Текст книги "Последняя тайна Консорциума. Том 3 (СИ)"

Автор книги: Михаил Винников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Annotation

Всё началось с дела об инопланетных артефактах. Виктору удалось найти и арестовать крупнейший склад. Контрабанде конец, впереди триумф и может быть даже... премия? Что могло пойти не так? Да всё.

Во-первых, мафия потеряла на этом кучу денег и слегка... осерчала.

Во-вторых, контрабанда никуда не делась. Откуда артефакты, да еще в таком количестве – никто не знает. Мафия тоже.

И Виктор получает предложение, от которого нельзя отказаться. Впереди глубокий космос, древние тайны, и худший кофе в галактике. Тридцать дней сроку, отсчет пошел.

Последняя тайна Консорциума. Том 3

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Последняя тайна Консорциума. Том 3

Глава 1

Михаил Винников. Последняя тайна Консорциума. Том 3

Аннотация:

Всё началось с дела об инопланетных артефактах. Виктору удалось найти и арестовать крупнейший склад. Контрабанде конец, впереди триумф и может быть даже… премия? Что могло пойти не так? Да всё.

Во-первых, мафия потеряла на этом кучу денег и слегка… осерчала.

Во-вторых, контрабанда никуда не делась. Откуда артефакты, да еще в таком количестве – никто не знает. Мафия тоже.

И Виктор получает предложение, от которого нельзя отказаться. Впереди глубокий космос, древние тайны, и худший кофе в галактике. Тридцать дней сроку, отсчет пошел.

Третий том в цикле.

Первый том здесь: /work/399438

* * *

«Кицунэ» провалилась в колодец. Виктор успел заметить, что Юми сразу нажала уборку посадочных опор, а Вольфрам – запарковал орудия, прижал стволы вдоль корпуса. Оба явно боялись зацепиться. Но вот открытые решетки промелькнули мимо с обоих бортов, и корабль оказался под кольцом. А пираты висели около центра, немного сбоку. И по идее взлёт благополучно прошляпили.

Юми резко включила двигатели и направила корабль по кругу рядом с кольцом, так чтобы корпус станции закрывал обзор пирату. С темной стороны было трудно оценить расстояние – станция выглядела черной полосой на фоне звезд. Виктор переключился на инфракрасный спектр и чуть не шарахнулся от экрана – огромные шестигранные плиты обшивки проносились совсем рядом. Дистанция меньше длинны корабля. И ведь рулит Юми!

«Кицунэ» уже значительно обгоняла кольцо, приходилось лететь немного боком, чтобы частью тяги компенсировать возросшую центробежную силу.

– Пора? – спросила Юми.

– Еще чуть-чуть, – спокойно ответил Вольфрам.

– А я думаю… – Виктор развернул одну из камер в сторону центра вращения станции. – Нам… пора! Жми!

Пират то ли заподозрил что-то, то ли от скуки, но решил пролететь сквозь кольцо. «Кицунэ» никак не успевала сместиться, чтобы он не заметил. Юми вырубила двигатели, и центробежная сила выстрелила кораблём как из рогатки, по касательной к кольцу и аккурат в ту сторону, где дрейфующих обломков побольше. Одновременно корабль развернулся носом по вектору скорости, почему-то автопилотом – у него под это отдельная кнопка. Виктор не был опытным космическим волком, но даже он через пару секунд связал «А» и «Б». Сел прямо, притянул ремни, приготовился морально… и тут кааак жахнуло! Те самые семь с копейками G – предел, на который способна «Кицунэ» порожняком. Помутнело в глазах, перехватило дыхание, снова заболели раны, о которых обколотый стимуляторами организм почти забыл.

Тем не менее, Виктор дотянулся здоровой рукой до пульта и вывел тактическую обстановку. Вот кольцо, вот обломки – их неожиданно много, а вот пират, борткомпьютер его обозвал «угроза один». Вот крест – точка небесной сферы, куда целится автопилот. Крест, к слову, ползёт в сторону – явно уже Вольфрам корректирует, Юми прижало, для неё перегрузка запредельная. Векторы наведения орудий… вот они, стволы как раз поворачиваются назад по полёту, в сторону «угрозы».

Спохватился, включил телескоп, открыл бронеколпак, скомандовал «захват цели»… и уперся в ограничения по углам. Телескоп стоит сбоку, а пиратский корабль не точно сзади, а немного в стороне, и как назло с другой стороны.

– Углы! – доложил Виктор, с трудом ворочая отяжелевшим языком во рту.

– Принял, даю крен, – спокойно ответил Вольфрам.

«Кицунэ» резко отработала маневровыми и повернулась вокруг продольной оси. Телескоп поёрзал – и смог поймать цель. Виктор привычно отправил картинку на главный экран. Сам пользоваться им толком не мог – от перегрузки глаза еле вращались – и смотрел на свой.

Вот пират, носом к нам, догоняет. Лазерный дальномер… Всё равно радар включен – на радиомолчание явно забили болт – но лучше дополнительно убедиться. Восемь с половиной G. Хорошо топит, от души. «Кицунэ» так уже не сможет чисто технически. Фокус с разгоном по кругу дал очень хорошую фору, но она таяла на глазах.

Виктор запустил высокоскоростную съёмку. Телескоп снимал пирата в деталях на максимальном увеличении, а борткомпьютер потом собирал из этой мозаики цельное изображение в огромном разрешении. Округлый корпус, явные следы ремонта, название на носу – «Изабель». Странно для пирата. Три орудия, все – «гатлинги», уже выдвинуты и наведены. Расположение необычное – два на противоположных бортах и один сбоку. А с четвертой стороны спонсон другой, побольше. И какой-то квадратный, хотя в остальном эта «Изабель» округло-обтекаемая.

Виктор увеличил деталь на экране и отправил Вольфраму.

– Что думаешь?

– Там нет продолговатого двустворчатого люка сбоку?

– Да как я увижу? – спросил Виктор. – Он к нам носом.

Из-за перегрузки приходилось говорить короткими фразами, с перерывом на дыхание.

– Похоже на торпедную установку от союзовского фрегата, – продолжал Вольфрам. – Внутри барабан на шесть или восемь торпед.

«И придётся считать, что они все заряжены» – мрачно подумал Виктор. – «Количество дерьма может только возрастать…».

Пронзительно заорала сигнализация – какой-то обломок проскочил совсем рядом с бортом, и радар забил тревогу. Вольфрам старался не маневрировать – любой отход от прямолинейной траектории – это потерянные метры в секунду. А враг и так нагоняет.

Начнут стрелять – придётся крутиться. Начнёшь крутиться – догонят. Давно могли пугануть торпедой, но почему-то этого не делают. Почему? Торпед нет – не вариант, по закону подлости они будут. Экономят? Тоже вряд ли. Значит, боятся сбить ненароком. Не знают какое вооружение у цели, и боятся что его не хватит. А если торпеда вмажет – останутся только обломки. Гатлингами проще дозировать урон. Плюс, скорее всего, на «Изабель» некомплектный экипаж. Два, может три человека. Остальные высадились на станцию… и нашли там свой бесславный конец. Значит, сложные и нестандартные ходы отменяются – не у всех в экипаже есть четырёхрукий мутант, невосприимчивый к перегрузкам и управляющий компами силой мысли.

Итак, прогноз – гатлингами по движкам. «Кицунэ» уже почти в зоне поражения. Стрелять можно и дальше, если отключить ограничитель. Но это сложно. И пират явно захочет стрелять наверняка. А вот на «Кицунэ» крупнокалиберные орудия, снаряды с дистанционным подрывом. Прицельная дальность выше. Собственно, пират уже в зоне поражения!

Вольфрам как раз прицеливался. Если Виктор правильно понял индикацию, план был – синхронным подрывом осколочных снарядов рядом с корпусом выбить «Изабель» два гатлинга из трёх. Потом можно будет перенести огонь на третий, и добавить контактным подрывом по корпусу… Хороший план. Но торпедная установка, скорее всего, переживёт первый залп – она хорошо закрыта.

– Погоди, – сказал Виктор.

– Критикуешь – предлагай, – отмахнулся Вольфрам и занёс пальцы над гашетками орудий.

– Торпедную атаку спровоцируем.

– Придётся рискнуть. Есть варианты?

– Добавим свои торпеды.

– На таком расстоянии они успеют по ним отработать, – ответил Вольфрам. – И тогда точно спровоцируем.

Виктор задумался. Скосил глаза на Юми. Девушка не шевелилась – перегрузка для неё слишком велика. Скорее всего, уже давно без сознания. Ничего не скажет, не фыркнет, не посоветует. Снова заорала сигнализация – мимо пронёсся очередной обломок. Хм, а если…

– Разворачивай! – выдохнул Виктор. – Меняй курс, ищи где мусора побольше.

– И?

– Спрячем торпеды за обломками. И помехи отстрелим…

Несколько ложных целей действительно осталось после прошлого боя.

– В чем разница?

– Да то же самое, только резко как понос.

– Тогда держись…

Длинные пальцы Вольфрама пробежались по пульту, и «Кицунэ» резко отвернула в сторону. Виктор слегка напрягся – из-за манёвра они окончательно теряли преимущество и срезали угол через зону поражения орудий противника. «Изабель» действительно повела стволами, но не выстрелила. А еще в кадре на мгновение оказался тот самый нестандартный спонсон. Не то чтобы совсем сбоку, но отснять получилось. Действительно длинный люк, по размеру – как раз чтобы стандартная торпеда боком прошла.

– Я бы попробовал его без торпед оставить, – проворчал Вольфрам. – Но бронебойными, а не этим…

Снова заорала сигнализация. И сразу еще раз. Потом что-то громко шоркнуло по корпусу. Скорость относительно облака была уже приличной, и даже крохотный обломок мог натворить дел. Впереди показались обломки разбитого грузовоза. Большей концентрации мусора явно не найти. А «Изабель» стала смещаться чуть в сторону, зашевелила стволами – пираты явно выбирали ракурс.

– Залп на все деньги, – скомандовал Виктор. – Один шанс из… а насрать!

Мимо пролетел особенно крупный обломок. Вольфрам заложил лихой вираж вокруг него. «Изабель» выстрелила, трассы прошли прямо за кормой «Кицунэ». Отстрелились ложные цели, все сразу. Радар перешел в режим глушилки. Все четыре торпеды вывалились из гнёзд по углам корпуса и ушли назад.

«Вольфрам им двигатели не включил», – понял Виктор. – «Интересно зачем?»

Но через секунду всё стало понятно. Торпеды Консорциума малозаметные, в стелс-технологиях от носа до кормы. А кругом масса обломков, радар загажен помехами и ложными целями… пираты просто их не заметили!

– Не знаю, что значит «как понос», – сказал Вольфрам. – Но, по-моему, достаточно резко. Шах!

Длинные пальцы отбили команду на пульте. Торпеды включили двигатели и рванули вслед за «Изабель», заходя с боков, каждая по своей траектории. Пираты как раз целились в «Кицунэ». Пришлось резко развернуть орудия назад. Распрямили траекторию, дали еще больше тяги, почти девять G. Виктор бы присвистнул, если б не перегрузка.

А Вольфрам тем временем объявил:

– Мат!

И выключил двигатели. «Кицунэ» провалилась в невесомость. Но выглядело это как будто она со всей дури дала по тормозам. Пиратский корабль на полном ходу просвистел мимо, отстреливаясь яркими трассами из гатлингов… И тут заработали орудия «Кицунэ»!

Первый залп осколочных снарядов разорвался рядом с бортами «Изабель», отрубив ей два гатлинга. Затем прицелы резко перепрыгнули на тот самый спонсон с торпедной установкой. Вольфрам явно хотел разломать его любой ценой. И у него получилось. Куски обшивки летели в разные стороны, потом внутри что-то ярко вспыхнуло, торпедный люк приоткрылся и выплюнул столб пламени.

Оставался третий гатлинг, с другой стороны. И торпеды с «Кицунэ». Первые две сшибли в самом начале, третью с трудом достало последнее орудие пирата, опасно близко – обломки ударили по корпусу. А четвертая оказалась вне сектора обстрела… и влетела «Изабель» прямо между двигателей. Взрыв был такой, что оптика на мгновение ослепла – экраны залило белым.

– Достаточно резко, – хмыкнул Виктор.

Он толком не смотрел на экран – вдруг навалилась страшная усталость. И дурацкий пакет с искусственной кровью отклеился, надо бы поправить. А еще перегрузка исчезла, сейчас Юми очнётся и обязательно громко фыркнет…

Виктор стал возиться с ремнями и сам не заметил, как отключился.

* * *

Виктор проснулся у себя в каюте. Голова раскалывалась, зрение фокусировалось с трудом. И еще он оказался туго пристёгнут к койке поверх одеяла. Тяга вроде есть, тяжесть чувствуется. Значит можно отстегнуться. Высвободил правую руку, отстегнул один ремень, откинул одеяло… Стоп, что-то не то. А, пакета с искусственной кровью нет. Так и скафандра порезанного нет. Надо проверить… так, ну хоть трусы оставили, уже хорошо. А вот с левой рукой что-то неладно – вообще не двигается. Кое-как скосил глаза – а там перевязка, добротная такая. Чуть-чуть красного виднеется, но в основном белые, чистые, свежие бинты. И еще рука примотана к корпусу.

– Шикарно… – проворчал Виктор.

– Рада, что ваше самочувствие улучшается, – донёсся откуда-то из-за головы приятный женский голос.

Через секунду над кроватью склонилась кибермедсестра Эмма. Аккурат двумя расстёгнутыми пуговками напротив лица. Потрогала пальцем лоб Виктора, улыбнулась и добавила:

– Температуры нет.

После медицинского сканера в предплечье термодатчику в пальце Виктор совершенно не удивился. Чуть приподнялся на кровати – спина затекла, да и к тем самым пуговкам поближе – и спросил:

– А долго я… валялся?

– Около двух суток, – ответила Эмма. – Это последствия приёма стимуляторов. Кроме того, за это время вы были прооперированы. Рада сообщить что опасности для жизни нет.

– Спасибо, успокоила.

– Рука полностью восстановится в течение месяца. Но, – Эмма чуть отодвинулась назад и погрозила Виктору пальцем. – Только при строжайшем и неукоснительном соблюдении всех рекомендаций врача.

И улыбнулась. И эти расстёгнутые пуговки еще. Эх…

– А где остальные? Юми?

– Капитан отдыхает после работы в открытом космосе.

– Вольфрам?

– На вахте.

– Тогда будь добра, там на стене медиасистема есть. Включи связь, если умеешь, вызови рубку.

Виктор кое-как вытянул ноги из-под второго ремня, откинул одеяло и сел на кровати. Голова отреагировала на смену позы очень плохо – горизонт закрутился в разные стороны. Пришлось сидеть прямо и ждать пока успокоится. Когда понятие «верх» наконец совпало с вектором ускорения корабля, с экрана уже смотрел Вольфрам. Выглядел он плохо – весь бледный, глаза ввалились.

– Рассказывай, – сказал Виктор.

– Мы в другой системе, опасности нет, – начал Вольфрам. – Тебя прооперировали. Юми одна чинила переходной коридор, теперь отдыхает.

– Коридор… – вспомнил Виктор. – А что там было-то? Почему вакуум?

– Один глупый пират взорвал себя гранатой.

– На понт хотел взять? – задумался Виктор.

– Кажется, он считал себя очень храбрым, – мрачно улыбнулся Вольфрам. – И примерно на середине горения запала передумал.

– Понятно… Коридор-то было чем латать?

– «Комплект для ремонта складных герметичных конструкций», – вздохнул Вольфрам и потёр переносицу. – Один положено иметь, мог бы прочитать в документах.

– Мог, да поленился, – отмахнулся Виктор. – Хватило?

– Судя по всему, к Юми проявило нездоровый интерес одно из бесчисленных надзорных ведомств Федерации. И она приобрела новый комплект незадолго до вашей встречи. А старый не утилизировала. В итоге истратила сразу оба. Так что коридор на «Кицунэ» теперь как новый.

– Ну хоть что-то как новое… – Виктор осторожно встал с кровати. – Сейчас сожру чего-нибудь, потом загляну… еще в одно место, а потом будем решать, как нам быть дальше.

* * *

Капитан Родригез очнулся лёжа на полу. Судорожно вздохнул, закашлялся. В разбитом шлеме ничего не было видно. Попробовал его снять… и сразу же отдёрнул руки. Что-то подсказало – лучше не пробовать. Но чуть погодя всё же решился. Аккуратно, по миллиметру, провел пальцами вдоль забрала и нащупал рукоятку ножа. Лезвие прошло сквозь трещину в забрале и теперь уходило внутрь шлема. Глубоко. Не хотелось даже думать насколько.

Родригез осторожно зафиксировал нож левой рукой – чтобы не дай бог не ушел ни на миллиметр глубже. Потом обхватил правой рукоятку, выдохнул, невероятно грязно выругался и дёрнул. Было даже не больно. Просто страшно. Отбросил нож в сторону, отстегнул шлем, рывком снял его и оттолкнул. Из шлема посыпались осколки и вылилось немного крови. Остальное впиталось в подшлемник, который ощущался как мокрая тряпка.

На левой руке скафандра всегда есть зеркальце. Родригез нехотя, страшным усилием воли поднял руку и заставил себя в него посмотреть. Все лицо в крови и осколках, левый глаз мечется из стороны в строну, правый… правого нет. Закрыл глаза, открыл – ничего не изменилось. Было сложно в это поверить.

Довольно долго капитан Родригез просто лежал, раскинув руки, и смотрел уцелевшим глазом в огромный иллюминатор на потолке. Потом отчего-то вспомнился друг… Ну как друг, у пирата нет настоящих друзей. Капитан Ли Шисань, на какой-то давней попойке, будто в прошлой жизни, выдал очередной тост:

– Вся наша жизнь – как контрабанда. Иногда приходится бросать груз. Особенно если не хочешь делиться прибылью с нашим любимым и глубокоуважаемым правительством.

Все дружно засмеялись. А Ли продолжил:

– Так вот и в жизни так же. Иногда мы что-то теряем, от чего-то отказываемся. Но всегда остаётся что-то, что ты ценишь по-настоящему. И не отдашь никогда. Выпьем же за то, чтобы вы нашли это для себя.

Ох уж этот Ли Шисань, любит выражаться так, что мозги вывихнешь. Но в тот раз он был в чем-то прав. Даже если сорвать куш не получилось – ну и черт с ним, невелика потеря. Рискнул – и не получилось. Теперь, как минимум, находкой придётся делиться. Значит, нужно сберечь то, что действительно ценно – корабль и команду.

Родригез перевернулся на бок, вытащил аптечку, с трудом раскрыл её. Содержимое посыпалось на пол. Снял перчатки, чтобы проще было работать, кое-как открыл один из пакетиков и достал «атравматическую повязку на глаз». Оторвал защитный слой, грязно выругался и прилепил. Правый глаз обожгло холодом. Эта штука сделана для неспециалистов – лепи как есть, а дальше оно само. Вколол себе обезболивающее, противошоковое, потом стянул с головы пропитанный кровью подшлемник, намотал на руку бинт и кое-как вытер лицо. Огляделся, с трудом привыкая смотреть одним глазом.

В зале было пусто. Раненый, которого Родригез догнал и пытался допросить, исчез. И его оружие исчезло. Остался только окровавленный нож, которым… Капитан поморщился. Но зачем-то подобрал нож и спрятал в карман. Нашел своё оружие. Отстегнул пустой «бубен». Запасного с собой не было – они ни в один подсумок не лезут. Достал обычный коробчатый магазин, перезарядил. И пошел по кровавым следам, за штору из пыльного полиэтилена. Там действительно оказался переходной тамбур. А перед тамбуром лежал Эль Торо. Что-то в его позе сразу подсказало – мертв. И умер нехорошо. Тело как будто утратило форму. Родригез сопоставил это с хлопком, который слышал незадолго до, и поёжился. Граната? У противника гранат не было. Вроде бы. Черт их пойми – одеты как бомжи, в броники поверх аварийных скафандров. Но лупят из автоматов. Очередями. Армейским бронебойным патроном, гады. Ребят насквозь прошивало. А вот Эль Торо гранату с собой брал всегда. Одну. И говорил, что в случае чего не зассыт. Выходит, он сам накрыл свою гранату, причем спиной. Как так получилось? А вот шлем у него целый. И подшлемник.

Капитан стянул с мертвого подчиненного лишние вещи. Шлем оказался расцарапанный сзади, но вроде целый. Подшлемник… некогда брезговать, хоть не в крови весь. Надел на себя, подключил гарнитуру…

– Команда два, говорит капитан! Радиомолчание отменяю, всем доложить немедленно! Отзовитесь, кто-нибудь! «Изабель», ответьте! Говорит капитан…

Глава 2

Связи не было. Совсем. И тогда Родригез пошел по следам в пыли. Сначала попробовал найти «команду два». Три человека, главный – Эль Торо, задача – в обход, по другой стороне кольца, дойти до корабля чужаков и заблокировать вход в него… Но всё пошло не по плану. В итоге Эль Торо достал свою гранату… а потом его выкинули в тамбур как мешок с картошкой. Остальные две нашлись быстро. Один был явно добит ножом – Родригез сразу понял, чья работа. Второго расстреляли бронебойными сквозь лёгкую переборку. «Команда два» погибла в полном составе. Как и «команда один», которую вел сам Родригез. Он знал, где лежит каждый.

– «Изабель», ответьте капитану! – в сотый раз сказал он в микрофон. – Отзовитесь, «Изабель»!

На корабле остались двое – минимальный экипаж. Все радиостанции исправны. И помех в эфире не слышно. Но связи почему-то не было.

Родригез пошел дальше по следам в пыли. Противник, кем бы он ни был, петлял по коридорам так, как будто в совершенстве знал планировку. Возможно, знал что искал? Под подозрением, конечно, была посадочная шахта с крышкой – уж больно это необычно. Но следы вели в тупик, шахта оказалась пустой. А другая цепочка следов вела куда-то этажом ниже, и вот там, похоже, был весь интерес – пыль с пола вымели, кругом ящики, поддоны… и горы артефактов! Похоже, их готовили к перевозке. Родригез примерно представлял себе масштаб цен, и перед ним явно лежало целое состояние. Он ходил из комнаты в комнату и удивлялся всё сильнее. Да, за такой куш можно и повоевать.

И тут в наушниках засвистело, а потом раздался голос:

– Капитан, «Изабель» на связи!

– Отлично. Где корабль этих чертей?

– Прорвался из облака, скорее всего уже прыгнул. Капитан, мы…

Голос явно замялся. Как ни требуй от экипажа докладывать четко и ясно – всё равно будут проколы.

– Садитесь на станцию! – приказал Родригез. – У нас… серьезные потери, я ранен, но ходячий. Врагов на станции больше нет. И тут долбанный Клондайк!

– Капитан… выполнить не можем. «Изабель» сильно повреждена.

– Что?… Как?

– Этот черт прорывался с боем. Мы хотели его тормознуть, как вы и приказали, но…

– Пута мадре, к черту подробности! – скрипнул зубами Родригез. – Что с моим кораблём?

– Торпеда в двигатели, капитан. Всю корму снесло, реактор… фон такой, что у нас уже яйца светятся!

Родригез выключил связь, сел на ближайший ящик и подпер голову руками. Всё пропало, всё. Надо думать, как выбираться. Без корабля это всё равно конец карьеры, но не помирать же. Как там говорил Ли Шисань? Найди то, что не отдашь никогда?

Родиргез снова включил связь:

– «Изабель», слушай мою команду! Развернуть аварийный передатчик, работать узким лучом. Вызвать капитана Ли Шисаня. Он сейчас на грунте, координаты знаете. Пусть всё бросает и на полной тяге летит к нам. Или даже нет, свяжите его со мной, сам всё объясню.

От волнения Родригез вскочил на ноги и заходил туда-сюда по комнате.

– Кэп, а он нас не кинет? – осторожно спросил голос в наушниках. – Мы так-то в жопе, сдачи дать не можем.

– А то я не знаю! – оборвал его Родригез. – Придётся рискнуть. Ли Шисань любит деньги. Все их любят. А у меня тут много всякого…

Он что-то увидел сквозь приоткрытую дверь. Было похоже на… человеческую фигуру? Чутьё потребовало проверить. Даже оружие поднял, сообразил что не знает как теперь целиться… и опустил за ненадобностью. В соседней комнате, прямо посередине, стояла статуя. Без головы и практически без рук, будто манекен у портного. Но зато с таким бюстом, что…

Через Родригеза прошло множество артефактов. И такой крупной скульптуры он не помнил.

– «Изабель», на связь! Передайте Ли Шисаню – тут есть куш, который стоит всего остального вместе взятого. Плюс лавры первооткрывателя. Он любит такое.

Родригез обошел статую и оценил её сзади. И уникально, и красиво, и научная ценность наверняка есть. Ну что ж, Ли Шисань – друг ты, или как обычно? Вот и узнаем.

* * *

Экипаж «Кицунэ» собрался за обеденным столом на военный совет. Виктор сидел забинтованный, практически с голым торсом. Левая рука все еще была примотана к туловищу. Он честно попытался надеть рубашку, используя только правый рукав, но вышло не очень. Ладно, на корабле не холодно, а одной руки пока хватает, чтобы держать кружку со свежезаваренной гадостью.

Вот кому было холодно, так это Юми. Девушка куталась в бесформенную кофточку на несколько размеров больше, и всё равно дрожала. Адреналин выветривался, это скоро пройдёт. Был, конечно, способ прийти в норму побыстрее, но Виктор, зараза, вышел из строя. Так что Юми не только мерзла, но еще и дулась на него.

Вольфрам выглядел так, что краше и в гроб кладут – весь бледный, глаза провалились, двигается медленно. Похоже, тяжело ему дался забег через вакуум. И еще он перестал есть. Совсем.

Эмма и её расстёгнутые пуговки на совете отсутствовали по уважительной причине – аккумулятор сел, надо лежать заряжаться.

– Итак, – Виктор задумчиво оглядел присутствующих и отпил немного гадости. – Что мы имеем?

– Мы имеем жопу, – зло ответила Юми. – Кораблю нужен серьезный ремонт. За бешеные деньги. Топливо на исходе – о посадках на планеты можете вообще забыть, обсохнем и грохнемся. Фильтры для воды сдохли, для воздуха – еще держатся, но тоже осталось недолго. Продукты кончаются, даже твоя растворимая гадость.

– Торпед нет, – добавил Вольфрам. – Боекомплект к пушкам – половина, если зарядим всё из ящиков в трюме.

– Иными словами, нам нужна заправка, – подытожил Виктор. – Строго на космической станции, и чем быстрее тем лучше.

– Еще б деньги были, – рыкнула Юми.

– Деньги есть, – ответил Вольфрам. – Будут. Паук… неплохо зарабатывал.

Он всё еще упорно отделял свое криминальное альтер-эго от себя.

– Криминальных денег мне не надо! Потом налоговая прицепится, а то и в тюрьму из-за вас посадят!

– Мне кажется, Паук свои деньги мыл, – заметил Виктор. – Мыл, стирал и отбеливал.

– Чего? – фыркнула Юми.

– Легализовал, – подсказал Вольфрам. – Есть способы. Деньги становятся чистыми, проходят любые проверки.

– Но их становится меньше, – добавил Виктор. – Сколько сейчас дерут за отмывку? Тридцать процентов?

– Минимум пятьдесят, – вздохнул Вольфрам. – Это если долго искать по хорошим знакомым. Но Паук выводом денег в легальное поле озадачился достаточно давно, и накопил внушительную сумму. Хватит и на ремонт, и на заправку, и даже на торпеды. И на любые подарки, которые пожелает дама.

Юми заулыбалась, но потому вдруг сделала серьезное лицо.

– Это сколько же ты готов потратить? И ведь не ты нас в это всё втравил, а этот вот, – она махнула рукой в сторону Виктора и снова закуталась в кофточку.

– Как вы можете заметить, – ответил Вольфрам. – Моё здоровье оставляет желать лучшего. Так что если «Кицунэ» держит курс на станцию, где есть аптека – я всеми четырьмя руками за. Кроме того, я всё еще заинтересован в плане Виктора. По крайней мере в нескольких его пунктах.

– Тогда идём дальше, – Виктор снова отпил гадости. – Нам нужна космическая станция, где есть всё необходимое, и где не задают лишних вопросов. Если она будет не слишком далеко от моей родной планеты, то я смогу вызвать туда одного человека…

– А он точно прилетит? – спросила Юми.

– Прилетит. Выбора не будет.

– Если тебя уже ищет мафия, то это может быть опасно, – напомнил Вольфрам.

– Вот поэтому я пойду на встречу один. Один, Юми! – Виктор погрозил девушке пальцем. – Ты занимаешься кораблём, Вольфрам тебя охраняет. Если что – вы меня просто привезли и ничего не знаете. Так будет проще.

* * *

Виктор на своём веку повидал не так много космических станций. Ровно четыре. Если отбросить артефакт исчезнувшей цивилизации, то три. Без летающего офиса для людей с большими деньгами – две. И если Хаб-3 ему чем-то даже нравился, по крайней мере в воспоминаниях, то станция Гризволд производила отталкивающее впечатление прямо с порога воздушного шлюза. Плевать, что стыковаться приходится к невращающейся части, а до кольца ехать на лифте. И корабль с кучей пробоин от автопушек на соседнем стыковочном узле, тоже, по большому счету, погоды не делал – местный колорит, сами знали куда летели. Худшее было внутри.

На станции Гризволд царил просто нереальный срач. Грязь, ободранная краска, мятые стенные панели и – немыслимое дело в невесомости! – летающий повсюду мусор. Картину немного маскировало освещение – оно горело только там, где иначе вообще никак. При этом на грузовой палубе попадались новые ящики с заводской маркировкой – боеприпасы, расходники, все дела. Интересно, как это всё сюда попало. Хотя… плевать, лишь бы продали.

Лифт выглядел почище. По крайней мере, в нем никто не справил малую нужду. Вряд ли от избытка культуры – просто в невесомости это плохая идея. Виктор понадеялся, что в кольце, на жилых палубах, гадить не будут. Нельзя же срать там, где спишь и ешь. И, в общем-то, не ошибся. Проблема оказалась в другом. Кольцо на Гризволде откровенно маленькое. Гнутый пол, сильно гнутый потолок, и сила Кориолиса, будь он неладен. А питейное заведение, куда он держал свой путь, находилось на верхних этажах, то есть еще ближе к оси вращения. Там начинало мутить еще до знакомства с местным пойлом.

На входе в бар был своеобразный фейс-контроль. Виктор распахнул куртку, демонстрируя отсутствие пистолетов, ножей и прочего, на что местным вроде бы и пофиг, но в баре от греха подальше нельзя. Пришлось всё делать в два приёма – левая рука висела на косынке поверх куртки. Для пущей убедительности из рукава торчала кисть, забинтованная до самых кончиков пальцев. Охранники, даже языками поцокали:

– Эх, потрепало же тебя, парень.

– Заживет поди, – отмахнулся Виктор здоровой рукой. – Еще б нервы подлечить.

– Ну заходи, если буянить не будешь.

Бар был как бар. Стойка, столики, дым коромыслом, скудно одетые женщины трёх видов – голографические, на плакатах и настоящие. Последние извивались под музыку за стеклами иллюминаторов в стенах – чтоб никто по пьяни не пристал, по крайней мере бесплатно. Стекла, к слову, не мешало бы вымыть.

За стойкой обитал бармен с живописным ирокезом на голове. Как и все бармены, он непрерывно протирал стаканы. А потом куда-то прятал чистые, никто не знал куда именно.

Виктор подсел к стойке и дождался, пока это чудо подойдёт.

– Что пить будете? – спросил бармен.

– Коктейль «Сорванная крыша» у вас есть? – спросил Виктор и проскользил по стойке двумя пальцами с зажатой банкнотой.

– «Оторванное днище»? – подмигнул бармен. – Есть, но не рекомендую. Есть хорошее пиво.

– Чем хорошее? – хмыкнул Виктор.

– Тем, что сварено не здесь, – хитро подмигнул бармен, наклонился вперед и шепотом добавил: – Вас ждут, пятый стол.

– Отлично. А пиво я всё-таки возьму.

Бармен замер. Пришлось добавить еще одну банкноту. Только тогда появилась бутылка, даже без пробки – сервис. Пиво называлось «Накур бобра», и честно говоря, доверия не внушала даже этикетка. Виктор осторожно попробовал. После растворимой гадости с кухни «Кицунэ» он был готов пить практически что угодно, но «Накур бобра» уверенно вмазал по вкусовым рецепторам, заставляя вспоминать дрянной заменитель кофе с теплотой, как старого друга. И еще пиво было тёплое.

Виктор поморщился, схватил бутылку поудобнее, чтобы не уронить – проклятая сила Кориолиса! – и направился к столику под номером пять. Естественно, в самый дальний и тёмный угол зала.