Текст книги "Кланы Сибирской Империи (СИ)"

Автор книги: Михаил Воронцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

И он протянул мне записку.

Мне очень хотелось спросить, почему клан Германа все считают тоже бандитами, но я сдержался. На том мы и распрощались. У меня сложилось впечатление, что Герман должен периодически докладывать о том, что происходит, кому-то наверх, для того-то он меня и вызвал. Хотя какая разница.

По возвращению меня ждала еще одна записка. Какой-то записочный день честное слово. От кого же на этот раз? От Виктора. Приходи через час. Что-то случилось или дело есть?

Явился в магазин немного в напряженном состоянии.

В подвале меня ждал не только Виктор, но и лысый здоровенный мужик с перебитым носом. Когда я зашел, они о чем-то мило беседовали, улыбались, смеялись.

Лучшие друзья, да и только.

– Знакомьтесь, – сказал Виктор. – Николай, это Александр. Александр, это Николай. Не перепутайте, пожалуйста.

– Хахаха! – Николай засмеялся такой тонкой шутке. – Не знаю, как он, но я постараюсь не перепутать. Потому что в нашем деле путать нельзя!

Что за «наше дело», я не знал. Но о роде деятельности Николая я догадался сразу. Если б она у него на лбу была написана крупными светящимися буквами, то очевидней ее не это сделало бы. Бандит, бандит, и еще раз бандит.

– Где нам поговорить? – обратился он ко мне.

– Да где угодно. На улице можно запросто.

– Надеюсь, вы найдете общий язык, – сказал Виктор нам на прощанье.

– А иначе и быть не может! – широко улыбнулся Николай. Во рту у него не хватало пары зубов.

Распрощавшись с Виктором (Коля напоследок его даже обнял), мы вышли на свежий воздух.

– Какая хорошая погода! – вдохнул полной грудью воздух Коля. – Но в лесу дышится еще лучше. Есть такая наука экология, изобрели ее недавно. Говорят, в нее будут брать тех, кто физику с математикой не потянул. Она утверждает, что человек вредит природе своими заводами и фабриками. А о том, как она вредит человеку своими комарами, молчит.

Я тоже молчал, понимая, что это все вступление к разговору.

– Ты знаешь, откуда я? – спросил Коля.

– Из университета, профессор экологии.

– Хахаха! – залился хохотом Николай. – Веселый ты парень. Ты мне нравишься. А ежели серьезно?

– Думаю, ты из «рассветных».

– Очень правильно думаешь! Очень! Да, из «рассветных», по поручению Альбиноса слежу за тем, чтобы никто без нашего ведома не посещал «зоны».

– А я и не собираюсь скрываться, – пожал я плечами. – Мне Виктор говорил, что познакомит меня с кем-то из ваших, я и ждал встречи.

– Молодец, все понимаешь правильно. Сейчас ты нам ничего не должен, за тебя заплатил Виктор. Его не поймешь – он то жадный, как не знаю кто, то царские подарки делает. Но на будущее давай условимся, чтоб не было конфликтов – с любого товара, принесенного с «зоны» и проданного Виктору или в другой магазин, девяносто процентов – наша доля. Не волнуйся, она пойдет на благое дело. На поддержание порядка и все такое. Готов к такому сотрудничеству?

– Девяносто, – я даже покрутил головой. – Обалдеть. Не много ли?

– Так повелось с самого начала, – ответил Коля. – И не нам это менять.

– Тогда готов, – пожал плечами я. – Если иначе никак.

– Правильно, – улыбнулся Коля, – иначе – никак! Пробовали разные граждане иначе…, но где они сейчас. Ни одного не видать на горизонте!

Я промолчал. Общение с Колей мне уже начало надоедать. Но он не унимался.

– А ты правда один на зону ходил? Как Виктор в старые времена?

– Правда. Один. Сначала с «лучниками» попробовал, но мне там не понравилось.

– «Лучники» – они странные, – кивнул Николай. – Но Прохор у них знатный боец. Драться любит и умеет. Дисциплину поддерживает. Пытался с нами немного права покачать, но его быстро урезонили. Мы, наверное, единственные, кого он боится. Ладно заболтались. Всего хорошего! Если тебя не съедят, увидимся!

– Подожди, – остановил я его. – Куда мне деньги приносить? А то потом скажете, что я о вас забыл.

– Правильные вопросы задаешь! – похвалил меня Коля. – Далеко пойдешь, чувствуется! Знаешь где наш квартал?

– Не очень. Около порта, а где дальше искать, понятия не имею.

– Да, там. Проще всего идти с порта. Но там тебя остановят дальние часовые, а они ребята бестолковые, сразу кидаются драться, а то и похуже. Поэтому у края разбитых домов сворачиваешь налево проходишь до старого пня и заходишь в первый подъезд стоящего рядом с ним дома. Там скажешь, что сталкер. Всем все станет ясно и к тебе выйду я или кто-то еще.

– Теперь понял, – сказал я. – до встречи!

Глава 21

С удовольствием закончив общение с этим не слишком приятным господином, я вернулся в свою квартиру, надеясь, что сегодня уже никаких дел не будет.

Однако через два часа в дверь постучали.

– К вам пришли… – хозяйка даже развела руками. – Посыльный. Записка.

Они что, издеваются?

Почему-то похожий на оборванца «посыльный» передал мне записку, получил от меня пару монет и убежал с такой скоростью, будто я, прочитав ее, начну его преследовать.

Записка от Виктора. «Приходи, важное дело».

Ну раз важное, надо идти.

Пришел.

Виктор был опять не один.

И человек, который стоял рядом с ним в подвале, выглядел удивительно.

Я говорил, что контрабандист Николай был лысым. Но увидев этого человека, захотелось взять свои слова назад. Коля – всего лишь бритоголовый амбал. А этот…

У него не то что голова гладкая, как бильярдный шар, у него даже бровей и ресниц нет. Сколько лет ему, непонятно совсем. Где-то от сорока до шестидесяти. Все лицо в шрамах, в глубоких и не очень. Высокий, повыше меня, и худой, как скелет. Но двигался он гибко, пластично, в нем чувствовалась сила и уверенность в себе. Одет в черную кожаную куртку, какую носят не то байкеры, не то сатанисты. Плюс ко всему дядя еще и улыбался белозубой улыбкой, блестевшей в сумраке подвала почти как лампочка.

– Александр, это Савелий. Савелий, это Александр.

– Не перепутаем, – улыбнулся Савелий.

– Я тоже постараюсь не перепутать.

Мы пожали руки. Ладонь Савелия на ощупь оказалась будто стальными клещами. Такой же твердой и ледяной.

– Есть любопытная информация о «зоне», и есть заказчик. Но работа очень сложная.

– Хорошо, – сказал я. – И что там?

Виктор расстелил карту.

– Вот тут начинаются холмы, даже, можно сказать, небольшие горы. Сталкеры (не «лучники»), недавно здесь видели Черного Зверя.

– И что это за «черный зверь»?

– Волк. Но настолько большой, что просто волком назвать его нельзя. Его спина выше макушки самого высокого человека. Говорят, что этот зверь магический. Берет ли его оружие – неизвестно.

– Потрясающе, – пробурчал я. – То есть кто-то хочет, чтобы я это установил.

– Ну, вроде того, – ответил Виктор. – То есть мы не знаем, сможем ли его убить. А вот он человека сможет легко, людьми он питается, полностью пропавшая группа сталкеров, скорее всего, на его совести. Видели издалека, как он кого-то доедал. В общем, надо убить его и снять шкуру.

– Я шкуры снимать не умею, – я отрицательно помахал головой.

– Понятно, что не умеешь. За такую шкуру даже бывалый таксидермист не возьмется. Вдобавок, времени на ее снятие будет мало, и нести ее в одиночку не унесешь. Район тот – один из худших на всей «зоне», хотя люди были в ней не везде.

– Предоставьте снятие шкуры мне, – проговорил Савелий. – Я с ней разберусь. Такого опыта, как у меня, нет ни у кого.

– Да, если кто это сделает, причем быстро и качественно, так это Савелий, – кивнул Виктор. – Мы с ним ползоны исходили.

– Ага, – улыбнулся Савелий, – Как меня с работы уволили, так я к тебе и пошел.

– А что за работа была, если не секрет, – спросил я.

– Какой секрет, никакого секрета. Я работал палачом.

Раньше я не знал, как выглядят палачи, а теперь знаю. В принципе, для его внешности род деятельности подходящий.

– Самых опасных преступников мне предоставляли. Убийцы, каннибалы, насильники, сумасшедшие – все были мои, – мечтательно вздохнул Савелий. – Хорошее было время.

– Работал бы дальше, если б не начудил, – сказал Виктор.

– Это да, но что теперь об этом говорить.

– Попросили его украсть голову одного маньяка ученые. Интересно им было поизучать ее, как в ней столько зла помещается, и как оно туда попало. Савелий, добрая душа, и принес им ее.

– Даже денег не взял, – вздохнул Савелий.

– Вскрылось это, и император своим указом отстранил его от работы. Что ты так смотришь? Палачей испокон веков только императоры назначают и снимают, так уж повелось.

– Когда поедем? – спросил я, опасаясь, что Виктор с Савелием сейчас углубятся в обсуждение нюансов работы палача.

– Когда хочешь, но лучше не затягивать, – ответил Виктор.

– Тогда завтра утром. И хорошо бы еще выработать план, потому что я не совсем понимаю, как действовать.

– Можешь мне довериться, – сказал Савелий. – Я кое-что придумал. Завтра встречаемся здесь.

На этом мы и договорились, и, пожав друг другу руку, разошлись. Я шел и надеялся, что больше сегодня никаких записок.

А еще я надеялся, что будет новый водитель. Не Игорь-гробовщик. Ничего не имею против гробовщиков, но на катафалке поездка получается очень уж мрачная. А если гробовщик будет в компании палача…

Увы мои надежды не оправдались. Выйдя из-за угла, я заметил мирно беседующих около катафалка Игоря и Савелия. Похоже, они давно знали друг друга.

– Как приятно встречать старых знакомых, – улыбнулся палач, показывая рукой на гробовщика. – Сто лет не виделись. С тех самых пор, когда перестали ездить на «зону».

– Да, прекрасные времена… – мечтательно вздохнул Игорь. – Работы была уйма, а еще и эти поездки. Помнишь, как мы спорили с тобой? Я сказал, что однажды повезу тебя обратно в гробу, а ты не соглашался?

– И оказался прав!

– Нет, потому что мы договаривались о ста поездках, а сделали только девяносто. Виктор решил прекратить, и наш спор закончился ничем.

– Ну, так получилось, – пожал плечами Савелий. – Тут еще вопрос, как бы я узнал, лежа в гробу, что проиграл спор.

– Забыл, что ли, что я обещал отвезти тебя к некроманту? Он бы оживил тебя на пять минут, и все.

– Ни за что бы я не ожил! – отмахнулся Савелий. – Ожить только затем, чтоб увидеть твою довольную физиономию? Ну уж нет! Этого вы бы от меня не добились.

– Мне очень неудобно, но, может, мы все-таки поедем? – спросил я. – Время проходит, а желательно управиться до темноты.

– Да, наш друг прав! – воскликнул Савелий.

И через полминуты наш катафалк рванул с места так, что завизжали шины.

…Мы сидели втроем на переднем диване. Места было предостаточно, я приземлился около окна, думая, как поменьше слышать этих двоих, если они снова начнут обсуждать что-то веселое по их мнению, но гробовщик с палачом молчали.

Ехать пришлось долго. Дольше, чем в прошлые разы, и при этом петлять по разбитым сельским дорогам. Игорь мастерски выруливал на низком катафалке по колдобинам, хотя машину трясло немилосердно. Один раз на ухабе я даже неплохо приложился о потолок.

Проезжая через деревни, я увидел, как крестьяне махали нам руками – дескать, счастливого пути. Что они имели в виду, непонятно.

И вот, наконец-то, зона. Она, черт бы ее побрал. Территория под вечно кружащимися черными тучами. Эта ее часть, насколько было видно, состояла сплошь из холмов и скал. Кое-где покрытых травой, а где-то черных, осыпающихся.

– А дожди в «зоне» бывают? – спросил я.

– Редко, – ответил Савелий. – Зато, если вдарят, то мало не покажется. Таких ливней, как здесь, я нигде больше не видел. А еще молнии, гром, только уши зажимай, чтоб не оглохнуть. И после дождя всякие твари из луж и озер вылезают.

Савелий вытащил из багажника огромный ранец, в котором, как я понял, лежали шкуроснимательные инструменты и нацепил на пояс два кремниевых пистолета. Заметив мой удивленный взгляд, он гордо сказал, что не доверяет этим новомодным штучкам вроде револьверов.

Игорь начал закрывать багажник, но тут из гроба, без которого катафалк не ездил, раздался шорох.

Я вытаращил глаза и непроизвольно потянулся к оружию. Но гробовщик и палач остались спокойны. Будто в подполье деревенского дома заскреблись мыши. А стук между тем не прекращался. В багажнике лежало три гроба – два, как я мысленно пошутил, для нас с Савелием, а третий уже был кем-то занят, оттуда и доносились стук и шуршание.

– Не надо волноваться, – пожал плечами гробовщик. – Это норма.

– Там кто-то живой?!

– Не совсем…

– Зомби?!

– Тоже не так…

Игорь, решив, что на словах не объяснишь, снял крышку гроба и я увидел лежащего внутри толстого дядю лет шестидесяти в черном костюме. Он лежал и тряс руками. У меня мурашки побежали по всему телу.

– Это не человек, – терпеливо объяснил Игорь. – а его подобие. У него нет ни мозга, ни души. Он ничего не понимает и не чувствует.

– То есть кто это?

– Маг, а не разбираешься, – пробурчал Игорь. – Гомункул, выращенный растительным способом. Не как алхимики делают, в реторте, а на грядке. Император запретил клану некромантов человеческие жертвоприношения, вот они и выкручиваются, заменяют.

– Не всегда заменяют, – ухмыльнулся палач. – Уж я-то знаю.

– Ну да. Не всегда. Но в большинстве случаев – точно. А выращивают таких гомункулов в клане земли, на своих подземных фермах, и продают. Частенько мне возить их приходится.

Игорь вернул крышку гроба на место.

– Кстати, у некромантов сейчас акция – пообещай им свое тело после смерти, и они тебе хорошо заплатят.

– Не, – ответил Савелий, – не хочу. Кто их знает, что они потом с ним делать будут. Хорошо, если просто превратят в зомби и на цепь посадят, а может, чего и похуже придумают.

– Многие так рассуждают, поэтому плохо к ним народ идет, хотя они и наняли лучшего имперского специалиста по рекламе.

– Все, пойдем, – прервал я их беседу.

Гробовщик пожелал нам удачи, и мы отправились.

Взойдя на ближайший холм, Савелий решил достать бинокль и осмотреться.

– Не видать нашего зверя, – сказал он, – хотя глупо рассчитывать найти его так просто.

Мы достали карту.

– Его замечали в нескольких километрах отсюда, – он показал направление. Я в этих местах был.

– А если и там его не окажется?

Палач похлопал бок своего ранца.

– На этот случай у меня кое-что припасено… – ухмыльнулся он.

Скоро мы оказались на указанном картой месте, в широкой расщелине между двух холмов. Мрачно тут. Редкая засохшая трава, мертвые деревца и метровые каменные глыбы, непонятно откуда тут взявшиеся. А над всем этим – черное жестокое небо.

– Здесь будем делать засаду. – сказал Савелий.

Но перед этим мы поднялись на пригорок. Он достал бинокль, а я скастовал «видение».

– Посмотри туда, – указал рукой Савелий, не отрываясь от бинокля.

Я взглянул.

Зрелище было не из приятных. Каменистый пригорок, и на нем мёртвые тела. Человек двадцать нашли тут финал своей жизни. Многие из мертвецов были разорваны на куски, некоторые почти съедены. Все произошло совсем недавно, тела еще не превратились в мумии.

Сталкеры, как я понял.

– Неделю назад здесь пропала группа. Новички. Только сколотили шайку, дали ей гордое название – какое, не знаю, – и отправились на подвиги. Начать решили с охоты на «черного зверя», мелочиться не стали. В принципе, резон был. Если б получилось – рекламы сделали бы себе потрясную, все богачи в очередь к ним бы выстроились. Но не срослось. И теперь лежат здесь. Как интересно, даже падальщики их не трогают. Боятся.

– «Черный зверь»? – спросил я.

– А кто же еще. Это не первые охотники, с которыми он так обошелся. И ружья, глянь, у них неплохие, стволы чуть ли не пушечные. Но не помогло.

Савелий говорил это совершенно спокойно, а мне, признаюсь, стало не по себе. Мы что-нибудь с этим чудовищем вообще сможем сделать?

– Пошли вниз, – палач взял меня за локоть стальными пальцами.

Мы спустились, и он открыл свой «саквояж».

Из инструментов таксидермиста внутри оказался только большой нож (правда, совершенно адской формы – черный, тонкий, изогнутый, лезвие с зазубринами), а большую часть сумки занимало свежее мясо. И еще там лежали две странные прозрачные фляги – одна с жидкостью зеленого цвета, другая – красного.

Савелий выложил на камень мясо так, что оно стало немного напоминать огромную человеческую голову, а затем полил ее зеленой жидкостью.

– Яд, – объяснил он. – Жуткий яд. Достал по знакомству из тюремной лаборатории, там его делают из подземных грибов, растущих на удобренной телами убийц земле. Надеюсь нашему волчонку этого хватит. Ну а чтобы он наверняка прибежал, зная его любовь к человечине, мы польем мясо свежей кровью.

– Она из той же лаборатории?

– Нет. Из косметической клиники. У столичных красоток сейчас новая мода – периодически устраивать себе небольшое кровопускание. Согласно научным исследованиям, это позволяет избавиться от лишнего веса.

– Ух ты.– только и произнес я. – А он точно учует запах?

– Он разнесется на десятки миль. Никуда зверь не денется.

Оставив приманку, мы отошли подальше и спрятались за камнями. Теперь только ждать. Я боялся, что придет какой-нибудь другой хищник и попытается все сожрать, но Савелий сказал, что зверья тут мало – монстр, которого мы ищем, напрочь разогнал всех конкурентов в округе.

Однако господин бывший палач оказался неправ.

Воровато оглядываясь и высовывая раздвоенный язык, к мясной голове приполз огромный варан. Метров пять длинной, с серой морщинистой кожей. Зубы размером с мою ладонь. Из пасти капала слюна.

– Мерзкая тварь, – сказал Савелий, – я с такими сталкивался. Тоже человеческое мясо предпочитает остальным блюдам. Зверье из «зоны» старается держаться подальше от ее краев, но этим ящерицам правила не писаны. Слышал, что даже на крестьян нападали. То ли крестьяне зачем-то забрели в зону, хотя они боятся ее до смерти, то ли эти смогли выбраться.

– Пугануть его? Голема, например, вызвать…

– Бесполезно. Если ты не архимаг, не глава магического клана, то от твоего голема толку не будет. Эх, не хотелось бы с ящерицей драться. Все наши планы сбивает.

Я опустил руку на кобуру с «наганом». Давно хотел его испробовать, но так этого и не сделал. Не настало ли время?

– А стрелять можно? Не напугаем ли волка? На охоте лучше не палить понапрасну.

– Он стрельбы не боится. Скорее наоборот – прибежит туда, где пальба, ведь там же люди, то есть пища.

Ну, значит пробуем. Расстояние для пистолетной стрельбы было далековато, но Виктор, расхваливая оружие, говорил, что оно стреляет прям как винтовка. Сейчас и проверим, не преувеличил ли он.

Я задержал дыхание, прицелился и выстрелил.

Никакой особенной отдачи и чрезмерного грохота, но пуля, пролетев огромное расстояние, попала точно туда, куда я целился – в шею кровожадной твари.

Наган, да и почти любой другой револьвер, как известно, с одного выстрела редко когда останавливает нехорошего человека, особенно если он пьяный или находится под веществами. Это в кино кого-то шпагой проткнули и он тут же скончался. Пьяный головорез, размахивая топором имеет все шансы добежать до тебя, даже нашпигованный пулями. А тут не человек, а зверь весом в тонну. Тут и охотничье ружье не каждое подойдет.

Но оружие в моих руках было совсем другого уровня. Пуля, пробив толстенную кожу, ударила зверя так, что он свалился на бок. Кровь потекла ручьем. Еще живой, он поднялся и зашипел, выискивая взглядом врага, но тут прозвучали еще два моих выстрела. Одна из пуль угодила варану в голову и все было кончено. Он упал и перестал шевелиться.

– Хорошее оружие у Виктора, – кивнул Савелий. – Перезаряжай пушку. Чую я, лишней она не будет.

И тут раздался вой. Откуда – непонятно. Мне показалось, что выло все пространство вокруг.

– А вот и гости, – произнес Савелий, в предвкушении потерев ладони. Железные нервы у человека.

Вой прекратился так же внезапно, как и возник. После него наступила тишина, даже ветер будто перестал шелестеть.

А потом у входа в нашу расщелину показался ОН.

Не узнать его было невозможно.

Волк. Саблезубый. Клыки высовывались из пасти. И рост у него побольше, чем у носорога. Намного больше. Шерсть черная, отливающая сединой.

Глава 22

Посмотрел по сторонам, поднял голову, будто принюхиваясь к воздуху, и пошел к приманке. Подойдя к ней вплотную, еще раз ее понюхал и замер, будто размышляя. Что-то ему явно не понравилось. Затем он поднял к ней голову еще раз, снова втянул воздух, после чего быстро развернулся и зарычал. Глаза волка налились кровью, лапой он провел по земле, оставив жуткие полосы от когтей.

Он стал поворачивать голову то в одну, то в другую сторону, пока наконец не уставился в сторону камня, за которым прятались.

– Хитрый дьявол, – пробормотал Савелий. – Почуял яд, а теперь и нас заметил. Осталось только стрелять.

Он пальнул из дуэльных пистолетов, а затем и я следом расстрелял весь барабан своего револьвера.

Результата не было никакого.

Пули, по всей видимости, просто застревали в толстой шкуре зверя. Одна из них срикошетировала от его лба и зазвенела о камни.

Зверь завыл и бросился к нам.

Я швырнул ему под ноги «скользкую землю», и она его ненадолго задержала. Передние лапы подкосились, волк упал, но тут же поднялся и медленно пошел дальше. Следом я запустил кусачие растения, но они с таким же успехом могли кусать телеграфный столб – эту шкуру не пробили выстрелы из колдовского револьвера.

Чтобы отвлечь зверя, я вызвал голема – но волк схватил его зубами за туловище и разорвал пополам, задержавшись разве что на секунду. Я мог сделать еще голема или вызвать какое-нибудь существо, но это бы только растратило энергию. То же самое можно сказать о вызове Стикса.

Последнее средство – «призрачный клинок» – оказалось так же бессильно. Меч не мог пробить шкуру.

И что делать?

– Мда, ситуация, – поморщился Савелий. – Причем нехорошая. Давай быстрее на вершину скалы.

И мы, как заправские альпинисты, полезли на самый верх, надеясь, что волк туда не заберется.

Залезли высоко. Как на крышу семиэтажного дома или около того.

Успели вовремя. Я лез последним и спиной чувствовал горячее дыхание монстра, на которого мы от большого ума решили поохотиться. А потом у меня над ногами что-то жутко клацнуло. Оглянувшись, я увидел, что это были волчьи челюсти, они не достали совсем чуть-чуть.

Зверь попробовал схватить меня в прыжке, не дотянулся и скатился вниз по склону. Это ему совершенно не повредило, и он сел поодаль. Такое впечатление, что собрался нас караулить.

– Не даст уйти, – сказал Савелий. – Оружие наше и твоя магия оказались слишком слабыми. А мозги у него есть. Решил заморить нас голодом и жаждой.

Логика в действиях волка присутствовала. Ни воды, ни еды на каменном пятачке в несколько шагов мы добыть не могли. И что же нам делать?

– Надо подумать, – сказал Савелий. – В разных я бывал переделках, но в таких еще никогда.

Однако волк времени на раздумья нам решил не давать.

Он подошел к подножию скалы и ударил передними лапами о скалу. Когти вошли в камень, как ножи. Повиснув на них, он подтянулся, а затем смог зацепиться и задними лапами. Потом он повторил трюк, снова вонзив передние когти, но уже повыше, и опять подтянулся.

Скоро он до нас доберется.

Мы снова начали стрелять в него, но бронированная шкура спасала монстра. Не помогала даже стрельба в морду – кроме нескольких царапин, никаких повреждений не замечалось.

– Одна радость, – сказал Савелий, – не повезет меня Игорь в деревянном ящике. Даже формально доказать мою смерть не сумеет – может, мне в «зоне» так понравилось, что я решил тут навеки поселиться. Устал, дескать, от людей, подался в отшельники. Других хороших новостей нет. Давай, наверное, прощаться.

Но мне прощаться ни с Савелием, ни с жизнью не хотелось. Камни под скалой были острые, а весил волк очень много. Если свалится, шкура его не спасет. Она не батут, падение не смягчает.

Я скастовал клинок и начал рубить скалу в тех местах, где в нее вцепились волчьи когти.

Посыпалась каменная крошка, и от скалы сначала оторвалась одна лапа, затем вторая, и зверь полетел вниз, к поджидающим его остроугольным камням. Он попытался вывернуться и упасть на лапы, но у него ничего не получилось, и он грохнулся спиной.

Над холмами вновь раздался вой, но на этот раз не такой громкий. От удара зверь, похоже, переломал себе все кости. В агонии он начал грызть скалу, но скоро затих.

Все кончено.

– Ух ты, – восхитился Савелий. – Живы. Удивительно.

Мы слезли обратно в расщелину. Спускаться было тяжелее – мы все-таки не альпинисты, и снаряжения у нас никакого, но справились, хотя пару раз я чуть не отправился следом за волком.

Из брошенного при отступлении ранца Савелий достал свой адский серповидный нож, кожаный передник с нарукавниками, и большой кусок прочной ткани, наподобие брезента, с приделанными к нему веревками.

– Волокуши, – объяснил Савелий. – Чертова шкура будет полтонны весить, на руках мы ее не дотащим. Смотри по сторонам, а я приступаю к работе.

Я подумал, что разрезать шкуру будет очень тяжело, учитывая, как в ней застревали пули, но опасения оказались беспочвенны – нож Савелия, как он сказал, был сделан далеко не из простой стали.

Через пару часов шкура уже лежала на волокушах и мы потащили ее обратной дорогой. Череп тоже захватили с собой.

Во время пути нам встретилась стайка мелких падальщиков – хотя мелкими они казались только в сравнении с «черным зверем», а так их размеры ничуть не уступали крупной собаке.

Да они и напоминали собак, но с по-крокодильи вытянутыми зубастыми мордами. Чтоб отпугнуть их, я вызвал голема, но только пугаться они его не собирались, а навалившись всей толпой, быстро разгрызли на мелкие кусочки, хотя одна «собака» все-таки осталась лежать с проломленной башкой.

Пришлось стрелять, и выстрелы доказали зверью, что связываться с нами не стоит. Пули из моего револьвера разносили тварей на куски.

– Туда идите, туда, – заорал на них Савелий, указывая рукой направление, откуда мы пришли. – Там несколько тонн свежего мяса. А тут его нет, один кровавый запах!

Удивительное дело, но падальщики его послушали и умчались в указанном направлении. Чего ж он раньше молчал, может, обошлось бы и без стрельбы.

…Гробовщик бродил около автомобиля и собирал букетик цветов. Удивительно милая картина.

– Живые, – не то изумился, не то обрадовался он.

– Мы тоже очень удивлены, – ответил Савелий.

– Идите сюда, кое-что покажу, – сказал гробовщик.

Мы прошли по дороге метров тридцать и увидели тело змеи метра в четыре длинной. Не такая уж и огромная, но если схватит, мало не покажется. По бокам у нее я заметил маленькие лапки. Голова змеи была с дыркой.

– Такие у нас не водятся, – развел руками гробовщик. – Однако ползла уже за пределами зоны. Причем в моем направлении. Пришлось стрелять.

– Ты с оружием? – удивился я. Никогда не видел у него ничего огнестрельного.

– Конечно! В наше время быть без невооруженным – признак плохого тона. Вот, смотри.

Он извлек из кармана маленький черный «браунинг». Настолько маленький, что его можно спрятать чуть ли не в кулаке. Интересная вещица, но попадать из такой надо точно, иначе толку не будет.

– Стрелять я умею, – будто услышав мои мысли, гордо произнес Игорь. – Поработай с мое гробовщиком, и хочешь – не хочешь, но научишься.

Не очень понятно, о каких клиентах он говорит, неужели о тех, что лежат у него в деревянных ящиках, но я решил отложить расспросы на будущее. А пока надо домой, отдохнуть и развеяться. Сегодня меня в очередной раз чуть не сожрали. Нервная это работа – посещать «зону».

И мы отправились домой той же дорогой. Поначалу ехали спокойно, в открытые окна посвистывал ветерок, автомобиль приплясывал на колдобинах, перед лицом колыхался висевший на зеркале заднего вида скелетик, а потом гомункул принялся опять биться в своем гробу. Салон машины наполнили стуки и шорохи.

– Как он мне надоел, – скривился Игорь. – Больше никогда не поеду, прежде чем не отвезу груз.

Я все хотел спросить, зачем в машине салонное зеркало, ведь в него все равно ничего не видно, там же глухой багажник, хотя и со стеклянным окошком. Но потом ответ пришел сам – в зеркале показалась оскаленная рожа. Выбрался кое-кто из гроба.

– Черт побери, кровь со шкуры его так перевозбудила, что ли, – вздохнул Игорь. – Хотя там возбуждаться нечему, он растение. Но крови теперь он явно хочет и нашей тоже.

Гробовщик остановил машину, совсем буднично сказал «я сейчас», достал браунинг и вышел. Раздался негромкий хлопок и шорохи в багажнике прекратились. Гробовщик вернулся, пряча браунинг в карман. Из ствола вился легкий дымок.

– Товар попорчен, но все претензии некроманты пусть «земляным» предъявляют. Мое дело маленькое. Я тут извозчик и не более того.

– Да обойдутся и расстрелянным, – успокоил его палач. – К нам они часто приходили, оставшееся после казни забирали, даже договор купли-продажи с тюрьмой заключили. В каком бы состоянии тела не были. Говорили, что сойдет и так. Нормальные ребята эти некроманты, по крайней мере некоторые из них. Веселые, общительные. Молодежь, я имею в виду. Как придут к нам за товаром, там мы по рюмашечке в нашем подвале с ними потребляли и за жизнь болтали. С некромантами приятно за жизнь поболтать. А те, кто постарше, от долгой некромантской практики сами на трупы становились похожи. Но и это нормально.

Скоро мы въехали на окраины Мурманска и миновали огромный завод. Судя по внешнему виду, он давно не работал. Многие окна разбиты, из них вылетали птицы. Огораживающий цеха забор был весь в дырах, залазь – не хочу. Судя по следам в траве возле них, местные как раз хотели, и растаскивали завод по домам, справедливо полагая, что в хозяйстве пригодится все.

– Странные вещи творятся, – сказал Савелий, глядя через стекло на завод. – Собственность «земляного» клана, но ладу ему дать так и не смогли.

– Это ухитриться надо, такой завод потерять. – кивнул Игорь. – тут выпускали гвозди, шурупы, проволоку, все нужное, спрос колоссальный. Вроде продают завод некромантам, насколько я слышал. За бесценок, наверняка.

– Да, «земляные» захирели совсем, а какие сильные были раньше! – согласился Савелий. – Их глава – странный тип. Я с ним немного общался. Разговариваешь – а он тебя будто не слышит, о чем-то своем думает. Но в клане его боятся. Пытались против него выступить и кончилось это для них плохо. Несколько человек пропало, а одного из своих он подставил и обвинил в убийстве. Его по приговору лишили магической силы и дали тридцать лет лагерей, но он до отправления на Колыму не дожил – кто-то удавил его в тюремной камере.

– Смутные времена, – глубокомысленно вздохнул гробовщик и дальше мы поехали молча.

…Шкуру в подвал Виктора затаскивали не мы, а два молчаливых грузчика. Виктор расплатился очень щедро, попросив зайти завтра в районе обеда. Я пошел домой, заглянув в порт посмотреть на море, а Игорь повез некромантам содержимое катафалка.

На следующее утро я отправился платить контрабандистам их долю. Шел и размышлял над услышанным вчера о клане «земли». Почему у них все так плохо? Завод потеряли… И, скорее всего, это не единственная их финансовая проблема. Очень все непонятно. Даже если завод решили продать, то хотя бы охрану поставили, а то скоро внутри ничего не останется. Но даже это для когда-то могучего аристократического рода слишком сложно.