Текст книги "Самолеты-призраки Третьего Рейха. Секретные операции Люфтваффе"

Автор книги: Михаил Зефиров

Соавторы: Дмитрий Дегтев,Николай Баженов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц)

В идее создания в калмыцкой степи еще одного секретного аэродрома не было ничего фантастического. На протяжении четырехсот километров, от окраин Сталинграда на севере и до Каспийского моря на юге, тянулись однообразные малообжитые степи, где можно было встретить лишь стада сайгаков. На обширном пространстве к западу от Астрахани не было никаких крупных гарнизонов Красной Армии, отсутствовало наблюдение за воздухом. Поэтому «спрятать» там аэродром было вполне возможно, если, конечно, все делать аккуратно.

Надо сразу отметить, что изложение дальнейших событий сильно отличается от общеизвестной советской версии. Оно сделано на основе имеющихся данных о действиях I./KG200 и анализа этой самой советской версии. На последней мы подробно останавливаться не будем, поскольку она с некоторыми вариациями многократно повторялась в различных публикациях.

Операция «Соленое озеро», во всяком случае, ее первая фаза, предусматривавшая высадку передовой группы, создание авиабазы и радиоцентра, имела все шансы на успех. Однако в дело, как это нередко бывает, вмешался случай. Вечером 23 мая 1944 г. на взлетно-посадочную полосу румынского аэродрома Цилиштеа, на котором располагалось отделение «Тоска», вырулил четырехмоторный Ju-290A-9 W.Nr.0185 «A3+CB» из 1-й эскадрильи KG200. Поднявшись в воздух, он под покровом темноты пролетел над Черным морем, Крымом, Азовским морем и затем прошел над Краснодарским краем.

Советские РЛС в ночь на 24 мая зафиксировали появление неизвестного самолета. Наперехват даже поднялись ночные истребители, однако обнаружить призрак им не удалось. Сообщение о пролете в сторону Каспийского моря поступило в штаб 144-й истребительной авиадивизии ПВО, которая тогда прикрывала все Южное Поволжье. С наступлением светлого времени суток ее пилоты получили задание – прочесать всю зону ответственности дивизии к югу от Сталинграда.

Среди поднявшихся в воздух истребителей были и четыре «Харрикейна» из 933-го ПАП ПВО. Недалеко от поселка Путевое (Утта), расположенного на железной дороге приблизительно на полпути из Астрахани в Степной (Элисту), они обнаружили стоящий в степи большой четырехмоторный самолет с крестами на крыльях. Истребители один за другим зашли для атаки и обстреляли его. В результате попаданий самолет загорелся.

Это был тот самый Ju-290A-9, вылетевший накануне вечером из Румынии. Конечная точка его маршрута до сих пор неизвестна, но можно сказать, что она была не в Калмыкии. Это косвенно подтверждается всеми последующими событиями. Скорее всего «Юнкере» направлялся в Гурьевскую область Казахстана, в которую как раз в этот период времени проводились активные заброски диверсионных групп. А его посадка в калмыцкой степи была вызвана техническими неисправностями.

Ju-290A-7 W.Nr.2900181 «KR+LL», совершивший 1 апреля 1944 г. вынужденную посадку «на живот»

Ju-290A-1, совершивший вынужденную посадку «на живот» в ходе вылетов на Восточном фронте

Пилоты «Харрикейнов» сообщили о своей находке, и через какое-то время поблизости от самолета появились опергруппы НКВД и НКГБ Астраханской области. Вероятно, большая часть экипажа, включая бортрадиста, погибла еще во время штурмовки с воздуха, а сам «Юнкере» сгорел. Об этом свидетельствует тот факт, что в штабе отделения «Тоска» не получили никакого радиосообщения об атаке. Известно, что в числе экипажа самолета был фельдфебель Вилли Кремер (Willi Cremer), который с 23 мая числится пропавшим без вести во время вылета над югом СССР. Фамилии же остальных восьми членов экипажа пока установить не удалось.

Этот инцидент, в совокупности с полученной ранее информацией о контактах Огдонова с Абвером, привел к тому, что советские контрразведчики утвердились в мысли, что в ближайшее время следует ждать новых «гостей» с неба. Авиация ПВО получила приказ организовать регулярное патрулирование над Калмыкией с целью поиска новых немецких самолетов. Вынужденная посадка этого «Юнкерса» и его последующее обнаружение фактически предопредилили судьбу операции «Соленое озеро».

Прошло две с половиной недели, и вечером 10 июня с аэродрома Цилиштеа поднялся Ju-290A-9 W.Nr.0182 «A3+AB», который пилотировал лейтенант Генрих Иенихен (Heinrich Jenichen). В состав экипажа также входили обер-фельдфебели Ханс Виделер (Hans Wiedeler), Вилли Мельцер (Willi Melzer) и Бруно Гёрген (Bruno Gorgen), фельдфебель Герхард Тон (Gerhard Thon), унтер-офицеры Эрих Гломсда (Erich Glomsda) и Генрих Фритцгес (Heinrich Fritzges), а также обер-ефрейтор Ханс-Вальтер Мельхер (Hans-Walter Melcher).

На этот раз самолет действительно направлялся в Калмыкию, и это был первый вылет в рамках операции «Соленое озеро». На его борту находилась диверсионная группа из тридцати одетых в немецкую военную форму калмыков, которую сопровождал офицер Абвера, вероятно, гауптман фон Шеллер. «Юнкере» благополучно приземлился в степи приблизительно в 60 км юго-восточнее поселка Песчаное (Яшкуль). Самолет укрыли маскировочной сетью, под которой он должен был дождаться вечера 11 июня, чтобы затем под покровом темноты взлететь и вернуться обратно в Румынию.

Скорее всего Ju-290 так бы спокойно и простоял в безлюдной степи, если бы не то самое воздушное патрулирование, о начале которого немцы просто не знали. Огромный самолет, даже будучи замаскированным, все равно выделялся на фоне окружающей местности. Пилот одного из советских патрульных самолетов обнаружил его, и в этот район сразу же выехали опергруппы контрразведки и приданные им бойцы частей НКВД. После непродолжительной перестрелки нескольких членов экипажа «Юнкерса» удалось взять живыми. Среди них был и бортрадист обер-фельдфебель Виделер.

Захват последнего был крупной удачей, поскольку позволял начать радиоигру с немцами. В тот же день Ханс Виделер, не выдержав оказанного на него давления, отправил в радиоцентр KG200 ложное сообщение. В нем говорилось, что Ju-290 при посадке получил якобы повреждения и не может взлететь, и потому экипаж просит прислать ему на помощь другой самолет.

В штабе эскадры ничего не заподозрили, поскольку для Люфтваффе это в общем-то была «штатная» ситуация. Выше уже рассказывалось об успешном решении подобных проблем, например, о FW-200 из 3-й эскадрильи KG40, повредившим шасси во время приземления на острове Земля Александры.

Поэтому гауптман Хорст Фиттинг (Horst Fitting) получил приказ эвакуировать застрявший во вражеском тылу экипаж. Днем 12 июля он на Ju-252V8 W.Nr.008 «T9+SK» взлетел с румынского аэродрома Медиаш. Экипаж этого трехмоторного самолета состоял из семи человек: лейтенанта Бруно Штелльбринка (Bruno Stellbrink), обер-фельдфебелей Альфреда Дойчера (Alfred Deutscher), Альфонса Брауна (Alfons Braun) и Фридриха Адама (Friedrich Adam), фельдфебеля Пауля Швейцера (Paul Schweizer) и унтер-офицеров Густава Швиртерфа (Gustav Schwierterf) и Вильгельма Лотта (Wilhelm Lott).

«Юнкере» совершил промежуточную посадку на аэродроме Цилиштеа, где дозаправился и взял на борт новую группу калмыков. В 17.10 по берлинскому времени он снова поднялся в воздух и под покровом ночи достиг места посадки Ju-290. Сделав несколько кругов, его экипаж так и не смог обнаружить какого-либо движения на земле. Не последовало никакой ответной реакции и на поданные условные сигналы. Время шло, резерв топлива подходил к концу, и гауптман Фиттинг приказал пилоту повернуть обратно. Напоследок с самолета было сброшено на парашютах несколько грузовых контейнеров с оружием, боеприпасами и продовольствием.

Уже после приземления в Цилиштеа Фиттингу сообщили, что получена новая радиограмма от Виделера. В ней говорилось, что экипаж Ju-290 принял круживший наверху самолет за русский. Это было странно, ведь находившиеся на земле летчики должны были видеть условные сигналы, заранее оговоренные на случай подобных ситуаций. Тем не менее это почему-то тогда не насторожило немцев.

В последующие двое суток из Калмыкии пришли еще несколько сообщений. В них, в частности, говорилось, что уже оборудована взлетно-посадочная полоса, сооружены несколько землянок для будущего радиоцентра и размещения диверсантов. Все это действительно в срочном порядке делалось отрядом пограничников, направленным на место будущего «аэродрома». Строительным материалом для импровизированной полосы послужил такыр – уплотненная степная глина.

В итоге вечером 14 июня все из того же Цилиштеа туда вылетел Ju-290A-4 W.Nr.0167 «9V+HK», позаимствованный для этого в FAGr.5. Его пилотировал обер-фельдфебель Герберт Мёллер (Herbert Moller). Помимо него, в экипаж также входили гауптман Ханс Ханзен (Hans Hansen), лейтенант Вильгельм Вагнер (Wilhelm Wagner), обер-фельдфебель Аугуст-Карл Гундлах (August-Karl Gundlach), унтер-офицер Вернер Адольф (Werner Adolf) и обер-ефрейторы Гельмут Цойнер (Helmut Zeuner), Адольф Шмитт (Adolf Schmitt) и Карл фон Хёген (Karl von Hogen).

Тут необходимо немного акцентировать внимание на фигуре гауптмана Ханзена, который, судя по всему, и руководил новой спасательной миссией. Согласно советской версии всех этих событий, «обер-лейтенант Ханс Ханзен» был радистом диверсионной группы, находившейся на борту уничтоженного еще 24 мая «Юнкерса». Тогда же он якобы и был захвачен в плен и с этого времени передавал все ложные радиограммы.

После того как обер-фельдфебель Виделер наконец получил ответную радиограмму с указанием времени прилета нового самолета, чекисты начали срочно готовиться к его захвату. Пограничники получили новый приказ: «Рыть поперек полосы через каждые 200 м глубокие рвы, а по окружности „аэродрома“ оборудовать замаскированные огневые точки с пулеметами».

На этот раз чекисты, как положено, ответили на все условные сигналы, и 45-тонная четырехмоторная махина стала заходить на посадку. Каки следовало ожидать, во время пробега шасси «Юнкерса» угодили в один из подготовленных рвов, и самолет оказался в ловушке. Завязалась ожесточенная перестрелка, в ходе которой самолет, обстреливавшийся из пулеметов «Максим» и противотанковых ружей, загорелся.

И снова несколько немецких летчиков, среди которых был гауптман Ханс Ханзен, были захвачены в плен. Тогда смогли уйти лишь калмыки из вновь доставленной диверсионной группы, и затем еще двое следующих суток в степи продолжались бои и перестрелки между ними и опергруппами НКВД. Большинство были уничтожены или сами застрелились, не желая сдаваться в плен, но по крайней мере девяти диверсантам все же удалось скрыться.

Только после того как уже второй подряд Ju-290, посланный в Калмыкию, не вернулся на аэродром Цилиштеа и от его экипажа не было никаких известий, немцы заподозрили неладное. А тем временем пришла новая радиограмма, отправленная бортрадистом первого «Юнкерса» Хансом Виделером. В ней говорилось, что посланный на помощь самолет в указанное ранее время якобы так и не прибыл, и содержалась просьба сообщить о новом времени его прилета.

Было решено провести элементарную проверку. В одну из последующих радиограмм, направленных Виделеру, было вставлено невинное и сентиментальное поздравление от его жены, но при этом ее имя было указано неправильно. Бортрадист «Юнкерса» подтвердил получение, но при этом никак не отреагировал на явную ошибку. После этого стало ясно, что он захвачен русскими и работает под их контролем.

Операция «Соленое озеро» была свернута, но радиообмен немцы все же продолжали. Они уклончиво отвечали на все настойчивые просьбы прислать новый самолет с подкреплениями, оружием и т.п., но при этом требовали сообщать необходимую разведывательную информацию. Тут работало одно из мудреных правил разведки – дезинформация тоже становится информацией, если известно, что она дезинформация.

Но бесконечно это продолжаться не могло. 20 августа 1944 г., по советским данным, из Калмыкии была отправлена последняя, сорок вторая по счету, лжерадиограмма. К этому времени советская контрразведка получила двадцать три ответных сообщения.

По тем же советским данным, был захвачен в плен 21 человек из числа экипажей «Юнкерсов» и доставленных ими диверсионных групп. И если тех же калмыков ожидал суд военного трибунала с заранее предрешенным исходом, то немецкие летчики должны были оказаться в лагерях для военнопленных, где в принципе имели все шансы выжить и затем вернуться на родину. Однако этого не произошло, и об их судьбе ничего неизвестно.

Есть отрывочные данные о том, что, например, того же Ханса Ханзена якобы после окончания войны видели в лагере №27/1 располагавшемся в г. Красногорске, недалеко от Москвы, и что тот понятия не имел, что стало с его экипажем. Позднее родственники всех восьми человек из экипажа Генриха Йенихена, чей Ju-290 был захвачен в ночь на 13 июля, а также родственники Карла фон Хёгена из экипажа второго «Юнкерса», прилетевшего в ночь на 15 июля, получили официальные сообщения советских властей, что их сыновья, мужья и т.д. умерли в плену. Причем везде стояла одна и та же дата– 26 октября 1945 г. Никаких объяснений, почему и отчего все эти девять человек вдруг скончались в один и тот же день, естественно, дано не было.

В заключение хочется сказать о том, что наивно полагать, что в секретных диверсионно-разведывательных операциях можно все «разложить по полочкам» и считать, что все раз и на всегда определено. Они не зря назывались секретными, и подробности многих из них продолжают храниться за семью печатями. И наверняка операция «Соленое озеро» хранит в себе еще немало тайн…

Все дальше и дальше

Заброска агентов и диверсантов в советский тыл осуществлялась и в районы, расположенные в 1500—2000 км от линии фронта. Для таких дальних полетов привлекалась отдельная 5-я транспортная эскадрилья (Transport Staffel 5) [140]140
  Создана в мае 1943 г. на основе Transport Staffel 290. Затем в августе 1944 г. ее преобразовали в 14-ю эскадрилью 4-й транспортной эскадры (14./TG4).


[Закрыть], которой до своего назначения командиром 1-й эскадрильей KG200 командовал гауптман Ханс Браун. Она базировалась на берлинском аэродроме Темпельхоф и была оснащена самолетами Ju-90, Ju-252, Ju-290 и FW-200. Ее экипажи периодически выполняли секретные вылеты в интересах сначала Versuchsverband Ob.d.L., а потом и I./KG200.

О подробностях этих операций до сих пор мало что известно. Так, в июле 1943 г. диверсионно-разведывательная группа была заброшена самолетом Ju-290 на территорию Туркмении. Однако двое диверсантов погибли от жажды в песках Каракумов, остальных задержали органы НКВД. У шпионов были изъяты оружие, боеприпасы, взрывчатые вещества, рация, динамо-машина, другое снаряжение, а также 1 млн. рублей.

Летом 1943 г. в РСХА возник план операции под кодовым наименованием «Ульм» («Ulm»), предусматривавший высадку на Урале большой группы диверсантов. Ее целью было проведение диверсий на крупных предприятиях, в том числе на Магнитогорском сталелитейном комбинате, подрывы транспортных магистралей и линий электропередачи, а также организация «повстанческих» групп из дезертиров и уголовников. Группу предполагалось регулярно снабжать по воздуху оружием, деньгами и продовольствием. Подготовка диверсантов велась в лагере в местечке Освиц по личному распоряжению рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера.

Ju-90B-1 «J4+GH» из Transport Staffel 5 взлетает с аэродрома Хельсинки-Мальми, 11 января 1944 г.

Испытания по сбросу с Ju-90V7 W.Nr.900005 «GF+GH» через открытую заднюю аппарель грузовых платформ

18 февраля 1944 г. один из четырехмоторных Ju-290 в очередной раз появился над Уральскими горами. На его борту находилась группа из шести человек, предназначенная для выброски в районе Челябинска. Однако штурман самолета, вероятно, допустил ошибку в расчетах, поскольку десантирование прошло приблизительно в 440 км к северу-западу от назначенного места, над глухой тайгой где-то к северу от Перми.

Высадка прошла крайне неудачно. Во-первых, диверсанты не смогли быстро собраться вместе. Во-вторых, один парашютист повис на дереве и, вероятно, получив тяжелые травмы, через некоторое время просто замерз. Остальные блуждали по тайге в поисках друг друга и сброшенных грузовых контейнеров, в том числе с продовольствием. Двое из них в конце концов из-за голода и сильных обморожений застрелились. Еще один член группы также получил сильное обморожение ног, перешедшее в гангрену, и его пришлось тоже пристрелить, дабы не мучился.

В итоге уцелели лишь два диверсанта, которые все же смогли найти часть контейнеров. Вскоре они обнаружили и висящий на дереве труп своего товарища и схоронили. С остальными же покойниками они поступили более разумно, и когда кончились все запасы продуктов, съели их! Они еще четыре месяца жили в тайге, построив берлогу и промышляя охотой, и только в июне пошли сдаваться.

О судьбе остальных групп, заброшенных в рамках операции «Ульм» на Урал, история пока умалчивает…

Возмездие на американских крыльях

Выше уже упоминалось, что в ходе специальных операций по заброске разведывательных и диверсионных групп немцы активно применяли трофейные «Летающие крепости» и «Либерейторы». Весной 1945 г. большинство из них были приданы отделению «Ольга», которое возглавлял гауптман Петер Шталь (Peter Stahl) и которое ведало забросками агентов и диверсантов по всей Западной Европе. Тогда один из В-17 стал участником довольно необычной операции, о которой стоит упомянуть отдельно.

Первым немецким городом, занятым частями 1-й американской армии, стал Ахен. Американцы назначили его новым обер-бурго-мистром Франца Оппенхоффа (Franz Oppenhoff). Последний был если не противником нацизма, то по крайней мере не питал симпатий к прежнему режиму и потому пошел на активное сотрудничество с «оккупантами». Об этом через имевшуюся агентуру быстро стало известно властям Третьего рейха.

Надо было примерно наказать «предателя», чтобы остальные жители Германии не вздумали идти по стопам Оппенхоффа. Состоялось специальное заседание т.н. «Народного трибунала». Он был учрежден в рамках рейхсминистерства юстиции еще 18апреля 1938 г. как чрезвычайный суд, занимавшийся делами о государственной измене, шпионаже и т.п. Заочно рассмотрев «дело» Франца Оппенхоффа, трибунал приговорил его к смертной казни.

Привести приговор в исполнение поручили РСХА. Для этого разработали специальную операцию под кодовым наименованием «Карнавал». Была создана группа из шести человек во главе с обер-шарфюрером СС Йозефом Ляйтгебом (Joseph Leitgeb). При этом в ее состав входили молодая женщина и 16-летний подросток, которые могли вести наблюдение за домом Оппехоффа, не вызывая подозрений. Они оба были членами «Верфольфа» – добровольческой организации, созданной для совершения диверсий на территории Германии, оккупированной противником.

В ночь на 19 марта с аэродрома Хильдесхайм поднялся В-17 из I./KG200. Командиром его экипажа был обер-лейтенант Пауль Каргер, а пилотом – лейтенант Вольфганг Поль, имевший большой опыт полетов на «Летающих крепостях». На борту самолета находились эта самая спецгруппа и еще один агент-одиночка, которого предстояло сбросить, как говорится, по дороге.

Чтобы избежать обнаружения ночными истребителями союзников, лейтенант Поль решил присоединиться к потоку британских бомбардировщиков, возвращавшихся после очередного налета на немецкие города. В воздухе было много четырехмоторных самолетов, среди которых можно было легко «спрятаться». Через некоторое время с одного из «Ланкастеров» заметили неясные в темноте очертания летевшего поблизости самолета и по радио запросили его позывные. В ответ немецкий экипаж выстрелил сигнальные ракеты, обозначавшие, что самолет поврежден и не имеет возможности выходить на связь.

Так «Летающая крепость» благополучно достигла сначала Антверпена, а затем – окрестностей Брюсселя, где и высадился тот самый агент-одиночка. После этого самолет повернул на восток, и в районе голландского местечка Ваале, расположенного всего в 8 км западнее Ахена, с него десантировалась основная группа.

Диверсанты добрались до места назначения, где установили наблюдение за домом своей жертвы. Они изучали обстановку и выбирали подходящее время для акции. Прошло четыре дня, и вечером 24 марта 1945 г. обершарфюрер Ляйтгеб застрелил Йозефа Оппенхоффа прямо на пороге его дома. Группа доложила о выполнении задания, и уже на следующий день в немецких газетах появились ликующие сообщения о «возмездии, постигшем предателя».

Глава 12
Крылатая многоножка

Призрак в Подмосковье

20 июня 1943 г. в райотдел НКВД города Егорьевск, расположенного в 90 км к юго-востоку от Москвы, явился «немецкий парашютист», а на самом деле зафронтовой разведчик Особого отдела Северо-Западного фронта под псевдонимом «Северов». Он заявил, что прошедшей ночью вместе с напарником был сброшен для выполнения спецзадания по вербовке высокопоставленного работника Наркомата путей сообщения (НКПС), якобы являвшегося его дальним родственником. В дальнейшем руководство «Цеппелина» планировало с его помощью убить члена Политбюро ЦК ВКП(б) Лазаря Кагановича. Помимо этого, «Северов» сообщил примерные данные на 130 германских агентов, готовившихся для заброски в советский тыл.

Об этой важной информации срочно доложили начальнику «Смерша» генералу В. С. Абакумову, который лично санкционировал начало радиоигры с «Цеппелином». После этого «Северов» инсценировал вербовку «родственника» и далее в течение полугода посылал сообщения с данными, якобы полученными от него. Поскольку для оплаты труда «ценного шпиона» требовались деньги, была отправлена радиограмма с соответствующим запросом. Немцы поверили, и в ночь на 30 марта 1944 г. в районе Егорьевска на парашюте приземлился сотрудник СД Алоиз Хальфе. Его арестовали уже на железнодорожном вокзале Егорьевска. У него изъяли 500 тысяч советских рублей и, что самое интересное, 5000 американских долларов! После этого была отослана радиограмма, что операция по подготовке убийства Кагановича протекает успешно.

Надо отметить, что за прошедшее время обстановка сильно изменилась. Если в июне 1943 г. Вермахт еще находился сравнительно недалеко от советской столицы, то к весне следующего года Подмосковье уже стало глубоким тылом. Тем не менее немецкие самолеты как ни в чем не бывало продолжали летать туда, проходя поблизости от самой сильной в СССР зоны ПВО.

Вскоре «Смерш» отправил новую наживку, что якобы у завербованного агента имеются «тщательно отработанные» планы воинских перевозок на лето – осень 1944 г. И спустя несколько дней, после приземления все в том же Егорьевском районе, был захвачен следующий парашютист. 21 июля ушла очередная радиограмма, в которой говорилось, что документы успешно сфотографированы и что теперь их необходимо как-то переправить через линию фронта. Немцы клюнули и на эту удочку, причем о последнем сообщении доложили лично начальнику РСХА Кальтенбруннеру и шефу внешней разведки Шелленбергу. Те заинтересовались «важной» информацией и дали санкцию на предоставление «Цеппелину» некоего секретного самолета…

В начале августа 1944 г. «смершевцы» получили из Германии радиограмму с указанием подготовить площадку для посадки самолета. Контрразведчики потирали руки, мысленно представляя у себя на погонах новые звезды, а на груди ордена и медали. Еще бы, такая удача, выманить и захватить целый самолет с агентами! В лесах в районе Егорьевска был подготовлен аэродром, весь перерытый замаскированными ямами-ловушками. Сверху же площадка выглядела совершенно ровной. По ее краям были оборудованы скрытые огневые точки.

И вот в ночь на 15 августа в небе Московской области послышался гул неопознанного самолета. Пройдя в районе Коломны, он повернул к Егорьевску. На «секретной» посадочной площадке бойцы специальной группы захвата «Смерша» включили аэродромные огни – зверь шел прямо в приготовленную для него засаду. Вскоре стал слышен нарастающий гул моторов, потом тьму пронзили лучи посадочных фар, стремительно приближавшихся к земле. И вот на фоне тускло освещенных деревьев показался черный силуэт самолета. Контрразведчики, ближе всего находившиеся к полосе, сразу обратили внимание, что он имеет странную формуй, главное, толстенный, похожий на подводную лодку фюзеляж. Но самое удивительное произошло дальше.

Прокатившись по «аэродрому», самолет не провалился ни в одну из вырытых для него ям! Тогда у кого-то из бойцов не выдержали нервы, и раздались первые выстрелы. После этого, не дожидаясь приказа, открыли беспорядочную стрельбу и все остальные. Каково же было изумление контрразведчиков, когда, несмотря на шквальный огонь, призрак как ни в чем не бывало развернулся в конце полосы, стремительно промчался по все тем же, уже отчетливо видимым, ямам и взлетел!

Офицеры и солдаты еще долго не могли прийти в себя после увиденного. Что это за самолет такой и что у него за чудо-шасси?

Вероятно, такие вопросы впервые приходили им на ум. Но самое главное еще предстояло впереди, а именно как доложить о случившемся начальству и особенно самому Абакумову?! Раздосадованные офицеры быстро поняли, что повышения в званиях и награды откладываются до лучших времен.

После этого случая немцы, вероятно, догадались, что их водят за нос. Тем не менее радиоигру они все же продолжали, но уже никаких самолетов под Егорьевском больше не приземлялось.

Призраком, так поразившим смершевцев, был двухмоторный самолет Аг-232, который был создан еще в 1940 г. Он получил название «Многоножка» («Tausendffissler») благодаря уникальной конструкции шасси. Для посадки и взлета с обычных аэродромов использовалось «классическое» шасси, состоявшее из полуубираемой носовой стойки и убираемых в крыло основных стоек. При этом их высота при помощи гидравлики могла регулироваться прямо из кабины пилота. При посадке же на неподготовленные грунтовые площадки и при взлете с них в дело вступали 11 дополнительных пар небольших колес, расположенных вдоль нижней части фюзеляжа, на которые при необходимости надевались еще и специальные каучуковые гусеницы. Основные стойки шасси «поджимались» до их уровня, и в результате оказывалось, что самолет уже касался земли не тремя, а сразу двадцатью пятью колесами! Это позволяло «Многоножке» преодолевать канавы и ямы шириной до полутора метров, встреча с которыми для других машин того времени заканчивалась неизбежной катастрофой.

Аг-232В брал до семи тонн грузов, причем в фюзеляж по опускающейся аппарели могли заехать несколько мотоциклов и даже легковой автомобиль. Регулируемые по высоте основные стойки значительно облегчали погрузочно-разгрузочные работы. Самолет мог «присесть», чтобы его задний грузовой люк оказался на уровне кузова грузового автомобиля. Общий взлетный вес машины мог составлять 20 т при дальности полета 1300 км. Недостатком «Многоножки», как и всех транспортников, была низкая скорость – не более 300 км/ч. Поэтому для защиты от истребителей самолет получил довольно сильное вооружение. Вверху фюзеляжа, сразу за пилотской кабиной, установили вращающуюся башню с 20-мм пушкой MG151, непосредственно в передней части кабины находился 13-мм пулемет MG131 и еще два таких же пулемета – в задней части фюзеляжа, в огневой точке над грузовым люком.

Прототип Ar-232V1, лето 1940 г.

Транспортный самолет Ar-232A

В отделениях I./KG200 на Восточном фронте для спецопераций по заброске агентов в основном использовались Не-111. Однако их вместимость была небольшой, и потому для полетов в интересах отделения «Клара», располагавшегося тогда в Риге, были привлечены шесть Аг-232В-0 из 14-й эскадрильи TG4 во главе с майором Петцем (Petz). Эти самолеты выполняли секретные полеты сначала над северно-западной частью России, а потом и над Прибалтикой, Финляндией и Норвегией.

Агент 001

Еще в конце лета 1942 г. Гиммлер, Шелленберг и Риббентроп на встрече с Гитлером обсуждали возможность подрыва силы советского сопротивления путем убийства Сталина. Затем в начале 1944 г. эта идея снова возникла в недрах РСХА. Во время одного из совещаний его глава обер-группенфюрер Кальтенбруннер, вероятно, предварительно «проконсультировавшись» наверху, предложил подготовить операцию по убийству «отца всех народов». Сотрудник СД Грайфе рекомендовал поручить выполнение столь ответственного поручения некоему Таврину – русскому агенту, уже прошедшему специальную подготовку.

Надо заметить, что есть версия о том, что идею покушения на «верховного» выдвинул бывший 2-й секретарь Ростокинского райкома ВКП(б) г. Москвы и бывший член военного совета 32-й армии Г. Н. Жиленков, с которым Таврин был знаком еще с июня 1941 г. По сценарию бывшего партийца, агент-одиночка должен был обосноваться в столице и познакомиться с женским персоналом, работавшим в Кремле. Затем следовало выяснить маршруты движения Сталина, проработать планы проникновения в Кремль и Большой театр, где тот часто бывал. Само убийство планировалось осуществить выстрелом из пистолета с отравленными пулями, взрывом радиоуправляемого фугаса или выстрелом по автомашине вождя из миниатюрного гранатомета « панцеркнакке » [141]141
  Сие оружие стреляло бронебойно-зажигательными снарядами, пробивавшими броню толщиной 45 мм с расстояния до 300 м.


[Закрыть]. Вслед за уничтожением Сталина передавался сигнал по радио, после которого немцы должны были высадить на окраине Москвы большой десант, захватить власть и передать ее правительству генерала Власова.

Маловероятно, что немцы, которым Жиленков отвел лишь роль «помощников» и которые должны были фактически на блюдечке принести власть Власову, могли всерьез воспринять этот план. Однако, возможно, что при разработке реального плана покушения ими все же были использованы некоторые идеи Жиленкова [142]142
  Не стоит также исключать, что подобный вариант с захватом власти Власовым был впоследствии во время допросов «подсказан» Таврину допрашивавшими его сотрудниками НКВД, НКГБ и «Смерша». Такой вариант был более весомым и героизировавшим спецслужбы по сравнению с разоблачением обычного террориста-уголовника.


[Закрыть].

Так кому же было поручено самое амбициозное задание германских спецслужб за всю войну против СССР? Диверсант «Таврин» в действительности был Петром Ивановичем Шило. В прошлом он работал инспектором Саратовского горсовета, попутно сделав карьеру вора-рецидивиста. До войны он успел пережить три судимости за растраты государственных средств и совершить три побега. Однажды, находясь в следственном изоляторе, Шило сколотил группу зэков и организовал побег через лаз в стене тюремной бани. Затем он под разными фамилиями проживал в Украине, Узбекистане и Башкирии. Перед самой войной, работая завскладом на Туркестанско-Сибирской железной дороге, он похитил крупную сумму денег и бежал. После этого Шило по поддельным документам устроился… следователем в городскую прокуратуру Воронежа.

Собственно «Тавриным» Петр Шило стал в 1939 г., когда по подложным справкам получил паспорт на эту фамилию. Под ней он даже успел окончить курсы младшего комсостава. В 1942 г., когда Таврин уже был командиром пулеметной роты 1196-го стрелкового полка, он был опознан одним из бойцов, знавшим его ранее под другой фамилией. После беседы с оперуполномоченным Особого отдела Таврин почувствовал запах жареного и в ночь на 29 мая бежал за линию фронта к немцам. Аферист кочевал по разным лагерям, пока наконец не совершил очередной свой побег, но теперь уже от немцев. Будучи вскоре пойманным, он в июне 1943 г. попал в тюрьму в Вене, где на него и обратили внимание представители «Цеппелина».