Текст книги "Кланы Сибирской Империи (СИ)"

Автор книги: Михаил Воронцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Глава 26

Теперь надо посмотреть на доставшееся мне кольцо. Якобы оно защищает от магии «разума», которой меня били. «Видение» не показало ничего странного, даже признаков магической силы. Хотя здесь ее принято скрывать, может предыдущий хозяин что-то с ним и сделал.

Ничем не примечательное колечко. Серебряное с узорами. Ну да оно мне не для красоты. Девчонки меня и так любят.

А еще это кольцо, по словам Наума, возможно, умеет еще что-то. Но что? Не травить ли своих хозяев страшным ядом?

Но жизнь такая, что надо рисковать, поэтому я нацепил кольцо на палец правой руки – на левой было «огненное» кольцо, а как я помнил, на одну руку два магических артефакта надевать нельзя.

Не почувствовал ничего такого. Хотя, что я должен был ощутить? Никто вроде мои мозги не атакует.

Все, теперь спать. Завтра надо будет сходить к Герману и все-таки доложить о предложении вступить в «батальон». Может, сказать что-то вроде «но я решил остаться преданным вам»? Нет, это будет чересчур. Да и не перед кем унижаться я не намерен, даже с какими-то далеко идущими целями.

А еще мне надо найти того «Паука». Если он может повысить магию, то это просто замечательно. Но найти его будет точно нелегко.

…Сны приходили сегодня странные. Таких я раньше не видел. Я плыл на огромном корабле, и его сопровождали огромные чудовища, летел на странном воздушном шаре, причем настолько высоко, что планета стала небольшим шариком внизу, шел в странной светящейся пещере… Очень непонятно. Наверное, мне их навеяло кольцо.

Утром я вскочил бодрый и веселый, будто вчера вечером меня не молотили магическими бревнами. Но синяки уже сошли целиком, да и голова, испытавшая вчера впервые в своей жизни воздействие «магии разума», не болела и разума вроде не лишилась. Поэтому надо сбегать к Герману, если он, конечно, дома, а на обратном пути я решу, стоит ли рассказывать Виктору о «пауке». Он может что-то посоветовать, а с другой стороны, докладывать ему о каждом своем шаге хочется не очень.

А вечером ко мне приедет водитель Измайлова, которому я сообщу, что вынужденно отказываюсь от столь шикарного предложения и прям не знаю, как буду жить дальше.

Я сделал зарядку, вдоволь наотжимался, помолотил кулаками воздух и даже провел небольшой «бой с тенью», после чего направился к Герману, оглядываясь по дороге даже при свете дня после вчерашних приключений. Но грабителей я не встретил ни одного. Движимый любопытством, я прошелся по местам вчерашних побоищ.

Что я увидел? Ничего! Тела убраны, никаких полицейских ленточек, огораживающих территорию и оперативно-следственных групп, упорно собирающих улики. Ни-че-го! Эка невидаль, покромсали кого-то ночью на куски. Полиции некогда ерундой заниматься.

Удивительно, но сейчас это мне на руку. Доказывать, что они первые на меня напали, очень не хотелось, а свое бандиты уже получили.

Герман дома был. Похоже, собирался уходить, но не успел. «Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро».

После моего рассказа на его физиономии возникло озабоченное выражение.

– Измайлов решил затеять войну с «рассветными»? Иначе объяснить такое поведение я не могу. Но зачем такой сложный предлог? Сымитировали бы нападение на кого-то из своих, вот и все. С другой стороны, могут и не поверить. А тут все очевидно. Какой-то новый в городе человек решил сходить на «зону», а нехорошие контрабандисты устроили войну. Хотят привлечь на свою сторону полицию и армию? Сомнительно… Но посмотрим, что будет дальше. Ты правильно сделал, что не согласился. Твоя жизнь потом бы ничего не стоила. «Рассветные» костьми бы легли, но тебя убили. А приспособлений для убийства у них в пещерах припрятано столько, что не передать. Теперь будь осторожен. Хотя, скорее всего, Измайлов пока трогать тебя не будет. Он человек упрямый, попробует завербовать тебя еще раз. Ты молодец, что рассказал все. В будущем поступай так же.

Затем я пошел к Виктору.

Не буду я ему ничего рассказывать, просто скажу, что несколько дней меня в городе не будет.

…Виктор лишних вопросов не задавал. Коротко кивнул и пожелал удачи.

Я решил потренироваться до самого вечера. Махал руками, ногами, прыгал по комнате… Потом решил, что это несерьезно, и отправился в лес. Мурманск – город не такой уж и большой, лес окружает его со всех сторон, так что с направлением не ошибешься.

Беговых дорожек в сосновом лесу не наблюдалось, но земля была достаточно ровная для того, чтобы бегать по ней без особого риска сломать ноги.

По итогу я остался собой доволен. И без магии чего-то стою. Всю энергию к вечеру еще не истратил, подумал, не проверить ли, на месте Марина или нет, но решил, что не сегодня.

Потом. Все будет потом, без спешки.

…В назначенное время ко мне подъехал тот же автомобиль с тем же водителем.

– Нет, – сказал я ему. – Я не готов вступить в вашу организацию, хотя я очень уважаю господина Измайлова. Может, как-нибудь потом. А пока что, признаться, просто боюсь.

Водитель внимательно выслушал меня, кивнул, и, не произнеся ни слова, сел в авто и уехал.

Так закончился мой сегодняшний день.

А утром меня ждал вокзал.

Я долго искал на настенной вокзальной карте село Нижнее, о котором говорил Наум, но так и не нашел его. Пришлось обратиться за помощью к дежурившему городовому. Он поначалу тоже не знал, но когда я тихонько сунул ему десятку, наступило некоторое прозрение. Он позвал кого-то из вокзальных рабочих, объяснил ему ситуацию, тот позвал еще кого-то… Цепочка была долгой, но результат на ее конце обнаружился.

Село Нижнее действительно обитало в ста верстах от Мурманска. Правда, Наум не упомянул одну несущественную деталь – сто верст было по железной дороге, а потом от станции еще верст двадцать по проселочной дороге, которую дорогой назвать сложно.

Глушь, короче, невероятная. Но это еще полбеды. Народ в том селе странный, нелюдимый, живет своей жизнью, из села почти не выезжает. Чужие там пропадают нередко, и ищут их только на бумагах. То ли нечисть какая в окрестностях, то ли разбойники, то ли сами местные жители чужих не любят, а вероятнее всего и первое, и второе, и третье одновременно.

Так что зачем вам туда, спросил меня городовой, голову потерять можно и где-нибудь поближе. Ценю ваш юмор, ответил я ему, пожал руку и отправился покупать билет.

Первым классом решил не ехать, слишком подозрительно для человека, высаживающегося в глухомани. Третий привлечет ко мне внимание – не ровен час, захочет какая-нибудь шайка проводить до леса и даже помочь поднести тяжелые вещи (хотя их у меня не было, одна небольшая сумка), а второй – самый раз.

…Доехал быстро и без приключений. В попутчики мне достался старый отставной полковник, который пытался развлечь меня рассказами о том, как он в составе пехотной дивизии Сибирской империи воевал с войсками проклятой Центральной республики, половина которых была оживленными зомби.

Из-за чего случилась война, какое были у нее результаты, я так и не понял. К счастью, общение было недолгим. Вояка остался в поезде, а я выскочил на станции.

Первая мысль, которая появилась, когда я вышел, звучала примерно так – «куда я попал?!». Станция представляла собой одно небольшое строение, от старости наполовину ушедшее в землю.

И очень-очень странное.

По всей видимости, это билетная касса – внутри был небольшой зал с десятком полуразвалившихся деревянных стульев, и зарешеченное окошко, в котором эти самые билеты и покупают. Окошко закрыто –заложено изнутри деревянным щитом.

Снаружи по периметру домика такие же маленькие и зарешеченные окошки, причем без стекол – осколки валяются на земле, и валяются уже годами. А если немного отойти, то увидишь, что вокруг стоят столбики высотой по пояс человеку, на них висят разноцветные тряпки, а на некоторых – зубастые черепа монстров.

Столбики явно имеют магическое значение. Вопрос, какое. Но они являются еще одним подтверждением того, что тут невесело.

Я вернулся в зал и начал стучаться в окошко. В нем долго никто не появлялся…, а потом кое-кто все-таки появился.

Седой дядя с ружьем. Да еще с каким, с пятиствольным! Такого я еще не видел. И каждый ствол толщиной огого! Хорошо хоть на меня его сразу не направил. Но потом мы разговорились, он успокоился, даже вышел наружу. Ружья с плеча, однако, не снял. Я спросил у него, можно ли купить билет обратно.

Как выяснилось, дядя – работник этой железнодорожной станции. Больше тут никого нет. И я его лучший клиент, потому что за пятнадцать лет работы только я захотел приобрести билет.

Зачем станция существует, дядя не знал. Положено, наверное! Вот он и сидит тут сутки через двое, а живет в селе под Мурманском, приезжает сюда на поезде. Зарплату платят, а чего еще человеку надо. Работы немного, то есть нет никакой вообще.

Единственная проблема в том, что места здесь дикие. Село близ станции вымерло еще во время Эпидемии, но вымерло не очень – многие местные превратились в зомби, разбрелись по лесам, а иногда и приходят к станции. Но и помимо них всякой нечисти здесь в избытке. Оборотни, болотные чудища, дикие звери…

– Смотри, – разгорячился дядя и достал патрон из одного из стволов своей пушки. – Видишь? Весь в рунах! Это от вампиров и оборотней! Вроде помогает! Серебряный пошел бы еще лучше, но дорого!

Дядя с гордостью погладил ружье.

– Сам сделал. Три ствола дополнительных припаял. Нижние гладкие, для дроби и картечи, а верхние пулевые, для дальних расстояний. Столбы видел вокруг станции? Посоветовали мне сделать, но толку от них никакого. Отпугивают разве что пассажиров, то-то их не видать. Ночью спать не приходятся, только и стреляешь. Когда ты внутри, то не особо опасно, хотя какая-то тварь, когда я задремал, двухаршинную лапу между решеток просунула и чуть меня за зебры не схватила. Но последнее время чудища пробуют через крышу залезть, а она не особо прочная. Приходится выходить на улицу и стрелять уже оттуда. Опасно!

Он вздохнул и развел руками.

– Но моя «Маруся» – я так назвал ружье – меня еще не подводила. Жена от меня съехала, когда я ей обзавелся. Сказала, что ружью больше внимания уделяю, чем ей. Ну что сказать – права она! Бабе до ружья далеко. Мужское сердце к огнестрелу льнет сильнее, чем к женскому организму. Удовольствия ружье дает больше. Один раз, правда, Маруся меня чуть не угробила, но я сам виноват. Впопыхах нажал все пять курков, и она бабахнула так, что зомби полетел в одну сторону, а я отдачей в другую! Думал, кости переломало прикладом, но вроде нет. С месяц заикался.

– А та деревня, которая тебе нужна, в двадцати милях отседа. Там совсем страшно. Старосту ихнего я однажды видел – ненормальный! А жена у него, говорят, совсем ненормальная. Не советую тебе туда. Не ровен час, принесут в жертву какому-нибудь лесному демону.

– А о «Пауке» не слышал? – спросил я дядю.

– Не. О таком не знаю, и знать не хочу.

Мы поговорили еще, и он посоветовал мне не пешком идти, а плыть на лодке по реке, что за селом – вода к нужному месту и выведет. Но река тоже штука опасная. Ухи надо держать на ней востро.

Я распрощался со словоохотливым дядей и пошел, обходя лужи, по дороге к селу.

Его как такового не было. Что не сгнило, то сгорело. Редкие домики выжили, но выжили, так, как люди, превращенные в зомби. Не жизнь, а ее подобие.

К счастью, никто из местных, если тут такие и были, на меня внимания не обратил, и я спустился к реке. На берегу торчали столбы с привязанными лодками.

Они оказались сделаны из более прочного дерева и некоторые из них были внутри почти сухими, разве что немного залитыми дождями. Весла лежали тут же. Я снял цепь, оттолкнул лодку и поплыл вниз по течению.

Я ожидал, что к обеду выглянет солнце, но не тут-то было. Небеса оставались пасмурными и обещали дождь. Берега дополняли удручающую картину. Черный лес, непроходимые заросли, и еще мне постоянно казалось, что за мной следят. Кто – непонятно. Я отбросил эту мысль. По берегу за мной не угонишься, лодка плывет быстро. Мерещится, вот и все.

Нередко поодаль в тишине плескала рыба. Маленькая, побольше, и очень большая, которая плюхалась в воду с грохотом оружейного выстрела.

Через несколько часов лодка вдруг остановилась. Не налетела на невидимую отмель, а застыла, будто остановленная чьей-то невидимой рукой. Греб я не особо, лодку несло течение, но когда она встала, я взялся за весла всерьез, однако и это не помогло.

Что за чертовщина, разозлился я. И, как выяснилось, оказался прав.

Около борта из воды показалась обнаженная девушка. Красивая-красивая. Блондинка. Лицо, как у актрисы. Смотрела на меня и улыбалась.

– Привет, – сказала она. – Кто ты?

– Мое имя – Александр. А ты кто?

– Я тебе скажу свое имя… потом! – кокетливо улыбнулась девица.

– Потом – это когда? – поинтересовался я.

– После того, как между нами что-то будет…

– Ты это о чем? – я прикинулся страшно непонятливым.

– Большой мальчик, а не знаешь! – засмеялась водяная девушка. – Прыгай в воду!

– Не хочу. Там мокро и холодно. Объясни, что ты за существо?

Она пожала голыми плечиками.

– Человек… как и ты…

– Люди в реке не живут, насколько я знаю!

– Некоторые – нет, а некоторые – да… на воздухе так скучно…а под водой свобода. Плыви, куда хочешь.

– Я дышать под водой не умею, – сказал я. – Поэтому мне такое точно не подходит.

– Я тебя научу, – проворковала девушка. – Этому и еще кое-каким вещам, о которых земные девушки не имеют ни малейшего представления…

Глаза у нее вдруг стали больше. Или мне это кажется? Огромными… я больше ничего не вижу, кроме этих глаз… И они зовут меня к себе. Зовут в реку.

Надо идти. Иначе никак. Ничто не сравнится со счастьем быть рядом с такой красивой девушкой. Я расстегнул куртку и начал ее снимать…

Стой. Колдовство, гипноз, – мелькнули спасительные слова у меня в голове. Я вздрогнул и вызвал заклинание «видения».

Эх магия. Зачем ты только нужна. Такую красоту испортила.

Существо, держащееся за лодку, было чешуйчатым, грязно-зеленого цвета. Голова напоминала рыбью. Особенно отвратительным казался рот – черная безгубая дыра с неровными линиями зубов.

– Нет не пойду я с тобой, не в моем ты вкусе.

И я достал из воздуха «призрачный клинок».

Тварь поняла, что ее раскусили, скривилась, сморщилась от ярости, и, не испугавшись меча, качнула лодку так, чтобы та зацепила бортом воду.

– Конец тебе, – проскрежетала она совсем другим голосом. Не тем, которым соблазняла меня минуту назад.

Я не стал ничего говорить и молча ударил ее клинком. Он пробил чешую и вонзился глубоко в тело. Полилась и запенилась зеленая кровь, глаза неведомой твари закатились, она отпустила борт и медленно скрылась под водой.

Лодку снова подхватило течение, и она заскользила по реке как и прежде.

– Видение хоть не снимай, – сказал я, вытирая со лба пот.

Но с ним тоже тяжело. Глаза устают и мир выглядит странновато.

Что это за существо? Русалка? А почему такая страшная? Хотя страшная она, только если приглядеться колдовским зрением. А без него – вполне. Милое личико и большая грудь.

Каждую бабу теперь буду проверять магией, решил я. А то бывают случаи… вот как сейчас, например.

Не знаю, сколько миль я проплыл по реке – двадцать, которые мне называл дядя с гаубицей на плече или больше, но до села Нижнее я добрался только к вечеру.

То, что по правому берегу показалось именно оно, было очевидно.

Или фантазия у меня разыгралась, или действительно она будто почувствовала меня, но было такое ощущение, что деревня искоса наблюдает за мной. На реке я уже один раз такое почувствовал и оказался прав – всплыла мерзкая русалка. А здесь что?

Глава 27

Лодка ткнулась носом в песок, я вылез, и, сделав доброжелательное лицо, медленно пошел к домам. Людей пока не видно. Деревня будто мертвая. Окна – слепые, запыленные. Трава около домов, словно они давно брошены. Тишина. Только скрип какой-то слышится. Жуткий и мерзкий.

Дойдя до центра села, и не увидев ни одного человека, я понял, что издавало такой звук.

Деревянный колодец, из которого качалась вода в бочку. Механизм работать заставлял человек, крутивший ручку на колесе.

Хотя какой он человек. Метра три ростом, а лицо – как у младенца. Одет в лохмотья. На меня – никакого внимания. Крутит, старается. Пыхтит, от напряжения даже язык высунул.

Гомункул. Я их уже несколько раз видел. Да, в деревне знают толк в магии. Вырастить гомункула не так просто.

Я подошел ближе, стал рядом, но тот продолжал крутить, даже не удостаивая взглядом. Стоять в нескольких шагах от этого существа было неприятно, и я решил отойти подальше.

Но где все? Или гомункул – единственный оставшийся житель этой деревни?

И вдруг, как по команде, стали появляться люди. Мужики, бабы, старики, дети. Начали выходить из дверей. Лица у всех серьезные, неулыбчивые. Что у взрослых, что у детей.

Непонятные лица. Смотрят на меня, и о чем думают – неизвестно. Я тут в своей городской одежде практически инопланетянин. В принципе, мне это не слишком важно, я сюда приплыл не затем, чтобы навеки поселиться, но все равно мурашки по коже.

Из толпы вышел высокий узкоплечий мужчина лет сорока. Не дойдя десятка метров, остановился, осмотрел меня с ног до головы, затем шагнул ближе.

– Кто вы?

Голос, как у часового, встретившего постороннего на охраняемом объекте. Какой добрый народ здесь обитает.

– Александр, я из Мурманска. Здесь проездом по одному важному для меня делу. Если вы мне поможете, я хорошо заплачу. Я не буду вам мешать. Я сам по себе, не из полиции, не из какого-то клана или организации.

Мужчина ничего не ответил, продолжая смотреть на меня немигающим взором. Будто размышляя – а почему бы не убить тебя сейчас и не забрать все деньги? Не проще ли так сделать, вместо того, чтобы дожидаться оплаты за помощь?

– Пойдем, – вдруг резко сказал он и направился к ближайшей избе.

Я – следом за ним. Люди, увидев, что мы ушли, тоже начали расходиться кто куда. В центре села остался лишь гомункул. Не обращая ни на что внимания, он продолжал вращать колесо.

В избе (к моему удивлению, довольно чистой), ярко горела лампа и отбрасывала странные тени. Половина избы была скрыта протянутой у потолка занавеской. Там явно кто-то был – доносились шорохи и невнятная речь.

Мы сели за большой некрашенный деревянный стол.

– Чего ты хочешь? – спросил меня мужчина. – Просто так люди у нас не появляются. Гостей мы не любим. От их прихода редко когда случается что-то хорошее.

– Можно узнать, кто ты? – вопросом ответил я. Мне, по большому счету, его манеры абсолютно безразличны, но некоторые люди, когда их не ставишь на место, начинают наглеть совсем.

– Дмитрий, староста деревни, – помолчав, ответил он.

– А я сталкер из города. Я хочу увидеть Паука. Ты знаешь, где он?

Дмитрий отвел глаза и начал смотреть в пол. Долго смотрел, потом все-таки взглянул на меня.

– Примерно. Мы стараемся туда не ходить.

– Почему?

– Много причин.

– Например?

– В тех местах много нехорошего. Злого. Людям туда не нужно.

– Чего именно там много?

– Топи, мертвяки, болотные чудовища, живые деревья. Да и сам Паук – откуда он взялся? Что ему здесь нужно?

– Не так уж и страшно, – сказал я. – Не думаю, что опаснее, чем на «зоне». А Паук потому и интересен, что появился здесь неизвестно откуда и неизвестно зачем.

– Не знаю… – пробормотал Дмитрий, глядя в пол. – Люди не возвращаются и из «зоны», и из наших лесов. А еще там прячутся преступники, которых ищет полиция. Они знают, что туда за ними не пойдут. Но и полиция понимает, что немногие там выживут. Просто ждет, пока их убьют чудовища.

Почему-то мне показалось, что староста не договаривает. Но почему он так делает? Что ему с того, выживу я или меня съедят болотные твари? Судя по встрече, судьба чужих – это последнее, о чем беспокоятся жители деревни.

– Ты говоришь мне не все, – жестко посмотрев на него, сказал я. – Какая тебе разница, что со мной там случится? Я предлагаю тебе деньги за помощь. Если они тебе не нужны, тогда другое дело.

– Нужны, – усмехнулся староста. – Они нужны всем. Нужны даже здесь.

– Ну так, а в чем вопрос? Я тебя не понимаю, и мне это не нравится.

– Ни в чем. Мы просто не любим, когда к нам приходят посторонние. Мы живем сами по себе, и нам никто не нужен. Завтра я покажу тебе, в каком направлении идти, чтобы оказаться перед лицом Паука. Что с тобой будет потом, меня не касается. Паук, по слухам, может быть и очень добрым, и очень злым. Каким он будет с тобой, если ты даже доберешься до него, я не знаю.

– Подожди меня одну минуту, – добавил он и вышел из избы.

Я послушно скрестил на груди руки и стал ждать, прислушиваясь к тихим шорохам, доносящимся из второй части избы.

Но вдруг за занавеской что-то завозилось совсем громко, а потом из-за нее показалось лицо.

Женщина. Лет сорока, хотя точно сказать трудно. Рот оскален, глаза безумные. На шее – железное кольцо с привязанной цепью. Жена старосты. Он ней мне говорил станционный смотритель. Из-за чего-то сошла с ума. Но спрашивать у Дмитрия будет нелепо.

Женщина посмотрела на меня невидящим взглядом, что-то пробормотала, потом занавеска закрылась.

Я снова остался в тишине, разбавляемой что-то бормочущей за стеной сумасшедшей, но скоро вернулся староста.

– Пойдем со мной, – сказал он, глядя вниз. – Покажу, где переночевать, а утром пойдешь к Пауку, если не передумаешь.

Изба для меня оказалась на самом краю деревни. По-моему, тут давно никто не жил. Даже дорога к избе изрядно заросла травой. Большая комната, печь, за одной дверью улица, за другой – сарай и хлев для животных. Их, к счастью, не было, так что спать мне никто не помешает.

Из мебели только стол и кровать – высокая, но узкая, под которой виднелся огромный, окованный толстым железом сундук. Никаких шкафов и полок, только большие гвозди из стен торчат. На них, похоже, развешивали вещи. Но сейчас ничего нет.

А почему, кстати, она необитаема?

Либо село вымирает, и народу становится все меньше и меньше, либо что-то еще. Но, может, и одно, и другое. Ощущения от избы нехорошие. Хотя заклинание «видения» ничего такого не показало. Да, брошенный дом, но не более того. Хотя «видение» – тоже не панацея.

Никаких следов постели или даже матраса я не обнаружил. Ну и не больно-то хотелось. Здешний народ не слишком дружелюбен, поэтому чего ожидать. Мы, сталкеры, народ аскетичный, поэтому как-нибудь переживем. В поле ночевать еще хуже. Печь, понятное дело, не топится, но в доме не холодно.

Ужина мне тоже никто не предложил. К счастью, я был запаслив и захватил в сумке немного еды.

Хоть лампу оставили, и на том спасибо. Горел светильник призрачным светом, и тени от него по стенам так и бегали. То рожи какие-то кривляющиеся, то изогнутые человеческие фигуры протягивали ко мне лапы. Волшебная лампа, что ли? Но я не нервная барышня, не мне теней бояться. Если со стен не слезут, пусть что хотят делают.

Все, теперь спать. Обе двери я запер, никто ко мне неслышно не пролезет. Лампу тушить не стал, только убрал под стол – света убавилось, но темнота в комнате не полная.

А потом я, подложив сумку под голову, растянулся на твердых досках кровати.

…Не знаю, сколько я проспал. Час, два, может больше, и проснулся от непонятного скрипа. Едва слышного, как я только услышал его во сне. Хотя в такой избе сон по-любому будет чуткий. Очень уж обстановка влияет.

Когда я открыл глаза, меня ждал еще один сюрприз – лампа светить почти перестала. С чего это вдруг, непонятно, масла в ней было под завязку, и расходовалось оно едва-едва.

Что-то происходит, решил я и сделал «видение», мигом вытащившее комнату из ночной темноты.

…Лампа, как я и предполагал, перестала светить не по причине того, что закончилось топливо. Она по-прежнему горела, но на нее словно было наброшено темное дымчатое покрывало, в котором свет терялся, как в тумане.

А еще потихоньку открывалась дверь в сарай. Засов, который я проверял перед тем, как лечь спать, и который мне очень понравился своей увесистостью, был отодвинут, и в комнату входило нечто.

Не то мужчина, не то женщина, не то ребенок, не то старая бабка. Ростом – чуть выше метра.

Рожа сморщенная, нос кривой, зубы высовываются изо рта. Ног не видно, платье спадает до пола. Вытянуло существо коротенькие ручки и потопало к моей кровати.

Э, нет, пробормотал я, и в моей руке появился «призрачный клинок».

– Чего тебе надо? – спросил я, а затем ударил клинком.

Удар разрезал тварь на две половинки. Одна отлетела к окну, вторая – обратно к двери.

Крови, к удивлению, почти не было.

Вот и все. Жаль, поспать не получилось. Надо звать старосту, пусть прикажет убрать хладные останки этого существа.

И тут верхняя часть туловища шевельнулась, встала на руки, и на них побежала навстречу к другой части. Та, в свою очередь, приподнялась на ноги и сделала пару шагов вперед. Затем они слиплись воедино и тварь, будто ничего случилось, опять ринулась на меня, хотя туловище сидело на ногах несколько кривовато.

– Я хороший, – сообщило мне существо блеющим голосом.

Ну ладно. Теперь ты одним ударом не отделаешься. Я не посмотрю, что ты хороший.

И я раскромсал существо на куски. Бил мечом, как свихнувшийся мясник. Куски тела разлетались по всей комнате. Даже голову разрубил на несколько частей.

Однако пользы от этого оказалось мало. Каждый кусок тела пополз к другому, и они снова соединились в одно. Налепились невпопад, криво, но этот клубок, спотыкаясь, шел на меня.

– Я хороший, – донеслось откуда-то из середины туловища.

И что с ним делать, с таким хорошим? Можно, конечно, попробовать убежать, но…

Мысль пришла нелепая, однако другие не появлялись.

Я вытащил из-под кровати сундук, открыл его, и когда это бессмертное существо приблизилось, насадил его на меч, а затем поднял и сбросил с лезвия прямиком в сундук.

Крышка захлопнулась. Сундук оказался с замком, в который был вставлен ключ, я повернул его, и тварь оказалась взаперти.

Лампа сразу загорелась нормально, так, как светила, когда я вошел в избу. Я думал, что чудовище начнет стучаться и царапаться, но оно, к моему изумлению, затихло, как попугайчик, клетку которого накрыли полотенцем.

– Как ты там? – спросил я, наклонившись над сундуком.

Ответа не последовало. Я постучал по крышке сундука, но было по-прежнему тихо.

Но на всякий случай я, припоминая, что неведомое чудовище умеет открывать засовы, забил дверцу сундука выдернутыми из стены гвоздями, используя волшебный клинок в качестве молотка.

Вроде получилось. Сундук тяжеленный, дерево прочнейшее, гвозди входили с трудом, тварь лежит и не ворочается. Очень креативно.

Что теперь? Идти будить старосту? Но тут мне в голову пришла вторая мысль – гениальная и идиотская одновременно.

Я засунул сундук обратно под кровать и лег спать.

Ну а что делать. Идти куда-то, объяснять, проситься в другую избу… Не хочу. Я человек гордый. Подумаешь, комната кровью залита, как мясницкая, и непонятная тварь в сундуке под кроватью. Эка невидаль. Плюс ко всему, впечатление на местную публику это должно произвести. Будут знать, что бывает с теми, кто не дает мне спать по ночам.

…Спал, к своему удивлению, неплохо. Утром появилось какое-никакое, но солнышко. Сундук по-прежнему был закрыт и тих. Шебуршений и скрипов ночью не слышалось. Да и то, что я жив, уже говорило о многом – тварь в сундуке и пока что не выбралась.

Пора все-таки идти звать хозяев?

А что это даст? Тварь, вне всяких сомнений, существует с их ведома, даже если она завелась тут самостоятельно. Ночлег в заброшенной избе мне организовали только для встречи с этим созданием. Интересно, меня тупо хотели убить и ограбить, или здесь что-то еще?

Наверное, стоит избавиться от монстра окончательно.

С этой мыслью я выволок сундук из-под кровати, поднял его (тяжеленный, падла!), и, пошатываясь от огромного груза в руках, вышел из дома и пошел в лес, который, к счастью, был рядом.

Метров тридцать-пятьдесят, и я нашел то, что искал – небольшую полянку, заросшую редкой травой.

Отлично.

Я поставил сундук на ее центр. Снова наклонился, прислушиваясь, и снова ничего не услышал. Только птички пели, но они точно не из сундука.

Затем я пошел собирать ветки и хворост.

План был до смешного прост – сжечь эту тварь к чертовой бабушке. Где меч неэффективен, сработает огонь. А может, создание уже задохнулось в сундуке, тогда задача сильно упрощается. Но надежды особой на это нет.

Костер я собрал хороший. Сундук прочен, легко он не загорится, поэтому огня надо много. Подкладывая ветки, я смотрел по сторонам – не пришел ли кто из местных посмотреть, чем я тут занимаюсь? Вроде нет. Никому не интересно. Подумаешь, гость ушел сжигать хозяйский сундук. Мы по три раза в день сундуки сжигаем, и ничего. Хахаха.

Все готово. Надеюсь, лес не заполыхает.

Я отошел подальше и швырнул в хворост «огненной вспышкой».

Костер загорелся почти сразу. Пламя весело поползло по сухим веткам и начало облизывать почерневший сундук своими длинными языками.

Да, твари внутри сейчас невесело. Испеклась уже наверное. Температура-то как в печке. И стенки сундука, похоже, все-таки вспыхнули, хотя и долго держались.

Костер разгорелся до конца. Огонь уже выше моего роста, гудит и потрескивает. Дым – столбом вверх.

Все, наверное. Ничего живого остаться в сундуке не может. Сейчас прослежу, чтоб не вспыхнул лес, и пойду разбираться со старостой.

И тут костер взорвался.

Горящие деревяшки полетели в разные стороны. Сундук лопнул, и из него вылез ночной монстр.

Как он сейчас выглядит, понятно не очень, потому что его тело обуглилось, стало черным, а потом и загорелось. Кошмарный горящий силуэт на двух кривых ножках.

– Я хороший… – проревело сквозь пламя существо и пошло ко мне.

Грязно выругавшись, я вызвал «земляного голема», и тот принялся лупить монстра своими кулачищами, сильно сгибаясь в пояснице, потому как тварь была по сравнению с ним очень маленькой.

Я ожидал, что существо не сможет голему ничего противопоставить, ведь оно было живучим, но не крепким, «призрачный клинок» разрезал его в два счета, однако, к моему удивлению, оно не отлетало от каждого удара, а било в ответ своими горящими ручонками, а потом вообще вцепилось в голема и повисло на нем.

Голем, постояв десяток секунд, упал и развалился на части.

Похоже, монстр выпил из него жизнь.

Выбравшись из-под обломков, он снова направился в мою сторону.

Я ударил его «призрачным клинком».

Без особого результата. Он вошел очень неглубоко. Совсем не так, как ночью. Видать, монстр, изжарившись, покрылся прочной корочкой.

Через несколько секунд он почти перестал гореть, пламя лишь кое-где пробегало по его телу.

Я швырнул в него «камнем». Тот ударился и отлетел в сторону.

Мысль сжечь это создание в огне была гениальной.