Текст книги "История Польши"

Автор книги: Михал Тымовский

Соавторы: Ежи Хольцер,Ян Кеневич
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 39 страниц)

Глава VIII
РЕСПУБЛИКА САРМАТОВ

Чем знаменателен XVII век в истории Польши? За столетие, начиная с рокоша Миколая Зебжидовского (1606) и до Тарногродской конфедерации (1715), в Речи Посполитой произошли значительные перемены: в XVI в. она была европейской державой с имперскими амбициями, однако в конце века напоминала корабль, терпящий бедствие. Страна, созидаемая на принципах гражданской ответственности за сообщество свободных людей, по-прежнему считала их высшей ценностью, но, скорее, номинально, чем на практике. В то же время это было столетие, когда Речь Посполитая не только выстояла, но и стала воплощением духовных ценностей. А потому ее граждане имели все основания считать себя избранными Богом и ожидать от Европы понимания и принятия Речи Посполитой такой, какова она есть.

XVII столетие, несомненно, стало эпохой наиболее полного воплощения жизненного идеала шляхты. А потому нам не следует слишком строго оценивать его с позиций сегодняшнего дня. Это была эпоха барокко и Контрреформации, в которых нашли отражение оригинальные польские черты, эпоха окончательного упрочения позиций католицизма. Именно тогда были заложены основы национального самосознания, сформировались принципиальные особенности польской идентичности, впервые нашло свое выражение польское своеобразие. Польша этой эпохи рождалась из оригинальной формы республиканского правления, при котором возобладало чувство превосходства народа-шляхты над государством, ее сарматский характер не позволял Польше подчиниться ни Востоку, ни Западу. Непросто распознать основную тенденцию столетия. Могла ли Речь Посполитая осознавать, сколь высоки были ставки в противостоянии с Россией? Существовала ли на самом деле возможность избежать возникновения независимой Пруссии? Могла ли свобода привилегированных слоев надежно гарантировать функционирование этих институтов /220/и самого государства? Возникает также вопрос: сохранилась ли польская идентичность при неизменных формах государственного устройства и жизни?

На пороге XVII в. поступательное развитие шляхетской Речи Посполитой значительно замедлилось. Все сильнее давало о себе знать желание жить в мире, в то время как размеры государства и отношения с соседями вынуждали продолжать внешнюю экспансию. В целом эти попытки в XVII столетии не были успешными. Польша противостояла врагам на востоке и юге, но не решалась воспользоваться благоприятными для нее возможностями на севере и западе. Готовая воевать за огромные земельные владения на Украине и за окончательную инкорпорацию прусской территории, она боялась только одного – усиления королевской власти. Для земель Короны и Литвы в середине XVII в. война стала повседневной реальностью, и, начиная с этого времени, ради сохранения мира граждане республики будут жертвовать частью территории страны. В то же время именно в эту эпоху польская культура оказывала сильнейшее влияние на своих ближних и дальних соседей.

В 1599 г. распался союз со Швецией, и началась более, чем столетняя история вооруженных конфликтов, в которые Речь Посполитая была втянута из-за династических интересов династии Вазов, хотя и рассматривала каждую очередную войну как защиту своей свободы. Но при этом никто не думал, что восточный сосед также может представлять серьезную угрозу. Долгое время считалось, что Московское государство в той или иной форме может быть связано с Речью Посполитой. Отношения с Турцией оставались мирными, и, казалось, ничто не предвещало будущих конфликтов. Несмотря на неприязнь шляхты к Габсбургам, на протяжении большей части XVII в. Австрия была естественным союзником Речи Посполитой. За 60 лет в Пруссии были сделаны очередные уступки в пользу бранденбургского курфюрста. ^{84} Они расценивались как меньшее зло. Только одно постоянно тревожило граждан – страх перед absolutum dominium– абсолютной властью короля. В течение всего столетия продолжалось противостояние между защитниками шляхетских свобод и сторонниками королевской власти, которые стремились к созданию модели централизованного государственного управления. Это противостояние привело к параличу государства и ослаблению нации. Однако подобных последствий никто не предвидел.

После разоблачений инквизиционного сейма 1592 г. Сигизмунд III потратил много времени на то, чтобы воссоздать свою при– /221/дворную партию. Замышлявшиеся реформы наталкивались на сопротивление со стороны сторонников канцлера Замойского и шляхетской демократии («популяристов»). Прежде чем дело дошло до открытой конфронтации, Речь Посполитая оказалась втянута во внутренние конфликты в России. В 1605 г. несколько магнатов (Мнишек, Вишневецкий) при молчаливом согласии двора организовали интервенцию в поддержку самозванца Лжедмитрия. Нашлось несколько тысяч авантюристов, рассчитывавших на добычу от грабежей. Вряд ли эта акция свидетельствовала о нехватке средств к существованию у представителей малоземельной шляхты. Поход ничем не отличался от предпринимавшихся прежде и впоследствии военных походов магнатов – за Днепр, Днестр или в Ливонию. Лжедмитрий после коронации не собирался и не мог выполнить обязательств перед Речью Посполитой. И уже в мае 1606 г. его смело народное восстание, вознесшее на трон Василия Шуйского. Кризис в Москве позволял, однако, укрепить восточную границу и препятствовал заключению союзов России со Швецией или с Австрией.

Политическая ситуация в самой Польше, тем не менее, не способствовала внешнеполитическим инициативам. Сейм 1605 г. не утвердил налоги на продолжавшуюся с 1600 г. войну в Ливонии. Отстраненный королем от власти, Замойский употребил все свое влияние на срыв реформы сейма, предостерегая, что принятие решений большинством голосов ведет к ограничению шляхетских свобод. Со смертью Замойского партия популяристов лишилась вождя, но у программы защиты существовавшего порядка вещей еще оставались приверженцы. Несмотря на конфликт между католиками и протестантами, посольская изба в 1606 г. единодушно отвергла предложенный королем проект реформы, касавшийся казны, армии и государственного устройства. Состоялось несколько съездов шляхты, проходивших весьма бурно; наконец, в августе 1606 г. под Сандомиром был организован рокош в защиту оказавшихся в опасности шляхетских вольностей. Ни о какой общей программе не могло быть речи: протестанты стремились получить гарантии в ситуации все возраставшего натиска католицизма; многих рокошан всерьез беспокоила судьба Речи Посполитой, и они стремились предотвратить расстройство государства. Часть магнатерии, в свою очередь, связывала с рокошем надежды на усиление своего влияния; не было недостатка также и в личных амбициях, как у предводителя движения Миколая Зебжидовского. Добиваясь ограничения королевской власти, рокошане требовали передать сейму функции раздачи должностей, укрепить позиции сенато– /222/ров-резидентов, ввести выборность земских должностей. Всех объединяло недоверие к королю; выдвигались даже проекты его низложения. Дошло до вооруженных столкновений. Шестого июля 1607 г. под Гузовом король разгромил рокошан, но их вожди не понесли никакого наказания.

Не сумев осуществить реформы, Сигизмунд III стремился к упрочению своих позиций, добившись внешнеполитических успехов. В 1609 г. он предпринял поход на хорошо укрепленный Смоленск. После того, как гетман Станислав Жолкевский 4 июля 1610 г. у Клушина разбил русское войско, спешившее на помощь осажденным, и поляки вошли в Московский Кремль, Смоленск 13 июня 1611 г. был взят. ^{85} С низложением Шуйского и со смертью очередного Лжедмитрия открылась перспектива завладеть царской короной. О такой возможности размышлял шедший на Москву гетман Жолкевский. На нее рассчитывали, возможно, и бояре, стремившиеся получить привилегии польской шляхты. В Москве были согласованы условия, предусматривавшие вступление на престол польского королевича Владислава, которому пришлось бы принять православие. С самого начала идея эта была утопичной, независимо от позиции Сигизмунда III, который, видя в церковной унии путь к распространению в России католицизма, сам рассчитывал прийти к власти в Москве. Но все это не имело достаточной поддержки со стороны шляхты и совершенно не отвечало интересам русского общества. В марте 1613 г. на царский трон был возведен Михаил Романов.

Возможности, возникшие в результате продолжительных волнений в Московском государстве, не были использованы, в частности, из-за отсутствия в Польше центрального органа власти, который координировал бы внешнюю политику. Восточная граница оставалась неукрепленной, в то время как взаимные претензии соседей постоянно возрастали. К тому же после московской кампании не получившая жалованья армия объединилась в конфедерацию, отряды которой грабили собственную территорию. В 1613 г. Сигизмунд III пошел на сближение с Австрией с целью парализовать ее закулисные переговоры с Москвой и со Швецией. Это означало также поворот в юго-восточной политике.

На территории Украины продолжалась экспансия, в результате которой на этих землях возникали обширные магнатские латифундии. Одновременно все более притеснялось проживавшее там православное население. К тому же программа Брестской церковной унии (отчасти в результате ее непоследовательной реализации) спровоцировала /223/мощное противодействие со стороны православного духовенства. К конфликтам на религиозной почве добавились и проблемы с казаками. Речь Посполитая стремилась ограничить их численность, создавая реестр и формируя таким образом вооруженные отряды, способные защитить границу от татарских набегов. Магнаты упорно противились включению казаков в шляхетское сословие. К концу XVI в. дело дошло до открытых выступлений. Сложно определить, в какой степени уже тогда эти выступления были мотивированы национальными устремлениями казачества; но совершенно очевидно, что их целью была защита православия. Со временем на эти конфликты наложились и чужие интересы – сначала Габсбургов и Турции, а затем Швеции, Москвы и Франции. Особой остротой отличалась проблема православной церковной иерархии. Речь Посполитая противилась установлению политического равноправия униатских епископов с католическими и добивалась ограничения прав православия. Патриарх Константинопольский Кирилл Лукарис (втайне симпатизировавший кальвинизму) пропагандировал в интересах Турции возможность создания независимого патриаршего престола в Киеве. В аналогичном направлении стала со временем действовать и московская церковь. Речи Посполитой так и не удалось привязать казаков к Польше.

В 1613–1620 гг. казаки все смелее нападали не только на Крым, но также и на турецкие владения. Хотя Речь Посполитая стремилась к сохранению вечного мира с Турцией, она была не в состоянии сдержать самостоятельные действия своих магнатов в Валахии и Молдавии. Впрочем, казаков удержать было сложно, а Польша рассчитывала на их участие в новом походе на Москву. Война началась в 1617 г. под лозунгом занятия трона королевичем Владиславом. Подошедшие казачьи отряды под предводительством гетмана Петра Конашевича-Сагайдачного позволили начать штурм Москвы. Вскоре, однако, стало очевидно, что кампания не имеет шансов на успех, а потому 1 (10) декабря 1618 г. в Деулино было заключено перемирие, которое сохранило за Речью Посполитой приобретения в Северской и Черниговской землях и, само собою, Смоленск.

Тем временем Речь Посполитая столкнулась с двумя серьезными проблемами: с севера долетали отзвуки Тридцатилетней войны, с юга надвигалась угроза турецкого вторжения. Турция отвечала на казацкие набеги, но больше всего ее беспокоил союз Речи Посполитой с Австрией. Речь Посполитая не хотела вступать в Тридцатилетнюю войну даже ради территориальных приобретений в Силезии. Но военный конфликт не обошел Польшу стороной: он не принес ей ника– /224/ких выгод, но причинил значительный ущерб. В самом начале военных действий Речи Посполитой удалось избавиться от докучавших своими набегами военных отрядов Александра Лисовского (знаменитых «лисовчиков»). На службе у Габсбургов они прославились рядом блистательных военных операций и чудовищными грабежами. Нанеся удар по Трансильвании (Семиградью), они вынудили семиградского князя Габора Бетлена отойти из-под Вены. Для турецкого султана Османа II это стало последним аргументом в пользу разрыва вечного мира с Речью Посполитой. В это время на приграничных территориях войск почти не было, магнаты действовали самостоятельно, а сейм не желал прислушиваться к предостережениям гетмана. Станислав Жолкевский (уже в преклонных годах) погиб во время отступления после кровавого поражения поляков под Цецорой в Молдавии (19–29 сентября 1620 г.). Через год после этих событий гетман Кароль Ходкевич сумел сдержать мощный натиск турецкой армии под Хотином. Между Речью Посполитой и Турцией был заключен мир, устанавливавший границу по реке Днестр.

Едва был урегулирован неосмотрительно спровоцированный конфликт с Турцией, как возникла угроза со стороны Швеции. Уже в военных столкновениях 1617–1622 гг. была потеряна часть Ливонии. В 1625 г. шведский король Густав Адольф захватил Ригу, сломил сопротивление слабых литовских сил, захватил Курляндию и переправил свою армию по морю в Пруссию. Война 1626–1629 гг. за контроль над устьем Вислы продемонстрировала внешнеполитическую изоляцию Речи Посполитой и ее неспособность к быстрым и эффективным военным действиям. На протяжении 1624–1627 гг. сейм так и не смог утвердить налоги, предназначавшиеся на военные нужды. Коронный гетман Станислав Конецпольский оказывал шведам героическое сопротивление, даже одержал 27 июня 1629 г. победу у Тштяны, ^{86} но не сумел снять осаду с Гданьска. Австрийская помощь оказалась также малоэффективной. Война завершилась перемирием 26 сентября 1629 г. в Альтмарке, где в качестве посредника выступила Франция, которая рассчитывала на переброску армии Густава Адольфа на территорию империи. Шведы сохранили за собой земли Ливонии до реки Двины и гарнизоны в прусских крепостях; по условиям перемирия они получали доходы от взимавшихся в Гданьске таможенных пошлин и гарантии религиозных свобод для протестантов. Речи Посполитой пришлось отказаться от мысли о создании собственного военного флота.

Этот унизительный диктат со стороны Швеции показал не только беспомощность Речи Посполитой на международной арене, но также /225/и непонимание шляхтой проблем, выходящих за пределы ее непосредственных интересов. Такие выдающиеся вожди и политики своего времени, как канцлер Якуб Задзик, гетманы – великий коронный Станислав Конецпольский и литовский Кшиштоф Радзивилл, имели достаточно отчетливое представление о сложившейся ситуации и располагали необходимыми для ее урегулирования средствами. Но и они не хотели посягать на основные шляхетские свободы. Несмотря на усилия Сигизмунда III, который с 1616 г. и до своей смерти сумел не допустить ни одного срыва сейма, предубеждений шляхты преодолеть не удалось. Не удалось также провести реформу принципов королевской элекции.

По-своему еще более трагичным было правление его сына – Владислава IV (1632–1648). На этот раз выборы короля прошли гладко и единодушно, хотя во время безвластия каждый, кто мог, стремился дестабилизировать внутреннюю ситуацию. В атмосфере различных претензий со стороны протестантов и православных, антиклерикальных выступлений католиков, требований армии, казаков и прусских сословий все надеялись найти в лице Владислава IV своего короля. В действительности же Владислав ощущал себя связанным с Речью Посполитой не более, чем его отец: он никогда не отказывался от надежды получить если не королевский трон, то хотя бы какую-либо удельную власть в Швеции. Однако он столкнулся с еще более сильным сопротивлением, которое соответствовало нарастающему бессилию королевской власти. Такие выдающиеся государственные деятели своего времени, как Ежи Оссолинский или Якуб Собеский, не могли не видеть недостатков системы функционирования сейма, государственного управления и налоговой системы, но на решительные действия не решались. Попытки реформ тормозились благодаря всеобщему убеждению, что Речь Посполитая является оплотом порядка и мира в истекающей кровью Европе. Амбициозный король, в свою очередь, желал войны в надежде, что ему удастся разбудить боевой дух в миролюбиво настроенной польской шляхте. Как оказалось, это было довольно опасным заблуждением.

Наступление русских войск осенью 1632 г. стало поводом для Владислава IV заявить о своих притязаниях на царскую корону. Он поспешил на подмогу Смоленску и вынудил осаждавшие город войска капитулировать. Обе стороны (учитывая ситуацию в Прибалтике и опасность со стороны Турции) согласились заключить мир в Полянове (27 мая 1634 г.). Однако все надежды Владислава получить шведский престол после смерти Густава Адольфа перечеркнула решитель– /226/ная политика шведского канцлера Акселя Оксенштерны. Сейм был против войны, а потому 12 сентября 1635 г. в Штумдорфе был заключен мир со Швецией на 26 лет, по которому Польше возвращалась Пруссия, а Ливония оставалась в руках шведов. Претензии Владислава IV на шведский трон обошли молчанием. Швеция получила гораздо больше того, на что могла рассчитывать по результатам военных действий. Девизом доблестных сарматов уже тогда был мир и благополучие. С этого момента Речь Посполитая оказалась вне Тридцатилетней войны, не обращая внимания на подстрекательские жесты с разных сторон в 1635– 1645 гг. Брак короля с Цецилией Ренатой (из династии Габсбургов) в 1637 г. означал очередное сближение с Австрией. Но переориентация внешней экспансии в юго-восточном направлении не обеспечила Речи Посполитой ни территориальных приобретений, ни международного престижа. Владислав не сумел осуществить создание «Кавалерии Ордена Непорочного Зачатия», которая могла бы стать своеобразной аристократической партией при короле. Не удалось ему добиться и поддержки для введения таможенных пошлин в Гданьске и решения проблемы казачества политическим путем.

В конце 30-х годов XVII в. вновь обострилась ситуация на Украине: участились татарские набеги, во время которых десятки тысяч людей угонялись в неволю. Было принято решение поручить защиту рубежей армиям магнатов. Попытки ограничить самостоятельность казаков привели к бунтам. В 1637 г. у Кумеек было жестоко подавлено восстание под предводительством Павлюка (Павел Бут), и еще более жестокие репрессии обрушились на казаков в 1638 г. Сейм ограничил казацкие свободы, лишил их права выбирать гетмана, сократил реестр, а оставшихся казаков рекомендовал перевести в разряд зависимого населения. Но и с помощью этих мер ситуацию на Украине урегулировать не удалось.

Единственным позитивным для Польши результатом союза с Габсбургами было укрепление контроля над Пруссией. Лишившись поддержки императора, курфюрст Бранденбурга Фридрих Вильгельм был вынужден в 1641 г. принести в Варшаве присягу на верность польскому королю. После смерти первой жены Владислав IV взял в жены в 1644 г. Марию Людвику Гонзаго, демонстрируя таким образом изменение внешнеполитических приоритетов Польши в пользу Франции. Это положило начало антитурецким и балканским планам короля: они должны были привести к войне с Турцией, освободить Балканские страны от турецкой зависимости, а королю обеспечить укрепле– /227/ние его позиций в Польше. Ключевая роль в этих планах отводилась казакам, и Владислав втайне давал им далеко идущие обещания. Но Европа не проявляла интереса к этому проекту, а сейм не желал и думать о войне.

В то время, как Владислав IV ради удовлетворения собственных амбиций (но также для общественного блага) пытался подтолкнуть Речь Посполитую к более активной внешней политике, на Украине поднималась буря, в равной мере грозная и неожиданная. Силой, которая вызвала эту бурю, стали казаки. На малодоступных землях за Днепровскими порогами, на краю Дикого поля – степи, отделявшей оседлые земли от татарских орд, – собирались люди, стремившиеся избежать правосудия, эксплуатации, ищущие приключений и легкой наживы. Казаки, происходившие из разных сословий и народностей, не признавали практически никакой власти. Теоретически они в большей степени подчинялись королю, чем Речи Посполитой, больше гетману, чем местным властям. В их среде также со временем сложилось и имущественное неравенство.

Казаки, необходимые государству, но причинявшие ему беспокойство, связали свою судьбу с Украиной и православием, поскольку не были приняты Польшей. За неприятием казаков стояли разного рода предубеждения, и, в первую очередь, позиция крупных землевладельцев, заинтересованных более в рабочей силе, нежели в защите границ: магнаты стремились иметь больше крестьян и не желали участвовать в военных предприятиях. Такая позиция легко находила поддержку в шляхетских массах. Главным источником существования для казаков были грабежи, которые зачастую становились причиной конфликтов Речи Посполитой с Турцией. Антикоролевская оппозиция воспользовалась тем, что Влади– слав IV пытался использовать казачество для реализации своих планов. Остались незамеченными серьезные перемены, произошедшие в настроениях если не большинства казаков, то, по крайней мере, их предводителей, которые считали, что единственным выходом из сложившейся ситуации может быть создание собственного государства, хотя бы поначалу и в союзе с Речью Посполитой. Но казаки недооценивали силу сопротивления магнатов, а те, со своей стороны, пренебрегали настроениями крестьян. Эксплуатация крестьянства на Украине была более интенсивной, чем в Польше: земля здесь приносила хорошие урожаи, но рынок сбыта был ограничен; поэтому землевладельцы постоянно старались обложить крепостных более высокими податями. Крестьяне отличались от землевладельцев этнической и религиозной принадлежностью, что /228/создавало иную по сравнению с остальными землями Короны ситуацию. На берегах Днепра шляхтич воспринимался как «лях» – чужак и католик, а шляхтич, со своей стороны, относился к зависимому от него православному крестьянину, как потенциальному бунтовщику.

На приграничных территориях огромное значение имела постоянная угроза нападения со стороны Турции. Здешняя шляхта никогда не расставалась с оружием, в то время как знать Великой и Малой Польши могла забыть о том, как им пользоваться. Однако ни многотысячные армии магнатов, ни наемные отряды гетманов – всегда плохо оплачиваемые – были не в состоянии гарантировать Украине безопасность. Это влияло не только на отношения с казаками, но, безусловно, и на настроения местного крестьянства.

Все эти земли: плодородная Подолия, знаменитая своими пастбищами Волынь и, прежде всего, украинская степь по обоим берегам Днепра – обладали для поляков особой привлекательностью. Отсутствие интереса к Силезии и Поморью, а по сути дела, даже и к Пруссии контрастировало с заботами о сохранении украинских земель в составе Речи Посполитой. Это не был еще характерный для более позднего времени «окраинный» сентиментализм. Украина первой половины XVII в. все еще таила в себе огромные возможности. Это были земли, где взаимодействовали многие культуры. Однако польская культура оказалась здесь в невыгодной ситуации, так как Речь Посполитая отвергала социальные устремления формировавшейся там элиты. Эта позиция стоила Польше моря крови, значительного ослабления государства и стало причиной нашествия более опасного, нежели турецкое. Национальный фактор здесь еще не успел приобрести вес, а потому бунт против господ-поляков толкнул Украину в объятия царского – но все же православного – деспотизма. За десятилетие с момента выступления Богдана Хмельницкого (1648–1658) произошли события, имевшие трагические последствия как для Польши, так и для Украины.

Сейм 1646 г. воспрепятствовал планам короля, а нападки на Владислава IV приняли резкую форму. Тем временем казаки, потеряв надежду на начало большой войны, обратились в сторону Крыма. Подготовку крупного восстания возглавил Хмельницкий. Когда весной 1648 г. он выступил в поход вместе с татарским подкреплением, Речь Посполитая оказалась к этому не готовой. В самый канун драматических событий 20 мая 1648 г. скончался Владислав IV.

Начавшееся восстание обнаружило неспособность Речи Посполитой подняться над интересами магнатов восточных земель. Череда /229/военных поражений продемонстрировала, в свою очередь, отсутствие хороших полководцев, слабость армии и несостоятельность шляхетского ополчения – «посполитого рушения». Победы Хмельницкого в битвах при Желтых Водах (16 мая) и Корсуне (26 мая), а также пленение гетманов позволили восстанию распространиться на всю Украину. Политика переговоров разбилась о свершившиеся факты. Канцлер Оссолинский, примас Лубенский и брацлавский воевода, православный по вероисповеданию, Адам Кисель пытались склонить стороны к примирению. Однако вспыхнувшее восстание завело Хмельницкого гораздо дальше, чем он того ожидал. Крестьянские выступления охватили всю Украину, а зверства с обеих сторон усиливали накал борьбы. Представители партии, выступавшей за продолжение военных действий: Иеремия Вишневецкий, Александр Конецпольский, Януш Радзивилл и др. – отказались от переговоров. Это решение привело к унизительному поражению коронной армии 23 сентября 1648 г. под Пилявцами: 34 тыс. солдат и в несколько раз больше обозных и челяди бежали с поля битвы без боя, бросив хорошо обустроенный лагерь с несметными богатствами. Это поражение, единственное в своем роде в истории Речи Посполитой, существенным образом повлияло на дальнейший ход событий.

Двадцатого ноября 1648 г. королем был избран брат покойного Владислава IV – Ян Казимир. Поспешность выборов была оправданной: отряды Хмельницкого стояли под Львовом и Замостьем, опустошали Полесье. Ужас, стыд, жажда мести – все это вынудило депутатов сейма прийти, в конце концов, к согласию и утвердить необходимые для ведения военных действий налоги. Их сбор, однако, осуществлялся неумело, а потому вновь пришлось возобновить переговоры, которые ни к чему не привели из-за невыполнимости условий, которые выдвинул Хмельницкий. Для обеих сторон война оказалась неизбежной: как Речь Посполитая не могла отказаться от главного направления своей территориальной экспансии, так и Хмельницкий не мог пойти против воли возмущенных масс. И хотя казаки презирали крестьян и не колеблясь отдавали их десятками тысяч в полон татарским союзникам, они и сами побаивались этой вооруженной массы.

Зима 1648/49 г. прошла в переговорах, Речь Посполитая вооружалась, но очень медленно. Казалось, только Вишневецкий, который летом 1648 г. успешно вел кампанию в одиночку, знал, что необходимо предпринять. Он также фактически в одиночку возглавил оборону лагеря в городе Збараж, где около 2 тыс. солдат в начале июля 1649 г. оказались в осаде. Несмотря на выгодную позицию, судьба /230/защитников лагеря была предрешена. Ян Казимир выступил из Люблина всего-навсего с несколькими тысячами солдат, рассчитывая, впрочем, на одновременное наступление литовской армии под командованием Радзивилла. На марше польские силы несколько увеличились, но под Зборовом их застигла врасплох стотысячная армия Хмельницкого и хана Ислама Гирея. Еще немного, и это столкновение закончилось бы катастрофой. Ян Казимир спас положение во время сражения, а Оссолинскому удалось переманить хана на свою сторону. Татары уже захватили достаточно ясыря, ^{87} к тому же до них доходили известия об успехах литовского войска, а потому, получив значительный выкуп за польских пленных, хан склонил Хмельницкого к соглашению. Число реестровых казаков было увеличено до 40 тыс.; устанавливались гарантии религиозных свобод для православного населения. Спасение Збаража и приостановка наступления Хмельницкого были в тех условиях успехом. Сейм, однако, крайне неохотно подтвердил заключенное соглашение. Оно оказалось невыполнимым: шляхта старалась не допустить чрезмерного усиления казаков, но у нее не было средств, чтобы заставить вооруженных крестьян снова взяться за плуг. Хмельницкий, видя нерешительность Речи Посполитой и зная о ее слабости, обратился к Турции с расчетом создать с ее помощью собственное государство. С польской стороны возобладала партия во главе с Вишневецким и Лещинским, ратовавшая за продолжение военных действий. Яну Казимиру удалось собрать тридцатитысячную наемную армию, что вместе со шляхетским ополчением и челядью составило около 90 тыс. вооруженных людей. В трехдневном сражении под Берестечком 28–30 июня 1651 г. польская армия одержала долгожданную победу. Первыми обратились в бегство татары; часть казацкой армии сумела, однако, спастись от разгрома, так как шляхетское ополчение, вместо того чтобы сражаться, устроило сеймик. Дальнейшая кампания, в которой участвовали уже только наемные отряды Польши и Литвы, закончилась в сентябре соглашением под Белой Церковью. Оно было для казаков менее выгодным, чем Зборовский мир: реестр был сокращен до 20 тыс. человек. Триумф, однако, был преждевременным, потому что Речь Посполитая, даже утвердив необходимые для ведения военных действий налоги, собирала их очень медленно. Король знал о сложностях продолжения военной кампании и предпочитал вести переговоры. Шляхта воевать не хотела, а приграничных магнатов беспокоили растущие потери убитыми и уведенными в полон: речь шла об их крепостных, без которых земельные владения никакой ценности не /231/представляли. Хмельницкий, в свою очередь, стремился упрочить позиции с помощью брака своего сына с дочерью молдавского господаря Василия Лупу и укрепления связей с Турцией. Двадцатитысячная польская армия под предводительством гетмана Мартина Калиновского, пытаясь отрезать Хмельницкому путь на Молдавию, была неожиданно атакована на Южном Буге у Батога (2–3 июня 1652 г.) и полностью разгромлена; с польской стороны потери составили более 5 тыс. человек.

Год 1652 начался под несчастливой для Речи Посполитой звездой. В июне посол сейма Ситинский (Сицинский), действуя в интересах своего патрона Януша Радзивилла, не согласился на продление заседаний сейма, который не уложился в установленный шестинедельный срок. Шляхта хотя и возмущалась, но уступила, ведь речь шла о ее собственной привилегии: право liberum vetoтешило шляхетское тщеславие. Подготовка нового похода, организованного для защиты города Каменца в Подолии, продолжалась два месяца из-за канители и споров о жалованье солдатам, и, наконец, когда возникла угроза со стороны крымского хана, польские войска окопались под городом Жванцем. Но силы польской армии иссякали, а беспорядок нарастал, поэтому в 1653 г. с татарами было заключено соглашение на условиях Зборовского мира. Уходила в небытие оказавшаяся трудноосуществимой надежда на то, что удастся выработать приемлемый modus vivendiс казаками. В этой ситуации Хмельницкий решил искать поддержку в Москве, к чему его подталкивало и православное духовенство. Такой выход из ситуации был вполне логичен – он устранял социальные и религиозные основания для конфликта. В январе 1654 г. было заключено Переяславское соглашение между Хмельницким и царем Алексеем Михайловичем Романовым, которое гарантировало административную автономию и казацкие свободы в Киевском и Черниговском воеводствах под протекторатом Москвы. Отряды во главе с великим коронным гетманом Станиславом Потоцким опустошили Украину, а 29 января – 2 февраля 1655 г. разгромили под Охматовом объединенные московско-казацкие силы. Но желаемого результата полякам достичь не удалось, а не получавшая жалованья армия начала расходиться, вынудив военачальников отступить. Удалось гарантировать только нейтралитет султана и татар, обеспокоенных чрезмерным усилением Москвы. Тем временем русская армия двинулась на Смоленск и Могилев, и, встретив слабое сопротивление, в июле 1655 г. вступила в Вильно.