Текст книги "Негодный объект (СИ)"

Автор книги: Михаил Шелест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Через пятеро суток норманны стали переходить реку в нескольких местах, но не смогли. Тело их предводителя я передал Константину и его братьям, догонявшим отступающих, но так и не догнавших.

– Спасибо, Микел!

– У нас с тобой общее дело, Константин, – сказал я, а сам подумал – «будешь должен».

Мы с Константином объездили все провинции Галлии, где он вручил, как император Римской Империи, каждому наместнику Рима Указ об отказе Рима на все века от диоцеза Префектуры Галлия в пользу Царя Британии Микела Василевса Чижова. Он думал, что я теперь просто обязан сделать его Императором Рима, чтобы его указ стал юридически обоснованным. Я читал его мысли.

Но мне было всё равно, станет он или не станет он Императором, а Галлию я уже забирал. Хотя, «бумажка, она и в Африке – бумажка». Не помешает. С его и моей подписью, между прочим.

После оглашения указа, я менял Римского наместника на моего Дрона, Константин уводил римский гарнизон, я оставлял свой. И вся песня.

В Британскую Галлию входили провинции: четыре – Лугдунской Галлии Северная Франция, две – Белгики, две – Германики, Пенинские Альпы, и Максима Секванская Швейцария или Гельвеция.

С Константином договорились, что Испанию захватывает он сам. Там практически не было войск. Потом, я даю ему легион моих викингов, и он, не подписывая никаких соглашений, фактически захватывает Рим и узурпирует власть. Прежнего императора – Флавия Гонория Августа с его ближайшими соратниками ссылает в Британию, под наш контроль. И вообще, всех, кого надо перевоспитать, он обязался ссылать ко мне, чтобы не мешали.

Он меня послушался, и сделал так, как я посоветовал. И он стал Императором Западной Римской Империи.

* * *

 

* * *

– Послушай, Константин, а зачем тебе Испания, и вообще, все территории западнее Рима? – Спросил я его, рассматривая солнце сквозь тонкий бокал с красным вином.

Константин вздрогнул, и вопросительно посмотрел на меня.

– Не удивляйся этому вопросу. Я понимаю, что Испания – это испанское золото. Я готов восемьдесят процентов золота, добытого в Испании отдавать тебе. И добывать его будут твои люди.

В Восточной Империи сейчас будет очень жарко. Норманны не остановятся в своих попытках разорить Западную и Восточную империю. Идет сильное похолодание и с севера народ валит толпами. А там люд очень суровый. Как кушать стало нечего, они соседей стали варить и жарить. И на новых территориях они тоже не стесняются.

Ты думаешь, чего они сюда лезут уже шестьдесят лет. То кельты, то галлы, сейчас норманны, готы, потом гунны пойдут. Ты не представляешь, сколько их там, – я показал пальцем за его спину, народов.

Я был настолько убедителен, что он с ужасом оглянулся.

– Нам надо уберечь Римскую Цивилизацию от нашествия вандалов.

Я впервые упомянул это слово, обозначавшее «разрушитель» и оно прозвучало грозно.

– Рим заигрался во внутренние политические игры. Займись внутренними врагами, а я займусь внешними. Именно поэтому мне нужны эти территории под мой контроль и управление. И с Аларихом Вождь и первый король вестготов., и с Константинополем буду разбираться я, как правитель Римской Британии. У меня нет перед ними обязательств и исторических сложившихся взаимоотношений.

Запад, север и восток я возьму под охрану себе. Я имею ввиду всё, что выше реки По.

Всё, что тебе будет нужно, я тебе дам: лес, металлы. Мы их уже сейчас, и добываем, и обрабатываем лучше Рима. Уже сейчас Британия выпускает шерстяные и льняные ткани, льют металлы лучшего качества.

Мы только что захватили территорию Германии до реки Лабы Эльбы, с её железно-рудными месторождениями. У нас сейчас будет очень много хорошего железа. И у нас с тобой будет очень хорошее оружие и доспехи. Лучшие в мире.

Сейчас мои войска готовятся к вторжению к северным викингам Норд Вики – Жители Норвегии. Захватим и там железные рудники.

Я открою свои торговые дома в Риме, и мы наладим с тобой прямую торговлю, без венецианцев и фризов. Им я закрою Британские порты.

Я тебе скажу откровенно, – сказал я доверительным тоном, – от них все войны. Это торгаши, наживаясь на скупке награбленного, стравливают народы. Ты обратил внимание, кому варвары продают добычу. Правильно – торгашам.

Я поднялся из кресла, поставил бокал, и стал ходить по комнате.

– Обрати своё внимание на внутренние проблемы Рима. Создай «живое» государство. Реформируй государственную власть. Введи министерства и департаменты. Возьми управление под свой контроль.

Займись Церковью. Присоедини церковь к государству, стань её главой. Сейчас не сделаешь, дальше будет только хуже. Церковники Рима и Греции конфликтуют, не из-за обрядовых, или языковых разногласий, а из-за денег, поступающих к ним в казну. А ещё, церковники разрушают захоронения язычников, забирая оттуда золотые украшения. А варварам это ох, как не нравиться.

Переформатируй армию. Посади всех конников на сёдла со стременами. Надень на них тяжёлые доспехи. Я дам тебе, и доспехи, и лучшее оружие. Я оставлю тебе мой легион. Командира легиона сделай военачальником всей армии. Он обеспечит тебе охрану, и расставит правильных «людей» на все значимые посты.

Отстрани от командования войсками лиц, занимающих эти должности только по статусу своего родства, или кошелька. Ты же знаешь, как часто военачальники пытались и захватывали власть в Риме.

Если хочешь кого проверить в качестве командира легиона, ставь его командовать моими викингами.

По своим качествам каждый мой викинг, лучше твоих людей в сто раз. И, что самое главное, они не хотят быть Императорами.

Я сейчас, ты не пугайся, вложу в твою голову понимание всего того, что я тебе сказал, и даже немного больше.

Я вложил ему то, что обещал. Он снова вздрогнул, и застыл, «погрузив взгляд в себя».

– Ты не бойся, я не дьявол, и не бог. Почти не бог, – улыбнулся я. – Просто мне нужно здесь, – я развёл руками, – навести порядок. И быстро. Я не бессмертный, хотя меня и невозможно убить.

Я улыбнулся.

– Ты мне веришь?

– Верю, мой господин, – сказал он тихо.

– Я не господин. Я твой самый большой и единственный на этом свете друг.

* * *

Я взял под контроль отданные мне Константином на вечные века все оговоренные нами территории, и выполнил все данные ему обещания. Даже оставил в наместниках в Испании его сына, правда, дав ему хорошего советника. Там какое-то время больших потрясений не ожидалось. Османы туда добраться не должны. Если Константин их не пропустит, по Африке, конечно.

Я приступил к укреплению границы империи по принадлежащей мне реке Дунай до её слияния с притоком Сава. Я высаживал викингов в верхнем течении реки вместе с дракарами. Восточную границу с Восточной Империей я не стал укреплять намеренно, концентрируя несколько в отдалении от неё свои войска. И на альпийской границе оставил всё как было. Надо же оставить для «зверя» точки входа в ловушку. Мои охотники были уже наготове.

После этого я решил поговорить с Аларихом, который находился в своём лагере недалеко от города Салона Сплит.

Я приехал к нему в лагерь с пятьюдесятью моими викингами, не собираясь с ним церемониться, и терять время на убеждения и переговоры. Это был тщеславный и изворотливый политик, он знал, что такое сила, и давно лавировал в потоках взаимных притязаний Востока и Запада.

– Приветствую тебя, Аларих, – сказал я, когда я вошёл к нему в шатёр. Он не вышел меня встречать ни у входа в лагерь, ни у входа в шатёр.

Разве может позволить себе гот унизиться перед варягом, даже если этот варяг – правитель территории, на которой живёт гот.

– Не знаю, как тебя величать. – Сказал небрежно Гот. – Мне передали, что ты представился, как правитель этой земли. Но правитель тут я.

Я оглядел шатёр. Кроме Алариха, в нём находилось ещё десять готов. Четверо – у входа, и четверо – возле Алариха, двое по сторонам. Восемь воинов вооружены мечами, два крайних копьями.

– Тебя сразу убить, или хочешь помучиться? – спросил Гал.

– Лучше уж помучиться, – чуть хмыкнув, ответил я, – Но, предупреждаю, – опережая его движение рукой, сказал я, – вы мне нужны живые, и, поэтому, я не буду вас убивать.

– Ты мерзок в своей трусости! Возьмите его! – Приказал он, но, шагнувшие ко мне воины, замерли в полушаге.

– Что с вами?! Взять его! – он взмахнул рукой, но ничего не произошло. Все стояли не шелохнувшись. Окаменел и он сам.

Я подошёл к нему медленно. Он сидел на возвышении, на красивых шёлковых подушках, не двигаясь, и, молча, вращал широко раскрытыми от ужаса глазами.

– Что с тобой делать? Не знаю. – Я помолчал, переходя от одного воина к другому. Все таращились на меня, и молчали.

– Мне ты нужен. Будешь слушать меня? – Повернувшись к Галу, и посмотрев ему в глаза, спросил я. Он часто замигал глазами.

– Я поверю тебе один раз. Смотри не навреди себе.

– Кто ты? – Крутя во все стороны головой, как будто у него затекла шея, спросил он.

– Дай я сяду, – махнув рукой, словно сгоняя муху, сказал я, и он отлетел в сторону вместе с подушками. Поднявшись на возвышение, я сел на появившееся из воздуха деревянное кресло. Такое же, как у меня в Лондоне.

Воины и Гал рухнули на колени, и уткнулись лицами в пол.

– Долго говорить не буду. Ты будешь выполнять любые мои приказания. Теперь ты и твои люди – мои рабы. И будете рабами, пока я не пойму, что вы достойны быть свободными. Мои люди останутся у тебя руководить твоими войсками. Слушайся меня, и станешь свободным.

* * *

Через границу Британской Галлии пропускались только мирные люди, становившиеся её новыми гражданами, которых мы расселяли в приграничье, в растущих вокруг фортов городках.

Новые поселения снабжались всем необходимым из Британии. «Наши ребята» поднимали народное хозяйство быстро, увеличив общую производительность труда в трое. Моим «пограничникам» много еды не требовалось, а вновь прибывающим на «подъем» хватало. Рыбы и зверя там – «во!», как говаривал известный персонаж моего времени. Главное – не отбирать. Граница субсидировалась государством.

Всех мужчин приписывали к гарнизону, и обучали военному делу. Поселения жили общинами и подчинялись старосте. Все жители: и военные, и гражданские всю работу делали сообща. И пахали, и воевали.

С переселенцами приходило много женщин, с которыми мои воины заводили семьи. Мои ребята были ладные и не привередливые.

По принятому мной закону, гражданам и не гражданам Британской Империи позволялось иметь в собственности только один жилой дом на члена семьи. Сдавать жильё в наём запрещалось. Все лишние дома были выкуплены государством за разумную цену.

Малоимущим предоставлялись для проживания бесплатные квартиры в многоэтажных зданиях, которые в Британии уже обустраивались общественными ватерклозетами.

Со стороны Константинополя военных действий не предвиделось. А вот с Альп шли варвары. Их отряды были немногочисленны, поэтому легко уничтожались. В плен пограничники никого не брали. С оружием пришёл, – нашёл смерть. Без оружия – жизнь. Было несколько попыток прорыва границы в других местах, и более крупными отрядами, но далеко пройти в глубь страны наши войска им не дали. На побережье было спокойно.

С Византией я не торопился. Я написал письмо Императору Восточного Рима с предложением объединить усилия против варваров, но он мне не ответил. И теперь я ждал. Готы, и норманны, видя неприступность моих границ были обязаны прийти в Восточный Рим.

В 409 году норманны, готы и даки объединённой армией вторглись на территорию Византии, перейдя через Дунай, и по хорошим, мощёным булыжником дорогам, пошли на юг. Одна часть армии двинулась в направлении Адрианаполя и Константинополя, другая – на Охрид, Ларису и Фивы.

Мои войска, спустившись по реке до самого устья, тоже перешли на сторону Восточного Рима, и двинулись вслед за варварами. По имеющейся у меня информации, нападавших было более ста тысяч. Я знал примерный состав и численность войск, имеющихся у императора Феодосия Второго. Это в основном были те же готы, даки и норманны. Но их у него было гораздо меньше, чем у нападающих.

Греция пала под напором варваров за пять дней. Восьмилетнего Феодосия пленили. Константинополь не спасли его недостроенные стены.

Потом пришёл я.

Мои войска вырезали всех захватчиков. Пленных не брали, а пытавшихся переплыть Босфор, потопили в море. Активнее всех проявили себя два легиона Алариха.

Для спасения Феодосия и его сестры, выполняющей функции регента, я организовал спецоперацию, которая прошла успешно.

* * *

Я и Аларих спокойно прошли одни из ворот Константинополя, и шли по улицам разграбленного города. Без него я бы заблудился, а он шёл очень уверенно. Стукнув кулаком в дверь лавчонки, с висящим над дверью глиняным кувшином, он открыл её и вошёл во внутрь. Я шагнул за ним в темноту.

– Есть кто живой?! Аристарх?! – крикнул Гал.

– Не уж то боги привели покупателя? – Послышался голос, и открылась небольшая дверца, из которой со свечой вышел носатый мужичок, в плоской шапчонке на кучерявых волосах.

– Это я, – Алрих! Я – лучше покупателя, – сказал Гал.

– Вот уж не ждал кого увидеть, так это тебя. Живой, – обрадовался Аристарх.

– Я спросить зашёл, и долг вернуть.

– Господи, какой день! Какой день! И весь долг? – Недоверчиво спросил он.

– Весь.

– О Господи! Ты услышал мои молитвы, – простонал лавочник, и поперхнувшись, закашлялся.

– Не захлебнись слюной, и не помри от счастья, – заржал Гал. – На вот, держи.

И он, отвязав от пояса мешок с деньгами, бросил его торговцу. Поймав мешок двумя руками, Аристарх выронил свечу, и лавка погрузилась во тьму.

– Не спали нас тут, жадный грек. Веди нас к себе, поговорить надо.

– Сейчас, сейчас, идите сюда, – сказал грек, и из открывшегося проёма той же двери, замерцал свет.

Спотыкаясь, натыкаясь и чертыхаясь, мы добрались до двери. Я протиснулся в дверь с трудом, и оказался в узком коридоре.

– За мной идите, – услышал я голос справа.

Впереди меня шёл Гал, и я шёл уверенно. Когда он спотыкался, я был осторожней. Впереди справа пробивался сильный луч света. Это была открытая дверь, ведущая в большую светлую комнату, окнами выходящую во внутренний дворик.

При выходе из темноты я закрыл один глаз, чтобы не ослепнуть сразу на оба, и не попасть в засаду.

– Устраивайтесь как-нибудь, тут такой кавардак. Эти варвары устроили погром, но хорошо хоть не убили. – Затараторил он, а потом резко спросил, – ты же вроде в италике был? Или нет?

– Был, да. Мы к тебе по делу. Этот варяг – Микел. Мы с ним хотим повидать маленького Феодосия.

– Убить!? – Отшатнулся Аристарх.

– Бог с тобой. Его отец был моим другом... Спасти хотим.

– Хм, спасти. Нелёгкое это дело, если вообще выполнимое. Он в своих палатах, скорее всего, а туда тайный проход только один, через море, – задумчиво произнёс он, и настороженно глянул на Гала. – Не лжёшь?

– Мамой клянусь.

– Опасно это... – протянул торговец, – а сами вы не найдёте дорогу. Там лабиринт...

– Ещё столько же, – сказал Гал, и показал мешок.

– Деньги оставляем тут, и пошли? – с надеждой спросил он.

Гал глянул на меня, я кивнул, и он отдал мешок Аристарху. Тот слегка подскочив от неожиданности, схватил его, и по птичьи подпрыгивая, поскакал в угол, заваленный вещами, покопался там, и вернулся той же походкой к нам.

– «Он хромой», – подумал я.

Увидя мой взгляд, он сказал:

– Мальчишкой еще, под колесницу попал. Пошлите уже.

Мы снова вышли из города, и пошли налево вдоль городской стены к морю. Мы шли долго, и уже начало смеркаться, когда мы подошли к маленькой бухточке, окружённой крутыми скалами.

– Пришли, – сказал он. – Спускаться будем.

– «Тут без снаряжения...» – подумал я.

Аристарх из кустов вытащил конец верёвки и надев на себя хитро завязанный незатягивающийся двойной узел, протяжно и громко свистнул. Верёвку подёргали снизу.

Аристарх пристроился, стал осторожно спускаться с уступа на уступ, и пропал из виду. Через некоторое время верёвка зашевелилась и побежала наверх.

– В кустах блок, – сказал я Галу. – Ловко придумано. Не бойся.

– Я уже был там.

Он шагнул вперёд, взял петлю надел на себя, дернул два раза верёвку, и попрыгал по каменистым карнизам вниз. Я проделал тоже самое.

Оказавшись внизу, я увидел, что мои напарники уже сидят в большом баркасе, стоявшем у небольших сходен уже под парусом. Забравшись в баркас, я присел на корточки, и мы отчалили. Баркасом управляли два сильно загорелых грека, одетых в парусиновые штаны и такие же безрукавки.

Мы пошли обратно к крепости со стороны моря, и, сильно не доходя до стены, причалили к заросшему берегу. Здесь мы высадились, а баркас ушёл.

Аристарх, пошарив в кустах, пискнул птахой. Гал пошёл на свист, а я за ним. Забравшись в чащу, и пройдя несколько метров, я понял, что вошёл в пещеру. Свет не зажигали еще метров десять, пока не свернули за поворот. Послышались шоркающие звуки кресала, и свет масляной лампы резанул глаза.

– Ещё идти метров пятьсот, обвяжемся верёвкой, там лабиринт. – Предупредил проводник.

Мы шли долго. Острые камни под ногами, на стенах и потолке, не давали разогнаться. Я шёл, практически, наощупь. Свет от тусклой лампы закрывали два, идущих впереди меня тела, и я совершенно не видел, куда ставить ноги, пока не включил свой «взор».

– Тихо! Пришли, – услышал я. – Тут вход в коридор императорских покоев. Там может быть охрана. Кто пойдёт первым?

– Я пойду первым. Гал, ты сразу за мной.

– Иди на лево по коридору, за первым правым поворотом первая дверь слева – покои императора.

Я, мысленно повторив маршрут, приоткрыл дверь и нащупал впереди ткань, сквозь которую виднелся свет от настенных масляных фонарей.

– Там гобелен на стене, аккуратнее. Дорогой.

– «***, – подумал я, – кто про что, а торгаш о деньгах».

Сквозь закрывающий проём гобелен коридор хорошо просматривался, и это было очень удобно. В коридоре было пусто и тихо. Отодвинув справа край ткани, я вышел в коридор, и двинулся налево. За правым поворотом я увидел небольшую дверь, и приоткрыл её. Сквозь щель ударил луч света, смягченный таким же гобеленом.

– Грамотно, – подумал я, и увидел в комнате несколько вооружённых человек. Я насчитал их семеро. Они что-то яростно обсуждали, но до меня слова доносились искажёнными. Усилив их и очистив от помех, я услышал:

– А я не понимаю, зачем он нам нужен?

– Да пусть будет. Чем он тебе мешает? Может выкуп кто заплатит.

– Да никому он не нужен.

– Ещё раз повторю, – это ты так думаешь, а я думаю иначе

– Вот и выкупи его у меня, и делай что хочешь, это наша общая добыча.

– Я за то, чтобы его убить, – пробасил другой голос.

– Может проголосуем, да и всё, – уже вон сколько спорим, – «протенорил» третий.

– Нельзя его оставлять, надо всех их...

Я не стал ждать принятия ими решения, и аккуратно выйдя из-за гобелена, тихо прошел вдоль стенки к источнику их спора. Это был мальчишка, одетый в ночную рубашку, сидящий, сжавши колени руками, на небольшой кровати, стоявшей в углу комнаты.

Подойдя к кровати я кашлянул.

– Я вам не помешаю?

Они вздрогнули и посмотрели в мою сторону. Гал из-за гобелена ещё не вышел.

– «Молодец», – подумал я.

– Ты кто? Как ты...? – Послышалось сразу несколько возгласов.

– Этот ребёнок мой.

– Ха! – Вскрикнуло сразу несколько глоток, и они кинулись на меня. Мне не хотелось проявлять свои «магические» способности перед Императором, которому могут и поверить, если он об этом расскажет, поэтому, я просто убил их всех, заколов и зарубив своими мечами.

– Кто ты? – Спросил император.

– Твой спаситель. Где сестра?

– В соседней спальне, – он показал на правую дверь.

– Есть там кто?

– Ещё двое.

Я кинулся к двери, ворвался в комнату. Вовремя. Один охранник уже душил девушку. Другой кинулся мне на встречу. Отбив его меч, я убил его, ткнув рукояткой в глаз, а второго рубанул по диагонали от плеча до задницы. Подойдя к девушке, я понял, что она мертва. Я оглянулся на мальчика, и он, увидев мой взгляд, захлебнулся в крике.

– Тихо малыш, сейчас всё поправим, – сказал я, и девушка открыла глаза. Она сидела, опёршись спиной в спинку кровати, до которой доползла, спасаясь от убийцы.

– «Не получилось без магии», – вздохнул я мысленно.

В дверях показался Гал.

– Все живы?

– Да, – просто сказал я, посмотрев на Феодосия. – Пошлите уже.

Император и его сестра быстро оделись, и мы ушли в лабиринт.

* * *

И вот, на следующий день, после взятия моими войсками Константинополя, мы вышли из дома Аристарха, и направились в императорский дворец. Аристарх тоже хотел пойти с нами, но Гал остановил его.

– Тебя позовут и наградят, не беспокойся. – сказал он. – Тебе воздастся.

Торговец покивал. И нерешительно, снова по птичьи подпрыгивая, засуетился у двери.

– Я обещаю тебе, ты будешь достойно вознаграждён, – сказал я ему, положив руку на его плечо.

Он передёрнул плечами, и прошептал:

– Откуда ты знаешь?

– Я государь этой Империи. И я отвечаю за свои слова.

* * *

В Императорском Дворце регент Элия Пульхерия, в присутствии оставшихся после бойни вельмож, подписала за Феодосия его отречение от престола Восточной Римской Империи в пользу Царя Великой Британской Империи Микела Василевса Чижова

Взойдя на трон, я объявил свой первый указ: «О присоединении Восточной Римской Империи к Великой Британской Империи». Вуаля.

* * *

Дунай, по мнению многих, и до этого был укреплен неплохо, и городскими стенами, крепостями, и совсем ещё недавно союзными, готами.

Однако, как показали последние события, союзники у государства есть до тех пор, пока государство сильнее других, а как только оно слабеет, союзники превращаются в первых нападающих. «Жди удара от ближнего».

Как там: «единственные союзники у нас – это армия и флот»

Вот их мы и строили.

Но главным вопросом на текущий момент была для меня христианская церковь. Зная к каким последствиям привело противостояние греческой и католической церквей, я стремился к их объединению.

– Ну, как тебе работа императором? – Спросил я Константина.

– Если действительно во всё вникать, то быть императором – очень тяжело и нудно. Одни разговоры. То с одним, то с другим. Сутками. Сут-ка-ми! – по слогам произнёс он последнее слово.

– Как говорил один человек: "Чтобы нашими «людями» руководить, надо с утра принять, – и я щёлкнул себя по шее.

– Не понял, – сказал Константин.

– Ещё бы ты понял... Ох, как бы я удивился. Это наше, викинговское. Наливай значит. – И я снова щёлкнул себя по шее.

– А-а-а... Понятно. Первый! – Крикнул он, – принеси нам крепенького из моих запасов, и оливочек с косточками.

Я посмотрел на него, и едва не увидел в нём Иваныча. Похлопав ресницами, я помотал головой.

– В глаз попало? – поинтересовался Константин.

– В глаз... Да... Дома давно не был.

А ведь можно было бы на недельку смотаться домой под жёнышкино крылышко. Но, как потом трудно будет настраиваться на образ здесь, я знал на своём давнем опыте, когда, «там» – один, а «здесь» – ты другой. Очень сложно. Можно сорваться психически. Запутаться в своих "я".

– Я вот, что хотел тебе сказать.

– Ты скажи, как тебе напиток? – Перебил он.

– Хороший виноградный спирт, настоянный в дубовой бочке. Год всего.

– Точно. Как ты узнал?

– Ты чего?! Это же я тебе в том году нарисовал перегонный куб, и рассказал технологию.

– Тфу ты! – Махнул он рукой, расстроившись.

– Очень неплохой напиток, кстати, чуть больше сорока процентов. Хороший букет. Из нескольких купировал?

– Из пяти.

– Хороший продукт получился. Вот и товар на экспорт. Высшего качества. Первая партия – моя.

– Вторая.

– Ну да, ну да.

– Я не знаю, как тебе сказать, Микел... – он помолчал, а потом решительно сказал, – Не получается у меня договориться с церковью. Только начинаю с ними разговор, куда-то в дебри меня своим словоблудием так у ведут, что сам мысль теряю. Пытался записывать, писаря садил рядом на переговорах, всё равно не понимаю, что говорят.

– Не договоришься, и не поймешь. Их этому специально учат. Чтобы когда надо скрывать смысл разговора, говоря, не говорить ничего нужного для собеседника.

– Я не знаю, что с ними делать. Начинаю им прямо говорить: «так нельзя, надо делать так». Не получается.

– И не получится.

Мы помолчали.

– Забрал бы ты у меня её.

– Кого?

– Да работу эту. Утомился я.

– Ну – ну, ты брось. Я что ли один всё тянуть должен.

– Да, я, чем-нибудь другим бы занялся. Я же воевал всегда. Перевооружение хорошо идёт. Строимся хорошо, финансы – тут всё понятно. А политика и попы... не моё это, – с тоской в голосе произнёс он.

– Хорошо, что ты это понимаешь, Константин. Честно говоря, если бы не мои... способности, я бы и дня не продержался в этом мире.

– В этом мире? А ты из какого? Не из Этого?

– Не из этого, Костя, не из этого.

– А из какого?

– Ох из далёко-го-о, – протянул я. – Очень далёкого. Об этом как-нибудь потом расскажу. Обязательно. Сейчас о другом. Я готов забрать твою работу себе. Станешь просто наместником, как Феодосий, а я возложу Империю и церковь на себя.

– Как это?

– Я покажу тебе, – усмехнулся я, – Ох что буде-ет. Визг и топот на лужайке. Всех к ногтю, – сказал я, сурово сдвигая брови, и рассмеялся.

* * *

«Указ».

"Его императорское величество Микел Первый провозглашает себя единственным верховным земным главой Церкви Британии.

В качестве главы Церкви Британии Микел Первый в праве пользоваться титулами, почестями, достоинствами, привилегиями, юрисдикцией и доходами, присущими и принадлежащими достоинству верховного главы Церкви, а также контролировать (и при необходимости изымать) её доходы, контролировать и напрямую осуществлять духовные назначения.

Кроме этих привилегий, его императорское величество Микел Первый получает права посещать епархии, визитировать духовенство, решать вопросы вероучения, изменять литургические чинопоследования, исправлять заблуждения и искоренять ереси.

Указ единогласно поддержан Советом Британской Империи и вступает в силу с момента его подписания".

* * *

Я шёл на парусном корабле «венецианского типа», построенном на нашей верфи, в Лондон. Меня сопровождала целая флотилия купцов Итальянского Торгового Дома.

– Как там мой наследничек, Керк? Четыре года не видел.

 

 

Глава Двадцать Вторая

Мой корабль вошёл в новую, выложенную камнем, гавань Лондона, построенную в значительно расширенном и углубленном устье, впадавшей в Темзу реки

Встреча, устроенная Громобоем Императору Великой Британии, была слишком, на мой вкус, помпезной и вычурной. Мальчики и девочки с голубями и коридор из стоящих, склонив голову, знатных людей Лондона в белых одеждах... По-моему – чересчур. Но, тут так заведено. Старые привычки...

Увидев издалека собравшиеся на причале толпы народа, и дабы соответствовать, я, пока парусник швартовался к причалу, надел позолоченный нагрудник со своим гербом и белый с красным подбоем плащ.

Приняв «триумф» из рук Громобоя, и выслушав здравницу, я отправился в свою Резиденцию На Холме, в окружении гарнизонных войск, несших склонённые знамёна, побежденных нашими доблестными войсками вражеских армий. Народ Лондона ликовал, подбрасывая шапки и шляпы.

Керк шёл рядом, и иногда поглядывал на меня снизу-вверх. При встрече, я только и смог, что, крепко обнять его, шепнув на ухо: «Я рад тебя видеть, Сын. Подожди, сейчас всё кончится». Но торжество не кончилось до входа во дворец, где легионеры вставили древки знамён в держатели, отсалютовали, и ушли маршем в сторону гарнизона.

Я помахал рукой собравшемуся народу, поклонился, и зашел в дом.

– Иди сюда! – Шагнул я к Керку. Он кинулся ко мне, я крепко обнял его и, подняв закружил. – Керк, как я рад, что я дома и что ты есть у меня.

– И я, и я, рад, очень рад, что ты живой! Я так ждал, боялся за тебя.

Я сбросил с себя нагрудник, и опять прижал его к своей груди.

– Отец, пошли, что я тебе покажу, – потянул он меня за руку по широкой лестнице наверх.

Я, позвав за собой Громобоя кивком головы, поднялся вслед за Керком на четвертый этаж дворца, где он вывел меня на широкий балкон. С высоты балкона и холма, на котором стоял дворец, раскрывался вид на разрастающийся вокруг своих старых стен Лондон. Поля возле стен застраивались, распахивались дальние участки земли.

От дворца к реке шел широкий проспект, по которому я только что проходил с триумфом. По обочинам стояли фонари.

– Газ, – спросил я?

– Газ, – гордо сказал Громобой. – По свинцовым трубам. Пережигаем уголь по твоему проекту.

– Вода?

– Скважина и два накопителя, – он показал на две водонапорные башни, стоящие с обеих сторон дворца, в некотором отдалении от него. – Напор такой, что едва справились. Твоя конструкция уплотнения трубы сработала. Водопровод, канализация – всё работает.

– Хорошо! Я не сомневался в тебе, Громобой. Как легионеры?

– Служат, трудятся на благо народа и на своё. «Один за всех и все за одного» – наш девиз. На каждом углу висит.