Текст книги "Последняя тайна Консорциума. Том 1 (СИ)"

Автор книги: Михаил Винников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Итак, много лет назад в одной из периферийных систем Империи существовала научная программа для «изучения способов расширения возможностей человеческого организма». Громоздкая формулировка, притом еще и не вся – документы в основном представляли собой отвратного качества фотокопии распечаток с явными следами цензуры. Кое-где было закрашено больше половины страницы, особенно тщательно вымарывались имена и даты.

Для Шульца, судя по всему, приготовили краткий доклад, обзор по верхам. Но даже этих верхов хватило, чтобы понять – лаборатория занималась вакуум знает чем, а не прикладной наукой. «Расширение возможностей» почему-то означало рога, хвосты и прочее. В лучшем случае жабры – их еще получалось как-то понять. А следом шел схематичный рисунок женщины с кошачьими ушами и хвостом. Пояснительные надписи были в основном закрашены цензурой, сохранилась только одна строчка: «техническое задание, приложение "А».

«А этот Шульц знает толк в извращениях» – злорадно подумал Виктор.

– Нашел что-нибудь? – вдруг спросила Юми, разворачиваясь в кресле.

– А ты не смотрела?

– Да нет еще… – зевнула художница. – Один файл открыла, там какая-то таблица. Это ж читать надо, вникать…

«…а тебе лень» – подумал Виктор. – «Лениво и скучно. Вот и хорошо – ни к чему тебе такое читать, тем более вдумчиво. Но что-то сказать всё равно придётся, а то начнешь сама копаться».

– Девушку с кошачьими ушами нашел, – сказал он вслух. – Смотри «приложение "А». В сети их сколько угодно.

– Я такое не рисую, слишком банально. Да и они вышли из моды давно…

– Но эта – настоящая. И может быть она существовала. Лет сто пятьдесят назад… Поправка – сто шестьдесят.

Дата появилась не случайно – в следующем файле оказались документы. Явно более современные, какая-нибудь выписка по журналистскому или депутатскому запросу. Форма была незнакомой – любят имперцы заморачиваться с бланками, лелеют свою бюрократию. Но наметанный глаз полицейского быстро уловил суть. Это были справки о смерти. Много справок. С одной и той же датой. Люди солидные, большинство – с учеными степенями, придворными титулами и прочими регалиями, в которых, наверное, путаются даже сами имперцы. И почти все погибли либо пропали без вести «во время террористической атаки».

Пока Виктор читал, Юми тихо подошла к его креслу сзади и стала заглядывать через плечо в экран. Он её не заметил. И перелистнул дальше.

А там снова справки. Еще человек пять. Кто-то, видимо подручный Шульца, сложил документы в отдельную папку с пометкой «были в отъезде либо отпуске». И причины смерти были гораздо разнообразнее. Сразу двое самубийц. Одна жертва разбойного нападения не дожила до приезда скорой. Транспортная авария… Разброс по датам – два дня.

– Ребят зачистили конкретно, – пробормотал Виктор.

И открыл последний файл. Там было две фотографии. На первой – большое красиво здание из стекла и бетона, окруженное парком. На второй – огромная дымящаяся воронка.

– Террористы? – тихо спросила Юми.

Виктор вздрогнул и скосил глаза на девушку. Потом мрачно вздохнул и ответил:

– Да. И я даже подозреваю, какие. Шульц как раз нам про них рассказывал.

– «Отдел рекламаций»?

– Вероятнее всего. И они явно очень не хотели, чтобы эта кошко-девушка стала реальностью.

– А зачем это Шульцу? – задумалась художница. – Ну то есть у многих есть любимые темы…

– Фетиши, – хмыкнул Виктор.

– Называй как хочешь. Я же изучала вкусы аудитории. Кому-то нравятся девушки – кошки, кому-то горничные, кому-то…

– Секретарши…

– Вижу, ты до сих пор под впечатлением? – вдруг хитро улыбнулась Юми. – Я такое не рисую, слишком банально. Сногсшибательная секретарша приносит шефу кхм… кофе. Слишком изъезженный сюжет.

– Знаешь, кофе она может быть и носит, – с видом знатока ответил Виктор. – А вот «кхм… кофе» в её исполнении надо еще заслужить. Даже такому как Шульц.

– Тебе тем более ничего не светит, успокойся уже, – рассмеялась художница.

Виктору вдруг показалось, что она притворяется. Торопится сменить тему. Натянуто смеется, лишь бы не показывать настоящих чувств. Он поспешно убрал с экрана фото взорванного здания и сказал:

– Может, Шульц действительно просто любит редкости? То, чего ни у кого нет. Почему бы ему тогда не интересоваться Консорциумом и «Отделом рекламаций»?

– По той же логике – никто не знает, а он знает? – предположила Юми. – Возможно. Он такой разносторонний человек…

Виктор не стал комментировать вслух. А то пришлось бы острить, а художница до сих пор под впечатлением.

* * *

Прыжков запланировали целых три. Хватило бы и двух, но Юми отчего-то настояла на обходном маршруте. Наверное, так будет меньше трясти. Или раскачивать. Или что там еще происходит во время прыжка? Они все почему-то разные. Возможно, наука могла бы это объяснить, но Виктор хорошо себя чувствовал в ньютоновской физике и глубже постигать устройство вселенной не стремился.

Но один вопрос надо было прояснить.

– Слушай, Юми, – спросил он, пока корабль крутило в очередном прыжке. – А почему мы не можем просто поймать этот маяк? Повисеть, покрутить настройку.

Девушка в ответ выразительно хлопнула себя ладонью по лбу.

– Нет, ну если я глупость сморозил, ты так и скажи, – добавил Виктор.

Юми развернула кресло в его сторону, глубоко вздохнула и начала объяснять.

– Гиперпространство очень хаотично. Очень. Воплощение бардака. Если просто ловить всё подряд – будет каша. Из которой даже самый мощный в мире компьютер никаких закономерностей не вытащит. Поэтому маяк излучает очень длинную и сложную последовательность – так меньше шансов, что она потеряется в шуме. А приёмный тракт гипердвигателя ищет её всю целиком. И требует устойчивого приёма несколько раз подряд.

– Поэтому перед прыжком минут по двадцать висим?

– Двадцать? Пфф… Я знаю маяк, где надо час висеть.

– То есть, – задумался Виктор. – Код подобрать невозможно. Его нужно знать.

– Понял наконец? – фыркнула Юми и развернула кресло обратно к своему пульту.

«Код нужно знать» – продолжал размышлять Виктор – «Значит, его где-то нашли. После гражданской войны или до? Сто лет дилетантских раскопок на радиоактивных руинах, или многие века исследований – что из этого более вероятно?». Чутьё полицейского уже склонялось к совершенно определенной версии. А значит, «гражданская война в Консорциуме» могла заиграть новыми красками.

* * *

Все прыжки уложились в полдня. На удивление быстро. Но пришлось ради этого перенести обед – Юми не любила ничего откладывать на потом, и питаться между прыжками категорически отказалась. Есть такие люди, которым надо «отстреляться», решить все вопросы, чтобы потом спокойно заниматься своими делами. Виктор это, в принципе, одобрял, но сам привык жить совершенно по-другому. В полиции у детектива запросто может быть несколько дел одновременно. Первое – просто «сгоняй посмотри», на втором опрос свидетелей, на третьем следственные действия, на четвертом – ожидание экспертизы затянулось настолько, что уже и о деле забыл, пятое идёт в суд – сплошная бумажная работа… а шестое внезапно вернули на доследование, и Шеф за него всю плешь проест. И одновременно с этим как-то существуют кофемашина и свежие художества в сети. Всё же не даром говорят, что человек привыкает ко всему.

«Кицунэ» предстояла посадка на довольно крупную планету с атмосферой. Выход на орбиту Виктор благополучно проспал – Юми как-то так подгадала, что тяга не менялась до самого выключения двигателей. Оставалось подождать «всего пару витков», пока орбитальная механика вынесет корабль в нужную точку. Или, если точнее – пока планета повернётся так, чтобы космодром оказался в плоскости орбиты. Виктор уже почти понимал, что это значит. Но, как всегда бывает с дилетантами, забыл про главное – планета большая, и один виток по орбите занимает полтора часа. Итого три часа гарантированной непрерывной невесомости. Половина его суммарного налёта за все три года армии.

К счастью, армейский опыт и выручил. Правило первое – пристегнись и сиди. Второе – не связывайся с космическим сортиром. Этого всегда хватало.

А вот Юми была в невесомости как рыба в воде. Конечно, у неё были магниты в обуви, но пользовалась она ими только чтобы зафиксироваться на месте. Девушка легко и непринуждённо летала по отсекам, казалось ей даже нравится. И даже почти не ворчала на Виктора, которого пришлось буксировать до кресла и пристёгивать как следует.

Сама посадка была очень похожа на армейские воспоминания. Точно такой же тормозной импульс – три G, но недолго. И затем падение в атмосферу кормой вперед. Трясло не так сильно, меньше чем в армейском транспорте. И никто в ухо не кричал – ни паникёры, ни орущее на них начальство. Ну просто комфорт «пять звёзд». Не хватало только последней опции, но увы – превосходный телескоп «Кицунэ» был убран и закрыт бронированной крышкой, чтобы не повредило при спуске. Приходилось довольствоваться камерами внешнего обзора, которые включились только в нижних слоях атмосферы, когда корабль пробивал реденькие полупрозрачные облака.

Внизу была равнина, плоская как стол. Ни рек, ни озёр Виктор не заметил. А вот космодром нашелся сразу – голографическая подсветка была такой яркой, что бросалась в глаза даже днём. Здания были заглублены в землю и обвалованы, будто военные строили. А посадочные площадки выделялись только подсветкой. Корабли стояли ровными рядами прямо в степи, пустыне, или что там?…

Оказался солончак. Настолько выжженный и спрессованный, что «Кицунэ» почти не поднимала пыли когда садилась, хотя работали все три двигателя.

Наконец голос диспетчера из динамиков произнёс то самое слово – «выключайтесь». Всё, посадка окончена. Виктор тут же засобирался в город. Чутьё подсказывало, что предстоит мероприятие явно не на один день – отпущенный Доном месяц таял на глазах. И рано или поздно придётся таскать с собой Юми – она в корабле не усидит, несмотря на дурную репутацию города, да и планеты в целом. Поэтому хотелось бы хоть немного осмотреться по сторонам без неё.

* * *

Выход из корабля стал неприятным сюрпризом – на улице было просто сногсшибательно светло. Экраны в корабле ограничивали яркость, чтобы глазам всегда было комфортно, а при естественном освещении свет нещадно лупил даже сквозь веки. Виктор не смог определить, с какой стороны солнце – похоже, свет рассеивался в облаках и падал на землю буквально со всех сторон. Небо казалось ярко-белым. Вроде бы. Поднять глаза не получилось. А до выхода в город минимум пара километров.

Положение спас абориген на фургончике с наглухо затонированными стёклами. За небольшую мзду он и довез до терминала, и показал, где магазин, и про аптеку напомнил. Виктор, кстати, про неё благополучно забыл. На космических станциях с этим попроще, но когда прилетаешь на новую планету – будь добр купить иммуномодуляторы. А то подхватишь какую-нибудь местную заразу, к которой твой организм непривычен – и окажешься в больнице. Как минимум.

Лекарство продавали комплектами, в одноразовых инъекторах, таких же как в армейской аптечке. Три укола с перерывом в сутки – и иммунитет на полгода готов. Виктор взял два комплекта. Один для себя – первую дозу тут же на кассе и воткнули – и второй для Юми. Подумав немного, добавил к подарку затемнённые очки-консервы и отправил на «Кицунэ» всё с тем же полезным аборигеном на фургончике.

Осталось закупиться тряпками, чтобы хоть как-то спастись от солнца. Местные выходили на улицу только в просторных белых плащах с капюшонами. Хотя некоторые предпочитали широкополые шляпы. Виктор решил эту моду поддержать – капюшоны ему никогда не нравились, в шляпе обзор получше. А смотреть по сторонам придётся часто.

До города ходил точно такой же микроавтобус с затонированными окнами. Двадцать минут страха – и вы на месте. Солончак был плоский как зеркало, и все местные водители гоняли по нему с газом в пол, не особо разбирая где там накатана колея. Ближе к городу ландшафт слегка поднимался, и появлялась растительность – почти сплошной ковёр из высокой, по колено, сухой травы.

Виктора высадили на самой окраине, около магазина для приезжих. Ассортимент был такой же, как на космодроме, а цены ниже раза в два. Ни разу не удивительно, приезжих доят по-максимуму всегда и везде. Город вблизи производил странное впечатление. Так и просилось название «город теней». Похоже, как только местный житель находил кусок ткани, брезента или еще чего-нибудь в этом роде площадью больше квадратного метра, то сразу же натягивал его где-нибудь над головой. В итоге узенькие улочки между неказистыми двухэтажными домами были занавешены так, что лишь редкий луч солнца достигал земли.

В тени было довольно прохладно. На солнце тоже было не жарко – оно светило ярко, но почему-то не грело. А в тени городских улиц Виктор почти сразу пожалел, что не надел под балахон свою куртку. Под ногами пыльная сухая земля – ни намёка на асфальт или плитку. В переулках было много мусора, пахло мочой, безнадёгой и алкоголизмом.

«Знакомый аромат» – злорадно подумал Виктор. – «Так пахнут охотничьи угодья. Ну что ж пройдёмся…»

Стоило бы хоть немного поработать над плащом и шляпой – помять, пылью присыпать, чтобы новизна не так бросалась в глаза. Но времени было мало, нужно поскорее хоть немного определиться на местности. Кто тут как живёт, чем дышит и под кем ходит. Да и сидеть на корабле в роли не то пассажира, не то чемодана уже поднадоело – хотелось действия. План был нахален и прост до примитивности. Одноклеточные организмы на городском дне предсказуемы и с радостью окажут посильную помощь. Нужно только вежливо попросить…

* * *

Город был совершенно незнакомым. Хорошей карты в магазине тоже не оказалось. Пришлось бродить по улицам в поисках наименее благополучной. Заблудиться Виктор не боялся – он всегда хорошо ориентировался на местности. Не бывает двух одинаковых улиц, если у тебя наметанный глаз.

Вот целый переулок с питейными заведениями. Удобно. Выкинули пинками из одного – пошел догоняться в другое. Один из аборигенов как раз это демонстрировал.

Следом открылась тупиковая улочка с борделями. Навес от солнца через улицу был сделан особенно тщательно – наверное, чтобы кривляющихся вдоль стен и в витринах полуголых путан не напекло. В местном климате предосторожность не лишняя. Жрицы любви были неказистые и сплошь бледные, настолько, что в полумраке казались белыми как бумага. Виктору подумалось, что это местный стандарт красоты такой. Или признак достатка. Если ты бледный, не загорел на солнце – значит носишь хорошую одежду и не шаришься по улице лишний раз. Вполне логично.

Довершал пейзаж сонный детина с автоматом. Он сидел на ящике у входа в одно из заведений и курил что-то странное, глаза резало даже издали.

«Поставили присматривать за порядком» – подумал Виктор, остановившись в тени. – «Явно не полицейский и даже не частная охрана. И с автоматом. Армейским, даже отсюда вижу, сам с таким ходил. Автоматический огонь для гражданских под запретом на всей территории Федерации. А он сидит в открытую и нарывается. Тут даже „незаконного оборота“ мало будет, с отягчающими…».

Тем не менее, начинать знакомство прямо там было бы неудобно. Автоматчик опасный, обкуренный, и, скорее всего, не один. Да и район по местным меркам явно благополучный – вон сколько жриц любви, да и охрана явно недешево обходится. Лучше поискать что-нибудь попроще.

Виктор пошел дальше, наугад сворачивая в переулки и подворотни. Он отвык от криминальных районов – всё же на «контрабанду» перевелся довольно давно и не просто так. Но чутье, как оказалось, никуда не делось и снова, как и много лет назад, подсказывало Виктору самые неблагополучные улицы. Чистая одежда выдавала в нём приезжего, а рассеянные взгляды по сторонам – растяпу. Идеально.

На всё ушло примерно десять минут неспешной прогулки. Мелкие хищники городского дна не заставили себя долго ждать. Один вышел из-за угла спереди, второй тихонько подкрадывался сзади. Из-за белых плащей и шляп они были не очень похожи на преступников. Не попадали в традиционный образ. Виктора это даже рассмешило. Впрочем, знающего человека эти «криминальные элементы» рассмешили бы в любом случае. Тот, что спереди, весь какой-то тощий и нескладный, дерганый. С ножом ходит? Да, с ножом, вот как раз достаёт, медленно и печально. Кухонный. Сразу видно, матёрый преступник на дело пошел.

Что там сзади? А сзади подкрадывается воплощение мнительности и неуверенности в себе. На дело его взяли просто для подстраховки, но даже с этим он не справляется – стоит далековато, пыхтит слишком громко, колени трясутся, а зубы с перепугу стучат так громко, что слышно не оборачиваясь. Абсолютно бесполезное туловище, ни украсть, ни покараулить. Оружие… хм, труба или арматура?

Когда Виктор только начинал работать в полиции, он насмотрелся на таких. Промышляют по мелочи, мнят себя крутыми. Честно работать ни разу в жизни не пробовали, потому что «западло». Хотя руки обычно настолько кривые, что ими не то что работать – даже рукоблудить травмоопасно. На суде они плачутся, что попали в дурную компанию и подверглись влиянию. Обычно так и есть, но давить на жалость бесполезно. Как шутили в отделе, «закон считает, что у человека есть мозг, и этим мозгом он делает выбор. Но иногда кто-то из них ошибается».

Тем временем, тип с ножом вспомнил, что должен делать. Шагнул вперед, поигрывая ножом в неловких пальцах, и с понтом, через губу, произнёс:

– Ну привет, фраер…

– И тебе привет, родной, – улыбнулся Виктор. И достал пистолет.

Черный матовый корпус, никаких модных «тактических» нахлобучек, всё строго по делу. И еще именно эта модель – штатный служебный пистолет для полицейских на большей части планет Федерации. Однозначно ассоциируется с копами, а то и с агентами ведомств посерьёзнее. Шпана, даже совсем тупая, это знает.

Виктор держал пистолет у плеча стволом вверх, чтобы второй бандит тоже его увидел. Сзади раздался звон упавшего железа. Негромкий, об землю, но различимый, с характерными интонациями. Всё-таки арматура, никакой выдумки у человека. И сразу же удаляющийся топот ног. Громкое падение шагов через десять, возня, и снова топот.

Виктор улыбнулся и медленно пошел на бандита с ножом. Тот замешкался – похоже, в такой ситуации оказался впервые. Но потом медленно наклонился, положил нож на землю и стал пятиться не разгибаясь и лепетать:

– Слыш, служивый, я это, попутал, да. Но признаю. Осознал! Честное слово!

– Иду себе, гуляю, – тихо сказал Виктор. – Дышу… воздухом. И тут, откуда ни возьмись…

– Я, это, раскаялся, да, – лопотал бандит.

Он продолжал пятиться, пока не упёрся спиной в стену.

– За косяки надо платить, знаешь ли, – ответил Виктор, покачивая стволом пистолета.

– Так я готов, заплачу, отработаю.

– Хорошо…

– Только чур, без мокрухи, – торопливо уточнил бандит. – И, это… без нетрадиционных штучек.

– Убивать я умею и сам, – ухмыльнулся Виктор, направляя пистолет на бандита. – А кем нужно быть, чтоб на тебя позариться – даже представить боюсь.

Бандит испуганно прижался спиной к стене.

– Лучше расскажи, под кем ходишь, – продолжал Виктор.

– Если я их служивому сдам, они ж меня убьют, – затрясся бандит.

– А я типа нет? Колись, кто у вас тут информацией торгует. Серьезными вещами для серьезных людей.

– Я не знааааю…

– Тогда вспомни того, кто может знать. И побыстрее, пока я добрый.

– Ну, это…

Похоже, ценность улова стремилась к нулю. Можно следующего поймать, но не факт что он будет лучше.

– Слушай, – вздохнул Виктор, опуская пистолет. – С тебя толку ноль, мне патрон жалко… Вакуум тебя раздери, да я тебе даже заплатить готов! Только скажи хоть что-нибудь, сделай хоть одну полезную вещь в своей жизни.

– Заплатить? – оживился бандит. – А сколько?

Думать о деньгах в такой ситуации можно, только если пистолет у тебя. Но логика в трущобах этого города даже не ночевала. А уличная шпана даже слова такого не слышала. Зато стоило только разговору зайти о деньгах…

– Сотки две, допустим. – сказал Виктор, убирая пистолет в кобуру.

– Три! – закивал головой бандит. – Есть тут один кореш на соседней улице. За три сотки отведу и познакомлю.

– Ты безнадёжен. Сотку вперед, потом две, – ответил Виктор и многозначительно улыбнулся. – Ну или патрон. Патроны, как ты понимаешь, дешевле.

Бандит махнул рукой и засеменил вдоль по улице. Виктор не спеша двинулся следом, на всякий случай оглядываясь по сторонам. Мелкий криминал любит выкидывать фокусы, сугубо от недостатка ума. Так что осторожность не повредит.

Конечно, глупо было бы надеяться, что первый встречный вот так просто выведет на Вольфрама. Пойманный бандит был в местном криминальном мире птицей настолько невысокого полёта, что это скорее подводное плавание. Но он знает кого-то, кто знает кого-то, кто может знать. Через два – три дня всё будет ясно. Наверное.

А времени остаётся всё меньше.

Глава 10

В бывшей промзоне на окраине города, под дырявой крышей старого ангара существовал бар. Сказать, что он «работал» было бы преувеличением. Во всей округе никто и дня честно не работал. Но место было относительно тихое – заведение крышевала серьезная банда, а главарь обитал неподалёку и частенько заходил сюда «успокоить нервы». То есть нажраться до потери способности к прямохождению. Впрочем, большинство местной клиентуры редко ложилось спать трезвым. Жизнь тяжелая, перспектив никаких, а похмелье с местных напитков настолько жесткое, что лучше уж вообще не трезветь. Хотя некоторые умудрялись даже в такой обстановке встречаться и обсуждать дела. «Дело» – это всё, что приносит доход, а не расходы. Не важно, каким способом – доброму вору все в пору. И занимались «делами» люди по местным меркам серьезные.

А в самом дальнем и самом тёмном углу за некрашеным столом из старого армейского ящика обитал Паук. Высокая сгорбленная фигура в грязном плаще с капюшоном, низко надвинутым на глаза, внушала подвыпившим бандитам суеверный трепет. А еще Паук знал всё. И про всех. И мог этим знанием поделиться. Если в цене сойдетесь. Но если ему вдруг приносили что-то интересное – мог и купить. Хотя был разборчив, удивить его сложно, но попробовать стоило.

И вот однажды к Пауку за столик подсели знакомые пацаны, криминал невысокого полёта из банды Бенни. И сообщили:

– Слышь, Паучище, тут на районе какой-то мутный тип завёлся…

– А сам-то когда успел четким стать? – отмахнулся Паук.

– Не, я те стопудово базарю, тип мутный без меры. Пацаны вон говорят что коп, или из бывших.

«Пацаны» на заднем плане дружно закивали.

– Ну, тады рассказывай, – шумно выдохнул Паук. И положил на стол мятую банкноту.

Банкнота мгновенно исчезла, и рассказ продолжился:

– Значит, припёрся он с космопорта. И вместо того чтоб пройтись по наливайкам, поставить пива и перетереть за местные обычаи, ну как все четкие ребята делают, он, короче, хлопнул гопстопщика. Пацанёнка совсем мелкого, неопытного, без единой ходки, да и не за что там еще.

– Наглухо хлопнул?

– Та не, не в том смысле. Просто волыной помахал…

– … и заставил рассказывать, где тут что и кто под кем ходит? – догадался Паук и криво усмехнулся под капюшоном. – Эт похоже реально коп, ну или из бывших.

И еще этот коп не местный и торопится. Но озвучивать это вслух Паук не стал. Только спросил:

– А потом он куда попёрся?

– Потом? – переглянулись пацаны.

– Без обид, но вы тормоза по жизни. Так что истории вашей сутки, а то и больше… Я жду.

Пацаны дружно смотрели на стол – ждали следующую банкноту. Но не дождались. Никто не умел выжидать лучше Паука.

Через минуту пацаны сдались, и один заговорил:

– Еще он знающих людей искал, ну типа тебя.

– А чего спрашивал?

– Искал одного типа… Но мы такого не помним.

Пацаны на заднем плане дружно покачали головами.

– Такого – эт какого?

– Кстаааати, может ты его знаешь, вы типа в одном бизнесе, инфой торгуете…

Паук молча выложил на стол еще одну банкноту. Пацаны одобрительно загудели.

– Заковыристо как-то зовут. Вольфрам или типа того.

Паук ничем себя не выдал. Но удивился. Давно он не слышал этого имени. Примерно представлял, кому и зачем может быть интересен Вольфрам, и список был длинный. Но приходили почему-то личности с самых нижних его строк. Не сами, конечно – чаще отправляли какого-нибудь наёмника с приказом «найти и привести». Обычно их ловили ребята Бенни, и вопрос решался сам собой. Но пару месяцев назад один всё-таки добрался до аудиенции с Пауком. Заявил, что он бывший полковник с реальным боевым опытом, сыт по горло этими трущобами, и вообще у него пистолет, а поэтому подайте сюда Вольфрама, и немедленно. Тон его не терпел возражений, а пистолет был самым настоящим. Новый, армейская модель.

У Паука был пистолет попроще – затёртый «компакт» непонятного происхождения со спиленными номерами и огромной трубой кустарного глушителя. Подгон от Бенни, для «решения проблем без распугивания клиентов». Глушитель торчал выше мушки и мешал целиться, но для стрельбы под столом это и не важно. Полковник тихо отъехал с двумя пулями в животе. Осел лицом в салат, и никто даже не понял ничего, пока Паук, со свойственным ему цинизмом, не заказал «рюмочку чего покрепче за упокой моего нового друга». Понятливая официантка принесла рюмку и мешок для тела…

Конечно, вокруг каждая крыса стучала Бенни. Через пару часов он приперся лично, угостил феноменально дрянным пивом и деланно поблагодарил за решение вопроса. Оказалось, полковник успел наделать шуму, и не стеснялся стрелять если ему перечили. Четверых пацанов в могилу отправил как минимум. В общем, проблемный был.

А вот «пацаны», и совсем мелкие, и рангом повыше, с тех пор Паука зауважали. Всё из-за дурацкой импровизации с рюмкой. «Наш Паучара – самый хладнокровный засранец в городе» – говорили они. – «А то и на всей планете». Слухи разлетелись быстро, и очень подняли деловую репутацию в нужных кругах.

И вот опять, мутный залётный тип, еще и бывший коп, ищет несчастного Вольфрама. Двух месяцев не прошло. «Что-то они зачастили…» – мрачно подумал Паук. А вслух сказал:

– Эт подумать надо. Вроде слышал о таком, от одного моего кореша…

– Ну и, че за Вольфрам-то?

Паук поморщился, будто от отвращения. Лица под капюшоном видно не было, и пришлось всю глубину эмоций передавать руками. Пацаны испуганно дёрнулись и затихли.

– Зачем так громко, вакуум тебя забери? – проворчал Паук. – Дегенераты малолетние, орёте на всё округу, инфу палите, бизнес мне портите.

– А?

– Молчи, обтекай, и слушай, – Паук коротко пробарабанил пальцами по столу. – Не трепаться больше!

– Про В?.. – переспросил кто-то из пацанов, но получил локтем от соседа и вовремя замолчал.

– Вообще не упоминайте имя. Нигде. Но если этот мутный коп чего спросит, все равно о ком и о чем – скажете, что есть один торговец инфой. Дорого берет, но знает прям вообще всё.

– Типа к тебе отправить, да? – спросил кто-то из пацанов.

– Эт ты неплохо под умного закосил, – усмехнулся Паук. – Я аж почти поверил. Но да, эт типа я.

На стол легла еще пара мятых банкнот.

– Если всё понятно – валите отсюда. Вон к стойке, всем по пиву за мой счет. За труды.

Пацаны мгновенно ретировались. Конечно, Паук и не надеялся, что они смогут держать язык за зубами. Но сделал всё, что мог. На самом деле его беспокоил стол.

Бенни, главарь местной банды, хозяин бара и земли вокруг, был человеком прижимистым, эгоистичным, мелочно жестоким и ужасно небритым. Пожалуй, небритым в первую очередь. Считал, что огромная грязная борода придаёт ему свирепости. Не чурался он, увы, и «крысятничества». Держал на своей территории торговца информацией, брал процент за «крышу» – и всё равно ставил ему микрофон в стол, чтобы слушать, о чем тот с клиентами говорит. Зачем договариваться, если можно обмануть? В этом был весь Бенни.

Паук о микрофоне демонстративно не знал. Но время от времени случайно заливал его чем-нибудь. Был в меню бара замечательный коктейль, «Сорванная крыша» – настолько впечатляюще сочетание технологий местных бутлегеров и химических познаний бармена, что местные алкаши называли его не иначе как «Оторванное днище». Даже при заказе. Дивное сочетание кислот, щелочей и электролитов обладало проникающей способностью керосина и легко просачивалось как сквозь щели между досками столешницы, так и в корпус дешевой шпионской электроники. Микросхемы корродировали так, что не восстановишь.

Увы, через несколько дней появлялся новый микрофон. Паук снова абсолютно случайно заливал его коктейлем, а Бенни делал вид, что в это верил.

В тот день микрофон был еще не утоплен – только вчера появился новый, рано еще. И тут стайка «хомо эректусов» с признаками хронического слабоумия принесла ценную информацию. И стала орать об этом на всю округу. Не то что в микрофон – за дверями бара слышно было. Значит, скоро о разговоре узнает Бенни. Конечно, это рано или поздно случилось бы. Но лишний раз слышать имя «Вольфрам» посторонним ни к чему. Начнут копать, и потом Бенни заломит цену за «крышу». Или еще чего придумает.

Сначала нужно разобраться с «полицейским», кем бы он ни был. Пацаны, скорее всего, допьют пиво и сразу побегут его искать. Еще и денег заработают, за информацию о «Пауке, который всё про всех знает». Продешевят, конечно. Информация стоит дорого. А сколько стоил Вольфрам – паук даже не пытался угадывать. Но узнать иногда хотелось.

* * *

Юми всё занималась своими корабельными делами пополам с рисованием. Но на третий день не утерпела и напросилась в город за компанию. Точнее сказать, поставила перед фактом – иду с тобой и всё тут. Виктор был этому не очень рад. Лишнее внимание, лишняя нервотрёпка.

А еще художница всё время ворчала:

– В космопорту совсем офонарели – ни инфраструктуры, нифига, даже площадку бетоном залить лень…

Виктор сделал вид, что слушает.

– Зато посадочный сбор – больше чем на Хабе-3, – продолжала Юми. – И плата за стоянку не меньше. Я уже три тысячи спустила. Хорошо что Шульц заплатил вперед.

– Я истратил… десять, – грустно усмехнулся Виктор.

Девушка замолчала, открыв рот от удивления, а потом спросила:

– Куда столько?

– Информация стоит недешево.

– Ой да ладно! Гулял поди два дня по борделям? Здесь всё легально.

Юми пыталась улыбаться и неуклюже подкалывала Виктора. А на самом деле просто устала и злилась. На её родной станции 0,5G, а тут 0,8. Всё, что меньше единицы, вроде как «терпимо», но почти километр пешком – явно перебор. Виктор, к своему стыду, понял это не сразу – привык думать только за себя. Но потом стал идти медленнее и останавливаться по поводу и без. Присесть было некуда, но пусть Юми хоть постоит на месте, дыхание переведёт. Сама она об отдыхе не попросит – вредная слишком.