Текст книги "Чекист (СИ)"
Автор книги: Михаил Симаков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
Глава 3. Встречи с интересными людьми.
С некоторых пор московское отделение ОГПУ обязали курировать фильтрационный лагерь осужденных за разные преступления, устроенный около небольшого подмосковного городка Дмитрова. В этом лагере дожидались окончательного решения по апелляциям и последующей отправки в места заключения лица, которым были вынесены приговоры судами первой инстанции. Из тех, чьи апелляции отклонялись инспекторами ОГПУ, кого-то, в основном уголовников, везли в Бутырку или во Владимирский централ для пересылки в Сибирь; кого-то, главным образом, интеллигентов, проходивших по политическим делам – на Соловки или в политизоляторы. По негласным правилам, установившимся после образования Соловецкого лагеря, из интеллигентов преимущественные шансы попасть туда имели учёные и квалифицированные специалисты. Их ОГПУ потом могло «сдавать напрокат» разным ведомствам, за неплохую оплату.
Раньше апелляции разбирались прокуратурой и надзорными судами но, через какое-то время, из-за возросшего потока дел и нехватки личного состава, Наркомюст добился решения СНК о передаче рассмотрения жалоб в ведение ОГПУ. После чего особым бригадам чекистов пришлось, в порядке общественной нагрузки, выезжать в фильтрационные лагеря и выслушивать прошения, ходатайства, протесты.
Группу Ясенева отправляли в Дмитров третий раз. Это было не особо приятное поручение; хотя, в ходе его выполнения, случалось повидать интересных людей.
Уже во второй своей командировке старший сотрудник ОГПУ придумал рационализаторский приём, позволивший ему сильно ускорить фильтрацию. Рассмотрение апелляций разбивалось на два этапа. Сначала Кирбазаев опрашивал кандидатов на встречу с начальством и, по данным ему инструкциям, проводил отсев, а на оставшихся составлял краткую сопроводиловку. Затем те, кто прошёл первичную отбраковку, поступали на собеседование к Ясеневу. Такой конвейерный метод обеспечил быструю пропускаемость потока, благодаря чему старший сотрудник ОГПУ, на зависть коллегам, завершал свою миссию в очень короткий срок.
Стандартный диалог Кирбазаева с подавляющим большинством апеллянтов выходил кратким:
– За что сидишь?– был первый вопрос.
– Ни за что,– был обычный ответ.
– И сколько тебе дали?
– Пять, или семь, или пятнадцать,– со вздохом отвечал тот или иной зэк.
– Врешь, гнида-контра,– сообщал Кирбазаев, наизусть помнивший выданную ему инструкцию,– ни за что дают десять. Следующий!
В этот раз после предварительной отбраковки в списке на приём к столичному инспектору осталось только четверо.
Первым был типичный с виду профессор, сухонький старичок с бородкой клинышком и в пенсне, притащивший с собой какие-то чертежи и расчёты. Сделаны они были, похоже, углём, на грубой бумаге, а некоторые даже на бересте. Всё это он выложил на стол перед Ясеневым, после чего опустился на стул и протёр платочком лоб.
– Я сделал величайшее открытие!– выдохнул он.
Перекуров-Ясенев принялся перебирать рисунки, профессор же тем временем комментировал:
– Замшелые обскуранты учат, что атом нельзя разделить. Это глубоко ошибочное мнение. Я доказал, что ядро атома состоит из частей, и его можно разбить.
Бывший российский полковник вгляделся в чертежи внимательнее. Его познаний в школьном курсе физики хватило, чтобы понять, что перед ним схематически изображён процесс деления ядра атома, а рядом – нечто вроде примитивной атомной бомбы. Он побарабанил пальцами по столу.
Профессор же тем временем вдохновенно вещал:
– Моё открытие даст человечеству новые перспективы, раздвинет научные горизонты, перевернёт все наши представления о природе-
– Но какая от этого может быть польза народному хозяйству?– прервал его, размышляя, что предпринять и стараясь выиграть время, бывший полковник.
– Неисчерпаемая энергия атома станет двигать могучие машины, осушит болота, обводнит пустыни,– пафосно провозгласил учёный.
Полковник изобразил на лице скепсис.
– Ещё на основе моего открытия может быть создано могучее оружие,– почти шёпотом поведал изобретатель.– Нашей стране обязательно надо заняться его разработкой.
Столичный инспектор снова побарабанил пальцами по столу, покачал головой, и отодвинул бумаги в сторону.
– Вы не понимаете,– дрожащим голосом сказал профессор, умоляюще глядя на собеседника.– Если это оружие попадёт не в те руки, то погибнет половина человечества!
– А если в те – то всё,– пробурчал бывший полковник.– Плавали, знаем.– Вслух же он произнёс, убеждающим тоном:– Ненаучные вещи говорите, товарищ, а ещё учёный.
Но, взглянув на профессора, в глазах которого пылал фанатичный блеск, бывший полковник понял, что тот не уймётся.
– Ладно, я передам ваши материалы компетентной организации,– сказал он, складывая в папку чертежи и расчёты. Фальшиво улыбнувшись обнадёженному изобретателю, чекист добавил:– можете быть спокойны, разберёмся,– но в его личном деле сделал пометку: "контрреволюционер, связанный с террористической организацией "Союз защиты родины и демократии", а ещё опасный сумасшедший, пытающийся вырваться на свободу и вернуться к террористической деятельности рассказывая о каких-то своих безумных открытиях". Он был уверен, что при такой характеристике ни один следующий проверяющий не рискнёт выпустить маньяка на волю.
Вторым апеллянтом оказался специалист по сельскому хозяйству, в сопроводительной бумаге на которого значилась непонятная запись, заканчивавшаяся вопросительным знаком: "можно ли использовать для охраны кур?"
– Одомашнивание лисиц. Мда, интересная задача,– осторожно произнёс старший сотрудник ОГПУ, слушая посетителя и стараясь припомнить, где же он встречал его фамилию. Очень уж знакомо она прозвучала.
Тот, вдохновившись, прочитал целую лекцию о важности одомашнивания лисиц и о научной новизне этой темы.
– Но ведь говорят, что лисы не поддаются одомашниванию?– задумчиво спросил специалиста по сельскому хозяйству чекист.
Тот, гневно нахмурившись, выпалил:
– Это рутинёрство и лженаука! Будем гнить в подвалах инквизиции, гореть на кострах, но от убеждений своих не откажемся!
– Так, стоп,– поднял руку бывший российский полковник. Он, наконец, вспомнил, где встречал эту фамилию, и сообразил, что связи с ней могут принести проблемы исторического масштаба.– Вы свободны, товарищ учёный. Вот пропуск на выход.
Следующим оказался колоритный дед в вышиванке, с окладистой бородой, в которую были вплетены разноцветные ленточки.
Полковник с любопытством оглядел фольклорного типа.
– И кто же вы такой есть?– поинтересовался он.
– Ведун земли Русской,– с достоинством пророкотал дед.
– За что взяли?– был следующий вопрос.
Дед поскучнел и промолчал.
Перекуров-Ясенев глянул в сопроводиловку. Там было только одно слово: "Дэвочки".
– Ладно, спросим так,– поправился чекист,– что вы умеете делать?
На этот вопрос былинный персонаж откликнулся очень даже живо.– Творю обереги,– густым басом сообщил он.– Из камня драгоценного, из дерева благородного, из металла истинного, из пуха лебяжьего, из чешуи зверя каркадила ...
Бывший российский полковник поморщился. Он уже решил было отослать деда обратно и сделать выговор Кирбазаеву за недостаточно аккуратный отсев, однако, припомнив, сколько миллионов россиян слушали сеансы Кашпировского или Чумака, участвовали в финансовых пирамидах или в выборах властей, задумался.
Тем временем дед продолжал бубнить:
– ... и от глаза дурного, и от порчи, и от лихоманки, и от змея болотного ...
"Передам-ка я его в наш оккультный отдел",– решил Перекуров. Сотрудники там сидят на госфинансировании, а такой персонаж позволит им организовать хозрасчёт. Если даже малый прайс и не занесут, то всё равно будут обязаны услугой".
Он взмахом руки остановил бубнёж, подписал деду амнистию и справку об освобождении, и велел дожидаться на выходе из лагеря.
Последним из отфильтрованных явился апеллянт, в сопроводиловке на которого значилось: "утверждает, что гений-изобретатель".
Войдя в кабинет, изобретатель окинул столичного гостя цепким взглядом и сходу предложил:
– А давайте украдём из бюджета двадцать четыре миллиарда.
Бывший российский полковник усмехнулся. "Вот и местный Бендер",– подумал он. Вслух же спросил:– Что у вас за проект? Производство красной ртути, освоение торсионных полей, создание отечественного квантового нанокомпьютера?
Если незнакомая терминология и озадачила изобретателя, то лишь на мгновение.
– Я предлагаю делать тонкослойную изоляцию,– сказал он.– В ленте миллиметровой толщины хаотический поток электронов окажется очень слабым и не сумеет пробить материал. Внедрение тонкослойной изоляции даст советской промышленности миллиарды рублей экономии!
– Вы, собственно, по какой статье сидите?– после некоторого размышления осведомился чекист.
– Фарцовка, валютные спекуляции,– нимало не смущаясь, ответил тот.– Оклеветали низкие завистники. По профессии я мыслитель широкого профиля.
Поразмыслив ещё немного, старший сотрудник ОГПУ принял решение.
– Я вам сейчас выпишу направление в физико-технический институт,– сообщил он.– Оттуда были заявки на перспективных кадров. Но дело ваше мы не закрываем. Оно останется у меня на контроле. Раз в полгода заходите в мой отдел с отчётом о размерах полученного финансирования.
"Перепадёт, скорее всего, мелочь. Но, как сказал классик, одна старушка – двадцать копеек, а пять старушек – уже рубль". С такими мыслями Ясенев-Перекуров собрал в папку отчёты по инспекции, поднялся из-за стола и вышел из душного помещения. На площадке перед зданием администрации какие-то люди устанавливали осветительные прожектора.
– Что здесь происходит?– спросил чекист у оказавшегося рядом коменданта лагеря.
– Будут снимать фильм о перековке сознания бывших враждебных элементов,– ответил тот.– По заказу Наркомпроса. В вашу контору приходило письмо на согласование, разве вы не читали?
– Не видел, это не по моей части,– отмахнулся Ясенев, присматриваясь к происходящему. Из грузовика выкатили громоздкий киноаппарат. Следом за ним на землю спрыгнул лысый толстяк, в котором чекист, присмотревшись, узнал своего старого знакомого, писателя Ваннермана. Тот, бросил взгляд в сторону людей, стоявших на пороге здания администрации, поздоровался, но либо не узнал, либо сделал вид, что не узнал Ясенева.
– Потом они собираются на Соловки. Тоже снимать фильм о перековке,– продолжал комендант, протягивая чекисту бумаги.– Список допущенных лиц,– пояснил он.
Просматривая бумагу, Перекуров-Ясенев обнаружил, что произведения одного из сценаристов он читал ещё в позднее советское время. Было там что-то не то про змей, не то про драконов. А в перестройку имя этого писателя стало как бы символом совести российской демократической общественности.
Тем временем, на впопыхах устроенной сцене установили микрофон, и, встав на возвышение, под лучи "юпитеров", какой-то хмырь с пафосом провозгласил:
– ГПУ – мастер перевоспитания. Чрезвычайно радостно видеть как бывшие враги советского строя, перековавшись, встают в ряды добросовестных тружеников. Всем нам, творческим людям, призванным перестраивать сознание, нужно учиться у доблестных чекистов этому нелёгкому мастерству
По знаку Ваннермана на сцену вскочил актёры, одетых в кафтаны и лапти, и, взяв балалайки, затараторили частушку-новодел:
Я на бочке сижу, а под бочкой каша,
Ленин-Троцкий нам сказал, что Россия наша!
Отошедший в сторонку хмырь взмахивал руками в такт звукам балалайке, словно дирижируя.
– В самом деле перековались,– сказал, глядя на происходящее, подошедший Кирбазаев.– Ишь, как отжигают.
Перекуров-Ясенев усмехнулся. Он мог бы поведать Ахмеду немало занятных историй про перековку сознания – например, про то, как подобострастно суетились, обслуживая недавно возникший олигархат, бывшие советские люди, особенно всесоюзно известные звёзды, в первом классе учившие наизусть "Мы не рабы. Рабы не мы". Но ничего этого он, конечно, рассказывать не стал.
Глава 4. У всех дети и ипотека.
– Мы что же, так и будем молчать?!– негодующе воскликнула высокая светловолосая девушка, поставив на стол опустевшую чашку. Она поднялась со стула и, сердито стряхнув крошки печенья с платья, направилась в кухню за новой порцией чая.
Пока хозяйка гремела посудой, наполняя самовар водой, а затем насыпая в чайник заварку, пятеро молодых людей смущённо переглядывались между собой и потихоньку таскали из тарелки выпечку.
Зиночка Сенникова, возившаяся сейчас на кухне, регулярно приглашала на посиделки к себе домой товарищей по цеху, в основном молодых ребят. Зиночке недавно исполнилось двадцать лет, но из-за трогательных смешных косичек она напоминала девочку-школьницу. Попивая чай и закусывая печеньем, молодёжь обсуждала успехи "Спартака" и "Динамо", фильмы "Аэлита" и "Гиперболоид инженера Гарина", стихи Есенина и Маяковского. К концу чаепития разговор как-то незаметно переходил от общего трепа на обсуждение хозяйственных, а иногда и политических тем. Половина молодёжи Печорского леспромхоза состояла в комсомоле, а Зиночка была даже комсоргом низовой ячейки второго цеха.
– Это просто возмутительно,– сообщила она, вернувшись с кухни и расставляя перед гостями заново наполненные чаем чашки.– Все знают про воровство лесоматериалов, и все молчат. А какие царские хоромы выстроил себе на украденные у народа деньги наш директор!– гневно сдвинув брови, воскликнула она.– Надо открыто заявить протест и разоблачить мошенников!
– Видишь ли, Зиночка,– примирительным тоном сказал один из гостей, постарше и поопытнее, придвигая к себе чашку чая,– такие вещи полагается сначала обсудить с партийным руководством.
Молодая девушка тряхнула косичками и бросила на него возмущённый взгляд.
– Через три дня будет общее профсоюзное собрание. Вы как хотите, а я выступлю на нём и всё скажу,– решительно заявила она.
* * *
Сменявшие друг друга на трибуне актового зала делегаты цехов лесокомбината рапортовали о трудовых успехах, приводили имена отличившихся передовиков, сообщали о дальнейших планах по заготовке продукции. Выступивший вслед за ними представитель губисполкома зачитал статью из центральной газеты, в которой с гордостью говорилось о достижениях местного лесопильного производства. Партийный секретарь предприятия был более сдержан и делал в своём докладе акцент на важности поставок лесоматериалов для народного хозяйства страны.
Для большинства слушателей всё это было привычно-скучным ритуалом. Они позёвывали, почёсывались и посматривали на часы, томясь в ожидании окончания протокольного мероприятия и перехода к банкету.
Однако сонное бормотание в зале сменилось настороженной тишиной, когда председатель собрания, вместо заключительного слова, неожиданно объявил, что сейчас выступит секретарь комсомольской организации второго цеха леспромхоза, кандидат в члены ВКП(б) Зинаида Сенникова.
Высокая светловолосая девушка почти взбежала на трибуну.
– Товарищи, не верьте, вас обманывают,– взволнованно заговорила она.– В газетах пишут неправду. Бухгалтерия нашего предприятия занимается приписками и очковтирательством.
В зале поднялся легкий шум. На лицах многих слушателей проступило недоумение. Что происходит?
Миловидная девушка со смешными косичками боевито продолжала:
– Доходы от продажи леса оседают в карманах дирекции. Руководители обедают в отдельных спецстоловых, а рабочим выдают скудную пайку, выстраивают себе хоромы, а тружеников селят в бараках. И партийное руководство,– она кивнула на президиум,– об этом знает. Надо полагать, они отправляют долю от украденного покровителям в Москве.
Сенникова недолго продолжала свою горячую речь. На сцены появились двое военных в форме ГПУ и, крепко взяв девушку под локти, потащили её к выходу. Уже у самой двери она обернулась и бросила на сидевших в зале молодых людей отчаянный взгляд.
– Стойте,– немного поколебавшись, поднялся со своего места Вася Птахин, один из постоянных участников чаепитий в квартире Зиночки. Он хоть и не состоял в комсомоле, но относил себя к сочувствующим и всегда остро реагировал на несправедливости.– Так нельзя. Ведь в газетах действительно пишут неправду. В нашем леспромхозе действительно занимаются приписками. И рабочие на самом деле живут в дощатых бараках, в то время как начальство строит для себя хоромы.
С места поднялась ещё пара ребят. А затем, поколебавшись, ещё несколько. Все они были из компании, собиравшейся на чаепитиях у Сенниковой.
– Это вредители,– громко сказал, указывая на них, партийный секретарь.– Затаившиеся враги, иностранные агенты, находящиеся на содержании лорда Бивербрука и кровопийц-банкиров лондонского Сити, проявившие, наконец, свою предательскую контрреволюционную сущность. Арестовать.
Рассредоточенные по залу агенты ГПУ в гражданской одежде подбежали к молодым людям и надели на них наручники. Возникший было в аудитории лёгкий ропот быстро стих.
* * *
Старший сотрудник по особым поручениям московского отделения ОГПУ Пётр Матвеевич Ясенев бросил на стол газету "Известия ЦИК", на первой странице которой красовался заголовок "В системе леспромхозов разоблачена матёрая вредительская организация иностранных агентов! Советский народ требует суровых приговоров вражеским наймитам!" и поощрительно кивнул стоявшей перед ним по стойке смирно девушке в аккуратно выглаженной форме с малиновыми петлицами. Из-под фуражки с околышем того же цвета выбивались трогательные непослушные косички.
– Отлично сработано, Маша,– сказал он.– Нам давно не хватало в служебной отчётности разоблачения организации вредителей. Перевожу тебя из стажёров в штат. Будешь работать в моей группе. Но командировку тебе придётся продлить.
– Служу революции!– вскинув руку к козырьку фуражки, бойко ответила девушка. Несмотря на официальный характер мероприятия, она не могла скрыть довольной улыбки.
– Вольно,– небрежно махнул рукой её начальник.– Да, и вот ещё что. Он выдвинул ящик стола, достал оттуда свёрнутый рулоном отрез шёлковой материи и перевязанную голубым бантиком небольшую коробку. Положил предметы на стол и пододвинул их к девушке.– Это тебе премия от леспромхоза,– пояснил он.– Разоблачив иностранных агентов, находившихся на содержании лорда Бивербрука и госдепартамента ... эээ ... кровопийц-банкиров лондонского Сити, ты не только выполнила свой долг перед Родиной, но и оказала большую помощь руководителям предприятия, которые хотят теперь тебя отблагодарить. Смелее,– добродушно кивнул он засмущавшейся девушке. Та развернула отрез, потом развязала бантик и во все глаза уставилась на роскошную косметику.– Мамочки!– совсем по детски воскликнула она.– Это же Кристиан Диор!
Ясенев-Перекуров усмехнулся и положил рядом с двумя золотисто-розовыми флаконами тонкую пачку купюр.– Ещё тебе выдали небольшое денежное поощрение,– сообщил он.– Бери, не стесняйся. Как говорится, у всех дети и ипотека.
* * *
На центральной площади леспромхозовского посёлка шёл митинг, посвящённый годовщине Октябрьской революции. Покрытую кумачом трибуну украшала ваза с гвоздиками, которые, под порывами холодного ноябрьского ветра качались и жалобно никли.
Руководители предприятия докладывали о достигнутых со времени прошлого юбилея успехах в трудовой деятельности. Члены партбюро по ходу дела затрагивали и сложную международную обстановку, а представители профсоюза заверяли, что рабочий класс безусловно выполнит все задания партии и правительства.
После выступления начальства на трибуну поднялась, подтягивая мешковатый рабочий комбинезон, секретарь комсомольской организации второго цеха Зиночка Сенникова, известная в реестре секретных сотрудников московского ОГПУ как агент "Маша".
– Гляди-ка, отпустили девку. Небось за смазливую рожу – подельников-то её всех посадили,– громко сказал стоявший в первых рядах митингующих рабочий в спецовке, толкая в бок своего соседа, лесопильщика-передовика. Ребята в их артели давно уже жаловались, что из-за этого передовика им то и дело увеличивают нормы выработки, а зарплату не прибавляют. А ещё этот шустрик отхватил на своё семейство сдвоенную трёхкомнатную квартиру. Если его посадят, то жилищная очередь подымется вверх сразу человека на два, а то и на три!
Откинув капюшон и подставив лицо свежему ветру, девушка быстро затараторила:
– Мы благодарны родной партии и правительству, которые проявляют такую заботу о нашем народе. В этот трудный момент, когда Чемберлен и капиталисты-кровопийцы лондонского Сити объявили нам бойкот и наложили блокаду на нашу социалистическую родину, мы должны ещё крепче сплотиться вокруг нашего руководства. Установленная империалистами блокада бьёт по простым людям. Нам становится труднее покупать нужные лекарства для больных родственников, нашим детям зачастую приходится сидеть в нетопленых школьных классах. Но тщетны потуги западных империалистов и их продажных марионеток. Советский народ не купить и не запугать. Второй цех обязуется выполнить годовой промфинплан и выдвигает повышенный на десять процентов встречный план. А соседей, третий цех, мы вызываем на открытое социалистическое соревнование.– Звонкий девичий голос далеко разносился в морозном воздухе.
Рабочий в спецовке с нетерпеливым ожиданием смотрел на своего соседа-лесопильщика. Но тёртого жизнью передовика на такую дешёвую провокацию было, конечно, не развести.
– У нас зря не сажают. Раз органы отпустили – значит, Зина наш человек, рабочий, советский,– усмехаясь в усы, хриплым покуренным басом ответил он.
Приложение. Документальные материалы; исторический контекст.
Методы вербовки кадров наркомом ОГПУ-НКВД Г.Г. Ягодой
"Примерно в 1927 году ко мне поступили материалы, компрометирующие Молчанова. Речь шла о каких-то его уголовных преступлениях где-то на Кавказе. Я вызвал его из Иваново, сказал ему об этих материалах. Молчанов тогда же признал за собою эти грехи в прошлом и, уже в порядке исповеди, рассказал ещё об одном своем грехе – о приписке себе партстажа. Я сказал, что нуждаюсь в лично мне преданных людях, что судьба его отныне в моих руках, но если он будет выполнять всякие мои указания, то я материалам о нём ходу не дам, а он может продолжать свою работу в Иваново в той же должности ... фактически я его завербовал, причём в момент вербовки я ещё не знал, как конкретно в дальнейшем его использую...
Гай. Он был начальником Особого отдела. Окончательно разложившийся и преступный человек. Сифилитик. Он был близок с Прокофьевым и завербован он был по его совету. ...
Островский ... Попался он мне на каких-то уголовных делах..."
(показания на допросе бывшего наркома ОГПУ-НКВД Г.Г. Ягоды, апрель 1937 г.)
Молчанов Георгий Андреевич (1897 – 1937 гг.). Сотрудник ВЧК с 1919 г. В конце 1920-х гг. начальник Ивановского губотдела ОГПУ. В ноябре 1931 г. по рекомендации Ягоды, переведён в Москву, где занял должность начальника Секретно-политического отдела – одного из наиболее важных формирований ОГПУ, занимавшегося расследованием политических дел.. Участвовал в "прикрытии" членов троцкистско-зиновьевского блока во время следствия по их делу в конце 1935– 36 гг. В ноябре 1936 г. назначен наркомом внутренних дел Белоруссии. Арестован в начале февраля 1937 г. Расстрелян.
Гай (Штоклянд) Марк Исаевич (1898 – 1937 гг.). Сотрудник ВЧК с 1920 г. С 1933 г. начальник Особого отдела ОГПУ (слежка за армией). Проводил чистку РККА от офицеров старой армии; организовал ряд фальсифицированных дел. С 1935 г. комиссар ГБ 1-го ранга. С ноября 1936 г. начальник УНКВД по Восточно-Сибирскому краю. Арестован 1 апреля 1937 г. Расстрелян 20 июня 1937 г.
Островский Иосиф Маркович (1895 – 1937 гг.). В 1921– 23 гг. председатель Таганрогской ЧК. В 1925– 26 гг. зам. полпреда ОГПУ по Уралу. С 1933 г. управделами ОГПУ. Арестован 29 марта 1937 г. Расстрелян 21 июня 1937 г.
Эффективный бизнес в ОГПУ-НКВД (из протокола допроса Г.Г. Ягоды)
Вопрос. Вы знали, через кого Лурье реализует бриллианты? Он же вам докладывал предварительно, через кого он намечает производить свои операции.
Ответ. Да, я вам указал, через Френкеля, Оппенгеймера, Герштейна и Берензона.
Вопрос. Почему вы санкционировали Лурье продажу именно этим людям?
Ответ. Это крупные бриллиантщики, и они платили лучше.
Вопрос. Это неверно. Вы имели сигналы от ряда организаций, в частности от Кустэкспорта, о том, что Лурье, войдя в личные сделки с этими скупщиками, продает им бриллианты ниже их стоимости? ...
Вопрос. Ваши заявления о том, что вы всегда подозревали Лурье, но ничего конкретного не сделали для его устранения, по крайней мере, несерьезны и наивны. Вам Лурье был известен как грязный, преступный человек. Вы знали не только о его мошеннических сделках с ценностями, но и о его шпионских связях. Однако вы не решились его разоблачить. ...
Известно, что при поездках за границу жена Лурье пребывала там по 2-3 месяца. Ездила по самым дорогим курортам. Вы не интересовались, на какие средства она там жила? ...
Из акта обыска кабинета, квартир и дачи наркома НКВД-ОГПУ Г.Г. Ягоды
... В результате произведенных обысков обнаружено:
2. Вин разных 1229 бут., большинство из них заграничные, изготовления 1897, 1900 и 1902 годов.
3. Коллекция порнографических снимков 3904 шт.
4. Порнографических фильмов 11 шт.
5. Сигарет заграничных разных, египетских и турецких 11 075 шт.
7. Пальто мужск. разных, большинство из них заграничных 21 шт.
8. Шуб и бекеш на беличьем меху 4 шт.
14. Кожаных и замшевых курток заграничных 11 шт.
15. Костюмов мужских разных заграничных 22 шт.
22. Обуви дамской заграничной 31 пара.
27. Дамских беретов заграничных 91 шт.
28. Шляп дамских заграничных 22 шт.
29. Чулок шелковых и фильдеперсовых заграничных 130 пар.
41. Беличьих шкурок 50.
43. Каракулевых шкурок 43.
44. Мех – выдра 5 шкурок.
45. Чернобурых лис 2.
46. Мехов лисьих 3.
51. Ковров больших 17.
52. Ковров средних 7.
53. Ковров разных – шкуры леопарда, белого медведя, волчьи 5.
54. Рубах мужских шелковых заграничных 50.
58. Кальсон заграничных "Егер" 26.
61. Пластинок заграничных 399 шт.
73. Блузок шелковых дамских заграничных 57.
76. Сорочек дамских шелковых, преимущественно заграничных 68.
102. Коллекция трубок курительных и мундштуков (слоновой кости, янтарь и др.), большая часть из них порнографических 165.
116. Посуда антикварная разная 1008 пред.
...
Эффективный бизнес в Сов. России
Нэп
Экономика послереволюционной России была основана на принципах труда и распределения: рабочие, крестьяне, специалисты трудились в промышленности, сельском хозяйстве, энергетике – представители трудящихся в наркоматах, продкомитетах и прочих ведомствах распределяли продовольствие, промтовары, топливо, другие ценности.
Весной 1921 года в Советской России была объявлена новая экономическая политика, позволившая дополнить этот метод труда и распределения старыми, веками проверенными приёмами эффективного бизнеса: приватизацией доходов и национализацией убытков:
"... создают кооператив, существующий только на бумаге; дают взятки чиновникам, чтобы получить кредиты, сырьё, заказы ... социалистическое государство снабдило их всем на льготных условиях, потому что контракты, договоры, заказы – всё извращено коррупцией ... обогащается на глазах, перепродавая по завышенной цене ткани, которые обобществлённые фабрики продают ему по дешёвке, их низкая себестоимость – следствие заниженной зарплаты ..." (Серж) (11).
Инициатором новой экономической политики Советской России был лично Ленин, а его ближайшие соратники Троцкий, Зиновьев, Каменев принимали в её реализации самое активное участие.
"Никто другой, как Троцкий, первым поддержал идею Ленина о переходе на новую экономическую политику ... он был сторонником коопераций, концессий, свободного предпринимательства" (Н. Иоффе) (12).
"... (Троцкий) в серии статей убеждает, что мы идем "к социализму, а не к капитализму", и ратует за сохранение вокруг обобществленных предприятий пространства для частной инициативы ..." (Серж).
Самые прибыльные предприятия нэповской России возглавили троцкисты.
Старый большевик В. Трифонов, тесно связанный с троцкистами, в 1922 году возглавил "Нефтесиндикат"; старый большевик Г. Каминский в том же году возглавил "Хлебоцентр"; старый большевик Г. Ломов-Оппоков в 1923 году возглавил "Нефтесиндикат", потом "Донуголь"; старый большевик и хороший знакомый Троцкого А. Серебровский возглавил "Азнефть", потом "Нефтесиндикат", потом "Союззолото"; А. Халатов в 1923 году – "Народное питание"; И. Косиор в 1926 году – трест "Югосталь", ...
Главконцесском
Виднейшие троцкисты возглавили и центральное капиталистическое предприятие нэповской России – учреждённый в 1923 году Главконцесском, которому было дано монопольное право на предоставление концессий зарубежным фирмам. Первым руководителем Главконцесскома стал ближайший соратник Троцкого Пятаков, а его заместителем – А. Иоффе. В 1925 году Пятакова на посту председателя Главконцесскома сменил сам Троцкий, а того, после изгнания из СССР – Каменев, шурин Троцкого. В 1932– 37 гг. Главконцесскомом руководил троцкист В. Трифонов.
В выборе зарубежных концессионеров и условий предоставления им концессий троцкисты руководствовались никогда не подводившим их "классовым чутьём".
Бизнес Хаммера
Весной 1921 года в Россию приехал молодой выпускник Колумбийской медицинской школы Арманд Хаммер. Его отец, одесский эмигрант, владелец аптек в Нью-Йорке, в то время сидел в тюрьме за криминальный аборт, приведший к смерти пациентки. Напутствуя Арманда, Хаммер-старший, социалист по убеждениям, просил его передать привет вождю мирового пролетариата, с которым он лично познакомился на одном из социалистических съездов.
Протекция Ленина дала зелёный свет бизнесу А. Хаммера в Сов. России. В октябре 1921 года выпускник медицинской школы получил концессию на добычу асбеста под Алапаевском и разрешение на поставки зерна в Россию в обмен на меха и икру. Через некоторое время он навязал своё содействие в торговых переговорах с советскими представителями ряду американских корпораций; в частности, стал посредником в поставках в Сов. Россию тракторов фирмы Форда.
Однако в 1925 году нарком внешней торговли Красин, не принадлежавший к клану троцкистов, решил, что посредничество американского медика в закупках фордовской техники необязательно и предложил ему заняться каким-нибудь реальным делом. Поразмыслив, Хаммер решил построить фабрику по выпуску карандашей. Правда, в этом он ничего не смыслил, да и соответствующие производства мирового уровня давно имелись в Германии и в Англии. Зато у него имелись связи в Главконцесскоме. В октябре 1925 года Хаммер получил концессию на постройку фабрики для производства карандашей и перьев для авторучек. Вскоре он, наняв специалистов в Нюрнберге и Бирмингеме, запустил в СССР своё новое дело.
