине.

– Я-я никогда не рассказывала маме и папе, но я очнулась в машине. И когда поняла, что произошло, попыталась проверить других. Бретт... О, Боже, – я всхлипнула, – там было столько крови, его глаза были пустыми, и я знала, что он умер. Я пыталась проверить Ханну и Сару. Сару лежала на обочине дороги. Её тело... оно было настолько искорёжено. Это было ужасно. И Ханна... она тоже умерла. Я потеряла сознание в тот момент от потери крови, – моя рука рассеянно поглаживала шрам на животе. – Они сказали, что мне повезло, но никакого везения нет, когда ты живёшь, зная, что убила своих друзей.

– Ты не убивала их, Рей, – он говорил негромко, как будто боялся, что если повысит голос до нормального уровня, то спугнёт меня.

 Я фыркнула.

– Хм, я вполне уверена, что они мертвы, а я была за рулём, так что это моя вина. Я убила их так же, как если бы перерезала им горло. Они никогда не окончат школу, институт, не выйдут замуж, у них не будет детей. Их жизни закончены, – я взмахнула руками в воздухе. – А я всё ещё живу. Это неправильно.

 Кейд встал и медленно подошёл ко мне.

 Он протянул руку и положил её мне на щеку. Я вздрогнула, готовая отстраниться, но он схватил меня за шею, удерживая на месте.

– Не смей от меня убегать, – прорычал он.

– Я монстр.

 Я попыталась скрыть своё лицо от него, но свободной рукой он поднял мой подбородок, заставляя поднять голову.

– Ты не монстр, Рейчел.

 Я проглотила ком. Рейчел. Он назвал меня Рейчел. Это первый раз, когда он называет меня полным именем.

– Такие ситуации случаются. Это было ужасно и неправильно, я не спорю, но ты не должна винить себя всю оставшуюся жизнь, – рука на затылке сжала мои длинные волосы. Его голова опустилась и теперь его лоб был прижат к моему. – Ты должна двигаться дальше и жить своей жизнью для людей, которые не могут. Твои друзья не хотели бы этого для тебя.

– Почему они не хотели бы? – возразила я.

– Если бы ты была той, кто погиб, ты бы хотела, чтобы один из них или они все чувствовали себя такими же виноватыми, как это делаешь ты? Тяготили бы себя этим ненужный грузом?

 Никто никогда не спрашивала меня об этом. Я задумалась над его словами.

– Нет, я не хотела бы этого.

– Вот видишь, не так трудно было признать это сейчас? – он улыбнулся, и бабочки напали на мой живот. Раньше я думала, что от улыбки Бретта перехватывало дыхание. Но Кейд? Его улыбка переворачивала мой мир так, что я даже не была уверена, где право.

– Спасибо, что поделилась этим со мной, Рей, – его глаза переместились на мои губы и обратно, – знаю, для тебя это было тяжело.

 Было. На самом деле, я вроде как всё ещё в оцепенении, оттого что рассказала ему – он знает, и... и не смотрит на меня по-другому.

– Было трудно, – подтвердила я, мой пульс грохотал где-то в горле.

– И Рей? – он опустил голову таким образом, что его губы задевали моё ухо. Моё дыхание прервалось, и он усмехнулся. – Это ничего не меняет.

Глава 17.

Только вечером следующего дня, когда мы сели ужинать, я наконец встретила отца Кейда.

 Он оставался загадочно скрытным.

 Сидя во главе стола, он сердито смотрел на всех нас.

 Я держала голову наклонённой, избегая его обжигающего взгляда. Его глаза были голубыми, как у Кейда, но тусклыми, будто обесцвеченными. Безрадостными. Что-то в нём напомнило мне урода, который прижимал меня к стене в клубе. Я не знала этого человека, но он мне уже не нравился.

 Одно единственное слово продолжало эхом отзываться в моей голове, когда я перевела взгляд в его направлении.

 Опасность.

 Малкольм Монтгомери – нехороший человек. И это так очевидно.

 Теперь я задумалась, брат и сестра действительно хотели, чтобы я провела День Благодарения с ними, чтобы не оставлять меня одну или они пригласили меня в качестве буфера.

 Атмосфера была напряжённой.

 Еда подана, но никто не разговаривал.

 Это отличалось от тёплой и радостной атмосферы, в которой выросла я.

 Тишина продолжалась, пока мы ели. Я оказалась единственной, кто развеял её, не выдержив больше ни мгновения.

– Лорен, еда восхитительная, – я мило улыбнулась.

– Спасибо, – ответила она.

 Вилки звенели по стеклянной посуде.

– Вы были на одной из игр Кейда? – спросила я её.

– Нет, – она изящно вытерла рот салфеткой. – Я очень занята.

 Мне хотелось спросить, чем она так занята, но не хотела показаться грубой, поэтому держала рот на замке.

– Кейд очень плохо играет в этом году, – встрял Малкольм. – Так что ты ничего не пропустила.

 Кейд вздохнул и опустил голову. Вилкой он ковырял еду на тарелке, но не ел.

 Я не хотела смотреть на Малкольма, но заставила себя перевести свой взгляд в его сторону.

– Действительно? Я думаю, что он играет очень хорошо. Мне посчастливилось побывать на паре игр.

– Поверь мне, – Малкольм улыбнулся, но в этой улыбке не было ничего дружеского, – он дерьмовый игрок в этом году.

 Кейд напрягся рядом со мной, его руки сжались в кулаки.

 Не знаю, что заставило меня сделать это, но я потянулась и положила руку поверх его. Его тело мгновенно расслабилось, как будто мои прикосновения успокаивали его.

– Ты знаешь, это правда, – Малькольм глумился над сыном.

В ответ Кейд не сказал ничего.

 И снова Малкольм бубнил всю оставшуюся часть ужина. Я чувствовала себя ужасно оттого, что затронула эту тему. Мне следовало бы промолчать, но я понятия не имела, что это приведёт к такому.

 Как только ужин закончился, мне и Тее сказали помыть посуду. Я была не против. Радовалась возможности хоть что-то сделать. Ненавижу стоять в стороне.

– Я сожалею, – сказала Тее, поскольку у меня пока не появилось шанса извиниться перед Кейдом. – Я не знала, что тема футбола приведет к этому.

 Она вздохнула.

– Всё в порядке. Это... это просто мой папа. Он многого ожидает от Кейда.

– Заметно, – фыркнула я.

– Но он всё ещё хороший отец, – пробормотала она, и это больше походило на то, будто она должна была это сказать, хотя на самом деле так не думала. – Мой отец всегда хотел добиться успехов в футболе, поэтому многие годы настаивает, чтобы Кейд занимался этим профессионально.

Я внимательно посмотрела на неё, и она отвела взгляд, насухо вытирая тарелку. Мои родители никогда не заставляли меня делать то, что мне не нравилось, и я даже не могу представить себя в ситуации Кейда. Уверена, в глубине души он хочет порадовать своего отца, и это должно быть трудно, поскольку он знает, что не хочет заниматься футболом всю оставшуюся жизнь.

 Как только мы закончили, я отправилась на поиски Кейда. В комнате его не было, поэтому я осматривала дом, пока искала его.

 Не сумев нигде его найти, я вышла на веранду подышать свежим воздухом.

 Было холодно, и я пожалела, что не додумалась обуться и захватить куртку.

 Только я собралась войти внутрь, чтобы взять вещи, как услышала голоса, доносящиеся из-под веранды.

 Я подкралась к перилам и увидела, спорящего со своим отцом Кейда.

 Половина из сказанного не имело для меня никакого смысла. Речь шла о футболе – я в этом не соображаю.

 Знаю, если бы я была умной, то развернулась бы и зашла обратно в дом.

 Но что-то заставило меня остаться.

– Я не хочу идти в профессионалы! – орал Кейд, дико жестикулируя руками, он стоял спиной к дому, около задней двери.

– Да ты с детства только этого и хотел! Почему же сейчас хочешь бросить все на самотёк?! – Малкольм резко толкнул его в грудь.

Кейд яростно закачал головой.

– Нет, папа. Это то, чего хотел ты. Не я. Я никогда не хотел этого. Люблю ли я футбол? Да, но это не моя жизнь.

– Это из-за той девушки, не правда ли? Она всё перепутала у тебя в голове, и теперь ты выбит из колеи! – его отец орал, и я увидела как из его рта вылетел плевок, попадая на куртку Кейда.

– Папа! – зарычал Кейд, сжав зубы. Он поднял руку и потянул себя за волосы, словно теряя терпение. – Она не имеет абсолютно ничего общего с этим! Я в течение многих лет говорил тебе, что это не для меня, но ты отказывался слушать!

 Малкольм завёл руку назад и ударил кулаком Кейда по щеке.

Голова Кейда дернулась в сторону. Он сплюнул кровь и посмотрел на отца. У обоих резко вздымалась и опадала грудь.

 Что-то подсказывало мне, что для Кейда это обычное дело. Он мог отодвинуться и избежать кулака отца, но вместо этого просто позволил ему ударить себя.

– Подумай, от чего ты отказываешься, – прошипел Малкольм, прежде чем начал подниматься на веранду.

 Я понеслась внутрь и закрыла дверь так быстро и тихо, как только могла.

 Села на диван и сделала вид, что смотрю телевизор, когда Малкольм зашёл внутрь.

 Он не посмотрел на меня или просто не признал моего присутствия, но в любом случае, он направился вниз в подвал.

 Кейд вернулся не сразу, и я не хотела идти его искать, на тот случай если ему было необходимо время побыть одному.

 Я направилась на кухню и заглянула в морозилку, в поисках льда. Найти ничего не удалось, поэтому вместо него я схватила мешок замороженного горошка.

 Я подпрыгнула, услышав, как открылась стеклянная дверь на веранде.

 Кейд заметил меня, но держал лицо отвёрнутым, так что я не видела, куда его ударил отец.

– Я видела, Кейд, – прошептала мягким голосом. – Я знаю.

 Он не повернул голову, но возникло такое чувство, что с его плеч словно гора свалилась – облегчение или отчаяние – не знаю.

– Иди сюда.

 Со склонённой головой, он медленно подошёл ко мне.

 Я указала на один из табуретов перед стойкой.

– Садись, – приказала.

 Уголки его губ дернулись вверх.

– Не знал, что ты можешь быть настолько властной.

– Мне не нравится видеть, что тебе больно, – мои руки задрожали, когда я подняла пакет и прижала его к нежной коже под глазом. Его рука сжало мое запястье, направляя его.

– Почему тебе не нравится видеть, что мне больно? – его глаза потемнели, а голос стал хриплым. В тусклой кухне его лицо потемнело.

 С моих губ слетел вздох.

– Как ты думаешь, почему?

– Скажи это, Рейчел.

 Мои глаза закрылись.

 Рейчел. Он снова назвал меня Рейчел. После аварии я ненавидела, когда меня называли Рейчел, но то, как произносил моё имя Кейд... да, мне это нравилось.

– Скажи это, – подталкивал он, когда я ничего не сказала.

– Потому что я забочусь о тебе, – огрызнулась. – Я забочусь о тебе больше, чем должна, и не хочу, чтобы тебе причиняли вред.

– Ты заботишься обо мне? – улыбался он. Рука с моего запястья упала на мою талию, и я взвизгнула, когда он подтянул меня в пространство между ног. – Это приятно слышать, потому что я тоже забочусь о тебе, – другая его рука запуталась в моих волосах.

– Как я могу все еще нравиться тебе, после всего, что сделала? – спросила я, и слёзы грозились пролиться снова. После вчерашних наших признаний никто из нас не обсуждал это снова – поэтому мой разум свободно бегал с дикими мыслями о том, как я ему противна.

– Ты ничего не сделала, во всяком случае, не специально. Я не говорю, что ты поступила правильно, ты не должна была смотреть на свой телефон, но ты не намеревалась убивать их, Рей. Там не было никакого умысла. Ты не убийца, как думаешь.

– Откуда ты знаешь, что я думаю? – я закусила губу, пытаясь заглушить рыдания.

 Его глаза смягчились, и он потёр большим пальцем мою щёку.

– Потому что я вижу больше, чем ты мне рассказываешь.

 Я отступила и схватила другой табурет. Нахождение рядом с Кейдом делало мой мозг неясным. Как только я села, снова приложила замороженный горох к его щеке.

– Знаешь, ты не похож на парня, за которого я приняла тебя во время наших первых встреч, – я издала мягкий смех.

 Он хмыкнул с небольшой улыбкой.

– И что ты подумала обо мне, Солнышко?

– Ну, я подумала, что ты горячий, – он улыбнулся на это, – но высокомерный, эгоистичный придурок.

 Он засмеялся.

– Придурок, да?

– Ну, ты действительно перегибал палку, да ещё и выпил мой кофе. Это было грубо.

– Эй, я делал тебе искусственное дыхание, и разделить вместе напиток было не таким уж грандиозным событием, – возразил он, ухмыляясь, отчего показалась ямочка.

– Я ненавидела то, насколько была увлечена тобой. Я не хотела, чтобы ты мне нравился, – призналась. – Я не хотела, чтобы мне вообще кто-то нравился.

– Но я нравлюсь.

– Но ты нравишься, – подтвердила я, хотя это и не было вопросом.

– Как сильно я тебе нравлюсь? – спросил он с мальчишеской улыбкой.

 Я фыркнула.

– Это что, детский сад?

– Эй, я просто пытаюсь оценить свои шансы, – он тепло усмехнулся. – Не хочу подталкивать тебя слишком далеко, слишком быстро. Что-то подсказывает мне, что ты можешь ударить меня в лицо.

 Я нахмурилась. Это вернуло нас к причине, почему мы здесь сидели.

– Как давно он бьёт тебя? – спросила я нерешительно, боясь сунуть нос слишком глубоко. Ведь он не сказал мне об этом. Я узнала случайно, и это заставляет меня задуматься: если бы я не оказалась там, Кейд рассказал бы мне об этом сам?

– Когда Гейб умер, – ответил он сразу же. – Ни один из моих родителей не справлялся с горем нормально... ну или вообще не справлялся. Я действительно удивлен, что это не закончилось разводом. Долгое время моя мама всё время просто плакала, а потом она начала снова тыкать Тею в конкурсы, поскольку после произошедшего на некоторое время она перестала это делать, и ей стало лучше. Но она очень управляема. Хотела, чтобы мы все выглядели как идеальная семья. Мой папа вернулся к алкоголю, и когда он пьёт, а делает он это всё время, то становится сердитым, – Кейд поднял свою руку к моей, и убрал пакет подальше от лица. Он положил его на стол и обхватил руками мои. – Несмотря на все эти дерьмовые вещи, которые случились в моей жизни, я все равно думаю, то, что случилось, это хорошие моменты. Плохие вещи не определяют нас, определяет то, что мы делаем с ними. Например, превратить негатив в позитив, – подмигнул он. – Знаешь, – он протянул руку и положил её на щёку, а потом заправил мои волосы за ухо, таким образом он видел моё лицо, – думаю, ты тоже оказалась хорошим моментом.