Текст книги "Свастика над Волгой. Люфтваффе против сталинской ПВО"

Автор книги: Михаил Зефиров

Соавторы: Дмитрий Дегтев,Николай Баженов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 44 страниц)

Глава 8
Поволжье встречает войну

Поволжье не входило в т.н. угрожаемую зону, и в начале лета 1941 г. никто и подумать не мог, что война, даже воздушная, может затронуть этот важнейший для страны регион. К 1941 г. здесь имелись семь крупных и множество средних и мелких городов, большинство из которых являлись важными промышленными, административными и транспортными центрами. Важнейшим из них был Горький (Нижний Новгород). Основанный в 1221 г. владимиро-суздальским князем Юрием Всеволодовичем, он за время своей многовековой истории распростерся на берегах Оки и Волги на десятки километров. Нижняя (заречная) часть, возникшая когда-то из Кунавинской слободы, составляла три четверти территории города. Именно это, возникшее исторически, разделение на заречную и нагорную части определило специфику развития транспортной инфраструктуры, промышленности и жилого фонда Нижнего Новгорода. Важную роль при этом сыграл Сормовский завод, основанный в 1849 г. на правом берегу Волги. Долгое время Сормово оставалось отдельным городом, но постепенно срослось с разраставшимся Канавиным и в 30-е гг. XX в. административно вошло в состав Нижнего Новгорода.

В 1915 г. в город были эвакуированы из Риги заводы «Фельзер» [30]30
  При советской власти был переименован в «Двигатель революции».


[Закрыть], «Этна» [31]31
  При советской власти получил название «Красная Этна».


[Закрыть] и «Сименс унд Гальске». Первые два были размещены в заречной части, на свободных площадях, примыкавших к деревне Молитовка, третий – на южной окраине нагорной части, на Арзамасском шоссе. Эти предприятия положили начало формированию Ленинского и Ворошиловского[32]32
  Ныне Приокский район.


[Закрыть] районов.

В годы индустриализации в Горьком ударными темпами были построены три крупных предприятия. Вдоль Сормовского шоссе раскинулись корпуса машиностроительного (артиллерийского) завода № 92. В километре от него, на западной окраине, рядом с Московским шоссе, был построен авиационный завод № 21, предназначавшийся для массового производства истребителей. В 1932 г. было пущено крупнейшее предприятие Поволжья – Горьковский автозавод (ГАЗ), цеха которого вытянулись на четыре километра вдоль левого берега Оки. Длинные заводские корпуса быстро обросли рабочими поселками, застроенными типовыми бараками, «засыпушками» и щитковыми домами. И только центральные площади районов украшали желтые, серые и фиолетовые пяти-шестиэтажки сталинского типа.

В нагорной части Горького из-за холмистого ландшафта крупных предприятий не строили, и посему ее границы раздвигались медленно. Исторический центр города венчал Кремль из красного кирпича, выстроенный итальянскими зодчими в началеXVII в., от которого в разные стороны расходились улицы, застроенные бывшими купеческими и дворянскими особняками, постепенно переходившими в мещанские двухэтажные деревянные домики. Лишь местами из этого ряда памятников архитектуры выделялись несуразные четырех-, пятиэтажные здания поздней застройки, в т.ч. несколько «сталинок», построенных в 20—30-е гг. специально для местного начальства. Нагорную и заречную части Горького соединял Окский мост, построенный в 1932 г. недалеко от места слияния крупнейших русских рек.

К началу войны в городе проживали около 650 тыс. человек. Здесь работали несколько вузов, крупнейшим из которых был индустриальный институт им. Жданова на Верхневолжской набережной – бывший Варшавский политехнический институт, эвакуированный в Нижний Новгород из Варшавы в 1915 г. В городе имелись десять трамвайных маршрутов, из них три соединяли нагорную часть с заречной.

22 июня 1941 г. и в последующие дни горьковчане, как и вся страна, были настроены воинственно. Тысячи людей писали письма с просьбой отправить их на фронт, у райвоенкоматов толпились очереди из добровольцев. Но много было и таких, кто не хотел служить родине. Типичный пример – поступки двух рабочих кулебакского завода им. Кирова. Узнав о мобилизации, коммунист и председатель цехкома Федоров заявил во всеуслышание: «Завтра иду класть голову». На следующий день он пропал, видимо, решив «положить» ее не на фронте, а где-то в другом месте. А рабочий транспортного цеха Романов, дабы не попасть в армию, отрубил на руке два пальца! Впрочем, и граждан, пожелавших служить родине, зачастую ждало разочарование. Прибывавших на призывные пункты заставляли часами голодными сидеть на улице, воинские части формировались наспех, и, как обычно, не все получали оружие и даже одежду. Так, 279-я стрелковая дивизия вообще не получила обуви, и бойцы были отправлены на фронт в своей, а часть вообще разутыми! Погрузка войск велась в спешке, зачастую забывали оружие, минометы и лошадей.

Уже на второй день после начала войны по Наркомату станкостроения был издан приказ № 31-с, в котором, в частности, говорилось: «Мероприятия по маскировке заводов, строительства, оборудования и приспособления подвальных помещений под убежища для укрытия работающих, а также отрывку щелей и укрытий полевого типа произвести немедленно силами и средствами предприятий, используя для этой цели имеющиеся на заводе строительные материалы… Для уменьшения пожарной опасности снести ненужные для предприятий деревянные сараи, навесы, очистить территорию от сгораемых отходов… Привести в боевую готовность противопожарный инвентарь и оборудование, обеспечивающее предприятие водоснабжением для целей пожаротушения… Для тушения зажигательных бомб завести на предприятия и немедленно рассредоточить необходимый запас песка».

Начало войны было столь неожиданным, что директора некоторых заводов издавали и совсем непонятные приказы и распоряжения. Так, директор судостроительного завода № 112 «Красное Сормово» приказал «привести в боевую готовность землечерпалку № 267». 24 июня исполком Кагановичского райсовета принял решение «отрыть щели полевого типа на территории района в количестве 1460 штук из расчета укрытия 15 человек в одну щель». В частном секторе было приказано отрыть 300 щелей, на территории артиллерийского завода № 92 – 350 щелей, авиационного завода № 21 – 450 щелей, нефтеперерабатывающего завода № 2 «Нефтегаз» – 100 щелей. Всю эту титаническую работу с массовым привлечением сил местного населения было приказано завершить уже к 18.00 25 июня! Далее, демонстрируя решительность, райсовет разрешил в качестве стройматериалов использовать «подсобные средства», т.е. сараи, заборы и дрова. ЖКО получил приказ до 25 июня очистить чердачные помещения от мусора и хлама и к каждому укрытию приписать население.

25 июня бюро Горьковского обкома ВКП(б) приняло постановление о противовоздушной обороне города. Согласно ему в Горьком были образованы городской и районные штабы МПВО попутно штабы создавались и на всех предприятиях. Одной из их главных задач на первом этапе стало строительство всевозможных укрытий. Работы велись стахановскими методами, в ход шли все доступные материалы. Впрочем, все крупные города СССР в те дни в основном, по сути, только и занимались тем, что рыли траншеи.

Схема г. Горького по состоянию на июнь 1941 г.:

1 – судостроительный завод «Красное Сормово»,

2 – авиазавод № 21, 3 – артиллерийский завод № 92 им. Сталина,

4 – нефтеперерабатывающий завод № 2 «Нефтегаз»,

5 – речной порт, 6 – нижегородский Кремль,

7 – радиотелефонный завод № 197 им. Ленина,

8 – завод им. Фрунзе, 9 – элеватор, 10 – Казанский вокзал,

11 – станкозавод, 12 – завод «Двигатель революции»,

13 – завод «Красная Этна», 14 – Московский вокзал,

15 – Горьковский автомобильный завод им. Молотова

Характерный пример – радиотелефонный завод № 197[33]33
  Бывший завод «Сименс унд Гальске», эвакуированный в Н. Новгород в 1915 г. Расположен на высоком берегу Оки. Площадь завода в 1941 г. составляла 70 607 кв. м, число работающих – 4361 человек.


[Закрыть] им. Ленина, находившийся на южной окраине, в Ворошиловском районе Горького. По первоначальному плану здесь планировали вырыть 15 щелей общей протяженностью в один километр. В них в случае бомбежки предполагалось укрыть две тысячи человек. На 25 июня были отрыты четыре, протяженностью 240 м. Кроме того, было «взято на укрытия» два пригодных подвала, к которым приписали тысячу работников предприятия. К 14.00 26 июня ударными темпами соорудили еще две щели длиной 120 м. Работы продолжались всю вторую половину дня до позднего вечера, и на 07.00 27 июня в строю находилось уже восемь щелей протяженностью 480 м. К шести часам вечера следующего дня строительные бригады доделали еще семь укрытий. Общая протяженность траншей достигла 920 м.

До намеченного рубежа в километр оставалось каких-то 80 м. Но тут руководству завода достигаемых результатов показалось мало, и план был в спешном порядке увеличен до 18 щелей протяженностью 1200 м. Попутно заводской штаб МПВО приспособил под бомбоубежища две старых штольни в высоком окском откосе. Одна, длиной 300 м, находилась прямо под заводом, а вторая – неподалеку, в саду «Швейцария». В итоге к 08.00 1 июля титаническая работа по оборудованию укрытий была закончена. На предприятии были отрыты 19 щелей общей длиной 1080 м.

Тем временем к концу июня городской штаб МПВО решил, что наступил момент проверить достигнутое. В ночь на 1 июля штабисты сели в биплан У-2 и совершили полет над городом, дабы проверить светомаскировку. При этом районные и объектовые штабы случайно, а возможно и специально, предупреждены не были. Поэтому, когда в полночь в небе затарахтел самолет, отдельные лица приняли его за немецкий, что в некоторых случаях вызвало панику среди комсостава.

На следующий день Совнарком СССР принял постановление о всеобщей обязательной подготовке населения к местной противовоздушной обороне. В полном соответствии с духом времени, оно сразу же стало темой серии совещаний, прошедших в последующие дни на горьковских заводах. Так, партком автозавода им. Молотова, обсудив 4—5 июля доклад заводского штаба МПВО, признал готовность завода к ожидаемым налетам неудовлетворительной. Отмечались несоблюдение по ночам светомаскировки, плохая подготовка рабочих и медленные темпы рытья щелей.

Совинформбюро скупо освещало положение на фронте, а населению приказали сдать все радиоприемники на хранение. Однако это не гарантировало соблюдение «секретности». Так, заведующий радиоузлом г. Дзержинска А. А. Степанов, видимо, переживая неудачи на фронте, систематически пьянствовал, вследствие чего в один из вечеров допустил на дежурство неопытную подсобную работницу радиоузла. Та по ошибке включила в сеть города германскую радиопередачу, транслировавшуюся на русском языке, которая в течение всей ночи вещала о победах Вермахта и безнадежном положении Советского Союза. Многие жители, вдохновившись вражеской пропагандой, стали на следующий день живо обсуждать последние «новости». В итоге в начале июля Дзержинскому отделу НКВД пришлось провести срочную операцию по отлавливанию новоиспеченных «гитлеровцев». За «восхваление гитлеризма и жизни в фашистской Германии» в Дзержинске были арестованы девять человек. Обвинения были следующего содержания:

«Смирнов Василий Иванович. Бывший кулак, враждебно настроен по отношению к существующему советскому строю, работая на заводе „Красный якорь“, занимался дезорганизацией производства, возымел намерение организовать вокруг себя группу лиц и потребовать повышения зарплаты.

Сараев Василий Дмитриевич. Среди населения восхваляет жизнь в фашистской Германии, в похабной форме клеветал на руководителей нашей партии и советского правительства, распространял пораженческие настроения. Арестован.

Поповкин Павел Петрович. Распространял клеветнические настроения по адресу советского информбюро, распространял неверие в советскую печать, восхвалял Гитлеризм.

Курепова Александра Степановна. На территории рынка открыто выступала среди группы населения с восхвалением Германской армии и распространяла пораженческие настроения».

Среди населения Горьковской области распространялись и совершенно бредовые слухи, например, о том, что Гитлер придет в Москву на Ильин день и будет там этот день праздновать.

Вторым по значимости промышленным и административным центром Поволжья был Сталинград (бывший Царицын). Основанный в XVI в. как промежуточный пункт волжского торгового пути, город первоначально выстроился около устья реки Царицы. Здесь же был построен Царицынский кремль, не дошедший до наших дней. Местность здесь была довольно специфической и определила особенности развития города на века. Высокий волжский берег был изрезан многочисленными оврагами и балками, идущими перпендикулярно Волге и фактически разделяющими местность на изолированные кусочки. Помимо них, на берегу, на некотором удалении от реки, вздыбились несколько огромных пологих холмов, возвышающихся над окружающими полями на десятки метров. В последующие века город испытал на себе многие важные исторические события, в том числе крестьянские войны Степана Разина и Емельяна Пугачева.

Территория застройки постепенно расширялась вдоль берега Волги. В годы Первой мировой войны английская фирма «Виккерс» построила на северной окраине Царицына большой артиллерийский завод, предназначенный для выпуска гаубиц. Так было положено начало большой северной промзоне, впоследствии сыгравшей важную историческую роль. Во время Гражданской войны в районе Царицына происходили крупные сражения между Белой и Красной Армиями. Одним из руководителей обороны города тогда был Сталин, в честь которого он потом получил наименование Сталинград, под которым стал известен всему миру. В годы индустриализации на крутом волжском берегу были возведены корпуса еще двух крупных предприятий: Сталинградского тракторного завода (СТЗ) и металлургического завода «Красный Октябрь». Вскоре заводы обросли типовыми рабочими поселками, состоявшими как из частных одноэтажных домов, так и из «засыпушек», «щитков» и бараков. В южном пригороде, в поселке Бекетовка, в 1930 г. была построена крупная электростанция СталГРЭС.

Схема г. Сталинграда по состоянию на июнь 1941 г.:

1 – Сталинградский тракторный завод,

2 – артиллерийский завод «Баррикады», 3 – хлебозавод № 2,

4 – металлургический завод «Красный Октябрь»,

5 – нефтехранилища, 6 – химический комбинат «Лазурь»,

7 – Мамаев курган, 9 – авиашкола и казармы, 10 – аэродром,

11 – ж/д вокзал Сталинград61, 12 – речной порт, 13 – спиртозавод,

14 – почтамт, 15 – пос. Красная Слобода, 16 – патронная фабрика,

17 – тюрьма, 18 – Центральный универмаг, 20 – элеватор,

21 – консервная фабрика

К1940 г. Сталинград фактически состоял из четырех отдельных частей, что было обусловлено историческим развитием и своеобразным ландшафтом. От р. Царица до Мамаева кургана раскинулась центральная часть города, застроенная высокими кирпичными домами, в том числе многоэтажками, видимыми за десятки километров. Далее к северу, по всему высокому берегу Волги, тянулась промышленная зона, где большие корпуса цехов перемежались с погрузочными пристанями, нефтехранилищами и складами. От них в западном направлении уходили бесконечные однообразные кварталы рабочих поселков. К югу от центра, за Царицей, находилась древняя историческая часть Сталинграда, состоящая из домов постройки XVIII—XIX вв. Самым высоким строением здесь был элеватор, словно колосс, возвышающийся над одно-, двухэтажными домишками. Далее к югу на нескольких холмах были разбросаны поселки, входившие в Кировский район города: Бекетовка, Сарепта, Красноармейск. Их венчали корпуса Сталинградской ГРЭС, которые также было видно за десятки километров.

К началу войны в Сталинграде проживали почти 450 тыс. человек, работали 126 промышленных предприятий. В городе имелись 124 школы, четыре вуза, четыре театра и цирк, множество кинотеатров, в т.ч. летний, находившийся около Мамаева кургана. Центром торговли в городе был ставший впоследствии известным на весь мир Центральный универмаг. Промышленная зона соединялась с центральными кварталами несколькими трамвайными маршрутами.

В Сталинграде утро 22 июня 1941 г. тоже было солнечным и безоблачным. Синоптики обещали жаркий летний день и температуру +27°С. Жители спозаранку потянулись на пристани, чтобы традиционно провести день на пляжах на восточном берегу Волги, порыбачить, погулять в рощах ивняка и искупаться. Другие свободные от работы люди отправились в кинотеатры, где начались утренние сеансы фильмов «Сокровища Мценского уезда» и «Песнь о любви». Драматический театр им. Горького показывал в Летнем театре премьеру спектакля «В степях Украины», а в самом здании Драмтеатра, в центре города, начался смотр детской художественной самодеятельности. Сначала выступала юная пианистка Аля Пахмутова, затем на сцену вышел танцевальный ансамбль клуба артиллерийского завода «Баррикады». Но тут возникла неожиданная пауза.

Окский мост в г. Горьком, построенный в 1932 г. Справа от него – старый плашкоутный мост, позднее разобранный

Здание Центрального универмага г. Сталинграда

Никто из зрителей еще не осознавал, что именно сейчас, в эти самые минуты в жизни каждого из них наступил крутой перелом. Вскоре на сцене появился горкомовский работник и, дождавшись тишины в зале, угрюмо сказал: «Товарищи! Война! На нас вероломно напала Германия…» Люди были ошарашены, кто-то даже решил, что это какая-то нелепая шутка. А между тем из громкоговорителей по всему Сталинграду уже звучал подавленный голос Молотова: «Без объявления войны германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города…»

Весть о нападении мгновенно разнеслась по улицам и жилым поселкам, и к трем часам дня весь город уже бурлил. Первоначальное подавленное настроение быстро сменилось воинственным. Многие резервисты целыми дворами и подъездами с боевыми песнями и выкриками про Гитлера отправились в военкоматы, не дожидаясь объявления мобилизации. «Нам показалось, что с неба упала бомба. Это было настоящее потрясение», — вспоминала одна молодая студентка о тех часах. Сама она сразу пошла записываться на курсы медсестер, а ее друзья решили отправиться на фронт добровольцами. В Сталинградском политехническом университете, расположенном в Дзержинском районе, студенты, едва узнав о начале войны, повесили на стену большую карту Европы, намереваясь следить по ней за продвижением Красной Армии в глубь Германии. Множество довоенных пропагандистских фильмов, рассказывающих о производстве танков и достижениях советской авиации, убедили молодежь в непобедимости и всемогуществе Советского Союза. Старшее поколение, особенно люди, помнившие Первую мировую и Гражданскую войны, реагировали на произошедшее более скептически. Опыт подсказывал, что грядущие события не сулят ничего хорошего.

Хотя Сталинград находился более чем в тысяче километров от границы и никто всерьез не верил в возможность немецкой бомбежки, все же в соответствии с довоенными мобилизационными планами началось приведение в боевую готовность групп самозащиты на заводах и в жилом секторе. Уже к вечеру в городе были созданы пункты ВНОС, а также принято решение немедленно создать в каждом районе истребительные батальоны для борьбы с диверсантами и шпионами.

10 июля Сталинградский обком ВКП(б) пошел еще дальше и принял постановление о создании «подвижных отрядов по борьбе савиапарашютными десантами противника». Для этих целей было решено сформировать два бронепоезда (!) в составе 20 платформ и четырех бронированных полувагонов, а также три подвижных автомобильных отряда. Впрочем, на то были кое-какие основания. Уже через четыре дня НКГБ информировало обком о задержании на территории области первого немецкого разведчика-парашютиста. Но бронепоезда для вылавливания отдельных шпионов все же вряд ли понадобились бы.

С железнодорожных станций области ежедневно под «Прощание славянки» отправлялись на запад по 10—12 эшелонов с людьми, техникой и лошадьми. Впоследствии только за два первых военных месяца из Сталинградской области будут направлены свыше ПО тыс. военнообязанных[34]34
  до конца 1941 г. эта цифра достигнет уже 400 тыс. человек.


[Закрыть]. За то же время в армию передадут 5120 автомобилей, 1250 гусеничных тракторов, более 18 тыс. лошадей.

Однако отнюдь не все в эти дни проявляли патриотизм и рвались на фронт. Появились первые симулянты и членовредители, десятки сталинградцев также бросились на военные заводы с заявлениями о приеме на работу в надежде получить бронь от призыва. В следующие дни толпы людей осаждали магазины, скупая все подряд – от спичек и соли до керосиновых ламп и самоваров. Огромные очереди выстроились у сберкасс, люди торопились снять со счетов все деньги.

Город Саратов, основанный в 1590 г. воеводой князем Григорием Засекиным и стрелецким головой Федором Туровым, один из красивейших поволжских городов. Исторический центр города раскинулся в огромной котловине, образованной высокими возвышенностями, самая высокая из которых – Соколиная гора. В последующие столетия Саратов стал крупным центром хлебной торговли и мукомолья, маслобойной промышленности и рыболовного промысла.

История привела в Саратов представителей многих европейских национальностей: англичан, французов, бельгийцев, но в первую очередь немцев. Последние образовали здесь центр немцев Поволжья. Посредством западных инвестиций в 90-е гг. ХГХв. здесь были построены чугунолитейные, металлообрабатывающие, гвоздильно-проволочные, сталелитейные и судостроительные заводы. С помощью бельгийского трамвайного общества в Саратове впервые в России был пущен трамвай.

Схема г. Саратова по состоянию на июнь 1941 г.:

1 – нефтеперегонный завод им. Кирова, 2 – ГПЗ63,

3 – авиазавод № 292, 4 – Улешовская нефтебаза, 5 – речной порт,

6 – аэропорт, 7 – ж/д вокзал, 8 – причал нефтеперегонного завода,

9 – Увекская нефтебаза, 10 – Волжский ж/д мост

Основная промышленная зона здесь также начала создаваться в 30-е гг. XX в. На южной окраине города вокруг высокого лишенного растительности холма высотой 87 м были построены крупнейший в Поволжье нефтеперегонный (крекинговый) завод, а также завод «Саракомбайн», переоборудованный в 1939 г. в авиационный завод № 292. К западу от холма началось возведение 3-го Государственного подшипникового завода (ГПЗ-3), давшего первую продукцию в феврале 1941 г. В 1935 г. был построен железнодорожный мост через Волгу в районе поселка Увек, основанного еще золотоордынскими ханами. К началу войны в городе проживали почти 400 тыс. человек.

В Саратове весть о начале войны многие тоже встретили с энтузиазмом. Только за пять дней после объявления мобилизации райвоенкоматы приняли 15 тыс. заявлений от добровольцев с просьбой отправить на фронт. В то же время часть населения отнеслась к этим событиям панически и даже враждебно. Лишь за первые дни в городе были выловлены 40 человек, публично высказывавших пораженческие настроения и сомнения в возможности победы над Германией. У всех магазинов выстроились длинные очереди за продуктами, причем многие саратовцы мешками скупали муку и соль. Милиции пришлось начать охоту на «скупщиков продовольствия и спекулянтов». В первые дни были арестованы 74 человека, но это была лишь капля в море. Тем временем по всему городу начались мероприятия по затемнению предприятий и жилых домов, рабочие ускоренными темпами рыли щели и укрытия. Войска НКВД взяли под усиленную охрану нефтеперегонный завод и авиазавод № 292. В последующие дни началось формирование пяти районных и одного городского истребительных батальонов численностью по 100 человек каждый.

В жизни Куйбышева (Самары) в связи с началом войны также быстро начались перемены. Уже через несколько дней после 22 июня на заседаниях районных и городского исполкомов были приняты решения о значительном сокращении расходов на благоустройство, здравоохранение и образование. В городе в спешном порядке началось переоборудование подвальных помещений жилых домов под бомбо– и газоубежища. Площади и скверы покрывались сеткой щелей для защиты от воздушных налетов. Как и повсюду в стране, под предлогом борьбы с вражеской пропагандой населению было «предложено» сдать радиоприемники. Взамен их на перекрестках улиц, в парках и скверах во множестве появились черные раструбы громкоговорителей, гремевших с раннего утра и до полуночи. Куйбышевцы почувствовали, что их жизнь стремительно перестраивается на военный лад.

В Поволжье было много и мелких городов, таких как Ульяновск, бывший тогда райцентром Куйбышевской области. Здесь проживали 110 тыс. человек. В городе имелось лишь одно крупное предприятие – патронный завод им. Володарского. Единственный маршрут общественного транспорта связывал центр города и железнодорожный вокзал. В Ульяновске функционировали только два вуза, причем оба педагогические. Четыре военных училища и авиашкола готовили для Красной Армии младший комсостав. Досуг горожане проводили в драмтеатре, кинотеатрах «Художественный» и «Пионер» и в нескольких домах культуры.

Первая тревога в Москве

В столице СССР уже вечером воскресного дня 22 июня окна большинства зданий были затемнены, уличное освещение и рекламные афиши выключены, и Москва впервые погрузилась во тьму. В считанные дни город неузнаваемо преобразился. Наиболее широкие улицы и площади «застроили» жилыми домами, и, не жалея краски, щедро «озеленили». Даже крыши цехов многих предприятий превратились в жилые кварталы преимущественно смешанной малоэтажной застройки, характерной для того времени.

Около полуночи 23 июня, по московскому времени, на командный пункт Московской зоны ПВО стали поступать сообщения от постов ВНОС о движении с запада в сторону Москвы около 60 самолетов, которые неопытный личный состав принял за немецкие двухмоторные бомбардировщики Не-111 и Ju-88. При подходе целей к рубежу Ржев – Вязьма командующий зоной ПВО генерал-майор М. С. Громадин позвонил по телефону командующему ВВС генерал-лейтенанту П. Ф. Жигареву, чтобы разузнать, нет ли своих самолетов в этом районе. Последний, только что назначенный на свою должность, заверил, что нет. Вскоре эти сведения подтвердило и командование ВВС Западного фронта. Пока велись эти переговоры, посты доложили, что самолеты уже подошли к линии Клин – Можайск.

В 02.40 24 июня все средства ПВО были приведены в боевую готовность. Явно растерявшийся Громадин, позабыв о своих правах и обязанностях, решил посоветоваться лично с товарищем Сталиным. Позвонив ему, он попросил разрешения дать в Москве сигнал «Воздушная тревога». Вождь, которому было явно не до этого в связи с неясным положением на Западном фронте, не раздумывая, дал разрешение, но попросил больше не беспокоить его по подобным пустякам. В итоге в 02.52, по московскому времени, в столице впервые заревели электросирены, а из громкоговорителей раздался голос диктора: «Граждане! Воздушная тревога!» Командующий 1-м корпусом ПВО генерал-майор Д. А. Журавлев получил приказ отразить налет противника.

Дальше командование противовоздушной обороны действовало вразнобой. Начальник ГУ ПВО Н. Н. Воронов, страдая довоенным синдромом боязни провокаций, дал указание зениткам не стрелять, а истребителям попытаться принять меры к принудительной посадке самолетов. Вслед за этим командир 6-го ИАК ПВО полковник И. Д. Климов поднял в воздух шесть своих авиаполков. Как ни странно, подходившие к Москве бомбардировщики были обнаружены пилотами. «Посадить» их, конечно, не удалось, но завязался воздушный бой. Поскольку самолеты уже подходили к ближним подступам к столице, Журавлев по своей инициативе приказал зенитной артиллерии открыть огонь. Тем не менее бомбардировщики продолжали идти на Москву, невзирая на обстрел, а с одного из них даже дали пулеметную очередь по позициям батарей. В этот момент москвичи впервые услышали надрывный грохот зениток и увидели в темном небе ватные комочки от разрывов снарядов. На КП корпуса начали поступать панические донесения о высадке воздушного десанта в районе Монино, к востоку от города. Боевые действия продолжались около часа, после чего все стихло.

Налет вроде бы удалось отразить, только вот летевшие на Москву бомбардировщики оказались… советскими. В результате проведенных «учений» четыре самолета были сбиты, в том числе один ТБ-3, весь экипаж которого, за исключением одного летчика, погиб. Позднее выяснилось, что группа дальних бомбардировщиков, вылетев на задание, не смогла обнаружить цель и возвращалась на один из подмосковных аэродромов. Однако экипажи потеряли ориентировку и пошли курсом прямо на столицу.

Не успела смолкнуть стрельба, как начался «разбор полетов», который был столь же бестолковым, как и сам инцидент. Инициативу в проведении расследования проявил известный разоблачитель «врагов народа» в Красной Армии армейский комиссар 1-го ранга Л. 3. Мехлис. Он вызвал «на ковер» Воронова и Журавлева и прямо задал им вопрос: «Вам безразлично, в кого стрелять, по немцам или по своим?» Дальше пошла неприятная дискуссия, прерванная лично Сталиным, который приказал Мехлису не трогать военных.

Сам же Верховный главнокомандующий, выслушав объяснения Громадина и Жигарева, дал им указание разобраться в произошедшем, а также сказал, что нужно считать этот инцидент «учебной тревогой ПВО». Чтобы успокоить встревоженных москвичей, так затем и было официально объявлено в печати. Во время доклада Громадин так страшно нервничал, опасаясь неприятных для себя оргвыводов, что его пропитанный потом китель можно было выжимать. Ему было очень стыдно, что члены Политбюро, присутствовавшие при докладе, отметили слабое взаимодействие различных родов войск. Сталин, видя плачевное состояние генерала, по-житейски посоветовал ему расслабиться отработанным методом – пойти выпить и закусить, видимо, за упокой душ сбитых летчиков.

Объяснением в Кремле трудный день для Громадина не закончился. По возвращении в свой кабинет он был встречен вездесущим Мехлисом и прокурором СССР В. М. Бочковым. Как водится, комиссар, расстроенный неудачей с наказанием Журавлева, грубо обругал командующего Московской зоной ПВО и обвинил его в том, что тот работает на Гитлера. Но Громадин сумел быстро отбиться от этого кавалерийского наскока не в меру ретивого борца с «вредителями», коротко ответив, что товарищу Сталину уже доложено и что он хочет отдохнуть после бессонной ночи.

Конечно же, по случаю нарушения режима полетов бомбардировщиками ДВА, объявления тревоги в Москве и стрельбы зенитной артиллерии по своим самолетам была назначена правительственная комиссия, на выводах которой и базировались последующие постановления Государственного Комитета Обороны (ГКО) о повышении боеготовности войск противовоздушной обороны. Подобная практика создания комиссий, издания грозных постановлений и приказов НКО после каждого очередного промаха и провала системы ПВО продолжалась в дальнейшем на протяжении почти всей войны, за ними следовали многочисленные реорганизации, кадровые перестановки, наказания провинившихся и т.д.

«Ночь ошибок» принесла и определенную пользу: она вскрыла некоторые недостатки в организации системы ПВО и МПВО.